Игра знамёнами. Часть вторая: «Крамола небесная»

Хотя после Голотичи всеславого чародейства он уже не боялся.

Тот, меж тем уже начал заворачивать коня.

– Кстати, не хочешь вернуть своего словоплёта, рыжий волк?! – решил уколоть напоследок полочанского князя Ярополк. – Небось, скучаешь по его виршам?! Кто ещё, как он, сможет так красиво воспеть твои подвиги?!

Однако стрела ушла мимо цели. Полочанин даже не обернулся.

– Пусть он остаётся у тебя, Жеребец! – небрежно бросил он через плечо. – Мне его песни – не слаще сорочьего стрекотания! А тебе они скоро послужат утешением. После того, как с позором отступишь!

Мышастый жеребец понёс его вниз по склону – прочь от переговорщиков. Чуть ниже к нему присоединились оба телохранителя.

Ему показалось, или чародей бормотал что-то себе под нос? Уж не заклинания ли?

– До встречи в твоей столице, волк! – крикнул ему в спину Соловей.

Но тот не обратил на это внимания.

Спустя несколько мгновений все три фигуры достигли подножия возвышенности и поскакали в сторону Полотеска, почти уже невидимого в тени разрастающейся тучи.

Она, кстати, двигалась в их сторону.

Ничего – стихия им не помеха! Даже на руку.

Ладно, рыжий – сам напросился!

Жеребец, конечно, зверь не злой. Вот только ты его изрядно раззадорил.

– Давай сигнал! – скомандовал Ярополк Пежичу – Выдвигаемся к городу!

Тот послушно отъехал чуть назад и дал отмашку сигнальщику.

Воздух прорезал протяжный рёв боевого рога.

Вскоре сзади послышался слаженный топот. Воеводы раздались в стороны, пропуская воев.

Первой шла конная полусотня тяжелооружных гридней.

Переславцы.

– На По-ло-теск! На По-ло-теск! – кричали они.

Громко, слаженно – заслушаешься. Словно песнь поют.

Вои были в полном боевом доспехе. Тех самых кольчугах с волнистым узором. Им, в случае необходимости, предстояло прикрывать от неожиданного удара остальные силы.

Следом проехал отряд в несколько десятков кметей, уцелевших после сечи на Голотичи. Эти молчали.

Потом потянулись пешие ратники. Сначала с длинными пиками и широкими щитами, плетенными из ивовой лозы. Затем лучники, пращники и метатели дротиков. Разделяя их на два потока, шли мужи со штурмовыми лестницами.

– Вои вперё-о-од! Добыча нас ждё-о-от! – нестройно голосили пешцы.

Ну да, кому на войне – смерть и разор, а кому – добра полон двор.

Впрочем, чего ещё ожидать от ополченцев? Пусть те даже и называют себя воями. Не доблести же!

На их «доблесть» Ярополк насмотрелся ещё в прошлую зиму – под стенами того самого Менска.

Кстати, надо будет их осадить – чтобы не сильно разорили его будущую столицу.

Громадная туча меж тем наползала всё ближе. С неба начали падать первые редкие мохнатые снежинки.

Когда поток ратников схлынул, через взлобок снова потянулись конные.

Его собственные гридни.

– Сла-ава-а! Сла-ава-а! – одновременно гаркнули они при виде своего воеводы.

Ух-х-х – какие отборные молодцы! Любо-дорого посмотреть! У каждого второго на монисте шеляг, либо рыжуха! А то и по несколько сразу!

И на Голотичи славно отстояли – ни в чём не уступили ни волховым головорезам, ни выкормышам чародея. Может, они не хуже даже, чем витязи легендарного воинского братства Муравлянина, о котором так много рассказывал Соловей!

Хотя нет. Это он, пожалуй, лишку замахнулся.

Следом за гриднями тянулся обоз. Ему в предстоящей сече никакой роли не отводилось. Ярополк с Пежичем и Соловей поспешили занять место впереди него.

Войско впереди было похоже на гигантского змея, неспешно вползающего в грозовую хмару.

Княжич меж тем задумался о словах, произнесённых рыжим волком. Насчёт того виршеплёта. Не так уж он и не прав! Конечно, не в том, что касается его скорейшего позорного отступления – его-то, конечно, не будет – а вот про достойное прославление его подвигов…

Почему, действительно, все правдивые земли постоянно обсуждают свершения этого князька? Чуть ли не то даже, как он до задка сходил или девку повалял! А про великие дела, сотворённые самим наследником великого князя, посудачат-посудачат, да забудут! Всё потому что нет достойного мужа, который облёк бы их в красивую словесную форму!

