Матрешка и Медведь

Глава III

Дорога раздваивалась от ресторана, как река, поделенная скалой. Левое ответвление, мощеное булыжником и застроенное домами антикварно-пряничного вида, давно стало прибежищем для кофеен и бутиков. И, конечно, вездесущих магазинчиков, где грустные приветливые люди продают рукодельные салфетки, аляповатые украшения из дешевого серебра с бирюзой и увесистых чугунных кошек для украшения интерьера. Как они сводят концы с концами – неведомая тайна, еще ждущая своего пытливого исследователя. Правый же рукав дороги вел прочь из города, по нему Матрешка с Медведем и двинулись.

Вскоре они вышли на небольшой мост через скоростную трассу, что шумела внизу, как горная река. Медведь на секунду задержался, любуясь сверху на перспективу. Восьмиполосное шоссе уходило за горизонт и было похоже на вену, вскрытую вдоль. Потоки машин слаженно неслись, как эритроциты, по своим срочным и безотлагательным делам, а оттуда, из-за горизонта, такой же непрерывной вереницей летели их близнецы в обратном направлении – по делам не менее важным. «Вот бы им поменяться делами вместо того, чтобы меняться местами!» – подумал Медведь экологически чистую мысль, но тут же отогнал ее прочь. Он был сторонником прогресса и только изредка, надышавшись городскими выхлопами, живо представлял себе всю прелесть массового перехода на велосипеды, ролики, пони и ручные дрезины.

Матрешка тем временем перешла мост и уже стояла на обочине, активно сигнализируя проезжавшим машинам, что ей вон туда – да-да, туда же, что им! Увидев, как возле нее затормозил истрепанный годами и километрами минивэн «фольксваген», Медведь поспешил подойти. Знаете, как это бывает с ловлей машины – всегда чувствуешь каким-то неизвестным науке органом возле солнечного сплетения, что вот этот точно подвезет. Так и вышло. Матрешка помахала, призывая Медведя поторопиться, и отодвинула для него широкую боковую дверь, сама же залезла на переднее сиденье.

– Добрый день, – поздоровался Медведь тоном, пресным, как маца. Он знал, что водители часто изливают душу, но не любил, когда это делали на него. Поэтому всегда старался найти золотую середину между вежливостью и беспорядочным братанием.

– Добро пожаловать! – седой водитель широко улыбнулся, и стало ясно, что общение состоится, несмотря ни на что. На нем была бейсболка, которая признавалась в любви к Нью-Йорку, и очки с толстыми стеклами – одну их дужку водитель вылечил от перелома с помощью скоча. На зеркале болтались сразу три ароматизатора, а на рычаге переключения передач вместо штатного набалдашника красовалась деревянная ручка от зонта. Все это обещало поездку увлекательную и наполненную новыми смыслами. Едва машина тронулась, опасения начали сбываться.

– Ну, рассказывайте! – потребовал водитель так радостно, будто они расстались только вчера, а до этого были знакомы целую вечность.

– Что? – удивилась Матрешка.

– Ну как, вообще все! – удивился водитель. – Есть ведь такая традиция, что пассажиры что-то рассказывают, ведь правда?

– Не уверена, – засомневалась Матрешка, делая слабую попытку избежать задушевной беседы.

– Есть-есть! – подтвердил водитель и приветливо улыбнулся, показав столь сложное и неритмичное устройство зубного аппарата, что любой стоматолог истек бы слюной по такой работе. – Конечно, есть! Я вот телевизор не смотрю и газет не читаю. Вместо этого я читаю людей. В метафорическом смысле.

Слово «метафорический» встревожило Матрешку и Медведя еще больше. Ничего хорошего не приходится ждать от водителя коммерческого минивэна, который знает слово «метафорический». Об этом даже была статья в «Вестнике дурных предчувствий», но весь тираж, как известно, изымается потом у читателей и сжигается.

– Здорово, – одобрила Матрешка осторожно, словно беседовала с игривым забойщиком скота. – А почему вы не смотрите телевизор и не читаете газет?

– Потому что телевизор есть обитель зла. Оттуда происходят все злодейства и вся неправда, – восторженно изрек водитель, улыбаясь еще шире.

