Китай. Полная история

В конечном итоге все упирается в редистрибуцию – сосредоточение всех собранных продуктов в одних руках с последующим их перераспределением. «Люди повинуются тому, кто дает им рис», говорят китайцы. Большая территория, примитивный гужевой транспорт, плохие дороги и слабая организация государственного аппарата не позволяли правителям Чжоу эффективно осуществлять полноценную редистрибуцию. Эта задача возлагалась на удельных правителей со всеми вытекающими отсюда опасными для централизованной власти последствиями.

Что же касается налогов, то и в Чжоу они на протяжении нескольких столетий выплачивались трудом – за право пользования землей общины расплачивались обработкой полей правителя, урожай с которых шел на нужды правителя и государства. Эту практику изменил одиннадцатый правитель династии Чжоу Цзи Цзин, вошедший в историю под именем Сюань-вана.

Западное Чжоу

В период с 1026 по 771 годы до н. э., несмотря на постройку города Лояна, столицей государства Чжоу оставался город Цзунчжоу, бывший центром чжоусцев еще до покорения Шан. Цзунчжоу находился близ современного Сианя, то есть – гораздо западнее Лояна, поэтому в указанный период государство Чжоу именовалось Западным Чжоу. После того, как столица была перенесена в Лоян, началась эпоха Восточного Чжоу, которым тоже правила династия Цзи.

Период расцвета Западного Чжоу был недолог. Он длился с 1026 по 948 годы до н. э., то есть не дотянул и до одного века. Первый чжоуский правитель Чэн-ван и его сын Кан-ван расширяли территорию государства и пытались укреплять централизованную власть, но эти попытки не имели особого успеха на фоне возникновения множества уделов. Одной лишь концепцией передачи Небесного мандата, пусть и очень хорошо проработанной, власть не укрепить. Уже во время правления Чжао-вана, внука Чэн-вана, в государстве Чжоу начались проблемы.

Дошедшие до нас сведения противоречивы, но одинаково нехороши. Сыма Цянь писал: «В правление Чжао-вана управление государством ослабло и в нем появились изъяны. Чжао-ван погиб на реке Цзян во время объезда южных владений государства. В столицу о его смерти долго не сообщали…».

Смерть правителя обычно скрывается во избежание смуты. Стало быть, при Чжао-ване дела в государстве Чжоу шли не лучшим образом. В «Веснах и осенях господина Люя» (Люй-ши чунь цю)[25] говорится, что Чжао-ван погиб не во время объезда владений, а во время похода на царство Цзин или Чу. А Хуанфу Ми[26] в своем «Веке императоров и царей» («Ди ван ши цзи») рассказывает, что Чжао-вана убили лодочники, нарочно усадившие императора в склеенную лодку, которая развалилась на середине реки Хань. Причиной убийства стала общая нелюбовь к Чжао-вану, который, мягко выражаясь, не блистал добродетелями.

Любая из приведенных версий создает неблагоприятное впечатление о правлении Чжао-вана. После него престол унаследовал его сын по имени Мань, известный как Му-ван.

Фу Сын – кодекс наказаний, составленный Фу-хоу

Сыма Цянь, наш главный информатор о тех временах, писал, что Му-ван вступил на престол в пятидесятилетнем возрасте. Прежде считалось, что Му-ван правил 55 лет – с 1001 по 947 годы до н. э., но столь длительный срок правления плохо сочетался с почтенным возрастом вступления Му-вана на престол. Согласно уточненным данным,[27] Му-ван правил в 976–922 годах. до н. э.

«К этому времени правление страной пришло в упадок и ослабло, – повторяет Сыма Цянь, – и Му-ван, опечаленный тем, что заветы Вэнь-вана и У-вана соблюдаются плохо, повелел тайпу Бо-цзюну управлять государством более осмотрительно… Спокойствие в государстве было восстановлено». В «Предисловиям к записям» («Шу-сюй»), поясняющим содержание глав «Шу-цзина» («Канона записей»), о котором будет сказано чуть позже, говорится, что Му-ван назначил Бо-цзюна тайпу. Относительно должности тайпу при дворе правителей Западного Чжоу мнения историков расходятся – то ли так назывался главный конюший, то ли главный церемониймейстер. Но, так или иначе, это была одна из высших должностей в государстве.

