Ларденгрод

– А что там, в Угрюмых Топях-то? – спросил Скорвид. – Разве нельзя послать туда отряд, да выследить тварей?

– Нет, на такое король не пойдет, – ответил Огден. – Болота те непроходимы и смертоносны. Там, где вчера была тропа, на следующий день может оказаться трясина. Сам воздух какой-то гнилой, а туман, застилающий землю, лишает разум всякой радости. Для болотников топи это дом родной, а для людей – погибель. Во времена войны туда ходили армии, да возвращались ни с чем. Асхан гневался, и многих полководцев тогда познакомили с секирой палача. Но в конце концов походы прекратились. На границе с гиблой топью возвели сторожевую башню Мерхилос. Правда, она уже лет двести как заброшена. Болотники-то не объявлялись, и гарнизон убрали. Редкие патрули останавливались там на день-другой и шли дальше. Ужасы войны забылись, и истории превратились в сказки.

– Как отреагировал король на гибель семьи фермера? – спросил трактирщика Ульфредин.

– Его величество как только узнал – сразу повелел поставить стражу у Мерхилоса, и усилил гарнизон Лестрана. Говорят, Аргелион, верховный казначей, был сильно против. Не хотел нагружать казну расходами. Но королевская воля непреклонна! Ослаблять охрану торговых путей и границ нельзя, поэтому солдат набирали из местных. Башню восстанавливают после столетий запустения, мы часто видим здесь повозки с материалами и провизией.

– Что же, – проговорил тан, – Думаю, что как только мой народ окрепнет и встанет на на ноги, мы пришлем его величеству бригаду наших каменщиков. Они помогут возвести надежные укрепления на границе с топями.

– Это пойдет на пользу всем нам, – согласился Скорвид, – судя по картам, Снежный Предел с юга отделяется от болот только угодьями Лестрана. Поэтому наш вклад в охрану границ – это вопрос безопасности нашего народа.

Огдена слова двоих почтенных гномов несказанно обрадовали, и он даже встал произнести тост. Пиво сыграло свою роль, говорил трактирщик долго, но гномы внимательно слушали его, одобрительно кивая, а когда он закончил, все встали, ударили кружками и осушили их.

После настала очередь гномов музицировать. В зал внесли барабаны, лютни и волынку. Заиграла музыка, доселе не звучавшая в этих землях. У входных дверей, на лестнице и в окнах виднелись любопытные лица работников Гнезда. Их привлекла низкая и ритмичная мелодия гномьего оркестра. В отличие от людских и эльфийских мелодий у гномов было мало красивых и печальных баллад. Подгорные песни больше походили на гимны и военные марши. Протяжно и тяжело раскатывалась музыка по залу, но все, кто ее слышал, ощущали небывалый прилив сил и воодушевление. Гномы-слушатели, стучали в такт сапогами и кружками, вскоре к ним присоединились и люди.

В полночь Огден разогнал слуг по комнатам, а гномы продолжали праздник. До глубокой ночи длилось застолье. И только ближе к утру самые стойкие из коренастого народца все же ушли спать.

Ульфредину спалось плохо. С тех пор как Берегонд пал, ему часто снился один и тот же кошмарный сон, заставляя снова и снова переживать потерю любимой родины. Во сне он стоял на стене Узалрана, первой и самой большой из семи стен Берегонда. Пред ним лежала огромная подземная долина, уходившая своими сводами в неведомую черную высь. В дальнем конце пещеры маленьким пятном дневного света виднелся выход на поверхность земли.

Вдруг раздался оглушительный вой и стена содрогнулась. Далекий белый свет сменился желтым, и в пещеру хлынул огненный поток. С жутким ревом огонь приближался к крепости, сметая на своем пути шахтерские поселки, грибные фермы и кристальные рощи. Когда поток приблизился к стене, Ульфредин увидел, что это были люди. Бесчисленные полчища людей с факелами и оружием в руках. Их лица искажала злоба, они кричали, трясли в воздухе копьями и мечами. Затем пещеру поглотила непроглядная тьма. Стена под ногами сотряслась снова. А затем еще раз и еще. Казалось будто исполинский таран бил в стену крепости, кроша камень и сотрясая своды подземелья. Каменные плиты пола разошлись под мощью последнего удара, и Ульфредин рухнул вниз.

