Ларденгрод

– Я уверен, тан Ульфредин, никто больше не осмелится вам навредить. Ибо тогда на него обрушится вся мощь королевского гнева.

– Надеюсь на это, но бдительности не убавлю. Я бы хотел еще раз вас поблагодарить тебя, принц. Не каждый гном готов такое сказать, но… без вас бы мы не справились. Я рад, что вы успели.

– Нас всех хранит Анзалл, – сказал принц и залпом осушил чашу вина.

* * *

С рассветом Ульфредин приказал собираться в путь. Он более не желал находиться на открытой местности и хотел быстрее достичь Гранитных Гор, что скрывали за собой суровый Снежный Предел.

В караване осталось чуть больше половины боеспособных гвардейцев, и еще одно нападение могло стать роковым. К обеду гномы продолжили свой путь. Двигались они теперь медленнее, тем более, что дорога постепенно шла в гору. Впереди виднелись скалы Зеленого Нагорья, как называл его Лоссар. Эти скалы располагались между лесами на западе и востоке, а между ними был пологий склон, по которому вилась бурая полоска тракта. На вершине взгорья стояла крепость Касгард, преграждающая путь во внутренние провинции королевства. Она была больше форта Анхель, и гарнизон был вооружен куда лучше пограничных стражей.

Караван достиг крепости на третий день после битвы. Гарнизон подготовился к их появлению, заранее поставив для них лагерь. Многие гномы оправились за время пути и отдыха , и только повязки и хромота выдавала в них последствия недавнего сражения. Лоссар не переставал удивляться крепости гномов, чем закономерно вызывал у них великую гордость. Отдых в Касгарде продлился два дождливых дня. Это время Ульфредин, Скорвид, Лоссар и старый Мастер Пути Фурдар провели над картами северо-восточных земель Алтареса. Гномы узнали, что эти планы были составлены еще во времена первых переселенцев из Лентрии и с тех пор не обновлялись. По большей части, за рекой Безымянной путников ждали каменистые холмы с редкой порослью колючего кустарника. На юге эти земли граничат с лестранскими лесами, а на севере упираются в Гранитные горы. На востоке холмы плавно спускаются к скалистому берегу, за которым ворочает могучими волнами величественный и холодный Океан. Суровый климат и отсутствие легкодоступных ресурсов так и не позволили заселить эти территории. Со временем их прозвали Серыми холмами.

Как только дорога просохла, караван снова двинулся в путь. Мощеный камнем тракт сворачивал прочь, на запад, и вел в столицу королевства – светлый город Каленост. Однако путь гномов лежал на восток, и они могли довольствоваться лишь разбитой грунтовой дорогой, что вилась среди полей пшеницы и кукурузы. Принц сообщил, что даже эта дорога оканчивается у святилища Латиссы, а дальше лежат нехоженые земли.

Теплые лучи весеннего солнца грели путников. Ульфредин по обычаю возглавлял вереницу повозок и старался держаться в седле подобающе тану, несмотря на сильную боль в раненой ноге. Скорвид, как было решено после нападения, шел в замыкающем отряде. Его скауты сопровождали караван поодаль, ведя наблюдение за северной и южной сторонами тракта. Тан и принц в сопровождении рыцарей и гвардейцев двигались в головном отряде.

В пути Лоссар рассказывал Ульфредину об истории и обычаях своей страны. Принц поведал, что его народ не всегда жил в этих землях. Алтаресу, как королевству, едва исполнилось шесть сотен лет. Первые поселенцы пришли с юга. Измученные тяжким путешествием и прочими невзгодами тех лет, они наконец-то нашли то, что искали. Эти земли звались Остролиственными Долами. Леса в то время простирались многими милями, и земли полнились живностью. Из разумных рас здесь жили немногочисленные эльфы и племена валкаров. Годы стремительной экспансии людей привели к тому, что эльфы, в большинстве своем, ушли, оставив лишь несколько анклавов на западе королевства близ Эльферата. С валкарами и вовсе не удалось ужиться в мире. Постоянные стычки, в конце концов, переросли в полномасштабное противостояние.

– Их изгнали на север. Возможно, они и сейчас там живут, укрывшись в необжитых землях. После войны они так и не оправились, поэтому мой отец не считает их угрозой для вас.

Ульфредин посмотрел на принца со смешанным чувством изумления и гнева.

– Почему я слышу об этом только сейчас? – спросил он, – Если в долине нам грозит малейшая опасность, я должен знать об этом, Лоссар.