– С чего вы взяли? – встрял в разговор Медведь, – Я вот недавно смотрел передачу про медведей…

– Нет-нет, там ничего нельзя смотреть, вы мне не рассказывайте! – перебил водитель. – Вы просто зомбированы, они на вас воздействуют технологиями, потому вы так и думаете! Я же не просто так это говорю! Я же знаю, о чем говорю, – обернулся он на секунду к Медведю и укоризненно заглянул тому в ноздри сквозь толстые стекла очков, хотя метил, очевидно, посмотреть в глаза, – мне один пассажир рассказывал разные истории, вот как вы сейчас, и очень поучительный случай с ним произошел…

Тут он вдруг замолк и стал подозрительно озирать местность, чтобы понять, не пропустил ли нужный поворот. Машина уже миновала огромное поле созревшей кукурузы, по краям которого невозбранно паслись довольные жизнью овцы, и преодолела несколько крутых подъемов, причем ветхий двигатель обращал внимание водителя на этот факт. Теперь они ехали по двухполосной дороге с шелковистым асфальтом, оставляя за собой все больше соснового бора, хотя и впереди его еще было немало. Медведь залюбовался пейзажем, а Матрешка сидела тихо, надеясь, что увлекательная история их минует и оставшуюся часть поездки они проведут в восхитительной тишине. Но водитель в конце концов узнал местность, довольно пожевал губами и продолжал излагать.

– Так вот. Мне один пассажир рассказывал, что у него дома, в той комнате, где стоит телевизор, на стене появилось странное пятно. Прямо напротив телевизора. Вот так телевизор, и вот так пятно, – водитель показал их взаимное расположение, отняв руки от руля, Матрешка испуганно вскрикнула.

– Ясно, ясно, не показывайте!

– Что? А, вы об этом! Да вы не бойтесь, я двадцать лет за рулем, – хохотнул водитель и нехотя вернулся к управлению машиной. – Вы поняли, где пятно, да? – строго посмотрел он в зеркало на Медведя.

– Да-да, – подтвердил тот, – понял, прямо напротив телевизора.

– Вот именно! – обрадовался водитель. – Сначала никто не придал значения. Решили, что это от влажности. Знаете, так бывает от влажности.

– Знаем, да! – подтвердила Матрешка, чтобы водитель не ударился снова в жестикуляцию.

– Вот! Но оказалось-то совсем другое! – таинственно сообщил он. – Пятно-то появилось как раз после очередной серии «Верности и негодования».

– Это что такое? – заинтересовался Медведь. Он смотрел телевизор, но не настолько.

– Сериал, который идет уже третий год, – просветила его Матрешка. – Женщина-энтомолог идет по следу хищного мотылька-оборотня и влюбляется в парашютиста, торгующего краденым антиквариатом.

– Именно, – подтвердил водитель, – очень увлекательный сериал. И вот прямо как закончилась серия, хозяева дома смотрят – а на стене это пятно.

– И что? – не поняла Матрешка. – «Верность и негодование» идет дважды в день, им искусственный интеллект сценарии пишет. Когда бы пятно ни появилось, оно в любом случае появится после одной из серий.

– Они тоже так думали! А оказалось все не так! – воскликнул водитель торжествующе. – К счастью, у этого пассажира был сосед, который во всем разобрался. Очень серьезный мужчина, положительный. Без вредных привычек, из дома не выходит без галстука. Он как услышал про пятно, сразу пришел посмотреть, вдруг там какая-то скрытая угроза. И сразу увидел, что это на самом деле не просто пятно, а изображение Люцифера!

– Не может быть, – вежливо удивился Медведь, поскольку водитель явно этого очень ждал.

– Да! Представьте себе! Изображение Люцифера, как если бы тот сидел на собаке в пол-оборота и был одет в кимоно. Таким образом высшие силы и намекают нам, что смотреть телевизор не следует, ибо там – зло! – и он воздел указательный палец кверху, как бы поставив в воздухе жирную точку.

– Интересно, зачем высшим силам использовать такие сложные намеки? – усомнился Медведь.

– А чтобы люди над этим думали, – ответил водитель тоном человека, только что получившего от высших сил email с подробным разъяснением их ближайших планов. – Множество тайн скрыто от людей. Многое нам предстоит еще узнать, – и он заправил выбившийся из прически седой хохолок обратно за сломанную дужку. – Мне вот еще один пассажир рассказывал… – Матрешка страдальчески вздохнула, – …рассказывал очень интересные вещи, он археолог и массу знает интересных тайн, – продолжал журчать водитель. – Например, он считает, что люди на земле уже жили неоднократно. Что были, например, цивилизации и раньше, только мы их пока не нашли. И тому есть доказательства!

