Новая империя

– Присаживайся, – один из парней, сидевших на скамье, подвинулся, уступая мне место.

Поблагодарив его, я села рядом с ним. Ко мне тут же переметнулся парень с противоположной стороны стола, двигая в самый центр.

– Я Виктор, – он протянул мне руку.

– Рада знакомству, – неуверенно ответила я, пожимая ему руку.

– А это – он указал на уступившего мне места парня, – Стас.

Я кивнула с легкой улыбкой. Парень отозвался таким же жестом.

– Там, – продолжил тем временем Виктор, указывая на людей по другую сторону стола, – Глеб, Мэй и Белль.

Я поприветствовала и их. Все отнеслись ко мне с теплом. Никто не кидал подозрительных взглядом. Не смотрел, как на врага и предателя. Никто не пытался от меня отшатнуться. Все были рады мне. И мне, честно сказать, это доставляло несколько неудобств. Я никогда не сталкивалась с подобным. И мне было непривычно, но я старалась не подавать вида и вести себя естественно.

– Ну, Мишу тебе представлять не буду, – Виктор сделал небрежный жест в его сторону.

– Не думаю, что Миша хоть где-то нуждается в представлении, – весьма робко произнесла я.

Стас издал короткий смешок, за что был одарен испепеляющим взглядом Миши.

– Не в бровь, а в глаз, – пряча улыбку, проговорил сидевший напротив меня Глеб.

Под навесом стали доноситься редкие смешки. Похоже, мое замечание весьма позабавило их. Я тоже неуверенно улыбнулась.

– Очень смешно, – язвительно проговорил Миша.

Рядом с Мишей присела Анна, весьма нежно потрепав его волосы. Он ответил ей мягкой улыбкой. Так она не просто его хорошая знакомая. Они пара. И если присмотреться, то весьма неплохая. Я осмотрела остальных повстанцев. Все они были молоды. Стас и Глеб были темноволосыми и темноглазыми, не удивлюсь, если эти двое окажутся братьями. Оба были, явно, старше меня.

Виктор имел светло зеленые глаза и каштановые волосы. На вид ему было примерно столько же, сколько и Владу. Хотя, я могу ошибаться. Справа от Глеба сидела Мэй. Она была самой младшей из всех нас. Это было понятно сразу. Светло-русые кудряшки были собраны в плотный высокий хвост, а глаза имели медовый оттенок. Белль была, наверно, моя ровесница. Ее темные волосы были коротко обстрижены, что придавало ей весьма забавный вид. А вот глаза у нее оказались, к моему большому удивлению, ярко-голубого цвета.

Судить об их социальном положении я не бралась. Трудно в таких вот условиях разобрать, кто из них нелегал, а кто мирный гражданин этой Империи. Да, и выяснять мне это как-то не очень хотелось. Как и то, по каким причинам она оказались в этом лагере.

– А ты и вправду последний ребенок первых мятежников? – тихим и робким голосом спросила Белль.

Все с ожиданием посмотрели меня. Я внимательно обвела каждого взглядом. Да, их и вправду интересовал этот вопрос.

– Да, – тихо, но уверенно ответила я, – это правда.

– Вот, это круто! – тут же отозвалась Мэй.

– Не, думаю, – скептически отозвалась я.

– Да, нет же, – не унималась юная Мэй, – ты последняя выжившая из тех, кто принимал участие в первых мятежах. Это так офигительно. Тебя, ведь, вся Империя знает.

Вот как? Значит, все жители нашего государства уверенны, что дети мятежников тоже принимали участие в мятеже. Это плохо. И тот факт, что про меня знает вся Империя, тоже не выглядит таким уж воодушевляющим. Надо срочно развеять все прекрасные впечатления этой милой особы.

– Ну, во-первых, – начала я совершенно спокойно, – сама я не принимала участия в мятеже. Я для этого была еще слишком мала.

– Но ведь ты ребенок мятежников, – на той же ноте, что и Мэй, проговорила Белль, – вся Империя знает о тебе и о твоем участии в мятеже…

– Ребенок мятежников я лишь потому, что родилась в семье лидеров мятежа, – оборвала я ее, – и еще, для справки, не обязательно было участвовать в мятеже, чтобы получить клеймо Врага Империи, которое я ношу. Достаточно было лишь иметь хоть какую-то связь с мятежниками. Я имела честь родиться в такой семье. Отсюда и все мои проблемы.

