Обними мои кошмары

Они разошлись после пары дежурных фраз, во время обмена которыми Ева не сомневалась, что соседка хорошо запомнила Константина. Если бы она не знала, что тетя Рая не выносит сплетников, то начала бы волноваться о приезде брата в течение получаса.

– И про собаку не соврала.

– А про что еще не соврала?

– Что я тебе нравлюсь.

Как ему удается быть притягательным и скотиной одновременно? Ева сложила руки и решила, что обойдется без поцелуев во время подъема. Он словно прочитал ее мысли, остановил взгляд на Евиных губах. Так и доехали до двадцать четвертого этажа: одна делала вид, что ей все равно, второй откровенно этим веселился.

Зато в квартире никто не смог сдержаться. Пальто с вывернутыми рукавами были скинуты на пол, рядом со стуком приземлились мужские туфли с не развязанными шнурками, ботильоны пришлось расстегивать в четыре руки. Тумба у входа лишилась плетеной вазы, и на пол посыпалась мелочевка вроде крема для рук, монет и бумажных платочков. Константин подсадил Еву, и его намерения были недвусмысленны.

– Постой! Я трогала собаку, надо помыть руки.

В отражении над раковиной она встретила незнакомую себя. Всклоченную, с размазанной тушью и покусанными губами. Вот что год воздержания делает с человеком. Вернув себе приличный вид, Ева раскатала обратно длинные рукава. Поймет ли он, если попросить оставить платье? Репутация нормальной все равно не грозит, так почему не чудить в свое удовольствие.

Ева вышла из ванной в полумрак. Квартира-студия просматривалась с любой точки, и Константин быстро нашелся возле окна. Он избавился от пиджака; и белая рубашка, обтягивавшая его плечи и спину, парила в потемках перевернутым треугольником.

Вдруг нестерпимо захотелось обнять его со спины.

Ева подобрала в кулачки подрагивающие пальцы. С каждой секундой в груди становилось теснее, и потребовалось контролировать дыхание. Откуда волнение? Не первый мужчина в жизни.

Но первый, кому предложила встречи без моральных обязательств.

Он развернулся и молча ждал, что она предпримет. Ева с завистью отметила, что, даже будучи на чужой территории, Константин возмутительно расслаблен. Рукава закатаны до локтя, тяжелые часы пропали. Уловив лимонную отдушку кухонного мыла, она испытала облегчение – позаботился об элементарной гигиене рук.

Волнение немного унялось.

В тишине подошла и левой рукой положила на подоконник картонную коробочку. Костя хмыкнул и достал из кармана другую.

– У меня свои.

Понимающе улыбнувшись, Ева подалась к нему как можно медленнее и вдохнула, чтобы прочувствовать аромат, вскруживший голову во время поцелуя в машине.

Кондиционер для белья. Не то.

Глубже вдох.

Вот оно – что-то солено-солярное, как если бы дневное тепло и свежий воздух впитались в кожу.

Константин с его выгоревшим кудрями и золотистым бликам на лице пах так, словно только что воткнул в песок мокрую доску для серфинга. Разгоряченный, пропитанный морской водой и ветром, он вызывал желание прижаться к нему. И целовать, целовать, пытаясь урвать хоть немного света и свободы.

Константин охотно отвечал, изучая ее изгибы и округлости.

Приподняв бедро, просунул пальцы под кружевную резинку, немного оттянул и отпустил. Ева качнулась от неожиданности – ее прежде не шлепали, и тем более не шлепали чулком.

Не больно. Скорее – странно. В итоге приятно. Ведь чтобы сгладить, ее немедленно утешили.

И пусть не там, где шлепнули, а повыше.

Константин подсадил Еву на прохладный подоконник, не позаботившись расправить платье.

Когда обласканная и разогретая кожа коснулась голой поверхности, захватило дух от контраста температур, и против воли вырвалось ругательство.

– Ах ты…

Договорить не удалось – Костя закрыл ей рот поцелуем, и возмущение растаяло как мороженое в гляссе. Снова контрасты.

– Что – я?

– Сам знаешь, – отмахнулась Ева, найдя занятие поинтереснее перепалки – пыталась расстегнуть молнию на его брюках.

Забывшись, она взялась за бегунок правой рукой и, конечно, не справилась. Но в этот момент Константин преуспел в своем путешествии, – ему-то ничего не мешало – и Ева чуть не подскочила, почувствовав его пальцы.

