Маша и Шерхан

Башлык берет паузу. В кабинете становится тихо.

– Указание поставить именно драму «Ромео и Джульетта», да еще на английском языке, получено сверху. Я не имею права оспорить его. Мария Ивановна – младшая и самая любимая дочь Ивана Ивановича, первого секретаря районного комитета партии, большая любительница театра. Некоторые мои недоброжелатели давно хотят снять меня с поста председателя хозяйства. Я получил информацию, что один из них едет в Москву. За правдой. Найди подход к Марии Ивановне. Словом, надо дискредитировать ее. Это и просьба, и приказ. Через нее выйдем на Ивана Ивановича.

–Вот здесь, – показывает Башлык на свое горло, – он, как кость, со своей партийной принципиальностью. Старая лиса. Кому он хочет втереть очки?! Свою дочь назначил директором нашей школы имени Крупской. Для догляда за мной?! Впрочем. Закроем пока что эту тему. Меня так просто не возьмешь…Ты не забывайся. Помни, какой род ты представляешь! Кстати…

Башлык встает из-за стола, отодвинув тяжелое кресло, и подходит к Шерхану, что стоял все это время навытяжку. Громадная фигура Башлыка заслоняет дневной свет, падающий из единственного панорамного окна в кабинет председателя хозяйства. В большой комнате наступают сумерки.

– Я имел честь быть близко знакомым с твоим отцом, – говорит Башлык – Редкой души был человек. Человечище. Человек с большой буквы. Но он, несмотря на свой колоссальный авторитет, выполнял неукоснительно постановления и распоряжения вышестоящих партийных и хозяйственных органов. И никогда не ставил под сомнение решения партии. Будь достоин его светлой памяти. Пусть его душа покоится в раю….

Речь идет о покойном первом заместителе министра заготовок республики. Что касается приказа председателя коллективного хозяйства найти подход к дочери грозного секретаря Ивана Ивановича, речь, собственно, не шла об опасной, по трактовке Башлыка, поездке правдоискателя в Москву. Башлык состоял, как уже говорилось выше, в организованной преступной группировке, вывозившей на российские кооперативные предприятия согласно поддельным документам утаенную от государственного учета сельскохозяйственную продукцию.

О развитии событий в данном направлении несколько позже, а пока что Шерхан согласился найти ключи к замку от сердца любимой дочери хозяина района. «Посмотрим, – подумал он, – нельзя так сразу отказывать старому уважаемому человеку. Если я начну залезать в грязь, придумаю какую-нибудь оговорку. Логичную. Непробиваемую. И поверну назад».

Башлык кивнул головой, отпуская Шерхана. Затем он достал из сейфа коробочку с еще одним надежным, как говорил ему старый знакомый врачеватель Ахун, лекарством. Оно было привезено из далекой степи. Это была горная поваренная соль, впитавшая в себя все соки громадного варана. Башлык раскрыл коробочку и, взяв одну крупинку соли красного цвета, положил ее под язык. Кстати, молодильные таблетки готовились просто. Тушка степного крокодила (самые крупные экземпляры, говорят, доходили в длине с учетом хвоста до двух с половиной – трех метров), заправленная после разделки и очистки варана нужным количеством соли и аккуратно зашитая, все месяцы долгого жаркого периода времени года висела на солнцепеке. С наступлением прохладных дней из брюха ящерицы, заметно уменьшившейся в размерах, вынимали до последней крупинки соль. Она использовалась как мощный стимулятор обменных процессов. В колхозе началась такая ответственная агротехническая операция, как прореживание появившихся ростков хлопчатника. Придется Башлыку, как всегда, встать в пять часов утра, чтобы через полчаса поспеть на собрание в районном штабе, а затем ближе к восьми часам утра организовать выход на поля женщин и детей – самой безотказной и основной рабочей силы в советском коллективном хозяйстве в период сезонных немеханизированных сельскохозяйственных работ.