– Так, значит, – Мэй немного сникла, – сама ты никогда не участвовала в диверсиях?

– Вот именно, – я изобразила немного виноватую улыбку, – когда я родилась, мятежники уже действовали около трех лет. Сам мятеж длился лет десять, если я не ошибаюсь. Но я в нем не участвовала. Когда мои родители погибли, мне было пять. Моя старшая сестра после их смерти примкнула к одному из отрядов оставшихся тогда мятежников. Ну, а я же принимала роль стороннего наблюдателя.

– А где теперь твоя сестра? – в глазах Белль читался неподдельный интерес.

– Ее убили, – спокойно отозвалась я, – как и всех других мятежников того времени. Власти считали, что, такие как мы, можем быть опасными для Империи. Они думали, что мы можем продолжить миссию наших погибших родителей.

– А ты, разве, никогда не хотела продолжить их дело? – не унимались две юные мятежницы.

– Никогда, – я отрицательно покачала головой.

Глаза девушек расширились от удивления. Я слегка усмехнулась. Как же мне объяснить им это? Почему я не хочу участвовать в восстании? Все просто. Я дочь мятежников, и этого вполне достаточно.

– Но ведь ты дочь мятежников, – с трепетом проговорила Белль.

– И, поверь, мне это не доставляет должного удовольствия, – совершенно серьезно проговорила я.

Белль и Мэй разом ахнули. Миша усмехнулся, пряча лицо в светлые волосы своей подруги.

– Я же вам говорил, – глухо отозвался он, – она не в восторге от своего происхождения.

– Как и от того, что про меня знает вся Империя, – тем же тоном проговорила я, – мне было бы приятней, если бы все считали, что я погибла вместе с остальными мятежниками.

– Но ты выжила, – спокойно отозвался Глеб, – и об этом знает вся Империя, хочешь ты этого или нет.

Я лишь тяжело вздохнула. Этого я и боюсь. Я бы предпочла кануть в лету, раствориться в воздухе, лишь бы про меня забыли. Но про меня, оказывается, все помнили. А теперь про меня еще и Власти вспомнили. Нужно сказать спасибо всем этим милым людям, за то, что разбередили осиное гнездо и про меня так не вовремя вспомнили.

– Лично я хочу забыть о своей принадлежности к мятежам, – тихо отозвалась я.

– А почему же тогда пошла с Владом и Мишей? – Белль испытывающе посмотрела на меня.

– Мне нужно было выбраться из города, – я пожала плечами, – там стало опасно. Меня начали искать, не без вашей помощи, между прочим.

– Это еще почему? – Стас почти натурально возмутился, если бы не улыбка, играющая на его лице.

– Если бы вы не появились, Столица не стала бы искать давно пропавшую дочь мятежников, – с такой же едкой ухмылкой отозвалась я.

– Ты думаешь, они считают тебя причастной к этому? – Глеб казался серьезным.

– Я просто уверенна в этом, – безразлично отозвалась я, – вот поэтому мне пришлось подписаться на такую опаснейшую авантюру. Если б знала, что по дороге мной решать перекусить, ни за что бы не поперлась с ними.

Виктор негромко рассмеялся. Стас и Глеб поддержали его тихими улыбками. Мэй и Белль смотрели на меня, как на только, что вернувшуюся с того света. Хотя, наверно так оно и есть. Я бы точно умерла, если бы не Анна и ее волшебные напитки.

– Подумать только, – продолжала я возмущенным тоном, – меня мог сожрать мерзкий паук. А про волка я вообще молчу.

Под навесом раздался негромкий смех. Ну, да. Им было смешно. А тот факт, что я могла перевариваться в желудке какой-нибудь мерзкой твари, у меня не вызывало никакой радости. Но от улыбки удержаться я не могла. Почему-то в компании этих людей я напрочь забывала о том, что я всю жизнь сторонилась людей.

Они не боялись моего происхождения. Напротив. Все они считают героем местного эпоса. Для них я легенда. Как же! выживший ребенок мятежников! Это же так героически круто! Вот бы мне их уверенность.

– И все из-за чересчур раздутого самомнения самоуверенного мальчишки, – я укоризненно уставилась на Мишу.

Виктор снова издал смешок. Похоже, я не одна так думаю.

– Это у Миши талант такой, – проговорил Стас, обнимая меня одной рукой за плечи, – всегда и во всем быть уверенным.

