Соня побеждает зомби

– Золотые медали? – почесала за розовым ухом Лиза, прищурившись, будто лиса, завидевшая свою цель.

– На телевидение? – взметнулись вверх рыжие брови Оли, словно в хитрой головке появился план.

– Если спорт не уймет вашего любопытства и прогулы не исчезнут, как и двойки по английскому, в этот раз выговором не обойдется, – очень строго предупредила директриса Екатерина Олеговна. – Хоть в младшую группу, хоть в ясельную. Хоть по гимнастике, хоть в хоккее. Но чтоб на ближайших соревнованиях золотые медали лежали у меня на столе вместе с дневниками с пятерками и четверками по русскому и литературе. И по английскому!

И уже после школы Олю и Лизу, словно приговоренных к смерти узниц, вели в ближайший дворец спорта, где красивые и стройные гимнастки с лентами и мечами готовились к зимним соревнованиям, до которых осталось всего-ничего три месяца.

– Ну среди малявок, вы, пожалуй, золото получите… – ухмылялся физрук, после того как уладил дело с зачислением подопечных прогульщиц.

– Я с малышней соревноваться не собираюсь! – сразу выпалила Оля, скрещивая длинные, словно макаронины, руки на груди. – Что надо делать, чтоб на Олимпиаду попасть?

– Мячик научиться вот так и вот так ловить, – показала базовые упражнения Регина Геннадьевна, тренер лихославского гимнастического клуба. – Ленту вот так подбрасывать. Ну и в обруч прыгать со шпагатом в воздухе. – Проделала все это тренер и с ухмылкой уставилась на прогульщиц, желая показать, как непросто будет ученье-мученье.

Оля, скептически почесывая за левой косичкой, взяла ленту. Лиза, недовольно утирая веснушчатый нос, схватила сразу мяч и обруч. И вдвоем, не мешая друг другу, словно договорившись заранее, они стали подбрасывать все эти предметы в воздухе, кувыркаясь между ними, словно белки, а точнее, лисы в колесе. Присесты, “ласточки”, захваты, прыжки получались у девчонок, будто они с пеленок кувыркались, а то и родились с мячом и обручем в руках. И все это они проделывали с такой ловкостью и невероятной скоростью, изгибаясь и выкручиваясь винтами, что тренер Регина Геннадьевна не поверила своим глазам, и когда девчонки закончили, подбежала к ним и крепко обняв, затараторила:

– Запишу на ближайшие соревнования! Поднимем категорию до юношеской? и уже в декабре поедете в Москву представлять наш клуб перед международным жюри.

– А золотые медали там дают? – в один голос скептически поинтересовались хитряшки, помня слова директрисы.

– Я боюсь, что их будет мало вам на двоих… – ответила тренер, с удивлением выкручивая руки девочек вправо и влево, будто те были слеплены из пластилина.

И Регина Геннадьевна, собственно, как и Белогур, не ошиблись: эти ловкость, гибкость и мешающая школе неусидчивость сделали сестер Острецовых медалистками сначала на районных соревнованиях, а потом и областных. И уже через месяц интенсивных тренировок, на которые девчонки, забыв все свои скандально-криминальные дела, куда давно не совался их длинный веснушчатый нос, бежали, опережая друг друга, они получили приглашение на московские зимние игры, где всегда присутствует весь свет гимнастической жизни. Где можно так засветиться, чтоб в свое время попасть в команду олимпийской сборной от России.

– Боюсь только, вы ничего не поймете, – печально сказала Соня, которая частенько заглядывала в зал полюбоваться на выкрутасы с обручем и лентой Острецовых. – Там же все на английском…

Так подтянулся и английский, который стал вылетать из Острецовых пулеметной очередью, что даже учительница английского Нина Михайловна Астафьева вдруг краем уха уловила йоркширский или даже бостонский акцент.

– Ведь когда вы выиграете, у вас же интервью будут брать на английском… – подливала и подливала горючей смеси Соня, когда от тяжелых нагрузок тух свет в зеленых глазищах гуттаперчевых хитруль.

Пришлось подучить словарь.

Больше всех радовались папа и мама девочек, которые могли вздохнуть спокойно, и с удовольствием размещать в спортивной колонке фотографии с пьедесталов почета, где красовались довольные дочки, поблескивая медалями и сотнями маленьких бриллиантиков на роскошных купальниках победительниц, держащих в руках кубки и грамоты.