После беседы с младшим зятем действующий председатель коллективного хозяйства имени Ленина еще раз утвердился в правоте своих выводов о грядущих неизбежных переменах в самой большой стране в мире. «Мир созрел для перемен… – констатировал старый Башлык,– только бы не попасть под мчащийся на всех парах локомотив истории…». В молодые годы он по собственной инициативе, а также по просьбе совестливых людей старался на сборищах пьяного начальства в качестве единственного трезвого лица довести некоторые свои практические соображения о более лучшем устройстве жизни. Но от него отмахивались как от назойливой мухи. Это было несправедливо. Но с этим ничего нельзя было поделать. Чтобы принимать слова шута, или трикстера, а таковым Башлык был в глазах высокого начальства, нужно было признать его равным себе. А с этим была очень напряженно. На этот счет много что можно сказать. Остановимся на одном факторе. Дело было не только в степени демократизма высокого начальствующего лица. Царь, может, и хотел, да вот окружение не давало. К слову. Вспомнился анекдот времен правления в СССР генерального секретаря ЦК КСС Леонида Брежнева. «Как-то раз дорогой Леонид Ильич решил сходить в общественную баню. Мол, оторвался от народа. Надо быть ближе. В бане дорогой Леонид Ильич спрашивает у помощника: «Это что у посетителей бани, внизу?». Помощник отвечает: «Так это задний проход, дорогой Леонид Ильич!». «Вот негодники, – сетует дорогой Леонид Ильич. – Говорил я: «Не лижете меня в зад, вот и зализали совсем, ничего не осталось…».

Впрочем, Башлык начал расставаться с иллюзиями о разумном устройстве мира еще в детстве. Вот одна из историй, связанных с ним:

«Он закончил учебу в первом классе школы имени Надежды Крупской. Передрался с несколькими своими сверстниками, полагавшими, что его полнота – синоним неуклюжести. Между тем при точном попадании его большие кулаки, помноженные на инерцию крупного тела, наносили ожидаемый урон щуплым в основе своей ровесникам. Но самое главное, конечно, было в другом: он научился читать. Особенно приятно было продемонстрировать новые знания бабушке, пожалуй, главному авторитету на тот период его жизни.

Поэтому в салоне автобуса, который уносил его и бабушку в вожделенный зеленый город, к родным людям, он сразу принялся знакомиться с надписями и громко зачитывать их содержание. Благо, что они были короткие: «Не курить!», «Не сорить!». Через некоторое время его внимание привлекло незаметное на первый взгляд объявление: «В случае аварии возьмите молоток и выбейте стекло окна». Естественно, продекларированного молотка на месте не оказалось, хотя зажимы для него были в наличии. Он пристал к бабушке: «Где молоток?», «А если мы перевернемся, как мы выскочим из автобуса?», «Может быть, мне спрятаться под сиденье?» Последний вариант ему представлялся интересным: он сидит под сиденьем в темноте, укрытый большой юбкой бабушки; авария – и вот спасатели находят его, целого и невредимого, в покореженном автобусе среди горы трупов… Конечно, среди них нет горячо любимой бабушки. Она спасается чудом, как и он…

Бабушка, как он справедливо полагал, могла заткнуть его, пригрозив расправой черноусого полнощекого дяденьки, который сидел рядом с ними, и, как показалось ему, зловеще подмигивал своим правым черным глазом… Но она просто успокоила его: «На обратную дорогу возьмем с собой молоток… А теперь вверим себе в руки Всевышнего! Скоро остановка (она имела в виду перекресток больших дорог) и я тебе куплю петушка (под последним, естественно, понимался леденец)».

Своё обещание захватить молоток из дома своей старшей дочери, она, конечно, не выполнила: но и он уже привыкал не верить взрослым, и утвердиться в этом выводе ему помогли многие подписи, встречавшиеся мне на каждом углу зеленого города.

«Кинотеатр «Спутник» – складывал он фразу и вспоминал рисунок из своего букваря. Если спутник, почему он другой – не круглый, не летает, а где его длинные усики – антенны? «Чайхана» – выводил он в уме следующее слово. Почему дяденьки, сидящие в ней, не пьют чай, а водку? «Улица Богишамол» – складывал он еще одну фразу и недоумевал: а где сад, а где ветер (Богишамол – буквально сад, овеваемый ветерком)?

