La Critica (первая книга казанской трилогии)

– «Всемирный день анестезии, или День анестезиолога празднуется 16 октября…» Бла-бла-бла… Вот: «До 18 века в качестве анестезии иногда использовалось оглушение больного сильным ударом дубинки по голове… Приглашался специалист, которому было известно, куда и с какой силой надо ударить больного, чтобы он не умер, а только потерял сознание. Применялось и сдавливание шеи в местах прохождения артерий, снабжающих кровью мозг…» Так-так-так… «Смесь ушной серы собаки и дёгтя…» применялось тоже в качестве анестезии.

– Фу, дёготь! – отреагировал Стальский.

Марта продолжила выборочно читать:

– «…В средние века применялся и алкогольный наркоз…»

– И сейчас применяется, – снова вставил комментарий Глеб. – Когда делают татуировки.

– Ага. Но есть одна операция, при которой в девяносто девяти случаях применяют алкогольный наркоз, – смеясь, сказал я.

– Мда?.. И какая? – заинтересовалась Стальская.

– «Дефлорация» называется, – улыбаясь до ушей, ответил я.

– Ха! Точно, чувак! – оценил Глеб.

– Как называется? – прищурившись, спросила Марта. – Не слышала о такой.

– Ага, не слышала… – покачал головой Глеб с хитрой улыбкой.

– «…Гипноз», – продолжила читать Марта. – «…Закись азота…». Мне зубы в Израиле лечили под закисью азота. И так: «…Хлороформ в 1853 году английский врач Джон Сноу использовал в качестве общего наркоза во время родов у королевы Виктории…»

– Это родилась та, которая сейчас правит? – не удержался от шутки я.

Марта отвлеклась от текста и задумалась над моим вопросом.

– Я пошутил. Читай дальше, – поспешил пояснить я.

– «Кокаиновая панацея. Китайский врач Хуа То во II веке нашей эры использовал в качестве анестезии смесь вина и растёртой в порошок конопли. Американские индейцы активно использовали в качестве анестезии кокаин… Первым врачом, открывшим возможность использования кокаина для местной анестезии, был русский врач Василий Анреп. Он провёл ряд экспериментов на себе и в 1879 году опубликовал статью о воздействии кокаина на нервные окончания… В 1884 году начинающий учёный Зигмунд Фрейд написал заметку «О коке»… М-м-м… Так. «…Как местное обезболивающее, лекарство от астмы, от расстройства пищеварения, депрессии, неврозов». Дальше про современные способы анестезиологии. Не буду читать, – закончила Марта, «скомкала» окно и толкнула вкладку вверх, что означало, что страница закрыта.

– Интересно, – резюмировал Глеб.

– Да, спасибо, что просветила, – покивал я.

– Журнал «Предmed», – сослалась на источник Стальская.

*****

Самая непредсказуемая и динамичная жизнь, если она длится достаточно долго, в конце концов превращается в рутину. Сейчас мы вчетвером сидим в нашей большой красивой гостиной. Газовое отопление обогревает наше жилище, электричество освещает его, высокие технологии создают нам иллюзию причастности самым актуальным событиям на Земле. О чём это я? Смотрю в окно. На улице лежит белый чистый снег. Температура где-то минус десять. «Люблю минус десять», – улыбаясь, думаю я. «Люблю, вспоминая знойное лето, вдыхать морозный воздух начала зимы». А знали бы вы, как я люблю осень!.. М-м-м!.. Я очень-очень-очень люблю осень. Люблю осень, потому что осенью со мной случаются «хорошие вещи», или «хорошие вещи» со мной случаются, потому что я люблю осень?.. А вообще-то весну я тоже люблю. Весной ведь, как говориться, всё оживает. Лето. Лето я очень люблю. Летом бывает очень жарко. Летом можно и нужно ехать на реку. Летом приятно погулять по лесу. Летом самые вкусные пикники. Люблю лето. Зима. По календарю ещё не зима, но по факту… Я говорил, что люблю зиму? Я ведь очень люблю зиму. Когда выпадает снег, то я иду по снегу и через каждые четыре-пять шагов оглядываюсь, чтобы посмотреть на отпечатки своих сапог. «Удивительно!..» – думаю я, разглядывая следы на снегу. В общем, люблю зиму. Я – умеренно-континентальный счастливчик.