– Я думаю, победа будет наша, – счастливо обнимала воспитанниц Регина Геннадьевна, до сих пор не веря, что нашла настоящих самородков в художественной гимнастике, которые прославят Лихославль на весь мир, – но будет проблемка… Кто из вас двоих возьмет золото, а кто серебро? – с ухмылкой подзадоривала близнецов тренер, зная, что ради только этой игры «кто первая, кто вторая», лисы вырвутся вперед, оставив позади всех конкуренток.

И Регина Геннадьевна, как в воду глядела…

Глава 6. И все шло хорошо и по плану

И все шло хорошо. А как говорил Зондик, даже по плану. Наступила настоящая зима, снежная и морозная, напоминая красивыми узорами на окнах о предстоящих каникулах и славном надвигающемся празднике Новом годе. Каждый день, словно яркие лампочки на гирлянде, повсюду по Лихославлю, в витринах магазинов и просто в окнах домов, зажигались нарядные елочки. Каждый ждал праздника. Тем более, мирная жизнь в школе наладилась, 8 “Б” словно подменили. Острецовы блистали на спортивных выступлениях и по всем каналам телевидения, дисциплина и оценки подтянулись. Особенно хорошо шел английский. По ним скучали счастливые и гордые родители и загрустившие оперуполномоченные, лишенные премии за поднявшийся процент нераскрытых дел.

Братки, занятые по уши общественной жизнью, тем более в канун Нового года, когда в дом инвалидов завозили новое оборудование, коляски, медикаменты, подарки, купленные на деньги спонсоров и просто неравнодушных людей, бесчисленных подписчиков с социальных страниц пацанов, не прекращали там же в палатах своих новых соратников и друзей подготовку к экзаменам, которые хоть и ждали в мае, но с таким ритмом жизни и набором дел, это время не казалось совсем уж далеким. Ребята пропадали с утра до ночи, а вместе с ними Сережа Яковлев и Яша Сенчин, которым тоже нашлась работка.

Сережа Яковлев, с легкого словца Сони теперь названный Сережей Поповичем, один был способен разгрузить целый грузовик с тяжелыми вещами. А еще мог, например, перенести шкаф с одного этажа на другой и назад, если вдруг понадобится. Короче, был незаменим в качестве геркулеса местного значения. За красоту и настоящую богатырскую силушку его обожали все медсестры, а также приходящие навестить своих родственников племянницы с дочками и внучками. Каждый мечтал иметь такого друга, как Сережа, который радовал восхищенную публику, внося оживление в монотонную жизнь дома инвалидов еженедельными рекордами. То, словно спичечную коробочку, одним пальцем руки перенесет с одного места на другое здоровенный холодильник. На следующей неделе возьмется старые шкафы перетаскивать целыми горами. Ну а когда дело дошло до ремонта постамента, на котором возвышался старый танк, установленный прямо перед главным входом, Сережа самостоятельно разобрал его, как конструктор, отремонтировал постамент, помыл-почистил танк и установил все это на место в одиночку.

После этого случая директор дома инвалидов, подстрекаемый восхищенными активистами, позвонил на телевидение, радио и заодно написал письмо в Книгу рекордов Гиннеса, чтоб запечатлеть богатырские чудеса Сережи. Самое интересное: оказалось танки – это не предел. Одна телевизионная программа, как раз посвященная поиску таких самородков, предложила Сереже посоревноваться с силачами из других городов России, которые тоже не уступали в силушке: таскали автобусы одной левой, грузили поезда только правой и даже волокли баржи, держа веревку лишь зубами… Сережа в принципе был не против, если это не помешает учебе в школе, где по-прежнему страдала математика. Но помочь с математикой вызвалась сразу сотня-другая девчонок, тех самых дочек-внучек и племянниц, что ежедневно вздыхали по богатырю, встречая его в городе, где он за какие-то пару месяцев сделался настоящей знаменитостью. В общем, богатырь Попович, сам того не желая, вдруг из простого восьмиклассника стал примером для подражания, восхищения и даже гордости школы. Братки и Яша посмеивались друг над другом, но в душе тоже невероятно гордились, что знакомы с таким самородком. Настоящим живым русским богатырем.