– Да, а я читал недавно, что астробиологи нашли в метеоритах следы живых организмов, – невпопад сообщил Медведь, чтобы сбить водителя с очередной подробной истории. Затея удалась. Водитель вздрогнул, осекся и, если бы дело происходило в темноте, наверняка было бы видно, как он заискрил.

– Да… да… астробиологи… – Невидимый архивариус в его голове перебрал запас историй со словом «биология» и довольно скоро нашел более-менее подходящую.

– В нашем Университете знаете, что ученые недавно обнаружили? – с облегчением продолжил он. – Очень интересно…

– Это вам пассажир рассказал? – спросила Матрешка обреченно.

– Да-да, был один пассажир как раз оттуда, из Университета, – речь водителя вновь обрела угрожающую плавность. – Они там ставили очень интересный опыт. Они поместили в закрытый вольер стаю футбольных фанатов, а этажом выше, в комнате прямо над вольером, поставили контейнер с холодным пивом. Чтобы исследовать реакцию на раздражитель. Так вот представляете, они вообще никак не отреагировали!

– А как они должны были отреагировать? – удивился Медведь.

– Так вот и неизвестно! – продолжал горячиться водитель.

– И зачем это все было? – вяло спросила Матрешка, не поворачиваясь от окна.

– А вот теперь достоверно известно, что футбольные фанаты не реагируют на пиво, если не видят его и не знают о его существовании. Это же наука, вы понимаете? Это очень сложная вещь!

– Даже сложнее, чем я думала, – пробормотала Матрешка, провожая взглядом полицейский пост, проносящийся за окном.

Полный и румяный, как свежий пирожок, лейтенант как раз вышел из своей будки размяться, серебристые пуговицы на темно-синей форме сверкали на солнце и делали его похожим на раскормленного циркового жокея. Чуть дальше был указатель на поворот и Матрешка встрепенулась.

– Тише, стойте, нам сейчас налево!

Водитель, продолжая что-то курлыкать по поводу научных изысканий и неведомых вселенских тайн, повернул налево, въехал на грунтовую проселочную дорогу, но вдруг резко затормозил и свернул на обочину.

– Куда это вам надо? – спросил он, нахмурившись и с тревогой в голосе. – Это же та дорога, что к колдунье!

– Ну да, нам туда, – деловито ответил Медведь, – сейчас прямо, а дальше должны быть указатели.

– Нет-нет, я туда не поеду, вы что! Я не поеду туда! Еще чего не хватало! – и водитель затряс головой так решительно, будто ему предложили участвовать в мятеже.

– А что такое? – не поняла Матрешка.

– Нет, нет, даже не просите! – водитель поставил машину на ручник. – Я туда даже не сунусь. Там у нее какие-то странные вещи происходят, в Городе много сейчас об этом говорят. Говорят, она то появляется, то исчезает, а вечером, люди видели, огни там по лесу бродят. Так что, нет уж, извините.

– Ну ладно… – Матрешка растерянно полезла из машины.

– Спасибо, – сердечно поблагодарил водителя Медведь, толкая дверь, открыть которую мешал заевший замок. – Спасибо, очень интересно было с вами побеседовать! – несмотря на то что им предстояло идти несколько километров по проселку, он был счастлив, что поездка закончилась.

– Вы толкайте сильнее, там замок заедает, – посоветовал водитель, – плечом толкайте!

– Я толкаю, – сказал Медведь и едва не снес дверь с петель. – Спасибо, удачи вам! – еще раз горячо попрощался он и бережно захлопнул дверь, надеясь, что она отвалится не сразу, а чуть погодя. Минивэн затарахтел стартером, взревел и медленно покатился на разворот.