– Уверяю тебя, досточтимый тан, наши люди не пытались от вас это скрыть. Народ уже давно забыл о них. Да, некогда они были многочисленны и воинственны. Но это время позади. Их полузвериная культура не позволила им восстановить былую силу в столь суровом крае. Наши скауты десятилетиями не встречали их у границ необжитых земель. Может статься, они и вовсе исчезли с лица земли.

Ульфредин отвернулся от принца, и со злостью ударил кулаком о колено, и тут же сморщился от острой боли, пронзившей раненую ногу. Закрыв глаза, тан тяжело вздохнул и, снова обернувшись к принцу, произнес:

– Принц Лоссар, после того, что ты для нас сделал, я всецело доверяю тебе. Но прошу, будь со мной откровенен. Пойми, я в ответе за свой народ. Я должен знать, куда его веду и что нас там ждет. Ведь если я буду слепо идти вперед, полагаясь лишь на собственную храбрость и гордыню, коими наш народ наделен с избытком, то могу привести их к погибели. И чем тогда я буду лучше…

Тан опустил взгляд.

– Мы верим вам, люди Алтареса. – продолжил он, – Не играйте с нашей дружбой.

Глава 2. Холодный прием

Теплые проблески уходящего лета окончательно отступили под натиском осенних ветров. Порывы холодного воздуха пробирали до костей. Гномы кутались в подбитые мехом плащи, заранее сшитые для них в столице Алтареса и выданные комендантом Касгарда. Хмурое свинцовое небо тяжелым сводом нависло над землей, отражаясь в темном потоке реки. Вдалеке раздался вой, похожий на волчий.

Скорвид стоял на высоком берегу, нависающим над водой и пристально вглядывался в туманную даль. После рассказа Ульфредина о валкарах, он снова шел в головном отряде, тщательно изучая окрестности. Однако, никаких признаков жизни, за исключением редких животных и птиц, он до сих пор не обнаружил. Прошел день с тех пор, как принц Лоссар покинул караван и отправился назад в Каленост, чтобы, как он выразился, продолжить расследование нападения гоблинов. Гномы прошли по старой разбитой дороге мимо святилища Латиссы и вплотную подошли к реке Безымянной, когда погода начала портиться. Скауты подтвердили слова людей о том, что река спускалась с гор на севере и скрывалась в дубовых лесах Лестрана на юге. Без лодок нам ее не пересечь.

Рядом раздались шаги и из-за холма появился тан в сопровождении Гройна. Они приблизились к Скорвиду.

– Что-нибудь заметил? – спросил Ульфредин.

– Эти земли словно вымерли, – проговорил скаут, – Надеюсь, в Долине живности будет больше, иначе мы не переживем первой же зимы.

– С едой проблем не будет. Форинвальд завалил одну из повозок мешками лозовых семян и подземных грибов. Также, не забывай про клоттеров. Эти зверюги живут в пещерах под всеми известными горами. Не думаю, что Гранитные горы будут исключением.

Ульфредин подошел к самому краю обрыва и пнул валявшийся на земле булыжник. Тот почти беззвучно покатился вниз, пока не скрылся в густых зарослях камыша.

– Нам нужны лодки, – проговорил Скорвид, проследив за укатившимся камнем, – Самое меньшее, пять. А еще один плот побольше, для пони. На севере у подножия гор достаточно сосен для этого. Надо отправить отряд, пусть заготовят дерево.

Тан кивнул и обернулся к сенешалю:

– Займись этим, Гройн. И дай рабочим пятерых гвардейцев в сопровождение.

– Да, владыка, – поклонился воин и направился прочь.

Какое-то время два гнома стояли молча, думая каждый о чем-то своем. Потом Скорвид снял из-за плеча арбалет, склонился уперев могучее оружие в землю и принялся его заряжать. Ульфредин молча наблюдал за ним, пока скаут ловко приводил сложные механизмы в готовность. Шесть арбалетных болтов оказались на своих местах, пружина была взведена и старый гном завершающим движением заблокировал пусковой рычаг предохранителем. Наконец, выпрямившись, гном посмотрел на своего тана с озорной улыбкой.

– Давненько я не устраивал одиночных вылазок. Хочу посмотреть, хоть одним глазом, на твои новые владения, дружище.

– А ты не слишком стар для таких дел, почтенный мастер скаутов, мм? – подмигнул ему Ульфредин, – Как бы не пришлось тебя выручать, как в тот раз в Глухомани. Когда ты выбежал из ночного леса с выпученными глазами, удирая от разбуженного из спячки медведя.