Однако спокойствие было восстановлено не полностью. Далее Сыма Цянь писал о том, что «среди владетельных князей появились несогласные с правителем», о чем Му-вану доложил советник Фу-хоу. Му-ван решил усовершенствовать законы и приказал Фу-хоу составить кодекс, который получил название «Кодекса наказаний Фу» (Фу сын). [28]

«Наказания определяются так, – сказано в «Кодексе». – Обе стороны предстают перед судьями, которые должны выслушать их, учитывая при этом пять признаков.[29] Если пять признаков ясны и не вызывают сомнений, то назначается одно из пяти тяжелых наказаний. Если же в назначении какого-то из этих наказаний нет определенности, то назначается одно из пяти легких наказаний. Если же ни одно из легких наказаний нельзя применить, то определяется один из пяти проступков судей.[30] Если подобное злоупотребление подтверждается, то оценивается тяжесть проступка».

Кодекс был гуманным. В том случае, если судьи сомневались в целесообразности назначения одного из пяти тяжелых или пяти легких наказаний, они должны были смягчать приговор вплоть до помилования. Отдельно оговаривалось, что недоказанность вины следует трактовать как невиновность. Но гуманность кодекса не означала его мягкости. Пять тяжелых наказаний упоминались в 3 000 статей.

Развитие денежного обмена позволило включить в кодекс штрафы. Так, например, при наличии сомнений в целесообразности наказания клеймением следовало налагать штраф в сто шуа (с оговоркой о подтверждении действительной вины), а смертная казнь, в случае сомнений, могла заменяться штрафом в размере тысячи шуа. Шуа это то же самое, что и хуань – медный слиток, весом в шесть лян.

«Кодекс наказаний Фу» стал первым китайским сводом законов, единых законов, по которым должно жить все государство. Прежде, в том числе и в государстве Шан, ничего подобного не существовало, судьи вершили суд по своему усмотрению. Кодекс Фу-хоу дополняется «Кодексом наказаний Люя» («Люй син»), вошедшим в «Канон записей» в качестве одной из глав.

«Канон записей»

«Канон записей»[31] или «Книга преданий» («Шу-цзин») – главный письменный памятник эпохи Чжоу. Этот классический трактат входит в состав конфуцианского «Пятикнижия» («У-Цзин») наряду с «Каноном Перемен» («И-цзин»), «Каноном песен» («Ши-цзин»), «Каноном церемоний» («Ли-цзи») и летописью «Вёсны и осени» («Чунь-цю»).

Материалы, представленные в «Каноне записей», охватывают период примерно с XXIV по VIII века до н. э. Принято считать, что «Канон» составил и отредактировал Кун-цзы, но если великий философ и приложил руку к этому трактату, то только по части редактирования. «Канон» составлялся сам по себе на протяжении многих веков – одно добавлялось к другому и так приумножалось знание, передаваемое из поколения в поколение.

К сожалению оригинальный текст «Канона» был уничтожен в конце III века до н. э. в период правления династии Цинь, когда проводилась масштабная государственная акция по утверждению идеологического единства недавно образованной империи. В историю эта акция вошла как «Сожжение книг и погребение книжников». Впоследствии «Канон» был частично восстановлен по устным передачам и найденным фрагментам. Под видом восстановленных попадались и фальсифицированные тексты. Заслуживает доверия текст «Канона», представленный в так называемом «Тринадцатиканонии» («Ши сань цзин»), отредактированном и прокомментированном выдающимся ученым Цинской эпохи Жуань Юанем (1764–1849). При чтении этого варианта бросается в глаза обилие конфуцианских положений, совершенно не свойственных эпохам Шан и Западной Чжоу, но это обстоятельство можно объяснить более поздней редакцией текста конфуцианцами.

Страница «Канона записей»

Каждое слово «Канона» – жемчужина, каждая глава его – бесценное сокровище. Этот сборник текстов заслуживает отдельной книги (и такие книги написаны). Здесь нет возможности углубляться в изучение «Канона», поэтому мы ограничимся одним-единственным отрывком из него, в котором говорится о трех качествах, которыми должен обладать правитель, желающий правильно управлять страной.