Пенязич в счёт не шёл. Его достойные внимания творения за последние годы можно было пересчитать по пальцам. Одной руки.

А вот Баян…

Пожалуй, надо будет придержать его при себе.

Во всяком случае, пока он не закончит песнь о славном взятии доселе неприступного Полотеска. Ну, почти неприступного. Которая, безо всякого сомнения, затмит всё ранее им сотворенное!

Таем временем снегопад начал усиливаться. Вместо крупных одиноких снежинок с мягкими иглами, по лицу и доспехам заколотила мелкая ледяная крупа.

Да уж – видеть падающий с неба снег Жеребцу конечно доводилось. Но чтоб в таком количестве…

Всё так Полуночь – очень странное место. Недаром про него ходит столько жутких легенд. И про навьих, и про оборотней, и злых великанов, и про летающих крылатых змеев, про оживших мертвяков. Всего и не упомнить! В большинство из них Ярополк, конечно, не верил. Но когда с небесного купола тебе на голову валяться куски замёрзшей воды… как тут не уверовать, например, в ледяных полуночных демонов, которые пожирают тех, кто рискнул уснуть зимой не под крышей?

Ну, или во всеславово чародейство.

Княжич прекрасно помнил, как в прошлую войну рыжий волк два раза неимоверным образом выскальзывал из верных ловушек. Да и с лагеря на Уборти исчез так, словно сквозь землю провалился.

Но теперь-то ему точно не вырваться! Только если броситься бежать без оглядки, бросив на произвол судьбы собственную столицу!

И такой исход, откровенно признаться, был для княжича самым желанным. Боги с ним – очередным подвигом. Ну, какая радость штурмовать город в такую погоду? Кто в такой мгле разглядит его великое свершение?

Хотя к стенам в такую погоду подбираться – пожалуй, лучше и не придумаешь.

Г-гамаюн! Чем дальше вниз по дороге вёз буланый, тем гуще становилась падающая с неба ледяная крупа. И тем больнее секло кожу.

Когда спуск закончился, небо и земля вокруг слились в одну сплошную белую пелену.

Почти как тогда, на Голотичи.

Только тогда был простой и понятный туман.

А тут…

Неужто и вправду – небо падает на землю?

– Что происходит?! – крикнул Соловей – Я такого никогда не видел!

Ну да, откуда ему – небось, в жизни, кроме благодатной степи да полудня правдивых земель нигде и не бывал!

– Не боись! – успокоил его Ярополк – Это снег! Вода замёрзшая! Боги так на полуночи иногда шутят! Воду в небе морозят!

– А то я снега не знаю! – крикнул витязь в ответ – Отчего так много то?! Тут, похоже, уже не шутки! Не иначе – злятся боги-то!

– Позлятся и перестанут! – отмахнулся Ярополк – Такой снег долго идти не может! Не бездонные же у них закрома!

– Твоя правда… – согласился Соловей.

Однако снегопад не только не думал прекращаться.

Он даже усиливался.

Мелкая крупа начала расти в размерах и обзаводиться острыми режущими кромками.

Лицо, казалось, беспрерывно колют сотни маленьких иголок.

Г-гамаюн! Что происходит?

Впереди в белой круговерти выросла фигура какого-то мужа. Всадники увидели его буквально в последний миг и чуть не стоптали, едва успев осадить лошадей.

– Ты чего под копыта лезешь, Лукашко?! – заорал на него Пежич – Жить надоело?!

Надо же! Сотник не только запомнил, как зовут старшего ватажника менских ратников, да ещё и с полувзгляда распознал его в этом мельтешении!

По раменам чай? Вон, какие они у него здоровые!

А сейчас кажутся его больше из-за налипшего на них снега.

– Не серчайте, славные витязи! – подал голос ополченец. – Чего делать-то?! Куда идти-то?! В эдакой метели и разглядеть ничего нельзя! Люди ропщут! Я насилу на вас вышел!

Как он сказал? Ме-те-ли? Это он про снегопад? На мятель похож. Надо запомнить.

Ишь ты – ропщут! Быстро что-то! Не успели и двух стрелищ по дороге под снегопадом прошагать, как уж возроптали! А что дальше будет?

– Как куда идти?! Дороги, что ли под ногами не видно?! – возмутился Соловей.