Грунтовая дорога была пыльной и неряшливой, как все грунтовые дороги. Хотя аккуратные столбики с указателями и говорили о попытках ее благоустроить. Матрешка с Медведем брели по ней уже больше получаса, обходя огромное поле, где что-то неплохо уродилось, судя по густой и жесткой щетине, оставшейся от скошенных стеблей. За все это время не появилось ни одной машины. Можно было бы подумать, что мир забыл про невзрачную грунтовку, если бы не изобилие следов в дорожной пыли – по ним любой желающий мог легко и быстро изучить мировую индустрию протекторов. Аккуратные узорчатые следы асимметричных дождевых шин чередовались с грубыми ребристыми отпечатками, какие оставляют старые грузовики. Среди них вился след широкий, но смазанный и бледный – обладатель этих сликов, должно быть, казался сам себе восходящей звездой автоспорта. Те незадачливые ромашки и кусты репейника, которым выпало расти на самой границе поля и дороги, давно уже потеряли натуральный цвет и были густо покрыты пылью, которая облаками оседала на них после каждой проехавшей машины. Вдали показался лес, и он был очень кстати – осеннее солнце пользовалось открытостью пространства и из последних сил старалось наградить любого прохожего тепловым ударом. Обезумевшая бабочка металась между цветастой юбкой Медведя и брусничным платьем Матрешки, не в силах выбрать, на каком из этих гигантских цветков ей осесть и остепениться. Матрешка отмахнулась, попав ей прямо по крылу, – бабочка закувыркалась в воздухе и потерпела крушение в ближайшем орешнике. Пока шли, обливаясь потом под настырными лучами, разговаривать не было сил. Но, зайдя в тень сосен и какой-то широколиственной благодати, Медведь быстро отдышался и снова стал приставать с расспросами.

– Так ты не рассказала, кто за тобой охотится. Кому ты так дорогу перешла?

– Долгая история, – сделала загадочное лицо Матрешка.

– У нас времени-то достаточно, судя по всему, – хмыкнул Медведь. – Похоже, этот лес надолго.

– Я случайно где-то прихватила чужую флешку, не помню даже, где. Вообще сначала думала, что это моя. А там оказалась важная информация. Причем совсем мне не нужная информация, судя по тому, сколько проблем сразу возникло, – и она мрачно уставилась в пространство.

– Какая-то государственная тайна?

– Какие у нас могут быть государственные тайны – как опрыскивать виноград от вредителей? В том-то и дело, что тайна вполне частная.

– А что именно? – Медведь внимал рассказу, он любил тайны. Особенно чужие, потому что своих у него обычно не было.

– Да не знаю, я даже не смотрела особо, что там. Чертежи какие-то. Просто вдруг стали какие-то люди набрасываться, куда-то волочить, спрашивать про нее. Оказалось, они из фирмы, которая занимается промышленным шпионажем. Или защитой от промышленного шпионажа, я так и не поняла. Один раз утром на выходе из клуба пытались в машину усадить, но я тогда перебрала коктейлей, и меня стошнило – они накричали и уехали. Второй раз вот на смотровой площадке почти уже похитили, но повезло.

– А что ты им просто не отдашь флешку?

– В том-то и дело, я не знаю, где она! Я ее случайно засунула в какую-то из внутренних матрешек, а потом их продала, рассказывала тебе.

– Ну да. Так зачем они за тобой гоняются? Скажи им, что флешка во внутренних, пусть сами их ищут!

– Они не поверят. Во внутреннюю матрешку обычно помещают только другую матрешку, это всем известно. Я даже сама не понимаю, зачем туда флешку засунула. День тяжелый был, дела, дела, потом в клуб пошла, ну сам понимаешь, надо отдохнуть. Вот так как-то все и случилось.

– Так покажи им, что у тебя внутри ничего нет, пусть убедятся.

– Ты не знаешь, что это за люди. Это очень серьезные люди. Подумают, что я что-то скрываю, и даже не представляю, что они со мной сделают. А я и сама не знаю, где флешка, вот в чем беда! Но они не поверят.

– И что, будешь ее искать?

– А что делать? Лучше я сама ее найду, отдам, и они от меня отстанут. Нельзя же так жить – все время от кого-то бегать!

– А почему ты не заявишь в полицию на них?

– Да ты что! Они меня тогда обвинят в краже. А я просто машинально где-то взяла. Но потом же не докажешь! Смотри-ка, это что?

Медведь и сам уже заметил стальной столб, на каких обитают рекламные щиты или дорожные указатели. Но этот столб изогнулся, как плакучая ива, а от указателя остался лишь кусок фанеры с обрывком бумаги, одиноко болтавшийся на ветру. Все остальное было раскрошено на мелкие щепки и тщательно разбросано поодаль. Матрешка с Медведем задумчиво уставились на странный объект. Чтобы так согнуть столб и перемолоть фанеру, надо было твердо задаться целью и пригнать вдоволь специальных механизмов. Либо быть неизвестным доселе существом, которое могло бы своей новизной порадовать ученых, но крепко огорчить службы спасения. Пугливое бормотание водителя, покалеченный столб – все это создавало картину непонятную и довольно зловещую.