«Первое качество есть умение делать вещи правильными и прямыми, второе есть умение быть твердым, а третье – умение быть мягким. Когда в государстве царят мир и спокойствие, то следует управлять при помощи умения делать вещи правильными и прямыми. Когда подданные упорно не желают следовать воле правителю, то следует управлять при помощи умения быть твердым. Когда же государство пребывает в состоянии гармонии и следует правителю во всем, то следует управлять при помощи умения быть мягким. По отношению к вынашивающим преступные планы и непокорным следует применять умение быть твердым, по отношению к знатным и образованным следует применять умение быть мягким. Только правитель имеет право распределять блага в виде наград и повышений в должности, только правитель имеет право внушать почтение к власти, только правитель имеет право на изысканные яства… Если же правом распределять блага, внушать почтение и вкушать изысканные яства обладает подданный, то это наносит вред семье и является бедствием для страны. Тогда люди становятся предвзятыми и порочными, а народ становится недоверчивым и пристрастным, что приводит к совершению проступков».

Религия Чжоу

Подобно шанцам, чжоусцы почитали своих предков. Предок семьи покровительствовал своим потомкам, а предок правителя – всему государству. Высшим божеством было Небо. Предкам и Небу приносились жертвы, но уже не человеческие, этим Чжоу отличалось от Шан. Поклонялись чжоусцы и духам земли, которые обеспечивали людям урожай, охраняли их от несчастий, насылаемых злыми духами и т. п.

Обращаться к Небу с просьбами мог любой человек, но правом совершать торжественные жертвоприношения обладал только правитель. Вместе с развитием общества шло развитие ритуалов, которые со временем превратились в сложную систему церемоний. Развитию ритуалов способствовал прагматически-рациональный подход к общению с божествами. В представлении людей общение с Небом или духами предков ничем не отличалось от общения с правителями. Правильным совершением определенных действий человек выражал почтение божеству и получал в награду какие-то блага. В прогрессе ритуальной, а не мифологической составляющей религии, сыграло свою роль и отсутствие у чжоусцев развитой мифологии. Со временем хорошее знание ритуала и церемониального этикета стало отличительным признаком образованной аристократии. Недаром же Кун-цзы придавал столь большое значение ритуалу и церемониальной музыке. «Если ритуал и музыка приходят в упадок, – говорил он, – то казни и прочие наказания становятся несправедливыми. Если казни и наказания становятся несправедливыми, то народ не знает, как шевельнуть рукой или ногой».

К великому огорчению историков и археологов, уже в начале эпохи Чжоу шанское гадание на костях и черепашьих панцирях было вытеснено гаданием на стеблях тысячелистника (что привело к прекращению создания столь информативных артефактов, способных сохраняться на протяжении тысячелетий). Комбинации стеблей дают одну или две гексаграммы,[32] которые истолковываются по «Канону перемен».

Замена гадания по костям на гадание по «Канону перемен» представляет собой одно из проявлений «ритуализации» всего мистического в чжоуском обществе. Свободное толкование линий, образующихся на кости в результате нагрева, сменилось строго регламентированным толкованием гексаграмм, которых в «Каноне перемен» описано 64.

Реформы Сюань-вана

Му-вану удалось немного укрепить расшатавшееся государство, но к середине IX века до н. э. положение изменилось в худшую сторону. Десятый правитель Чжоу Ли-ван описан в хрониках как жестокий и бесчеловечный притеснитель, склонный к различным излишествам. Когда чаша терпения переполнилась, удельные князья выступили против правителя и в 841 году до н. э. свергли его. При малолетнем императоре Сюане, сыне Ли-вана, регентами стали два первых советника – Чжао-гун и Чжоу-гун. Их правление получило название совместного правления (гун-хэ). Год установления гунхэ считается отправной датой в китайской хронологии, которая совпадает в большинстве известных источников.

Совместное правление продолжалось 14 лет. Судьба отца стала уроком для Сюань-вана, который по восшествии на престол пытался реформировать государство. Важнейшей из его реформ стала замена обязательной обработки полей правителя десятиной, земельным налогом, единым для всех подданных. Для того, чтобы определить точный размер ежегодных поступлений в казну Сюань-ван хотел провести общую перепись населения, но по каким-то причинам провел ее только в местности Тайюань. «Чжун Шань-фу убеждал его, что народ нельзя считать, – писал Сыма Цянь. – Но Сюань-ван не послушал его и пересчитал народ».

