Ларденгрод

Ульфредин бросился к лагерю. Гвардейцы с удивлением вскочили и вышли навстречу своему тану.

– Мой господин, – произнес один из солдат, – Что-то стряслось?

– Да, черт возьми! – сказал Ульфредин. – С севера сюда идет большой отряд. Сотни две, не меньше.

– Это люди, мой тан? – спросил другой воин, застегивая на плече лямку нагрудника.

– Люди не живут в этих краях, – угрюмо молвил старый тан. – Похоже, что сюда идут валкары.

Гвардейцы ошарашенно уставились на своего господина.

– Гмм, господин, вы уверены, что это именно они? – спросил солдат, наконец совладавший с нагрудником.

– Больше некому здесь быть. Принц Лоссар рассказал мне все, что знал об этих землях.

– Мы должны предупредить остальных! – воскликнул самый крупный из воинов и торопливо пошел в сторону сложенных в кучу вещей.

– Приготовьтесь, – сказал Ульфредин солдатам, – Подкрепление с другого берега вряд ли успеет нам на помощь.

В этот момент крупный гном подул в рог и сигнал гулко огласил долину. Спустя мгновение, с севера послышался, словно насмешливый ответ, протяжный вой, похожий на волчий. Гномы на западном берегу засуетились. Дервульф спешно командовал спуском на воду едва достроенного плота. Было видно, как гномы в кольчугах и шлемах грузились в лодки, а на плот забирались сразу две дюжины гномов. Но они при всем желании не смогли бы успеть на помощь своему тану, так как из-за холма уже показались первые силуэты человекоподобных созданий. При виде гномов они снова истошно завыли и ускорили шаг. Гномы с мрачной решимостью достали топоры и щиты, и выстроились шеренгой навстречу приближающимся валкарам.

* * *

Скорвид плелся, устало перебирая ногами, окруженный полчищем собаколюдов. Его руки были связаны на уровне груди, а другой конец веревки, словно поводок, держал шедший слева от него Ауф. Лес уже остался позади, и теперь они шли по открытой холодным ветрам серо-зеленой равнине. Валкары перекрикивались между собой, время от времени воинственно подвывая.

Несмотря на то, что старый скаут замерз, проголодался и жутко устал, он все же постоянно наблюдал за этими созданиями, подмечая важные, на его взгляд, особенности их поведения. Например, среди всей толпы валкаров он не увидел ни одной женщины. Все, кто его окружал, были рослыми и здоровыми самцами. Их физическая форма говорила об их молодости и регулярных тренировках. В то же время их кожаные доспехи не несли на себе следов серьезного ремонта и прочих признаков интенсивного использования. Из этого следовало, что эти валкары вряд ли знают, что такое настоящий бой. Но это не мешало им храбриться уже второй день пути.

Ауф молча шел рядом с гномом, иногда оглядываясь по сторонам. Вождя поблизости не было видно.

– Вокхог идет с нами? – спросил Скорвид могучего валкара.

Ауф удивленно посмотрел на гнома, словно уже забыл, что тот способен говорить.

– Вождь всегда идти во главе стаи, – оскалившись, ответил он.

– Вот как? У моего народа обычай в точности такой же. – проговорил скаут.

– У твой народ есть вождь?

– Мой народ ведет самый могучий вождь, которого я знал.