– Чему улыбаешься? – тихо, чтобы только я услышал, спросила Стальская, подняв глаза от планшета.

Вместо ответа, я ласково улыбнулся ей. Она весело (и печально) прищурилась и вновь опустила глаза на экран.

Самая непредсказуемая и динамичная жизнь, если она длится достаточно долго, в конце концов превращается в рутину.

– Съезжу – помою машину, – сказал я, вставая со стула.

– Угу… – буркнул Глеб.

Я поднялся к себе в спальню и переоделся в уличную одежду. Потом я ненадолго заглянул в туалет. Спустившись вниз, обнаружил Марту. Она надевала обувь.

– Составлю тебе компанию, – сказала она.

Хоть я и хотел побыть наедине с ноябрём, но всё же не решился отказать Стальской.

– Я поведу. Окэ? – сказала она, снимая ключ от единички с крючка.

Мы выехали из ворот, освещая заснеженный сельский пейзаж… м-м-м… фарами.

– На круглосуточную Чудинскую? – спросила она.

– Ага.

Марта неспешно вела машину вдоль хвойного леса. Едва слышно играло радио «Монте-Карло». Стальская включила правый поворотник и съехала на лесную дорогу. Проехав с десяток метров вглубь, она остановила машину, поставила на «P» и выключила фары. Я воздержался от глупых вопросов. Я просто ждал. Она несколько раз подряд глубоко вздохнула, как будто собираясь погрузиться в безвоздушное пространство. Не глядя на меня, с силой сжала мою левую ногу. Потом перелезла с водительского кресла, оказавшись сверху меня.

«Мне холодно, милый. Я совсем замёрзла», – несколько раз повторяла она. А я про себя думал: «Для этой женщины у меня всегда найдётся тепло».

Первая зима

Г.: Иногда я думаю, что мне всё безразлично,

а потом оказывается, что так оно и есть.

В.: Так и запишем: «Шизофреник»

Глава о восьмом номере

La

Critic

’и, 26-м выпуске ПД-шки и о ножах

Переписка в Твиттере Г. Стальского.

«В.А.: Посмотрел фильм «Интервью» с Франко и Рогеном. Я думаю, что это совершенно особенный фильм.

Г.С.: Согласен. Один из двух совершенно особенных фильмов за всю историю человечества. Второй – «Великий Диктатор» Великого Чаплина. До просмотра читал отзывы, – много негатива по поводу американо-ура-партиотической начинки фильма. Мол, ну опять 26 минус 1…

В.А.: Как сказал Царь Василич: «Люди поумнее не пишут в гостевуху…» А также отзывы. Особенно бесплатно… Про Ура-поцреотизм пишут не разбирающиеся в вопросе. «Ты людей слушай, ёпт!.. – как сказал герой «Бумера», – а не этих чертей!..»

Г.С.: Я как бы чё… Того этого… Сюда туда…

В.А.: Оно и видно! Вертлявый как сиська! Отзывы он читал!..

Г.С.: Ладно, сменим объект обсуждения. Намедни в узкий прокат (проход) вышла драма Быкова «Дурак». Хотя… В отзывах прочёл, что ты не фанат постсоветского соцэкономреализма.

В.А.: Единственный сантехник, которым мне люб – Афанасий Борщов. Ему уж точно пох, – рухнет дом или политический строй. Бу-га-га!..

Г.С.: Мне понятна твоя позиция.

В.А.: Напоследок хочу вернуться к «Интервью». Под личиной «сортирного» скрывается тонкий юмор. Я поражён, что кто-то создал нечто подобное. Браво! Частная инициатива – потрясающая сила. США – великая страна! Амеееерика – великаааая наша держааава!..

Ладно, дальше. Оказывается, я раньше не смотрел «В Долине Эла». И вот сейчас посмотрел. Многогранно тяжёлый фильм, но что-то в нём раздражает. Вот ты упомянул Ура-патриотизм, а я считаю, что свободный рынок и демократия – антагонисты дешёвого морализаторства, и если оно имеет места в США’s кинолентах, то это товар на экспорт.

Г.С: Посмотрел спродюсированый Скорсезе фильм про китайских хулиганов. Не сразу смог отличать одного героя от другого…

В.А.: Да-да, смотрел. В такой китайской банде я бы не дожил до первого дела, потому что умер бы от антисанитарии в притоне.