Чжун Шань-фу был наставником и советником Сюань-вана. Может показаться странным, что высокопоставленный чиновник, которому по долгу службы полагается радеть о благе государства, отговаривает правителя от такого безусловно полезного мероприятия, как перепись населения. Но можно предположить, что Чжун Шань-фу выражал интересы удельных князей, которые расценивали перепись как вмешательство в их дела и ущемление их прав. Конечно же, каждому из них хотелось уменьшить «налогооблагаемую базу», занизить количество населения в своем уделе для того, чтобы отдавать в казну меньше денег. Негативное отношение знати к переписи населения нашло отражение в трактате «Речи царств» («Го юй») где говорится, что пересчитывать людей не следует, поскольку каждый чиновник знает своих подопечных и без пересчета. Содержится в «Речах» и прямой выпад в адрес Сюань-вана, заменившего обязательную обработку принадлежащих ему полей налогом. Там сказано, что для того и существуют поля правителя, чтобы было известно, сколько у него народа, ведь обрабатывать поля выходят все.

Надо сказать, что Сюань-ван был не первым правителем, пытавшимся пересчитать население, но прежние подсчеты проводились не поголовно, а выборочно, например – по количеству воинов, выставляемых удельными правителями во время войн.

О реформах Сюань-вана известно немногое, но то, что он находился у власти в течение 45 лет, свидетельствует о более-менее разумном управлении государством. В противном случае его свергли бы точно так же, как свергли его отца – тропинка уже была протоптана. Правда, под конец правления Сюань-вана в 789 году до н. э. прозвенел звонок, возвещавший близкий конец государства. Во время сражения в Цяньму (территория современного уезда Цзесю в провинции Шаньси) чжоуские войска были разбиты жунами[33] – кочевыми племенами, обитавшими вдоль северных и северо-западных границ государства Чжоу.

Закат Западного Чжоу

Двенадцатый правитель Западного Чжоу Ю-ван, сын и преемник Сюань-вана, стал последним правителем государства. Он правил недолго, всего 10 лет, с 782 по 771 год до н. э., и его правление было омрачено зловещим предзнаменованием гибели государства – разрушительным землетрясением, произошедшим в 780 году до н. э. Спустя год после землетрясения Ю-ван приблизил к себе красавицу по имени Бао-сы, которая родила правителю сына Бо Фу. Ослепленный любовью к Бао-сы, Ю-ван отказался от своей законной супруги Шэнь и рожденного ею первенца Бо Цзю, считавшегося наследником престола. Женой правителя стала Бао-сы, а наследником – Бо Фу. Этот поступок вызвал негодование знатных чжоусцев. Шэнь происходила из почтенного рода, а Бао-сы до своего возвеличивания была служанкой – Сыма Цянь писал, что Ю-ван увидел эту девушку в задних помещениях своего дворца. Развод с Шэнь ради Бао-сы стал пощечиной всей чжоуской знати. Масла в огонь добавило назначение высшим сановником некоего Ши-фу из княжества Го, коварного и алчного льстеца, не пользовавшегося любовью у населения. Отец старшей жены правителя Шэнь-хоу поднял восстание и с помощью соседнего царством Цзэн и кочевых племен цюаньжунов сверг Ю-вана. Ю-ван был убит, Бао-сы была увели в плен, а на престол взошел законный наследник Бо Цзю, известный как Пин-ван.

О Бао-сы сохранились две легенды, которые приводит в «Исторических записках» Сыма Цянь.

Первая легенда касается происхождения красавицы. На закате империи Ся (которой никогда не существовало) во дворец правителя прилетели два дракона, которые представились правителями местности Бао. Драконы оставили слюну, которую собрали в сосуд и хранили, не открывая. От династии Ся сосуд со слюной перешел к династии Шан, а от нее – к династии Чжоу. В последний год правления Ли-вана сосуд осмелились открыть. Вытекшая слюна превратилась в черную черепаху, которая заползла в заднее помещение дворца, где с ней встретилась девочка-служанка. Достигнув зрелости, эта служанка забеременела без мужа и родила девочку, которую бросила на дорогу. Эту девочку подобрали супруги, чем-то прогневившие правителя и потому бежавшие из столицы в Бао (туда, откуда прилетели драконы). Впоследствии, испрашивая прощения, они преподнесли девочку-найденыша в дар правителю. Поскольку девочка была привезена из Бао, ее назвали Бао-сы.