Лукашко тряхнул головой, разом скинув со своей шапки добрую меру налипших ледышек.

– Не видно, витязь! Хоть очи вынимай! Всю как есть – замело!

Гамаюн раздери!

До последнего не веря в происходящее, Ярополк свесился с седла, пытаясь разглядеть в непроглядном мареве хоть что-нибудь.

И вправду нет дороги!

Не иначе – чародей наворожил!

– Так к городу идти надо! – снова подал голос Пежич – На Поло-оте-еск!

Он, видимо, ожидал, что его клич тут же подхватят едущие где-то впереди гридни. Но то ли те успели уехать далеко вперёд, то ли потеряли всякое желание надрывать глотки.

– Так, где город то?! – развёл руками Лукашко.

Вот ведь… А когда смотрели с горки, казалось – рукой подать.

– Там! – уверенно воскликнул Ярополк, тыкнув перстом вперёд.

Хотя…

– Или там – сказал он уже куда менее уверенно.

Или…

Вот ведь! Так и вправду недолго промахнуться!

Даже трудно представить, что может произойти в этом случае.

Например, они вместо города, выйдут прямиком к обрывистому берегу реки. И тут им в спину ударят гридни Всеслава.

Г-гамаюн!

Когда боги уже натешатся! И вправду – хоть очи вынимай!

И тут снегопад, который и так валил, что гуще уж некуда, замёл прямо таки с неистовой силой. Всё, что было до этого, можно было сравнить с тычками отроческого деревянного меча, против удара стальным клинком в руке опытного воя. Если до этого лицо только слегка покалывали ледяные иголки, то теперь они обратились в крошечные кинжалы и дротики, которые буквально раздирали кожу.

Да ещё и ветер задул так, словно сам Стрибог растянул меха своей волынки. Так, будто решил порвать себе обе щеки.

Кроме того, на земле с необычайной скоростью начали расти…

Эти… как их?

Даже буланый, до этого не подводивший хозяина ни в одной сече, отвернул морду, жалобно заржал и попятился назад.

Если бы Ярополк носил на шее оберег, было самое время за него схватиться. Вот только Жеребец привык полагаться только на свой большой меч. Да ещё, пожалуй, на Перуна. Но тот не любит, когда ему молятся. Он любит, когда в его славу убивают врагов.

А здесь кого убивать? Снег?

– Ослабони, князь! – снова заорал Лукашко, безуспешно пытаясь перекричать завывания ветра – Мочи никакой нет! Уходить надо! Заметёт – хуже будет! Полочане нас всех как перепёлок перещёлкают!

Г-гамаюн!

– И вправду, Большой меч! – заорал в другое ухо Соловей – Похоже, чародей рыжий наворожил! Все тут ляжем! Отступать надо! А то край!

Г-гамаюн!!

– Княже! Они дело говорят! – поддержал их Пежич – Давай хоть за тем холмиком схоронимся! Его-то видно! Только самую вьюгу переждём! Буквально час-другой! И рыжий волк и Полотеск никуда не денутся!

Г-гамаюн!!!

Картина ближайшего будущего, которая сама собой возникла в голове, была далеко не весёлой.

Замёрзшие ратники, похожие на глыбы льда.

Бьющиеся в агонии лошади.

Глядящие пустыми глазами в серое полуночное небо мёртвые гридни,.

Проигранная война.

И чтобы всего этого не было, надо лишь отступить…

Это что получается – прощайте мечты о собственном столе?!

Снова ходить на побегушках у отца?

Не-е-ет! Не бывать этому! Он точно возьмёт Полотеск!

Но… чуть позже.

Всего только нужно, что переждать.

Совсем чуть-чуть.

– Ладно! – махнул рукой Ярополк – Отходим!

Местность к полуночи от Пустых холмов

– Да отстань ты от меня, словоплёт! Хватит виршей! Тошно уже!

– Ну, ты только послушай, князь!

Той стужи лютой холоднейНикто не помнит из людей!Поток небесный режет плотьВрага такого как бороть?Не разрубить его мечомИ стрелы снегу нипочём!Любой опустит руки тутИ навьи душу заберут.Но не таков был храбрый князь!

Вирши и вправду были хороши. Ничуть не хуже лучших песен Пенязича. Тех времён, когда тот ещё был молод и не успел разменять свой дар на хмель и корысть. Хотя и заметно отличались стили словоплетения.

В общем, в другое время Ярополк бы их безо всякого сомнения, оценил по достоинству. Но не теперь.