– Очень гостеприимно.

– Да замолчи ты уже!

Пришла ее очередь затыкать поцелуем. Начало вышло яростным, с прикусыванием губ и колючего подбородка. Это нисколько не отвлекало Константина от своего занятия… Что он творил! Казалось, сведи ноги, и…

Словно разгадав ее намерения, резко убрал руку.

– Еще рано.

И сдернул с подоконника, развернув лицом к окну.

– Не оборачивайся.

Все тело напряглось в предвкушении. И как нарочно, он тянул с основным действом. Подхватил под живот, прижал и поцеловал тонкую кожу на открытой шее.

Ожидание превращалось в разочарование. Ева не любила эту позу и вряд ли решится помочь себе у него на глазах. Заявление «хорошо будет всем» казалось пустыми словами.

Мягким нажимом он дал понять, что нужно прогнуться вперед.

– Нормально?

– Да.

Его пальцы нашли чувствительную точку и начали свой танец синхронно с другими движениями. Тогда Ева вцепилась в край подоконника и смежила веки, подстраиваясь под заданный ритм. За окном в осенней мороси расплывался город, превратившийся в нестройный рой светлячков.

Взрыв был неожиданно скорым и мощным.

В ушах застучало, в животе распустился огненный цветок, затапливая жаром до краев и заставляя кричать в голос.

Вернувшись в реальность, Ева обалдела от произошедшего – не раздеваясь получила ярчайший в жизни оргазм и при этом не старалась ради удовольствия партнера.

Кстати, что с ним?

То, как тяжело он дышал, как крепко ее держал и как его до сих пор потряхивало, она сделала вывод, что все у него хорошо.

Константин оттянул воротник платья и поцеловал в особенное место. Новая волна захлестнула Еву, зарядив тело легкостью. Надо найти у него такую точку. Они ведь обязательно повторят.

– Я не успел ничего понять. Пошли в душ и потом на второй заход.

– Гости вперед, – радушно предложила Ева, съехав с темы совместной помывки. – Чистые полотенца наверху. Новая насадка для зубной щетки в шкафчике над раковиной. Пользуйся всем, что понравится.

Под шум льющейся воды Ева обняла колени и отдалась расслабону. Не зря послушала интуицию – мужчина что надо. А что до его характера, то с ним не жить, пусть ехидничает сколько влезет.

В ванной все стихло, а потом, резко взвизгнув, зажужжала зубная щетка. Спустя три минуты вышел Константин, завернутый только в полотенце, и без стеснения встретил изучающий взгляд. Гордиться было нечем – среднестатистический торс без симптомов регулярной работы над мышцами. Но и стыдиться тоже не стоило. Пропорциональное тело с умеренной мускулатурой, нормальной осанкой, без шрамов и лишнего веса. А если представить, что это тело теперь в ее распоряжении, так и вовсе не на что жаловаться.

Он подошел ближе, и она уловила, что ему понравился ее любимый гель для душа. Из множества вариантов на полках выбрал средство с ароматом сандала. А может, это умелая провокация – запомнил, чем пахнет ее кожа, или увидел банку с заметным расходом и воспользовался именно им.

– Тебя ждет такой же тщательный осмотр, – пообещал блондин, приглаживая влажные волосы. – И полотенце повяжешь на талии, а не как вы, девушки, любите – закрывая все самое интересное.

Ева показала ему язык и скрылась в ванной. Почему-то не беспокоил тот факт, что она оставила в квартире малознакомого человека. До аптечки он не доберется. Не каждый догадается, что она хранит рецептурные препараты и скальпели на виду – в декоративной коробке на стеллаже. Документы вряд ли найдет: паспорт и тому подобное не обитали в женской сумочке, так как были убраны в чемодан.

Эля оборудовала ванную в лучших традициях самолюбования: целых два зеркала, чтобы видеть себя со всех сторон. Ева не тратила много времени на разглядывание себя, тем более, что отражение обычно не нравилось. Потеря веса негативно отразилась на коже – появились растяжки. Стеснялась не только этого. Правая рука от локтя до костяшек покрыта шрамами. Их видели только врачи.

Ева быстро разделась и по привычке протерла запотевшее зеркало. Кинув мимолетный взгляд, она не смогла его отвести. В Элиных романах было немало пикантных сцен, после которых героиня выглядела соблазнительнее прежнего, и никакая косметика не сравнится по эффекту.