Согласно другой легенде Бао-сы никогда не смеялась. Ю-ван старался всячески развеселить ее, но у него ничего не получалось. В отчаянии он приказал зажечь сигнальные огни на башнях, что делалось при нападении врага. Удельные правители привели войска для защиты столицы, но, прибыв на место, не обнаружили врага. Эта «шутка» рассмешила Бао-сы и потому Ю-ван не раз повторял ее. Однако, когда войско понадобилось для защиты от мятежников, никто из сохранивших верность удельных князей не откликнулся на призыв и Ю-ван был убит.

Бао-сы. «Сотни поэм красивых женщин» (Bai Mei Xin Yong Tu Zhuan 百美新詠圖傳), XVIII в.

Легенды – это всего лишь легенды, но они перекликаются с действительностью. Кем может оказаться коварная обольстительница, вынудившая правителя потерять разум, как не «дочерью» драконов? А во второй легенде отражена обида подданных, над которыми Ю-ван издевался, чтобы угодить Бао-сы.

В 771 году до н. э., сразу же после восшествия на престол, Пин-ван переехал из Цзунчжоу в Лои (Лоян). Смена западной столицы на восточную ознаменовала смену Западного Чжоу на Восточное Чжоу. Согласно традиционной версии, основанной на древних источниках, в том числе и на «Исторических записках» Сыма Цяня, к переезду правителя вынудили нападения кочевников-жунов. Западная столица находилась ближе к границе, да вдобавок еще и пострадала при последнем восстании, а в Лои было безопасно.

Но есть один факт, который заставляет задуматься. Исконно чжоуская территория, на которой находился Цзунчжоу, после отъезда Пин-вана в Лои была передана одному из вассалов правителя по фамилии Ин и впоследствии этот удел стал ядром царства Цинь, которое в 221 году до н. э. объединило распавшиеся части государства Чжоу под своей властью. В качестве удела Цинь успешно противостоял жунам, так что большой опасности эти кочевники не представляли. Вероятнее всего, к переезду в Лои правителя вынудили не жуны, а сановники и удельные князья. Оставив древнюю столицу, которая служила для чжоусцев олицетворением власти и силы, правитель лишался значительной части своего величия и практически становился на одну доску с удельными князьями. Как говорят в народе: «если нельзя выпотрошить, то можно хотя бы ощипать». Вассалы пока еще не могли свергнуть власть правителя, но, оставаясь формально под его властью, уже могли его «ощипать» – захватить часть его земель, присвоить часть его полномочий. «Во время правления Пин-вана чжоуская династия ослабла, – писал Сыма Цянь, – сильные князья покоряли слабых. В этот период начали усиливаться княжества Ци, Чу, Цинь и Цзинь, а управление государством зависело от местных правителей».

Восточное Чжоу. Период вёсен и осеней

Начальный период Восточного Чжоу с 722 по 481 годы до н. э. называется Периодом Вёсен и Осеней («Чуньцю»), потому что он соответствует одноименной летописи, авторство которой приписывается Кун-цзы. Этот период примечателен существованием на территории Китая множества самостоятельных государств, которые лишь формально считались вассалами правителя Чжоу. Может показаться странным, что порядком ослабевшая центральная власть, тем не менее, сохранялась на протяжении нескольких столетий. Причиной тому были всеобщее почтение к Небесному мандату и ожесточенная конкуренция между удельными князьями. Для того, чтобы лишиться Небесного мандата в глазах общества, правителям следовало вести себя крайне недобропорядочно – погрязнуть в пороках, забыть о справедливости, проявлять чрезмерную жестокость по отношению к подданным, перестать заботиться о благе государства. Пока правитель-ван этого не делал, благословение Неба оставалось при нем. Силой отобрать Небесный мандат у правящей династии было невозможно. Можно было только свергнуть плохого правителя (как, например, Ю-вана) и усадить на престол другого члена благословленной Небом династии. С другой стороны, каждый из удельных князей мечтал сделаться ваном, но не хотел, чтобы престол достался какому-то другому князю. В шахматах такое положение называлось «патовой ситуацией». Небесный Мандат чего-то стоит только в том случае, если он признается обществом. Поэтому, несмотря на усиление отдельных уделов, их правители формально продолжали оставаться вассалами правителя Чжоу.