– Да, мне не стоило тем вечером налегать на пиво, – почесав голову, сказал Скорвид, – но я рад, что медведя оставили в живых. В ту ночь, отогнав его обратно в лес, ты спас честь моей семьи. Величайшим позором было бы для меня, последнего из клана Медвежьего Утеса, погубить зверя, являвшегося священным символом моего рода. И все же, к утру я стал полным посмешищем в глазах всего каравана.

– Не бери в голову. Мы все испытывали гордость, увидев, как быстро может бегать наш лучший разведчик!

Скорвид бросил на тана прищуренный взгляд. В ответ Ульфредин лишь пожал плечами. Через мгновение оба бородача в голос расхохотались, заставив вспорхнуть из прибрежных зарослей камыша дюжину диких уток.

* * *

Несколько часов спустя, когда ночь накрыла звездным одеялом лагерь гномов, Ульфредин сидел в своем шатре и задумчиво вертел в руках старинную бронзовую головоломку. Она представляла собой шар, состоящий из небольших шестиугольников. Каждый ряд был подвижен, а на поверхности гексов были вырезаны лики подгорных владык древности. Ряды шара были подвижны и легко перемещались вертикально, горизонтально и наискось. Смысл загадки заключался в том, чтобы расположить гексы в соответствии с очередностью правления и влиятельностью клана каждого из изображенных на них танов. Если все сделать правильно, в шаре открывался потайной отсек, в котором хранилась одна из реликвий клана Седоруков, великих изобретателей и изготовителей подобных устройств. Ульфредин не мог открыть этот шар с самого детства. Не потому, что он был не сведущ в истории Берегонда. О нет, он прекрасно разбирался в истории, знал гербы, могущество и численность каждого из сорока великих кланов. Причина его неудачи была проста, как кузнечный молот – грушка была сломана.

Отбросив бесполезный предмет в походный сундук, он откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и стал погружаться в пленяющую дрему. Постепенно его слух притупился, и он больше не слышал потрескивания огня в жаровне и приглушенных голосов болтающих снаружи стражников. Перед его мысленным взором проплывал плотный белесый туман, застилающий все вокруг. Туман расползался, и его становилось все больше, пока Ульфредину не почувствовал, что полностью окутан странной тягучей дымкой. Затем он узрел впереди черную точку. Она стала шириться и пускать в стороны темные длинные щупальца. Туман отпрянул и тело Ульфредина обдало прохладой. Точка уже превратилась в пятно и приближалась. Воздух вокруг гнома стал очень холодным, и в тот миг, когда белесый туман полностью растворился под натиском темного нечто, тело тана словно рвануло вперед, окунувшись в беспроглядный мрак ледяной тьмы.

Гном не сразу понял, что проснулся. Вокруг было темно и холодно, а за полотном шатра царила странная тишина. Стены шатались под порывами ветра, однако все звуки словно исчезли. Тан привстал, но кресло даже не скрипнуло.

– Что же это? – растерянно спросил сам себя Ульфредин. Его голос прозвучал оглушительно на фоне абсолютной тишины. Гном схватил с земли толстый меховой плащ, накинул на плечи и двинулся было к пологу шатра, когда понял, что выход ему преградила высокая фигура в длинном дорожном плаще. Его лицо скрывал глубокий капюшон.

– Мое почтение, господин гном, – произнес насмешливый голос, – прошу прощения, что прервал твой дивный сон.

Ульфредин отпрянул и кинувшись к постели, выхватил из под одеяла гвардейский топор. Тан встал в боевую стойку, занеся оружие над головой.

– Кто ты такой? – закричал он. – Назови свое имя, безумец, и я высеку его на твоем надгробии!

– О, как это мило. Ты меня не узнал, мой маленький грозный друг? Хотя, конечно, наша встреча была весьма мимолетна. Да и кто вообще обратит внимание на старого дряхлого музыканта в компании молодых и остроумных актеров, ведь так? У такой важной персоны как ты, есть более насущные заботы, нежели общение с малознакомыми типами, едва ли заслуживающими внимания.

Глаза гнома наконец привыкли к темноте и он разглядел протертые дыры и грязь на старом желтом плаще.

– Ты Неандер! – воскликнул Ульфредин, – Тот старик с дороги!

– Превосходно! – захлопал в ладоши незнакомец, – Выходит, ты еще не до конца разъел мозги своей вонючей выпивкой. Только прошу тебя, не шуми так сильно. Твои солдаты спят, и я не хотел бы, чтобы ты своими воплями устроил в шатре военный парад.