Обычно Ева закатывала глаза, читая подобное, но увидела себя именно такой – румяной, с распухшими губами и поволокой во взгляде. Сложно описать, во что превратилась стрижка. Такую идеальную взъерошенность можно получить только случайно. Ева очень себе понравилась и вместо занудного объяснения о приливе крови к лицу и повышенных гормонах в крови, просто улыбнулась отражению. Вдруг заметила за спиной бардак и нахмурилась. Константин устроил хаос в расставленных по цветам флаконах. Руки зачесались водворить порядок.

После разомлевшую Еву ждал сюрприз – вместо жадного взгляда наткнулась на картину спящего в ее постели мужчины. Поза говорила о том, что он не планировал спать. Лишь ненадолго присел на низкий подиум, под щекой оказалась подушка и его сморило. На нем по-прежнему было лишь полотенце. Чем бы Константин ни зарабатывал на свою «Тойоту», выматывался он до состояния нечеловеческой усталости.

Стало жаль будить человека, способного вырубиться в незнакомой обстановке. В тусклом свете видно, что дышит он глубоко, но лицо его напряжено. Ева притащила из гардеробной два пледа. Одним накрыла Константина, во второй закуталась сама, устроившись на подоконнике. Она собиралась немного почитать с электронной книги, а когда проснется Спящий красавец, действовать по обстановке. Знакомясь с творчеством кого-то из невесткиных конкурентов, увлекательно описывающих придуманные миры, Ева не заметила, как погрузилась в сон.

События показаны от первого лица, как в привычных играх. Ева на пороге оперблока. Зачем она здесь, если не может оперировать? Медленно переводит взгляд на руки. Они невредимые, сгибатели и разгибатели работают, чувствовалось, как короткие ногти врезаются в ладони. Судя по худому запястью, время настоящее. Чертовски реалистично.

– Ты, как всегда, первая пришла на вызов! – проговорил знакомый звонкий голос позади нее.

– Даша! Ты откуда?!

– Какая еще Даша! Или Девочка-без-имени, или Арья. Как откуда? Из приемного. Услышала, что привезли трудный случай, и пришла в надежде, что Борисыч меня пустит.

Ева вспомнила, как подруга фанатела от «Игры престолов» и мурлыкала, что ее имя удачно трансформируется в Арью.

– Давай бегом, может, дадут крючки подержать.

Знакомым маршрутом прошли в предоперационную. Переодеться, натянуть бахилы. Пряча под шапочку свою косу, Ева не могла понять, откуда взялись длинные волосы, у нее теперь короткая стрижка. Согласно протоколу, они принялись скрести руки над мойкой. От нарастающей тревоги тянуло где-то под печенью.

– А кто оперирует? – решилась спросить Ева.

– Там целая команда. Вызвали главного хирурга, сосудистого и других. Видела бы ты сколько приготовили пакетов для переливания.

– Кто пациент?

– Женщина, двадцать шесть лет, попала в ДТП. Состояние критическое. ЧМТ, понятно, вся в переломах-порезах, но хуже всего, что перебита бедренная артерия, – сообщила Ари, держа чистые руки перед собой. Такой была подруга: воплощение идеального ординатора – собранная, готовая к битве за жизнь пациента.

Ева всхлипнула и замотала головой. Какой жестокий сон, почему так трудно проснуться! Не может быть, что Ари войдет и увидит на столе…

– Стой!

Кому кричала – непонятно. Свет погас. Стало холодно и слезы пошли носом. Короткое падение и болезненная встреча с деревянным полом.

Не кафель… куда она попала? Кто помогает ей подняться?

4

– Ева, ты ушиблась? Можешь встать? – спрошено негромко, но твердо, словно ответ обязателен.

Какого… она живет одна! Не успела Ева ничего понять, некто коснулся ее плеча…

Ева на чистом адреналине принялась отбиваться от противника, которого толком не видела. Обзору мешали горячие слезы, никак не выходило прогнать из памяти образ Ари в операционной. Стоит, вся упакованная, одни глаза торчат, вытягивается, чтобы хоть что-то рассмотреть. Евин пульс частил, легкие заходились, но какое-то ограничение мешало сделать хороший вдох. У нее спазм? Колотило, как при ознобе, и каждое движение чувствительно отдавалось в бок.