Теперь про Яшу, у которого тоже за эти три месяца изменилась жизнь. Причем неожиданно и в самую лучшую сторону.

Яша вдруг обнаружил в себе недюжинный интерес к психологии. Мог часами выслушивать собеседника, с которым приключилась та или иная беда в прошлом, и вместе с ним находить жизненные решения в настоящем. Яше нравилось общаться, чего раньше не наблюдалось. Разговоры с «повидавшими жизнь» людьми из дома инвалидов, где они пропадали вместе с Сережей и братками, вдруг сбросили с него вечную маску ироничного насмешника, сделав внимательным слушателем. Он неожиданно стал серьезным и сострадательным к чужим мыслям и чужим бедам, которые чужие души пытались заткнуть в самые дальние уголки своего сознания. А он их слышал и уважал и больше не высмеивал. За эти разговоры, за умение выслушать и помочь увидеть свет в конце тоннеля Сенчина прозвали Провидцем.

Родители тоже не узнавали сына и списывали эти положительные изменения на продуктивное общение с психологом раз в неделю, которое, кстати, пришлось отменить за неимением более проблем в общении ни со сверстниками, ни с обществом в целом. Общество, кстати, души не чаяло в Провидце, посылая благодарности родителям за чудесного ребенка, воспитанного и мудрого не по годам.

А вообще имелась и другая причина поездкам в дом инвалидов и этому каждодневному непрерывному общению.

Ребята, Витя и Дима, еще недавние враги, так сдружились, что и дня не могли да и не желали больше проводить друг без друга. И уже по-мужски, по-серьезному при встрече называли себя братьями. Без всяких дурацких «братков». Хотя в какой-то момент им, Вите и Диме, захотелось попросить прощения за недостойное поведение перед Сережей и особенно перед Яшей. Но Богатырь и Провидец уже давно не обижались. Хотя все равно было приятно за такой мужской поступок. Только настоящие мужчины могли просить прощения за «перегнутую палку».

Учителя и директор школы, видя изменения как у восьмиклассников, так и у старшеклассников, со спокойной душой окунулись в подготовку праздничных мероприятий этого уходящего года. Поэтому актовый зал разрывало новогодними песнями и смехом – учиться становилось все труднее и труднее.

Соня, примечая, что у всех подопечных друзей жизнь так или иначе наладилась, полностью окунулась в занятия волшебством и магией, то есть позабытыми техногенными науками и учениями, как говорил Белогур, у которого имелся свой собственный звездолет, который периодически требовал ремонта.

А также не спала ночами, тренировавшись, помимо делания домашки, которая благодаря Ясноладе, учившей девочку полетам во сне и наяву, просто вспоминалась вместе с формулами и историческими фактами прошлого, будто Соня все это однажды уже изучала, оставалось только вспомнить и все. Сложнее давались упражнения с Гобохором в таком предмете, который начисто пропал из школьной жизни, как образоваяние. Да! Существовала раньше такая дисциплина, изучаемая с молодых ногтей.

– Нужно было “уразуметь”, именно так, а не иначе! – повторял Гобохор, –себя в разных образах и постараться удержать как можно дольше желаемый образ в разуме. Так что вскоре фантазия становилась похожа на реальность. А дальше ею и становилась, если удерживать достаточно долго. Техники были простые, освоить могли даже младенцы, нужно было только усердно стараться.

Соня была прилежной ученицей, к тому же такие предметы, в отличие от той же алгебры, были настолько увлекательны, что каждую свободную минуточку хотелось образоваяться. И начиная с сентября, у Сони уже выходило менять образ яблока на грушу. То есть в руках она по-прежнему держала яблоко, но на вкус это была настоящая груша. Причем спелая-преспелая, как летом.