От гнева у гнома перехватило дыхание. Кровь в висках стучала, словно молот по наковальне. Он отбросил в сторону топор и, сделав шаг вперед, прорычал:

– Клянусь предками, мне не нужна ничья помощь, чтобы убить тебя здесь и сейчас голыми руками!

Гном бросился на незваного гостя, целясь кулаком в подбородок. Но его рука описав широкую дугу, лишь рассекла воздух в том месте, где мгновение назад стоял старик. Вмиг развернувшись, гном увидел, что незнакомец сидит в его кресле, закинув ногу на ногу.

– Это было очень… хм, эффектно! Да, вот нужное слово. – все так же издевательски продолжал он.

– Как ты это сделал? – растерянно произнес Ульфредин, уставившись на старика.

– Годы практики, – улыбаясь, ответил Неандер. – Долгие годы. А теперь, если ты вдоволь порезвился, я бы хотел наконец перейти к цели моего визита. Как ты, наверное, догадался, кое-кто был бы очень недоволен появлению гномов в столь неподходящее время.

– Кто этот «кое-кто»? – спросил старика гном.

Лицо Неандера на миг передернуло от злости, но он сдержался. И через мгновение снова заговорил с насмешливым выражением на лице

– О, в свое время ты непременно познакомишься с моим… хм, нанимателем. Но пока тебе не нужно знать никаких имен. Тем более, что бестолковые бродяги-музыканты умудрились разболтать принцу мое.

Ульфредин медленно прошел вдоль стены шатра, не сводя взгляда со старика, и остановился рядом с брошенным на землю топором.

– Нападение гоблинов – это твоих рук дело? – спросил тан.

– Разве что самую малость, – проговорил Неандер, – хотя я не привык вести дела с грязными варварами. От них больше вони, чем толку. Я предпочитаю действовать изящнее. Но не могу отрицать того, что я пытался повлиять на исход вашей битвы в их пользу. Принц Лоссар – человек чести и острого ума, приходится это признать. Но вот с чувством юмора у него довольно плохо. Помнишь того толстого коротышку, что был с нами на тракте? Твои гномы души в нем не чаяли, а дети хохотали так, что им приходилось менять исподнее! А вот наш принц даже не обратил на него никакого внимания. Бедняга толстяк старался как мог: ходил на руках, с размаху налетал на дерево, но ему так и не удалось позабавить этого королевского чурбана. В итоге принц поскакал дальше, и помешал зеленокожим завершить начатое.

Неандер закрыл глаза и покачал головой в притворной печали.

– Но, как известно, в любом деле бывают неудачи. И вот я здесь. Мой наниматель пожелал бы, чтобы я лично передал тебе его послание. Ты храбро бился с гоблинами, и твой народ обожает тебя, несмотря на то, что ты их чуть не погубил. Я уверен, что полюбит еще больше, после того, как ты приведешь их в безжизненную ледяную пустыню, о тан промерзших сугробов!

– Кончай трепаться, – сухо сказал Ульфредин, – Если тебе есть что передать, говори сейчас, или прочь с моих глаз, покуда ноги целы.

– А ты не ахти какой собеседник, да? – растягивая слова, произнес старик, – Впрочем, ладно. Мой наниматель поздравляет тебя с прибытием в эти прекрасные земли и надеется, что ты и твой народ будете довольствоваться тем щедрым даром, коим вас благословил наш добрый король, да будут долги его лета. Вы вольны жить в своей зубодробительно-прекрасной долине и не совать носа, за берег реки Безымянной. Более того вам не следует вмешиваться в любые события, происходящие в королевстве, так как это исключительно дела народа Алтареса, и бородатоголовых карликов эти дела никоим образом не касаются. Быть может, однажды мой наниматель встретится с тобой лично, дабы убедиться, что ты послушный гном. Однако, он себя не выдаст и ты можешь вовсе не узнать об этой встрече.

Неандер замолчал, обвел взглядом помещение шатра и внезапно остановился на поношенном сундуке, стоявшем рядом с креслом. Бесцеремонно запустив в него руку, он достал оттуда блестящий бронзовый шар и с любопытством начал вертеть его перед глазами. Ульфредин бросил взгляд в сторону полога шатра. Сквозь щель возле самой земли уже виднелась синева занимающегося рассвета.

– Ты слишком задержался, ублюдок, – с мрачной решимостью проговорил тан, – Через минуту по моей команде на ногах будет весь лагерь. Тебе не уйти, старик.