Г.С.: Саймон Пэг снялся в семейном кино про психолога-психиатра в поисках счастья.

В.А.: Деньги нужны всем. Пэг – не Брандо, – он не может выбирать, в чём сниматься. Это тот случай, когда два часа лучше просидеть в очереди к стоматологу.

Г.С.: Как тебе понравилась очередная серия Хоббита? Гном и его эльфийская девочка никого не напоминают?

В.А.: Нет, а кого они мне должны напоминать? Маркса и Энгельса?»

*****

Утро первого декабря.

– Продажи очков Ray Ban взлетают до максимума! Водка и анжуйские вина переполняют стаканы! Фразы «Ты что, краёв не видишь?!» летят из открытых форточек…

Марта, я и Джессика смотрели на Глеба, ожидая объяснений его декламации. Стальский, выдержав паузу, пояснил:

– Сегодня – первое декабря. В этот день в 1935-м году в Нью-Йорке район Бруклин родился некто Аллен Стюарт Конигсберг, позднее ставший известным всему миру под именем…

– Вуди Аллен! – закончил Глебовскую мысль я.

– Именно! Но, не спеши хватать телефон и поздравлять именинника, ведь сейчас в Нью-Йорке одиннадцать часов вечера вчерашнего дня, – с улыбкой сказал Стальский.

*****

Вечером этого же дня.

Мы заехали на Танке на парковку перед кинотеатром «Peace».

– Смотри, – сказал я Глебу. – Вот третий вариант плаката.

– А! Точно, – вглядываясь в билборд, проговорил Стальский.

– Да-да, это третий вариант плаката, – подтвердила Стальская.

Мы вчетвером – Джессика поехала с нами – вошли в фойе кинотеатра.

Плакат, который мы обсуждали, изображал Марту Стальскую в декорациях её телекухни в сексуальном фартучке и с огромным поварским ножом известной японской марки около самого лица. На этом – третьем варианте – Стальская игриво показывала кончик языка. На другом варианте плаката она подмигивала, а ещё на одном – приподнимала бровь. Кухни и ножи присутствовали на всех вариантах плаката.

Дело было так: как только стало очевидно, что «Завтрак с Мартой» набрал солидную аудиторию, производители околокухонных товаров начали набирать номер Дашеньки, чтобы ангажировать персонажа Стальской. После некоторых раздумий Дашенька остановила свой выбор на ножах японской марки. В итоге все получили свои гешефты и даже… Стальский (в частном порядке от сестры). «А он-то тут причём?» – спросите вы. Глеб, припомнив недавно виденный нами фантастический фильм, где была персонаж по кличке «Цельнометаллическая сучка», предложил Даше следующее словосочетание: «Stainless Stal’skaya». Даше понравилось, и она предложила рекламодателям (представителям производителя в России) использовать это красивое словосочетание в рекламе. Красивая «нержавеющая» блондинка пришлась им по душе, и представители (производителя в России) перекинулись парой слов с главным офисом в Японии, уверив их в том, что дизайн упаковки изделий стоит немного изменить, добавив карикатурно-анимешное изображение самой Марты Стальской, а также надпись «Stainless Stal’skaya рекомендует». Так (не в одночасье, но всё равно довольно быстро) Марта Стальская превратилась в лицо японского бренда ножей в России. Сумма оплаченных Мартой с этого контракта налогов превысила полтора миллиона рублей. Не сложно подсчитать – сколько она заработала. Мы были рады и вдохновлены. Все мы.

Итак, мы вчетвером вошли в фойе кинотеатра. Директор и администраторша едва сдержали порыв, чтобы нас не расцеловать. Шесть дней назад Глеб оставил в своём Твиттере запись о способе приобретения экземпляра из «Золотой Сотни» декабрьского номера La Critic’и. Запись была такая: «Мои дорогие читатели, если вы желаете заполучить «золотую» La Critic’у, то вам необходимо посетить кинотеатр “Peace”». Всё. Ни даты, ни времени.

Ни даты. Ни времени.

Не силься казаться современным. Это – увы! – единственное, чего не избежать, как ни старайся

С. Дали

Глава о «можно я подам на него в суд»

– Слушай, что написано в малоизвестной газете «La Critic’е», – зачитал вслух Глеб, – «Посмотрел фильм «Ярость» с Бредом Питом в главной роли. Хороший динамичный фильм без излишней жестокости. На следующий день посмотрел «Великий Уравнитель» с Дэнзелом Вашингтоном в главной роли. Хороший динамичный фильм». По-твоему это образец хорошего вкуса?