Мама, которая до последнего не верила в эти сказки про «дураковаяние», как она называла бессонные ночи сидения на своей постели и представления того, чего нет, например, своих потерянных часиков, неизменно впадала в сон около часу ночи, по привычке. Но однажды по утру обнаружила на руке знакомые миленькие ходики. И чуть не заплакала. Конечно же, от счастья. Во-первых, часики были самые что ни на есть реальные!!! А значит, волшебство, то есть образоваяние, существует и работает! Во-вторых, полеты в прошлое, наконец, получились, хоть и казались маме смешными и тщетными, несмотря на то, что она доверяла Ясноладе, уверявшей, что у мамы обязательно получится. Ведь женщины для того и рождены, чтоб материализовывать в пространство вещи и предметы, а также иногда летать на метле. И им, женщинам, матерям, женам, сестрам, домохозяйкам, труженицам материализовать какие-то там часики – да как нечего делать! И оказалась права. В-третьих, побывав в прошлом, мама воочию увидела, как потерялся папин подарок. И успокоилась, потому что поняла, что никто не виноват в его потере. А думала на разных людей, виня и себя в том числе. Оказывается, она собственноручно положила их на ночной столик и сама же нечаянно смахнула их, не заметив, как драгоценный подарок сначала свалился на пол, потом потерялся в ковре, затем был раздавлен, и благополучно пропылесошен бабушкой, которая не надела очки в тот момент и потому не заметила ничего необычного при уборке.

Теперь мама почти каждую ночь тренировалась в образоваянии, а также в полетах, собираясь научить и папу, который хоть и верил маме и Ясноладе и Соне, но категорически отказывался проверять это дело на практике. Просто предпочитал жить в старом мире материализма и детерминизма, как выражался он, при этом каждый раз как ребенок хлопал в ладоши, охая и ахая при виде чуда, вспоминая то Господа Бога, то зачем-то Египет, то разные непонятные выражения, выученные еще в армейские года… И в душе все же мечтая когда-нибудь попробовать.

Зондик, ас в области скачков в реальности, однажды рассказал папе, чтоб тот вдохновился, что совсем скоро, примерно лет через десять-двадцать, поезда и самолеты почти не понадобятся людям. Каждый сможет перемещаться из одной реальности в другую, только правильно настроив свои внутренние чаяния. На самом деле, скачки уже происходят, просто люди этого не замечают. Ведь лицо, по словам мана, является своеобразным навигатором и картой местности, а эмоции – скоростями передвижения к выбранной цели, которая находится в той или иной реальности. Много улыбаешься, радуешься, светишься, замечаешь только положительное – попадаешь туда, где встречается все это в разнообразных формах: события, встречи, предметы. Злишься – попадаешь в другие с этими наборами настроек. Боишься – в третьи. Удивляешься – в четвертые. И так далее. Реальностей бесконечное количество, и что удивительно, можно быть соседями, при этом жить в разных реальностях и никогда не встречаться.

Зондик в молодости окончил навигационно-пространстводительские курсы и даже получил «мастера», став заслуженным асом в области передвижения по реальностям, и обещал научить папу паре приемчиков. После того урока папа Сони стал постоянно улыбаться и видеть во всем непременно хорошее.

Однажды в класс зашел папа Максима Водянова Валентин Анатольевич Водянов, оповестивший класс и классного руководителя, что их ученика и сотоварища переводят на дистанционное обучение в связи с госпитализацией. У Макса еще давно был обнаружен редкий дефект тела – сердце находится не в том месте и не такое, каким должно быть у нормального человека. И вот буквально вчера нашлось другое для пересадки. А пока его будут готовить к операции, которая состоится прямо завтра утром, всю школьную программу он будет изучать из больничной палаты огромного нового кардиологического центра в самой столице, построенного по последнему слову техники и медицины… И, кстати, по стандартам самой защищенной и непролазной тюрьмы в мире Алькатрас.

– Из этой больницы можно выйти только здоровым и никаким другим, – повторил слова консилиума Валентин Анатольевич.

Соня побледнела. Класс просто взревел.

– За что? Почему? Так он здоровее всех нас! Да он скалолазом и каскадером должен был стать?! Зачем в больницу!? Да еще в канун Нового года! – кричали возмущенные дети, не в силах поверить, что их друг и одноклассник, самый красивый и спортивный мальчик, которого только знал свет, оказался больным и даже госпитализированным. Хотя вчера еще ходил-светился, что его-таки берут на региональные соревнования по выкрутасам с великами, осталось только какой-то пустяковый медосмотр пройти.