– Да тихо ты! Это я, Костя. Не дергайся, здесь батарея. Дыши носом.

Его слова помогли окончательно проснуться. Она дома. На полу. В объятиях мужчины. Точнее, он держит так, что ей не пошевелиться. Отличный способ, чтобы усмирить впавшего в истерику человека – умеренное давление оказывает благотворное воздействие на нервную систему. Ей что-то говорили на правое ухо. По обрывкам Ева догадалась, что извинения за присвоение единственного спального места в квартире. Было непросто, но она переборола желание положить голову ему на плечо. Его вообще тут не должно быть.

– Все… прошло. Отпусти.

Тепло кончилось – Константин отстранился, и стало легче думать. Содержание кошмара заблокировала до момента, когда останется одна. А пока нужны какие-то ориентиры, чтобы прийти в себя. Ева поднялась, чувствуя, как неохотно расправлялись мышцы от неудобного спанья. Часы на микроволновке показывали начало пятого. Она избегала смотреть в глаза, благодарная, что он не лезет с вопросами, металась в поисках предлога, чтобы выставить его и не лишить себя встреч в будущем. И хлеб пусть забирает, а то даже сюда долетает умопомрачительный запах корочки. Такого в ее рационе не водилось.

– Ты… – начала было, но взгляд напоролся на кляксу, белевшую на полу, и она забыла, что хотела сказать.

Не смотреть.

– … что-то потерял.

Конечно, Ева посмотрела. Но неуютно себя почувствовала она, полностью одетая, а не мужчина, стоявший перед ней без всего. Пару минут назад он видел нечто более интимное, чем голое тело.

– Стыд и совесть, – снова этот тон, в котором ничего, кроме уверенности не звучало. Его бы голосом рекламу озвучивать. Разметут все, включая товары из магазина на диване. – Как насчет второго захода?

Не́ва долго не думала. Желая как можно дальше убежать от сновидения, коснулась теплой кожи на его плечах. Исчез аромат сандала, зато вернулся пляжный бриз, побуждающий вдыхать глубже. Хотелось в объятия, без подтекста и цели. Просто так.

Она вздрогнула, пытаясь сбросить неуместный порыв. Нельзя!

Без слов ее руки взлетели, и он понял – взялся за край лонгслива и стащил через голову. Под ним – ничего. Ева стояла спиной к единственному источнику освещения, к окну.

Но Костя не жаловался и не пытался увидеть больше. Он запустил было ладонь под резинку ее домашних штанов, но передумал. И кончики его пальцев заскользили вверх, едва касаясь. Ева задержала дыхание.

Живот он исследовал медленно, заставляя гадать, где коснется в следующий миг.

Тягучие поглаживания вокруг пупка.

Скольжение по ребрам к середине.

Едва уловимый нажим в зоне солнечного сплетения…

Подхватил ладонью грудь снизу, задев большим пальцем напряженную горошину.

Прохлада бриза сменилась ощущением соли на губах, штаны стали слишком теплые и хотелось сбросить их поскорее. Ева сдавленно застонала.

Он же ничего такого не сделал! И они недавно… но колени подкашивались, и она прогнулась в спине, подставляя себя. Константин предвидел ее реакцию и удержал. Горячими губами он приник к шее, несомненно, ощущая, как истошно бьется ее сердце. Ева застонала, а он продолжал целовать, спускаясь к упругому холмику, и затем укусил.

Ева выдохнула весь воздух и стремительно выпрямилась. Не больно, но возмущало. И градус возбуждения стал еще выше. Костя вдавил ее в свой торс и поцеловал. Не извиняясь, а продолжая получать свое.

Кто и кого потащил в сторону подиума – сложно вспомнить. Под Евой сминалось прохладное стеганое покрывало, немного остужая и помогая перевести дух. Костя избавил ее от остатков одежды, просунул руки под ягодицы и подтянул к себе.

Спасибо тебе, гимнастика, за хорошие контуры…

Все мысли разом оборвались, когда он раздвинул складки… носом.

Сначала хотелось его остановить. Слишком сразу. Слишком умело. Слишком… все слишком. Было не просто хорошо.

Божественно.

Костя знал, что делает. И это бесило.

На первой встрече вытворяет такое, словно ему не нужно более близкое знакомство, доверие к партнеру. Ева ни за что ему не скажет, но он обыграл ее. Все делал уверенно, не спрашивая, интуитивно. Мастерски расставленные паузы выкручивали нервы и заставляли ее подвернутые пальцы на ногах распрямиться.