– Твоя не знать Вокхог, – ухмыляясь, сказал валкар. – Вокхог – вождь вождей! Он из выводка Лахарфа, короля всех валкар! Когда-то мы править эти земли и земли на юг. Племя острых ушей жить на запад. Мы иногда торговать и никогда не воевать с ушами. Так быть долго. Потом из плохой земли к нам идти люди, – последнее слово валкар словно выплюнул. – Они хотеть прогонять нас с наша земля. Мы не хотеть уходить. Тогда люди нас убивать. Лахарф дать им бой и убить много из них. Но их быть больше, и у них быть оружие из хорошая сталь. Мы не иметь такого. Как только прийти люди, уши перестать торговать с валкар. Тогда Лахарф увести нас в долину снегов. Кровожадный люди идти за нами и хотеть убивать нас всех, даже жен, щенят и старых псов. Лахарф дать им последний бой на берег этот река. Он убить всех маленький вождь среди человек. Большой человек-вождь испугаться и уйти отсюда. Много могучий валкар умереть от ран в тот день. Но мы помнить их подвиг и чтить их выводки. Любой валкар, который идти здесь, – Ауф обвел когтистой рукой марширующих собаколюдов, – Умереть за свой вождь в любой миг их жизнь. Все валкар быть рады так сделать.

Ауф замолчал. Скорвид шел дальше осмысливая все, что рассказал ему собаколюд. При всей свирепости этих созданий их можно было понять. Скаут не сомневался, что валкар говорит правду. Такие племена, неважно какой расы, живущие в полной изоляции от окружающего мира, практически не способны на ложь. Они просто не видят в ней смысла. Зачастую лишь верное плечо соплеменника может спасти в трудную минуту. Их жизнь проста и сурова, как и земля, на которой они живут.

– Мой повели… вождь для моего народа значит не меньше, чем для тебя Вокхог – начал Скорвид.

Ауф издал презрительный смешок и тряхнул веревку так, что гном едва не покатился по земле.

– Я говорю правду, – сказал Скорвид. – Его зовут Ульфредин, и он один из вождей древнего города, в котором мы все раньше жили.

– Где ваш город? – лениво зевнув, спросил Ауф.

– Наш город был построен под горами, вроде этих, – гном кивнул головой в сторону нависшей над равниной темной громады.

– Вы жить во тьма узких пещер? Я теперь понимать, почему ты такой маленький. – усмехнулся валкар.

– Наши, как ты выразился, пещеры были просторны и светлы. Огромные залы были высечены в недрах гор и длинные широкие тоннели соединяли их между собой. Арзалитовые кристаллы мы использовали для освещения города. Его яркие желтые лучи проникали в самые темные закутки подземных чертогов, равномерно и мягко рассеивая свет на всех ярусах жилых и торговых кварталов.

– Какие залы? Я не знать такого. Мы не жить под горы. Зачем сидеть под горы, когда можно жить на земля, охотиться и забираться на высокий скалы?

– Некоторые гномы, из других кланов, разделили бы твои взгляды. Иные города моего народа возвышаются над землей на недостижимых высотах. Настолько высоко, что облака проплывают под ногами, когда пересекаешь один из тысячи мостов Белернаса. В этой сияющей выси царствуют лишь звезды. Порой их россыпь можно углядеть и днем.

Скорвид посмотрел на валкара и обнаружил, что тот слушал его уже с нескрываемым интересом. Затем опомнившись, Ауф тряхнул головой и отвернулся.

– Зачем так высоко? – спросил он. – Твой народ странный. То вы лезть в темный глубина земли, то забираться на самый верхушка гор. Вы ненавидеть ровный земля?

– Нет, мы не испытываем неприязни к жизни на открытой местности, – ответил Скорвид. – Но сердцам нашим ближе горы. Будь это бесконечные подземные пещеры, или пронзающие небо пики, мы всегда испытываем истинное счастье находиться среди них.

Дальше они шли молча. Скорвид оглянулся и сквозь неровный строй валкаров увидел, как сосновый лес остался далеко позади, уже укрытый легкой дымкой. Вдруг по холмистой равнине прокатился низкий рев походного рога. Затем идущие впереди валкары протяжно и омерзительно взвыли. Старый скаут понял, что караван его собратьев был уже рядом. Но гном не переживал за сородичей. Они должны быть в безопасности, на другом берегу реки. За то время, что он провел в разведке и плену, гномы успели бы переправить лишь часть вещей и провизии. Когда валкары переходили вершину холма, он силился разглядеть, что-либо на востоке, за рекой, но собаколюды теперь шли заметно плотнее. Лающие вопли вокруг теперь раздавались все чаще. Скаут же старательно продумывал возможные варианты побега. Если его собратья снова узнают, что он провалил вылазку, то его репутации знаменитого следопыта конец.