– Я рад, что с этим вопросом вы обращаетесь именно ко мне, – ответил я. – Кто же вас ещё проконсультирует о том, что является образцом хорошего вкуса, а что нет. Отвечаю на ваш вопрос: да, неплохо написано; хорошо, динамично. И без лишних слов.

– Мне надоели кинорецензии, – сказал Глеб и задумался.

– Мне они тоже надоели, – ответил я.

С рецензиями на страницах газеты было покончено.

*****

В «First Chair» за авторством Павлика Баранова вышла статья про Стальского и меня под названием «Любитель жидкости №3 и любитель жидкости №0», обличающая наши пороки. Марта негодовала. Марте было стыдно за нас. «Можно я подам на него в суд?» – спросила она.

Глеб С.: «Я как фен, упавший в ванну, –

придам вашему бултыханию смысл».

Applauds. Занавес

Глава о последнем выпуске «Пьяного…». «Под сенью» юношей «в цвету»; группа «Палина», про которую мы не смогли сказать ничего плохого

«Время вернуть долг», – позвонив Стальскому по телефону, сказала Даша накануне записи последнего в истории «Пьяного Дивана».

*****

Способ, которым мы должны были вернуть долг за освещение в СМИ первого перформанса с распространением «Золотой Сотни» La Critic'и был трогателен и наивен. Даша приглашает в предновогодний «Пьяный Диван» местную молодую брит-поп группу, которая коротко рассказывает о себе, затем поёт вживую свои песни, а мы говорим о них только хорошее. «А кто они тебе?» – спросит Стальский у Даши. «Потом расскажу», – ответит она.

В час «Хэ» молодые музыканты появились под объективами телекамер, а я назвал (по памяти) их имена: «Встречайте: Антон Самокрутов и Булат Карцев, группа “Палина”». Молодые упругие ребята оказываются к тому же остроумными и весёлыми. Наша беседа немного затягивается и на телесуфлёре появляется надпись: «Пора петь». Ребята проходят на маленькую сцену справа от наших декораций. Антон берёт гитару, а Булат встаёт за клавиши.

С наступающим Новым Годом. Спасибо всем, кто всё это время был с нами.

Неоконченный сон

Разбивает об стол

Каждый новый бокал с вином

В душу рвется яд

Две недели подряд

Без него не прожить никак

И есть путь

Когда-нибудь

Он откроет двери мне

И пусть так

Но никогда

Ты не бросишь свой куплет

Последний выпуск «Пьяного Дивана», как и все предыдущие выпуски, вы можете посмотреть на официальном сайте телеканала «Кефир». Chao!..

На цепях замки

Не раскроют звонки

Ни одну из любимых тем

Идут титры…

Повернуть назад

И найти новый такт

Твои тайны для всех пустяк

И пусть так

Но никогда

Ты не бросишь свой куплет

Но есть путь

Когда-нибудь

Он откроет двери мне

He doesn't care if it's in below

He's sitting by the fire's glossy glow

He don't care about the cold and the winds that blow

He just says: «Let it snow, let it snow, let it snow…»

Бэкап Войсез

Глава о последних мгновениях декабря

Вечером тридцатого мы все вчетвером погрузились в Танк и отправились в Ашан. К праздничному настроению примешивалось чувство ответственности за новый номер La Critic’и. Я не забывал время от времени благодарить Стальского за то, что он взял на себя всю работу в газете. Вот уже несколько месяцев я не написал ни одной строчки, помимо статей по материалам из жёлтых конвертов Сицилии. Стальский неизменно повторял, что ему совершенно нетрудно заниматься всеми делами. Он говорил, что ему нравится общаться с рекламодателями, писать статьи и тусоваться. Также я не забывал говорить «спасибо» Марте, которая занималась всеми остальными делами газеты, которыми не занимался её брат. «А что мне ещё-то делать! И у меня куча свободного времени… Мне не трудно, правда» – отвечала Стальская. Мне нравилась мысль о том, что если я вдруг исчезну, то ничего критического не произойдёт. Да что там говорить, у меня даже было завещание. Внутренне я был свободен. «Пьяный Диван» тоже очень кстати закончился.