Исчерпывающее представление о том, что происходило в период Вёсен и Осеней дает отрывок из «Записок» Сыма Цяня, рассказывающий о событиях второй половины VII века до н. э.: «Си-ван скончался, и на престол вступил его сын Хуэй-ван по имени Лан… Когда Хуэй-ван сел на престол, он отобрал у своих высших сановников сады, чтобы превратить их в свои парки. По этой причине Бянь-бо и пять других сановников подняли мятеж. Для нападения на Хуэй-вана они собирались просить военной помощи у княжеств Янь и Вэй. Хуэй-ван бежал в Вэнь, а затем осел в княжестве Чжэн. Мятежники возвели на престол младшего брата Си-вана Туя… Эта смена правителя рассердила правителей княжеств Чжэн и Го, которые напали на Туя, убили его и вернули престол Хуэй-вану… На десятом году правления Хуэй-ван даровал цискому Хуань-гуну титул ба».[34]

Стоит правителю хоть в чем-то ущемить интересы знати, как сразу же вспыхивает мятеж, которому сопутствует интервенция. Каждое княжество имеет свои политические интересы. Формально возвыситься над остальными удельный князь может только до предела, называемого ба – первый среди прочих. Но правитель-ван в иерархии стоит много выше ба. Ба – это личный титул, по наследству он не передавался. Тот, кто хотел именоваться ба, должен был заслужить это право. У ба, насколько бы силен он ни был, не было шансов стать правителем-ваном, потому что все прочие удельные князья не захотели бы менять слабого вана, на сильного ба, который непременно захочет подчинить их своей воле.

Другим правителем периода Вёсен и Осеней, удостоенным титула ба, стал цзинский князь Вэнь-гун (Чжун Эр), который шел к власти очень долго. Чжун Эр был одним из сыновей цзинского князя Сянь-гуна, который решил сделать наследником самого младшего сына, рожденного наложницей-жункой Ли Цзи, имевшей большое влияние на правителя. Другие сыновья, понимавшие, что их ожидает, бежали из Цзинь. Чжун Эр долгое время провел в изгнании. Но в 636 году до н. э. с помощью царства Цинь он сверг своего племянника (сына младшего брата) и взошел на престол. На тот момент ему было 62 года. Вэнь-гун вошел в историю как блестящий организатор и искусный полководец. Он сделал Цзинь сильнейшим из царств и получил от правителя Чжоу титул ба.

К концу периода Вёсен и Осеней – началу периода Сражающихся царств сложилось следующее положение. Самые крупные уделы из княжеств превратились в настоящие царства. На западе и северо-западе находилось самое крупное из царств – Цзинь. На северо-востоке находилось сильное царство Ци. Рядом с ним находилось относительно небольшое царство Янь. К востоку от Цзинь находилось царство Вэй, южнее которого лежали владения правителя Чжоу, а также царства Чжэн и Сун. К востоку от Сун находилось царство Лу.

На юге было расположено большое царство Чу, основанное примерно в период смены Шан на Чжоу. Чу считалось вассалом Чжоу, но фактически было самостоятельным государством. Циский ба Хуань-гун, всячески стремившийся раздуть свою славу и упрочить свое первенство над остальными правителями, предпринял поход на Чу, официальной причиной которого было объявлено наказание варваров за гибель утонувшего в реке Чжао-вана. Правитель Чу не стал воевать с армией Хуань-гуна. Он признал себя вассалом чжоуского вана, пообещал выплатить положенную дань и сумел доказать, что чусцы не имели отношения к гибели Чжао-вана (не исключено, что сделано это было с помощью версии о коварных лодочниках, усадивших Чжао-вана в склеенную лодку).