Неандер оторвал взгляд от игрушки и посмотрел на гнома. Ульфредин с изумлением уставился на его лицо.

– Старик? А может быть, ты обознался, старый гном? – произнес молодой мужчина с длинными черными волосами, все в том же рваном желтом плаще. Голос Неандера преобразился как и его лицо. Все так же держа шар на уровне лица, он произнес низким угрожающим басом:

– И долго будут слушаться гномы тана, который и глазам своим-то доверять не может? Как я уже сказал, твои солдаты спят. Это особый сон. Проснутся они лишь тогда, когда я пожелаю. Сейчас ты один и ты в моей власти. Твоя долгая жизнь может прерваться, стоит мне только захотеть. Но я здесь не для этого. Запомни все, что я тебе сегодня передал, Ульфредин. От этого зависит не только твоя жизнь. Весь твой народ на волоске от гибели. Их от нее отделяет только размер твоей гордости. Подчинишься – будет тебе мир. А если нет, то стычка с гоблинами покажется тебе детской шалостью, после того, что сделает со всеми вами мой господин.

– Ну хватит! – заорал Ульфредин. Одним рывком он поднял с земли боевой топор и вложив все силы, метнул его в противника. Раздался оглушительный звон и грохот. В предрассветном сумраке шатра мелькнули искры. В воздухе витал едкий дымок, и тан, кашляя и сплевывая, вслепую бросился к выходу. В этот момент полог распахнулся и в шатер ворвались гвардейцы во главе с Гройном.

– Владыка, ты в порядке? – взволновано спросил сенешаль.

– Как вы его проморгали? – закричал на него Ульфредин.

Гройн испуганно оглядел шатер.

– Кого, владыка? Гвардейцы не смыкали глаз ночь на пролет, клянусь, сам проверял!

Ульфредин обернулся и, не веря своим глазам, уставился на кресло. Тяжелый боевой топор всем лезвием вошел в его оголовье. Кроме гномов, в шатре никого не было. Тан подошел к креслу и поднял с сидения расколотый ударом топора бронзовый шар. Изнутри искореженной игрушки исходило слабое свечение. Ульфредин перевернул шар и на его ладонь выпал маленький, размером с детский кулачок, кристальный ключ. Свечение исходило от него. Темно-синий на поверхности и затемненный внутри, в тусклых лучах пасмурного рассвета он переливался крошечными серебристыми вкраплениями. От созерцания столь прекрасной вещи тана отвлек доносившийся словно издалека голос Гройна:

– Тан Ульфредин, что здесь произошло?

Ульфредин, не в силах отвести взгляд от ключа, произнес:

– Форинвальда ко мне. Немедленно.

* * *

Снежные хлопья медленно падали на землю. Колючий морозный воздух спустился с гор, и небо окончательно затянули стальные тяжелые тучи. Время шло к закату. Скорвид чувствовал это, хоть солнца и не было видно. Плотнее закутавшись в видавшую виды медвежью шкуру, он медленно брел, пробираясь через сосновую чащу. Стволы величественных сосен были очень высоки, и первые короткие ветви появлялись на высоте около тридцати футов от земли. Их кроны были не так густы, как у лиственных деревьев, поэтому снег беспрепятственно валил из недр угрюмых небес, постепенно укрывая мягкую от старой опавшей хвои землю.

Шел второй день одинокой разведки гнома. Переплыв Безымянную в самом узком месте, которое только смог найти, он на некоторое время остановился на опушке леса. Отогревшись и высушив вещи, Скорвид двинул на север, в лес, стараясь держаться его окраины. Так можно было следить за равниной, не попадаясь никому на глаза. Хотя гному хватило даже беглого взгляда на серую равнину, дабы понять, что вряд ли ему здесь встретится хоть одна живая душа.

К концу дня Скорвид понял, что приблизился к подножию Гранитных гор. Воздух стал чище и холоднее. Лес был скован морозом, и старому гному пришлось не раз просыпаться от боли в конечностях и подкидывать в костер все большие порции дров. А на рассвете снова пошел снег. Сначала по лицу скаута забили мелкие ледяные крупинки, но уже через час вокруг него, словно белоснежные вихри замелькали большие хлопья пушистого снега. На второй день пути, после обеда, Скорвид свернул на северо-восток, и так же, не теряя из виду холмы, с трудом побрел сквозь белые сугробы.