Особенно его поразило словосочетание «Ак Сарай». Полуразрушенный знаменитый дворец государя и полководца Амира Темура, выходца из местности, где проживала его тетя, был совсем не похож на их семейный сарай, а цветные узоры майоликовых плиток на двух уцелевших башнях, когда-то представлявших часть громадного портала, были не белого цвета (Ак Сарай – буквально – Белый дворец).

Итак, его вступление в мир грамотных ознаменовалось открытием, о котором взрослые говорят: «Не верь глазам своим». И когда на обратном пути он разглядел еще одну надпись внутри салона автобуса «Остановка по требованию», и отсутствующую кнопку (видимо, водитель счел её ненужной, в наличии было только отверстие), будущий Башлык понял, что для него нет «Остановки по требованию».

Впрочем, каждый делает собственные выводы из уроков детства. У автора на этот счет тоже было из чего выбирать:

«Как он грохнулся на грешную землю, мой двоюродный дядя, надевая свои неизменные азиатские калоши! Эти калоши имеют узкий носок. Он приспособлен к ичигам. Это высокие сапоги из тонкой кожи без рантовой подошвы и каблука. Их одевают с калошами. Я прибил калоши дяди гвоздями к порогу дома. И когда дядя поспешил по своим бухгалтерским делам после очередного намаза – мусульманской молитвы, как правило, совершаемой пять раз в день, галоши задержали его неизменную стремительную поступь. Будь мой дядя толстым, наверное, моя шутка имела бы далеко идущие последствия. А так тщедушный человек – гроза своих жен (почему-то они умирали рано, только последняя, Мариам, проводила его на смиренный мазар – мусульманское кладбище), вылетел из галош и приземлился от них неподалеку.

Как вспоминали мои старшие родственники, «тути» (так он называл свою тетю – мою бабушку), мы же, дети, так и прозвали его между собой, имел действительно грозный характер. В годы моего знакомства с ним от этого качества оставались единичные фрагменты: вулкан, иногда плюющийся горячей лавой. Но любовь тути к горячительным напиткам оставалась прежней. И это сильно огорчало его тетю, мою бабушку, а значит – и меня.

–После своих командировок в колхозы «тути» возвращался домой в стельку пьяным, – рассказывала моя тетя. – Его жена находила спасение в соседнем доме. Тути брал за поводок свою собаку – немецкую овчарку, и командовал: «Бушуй, искать!» Бушуй, не желая выдавать свою хозяйку, имитировал поиск. «Тути» тогда начинал посылать на поиски жены своих детей. Выпроводив их на улицу – вне зависимости от погоды, и, постреляв в небо из ружья, тути успокаивался, запирал изнутри на большой засов входную дверь и засыпал. Благо, что мертвецким сном. Потому что одному из «разведчиков» приходилось через зады двора, замирая духом – особенно пугала почему-то черное пространство открытой на ночь бани, пробираться домой, открывать засов и впускать домой всю компанию. Наутро тути получал жестокий нагоняй от своей тети, но неизменно божился, что ничего не помнит и что свой грех он замолит....

Мне вспомнили и другие проделки. Крупный азиатский горох, подложенный под молитвенный коврик дяди. Мне самому пришлось попробовать на своих коленях твердость горошин в углу комнаты…

А горстка марихуаны, которую я выкрал у махаллинских наркоманов – один из них жил по соседству с дядей, и украдкой добавленная мной в плов? Мне было интересно: останутся ли такими же дядя и его друзья – важными, или будут вести себя как наркоманы? (Бормотать что-то непонятное, вращать глазами, махать руками в непонятном мне желании что-то ухватить из воздуха). Поможет ли им Всевышний? Или ему всё равно и перед ним все равны? Вкусив плова с дурманом, благочестивые гости моего дяди и сам дядя тоже впали в неудержимый смех, перемежаемый икотой… Это едва не прикончило самого тучного из праведников…

Мои большие уши – предмет злых шуток мальчишек нашего жилого квартала, стали вызывающе некрасивыми. Железные пальцы были у моей бабушки в отличие от её характера. (В отношении меня, надо заметить).