А она не готова хныкать и просить его продолжать. Не хочет отдавать всю власть над собой.

– Остановись, пожалуйста.

Он прекратил без заминки, и тогда дошло, что же бесило. Расчетливость и невовлеченность. Он давал то, что нужно ей, чтобы самому забрать больше. Чувство контроля. Это была неравная игра с самого начала. Он указал на брешь в ее плане: эмоции никуда не денутся. И повел себя так, как должна была она – сплошная механика со счастливыми исходами. Так что же ей не так?

– Что дальше?

Ева села, подобрав ноги, и потянулась к нему, чтобы поцеловать. Сначала скромно, потом смелея. Смелея до того, что рискнула дотронуться его ниже пояса. Шелковистая кожа, твердый и пружинит… Константин отнял ее ладонь.

– Не сегодня.

– Почему?

– Я не спрашивал, почему ты меня остановила.

– Потому что не хочу заканчивать слишком скоро! Хочу попробовать что-нибудь еще!

Выпалив ответ, Ева ничуть не солгала. Пусть не сказала правды о заморочках про контроль, но разве любовнику такое говорят?

– Аналогично.

Она почувствовала, что Костю слегка тряхнуло. Сдерживал возбуждение… или смешок?

Он уложил ее на спину и потянулся к изголовью, где громоздилось четыре подушки.

– Миссионерская? Скукота.

– Попробуй сказать такое, когда я с тобой закончу.

Она предпочла не отвечать, сделав жест, что отдает ему вожжи. Выудив что-то из-под горы, он прихватил одну из подушек.

– Читер!

Костя ухмыльнулся и подоткнул ей под попу мягкий комок. Провел руками вдоль тела, не обделяя вниманием выпуклости. Словно считав нужные параметры, немного исправил высоту и вытряхнул на Еву последний фольгированный квадратик. Внутри сразу взвилось недовольство: первый из трех он использовал с другой.

Пока она бесилась, чувствовала на себе прямой взгляд. Освещения по-прежнему было немного, но он словно угадал ее мысли.

– Ванили не жди, – предупредил Костя, перед тем как взять быстрый темп.

Хотелось возмутиться. Первые секунд десять. А потом он полностью оправдал заявление, что хорошо будет всем. Хорошо и красиво. Ева любовалась его силуэтом, освещенным из окна. Откуда только взялись заметные бицепсы, сужающиеся к талии линии и акромион. Черт, это заводило сильнее всего – выступающие уголки на плечах.

Даже не пытаясь себя сдерживать, она приподнялась, нарушая заданный ритм, и впилась, смакуя посолоневший вкус. Костя толкнул ее назад, не обращая внимания на возмущенное сопение.

Помогая себе пальцами, он довел Еву до крайней точки. Ей оставалось совсем немного до опрокидывания в бездну, когда Костя, до этого лишь нависавший над ней, навалился всем весом и утащил их обоих с обрыва. Падение вышло упоительным и громким.

Отдышавшись, сказал:

– Миссия выполнена.

Ева улыбнулась довольной кошкой, не переживая, что он это почувствует. Спихнув его, осторожно встала, проверяя не отдавил ли ей что-нибудь. На удивление, все ощущалось хорошо.

Даже лучше прежнего.

– В следующий раз приноси закрытую пачку, – оставила за собой последнее слово, прежде чем сбежать в ванную, негостеприимно оставляя его ждать своей очереди.

* * *

Константин вышел из ванной в брюках и рубашке. Оглядывая его, такого элегантного в несусветную рань, Ева подумала, что выглядит нелепо в домашнем наряде в психоделические эскимошки. Также непроизвольно сравнивала свои обесцвеченные волосы и его натуральные кудри. Ее рваная стрижка торчала, словно никогда не знала расческу.

Память отказывалась отвечать на вопрос, когда она успела пообещать Косте завтрак. И тем не менее, на стол были выгружены вредности, притащенные Натом. Хитрые блондиновы маневры вписывались в теорию о том, что он успешный продажник.

– Что предпочитаешь? Могу сделать капучино.