Снег был не единственной проблемой на пути старого гнома. Земля все больше шла под уклон и Скорвид не раз вспоминал свою навеки ушедшую юность, когда такие переходы могли считаться обычной послеобеденной прогулкой. Остановившись, он перевел дух и огляделся. Вокруг, словно бесчисленные копья, возвышались стволы могучих сосен. Вдоль по склону в изобилии рос густой колючий кустарник. Сквозь рваное снежное покрывало на кустах Скорвид заметил ярко зеленые ягоды. Не сдержав любопытства, он нарвал горсть этих ягод, завернул их в ткань и закрепил узел на поясе. «Форинвальду стоит на них взглянуть», – подумал гном.

Неподалеку от куста Скорвид увидел лежащую на земле ветку. Скаут подошел к ней и взял ее в руки. Было странно, что эта ветка не была сосновой. На проверку она оказалась жесткой и прочной, а длиной была почти в рост Скорвида. Гном снова оглядел окруживший его лес в поисках дерева, которому она принадлежала, но вокруг были лишь сосны, да странные кусты. Задумчиво почесав бороду, старый гном перехватил ветку правой рукой, словно посох и с ее помощью двинулся дальше. Теперь идти получалось гораздо быстрее.

Когда невидимое за плотными облаками солнце наконец закатилось за край мира, даже такой опытный следопыт как Скорвид вынужден был остановиться на ночлег. Он нашел небольшую прогалину, со всех сторон окруженную кустарником и старыми соснами. Сложив вещи у дерева, Скорвид пошарил вокруг в поисках топлива для костра: благо недостатка в нем в лесу не было. Разведя костер, гном нарубил несколько веток кустарника, прикопал их в снегу и, использовав медвежью шкуру, соорудил импровизированную палатку. Затем он перекусил вяленым мясом и сушеными фруктами. Пиво, которое он захватил с собой в небольшой фляге, давно выдохлось, и гном с сожалением вылил его. Вместо хмельного напитка для утоления жажды он растопил немного снега и наполнил флягу талой водой.

Гном долго сидел у дружелюбно мигающего огня, обрезая сучья со своего новообретенного дорожного посоха. Закончив с этим, он грубо вырезал на толстом конце ветви контуры медвежьей головы, пообещав себе закончить работу позже. А тем временем, снегопад стихал, становясь все слабее, пока наконец не прекратился вовсе.

В этот миг ночные облака немного разошлись и сквозь рваную брешь с небес выглянул изумрудный месяц. Несмотря на то, что Скорвид сидел у костра, отраженный снегом лунный свет залил весь близлежащий лес, сразу выдав нескольких кроликов и лисицу, оказавшихся неподалеку. Гном привстал и оглядел чащу, преобразившуюся словно во сне. Лунный свет переливался на снегу всеми оттенками зеленого, заставляя его неистово блестеть.

Это напомнило Скорвиду о детстве, проведенном в Селевъярдее, самом северном королевстве гномов, таящемся среди заоблачных вершин Титановой Гряды. Он помнил тот странный воздух, от которого иногда кружилась голова, бесчисленные ночи под бескрайним звездным куполом на вершине мира. Там было много снега. Он выпадал каждый день, а с наступлением темноты, тучи неизменно рассеивались, даря обитателям гор прекраснейшие ночи на земле.

Города гномов располагались на склонах почти у самых горных вершин. Искусно вырезанные в камне дворцы и залы, могучие бастионы и мосты через пропасти, словно короны, венчали три самых высоких горных пика. Альторгор, Садренаг и Белернас. Три крупнейших города северных гномов каждые семьдесят лет соревновались между собой за право являться столицей королевства Селевъярд. Скорвид долгое время прожил в Садренаге, в “Среднем брате”, как называли этот укрепленный город в народе. В памяти гнома навсегда остались его фантастически прекрасные парки с кристальными деревьями, улицы освещенные газовыми фонарями, музеи с диковинным предметами и дворцы богатейших кланов. Вместе со своим отцом, Гильдорфом, и многочисленными братьями юный Скорвид ходил в свои первые походы. Они охотились на горных козлов, оленей и волков, продавая шкуры и мясо в городе. Клан Черного Медведя славился своим охотничьим мастерством во всем королевстве, а дед Скорвида, Бервольд, был членом большого совета Садренага. Это были дивные и радостные дни. Дни спокойствия и благоденствия. Среди величественных гор время течет иначе, чем где бы то ни было. Минуло шестьдесят семь лет со дня рождения Скорвида, прежде чем его в первый раз призвали на войну…