– Да, мы тоже так думали, ребята. Он и выглядел вполне здоровым еще сегодня с утра, когда шел на медосмотр. Но столичные врачи, осмотрев Максика, тут же перезвонили по своим медицинским каналам куда-то, где сразу же собрался консилиум ученых, решивших, что ждать нельзя. Часа не прошло, приехала специальная скорая помощь и увезла Максика в Москву, чтоб пересадить сердце, – удрученно пересказал «радостную новость» папа Водянов, а потом грустно побрел домой к такой же грустной маме, которой следовало бы обрадоваться, как заверяли ее ученые-врачи.

В переменку все кинулись к Соне, у которой ярко загорелись глаза тем самым огоньком, что и у отважных жителей горячих пустынь, которым были не страшны ни Алькатрас, ни консилиумы теть и дядь в очках и белых халатах. Во взгляде Эфы появился секретный огонек, от которого начинали бегать мурашки по коже.

– Макс – самый здоровый ман на свете. В этом нет сомнения. И если б его родители верили больше себе и ему, а не…

– Что говорят Гобохор и Белогур? – спрашивали мальчики, сжимая кулаки.

– А что Яснолада? – спрашивали девочки, утирая слезы по Максику.

– А Зондик, Зондик что говорит?

Соня хитро улыбнулась.

– Ребята, – успокоила консилиум из одноклассников девочка, подняв вверх маленькую ладошку. – Помните, я вам говорила, что мы с вами настоящая боевая команда, которой не страшны никакие угрозы? Так вот, есть дело, которое станет проверкой нашей сплоченности… И первое, что мы сделаем – это спасем Макса!

Ребята присвистнули от такого поворота дела и от куража, взвинтившего восьмиклассникам настроение до самых до небес в предвкушении приключений по спасению друга и соратника. – Жду вас сегодня вечером у меня дома.

Глава 7. Миссия невыполнима

И все вдруг стали очень серьезными и тихими, понимая сложность, если не сказать больше, невыполнимость миссии.

В тот день учительница физики Антонина Сергеевна Голованова обратила внимание, что 8 “Б” какой-то странный и подозрительно молчаливый, видно что-то задумал. Екатерина Олеговна, директор школы, даже спросила у Яши Сенчина и Сережи Яковлева, которые встретились ей на выходе из школы, все ли хорошо? Они лишь неопределенно закачали головами и пробормотали что-то про уроки.

Соня, не торопясь, брела домой, разгребая сапожком маленькие сугробики, встречающиеся на пути, и думала о сложившейся ситуации, которая ее, честно сказать, расстраивала.

Во-первых, здорового человека, пусть и чуточку обезьяну, и ее лучшего друга, собираются лишить здоровья и, скорее всего, жизни, только потому, что наука и медицина не идут рука об руку с мифами и легендами, зато выдумывают в год по одной, а то и не одной небылице про разные несуществующие угрозы, витающие то на немытых руках, то на помытых водой из-под крана фруктах, то таящиеся в яде мухи це-це из Африки, которая укусила газель, которую съел лев, который умер от старости, и его доели стервятники, которых подстрелил охотник, которому передался яд несчастной мухи це-це по воздуху, и он привез его вместе с насморком домой и случайно заразил соседа в подъезде, а тот всю семью, а те своих знакомых – и теперь все они вшестером лежат в больнице и ждут своей участи… – получить укол в попу. И поэтому надо срочно всем есть витамины и бояться пролетающих мимо мух, пусть они и не це-це. Но на всякий случай бояться… Это научная общественность принимала за правду. Такую правду, больше похожую на сказки, тиражировали журналисты, которым платили премии за проданные газеты и журналы. А простые обычные люди в душе очень любили разные сказочки. Маленькие – про белого бычка. Большие люди – про танки и ужастики с цунами. Поэтому охотно скупали газеты, если там было про все это, и в конце астрологический прогноз на год вперед. А еще любители подобных сказочек обожали поднимать панику по поводу и без. И вот тогда начинались уже не мифы и легенды, а настоящие кошмарики. Но это совсем другая история.

Но еще Соню мучил другой вопрос, и она с волнением в сердце слушала Белогура и других невидимых друзей, шедших с ней не спеша домой и рассказывающих про то, что вскоре предстоит. Про ее миссию, к которой Соню готовили целых семь лет и восемь месяцев.

