Золото верности

– Эмм… Гибкость! Не только в битве, но и гибкость духа! Способность не перечить командиру… И королю! – выпалил последний. – Умение всегда поддерживать их, даже когда они ошибаются!

Сэр Тарбис замер на секунду, приподняв одну бровь, но всё же промолчал и прошёл мимо.

Наконец он указал на Йеда.

– Отвечаешь ты. Что ещё?

Трудно было сказать, узнал он при этом Йеда, или нет. Если и узнал, то ухом не повёл.

Йед давно заготовил свой ответ. Не ахти какой замысловатый, но почему–то никто ещё не назвал такой добродетели.

– Преданность друзьям и товарищам по оружию. Взаимовыручка.

Доселе непробиваемо суровое лицо сэра Тарбиса вдруг дрогнуло. А через миг на нём появилось нечто вроде улыбки.

– Ну наконец–то! – не без удовлетворения отметил он. – Долго же мне пришлось трясти вас, тугодумов, чтобы вы наконец вспомнили. А знаете, почему никто из вас до сих пор не додумался? Вы все так хотите попасть в королевскую гвардию, что видите друг в друге лишь врагов. Вы как злые собаки готовы загрызть друг друга за брошенную кость. Как же вы потом собираетесь сражаться бок о бок в кровавой битве? Сможете ли вы пожертвовать жизнь за кого–то в бою? Ведь уже сейчас вы помыслить не можете, чтобы ваше место в гвардии досталось кому–то другому.

В строю удивлённо зашушукались, так как многие узнали в сказанном себя. Сэр Тарбис оказался вовсе не грубым солдафоном, а человеком, вполне достойным своих чинов и регалий. Как опытный командир, он прекрасно разбирался в людях и обладал немалой проницательностью. Ведь он сам только что незаметно подвёл всех к этому порочному состоянию, к ожесточённой конкуренции друг с другом. И теперь сам же и отругал за то, что они так легко поддались на провокацию.

– Признаюсь, я уже подумывал выгнать за ворота всех олухов, кто напридумывал столь изощрённых добродетелей для королевского гвардейца. Ведь тут важней было не то, что вы назовёте, а о чём забудете. Даже взятые все вместе, названные вами добродетели не стоят той единственной, которую вы упустили. А кто из вас там ляпнул про «гибкость духа»? Это что, новое название для лести и подобострастия? Или для хитрости и коварства? Вам быть интриганами при дворе, или скорее базарными мошенниками, но только не воинами.

Строй понуро стоял, не решаясь поднять голов.

– Но сегодня я с вами так не поступлю, – успокоил всех Тарбис. – Вы пока останетесь, потому что этот парень, – он указал на Йеда, – дал–таки достойный ответ. Он сумел сохранить человеческое достоинство в вашей собачьей стае. А значит и для вас тоже не всё ещё потеряно. Вот что такое взаимовыручка.

Все обратили свои взгляды на смущённо потупившегося Йеда.

– Как тебя зовут, парень? Назови всем своё имя и кто ты есть.

– Меня зовут Йед Велунд. Я сын деревенского кузнеца. – быстро оттарабанил Йед и сразу замолк.

– Знаешь ли ты, Йед Велунд, сын кузнеца, кто это?

Сэр Тарбис указал на статую рыцаря с лопатой, что красовалась посреди площади.

– Виноват, сэр Тарбис… Не имею понятия…

– Что ж… По первому разу не страшно. Так знайте же, что статуя изображает того, по чьей воле все вы сегодня здесь собрались. Это Халар–основатель. Он же Галар, а на современный манер Аларис, прозванный Правоверным. Первый правитель Великой страны Кейл, первый из царствующего по сей день королевского дома. Тысячу лет назад он основал нашу страну и обустроил на этом холме столицу. А ещё он тот, кто создал королевскую гвардию. Священный герой нашей истории.

Над площадью разнёсся шёпот.