*****

Как мы и ожидали, у торгового центра было не протолкнуться. Объехав два ряда, мы не нашли парковку.

– Ладно, пойду искать тележку. Буду ждать вас около центрального входа, – сказал я и вышел из машины.

В деле поиска парковки и тележки в такие дни бесполезно рассчитывать на статистику, – только на удачу. Около разгружавшихся в багажники авто тележек уже стояли люди и поджидали, когда они смогут их взять. После пяти минут хаотичного фланирования по парковке, я вдруг увидел одинокую неприкаянную тележку. «Может это мираж?» – спросил я у самого себя и побежал в её направлении. Конечно же не я один бежал в сторону тележки. Ещё как минимум четыре человека неслись на всех порах к вожделенному предмету, но прибыли первыми я и огромный мужик. Этот мужик потянул тележку на себя, но я не стал выпускать её из рук, а просто прицепился к ней, как к лестнице движущегося троллейбуса.

– Ну-ка открепись, – с угрозой проговорил дяденька.

– Это моя тележка, гражданин, – поставил его в известность я.

– Как бы не так, – сказал мужик и покатил тележку перед собой с прицепившимся мной.

– Тебя стряхнуть что-ли? Или сам отлипнешь? – спросил мужик, когда мы уже прибыли к раздвижным дверям центрального входа.

– Это моя тележка, – повторил я.

– Лучше съебись по-хорошему, – посоветовал он.

На что я ответил:

– Учти, козлина, я прочитал книжку про каратэ. От корки до, мать её, корки.

Моя равнодушная интонация вызвала у оппонента беспокойство. Тем не менее, мужик медленно выдохнул и двинулся на меня. Оно и понятно: в преддверии Светлого Праздника, затюканные втрое против обыкновенного вторыми половинками, люди готовы были с радостью обменять повседневность на тюрьму или морг. Печально? Всё равно.

Я был готов принять бой. Мне было всё равно, ведь любой повод для смерти кажется недостаточным. Почему не тележка? К счастью в этот момент за моей спиной выросли Стальские, и чаша весов (как же мне нравится это выражение!) с грохотом упала на мою сторону. Противник ретировался.

– Тебя на минуту нельзя оставить, – нежно произнесла Марта.

– Ага, несносный ребёнок, – подтвердил Глеб.

*****

Полтора часа спустя.

– У этого пакета днище не сорвёт? – задал риторический вопрос Глеб, перекладывая продукты в багажник.

– Главное – не класть молоко и огурцы вместе, – на всякий случай предупредил я.

Когда мы въезжали в ворота нашего загородного дома часы показывали половину десятого вечера. Перетаскав пакеты с провизией к холодильнику, мы разбрелись по своим спальням, предоставив Джессике заниматься хозяйством. Я видел как Стальские стремились ненавязчиво сэкономить время, это указало на то, что у обоих были планы на сегодняшнюю ночь. Первым о своих планах объявил Глеб. Я уже сидел внизу и попивал кофе в компании Джессики, когда он, переодетый в красивую одежду, спустился со второго этажа и сказал что уезжает «по делам».

– Ведь у нас всё готово? – на всякий случай спросил он, имея в виду новый номер La Critic’и.

– Да-да, – ответил я, хотя не знал никаких подробностей и сам был склонен задавать этот вопрос Стальским.

Итак, Глеб запрыгнул в свою скоростную повозку и растворился в ночи. Через пять минут спустилась Марта в нарядном облачении и невзначай сказала:

– Всё готово. Завтра днём вернусь и свяжусь с Ильгизом.

– Да, – откликнулся я. – Хочешь кофе или перекусить?

– Не-е-ет… – протянула Марта. – Мне надо ехать. У меня встреча.

Спустя две минуты ворота задвинулись за задним бампером Танка.

Кукушка прокуковала одиннадцать ночи, когда моё томление достигло критической отметки. Джессика только закончила свои дела и уселась перед телевизором со стаканом виски в руках. Я не стал рассеивать её внимание дурацкими вопросами, просто оделся и вышел в предпраздничную ночь.

Единичка, стоящая в глубине двора, покрылась приличным слоем снега. Включив двигатель и выкрутив на полную катушку обогреватель, я начал методично и тщательно чистить машину от снега. Я не был уверен, что куда-то поеду. Я прислушивался к своим внутренним ощущениям. Успокоив мысленные шумы усилием воли, я отчётливо расслышал тонкий голосок подсознания. Голосок пищал: «Езжай на квартиру и вмажься. Езжай на квартиру и вмажься. Езжай на…»

– Ладно-ладно, – со смехом проговорил я. – Не глухой.