– А ему кто-нибудь говорил, что его талант совершенно безнадежный, – мое возмущение было вполне реальным.

А вот моих новых друзей это, похоже, забавляло. Каждая моя колкость в адрес Миши сопровождалась громким смехом и такими же подначками. Но Мише было на них совершенно плевать. Он их просто не замечал. Скорее всего, он уже давно привык к такому роду общения. А мне было немного неловко, хоть и весело.

– Да, ладно тебе, крошка Ди, – безмятежно отозвался Миша, – ты жива, а эти чудища мертвы.

Как он меня назвал? Крошка Ди? Это что-то новое! Он что серьезно меня так назвал? Мало ему было пинка за малышку Кэсс, так он решил придумать мне новое прозвище?

– Крошка Ди? – возмутилась я, – и почему каждый считает своим долгом, дать мне какое-нибудь прозвище?

– Я думал, после того, что произошло на Перевале, – Миша почти натурально обиделся, – между нами установилась особая связь.

– Надо было все-таки скормить тебя тому милому растению, – я прищурила глаза.

За столом снова раздался хохот. Миша изобразил обиду, а Анна принялась успокаивать его, пытаясь скрыть рвущийся наружу еле сдерживаемый смех.

– А Влад говорил, что у тебя проблема в общении с людьми, – утирая слезы, проговорил Глеб.

– Он серьезно так сказал? – я искренне удивилась.

Глеб кивнул.

– Вот засранец.

Я не могла поверить, что Влад сказал такое. Никогда бы не подумала. Но, похоже, мое мнение разделили и другие представители мятежного движения. Все дружно поддержали мое высказывание в адрес одного из их лидеров. Наше веселье оборвала подошедшая к столу молодая девушка. Она, почему-то, напомнила мне Влада. Темные густые волосы, серые глаза и такой же пронзительный взгляд.

– Веселитесь? – проговорила она, как мне показалось, недовольным голосом.

– О, Кэсседи, знакомься, – воодушевленно проговорил Стас, – это Люба, сестра нашего смелого лидера Влада.

Ну, конечно. Стоило догадаться, что они родственники. Они ведь так похожи. Девушка окинула меня холодным взглядом, от которого мне почему-то стало неуютно. Она, явно, не была рада моему появлению в лагере. Что я ей сделала? Может, ей не нравиться мое происхождение? Я коротко кивнула и сразу отвернулась, дабы не видеть леденящую стужу в глазах девушки.

То, что я ей не нравилась, было очевидным. Только почему, я никак не могла понять. Я с ней даже толком не знакома. Может, ей не нравилось, что ее брат уделяет мне так много внимания? А может, она права? Кто я, собственно, такая? Мы с ним знакомы всего ничего, двое суток. Но ведь я не просила его о такой заботе. Я вообще ничего у них не просила. Могли бы, и оставить меня в городе и не брать с собой.

– Влад послал за вами – таким же холодным голосом проговорила Люба.

Все поднялись со своих мест. Я осталась сидеть на месте. Меня-то никто никуда не звал. Что мне теперь делать? Сидеть тут и ждать, когда же отважные лидеры этих безумцев дадут команду к сбору лагеря?

– Тебя он тоже сказал привести – Люба произнесла эту фразу, глядя на меня ледяным взглядом.

– Меня? – я искренне удивилась, – зачем?

– Сама спросишь, – бросила девушка и направилась прочь от наполненного людьми навеса.

Я поднялась со своего места, находясь в полном недоумении. Во-первых, я не очень понимала враждебный настрой сестры Влада по отношению ко мне. А ведь он был поистине враждебным. А во-вторых, зачем я была нужна на этом собрании «повстанческой элиты». Влад явно собирал их для обсуждения каких-то важных дел. Анна сказала, что эти люди самые близкие к лидерам. Но зачем там нужна я?

Я пристроилась рядом с Виктором и Стасом, спорившими о чем-то непонятном мне. Я не стала вслушиваться в их разговор. Мне он был не особо интересен. Я продолжала крутить у себя в голове два мучающих меня вопроса, строя все новые и новые предположения. И они у меня получались не очень радужными.

По пути к палатке я продолжала осматривать лагерь повстанцев весьма цепким и придирчивым взглядом. Какой же он огромный! И как они умудрялись незаметно мотаться из одного города в другой? Такая толпа может вызвать немало подозрений. Прошлые мятежники выбирали себе в качестве базы один конкретный город и уже оттуда производили свои диверсии. Таких городов было три: Q – в котором родилась и выросла я, V- из которого пришла Анна, и еще один не менее важный город – это расположенный далеко на западе T.