– Сам Халар… Это и есть Халар… А я что говорил? Кто ещё–то!

– Сэр Тарбис, – вдруг заговорил Йед, неожиданно даже для самого себя. – А почему он с лопатой в руке… Вместо оружия?

За спиной раздался глупый смешок.

Королевский стратег недовольно покосился в сторону строя, но обнаружить нарушителя дисциплины не смог.

– Почему лопата? Хм… Неужели никто из вас не знает этой легенды?

Он оглядел молчаливый строй суровым взглядом. В воздухе стояла гробовая тишина. Тогда он перевёл глаза на статую Халара, как бы испрашивая у неё совета: стоит ли утруждать себя ещё и пересказами древних легенд?

Вдруг из толпы раздался голос.

– Я!… Я знаю эту легенду, сэр Тарбис! От и до!

– Кто это сказал? Шаг вперёд!

Из строя вышел молодой парень в монашеском одеянии. Тот самый, который в качестве гвардейских добродетелей называл преданность заветам Богини.

– Моё имя Мерон, и я монах из Тысячи сверкающих душ! – заявил он, не дожидаясь даже команды представиться.

– Славная обитель, – уважительно кивнул Тарбис. – Ну так расскажи всем, почему Халара всегда изображают с лопатой. Только кратко.

– Тысячу лет назад на землях наших стояло древнее государство, – начал Мерон. – Славное и великое, как и наше. Но последний его властитель совершил тяжкое преступление. Он отринул Богиню, отверг её мудрые законы и отказался признавать власть Синода. Мы не знаем его имени, ибо его вымарали изо всех летописей, а называют теперь не иначе как Король–еретик. В конце концов постигла его страшная кара: будто бы по воле Шамины звёзды спустились с небес и сожгли заживо и его самого, и всех его подданных, и тогдашнюю столицу вместе с жителями. Её заброшенные руины стоят и до сих пор, в назидание потомкам…

– Ну о Короле–еретике все и так знают, – не стерпел Йед. – А при чём тут лопата Халара?

– Ах, да… – хлопнул Мерон себя по лбу. – До того, как сама Богиня вмешалась в те события, именно Халар, тогда ещё простой вожак ополчения, возглавил борьбу против Короля–еретика. И произошёл однажды между ними поединок. Так вот, вышло так, что Халар был тогда вооружён одной лопатой. И почти что безоружный, обречённый на поражение, он всё же сумел выйти из схватки победителем. Потому в камне он нынче изображается с лопатой, а не с мечом. Такая традиция.

Удовлетворённо кивнув, сэр Тарбис вновь заговорил.

– Итак, бездари, сегодня вы пока что остаётесь в строю благодаря вашему товарищу Йеду Велунду, сыну деревенского кузнеца. Сегодня он спас вас всех от поражения. Советую вам усвоить урок, иначе до конца недели вы точно вылетите за те ворота.

Йед почувствовал на себе взгляды толпы. Кто–то смотрел на него с интересом и восхищением, но другие – с завистью, а иные – и с упрёком, как на выскочку. Одно лицо, принадлежащее некоему знатному отпрыску с серебряным конём на груди, даже скривило губы в презрении.

А сэр Тарбис продолжал назидательную речь.

– Я уже вижу, что многим сей урок не пойдёт на пользу. Мне на радость, что к большинству слова мои всё равно не имеют отношения. Потому можете и дальше меня не слушать. Я обращаюсь лишь к тем двенадцати будущим гвардейцам, что скрываются среди вас. Но я не пожелаю им удачи в грядущих испытаниях, равно как и победы в них. Этого они и сами легко добьются. Я говорю им другое: будьте достойны своей победы! Слава Шамине и да здравствует король Рамис!

– Слава Шамине и да здравствует король Рамис! – хором грянула толпа.

Глава 10

«Я не боюсь смерти. Я уже мертва.»

Тании снился сон.