Он оказался в полной темноте. Нащупав гладкий камень резных стен, он понял, что оказался в тоннеле шахты под городом. Впереди снова нарастал рев и замелькали отсветы факелов. В неверном свете их отблесков он различил мелькающие здесь и там тени. Это были тени гномов. Тени его народа. Света стало больше и они начали меркнуть, пока не исчезли вовсе. Своды тоннеля дрожали под топотом сотен ног. Ульфредин развернулся и побежал. Он несся по коридору, не разбирая пути. В ушах звучал все тот же рев, к нему добавились слабые крики гномов. Жар все отчетливее ощущался спиной, а Ульфредин бежал изо всех сил. Глаза наполнились слезами, ноги плохо слушались и он задыхался, но продолжал бежать. Казалось, вечность прошла, прежде чем силы наконец оставили его. Гном упал на гладкий блестящий в факельном свете пол и закричал. Враг почти настиг его, за спиной уже раздался чей-то победный возглас. Затем в тоннель ворвался яркий золотистый свет, заскрежетало железо, и кто-то схватил его за плечо. Так он проснулся.

Утром все было готово к продолжению пути. Погода стояла чудесная, легкий прохладный ветерок шелестел в еще зеленой листве деревьев, солнце пригревало остывшую за ночь землю. В воздухе витал едва уловимый аромат осени, смешиваясь с запахами из кухни, где уже во всю трудились слуги Огдена.

Скорвид смотрел из окна, на втором этаже острога, где ночевал вместе со своей свитой. Многие гномы уже сновали по двору, укладывая припасы в телеги и запрягая в них пони. Руководили сборами Гройн и Огден. Ульфредина нигде не было видно. Скорвид перегнулся через подоконник и увидел, что гвардейцы все еще стояли у входа в острог. Значит, тан не покидал своих покоев. Скаут взял со спинки прикроватного стула свой порядком выцветший плащ, накинул его поверх кольчуги и застегнул на груди пряжку в виде медвежьей головы. Выйдя из комнаты, он направился к лестнице и поднялся на третий этаж. Пройдя по коридору до комнаты тана, он легонько пнул ногой задремавшего у двери гвардейца и постучал.

– Да, войдите, – глухо прозвучало из комнаты.

Скорвид вошел и плотно закрыл за собой массивную дверь. Тан Ульфредин сидел в кресле у окна, держа во рту дымящуюся трубку. Скаут подошел ближе и выглянул на улицу. Комната тана выходила на запад, где блистая в лучах утреннего солнца, сияли белоснежные вершины высоких гор.

– Местные зовут эти горы Лентрийскими. – тихо проговорил Скорвид. – Это название дано им в честь древнего королевства, что лежало далеко на юге Миртвальда. Оно было уничтожено в ходе событий на Пепельном Плато. Здешние жители, алтарцы, никто иные как потомки людей изгнанных из Лентрии. Они, как и мы, когда-то были беженцами.

– Тогда это объясняет их радушие и понимание по отношению к нам. – угрюмо молвил тан.

Скорвид внимательно посмотрел на Ульфредина.

– Снова этот сон? – спросил он.

Тан кивнул, не отрывая взгляд от белоснежных горных пиков.

– Как думаешь, друг мой, что ждет нас здесь? – Ульфредин поднял на скаута красные от бессонной ночи глаза. Его лицо было бледным и уставшим, словно за одну ночь он постарел на полсотни лет.

– Я знаю, что не все будет гладко, – сказал Скорвид, – наш мир несовершенен, полон бед и горя. Но все приходит и уходит. Так будет и для нашего народа. Печаль сменится радостью, а нищета богатством. Мы возведем чертоги, полные чудес и величия, и будем ревностно оберегать покой своих владений. Одно, я знаю точно, останется неизменным. Мы так же, как и прежде, с самого начала времен будем чтить предков и тех, кого сегодня нет с нами в походе. Ни один защитник Берегонда, будь он королем или простым шахтером, не останется забытым. В недрах, дарованных нам судьбою гор, мы выстроим великие святилища, и тогда наши чертоги станут общим домом и последним пристанищем для любого гнома Миртвальда. Я вижу это словно в явь. Смени печаль на радость, старый друг. Твой народ желает видеть своего предводителя, исполненного гордости и силы. Для них ты – отражение будущего. И они должны смотреть в него с надеждой.

Ульфредин вздохнул и протер глаза. Затем встал и положив руку на плечо скаута произнес:

– Ты прав, дорогой мой Скорвид. Я рано предаюсь отчаянию. Слишком сильно я переживаю страшную утрату. Но это не должно мешать тем, кто так нуждается в моей помощи. Не знаю, почему я вызвался возглавить этот поход. Но, раз уж я вышел вперед на том совете, у подножия наших гор, значит, мне и вести народ до конца. А горе и печаль я оставлю на потом, когда в моем правлении более не будет нужды.