Мой взгляд цеплялся за все, что могло показаться мне наиболее интересным. Ряды палаток разных размеров, люди, бродившие или сидевшие возле них. Как же они все-таки умудрились спрятать такое огромное количество восставших? И что заставило всех этих людей примкнуть к новому сопротивлению? Наверно, я никогда этого не пойму. Может, Анна права, и мной просто движет страх. Я боюсь, что снова окажусь в хаосе разрухи и уничтожений? А может, я все еще не свыклась с потерей всего, что было мне так дорого.

Вдруг я наткнулась на одного парня. Ничем такой не приметный молодой человек, в темной плотной куртке сидел возле одной из палаток, к которой мы, между прочим, и направлялись. Но что-то в моем сознании заставило меня напрячься. Мне показалось, что я уже знакома с ним. А, может, просто где-то могла его видеть. Но вот где? Почему он показался мне таким знакомым? И почему моя интуиция вдруг заговорила об опасности?

Мы прошли мимо подозрительного парня и вошли в палатку. Там сидели трое. Двоих я знала. Это были Влад и Маркус. А вот третий мужчина мне не был знаком. Он был моложе всех трех лидеров сопротивления. Темноглазый, светловолосый. Он источал уверенность и силу, которую я не чувствовала в других повстанцах. По его тонким чертам лица и той стати, с которой он держался, я могла предположить о его принадлежности к высшим классам нашего имперского общества.

– Добро пожаловать в центр нашего лагеря, – проговорил Стас полушепотом.

Я осмотрела палатку. Здесь были столы и стулья вокруг них. На столах и полу были разбросаны какие-то карты и бумаги с непонятными рисунками и записями. Возле столов-то и стояли бессменные лидеры нынешнего восстания.

– Здравствуйте, юная… – проговорил третий лидер повстанцев, – даже не знаю, как к вам обращаться.

– Меня зовут Кэсседи, – отозвалась я.

– Кэсседи, – на его лице появилась легкая улыбка, – рад приветствовать вас в нашем лагере. Я – Пьер.

Я еще раз улыбнулась и кивнула. Все его движения и манеры говорили о благородном происхождении Пьера. Что его-то заставило пойти на такую авантюру? А ведь он еще и один из лидеров! И чем руководствуются эти люди, когда вступают в подобные движения? А уж тем более, если они их возглавляют?!

Ну, ладно еще Миша и Влад. С ними более-менее все понятно. Эти были простыми гражданами Империи из далеко не высших слоев населения. Им просто надоели гонения и несправедливое неравенство между классами жителей нашего государства. Могу еще понять Анну, которая пострадала в результате карательных операций Властей.

Но как сюда могло занести такого человека, как этот Пьер? Что его-то не устраивает? Могу, конечно, ошибаться, но, по-моему, у тех слоев населения, к которым, по моему мнению, принадлежит Пьер, никогда не было проблем с Властями. Они всегда жили лучше, чем остальные граждане Империи. Их не коснулись во время операций по поиску мятежников. Они никак не пострадали во время карательных рейдах Стражей. Им во все времена жилось лучше, чем всем остальным. Почему же Пьер примкнул к повстанцам? Это загадка, которую я никогда не смогу разгадать.

Пока я тут размышляла на тему жизни наших сословий, все присутствующие в палатке уже расселись вокруг стола, стоявшего в центре. Немного растерявшись, я все же нашла свободное место. Ну, раз меня сюда позвали, то не стоять же мне в проходе? Значит, и от меня им нужно что-то полезное. Я подошла к столу и уселась на единственный свободный стул. И оказалась между Владом и Стасом. Это немного успокаивало. Но тут же почувствовала на себе холодный и пристальный взгляд.

Я подняла глаза. Так и есть. Я сидела прямо напротив сверлившей меня уничтожающим взглядом Любы. Да, что, мать ее, я ей сделала?! Что она на меня так уставилась-то? Я заерзала на стуле, крутя головой. Может, где-нибудь все-таки есть свободное место? Такое, чтобы я не попадала под карающий взгляд этой недружелюбной особы.

Мои терзания заметил Стас. Он придвинулся ближе и тихо спросил:

– Все в порядке?