Ей снилось, что она стоит одна против бездонного звёздного неба. Только звёзды тут были странными: яркие россыпи звёздных облаков, каких в реальности никогда не увидишь. Не иначе, неведомый создатель редкого ночного цветка, Сна Шамины, черпал вдохновение именно здесь.

И всё же, сон этот не был просто сном. Каким–то образом Тания понимала, что спит. Она словно и не в сон попала, а в неизвестный диковинный мир.

– Звёздный мир!… – прошептала она в восхищении.

Она попробовала поозираться по сторонам, оглядывая бесконечные россыпи Звёздного мира… и остолбенела от изумления.

Позади, прямо за ней, завис блистающий шар. Словно бы одна из звёзд спустилась с небес. Шар дышал и дрожал, словно живой.

– Кто ты? – прошептала Тания, вытаращив ошеломлённые глаза.

– Не имеет значения, кто ты, – молвил серебряный свет. – Важно лишь чего ты хочешь.

Тания вся похолодела. Не из–за самих слов, а того голоса, что их произнёс, что исходил из недр сияющего шара. Это был её, Тании, голос. Словно бы она заговорила сама с собой.

– Ты… Ты та серебристая книга? – пролепетала Тания. – Ты её дух? Ты мой Фамильяр? Кто ты на самом деле?

– На самом деле? – удивился шар её же голосом. – На самом деле меня нет… Я всего лишь слуга. Без хозяина я ненастоящий. Я это не я. Скажи мне, чего ты хочешь, и я исполню это. И тогда ты станешь настоящей.

Тания до боли вгляделась в блистающее сияние, но так ничего и не разглядела. Один ослепительный серебряный свет.

Реанна на вопрос «кто ты?» просто называла своё имя. Теперь подобное её поведение не казалось таким уж чудным. По крайней мере, этот колдовской шар всяко отвечает ещё чудней. А может, просто сам вопрос «кто ты?» слишком неясен? Нужно спросить как–то иначе.

– А… имя у тебя есть? Как тебя зовут?

Сияние вдруг резко исказилось и затрепетало, словно свет вступил в борьбу с потаёнными тенями. В тот миг Тании даже показалось, что внутри проступила человеческая фигура – такая же сияющая серебром, как и сам шар.

– Имя?… Имя под маской… Имя, которого никто не знает… Феникс… – молвил сверкающий дух.

– Феникс… – прошептала Тания. – Какое благородное имя… Ты и вправду возродился тогда в пламени костра, как настоящий феникс!

– Феникс был настоящим… – не умолкал шар, сотрясаясь, как в лихорадке. – Всего лишь слуга… Без хозяина не настоящий… Неважно, кто ты…

Звучание речи, кажется, изменилось: из–под собственного голоса Тании проступило что–то ещё. Но она не знала, что это значит.

Тогда она решилась задать ещё один вопрос.

– Какова цена твоей верности? Что со мной будет? Я буду проклята и умру, как тот, чей скелет лежал там, в пещере? Или… Или что?

Светящийся шар заиграл радужными переливами.

– Правил нет… Нет цены, нет продавца, нет покупателя. Важно лишь чего ты хочешь. Ты станешь, кем захочешь. Я сделаю тебя настоящей. Желания – вот подлинный дар. У меня больше нет своих желаний. Всего лишь слуга…

– Мне всё–таки не очень нравится звать тебя Феникс, – заговорила Тания. – Вернее наоборот: это имя слишком уж красивое. Красотой нельзя разбрасываться, иначе её никто не будет ценить! Пускай Феникс останется твоим тайным именем, а я буду звать тебя просто Светлячок! Согласен, Светлячок?

Но сияющий шар ничего не ответил. Вместо этого он замерцал, как в тревоге, а затем залучился потоками неистового серебра.

– Чужак. Боевые условия? Пробуждение.

И Звёздный мир канул в небытии, утонув в финальной ослепительной вспышке.