Скаут и тан еще некоторое время говорили, пока в дверь снова не постучали. Гройн принес весть, что все готово к продолжению пути. Огден не пожалел для гномов десяток бочек сладкого красного вина и внушительные запасы продовольствия в дорогу. Телеги, нагруженные куда больше, чем были до приезда сюда, уже выстроились длинной колонной по дороге, насквозь через постоялый двор. Головная часть колонны терялась где-то за воротами, среди пологих лесистых холмов.

К обеду караван был снова в пути. После радушного приема в Гнезде Грифона, настроение гномов значительно поднялось, и скорым маршем они двинулись на север. Местность шла равнинная и путь был легок. На западе, за золотыми пшеничными полями, белели снежными шапками вершины Лентрийских гор, а восток утопал в золотисто-алых осенних лесах. Почти сразу караван пересек Срединную реку и оказался в провинции Лестран. Дыхание осени ощущалось здесь куда сильнее. Все еще зеленая трава на холмах и лугах сильно контрастировала с яркими оттенками алой и золотой листвы на ветвях могучих вязов. Прохладный бодрящий ветер развевал гномьи знамена. Над вереницей повозок и телег звучали волынки, лютни и сильные голоса скальдов.

К вечеру гномы заночевали у старой лесопилки. Ее хозяин был немало удивлен, и вместе со всем своим внушительным семейством вышел поприветствовать диковинных путников. Старый лесовик поведал гномам, что пару недель назад в местных лесах объявились волки. И посетовал, что посылал уже три письма графу Лестрана, чтобы тот прислал на помощь охотников, но ответа все не было.

– Клянусь слезами Латиссы, если до следующей недели сюда не явятся лестранские стрелки, я напишу в Каленост! – в порыве праведного гнева потрясал кулаком старик.

В эту ночь дозорные слышали далекий волчий вой, и видели странные огни в чаще леса. К утру все успокоилось, но Скорвид все равно разослал разведчиков и приказал усилить ночные караулы.

На рассвете караван продолжил путь. Тан Ульфредин ехал впереди, во главе своей личной охраны. Бодрящий утренний ветер развевал сине-черное знамя, которое нес Гройн. Уже виднелся поворот реки Срединной, вдоль которой они шли почти от самого Гнезда, когда авангард нагнал Скорвид.

– Владыка Ульфредин! Нужно остановить караван! – крикнул он, приближаясь к дружине тана.

Тан вскинул ладонь вверх, и Гройн зычно выкрикнул приказ остановиться. Знаменосцы по цепочке передавали приказ в конец вереницы каравана и телеги останавливались. Гномы с любопытством смотрели в сторону тана и его свиты.

– Что случилось, Скорвид? – спросил тан.

– Владыка, еще с рассветом я отправил несколько разведчиков прочесать лес к западу от тракта. Мне не давали покоя те странные ночные огни, что мы заметили у лесопилки.

– Они что-то нашли?

– Нет, повелитель. Хотя не знаю… может быть. Дело в том, что трое из пяти скаутов вернулись еще два часа назад. Остальных все еще нет, хотя прошел уже час с назначенного времени.

Скорвид подъехал к тану настолько близко, чтобы другие не могли их слышать.

– У меня тревожное чувство. Нам нужно быть начеку. Как только мы дойдем до границ этих владений, я соберу отряд и мы отправимся на поиски пропавших. А пока, пусть все будут готовы к нападению.

– Нападение? – переспросил тан и в его голосе прозвучало недоверие. – Мы же в самом сердце королевства. Здесь почти полторы тысячи гномов, из них самое меньшее триста – отменные бойцы. Кому взбредет в голову…

Тан не успел договорить, как с востока, со стороны деревьев, раздались три коротких гудка, и лес словно ожил. Десятки и даже сотни невысоких коренастых существ, одетых в черную разномастную броню, хлынули на тракт, аккурат по центру каравана, выкрикивая боевые кличи хриплыми голосами.

– Гоблины! – закричал Скорвид.

– К оружию! – скомандовал Ульфредин.

Чернобородый Гройн с силой воткнул знамя в землю, выхватил большой турий рог и затрубил в него, что было сил. Над лесом и равниной раскатился низкий громовой призыв. Он был подхвачен другими знаменосцами, и вскоре вся долина огласилась протяжным рокотом.