Да и к тому же, они напоминали о далеко не самых приятных часах в жизни.

– Я княжич, а не князь! – только и ответил он Баяну, безжалостно прервав его словоизлияния, и снова пришпорил буланого.

Тот недовольно заржал.

«Зачем, мол, обижаешь, хозяин? И так тороплюсь, как могу!»

Златовласый бард, видимо, неверно истолковав поведение спутника, тоже наддал. И, настигнув Ярополка, тут же пустился в пространные рассуждения, что мол, вирши – это не простое описание событий, это – ещё и произведение искусства, призванное радовать богов красотой словесного плетения. И, в некоторых случаях, для того чтобы эти самые слова укладывались в нужные размеры, правду иногда можно принести в жертву красоте.

– Ведь ты же будешь князем, Соколович, рано или поздно! – втолковывал он Жеребцу – А эта песнь будет жить вечно! И значит – неправды в ней и нет никакой! Ты, главное, дальше послушай! Там у меня такое славное парование вышло! Никто ещё подобного не делал!

Баян в окружение княжича, к его немалому удивлению, влился очень легко, и даже с какой-то странной готовностью. Будто ждал этого случая долгий срок. Испуг, полученный им на Голотичи, быстро прошёл, едва виршеплёт понял, что Ярополк на самом деле совсем не жесток. Кроме того – умеет ценить хорошо сплетённое слово.

Возможно поэтому он почти сразу признал в нём нового хозяина. От чего барда не отвратило даже недавнее суровое испытание под стенами Полотеска. Хотя его самого оно считай, и не коснулось – всю ту жуткую метель он так и просидел на обозной телеге под медвежьей полостью.

Зато вирши про неё плёл – заслушаешься!

– Метали боги снег с небесНайти про то нельзя словесЧто пережить тому пришлосьКто воле их в тот день шёл врозь!Но пережили! И вперёдИх вновь стезя борьбы ведёт!За Жеребцом идут полкиБогам небесным вопреки!

А вот это уже был явный перебор.

Богоборцем Ярополк себя никогда не считал. И даже в мыслях не мог представить, что хоть когда-нибудь воспротивится воле высших сил. Поэтому таких строк в песнях, посвящённых его подвигам, не должно было быть ни в коем случае.

– А скажи мне, словоплёт! – снова безжалостно перебил он Бояна – Ты всё ещё любишь своего прежнего благодетеля?!

Златовласый песнопевец смутился.

– Нет! – тем не менее, решительно ответил он. – А отчего ты спрашиваешь?!

– Отчего же ты тогда в своих виршах валишь всё на богов? А не говоришь прямо, что это тёмное всеславово чародейство?!

На лицо Баяна пала тень.

– У меня и вправду нет причин любить этого мужа! – сказал он спустя какое-то время. – Хотя он того заслуживает! Это и достойный правитель, и один из величайших полководцев нашего времени!

Надо же – голос прямо звенит от напряжения.

– Но я готов позакладовать эту диадему! – бард положил руку на золотой обруч с самоцветом у себя на челе – Что он не имеет никакого отношения к чёрному чародейству! Я ведь тоже жрец! Я чувствую подобные вещи!

Вот так новости!

– Тогда откуда он берёт силы для всех своих чудес, жрец?! Ты же не будешь отрицать, что он их творит?!

– Не буду, княжич! – тряхнул тот пшеничными кудрями – Творит! Только не чародейство то! И не колдовство! И не волшба!

– А что тогда? Божественный промысел?!

Г-гамаюн! А что если оно так и есть на самом деле?

Ведь если чародею, для того чтобы снова сотворить свои чары, требуется время для отдыха, то высшим силам в нём нет никакой необходимости! И тогда…

– Он самый! – Баян воздел руки к традиционно серым полуночным небесам – Я слышал от великих жрецов. Старые боги гневаются! Люди слишком мало стали приносить им даров! Когда-то они спасли этот мир от страшной погибели, когда им владели жуткие твари Чернобога, а Сварог ещё только ковал на небе своё могучее оружие. Хорс растопил вечные льды, Велес победил чудовищ, вырастил леса и наполнил их зверями, Стрибог создал ирий, а Марана – отделила живых от мёртвых! Люди долго помнили об этом, но в последние годы стали больше молиться другим богам, которые когда-то бросили их на произвол судьбы!

Историю эту Ярополку слышать уже доводилось. Правда, в несколько другой интерпретации. Мол, пытались-пытались старые боги на земле порядок навести. Так у них ничего и не вышло, пока за дело великая троица не взялась.