– Якорь и плуг! – разбудил Танию чей–то голос под лошадиное фырканье.

– Бороздит плуг землю, а корабли пашут море! – отозвался другой.

Приподняв голову, Тания с кривым сонным прищуром глянула туда, откуда доносились голоса.

Там стояли двое. В первом она признала кого–то из троих ополченцев. Вроде Живан? Второго она не знала, но это явно был карлик. Едва поприветствовав друг друга в предутренних сумерках, оба отошли подальше, откуда Тания больше их не слышала.

Якорь и плуг… Кажется, знакомые слова? Но спросонья голова работала плохо, и вспомнить она так ничего и не смогла. Для подъёма было слишком рано. Тания опустила тяжёлую голову обратно на землю и продолжила досыпать.

* * *

Солнце выступило над холмами, и лучи его бодро затрепыхались у Тании на лице. Проснувшись наконец по–настоящему, она обнаружила, что все остальные уже поднялись.

– О! – раздался голос Живана. – Ну наконец–то! А то я страсть как не люблю усталых людей будить. Ведь ежели человек не бездельник, разве не должен он высыпаться вдоволь? Так и отец мой, бывалый зверолов, всегда говаривал… Впрочем, куда это меня несёт?… Знаешь что хочу сказать… Мы сейчас охотно поделимся с тобой нашим скромным завтраком, как вчера – ужином… Но и хорошее когда–нибудь подходит к концу. Так что извиняй! Дальше наши дорожки расходятся.

Тания поднялась, продирая глаза и озираясь по сторонам. Она пыталась понять, что ей минувшей ночью снилось, а что – явилось на самом деле. У костра сидели все знакомые лица: безучастная ко всему Реанна, вечно жизнерадостный Живан и двое его друзей. Никого больше.

«Карлик тот, выходит, тоже приснился?» – подумала она.

Позади вдруг раздалось недовольное фырканье.

Тания обернулась – четыре лошади мирно паслись неподалёку. Выходит, помимо Реанны и трёх её спутников, здесь появились лошади? Или они были тут и раньше, только ночью она не заметила их в темноте?

– Но так или иначе, рады были знакомству, – продолжал Живан, словно извиняясь. – Удачи тебе на своём пути, куда бы он ни вёл.

Однако Тании не хотелось прощаться. В этой компании она вдруг почувствовала себя так хорошо, как никогда прежде. Не только потому, что они оказались безобидными на вид добрыми парнями. Здесь она ощущала себя словно бы на своём месте. И ещё Реанна… Тания вовсе не хотела прерывать знакомство с ней так быстро.

Нет уж, так просто они от неё не отделаются.

Она судорожно пыталась придумать убедительный предлог, чтобы остаться и… И что дальше? Эти люди идут не куда–нибудь, а нанимаются в королевскую армию воевать с мятежниками. Там ей точно делать нечего.

Вернее, так они сами утверждают. Только вот… Что же с ними всё–таки делает Реанна?

– Нечего киснуть, – сказал Живан, – чей не суженого на войну провожаешь!

Вся троица дружно рассмеялась простоватой шутке.

И тут Танию осенило. Она вдруг осознала подспудную мысль, которая тревожила её ещё со вчерашнего вечера. Как–то нелепо они себя ведут, для тех кто отправляется на войну.

И утреннее происшествие с неизвестным карликом. Такое ведь не могло просто взять и присниться! Хоть рассказы этих малых на первый взгляд и логичны, но никакие они не ополченцы–наёмники, а просто неумелые обманщики. И идут они вовсе не в войско короля–регента. Всё здесь обстоит наоборот.

– Хорошо себя чувствуешь? – обеспокоился Живан. – У тебя лицо всё разом стало… Странным каким–то, как испуганным что ли.

Он даже осмотрелся вокруг – может Тания углядела какого врага позади? Но поблизости никого не было. Только безлюдные холмогорья, поросшие жухлой травой.