– Мне кажется, я ей не нравлюсь, – так же тихо отозвалась я.

– Кому? – на лице парня появилось недоумение.

– Сестре Влада, – честно призналась я, – она меня сейчас взглядом испепелит.

– Расслабься, – Стас положил руку мне на плечо, – это простая сестринская ревность.

Ревность? Так, она и вправду ревнует меня к Владу? Но с чего бы? Между нами, ведь ничего нет. Мы знакомы-то с ним всего пару суток. К чему же здесь ревновать? Да, и я бы ни за что на свете не осталась с ним. Он, конечно же, очень привлекательный парень, но он повстанец. И для меня это определяющий фактор. Даже если бы мне этого очень хотелось, я бы не осталась с ними. Я бы просто не смогла…

Глава 15. Схватка.

Я последовала совету Стаса и постаралась расслабиться. Выходило плохо. Я все время чувствовала на себе этот обжигающий взгляд. Мне казалось, что будь у Любы возможность, она бы с радостью сдала меня Властям. Может, мне поговорить с ней, объяснить все. Хотя, если подумать, что я буду ей объяснять? Кто я такая, она прекрасно знает. Что я здесь делаю, тоже. Не понимаю только, от чего же она так относится ко мне?

В общем, из-за своих размышлений по поводу ненависти милой девушки, я пропустила начало разговора. Так что сейчас не очень-то и хорошо понимала, о чем же говорят члены «великого повстанческого братства». Я попыталась вслушаться в разговор и уловить нить рассуждений. Вышло, мягко сказать, хреново. Я все еще не могла отойти от настойчивого взгляда Любы. Да, и тот парень возле палатки никак не выходил у меня из головы. Почему же он показался мне таким знакомым? От чего это неотпускающее чувство опасности? Черт возьми! Мне кажется, я превращаюсь в параноика!

Сделав над собой усилие, я все же отбросила посторонние мысли и подключилась к обсуждению. После нескольких долгих минут, до меня начало, наконец, доходить, о чем же говорили повстанцы.

– Они придут с востока, – говорил Маркус, – человек шесть.

– И все? – я услышала возмущение в голосе Пьера, – только шесть?

– F – небольшой город, – тихо и спокойно проговорил Влад, – и, к тому же, весьма спокойный. В том районе сложно найти нелегалов. Их там почти нет. А из зарегистрированных граждан не все согласны пойти на подобные авантюры.

Насчет F Влад был прав. Он был еще одним маленьким и мирным городом, как и его западный собрат K. Я снова воспроизвела в голове карту Империи и, если верить ей, то вышеупомянутый F – находиться примерно в сотне милей от Перевала. Это единственный город по ту сторону этих страшных гор. Дальше ничего нет, только бескрайние пустыни и Стена.

– Еще двенадцать подойдут с запада, – продолжал Маркус, не обращая внимания на недовольство своего коллеги, – в этих двух городах было труднее всего найти сторонников.

– Ладно, – Пьер небрежно отмахнулся от этого замечания, – кто-нибудь еще?

– Пока нет, – отозвался Влад, – от остальных еще не было вестей.

Так вот как они собирают последователей. Значит, в каждом городе находятся представители повстанческого движения, которые ищут и вербуют людей. И сколько же городов им удалось обойти? Судя по тому, сколько их собралось в этом лагере, они обошли пять или шесть городов. Интересно, а в столичных пригородах они тоже собираются шерстить? Там они тоже будут набирать людей?

– Пару часов назад, – снова вступил Маркус, – на связь выходила Галлия. Они не смогли пробиться в Q. Их даже не пропустили за Ворота.

– И это не удивительно – эта фраза вырвалась у меня непроизвольно.

Я и не сразу поняла, что сказала ее. Только лишь когда на меня уставились все, кто находился в этой палатке, я осознала, что произнесла это вслух.

– Чего вы меня все так уставились? – небрежно бросила я, – можно подумать вы не знали? Хотя, судя по вашему разочарованию, так оно и есть.

– Чего мы не знали? – это был Миша, как всегда возмущенный тем, что ему что-то неизвестно.

– Q – теперь режимный город, – как само собой разумеющее, проговорила я.

– Режимный? – в голосе Виктора было неподдельное удивление, – и что это значит?

– После того, как Власти распознали этот город как главное убежище мятежников, – спокойно проговорила я, хотя мне стоило это больших трудов, – на него была устроена облава.