Тут же захотелось откусить себе язык – не стоило напоминать о вуайеризме. Но если бы не его способность наслаждаться радостями жизни, вряд ли бы она обратила на него внимание. Мужчина за столиком у окна всегда вкусно ел, отдавая должное красиво поданным блюдам. А может, заворожило то, как безупречно он умел обращаться с приборами. В любом случае, он холил себя, а именно с этим у нее проблемы, по словам психотерапевта.

– В пять утра другое не пью. Нечестно, что у тебя фора – недели наблюдения. Как долго ты шпионила?

– Немного. Всего шесть суббот. Зато ты знаешь, где я живу, – парировала Ева, наливая в капучинатор молока.

– Когда-нибудь узнаешь, где живу я. А пока там ремонт.

Ну конечно ремонт! Буквально на днях начавшийся. Только дура обнадежится расплывчатым «когда-нибудь». Константин улыбнулся половинкой рта, словно опять догадался, о чем она думает, но оправдываться не стал. Не понравилось, что он пристально наблюдает, сидя за островом со столешницей из белого камня. Чего доброго, заметит ее бездействующие пальцы. Ева протянула нож левой рукой, нарочно держа его неправильно – лезвием вертикально.

– Нарежь хлеб, пожалуйста. Доска там.

Он с преувеличенной осторожностью забрал у нее острый предмет.

– Играешь ты?

Кончик ножа указывал на уголок с телевизором и низким креслом. На маленькой стойке примостилась «Play Station», там же хранились контроллеры. Еще были наушники, но ими Ева почти не пользовалась.

Вопрос противоречил оговоренным условиям, но почему-то захотелось улыбнуться так же коварно, как это делал блондин с минуту назад. Его точит невыгодность положения, отсюда попытки набрать о ней информации. Даже любопытно, как он будет решать эту проблему.

– Скорее, проигрываю.

А теперь пусть думает, что бы это значило.

– В Соника? – с беспечным видом уточнил Константин.

– Люблю найти укромное место и пошмалять неудачников из слона1.

Реакция блондина была неожиданная: сначала нахмурился, затем понял и, кажется, расстроился.

– Ну да, агрессию надо куда-то девать.

Ева по одной перенесла чашки на стол и остановилась, одернув себя. Глупость какая-то. Ее не должно задевать неодобрение мужика строгого назначения!

Константин оставил попытки что-либо разведать и занялся бутербродом, который сам наваял. Перед этим он бухнул в капучино три ложки сахара. Ева села справа от него, радуясь, что конструкция стойки не предусматривает посадки лицом к лицу.

– Новости включить? – поинтересовалась она, смущенная пылом, с которым он уничтожал еду. Но если вспомнить события последних десяти часов, то неудивительно, что у него разыгрался аппетит. Организму нужно восполнять калории, это нормальное поведение. В отличие от нее. Вместо заботы о себе хотелось сделать что-то деструктивное. Может, снова начать курить.

– Плохое само нас найдет, а потреблять пищу лучше в спокойной обстановке. Почему не ешь?

– У меня йога по утрам в нашем клубе внизу, – вдохновенно сочиняла Ева. – Гуру велит приходит голодными.

Не совсем йога, не совсем по утрам и не совсем в клубе. Лечебная физкультура в реабилитационном центре, куда она добиралась в лучшем случае к обеду. Блондин словно почуял ложь и скептически посмотрел на нее. Не краснеть. За четыре месяца занятий она неплохо подтянула мышцы. А в комплексе с обезболивающим не проблема согнуться в любой претцель. Он имел шанс оценить это. Целых два шанса.

– А вам не положено пить чай с какой-нибудь просветляющей травой?

– Слышала, что для просветления траву надо применять иначе. Наш инструктор советует воду с электролитами и настраиваться на хорошее. После кофе я однозначно не хочу никого убивать, и в нем есть вода.

– И ведь не поспоришь.

Несмотря на всю демонстрируемую смелость, Ева терзалась волнениями о том, что дальше. Она сделала достаточно подач, выступила принимающей стороной и беспокоилась, возьмет ли Константин на себя какую-то инициативу.

Не провожать его с потерянным видом.

Не заглядывать в глаза.

Пусть идет.

Пальто уже обтягивало его плечи, когда он вытащил телефон.

– Диктуй номер, нахалка.

Он набрал за ней, показал на экране, что записал ее под этим именем, и нажал вызов. В квартире крадучись заиграли скрипки, к ним присоединилась мелодичная челеста, а потом грянули басы современной аранжировки. Евин телефон старался в оба динамика.