Тания подозрительно прищурилась, окидывая того взглядом с головы до ног. Права она или нет? Может она сама всё выдумала и выдаёт желаемое за действительное? Так или иначе, самое время начинать наступление.

– Просто я подумала кое о чем… – молвила она.

– И о чем же? – заподозрил Живан неладное.

– Скажи–ка мне одну вещь. Из каких точно земель в какой части страны вы трое прибыли и к чьей армии собираетесь примкнуть? Ведь непосредственно королю подчиняется лишь его гвардия, и я точно знаю, что туда вам так просто не попасть. А в королевском войске каждый приписан к кому–то из верных короне знатных дворян.

Живан вмиг посерьёзнел.

– Что это за допрос вдруг такой? Какая тебе разница? Да и с каких это пор ты разбираешься в наших армиях и знатных дворянах?

– Худо–бедно разбираюсь кое в чем, ведь мой брат уже наверное год только о королевской гвардии и твердит. Но даже если бы и не разбиралась, куда интересней, разбираетесь ли в этом вы. Странно, что некий отряд вольно путешествует сам по себе, вдали от своего войска. И даже не знают, кто они и откуда.

– Мы же говорили, что только собираемся наняться. Кто больше платит, да лучше кормит – к тому и пойдём. И какая разница, что за зверь у него на гербе будет нарисован?

Несмотря на благообразную логичность объяснений, на лице всех троих сохранялось напряжённое выражение, которое выдавало их с головой. Сомнений не оставалось: они скрывают настоящую правду.

Одна лишь Реанна сохраняла на лице бесстрастное выражение. Вмешиваться она явно не собиралась: просто слушала и наблюдала за спором со стороны. Никак нельзя было понять, о чем она при этом думает.

– Пусть так, – продолжила Тания. – Тогда я рискну сказать следующее…

Она гордо подняла голову, и произнесла во всеуслышание:

– Бороздит плуг землю, а корабли пашут море!

Услышав собственный секретный пароль, все трое дёрнулись от неожиданности, а Живан машинально потянулся к рукояти оружия. Даже лошадь неподалёку недовольно всхрапнула, словно тоже встревожилась.

А Реанна, которая до сего момента оставалась внешне равнодушна к окружающему миру, вдруг шевельнулась и внимательно посмотрела на Танию. На лице её обрисовалось едва заметное недоумение. Оно значило, что воительница усиленно о чем–то раздумывает.

– Я права, – торжествующе объявила Тания. – Никакие вы не ополченцы и не наёмники, вернее не те, за кого себя выдаёте. Зачем сюда явились и куда идёте – не знаю, но точно не в королевское войско. Вы вроде разведотряда с востока, верно? Вы сами и есть те мятежники, против которых якобы собрались воевать! Потому и путешествуете тут одни. И кстати… Утром я случайно проснулась и видела тебя, – Тания ткнула пальцем в Живана, – с каким–то карликом. «Бороздит плуг землю, а корабли пашут море» – ваш тайный пароль для своих, так ведь? Карлик вам этих лошадей привёл?

Все четверо стояли не шелохнувшись. С лиц сдуло недавнюю весёлость, а Живан не убирал пальцев с рукояти меча.

– Даже если бы и так, что с того? Собираешься сообщить о нас в столицу? Пока ты туда доберёшься, мы будем уже далеко. Да и кто поверит в твою историю? Всем известно, что Армия якоря и плуга далеко на востоке. Ты верно девица добрая и неглупая, а потому зла я тебе совсем не желаю. Лучше просто забудь все, что тут видела и иди дальше своей дорогой. Никакой награды за нас ты всё равно не получишь.

– Что за вздор! – возмутилась Тания. – После вашего–то гостеприимства я вовсе и не собиралась сдавать вас столичному гарнизону!