– Во многих городах были облавы, – отозвалась на мою реплику Анна.

– Да, – согласилась я, – в то время много городов пострадали от рейдов Стражей. Но Q был непростым городом, я вам уже говорила. Там базировались основные силы мятежников. Там была не простая облава. Его бомбили.

– Бомбили? – это был Стас.

Они что и вправду не знают?

– Власти решили не тратить много сил на зачистку этого города, – я осмотрела каждого присутствующего в этой палатке, – его просто разбомбили. Прислали истребителей и сожгли город, а вместе с ним и большую часть жителей.

В палатке поселилась тишина. Никто не произносил ни слова. Все молча смотрели на разложенные возле себя бумаги. Что можно сказать в такой ситуации?

– Откуда ты знаешь? – наконец, проговорила Мэй.

– Я родилась и выросла там, – отрешенно проговорила я, – когда Власти узнали про мятежников в этом городе, мятежники собрали всех своих детей и увезли из города. А через пару часов после нашего отъезда, прилетели истребители. Город был уничтожен.

Снова тишина. Ну, вот зачем об этом спрашивать? И почему они не знали о несчастной судьбе главного города мятежников и его жителей? Ведь о том, как расправились с бунтарями, знала вся Империя. Почему же никто не знал о том, что стало с Q? Власти что, специально скрывали это? Но ведь я-то знаю о новом режиме этого города. Почему они не знают?

– После этого, – я продолжила, – Власти восстановили город, используя для этого оставшихся в живых жителей несчастного городка. А потом ввели новый режим. Город стал закрытым. Теперь там по большей части базируются Стражи и патрульные. Представителей органов правопорядка там, на порядок больше, чем простых граждан. Там нет нелегалов. Что вполне неудивительно. Попасть туда можно только по специальному разрешению, которое выдают в Столице. Даже не у всех караванщиков есть такое разрешение, а про простых путников и говорить нечего.

– Что ж, – проговорил Пьер, – нужно сообщить об этом Галлии. Пусть отправляются в другой город. Какой там самый ближайший?

– Y – если я не ошибаюсь, – ответил Маркус, глядя в карту.

– Хорошо, – Пьер откинулся на спинку стула, – пусть отправляются туда.

– Им нельзя туда, – вставила я свое уверенное слово.

Все опять уставились на меня. Да, эти повстанцы хоть что-нибудь знают о нашей Империи? Про Перевал им известно не было. Про Q – они тоже ни сном, ни духом. А теперь еще и это. Как они вообще собираются бороться с Микролом?

– Если ты про мародеров за Дюнами, – уверенно проговорил Влад, – то не беспокойся. У Галлии достаточно большой отряд. Они не рискнут с ними связываться.

Ну, хоть про бандитов им известно. Это уже радует. Не все так безнадежно, как я думала. Что-то у них, все-таки, может получиться.

– Я не об этом, – я гнула свое.

– Тогда что? – это был Маркус.

– Y – транзитный город, – проговорила я более чем уверенно, – там всегда собирается множество караванов со всей Империи. В том числе и обозы Властей. А сейчас прошел Квартальный рейд. Ворота закрыты, и на Стенах усиленные кордоны. Их, просто на просто, не пустят в город. А если и откроют Ворота, то их тут же сцапают представители Властей. В любом из этих вариантов им грозит смерть.

– И что ты предлагаешь? – голос Любы был раздраженным.

Теперь она меня будет еще больше ненавидеть. И почему же я не промолчала? Меня, ведь, между прочим, никто не спрашивал. Зачем я вообще открыла рот? Но теперь уже поздно что-то менять. Нужно выкручиваться.

– Переждать, – просто отозвалась я.

– И где же? – это все еще была Люба, – ты же сама сказала, если они останутся за Стенами, их ждет смерть.

– В Дюнах есть перевалочные базы, – как можно спокойней отозвалась я, – там часто останавливаются обозы, чтобы переждать бури или пополнить свои запасы. Они хорошо охраняются и открыты для всех. За символическую плату, там можно будет отсидеться и подождать, пока карантин после рейда закончится.

– И когда же он закончится?

Да, что же она до меня докопалась? Чего ей вообще от меня надо? Еще пара ее беспричинных нападок, и я взорвусь. Кажется, Миша заметил это. Я заметила, как напряглось его тело. Он метал беспокойные взгляды от меня к Любе и обратно.