– Буквально с завтрашнего дня начинаются «русалочьи дни», – поведал Гобохор. Так называются последние дни уходящего года, когда одна магия уступает место другой, чтоб потом вернуться в полную силу и исполнить самые заветные желания всех людей на свете.

Соня еще с прошлого года изучала календарь допотопного времени, для нее эта смена не являлась новостью, а все равно было страшно остаться без поддержки друзей, тем более, в такой непредвиденной ситуации, как спасение друга. Как хорошо, что спасать Максика надо именно этой ночью, потому что уже с завтрашнего утра начинаются эти дурацкие «русалочьи дни».

– Сонечка, ты, главное, ничего не бойся, – успокаивал Белогур. – Все, что можно сделать, было сделано. Мы подготовились. Это самый главный закон волшебства. Сделай, что можешь от сердца и души, – а там, будь что будет!

– Мы поможем тебе спасти мана, – говорил Зондик, – обязательно поможем!

– И всего, чему ты научилась, – достаточно, чтобы исполнить твою миссию, ради которой ты здесь! – обнадеживала Яснолада.

– Я одного не понимаю, – все еще переживала Соня, чуть надув губки, как будто собираясь расплакаться. – Что этим русалкам жалко что ль, если вы останетесь и поможете?

Мудрые друзья, пусть и невидимые, тихонечко улыбнулись детским капризам и наивности. Ребенок есть ребенок, его надо утешить и всячески поддержать, и сила любви сотворит чудеса. Даже малыш сможет победить в войне, как это сделал Александр Невский в три года, одной силой духа повергнув многосотенного врага.

– Русалочьи дни – это особый круговорот силы, когда одна магия уходит, чтоб дать возможность другой проявить себя, – все утешала и утешала Яснолада. – Это настоящая технология, которая удваивает силу обеих магий. Ты должна верить и тогда обязательно справишься! У тебя обязательно получится! Потому что ты – это ты!

***

Соня вернулась домой и серьезным голосом оповестила родителей, за семь лет натренированных к любым причудам дочери и ее невидимых друзей:

– Началось!

– Это то, о чем ты нас предупреждала? – спросила, замерев, мама.

– Да, – ответила Соня.

– Что нужно делать? – спокойно спросил папа, беря половник с остывающим супом из рук мамы, словно изваяние застывшей на месте, не знающей, как правильно отреагировать на это «началось», которое они ждали почти семь лет. Уже радоваться, что наконец-то ужасное началось, или страшно бояться, что уже все ужасное началось?!

– Сегодня ночью отвезти группу специального назначения в Москву на выполнение ответственного задания.

– Это все? – спросил удивленный папа, всегда думавший, что когда настанет эта самая проблема, про которую то и дело твердила его дочь, чуть ли не с самого рождения, надо будет выть на луну и грызть пол. А тут оказывается, ночью всего лишь поехать в Москву…

– Хорошо, – легко согласился тот, будто именно это и хотел услышать, и похлопал замороженную маму по плечу, чтоб та, наконец, оттаяла и поужинала перед боем, что называется.

– Белогур составлял план, – сообщила Соня.

– Ну раз Белогур, – выдохнула мама, – тогда ладно. – Белогуру мама доверяла всецело. Его мудрость была проверена годами, и сам черт не был страшен перед силой и мощью ума этого, пусть и невидимого, но настоящего волшебника и друга Эфы, то есть доченьки Сонечки.

***

И после ужина в небольшой квартирке Сони Агафоновой тихой вереницей соучастников серьезного дела по спасению нечеловека из человеческих рук собрался весь 8 “Б”. Прибежали даже сестры Острецовы, только вернувшиеся с очередных выступлений, завоевавшие все золотые и серебряные медали, которые только давали в их категории.

– А почему сам Белогур, Гобохор или Яснолада или хотя бы Зондик, который может прыгать из пространства в пространство, не могут проникнуть в больницу и выкрасть Макса? – поинтересовались рыжие гимнастки, усевшиеся с другими учениками кто куда, в основном на пол, перед тем, как Соня должна была озвучить нечто «очень серьезное».

– Это сложно объяснить, но если в двух словах, они из другой реальности с другими законами, не дающими права прямого вмешательства в нашу жизнь. Мы должны сделать все сами. Но они будут вести нас. Это не запрещается.