Отряд валкаров, тем временем, перевалил через пологий холм и остановился. В небе над равниной мрачно нависали тучи, грозя вот вот извергнуть на землю потоки вод. Расталкивая валкаров, из головы отряда вернулся самый рослый собаколюд из всех, которых видел скаут. Он был в три раза больше самого крупного гнома. Его шерсть была желтоватой, с темными пятнами, и под ней по всему телу виднелись шрамы самых разных размеров и форм. Увидев гнома, здоровяк гаркнул что-то на своем языке:

– Вокхог Асх хаварр, из хас весте Ауф!

В этот момент Ауф как-то странно посмотрел на Скорвида. Скаут заметил в маленьких темных глаза его тюремщика едва различимое сожаление. И в следующий миг, собаколюд схватил его за ворот и потащил сквозь расступившуюся перед ними толпу валкаров.

* * *

По стене из десяти ростовых щитов начинал барабанить холодный дождь. Поднимался ветер и усиливающиеся потоки дождя залетали гномам в забрала, заливая глаза. Но те стояли недвижимо, словно каменные изваяния предков. Перед ними широким полукругом выстроилась толпа диковатых созданий. Крупнее гномов по меньшей мере в два раза, они легко передвигались на полусогнутых лапах. В могучих когтистых руках они держали дубины и копья. У некоторых валкаров из-за спин виднелись перевязи с короткими легкими дротиками. Их собачьи морды были оскалены, а в глазах читалась звериная ярость.

Ульфредин стоял позади шеренги из десятка гвардейцев и старательно затачивал лезвие боевого топора. Со стороны другого берега раздался низкий рев боевого рога. «Должно быть, старина Гройн подошел с собранной дружиной» – невесело подумал тан. А что было толку? К тому моменту, как плот с подкреплением пристанет к берегу, от нас только ошметки останутся. Это даже при том, что плот успешно доплывет, не развалившись посреди реки.

Валкары выстроились на расстоянии примерно трехсот футов от тана и его маленькой дружины. Несмотря на нарастающий шум дождя, из толпы собаколюдов доносились неразборчивые вопли, похожие на команды. Внезапно их ряды расступились, и вперед по направлению к гномам вышли трое – два валкара и некто поменьше, похожий на гнома. Первый серый валкар был невысокий и сухопарый. На нем был черный кожаный нагрудник, а голову венчало некое подобие короны, тускло отливающей серебром. Второй валкар был крупнее. Его тело покрывала черная шерсть, и в руках он держал толстую веревку другой конец которой связывал руки гному.

Сердце Ульфредина упало. В грязном, избитом, хромающем гноме он узнал своего друга и побратима. Его затрясло от ужаса и гнева. Бросив на землю точильный камень, тан растолкал гвардейцев и зашагал навстречу троице, едва не переходя на бег.

– Скорвид! – взревел Ульфредин. – Брат мой! Посмотри на меня! Что эти твари сделали с тобой?

Скаут ведомый Ауфом, не веря своим глазам, смотрел на жалкий десяток гномов и их тана, оказавшихся на этом берегу реки. Скорвид хотел побежать навстречу тану, но Ауф остановился и натянул поводок, одергивая гнома назад.

– Ты стоять здесь, – рыкнул на него валкар.

Ульфредин приблизился на расстоянии сорока футов и встал в боевую стойку. В правой руке он держал тяжелый боевой топор, а левой вынул из-за пояса короткий широкий кинжал с зазубренным лезвием.

– Мой тан! – крикнул Скорвид. – Опустите оружие, прошу вас! Эти валкары не хотят никого убивать. Они будут говорить с вами!