Впрочем – чего этих жрецов слушать! Они, чтобы у людей лишнее приношение выклянчить – любую байку сочинят. Или старую переиначат.

– А Всеслав, выходит, их орудие?! – с долей иронии в голосе подытожил Ярополк рассказ виршеплёта.

Но тот её, похоже, не заметил.

– Именно, князь! Откуда, по-твоему, взялась та метель?! Старые боги хотят снова послать на землю те же напасти, которые когда-то её терзали! И хлад и глад, и град! И возродить старых чудовищ! И тогда снова придёт в подлунный мир Чернобог, и уже никто не сможет его остановить! И тогда конец настанет всему!

Баян ненадолго остановился, чтобы перевести дыхание.

– Боги остановятся только в одном случае! – подытожил он – Если люди опомнятся, и вспомнят про них! И тогда мир будет спасён! Именно для этой цели и предназначен Всеслав! Вернуть старую веру! Сначала на всей Полуночи! А потом – и на Полудне!

Да уж – что ни культ, везде жрецы концом света пугают! Как будто других пугалок нет.

Хотя – а чем ещё простой люд пронять можно, кроме как смертью? Причём не только своей, но и разом – всей родни и потомства. Ну, и мира до кучи.

Интересно, а чем бы его смогли пронять? Ничего, кроме мужского бессилия, в голову не приходило. Вот уж действительно – лучше в сече лечь.

– Что-то я не слыхал, чтобы рыжий волк, когда сидел в Столице, пытался там культ Велеса насаждать! – поддел он виршеплёта. – Сидел там ниже травы, тише воды, да делал – что ему бояре велят! А случай представился – убёг сразу! Только хвост его рыжий и успели рассмотреть! Что-то не больно он был похож на божье орудие!

Однако Боян ничуть не смутился.

– Одно дело богов утверждать, когда в город победителем вступаешь – ответил он веско – Во главе могучих дружин! А другое – когда полонянником бесправным!

Это ещё вопрос, каким путём полочанин попал в Столицу!

Хотя интересно – откуда у Баяна именно такая версия?

– Если твой князь такой могущественный – спросил Ярополк – Ты не боишься, что кара богов в случае чего обрушиться и на тебя?! Ты же теперь со мной!

Однако златовласый снова нашел, чем возразить.

– Барды ни с кем! – высокопарно ответил он – Песнопевцы могут следовать за любым правителем! Но это не означает, что они встали на чью-то сторону! Они выше этого! Паруя вместе слова, они на равных разговаривают с богами!

Ишь, ты! Разговаривальщик…

На Голотичи, помниться, по-другому пел.

– Ладно, Боян, болтай потише! – осадил его Ярополк. – А то, как бы тебя простые смертные не услышали! Ещё стрельнут с перепугу, и будет у тебя одной дыркой в теле больше!

В глазах виршеплёта мелькнул страх. Он послушно замолчал.

Совсем скоро они должны были выехать к секрету менских ополченцев. Дозорным, правда, не полагалось стрелять в кого попало – им надлежало вовремя разглядеть приближающихся всадников и подать сигнал в главный лагерь. Но ратники есть ратники – кто знает, чего от них ждать?

В этой местности они оказались после того как войску пришлось спешно отступать от Полотеска. Переждать метель не получилось. Она не стихла ни за час, ни за день. Княжич тогда даже в очередной раз задумался, почему он не берёт с собой в походы волхва. Он бы и воев на битву благословлял, и, глядишь – всеславовы чары рассеивал.

Хотя – такое-то колдовство поди ещё рассей!

В общем, для того чтобы не завязнуть в снегах, полкам пришлось всё время идти. И ехать. И произошло то, чего, в такую погоду, пожалуй, и следовало ожидать – они сбились с дороги. И вместо того чтобы выйти к лесным крепостям, где их ждали тепло, защита и провиант, забрались какие-то дремучие дебри, где Ярополку раньше никогда бывать не доводилось.

Поэтому он решил идти дальше. До тех пор, пока местность не окажется знакомой. В итоге они и вышли к полуночному краю Пустых холмов.

Вот уж где княжич хотел оказаться в последнюю очередь. Из его памяти ещё не стёрлись события, которые произошли тут чуть меньше года назад. Да и в дальнейшем слухи об этом месте ползли оч-чень недобрые.