Гномы хватали все, что попадалось под руку. Едва они успели сомкнуть шеренгу перед цепью повозок, как гоблины обрушились на них. Зазвенели железо и сталь. Стонали щиты под глухими ударами топоров и ятаганов. Долина наполнилась яростными воплями и криками раненых. С хвоста каравана на помощь собратьям спешили более или менее вооружившиеся гномы. С яростным ревом они врезались во фланг зеленокожих и разметали полтора десятка гоблинов. Но нападавшие превышали гномов числом на этом участке колонны. Против трехсот бородачей сражались, по меньшей мере, семь сотен разъяренных тварей. Еще две сотни гномов подошли с юга – из арьергарда каравана, а зеленокожим все не было конца.

За рядом повозок раздалась команда – и в гущу врагов полетели арбалетные болты. Скорвид руководил стрельбой, и сам орудовал своим легендарным пятизарядным арбалетом. Вдруг в рядах противника раздались крики ужаса и визг: спешившись, дружина тана ударила им в правый фланг, не давая обойти гномов с севера и замкнув противника в клещи. Но, несмотря на это, гоблины продолжали теснить гномов. В какой-то момент они прорвали центральную шеренгу, разделив отряд обороняющихся на две части, и стали их окружать. Десяток-другой гоблинов набросились на скаутов Скорвида, разместившихся на повозках.

Защита гномов слабела с каждой минутой. Больше половины из них были ранены, а остальных не хватало, чтобы держать круговую оборону, и зеленокожие плотно сомкнули два кольца вокруг островков защитников. Скауты с трудом разделались с нападавшими на них гоблинами, и Скорвид, видя безнадежное положение собратьев, хотел было приказать разведчикам отступить и отводить женщин и детей назад к “Гнезду Грифона”, но этот момент над долиной разлетелся пронзительный звук боевого рога. За поворотом, из-за леса, показался большой отряд конных рыцарей. Отблески солнечного света отражались от полированной стали массивных лат. Закрытые шлемы венчали фиолетовые плюмажи. Бело-сиреневые знамена трепетали над рядами всадников.

Лицо Скорвида озарила надежда, он сплотил своих бойцов и бросился на помощь остальным гномам. Грянул боевой клич, и кавалерия смяла отряд зеленокожих, окруживших дружину Ульфредина. Воспряв духом, отборные гвардейцы Берегонда с новой силой ударили по остаткам окруживших их гоблинов. Конница поскакала дальше вдоль повозок, снова раздался звук рога, и закованные в латы конники обрушились на второе кольцо зеленокожих.

Через несколько мгновений все было кончено. Нескольким десяткам тварей удалось скрыться в лесу, но остальным их сородичам повезло куда меньше. Большая часть гоблинов не пожелала сдаваться и была изрублена рыцарями. Тех, кто пытался убежать полями на запад, настигли арбалетные болты скаутов.

Скорвид выстрелил в последний раз, и, проследив за полетом болта, удовлетворенно хмыкнул, когда убежавший дальше всех гоблин замертво рухнул в траву. Затем скаут обернулся и оглядел поле битвы. Холм перед лесом был усыпан телами. Повсюду была кровь, под ногами тут и там валялись примитивные ятаганы, топоры и шипастые дубины. Гномы помогали раненым добираться до повозок, а для тех, кто не мог идти, уже готовили носилки из подручных средств. Рыцари спешились и ходили среди поверженных врагов в поисках выживших. Один из закованных в латы всадников стоял неподалеку от головной повозки и тихо беседовал с таном. Скорвид отправил троих скаутов собрать арбалетные болты, а остальным приказал обследовать подлесок на случай, если гоблины вернутся с подкреплением. Когда скауты единой группой скрылись в лесу, Скорвид направился к тану.

Ульфредин стоял, тяжело опершись на колесо повозки. Его лицо, борода и кольчуга были залиты чужой кровью, его же кровь сочилась из резаной раны на бедре. Вокруг него уже суетился рунотворец Форинвальд, готовя лечебные снадобья и травы.

– Скорвид! – хрипло воскликнул тан, – поседей моя борода, где тебя носило? Я думал проклятые твари до тебя все-таки добрались.

– Нет, повелитель, – произнес старый скаут, – я пытался держать напор с дистанции, но с парой дюжин гномов это не так-то просто.

– Ха! Да ты никак подавлен, дружище? Признаюсь, кровь в моих жилах уже давно так не кипела. Вот чего мне хватало все это время. Иди-ка сюда и познакомься с принцем.