Ульфредин переводил полный ярости взгляд с валкара на скаута, раздумывая что можно предпринять для спасения друга. В этот момент сзади послышалась тяжелая поступь двух десятков окованных сталью сапог. Нагнав тана, гвардейцы снова выстроили стену щитов между своим правителем и собаколюдми. Тогда примерно две дюжины валкаров отделились от общего отряда, рыча и лая, подбежали ближе к своему вождю и застыли неподалеку за его спиной, держа наготове дротики. Ульфредин снова вышел вперед, уже не поднимая оружия, но и не выпуская его из рук. Серый вожак валкаров медленно прошелся взад-вперед перед гномами, не отрывая взгляда от их предводителя.

– Ты есть вождь маленький людей? – спросил он низким рыком.

– Это кого ты сейчас человеком назвал, шелудивый пес? – брызжа слюной, прокричал тан. – Ты хоть представляешь, с кем ты сейчас говоришь? Я тан Ульфредин Камнебород, повелитель третьего клана Берегонда! А ты осмелился пленить моего подданного и измываться над ним, ведя на поводке, как зверя! За это я всех вас посажу на цепь, как и должно поступать с дикими шавками!

При этих словах, тан словно увеличился в размерах. Его лицо потемнело, голос зазвучал раскатисто, а плечи стали заметно шире.

– Иди сюда, собака, и встреть свою жалкую судьбу на острие моего топора! – заревел Ульфредин, вскинув над головой топор.

В рядах валкаров раздались нестройные выкрики и кличи. Они рычали и скалились, изнывая от желания разорвать в клочья ненавистного гнома, посмевшего повысить голос на их предводителя. В то же время их обескуражила метаморфоза, произошедшая с этим маленьким бородатым воином.

Ауф наклонился к Скорвиду и сказал:

– Если бы остальные знать ваш язык, – валкар кивнул на толпу позади них. – Вас бы уже доедать.

Гному нечего было возразить и он понимающе кивнул.

В это время, серый валкар смерил тана гномов тяжелым взглядом и произнес:

– Ты говорить слова, отравленный гневом. Ты оскорблять нас. Но я понимать, почему ты так делать. Ты бояться за твой друг. Бояться, что мы сделать с ним. Но ты поступить так же, будь ты на наше место, – валкар развел руки в стороны и подошел ближе к Ульфредину, – Но ты не быть на наше место, повелитель клана Ульди. Сейчас ты стоять на наша земля. Ты и твой племя чужак здесь, что прийти в наш край с железо в руках. Я Вокхог, вождь Большой Стаи. И я не пустить тебя в мой край.

Ульфредин все еще тяжело дышал. Воздух шумно вырывался из его ноздрей. Он все еще держал топор над головой, словно позабыв о нем. При этом рост гнома, постепенно становился прежним. Наконец тан опустил оружие и, поставив его на землю топорищем вниз, оперся на рукоять.

– Значит Вокхог? Так тебя зовут? – крикнул он валкару.

Тот медленно кивнул, не отрывая взгляд от гнома.

– Хорошо. Ты хочешь говорить? Тогда прикажи своему псу развязать руки моему другу и отпустите его. Вот тогда мы с тобой поговорим.

Вожак валкаров усмехнулся и, развернувшись, отошел к здоровенному валкару с гномом на поводке.

– Ты придти к нам с железо, рубить наш лес, топтать наша земля, посылать к нам лазутчик. А теперь ты что-то требовать от нас? Пока мы с тобой говорить долго, как ты хотеть, твой народ прийти из-за река и пролить много крови валкар. – Вокхог посмотрел на Ульфредина немигающими желтыми глазами, а затем продолжил, – Я не допустить это. У тебя здесь есть воин. – кивнул валкар на гвардейцев, – Я тоже дать свой воин. И мы решить все здесь. Сейчас. Я владеть большой земля здесь и к северу. Если твой племя хотеть жить на эта земля, пусть прольет на ней свой кровь.