– Покупаем карту, кому карту! – раздалось откуда-то сбоку призывное бормотание. Матрешка с Медведем шарахнулись назад и увидели вылезающего из кустов невысокого человечка среднего роста, средних лет, среднего телосложения, в темной рубашке, темных джинсах, темной бейсболке, волосы русые, лицо овальное, нос с горбинкой, особых примет, родинок и шрамов человек не имел.

– Мальчики, берите карту. Самая подробная карта, таких уже не делают, – предложил он заговорщицким полушепотом, жадно шаря по ним взглядом, но избегая при этом смотреть в глаза. Матрешка и Медведь глянули друг на друга, пытаясь понять, кто из них больше подходит под определение «мальчики». Потом Медведь решил все-таки выяснить характеристики товара.

– Какая карта? Вы о чем?

– Ой, ну не надо! – обиделся вдруг человек в среднем. – Можно подумать, вы не к колдунье приехали, а дикий рис собирать! Берите, без карты вы тут заблудитесь и ничего не найдете. И вас будут потом искать две группы спасателей, которые разделятся и пойдут одна поперек через лес, другая – налево к болоту, потом подключат вертолет и будут опрашивать местных жителей, а через три дня ничего не найдут и прекратят поиски согласно правилам, а вы все это время будете плутать возле молодого осинника, где овраг, и будете пить дождевую воду и питаться личинками майского жука, а через месяц вас, исхудавших и бледных, случайно найдет лесник, которому вы будете навек благодарны и будете возить к нему своих внуков, а он из вежливости не сможет вас прогнать, хотя такие, как вы, давно ему осточертели.

– Пожалуй, он знает, о чем говорит, – задумчиво сказала Матрешка, впечатленная этим прогнозом, – давай-ка возьмем у него карту. Почем она у вас?

– 5500 за обычную, 7500, если с комиксами и аудиогидом. Можно в евро, тогда 20 или 25.

– Что-то дороговато, – пробурчал Медведь, доставая бумажник.

– Да какое «дороговато»! – возмутился торговец картами. – Тут все измерения с точностью до метра плюс ориентиры!

– Хорошо, хорошо, – Медведь отсчитал пять купюр по тысяче, набрал мелочи и получил сложенный лист бумаги.

– Всего хорошего, спасибо за покупку, хорошего дня, – оттарабанил человек в среднем, скрываясь обратно в кусты.

Ветви сомкнулись за ним, еще несколько секунд похрустывали ветки, и наступила тишина. Матрешка и Медведь молча стояли, глядя ему вслед.

– Что это было? – спросил, наконец, Медведь.

– Хороший специалист по продажам. Давай-ка глянем, что мы купили, – и Матрешка потянулась за сложенным листком.

Внутри и правда оказался ксерокс самодельной, нарисованной от руки карты местности. Над каждой копией честно потрудились, доводя ее до ума, – в нижнем правом углу красовалась ярко-красная круглая отметина, сделанная маркером. Надпись рядом поэтично сообщала: «Здесь вы».

– Я думала, все будет проще, – честно призналась Матрешка, рассматривая размытые контуры дорог, стрелки и надписи вроде «Группа деревьев, включая ели» и «Идти в течение нескольких минут».

– Я думал, что будет намного проще, – подтвердил Медведь, изучая карту из-за ее плеча. – Пойдем, что ли. А то до вечера здесь застрянем.

Они двинулись дальше по той же дороге – карта предлагала идти по ней до тех пор, пока по правую руку не начнутся сосны с ободранной корой. Ничего плохого нельзя было сказать по поводу этой прогулки, в других обстоятельствах она была бы вполне хороша и сама по себе. Пыли здесь было гораздо меньше, чем в поле, и пахло соснами. Солнце прорывалось сквозь кроны деревьев специально, чтобы подсветить первые желтые листья и сделать лес золотистым. Какие-то птицы – по мнению Медведя, дрозды – носились ошалелыми стайками и громко скандалили. Вообще-то он не был специалистом в биологии, поэтому любая птица крупнее воробья, но меньше орла была для него дроздом.

– Смотри, дрозды! – поделился он с Матрешкой.