Но, собственно, что послужило причиной моего конфликта с дядей? Я упорно, будучи прилежным пионером-атеистом, отвращал дядю от религии, приводя железную, как мне казалось, логическую формулировку: «Бога нет! А если он есть, почему он не наказывает пьяниц? Бога нет! А если он есть, скоро накажет вас. Вы не боитесь?». Моего старшего родственника это выражение страшно оскорбляло. Будь его воля, он надрал бы мне уши, а может, и выпорол. Но его тетя, моя бабушка, не могла этого ему позволить. Прошло время. Сейчас я понимаю своего дядю. Он получил в первый же год второй мировой войны сильнейшую контузию и был списан подчистую. Бывший сержант и бывший командир расчета противотанковой пушки, а теперь – инвалид, заглушал периодические страшные боли в голове универсальным транквилизатором и анальгетиком – водкой. Правда, затем он раскаивался в своем греховном поступке и замаливал его…».

Большим начальником невозможно стать без четких приоритетов. Считаться со всеми – никаких сил не хватит. Кем-то следует пренебречь. Ради достижения общих целей. А может и великих общих целей. Башлыку хватило ума понять это. Еще в детстве отец его наталкивал к этому решению. Раз за разом. Приведем лишь один эпизод.

«Отец редко Башлыка с собой на работу. Каждое такого рода сближение ему запоминалось. Как-то они попали на свиноферму заготовительного пункта. Как оказалось, отец приехал в одно из ведущих подразделений вверенного ему хозяйствующего субъекта проконтролировать процесс кастрации поросят. Ветеринарный врач, ему ассистировал ветеринарный фельдшер, привычными движениями делал укол шприцом в нижнюю часть живота поросенка, делал разрез ланцетом, быстро находил искомое, перекусывал ножницами, зашивал… Дело было поставлено на конвейер.

Будущему Башлыку стало жалко поросят. Но он удержал себе от вопросов отцу и, подбирая полы белого халата, выданного ему на ферме, направился в маточное отделение. Здесь ему понравилось. Ферма была на хорошем счету. Животных здесь умели содержать. Этим, наверное, и объяснялось благодушное поведение свиноматок – недвижимых дредноутов, окруженных рыскающими канонерками – симпатичными молочными поросятами. Здесь и нашел его отец…

– Этих тоже ждет кастрация? – спросил он. Отец похлопал его по плечу и ответил на вопрос: «Да! Хотя у них есть признаки отца…».

Немногословного отца надо было разговорить. Последовали новые вопросы: «А кто их отец? А что такое его признаки? Как их можно увидеть?».

Отец, полагая, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, отвел его в отдельное помещение свинофермы, где внутри крытого загона возлежал здоровенный кабанище.

– Это отец поросят. Представитель очень ценный породы свиней – йоркширской. Но у нас ферма не племенная. Поэтому поросят-мальчиков кастрируют. Толстыми пай-мальчиками становятся…

– Как я? – последовал испуганный вопрос будущего Башлыка. Надо отметить, что в детстве он был полным мальчиком. И самым распространенным эпитетом уличных мальчишек было сравнение его со свиньей.

Отец рассмеялся и сказал ему: «Ну, ты даешь! А ты толстый благодаря своей бабушке. Много сметаны кушаешь…»

Затем они сидели за столом. Кусок хлеба не шел мальчику в горло. Заведующий фермой прижал руку к сердцу и спросил отца:

– Раис-бува! (уважительное обращение к руководителям в сельской местности). Что-то у вашего младшего сына аппетита нет. Граммов 50 вине ректификате ему не помешают?!

Отец посмотрел на меня, затем на веселого заведующего фермой, и отрезал:

– Бесполезно. И 50, и 100 граммов спирта ему не помогут. Он в меня. Спиртное на него не действует. Дома покушает…

В тот памятный день, вечером дома, он спросил у отца:

– Почему Вы не кастрировали Тарзана?

Тарзан была кличка домашней среднеазиатской овчарки, существа не просто громадного, но и крайне свирепого. Когда он рвал очередную железную цепь и убегал из дома, только отец мог посадить его на место. Будущему Башлыку подумалось, что Тарзан мог бы возить его на санях или в повозочке… Такие картинки были в некоторых детских книжках – весёлые пай-собаки, везущие таких же весёлых пай-мальчиков…

– Тогда Тарзан перестанет быть сторожевой собакой, – ответил отец . – Ты разве хочешь, чтобы к нам во двор забрались воры и унесли твой велосипед? И вообще. Запомни. Раз и навсегда. У каждого на этой земле свое предназначение. Научись подчиняться, потом будет легче повелевать. Научишься отрезать от себя лишних людей, тебя начнут слушаться те, кто побоится разделить судьбу неудачников…».