– Ты хочешь поединка? – недоверчиво сказал Ульфредин. – И это все? Ты отпустишь пленного, и я поведу свой караван дальше?

– Только если твой воин победить. И только после того, как ты и я говорить.

– Тогда давай сразимся вдвоем! Один на один, как два вождя! Клянусь предками, если ты падешь, твое племя не тронут. Мы дадим землю на ваш выбор, где вас не потревожит ни один гном.– предложил вожаку тан.

Вокхог оскалился и с любопытством склонил голову набок.

– Ты хитер, повелитель Ульди. Но и мы не так глуп, как тебе казаться. Я быть нужен своему племя, до того как ты приходить. И я быть еще больше нужен им теперь, когда ты прийти. Потому ты должен выбрать воин для поединок, который решит наш общий судьба.

Ульфредин бросил жесткий и короткий взгляд на серого валкара и, развернувшись, подошел к гвардейцам. Каждый из них наперебой требовал оказать ему милость биться с валкаром за честь клана.

– Да поймите же вы, это бой не за славу и честь. Эти дикари слыхом о нас не слыхивали, им нет дела до доблести и величия. Скорее всего, бой будет грязным. Не думаю, что у них в чести позволить встать упавшему противнику.

– Мой тан, – отозвался крупный мускулистый гвардеец, – Я почти пятнадцать лет работал стражем в таверне «Лавовая кузня», и мне с таким опытом не привыкать иметь дело с грязными приемами.

– Это тот трактир в Трехскатном чертоге? – спросил гнома Ульфредин, – Это его заново отстраивали каждый год после празднования Пивной Недели?

Хех, верно, мой тан. – гном одарил тана щербатой улыбкой.

– Нет, друзья мои. – твердо сказал тан, – На пути сюда я потерял уже достаточно воинов. Вы вызвались идти со мной через все невзгоды, что уготовил нам этот нелегкий путь, и я не могу рисковать вашими жизнями, стоя на пороге нашей цели. Вы заслужили шанс увидеть наши новые чертоги, для создания которых ваши руки пригодятся гораздо больше, чем сейчас, на этом берегу.

– Тан Ульфредин, вы что, собрались биться сами? – изумленно воскликнул другой воин. И гвардейцы снова взорвались неодобрительными возгласами.

– Тихо! – громыхнул тан. – Я ценю храбрость и самоотверженность каждого из вас, но решение мной уже принято. Я лично буду биться с валкаром. А потом сам поведу вас на север.

Гномы, окружившие своего тана, скорбно молчали. Ульфредин развернулся и медленно направился в сторону валкаров. Бросив взгляд на реку, он увидел, как плот, переполненный вооруженными до зубов бойцами, неумолимо сносило течением обратно, в сторону западного берега. Там, на самом берегу собрался весь его клан. Гномы молча наблюдали за происходящим, и на лицах каждого из них читались отчаяние и мрачная решимость. «Значит другого выхода нет… Тем лучше» – подумал Ульфредин и прибавил шагу.

Вокхог, все это время наблюдавший за Ульфредином, махнул рукой стоявшим позади валкарам, и в их рядах раздался радостный лай. Через некоторое время толпа раздалась и вперед вышел огромный валкар с лохматой желтой шерстью. Все его тело покрывали шрамы и даже морда была изрыта глубокими бороздами от чьих-то когтей. В руках валкар держал большую черную, как смоль, дубину с торчащими из нее острыми пожелтевшими костями. Издав низкий утробный рык, он рванул к своему вождю. Пробежав мимо него, громила остановился перед Ульфредином, клацнув челюстями у самого его лица. Гном, стерпев страшное зловоние из пасти валкара, перехватил топор в правую руку и невозмутимо положил его себе на плечо.

– Асх, наут вахнарр оз хизарр! – скомандовал Вокхог, и здоровенный валкар, медленно пятясь, отошел назад и встал рядом со своим вождем.