«Ополченцы» переглянулись. Живан наконец отпустил рукоять меча, и остальные тоже немного расслабились. Все, кроме Реанны, которая так и продолжала молча стоять и внимательно разглядывать Танию, как неведомую зверушку из диковинных земель.

– На самом деле я хочу совсем другого. Когда Реанна нашла меня, я как раз собиралась идти на восток, чтобы найти войско атрийских мятежников. Армия якоря и плуга, так вы себя называете? Я хочу сражаться за вас. Что бы вы тут не делали, так или иначе будете возвращаться обратно к своим. Так возьмите меня с собой.

Троица с секунду недоуменно глядела на Танию, а затем дружно рассмеялась.

– Ты верно насмотрелась на нашу Реанну? – хохотал Живан. – Уж прости, но ты ей никак не ровня! В военном лагере тебе делать совершенно нечего. Женщин у нас там и без тебя хватает, что на уходе за ранеными, что на готовке.

Тания вся закипела внутри, а лицо её покраснело от ярости. Даже эти на вид славные малые ни в грош её не ставят. Она сделала шаг вперёд и взревела самым грубым голосом, на который только была способна.

– Я к вам, остолопам дубоухим, не в кухарки собираюсь! Я буду драться за вас, бестолочей пришибленных! И с какого это бодуна после полночного пьяного угара вы решили, что я не ровня вашей драгоценной Реанне! Да вы меня ни дня ещё не знали, но думаете, что я не смогу драться также!

Все дружно притихли от столь забористой вспышки внезапного гнева.

– Да как скажешь, пускай мы остолопы и бестолочи, – примирительно заговорил Живан, – но пойми, у нас тут совсем другое задание и не нам такой вопрос решать… И нас вообще накажут, если узнают, что кто–то из местных раскрыл…

– Так и берите тогда меня с собой. Точно, я сдаюсь вам в плен! А там в лагере вашем, якорно–плужном, уж разберёмся, что к чему! А не возьмёте… – на губах Тании заиграла коварная улыбка. – Тогда точно сообщу в столичный гарнизон!

Живан лишь покачал головой.

– Всё не так просто. Реанна здесь с нами по приказу командующего… воеводы то есть… Он её удочерил, вроде того. Хоть мы её и без того все уважаем и она вполне заслуживает…

Вдруг раздался звонкий лязг стали, оборвав Живана на полуслове. Это Реанна неожиданно зашевелилась: вытащила из–за спины один из двух мечей и ни слова ни говоря метнула его Тании под ноги. Воткнувшись в землю точно между камнями, меч задрожал и запел, жалобно затихнув на высокой ноте.

А затем она достала из–за спины второй свой меч и, указав им на растерявшуюся Танию, тихо произнесла:

– Ты первая.

Тания недоуменно опустила взгляд на торчащую к ней рукоять. Прежде она, бывало, брала в руки мечи из кузни отца, чтобы полюбоваться его мастерской работой. Но она никогда не упражнялась в фехтовании, разве что пару раз с Йедом – в шутку, когда они были ещё детьми. И то, отец увидел это безобразие и запретил им его повторять строго–настрого.

Когда Тания заявила, что сможет драться не хуже Реанны, она имела в виду, что так будет после должной учёбы и тренировки, а не прямо сейчас. Странная воительница похоже опять поняла её слова слишком буквально. Однако в глубине сознания у Тании зашевелилась мысль, что это её шанс. Единственная реальная возможность заслужить уважение этих людей. Реанна в сущности остановила всю эту никчёмную перепалку одним движением. Словно взяла и молча разрубила мечом запутанный словесный узел.

– А это идея! – оживился Живан. – Ну так уж и быть, – повернулся он к Тании. – Пускай будет классический испытательный поединок по всем традициям. Если сумеешь обезоружить Реанну с трёх попыток или хотя бы просто выстоять против неё нужное время, не потеряв оружия, то так тому и быть! Мы тогда берём тебя с собой и представим командующему. Большего не обещаю, но на это – даю сло…

Его перебил бойкий скрежет стали. Тания схватила клинок Реанны за рукоять и вытащила его из камней.