Но вернемся к нашим главным героям: Шерхану и Маше.

***

Что нужно для того, чтобы вспыхнула любовь? Привычка получать свое, достигать поставленных целей – не самая последняя составная часть такой сложной квинтэссенции чувств, что соединяет вместе мужчину и женщину. Мария, младшая дочь очень большого по сельским региональным меркам человека, не знала в жизни отказа. Старшие дети Ивана Ивановича росли в аскетической обстановке сталинских годов. Они с большим удовольствием оставались на этнической Родине после окончания учебы в российских высших учебных заведениях. Жизнь с весьма требовательным отцом в одном доме их не привлекала.

Что касается отца, он и не настаивал на другом варианте. В свое время он решил, что его детям лучше вернуться на этническую Родину и принимал вместе с российскими родственниками жены соответствующие меры по реализации намеченного. Он с удовольствием принимал на лето на паях с женой, Настасьей Петровной, растущую когорту внуков и внучек в сопровождении их матерей, а иногда и отцов. Благо, что недалеко от районного центра протекала река Кызыл Дарья с ее знаменитыми песчаными берегами и островами. Здесь также располагались загородные дачи высшего руководства региона. Жесткий секретарь в такие моменты преображался.

Его сердце, которое было все в рубцах от жизненных испытаний, таяло еще в одном случае. При виде младшей дочери. Ее Настасья Петровна родила на пятом десятке лет жизни в надежде на появление долгожданного сына после шести дочерей. Быть может, и потому что не разрешил ни себе, ни Настасье Петровне совершить паломничество к мавзолею самого знаменитого местного святого, и появилась на белый свет очередная дочь. Но этот поступок противоречил партийным принципам руководителя района. Этим и многим другим Иван Иванович привлекал внимание людей. Кто-то полагал, что он является примером циничного лицемерия партийных чиновников. Другие считали, что такие как Иван Иванович, спасут разваливающуюся на ходу авторитарную советскую систему.

Кем же был Иван Иванович? Он был дитя своего времени. Его юность пришлась на сталинские времена. Дресс-кодом служащих тогда были китель и сапоги, подчеркивающие принадлежность человека сильным мира сего. Наступившие хрущевская оттепель и брежневское безвременье многое поменяли. Иван Иванович, однако, как и раньше, был скромен. Он обходился минимумом бытовых удобств, но не мог отказать себе в удовольствии дать жизненные блага самому любимому человечку – младшей дочери.

***

Иван Иванович, имевший в сельском регионе власть, не ограниченную практически никакими противовесами, не считая разве что вышестоящих инстанций, вершил справедливость по собственному усмотрению. Иван Иванович горячо верил, что труд и только труд является основой благополучия человека, что будущее всего человечества – коммунизм. Однако. Как дело доходило до реализации коммунистических принципов, находилась масса причин нарушить их. Жизнь не укладывалась в продекларированные рамки. Элита советского общества, за редким исключением, словно предчувствуя крах устоявшихся порядков, торопилась жить на полную катушку. Коррупция расцвела пышными цветами на многих уровнях государственной, социальной и хозяйственной жизни самой большой страны в мире. Вот немногие вопросы из великого множества таковых, на которые Ивану Ивановичу предстояло ответить компетентно и оперативно.

Как быть с просьбой второго секретаря областного комитета партии принять на должном уровне корреспондента центральной газеты «Правда»? Под этим подразумевались не только четкая организация рабочего графика многоуважаемого журналиста из Москвы, но и приватная охота на кабанов и волков, а также ловля горной форели, на которую мастер партийного пера имел особые виды. А в финале командировки обязано было быть приобретение в подарок журналисту большого набора знаменитых местных сувениров.

Как быть с просьбой председателя областного комитета народного контроля помочь в капитальном ремонте дома ветерана войны, который в свою очередь приходился отцом первому заместителю председателя республиканского комитета народного контроля?