Скорвид подошел ближе и высокий рыцарь обернулся, снял шлем и слегка склонил голову.

– Мое имя Лоссар, почтенный Скорвид. Рад нашему знакомству.

Спутанные каштановые волосы спадали на плечи воина. Лицо его сияло доблестной решимостью, а гордая осанка и взгляд выдавали в нем высокое происхождение.

– Мое почтение, принц Лоссар, – поклонился скаут, – мое имя Скорвид и я безмерно рад, что наша встреча произошла так скоро.

– Взаимно, – мрачно кивнул принц и обернулся к Ульфредину, – мне должно извиниться от себя и от имени моего отца, короля Вальдариса. Нападение на почетных гостей нашей страны является тягчайшим преступлением. Уверяю вас, мы найдем всех, кто скрылся, и выясним, кто замыслил это лиходейство. А когда это случится, виновный или виновные понесут наказание, соразмерное причиненному вам ущербу. Мы выступили из Каленоста три дня назад. Отец повелел мне лично встретить вас и сопроводить до реки Безымянной. Мы могли успеть раньше, но нас задержали. Странная труппа бродячих артистов. Сильно докучали, умоляли посмотреть на представление. Мы потеряли полдня из-за них.

Скорвид многозначительно посмотрел на Ульфредина.

– Мы встречали группу музыкантов, незадолго до прибытия в “Гнездо Грифона”. Имен я не запомнил, но вел их некий старик в старом желтом плаще.

– Да, это они, – подтвердил принц, – Старика зовут Неандер… Все это очень странно…

– Что именно? – спросил тан.

– В ответ на их расспросы мы рассказали, что идем навстречу каравану гномов, но они ни словом ни обмолвились о том, что виделись с вами. Более того, они сразу как-то оживились и стали требовать послушать их песни и посмотреть сцены из старых сказок.

– Ты хочешь сказать, – Ульфредин прикоснулся к раненой ноге и поморщился от боли, – что они умышленно пытались задержать ваш отряд?

– Очень на то похоже, – задумчиво кивнул принц, – Не волнуйтесь, почтенные гномы, наши патрули выследят их. Бродячим артистам не так уж и просто скрыться. Я сейчас же отправлю гонца на ближайший форпост. Мы найдем их и выясним, что здесь творится.

Ульфредин вытер пот со лба и, подняв взгляд на принца, произнес:

– От имени своего народа, благодарю вас, принц Лоссар. В недобрый час мы встретились, но, клянусь бородой, вы подоспели вовремя.

Принц поклонился и отошел к стоящим неподалеку рыцарям.

– Ладно, – проговорил Скорвид, – сейчас мы больше ничего не выясним. Пора бы оценить наш ущерб.

– Где мой сенешаль? – крикнул тан.

– Я здесь, владыка, – отозвался неподалеку запыхавшийся Гройн. Его кольчуга была разорвана, а из наплечника торчал обрубок стрелы.

– Скольких мы потеряли? – спросил тан.

– Семнадцать убитыми, повелитель, полторы сотни раненых, из них три десятка тяжело.

Плечи тана поникли. Боевой пыл в один момент слетел с его лица, и он прильнул головой к борту повозки.

– Иди, Гройн. – тихо произнес Ульфредин. – Организуй все, помоги раненым. Поставьте лагерь в полях. Определи надежных людей в караул и пусть не смыкают глаз ни днем, ни ночью.

– Да, мой тан. – поклонился сенешаль и собрался уже было идти, но его остановили.

– Поди-ка сюда, старина, – сказал Скорвид, – покажи мне плечо. Это стрела? За весь бой не видел среди гоблинов ни одного лучника. Как ты умудрился ее словить?

– Я был с гвардейцами, когда мы ударили во фланг зеленокожим. Стрела угодила в плечо почти сразу. Ее острие увязло в стали, кольчугу не пробила. Но клянусь бородой, я не видел стрелка. У нас несколько раненых стрелами. Лучников было немного и могу судить, что стреляли из гущи леса.

– Похоже на то, – согласился Скорвид. – Иди, Гройн, выполняй указания тана. Тела наших воинов отнесите к месту стоянки.

Гройн ушел. В этот момент принц Лоссар окликнул одного из рыцарей и, когда тот подошел, сказал ему:

– Сельмар, скачи к Небесному Бастиону и расскажи лорду Райну обо всем, что здесь произошло. Скажи ему, что это дело королевской важности. Пусть его люди ищут банду бродячих менестрелей. Их шестеро, лидер одет в желтый дорожный плащ. Надо проверить тракт на восточном и западном направлении. Скорее всего, они направились в Лестран. Мы пойдем на север по тракту, нагонишь нас после.