– Ты этим хотел меня напугать, валкар? – презрительно произнес Ульфредин. – Я в ужасе от одной мысли, сколько нужно еды, чтобы такое прокормить. Но если ты рассчитывал, что у меня подогнутся колени и я расплачусь как девчонка, моля о пощаде, ты зря надеялся.

– Где твой воин? – ледяным голосом спросил Вокхог.

– Он перед тобой.

Ты биться сам? Ты не бояться оставить свой народ один, без свой вождь?

– За них не бойся. Если придется, выберут другого, – хмуро ответил тан гномов.

Вокхог махнул рукой Ауфу и тот направился в сторону остальных валкаров, уводя за собой постоянно оглядывающегося Скорвида. Затем вожак встал между Ульфредином и жутким валкаром и, посмотрев на тана, произнес:

– Повелитель клана Ульди, я знать зачем ты сюда прийти. Ты и твой племя, вы все быть изгнан из родных земля. И теперь вы здесь, требовать земля, который не есть ваш. Я понимать твой злость, Ульди, я понимать твой страх. И я дать тебе шанс найти здесь дом. Но наш традиция должен быть соблюден. Если ты выжить, то в следующий раз мы говорить с тобой как соседи.

Затем вожак повернулся к огромному валкару и положил ему руку на плечо.

– Гхау фар насс везерр ун, Асх. – сказал вождь.

Асх опустил дубину и забил кулаком себе в грудь, протяжно завыв.

Вокхог пошел прочь от двух воинов. Ульфредин поднял топор и снова вынул из-за пояса кинжал. Асх сжал в лапах дубину, зарычал, не сводя с гнома глаз, и слегка согнул ноги в коленях, словно готовясь к прыжку. Затем все началось.

Рык валкара прервался. Его ноги оторвались от земли и он метнулся в сторону гнома, в прыжке размахнувшись дубиной. Ульфредину, не ожидавшему подобной прыти от противника таких размеров, едва удалось поднырнуть под валкара и он, кувыркнувшись по земле, вскочил на ноги. Валкар заскользил по грязи и приземлился неподалеку, обернулся и с ревом бросился на гнома. Ульфредин выждал, пока валкар наберет скорость и, отскочив в сторону, наотмашь полоснул зазубренным кинжалом по руке Асха. На грязную, заливаемую дождем землю, упала первая кровь. Взревев, Асх сделал широкий взмах дубиной и Ульфредин, видя, что уйти от нее не удастся, попытался отклонить удар топором. Раздался холодный лязг и сила, вложенная валкаром в этот взмах, отбросила гнома в сторону. Ульфредин посмотрел на левое предплечье, увидел разорванные звенья кольчуги и почувствовал, как по руке предательски растекается тепло. Асх втянул воздух и злобно оскалился, почуяв кровь гнома. Коротко разбежавшись, валкар занес дубину над головой, замыслив впечатать гнома в землю, но Ульфредин с воплем прыгнул в сторону, и удар жуткого орудия лишь разметал вокруг куски грязи.

В ушах гнома стучала кровь, словно сотня турнирных барабанов. Ему никак не удавалось восстановить дыхание. Они медленно кружили по мокрой траве. Ульфредин сконцентрировал взгляд на противнике, стараясь не упустить в его движениях ни одной мелочи. Он старался найти хотя бы одно слабое место, хоть одну брешь в защите валкара. Гном перестал замечать все, кроме своего огромного неприятеля. Рана на руке валкара оказалась незначительной и кровь уже остановилась. Противник казался неуязвимым.