Впрочем, он туда идти и не собирался. Когда вьюга окончательно утихла, у него в голове созрел новый план. Был он достаточно прост, и заключался лишь в том, чтобы собрать в один кулак все силы, которые сражались в этой войне против рыжего волка.

Ну, почти все – на Медоуса и его лютву надежды по-прежнему не было никакой. Зато воля судьбы вынесла Ярополка с войском куда как близко к другому союзнику – сыну набольшего боярина Дубыне. Земли, на которых он вёл войну, лежали отсюда буквально в полудюжине поприщ.

Туда отправилась сотня переславцев во главе с Соловьём. Такие силы нужны были витязю на случай, если потребуется прорубаться через вражьи ряды.

Менским ратникам, сильно обморозившимся и выбившимся из сил во время той злосчастной метели и последующего изнурительного перехода, княжич решил дать отдых. Они разбили здесь лагерь и остались ждать возвращения остальных.

Близость холмов их отчего-то не смутила. То ли не верили слухам, то ли зимой, поселившееся там ослабевало и не представляло особой опасности.

Сам Ярополк во главе собственной дружины отправился на разведку. На закат. Куда с ним напросился и Баян.

Этот поход, в отличие от предыдущего, закончился блестяще. Во-первых – удалось точно установить, где теперь рыжий волк. Он занимался осадой тех самых двух лесных крепостей, захваченных его врагами после Голотичи. Во-вторых – Всеслава получилось убедить в том, что именно там сейчас находятся главные силы полуденцев. Специально для этого княжич приказал тайно переправить за стены собственный стяг. А также знамя Соловья.

Подобное мало согласовывалось с понятиями о воинском вежестве. Совсем. Вот только других способов одолеть столь бесчестного противника Ярополк больше не видел.

Как и не собирался больше, во всяком случае, в ближайшее время, снова сходиться с ним в открытом бою.

Вторая часть плана была не менее проста, чем первая. Всеми собранными силами надлежало снова обрушиться на полочанскую столицу. Захватить её – и пусть рыжий волк сколько ему угодно носиться по своим владениям и затевает новые каверзы.

А из стен Полотеска Жеребца даже старые боги не выгонят!

Теперь осталось лишь вернуться в лагерь и дождаться там возвращения переславцев. Если всё сладиться удачно, вместе с деревлянами и Дубыней.

То-то будет славная битва!

Двигающийся по березняку отряд должны были вот-вот обнаружить. И поднять шум. Но его что-то всё не поднимали и не поднимали.

Неужто ратники сделали всё как настоящие вои, и попросту подали весть о кавалькаде в лагерь? В подобное верилось с трудом.

Ну вот – ещё буквально два-три перелеска и деревья расступятся в стороны, уступая место почти голому предхолмью. Покрытому пожухлой травой и лишь кое-где прорезанному купами голого кустарника.

Там, в небольшом распадке, и устроили свой стан ополченцы.

Но отчего же их никто не встречает? Не настолько же они плохи в воинском деле! Вежество же нужно знать!

Ему кажется, или он слышит вороний грай?

– Эй, Пежич! – крикнул Ярополк – Отправь кого-нибудь – пусть поглядит, что там в лагере!

Ехавший чуть сзади воевода тут же отдал команду.

Но почти сразу стало ясно – разведка не потребуется.

Там действительно что-то случилось.

В противном случае на подмерзшей земле при выезде из перелеска не лежало бы мёртвое тело. Судя по одежде – холщовой рубахе с портами, остроносым кожаным поршням с подвязками и кожаной же стёганке, это был менский ратник.

Несостоявшийся разведчик подъехал к нему поближе и потыкал тупым концом копья.

Мертвец был довольно «свеж» – судя по ещё не до конца закоченевшим членам, пролежал здесь он не больше суток. И вороны до него ещё не добрались.

А когда кони провезли своих седоков чуть дальше, к одному трупу добавилось несколько «товарищей». И у каждого было в теле хотя бы одно лишнее отверстие. Одному даже раскроили голову. Да так, что его мозги разбрызгались на несколько аршинов вокруг.

Г-гамаюн раздери! На лагерь явно напали.

Но откуда они про него узнали? И чем всё закончилось?

Не отдавая никакой команды, Ярополк снова пришпорил буланого. Тот мгновенно перешёл с рыси в намёт.

Примеру княжича последовали остальные вои.

Только Баян сразу отстал.

В последнем перед лагерем перелеске тела попадались едва ли не на каждом шагу. Всё сплошь ополченцы. И почти на всех лицах застыл неописуемый ужас.