– Да наплевать, – она была погружена в изучение маршрута.

Карта педантично сообщала, что сосен со следами воздействия – четыре, а располагаться они будут вблизи от заброшенной тропы, ведущей в глубь леса. На которую и следовало свернуть. Еще имелась приписка, что кора на соснах содрана на высоте от двух до четырех метров. Точность, строго говоря, совершенно напрасная – пострадавшие деревья оказались видны издалека. По ним будто прошлись бороной или еще каким-то садовым инвентарем. Глубокие царапины прочертили стволы, на них кусками застыла смола, крупные хлопья сосновой коры густо усыпали землю вперемешку с хвоей и ветками. На одной из сосен – там, где царапины были особенно частыми, – Медведь заметил несколько ржавых гвоздей. Их наполовину вырвало из ствола и скрутило до неузнаваемости. Внизу под деревом валялся кусок жестяной таблички, на которой угадывались полустертая стрелка и номер телефона. Очевидно, она служила указателем до того, как кто-то приложил к сосне свой разрушительный энтузиазм. Кто бы это ни был, с ним не хотелось встречаться, и Медведь замешкался перед тропой. Тем более что поперек нее лежало несколько трухлявых осин, а землю будто взрыли кабаны.

– Пошли, пошли, – подтолкнула его Матрешка, – не бойся. Мы же задерживаться не будем, туда и обратно.

Медведь со вздохом перелез осины одну за другой и потопал по узкой тропе, Матрешка – за ним.

Было две проблемы. И это только из крупных. Во-первых, ветви кустов стремились ткнуться в лицо, а потом хлестануть идущего следом, как Медведь ни старался их придерживать. Матрешка забежала вперед, но тут же поцарапала веткой кокошник, снова убралась назад за спину Медведя и стала канючить, чтобы он предупреждал, когда хлестнет. Во-вторых, глинистая почва скользила под ногами, пытаясь увести неловкого путника в канаву, что тянулась вдоль тропы. Ходили тут, судя по всему, довольно часто и на поворотах влажная утрамбованная тропинка была отполирована до блеска – здесь прохожие скользили, старались не упасть и быстро-быстро перебирали ногами. Медведь тоже так поступил, но все-таки угодил ногой в канаву. Матрешке с ее присоской было проще, хотя и она проскальзывала через нахоженные места с опаской. Комары, мошки, паутина – это все отнесем уже к мелким проблемам. Туда же запишем тонкий аромат гниющих пней и тучи комаров, конечно.

Изящно проскользнув с шумом и треском под очередным кустом орешника, Медведь встал как вкопанный. Матрешка налетела на него сзади, ушибла нос и заныла было. Но замолкла, увидев то, что увидел он.

Сразу за кустом чуть сбоку от тропы стоял раскладной столик, а за ним скучал на раскладном же стуле человек неприметной наружности – один в один тот, что продал им карту. Впрочем, у того ботинки были черные и неряшливые, а этот сидел в белых кроссовках – такие обычно носят люди в среднем, если им отчего-то надоедают черные ботинки.

– Карты покупайте, последние остались, – приветствовал он гостей, кивая на столик, заваленный картами разных размеров и форматов. Был даже иллюстрированный атлас с ночными снимками инфракрасной камерой, а еще научный труд коллектива авторов «Дорога к колдунье – непредвиденные трудности или путь к осознанию себя?»

– Да нет, спасибо, мы уже купили, – растерянно ответил Медведь, озираясь кругом. Непонятно было, как торговец протащил в такую глушь столик, стул и толстую кипу печатной продукции.

– Где это? У гнутого столба, что ли? – хохотнул торговец картами. – Это вы напрасно, не надо покупать первое, что вам предлагают. Они же у него устарели уже неделю как! Тропинка эта теперь ведет в тупик, а дорога вокруг озера перегорожена упавшей елью. Обходной путь мимо болота вообще закрыт, там мафия заставила кого-то копать себе могилу, а гражданин случайно нашел месторождение марганца. Из него, кстати, делают отличные удобрения для пасленовых. У нас вот есть образец, если желаете, – и он стал рыться в сумке.

– Нет-нет, спасибо, не надо. А у вас-то карты точные? – подозрительно спросила Матрешка.

– А как же?! – изумился человек в среднем. – Это же спутниковая съемка, только сегодня передали и тут же отпечатали!