Нажал на кнопку пульта, и ворота начали отодвигаться. Я неспешно покатил, не забыв нажать «Play».

Мы становимся больше, но не становимся ближе,

Мы растем, но от этого звезды ни капли не ниже,

Влезаем все выше, заходим все дальше,

Только от этого вовсе не меньше фальши.

Дома, домики, избушки и дачи нашего посёлка подмигивали мне огнями праздничных гирлянд. Почти в каждом палисаднике росло хвойное дерево, которое в эти дни было украшено игрушками. Несмотря на поздний час, дети и взрослые гуляли на улице и предавались зимним забавам. «Каникулы…» – вздохнул Картавый.

– Ага, – подтвердил я.

Есть «река», в которую можно войти и дважды и трижды и сколь угодно раз. Причём каждый новый вход будет не хуже предыдущих. Река эта – героин.

Мы выехали на хорошую дорогу, и я прибавил газу.

Немножечко глубже, понятней и шире,

И каждый считает, что знает так много о мире.

Моложе и проще, сложнее и старше,

Что дальше?

Что дальше?

Всю дорогу до городской квартиры моему взору представали вырванные из контекста эпизоды жизни горожан. Может быть я был слишком вдохновлён предвкушаемым опьянением, но я чувствовал своё сродство с каждым из виденных мною людей. Я легко понимал и принимал движущие ими мотивы, однако эти мотивы не были близки мне. В очередной раз я мысленно прощался со всем сущим.

Мы ищем пути, чтоб дойти до себя и друг к другу,

Утро за утром, снова и снова по кругу.

Находим слабое место и бьем побольнее,

Нам кажется, что это делает нас сильнее.

С трудом отперев замёрзший висячий замок на преграждающей путь в мой двор цепи, я припарковал машину и поднялся на этаж.

Мы можем быть лучше, и я не один это вижу,

Но от этого звезды на небе ничуть не ниже.

Я принял решение использовать сразу две оставшиеся ампулы, чтобы больше к этому вопросу не возвращаться, чтобы оставить всё асоциальное в году уходящем. Картавый стоял у меня над душой и не давал сосредоточиться.

– Что ты так смотришь? – раздражённо спросил я.

– Ничего. Пгосто хотел спгосить: стоит ли снова начинать?

– У меня за плечами многие часы раздумий о жизни, – мне не грозит привыкание, – проговорил я и завершил процедуру.

Лжем и считаем, что эдак намного слаще.

Что дальше? Что дальше?

P.S.

На следующий день – тридцать первого декабря – после обеда Стальские и я приедем в наш загородный дом, чтобы вместе встретить Новый Год. Джессика приготовит праздничный ужин. Глеб откроет шампанское и крикнет «Ура!» «Ура!» – согласятся все. Мы обменяемся подарками и включим телевизор. Завтра – первого января – выходит очередной выпуск газеты «La Critica».

Все часы пробили первое января

М. Пруст

Глава о девятом выпуске

La

Critic

’и

Переписка в Твиттере Г. Стальского

Г.С.: «Посмотрел художественный фильм «Судiя». При концовке ощущение, что я прихлёбываю сладенький чаёк. И сухарик в него макаю… Чтоб обсасывать… А чаёк такой мутненький становится».

В.А.: «Опиши свои ощущения более… попсово что-ли. Полёт твоей мысли мне недоступен, как и большинству читателей. В общем, ты согласен, что этот фильм, несмотря на кажущуюся сложность, – набор клише? А Младший играет Младшего, и так продолжается с «Прирождённых Убийц».

Г.С.: «Фильм не кажется сложным. Бывает так: идёшь по тёмному двору, и вдруг (!) что-то мягкое под ботинком! Ну всё, думаешь – говно! Светишь экраном телефона на подошву – да нет! Просто фильм «Судия»! А ты так надеялся… Так верил».

В.А.: «Хотелось бы обсудить ещё один художественный фильм под названием «Президент отвечает на каверзные вопросы подставных журналистов», но не будем привлекать к себе внимание спецслужб. На будущее: зови меня Кени. Я тоже буду звать тебя Кени.