– Да, мой принц, – воин громыхнул кулаком о нагрудный панцирь и, вскочив на коня, поскакал на юго-запад.

– Небесный Бастион? – переспросил Ульфредин, – Это еще что такое?

– Это замок лорда Саладора Райна, – ответил принц, – он является наследным командором Грифоньей Стражи в этих землях. Верьте мне, тан Ульфредин, мы разберемся с вашими обидчиками.

Форинвальд уже успел обработать и забинтовать рану тана, и тот нетвердо встал. Рунотворец заставил его сделать глоток из лилового фиала, собрал принадлежности и ушел помогать раненым. Повозки откатили к краю дороги, пони отвели пастись южнее.

Ближе к вечеру лагерь был поставлен. С северной стороны гномы сложили бревна для семнадцати погребальных костров. На закате гномы и люди собрались перед ними, и тан Ульфредин держал речь.

– Судьба преподала нам страшный урок. Семнадцать наших братьев пали в неравном бою по воле злого рока. Этот день показал, что темная, когтистая рука судьбы не отпускает нас, несмотря на все пережитые нашим народом страдания. Сегодня мне стало ясно, что нам не укрыться от зла, ни за сотнями миль пустоши, ни за горами. Нам должно, наконец-то, встретить грудью все невзгоды, что сулит нам будущее. И веками новой жизни, новой славы, доказать, что наши братья погибли не зря.

К тану подошел Гройн и вручил ему пылающий факел. Ульфредин приблизился к рядам погребальных костров.

– Я, тан Ульфредин Первый, из рода Камнебородов прощаюсь с тобой, могучий Дефургар. С тобой, хитроумный Бардульф. С тобой, стойкий Догурдин. С тобой, высокий Тефульгор. С тобой, искусный Фройн. С тобой, громогласный Белигар. С тобой, справедливый Фрайдин. С тобой, мудрейший Корвальд. С тобой, верный Сайгурд. С тобой, красноречивый Киргор. С тобой, устрашающий Бервидольф. С тобой, ловкий Ангурд. С тобой, упрямый Логфар. С тобой, добрейший Мерфольд. С тобой, быстроногий Скиргон. С тобой, почтенный Ворадин. С тобой, бесстрашный Дафтар.

Произнося имя павшего, тан подносил факел к его костру и пламя взвивалось, жадно впиваясь в облитые маслом бревна.

– Встаньте же рядом с предками, достойные сыны гор. Ибо вы не посрамили чести, и доблестью вписали имена свои в скрижали истории. Мы будем помнить вас всегда. А камень помнит вечно!

Все гномы, стоявшие поодаль, подхватили клич тана:

– «Камень помнит вечно!».

Так закончился день.

За ужином гномы не пили вина. Над лагерем не слышно было песен. И не было улыбок на лицах уставших путников. В большом шатре Ульфредин, Скорвид и принц Лоссар еще долго беседовали, гадая кто стоял за этим нападением.

– На простую шайку гоблинов это не похоже, – сказал Лоссар, – у границ мы частенько имеем с ними дело. Трусливый народ, в основном, живут в горах и изредка спускаются для грабежей. Грифонья Стража постоянно выслеживает их средь горных хребтов, но все без толку. В их распоряжениях гигантская сеть пещер в Изумрудных горах. Их там тысячи, но до сегодняшнего дня они не доставляли особых проблем.

– Извечная напасть, – подтвердил Скорвид, – где бы я ни странствовал, почти во всех уголках Миртвальда найдутся племена зеленокожих. Но здесь, я согласен с принцем. Засада, конечно, бестолковая. Но для гоблинов она была слишком хорошо организована. Без грамотного руководства они бы не смогли такое провернуть.

Ульфредин расчесал бороду и хлебнул вина.

– Полагаю, нам здесь рады не все, – сказал он.

– Если бы кто-то из королевского двора был настроен против вас, я бы это знал, – сказал принц, – на большом совете было озвучено единогласное решение принять вас в наших землях. Даже когда отец высказался за передачу Снежного Предела в дар вашему народу, несогласных не было.

– Боюсь, они есть, принц Лоссар. – произнес тан, – Худо-бедно организовать атаку гоблинов, используя уловки, вроде музыкантов, дело непростое. У нас есть недоброжелатель, и он влиятелен. Перечить королю открыто он не стал, но все же это плохой знак.