Этот меч выглядел совсем иначе, чем те, что обыкновенно ковал отец. Рукоять подлиннее, а лезвие – наоборот, укорочено. Меч имел элегантный изгиб, а ещё весил куда меньше отцовских. Несомненно, он ковался специально для ловкой и быстрой руки Реанны. А значит и Тании он тоже окажется впору!

Она торжествующе подняла оружие над головой, издала боевой клич и бросилась на соперницу диким ураганом.

Но что произошло в следующую секунду, она толком и понять не успела. Она вдруг обнаружила себя лежащей у ног Реанны – лицом в грязи. Меч, который она только что сжимала в руке, летел куда–то в сторону с жалобным дребезгом.

– Ещё две, – раздался спокойный голос над головой.

Реанна имела в виду, что у неё оставались две попытки.

Тания поднялась, стряхнула грязь с лица и ошалело посмотрела по сторонам. Она догадывалась, что выглядит не менее глупо, чем прошлой ночью – тот здоровяк–разбойник по кличке Коротыш.

Лошадь, в чью сторону отлетел меч, недовольно фыркнула и заливисто заржала, словно насмехалась.

Сжигаемая досадой, Тания стиснула зубы. Она в два прыжка достигла потерянного меча, а тот послушно лёг рукоятью ей в руку – как и в первый раз.

Вторая её попытка нападения почти не отличалась от первой. И закончилась она с тем же результатом.

– Всего одна, – тихо молвила Реанна.

Хладнокровная воительница даже дыхания не сбила.

Тания догадалась, что действует слишком открыто: её движения легко предугадать с самого начала. И тогда ей пришла идея. Она гневно уставилась на противницу и снова понеслась вперёд, делая вид, что собирается повторить всё заново. Но всего за секунду до цели вдруг нырнула в сторону.

Хитрость определённо возымела некий эффект, потому что Реанна не отразила её удар, а просто ловко увернулась.

Но уже через миг меч опять летел в сторону. Итог вышел почти тем же, правда Тания хотя бы осталась стоять на ногах.

Когда же она вновь подобрала многострадальный меч и вернулась в исходную позицию, Реанна произнесла:

– Моя очередь. Правила поединка черно–белые. Ты либо победил, либо проиграл. Иных вариантов нет.

Мелодия бесстрастного голоса прозвенела и затихла, как колокольчик на двери в торговых лавках, что предупреждают дремлющего хозяина о новом посетителе. И Реанна неумолимо двинулась вперёд с мечом наголо, быстро набирая скорость.

На каменно–прекрасном лице воительницы не выражалось ничего, как и прежде. До сего момента Тания и рассмотреть его как следует не могла: Реанна обычно смотрела куда–то в сторону, словно избегая прямых взглядов. Но теперь её ледяно–голубые глаза неотрывно глядели прямо в глаза Тании, словно держа её на незримом прицеле.

Тании вдруг закралась предательская мысль: а что, если это уже никакой не испытательный поединок? Что, если бездушная воительница решила её и вовсе прибить? Ну, чтобы избавиться от ненужного свидетеля, например? Ведь человек с таким бездушным взглядом способен на что угодно… Никто не знает точно, на что.

Она запаниковала. Что ей теперь делать? Она только теперь осознала, что просто не может драться с таким противником на равных.

– Боевые условия!… – вдруг услышала она собственный сдавленный вскрик.

В ту секунду она не могла поручиться, сама догадалась произнести эти два слова, что уже не раз повторял её Фамильяр, или же это он сам их и сказал – её собственным голосом в голове. Но всего через мгновение она вытаращенными глазами глядела на собственную руку, которая вдруг поднялась сама собой и с ювелирной точностью парировала удар Реанны. А затем – и второй такой же удар, и третий.