Как быть с просьбой помощника второго секретаря центрального комитета коммунистической партии республики? Речь шла об отправке дочери влиятельного партийного чиновника на льготную учебу в российский педагогический институт. Естественно, в счет квот, выделенных его району.

А как быть с просьбой старого водителя первого секретаря обкома партии, решившегося обзавестись личным автомобилем в обход многолетней очереди?

Как быть с просьбой секретаря обкома партии по идеологии разместить в гостинице образцово-показательного хозяйства имени Ленина творческую бригаду союза писателей республики? Оказывается, она (бригада) будет создавать очередной опус о перестройке.

Список такого рода просьб, обязательных для исполнения, можно было продолжать. Он был бесконечен, как сама жизнь.

А еще были стратегические вопросы.

Как быть с первыми кооперативными предприятиями, сманивающими высокими зарплатами лучших специалистов государственных предприятий?

Как быть с нелегальным оттоком относительно дешевой местной сельскохозяйственной продукции в крупные города республики, что существенно влияло не самым лучшим образом на уровень розничных цен в регионе?

Как быть с еще одним случаем смертельной поножовщины в детском трудовом лагере? Таковые создавались на сезон сбора хлопка-сырца при каждом коллективном хозяйстве района.

Почему все больше местных молодых мужчин уезжает на нефтяные промыслы Сибири, оставляя соломенными вдовами собственных жен?

Почему в районе растет экономическая преступность?

Как быть с проектом центра построить в районе, что славится своими благоприятными природно-климатическими условиями на всю страну, цементный завод? Сырье, оказывается, совсем рядом, а рабочие места надо создавать каждый год.

А еще растут объемы артезианской воды, что забирают из местных подземных скважин и отправляют по гигантскому трубопроводу за более чем 200 километров на новый газоперерабатывающий завод и растущий буквально по часам рядом с ним в степи город газовиков и нефтяников.

Примерам, как говорится, несть числа. На все эти и другие вопросы нужно было искать и находить ответы. Ивану Ивановичу было под силу устроить судьбу младшей дочери, с которой, по всей видимости, придется встретить старость. Для этого нужно было стоять на капитанском мостике района и отвечать на все маленькие и большие вызовы времени. Если забота о дочери и была нарушением партийной этики, она терялась на фоне действий, совершаемых районным истеблишментом ради благополучия собственных родных и близких.

***

Мария по настоянию отца, как и ее сестры, получила высшее образование в России. Вернувшись к родителям, начала работать учительницей в школе, расположенной в 15 минутах ходьбы от отцовского дома. Через год она получила освободившуюся должность директора средней школы имени Крупской в наиболее приближенном к районному центру отделении колхоза имени Ленина. Иван Иванович неукоснительно следовал составленному плану. В отличие от сестер, погруженных в воспитание детей и создание бытовых удобств мужьям, она обязана была сделать блестящую карьеру. Достаточно было намека заведующему районным отделом народного образования на вакантную должность директора школы имени Крупской в колхозе имени Ленина. В ближайшей перспективе Иван Иванович видел младшую дочь на посту секретаря комитета коммунистического союза молодежи в соседнем районе, а через некоторое время – слушателем республиканской высшей партийной школы…

Все это и многое другое предпринималось для того, чтобы Мария стала опорой ему и матери, старшим сестрам, другим родным и близким после его выхода на пенсию. Ему в свое время некому было придти на помощь в детстве. Воспитанник детского дома обрел главные прочные жизненные ориентиры на срочной службе в Советской Армии, став коммунистом. Это помогло ему на льготной основе поступить на учебу в институт инженеров механизации сельского хозяйства. В высшем учебном заведении он набрался не только знаний, но и навыков управления партийной организацией факультета. Далее все пошло по накатанной колее. Направление в коллективное хозяйство в качестве инженера по механизации сельского хозяйства. Формальные по существу выборы секретарем партийного комитета коллективного хозяйства. Перевод в районный комитет партии, работа в качестве первого секретаря районного комитета коммунистического союза молодежи, учеба в республиканской высшей партийной школе, направление в областной комитет партии, перевод на должность первого секретаря районного комитета партии…