Тогда, Ульфредин сплюнул и крепче сжал рукояти топора и кинжала. Он двигался по кругу, спиной вперед и полубоком к валкару. Вдруг он развернулся к Асху другим плечом, припав на одно колено. Через мгновение нескончаемый шорох дождя был заглушен ревом сорвавшегося с места гнома. Ветер шумел в ушах и грязь разлеталась под тяжелыми сапогами. Асх, увидев отчаянную атаку гнома, зарычал и бросился ему навстречу. Гигантская дубина пришлась снизу, по левому боку. Раздался хруст костей и жалобный звон разлетающихся стальных пластин нагрудника. Удар был столь сильным, что подбросил гнома вверх словно тряпичную куклу. Перелетая через Асха, Ульфредин внезапно извернулся и рука с топором опустилась вниз, вонзив темное лезвие в желтую шерсть на шее валкара. Благодаря неимоверным усилиям, гному удалось удержать рукоять, когда он падал на землю, и топор был вырван из раны громадного собаколюда.

По замершей в могильной тишине равнине прокатился вой, полный боли. Асх, держа свою страшную дубину в одной руке, второй зажимал рану, из которой обильно шла темная, густая кровь. Валкар резко развернулся и его пошатнуло.

Превозмогая жуткую боль в ребрах, гном встал и поднял с земли выскользнувший при падении кинжал. При каждом вдохе, его грудь пылала, словно в нее погружали раскаленный клинок.

Наконец Асх убрал руку от раны и, бросив на гнома бешеный взгляд, направился твердым шагом к нему. Ульфредин негромко застонал. Затем, собрав остатки сил в кулак, он пошел навстречу собаколюду, постепенно ускоряя шаг. Валкар атаковал широким взмахом, целясь гному в голову. Ульфредин поднырнул под дубину и, оказавшись справа от валкара, полоснул его кинжалом по бедру. Рыча, Асх повернулся и ударил гнома другой ногой в грудь. Ульфредин отшатнулся и тут же скользнул в сторону, нанеся валкару глубокую резанную рану на другой ноге. Асх снова завыл. Теперь его могучая палица рассекала воздух без остановки. Ульфредин пытался выйти из зоны досягаемости страшного оружия. Он надеялся заставить валкара больше двигаться и постепенно истечь кровью. И тот, предвидя такой исход, намеревался сокрушить гнома как можно быстрее. Валкар, ослепленный звериной яростью, двигался с такой сноровкой, что Ульфредин уже не надеялся его одолеть. Мощные взмахи дубины то шумно рассекали воздух, то отклонялись топором. Гном попытался проскочить мимо палицы и подобраться ближе к Асху. Однако тот вовремя распознал маневр и отклонил взмах так, что шипованный конец дубины несся прямо в лицо изумленному гному. Ульфредин едва успел направить топор наперерез оружию валкара и лезвие с глухим треском вгрызлось в твердое дерево. Удар гнома усилил инерцию палицы и выбил ее из лап валкара. Топор глубоко засел в обожженной древесине, и его рукоять тоже выскользнула из руки гнома. Огромные кулаки собаколюда тут же обрушились на Ульфредина сверху. Несколько ударов попали в голову и гном, не выдержав натиска, упал на землю. Асх, набросился на лежачего противника и нанес сразу несколько мощных тычков в лицо. Кровь тут же залила Ульфредину глаза. Блокировать удары громадного валкара было бесполезно – они были слишком сильны. Валкар занес кулак в очередной раз и вдруг заметил, что противник больше не сопротивляется. Тогда он зарычал, сгреб гнома за кольчугу и притянул к себе, намереваясь перегрызть ему горло.

В это мгновение, в громадную забрызганную кровью голову, вонзился широкий зазубренный кинжал. Асх уставился на гнома не верящими глазами, и тот из последних сил провернул клинок в черепе врага. Глаза валкара помутнели, он обмяк и повалился вперед, погребая под собой своего противника.

Ульфредин хрипел, превозмогая невыносимую боль. Он лежал в грязи под дождем, что холодным потоком омывал его израненное лицо. Он почти не чувствовал рук и ног. Под тяжестью мертвого валкара он практически не мог дышать. Однако Ульфредину все это было не важно. Он был жив. Он жил, и более не думал ни о чем, кроме стального серого неба и шуме дождя.