Феникс Лазурный

На мобильный телефон Силицына пришла как всегда короткая и по делу смс от жены: «Сможешь встретиться в выходные? ТЦ Крона. Нужно 20 тысяч». Прочитав это сообщение, Силицын усмехнулся и выключил свой телефон насовсем. «Пусть немного побеспокоится, – подумал он, если что скажу, что связи не было».

Вечером того же дня Силицын, в ожидании своего поезда, стоял на перроне вокзала. Остановка поезда на этой станции как всегда была недолгой, всего 2 минуты, поэтому Силицын поспешил в свой вагон. Он попросил у проводника белье, затем нашел свое купе, внутри него уже было темно, а на нижних полках спали какие-то люди, накрытые одеялами с головой. Стараясь не шуметь, Силицын аккуратно застелил себе постель на левой верхней полке, затем залез наверх и почти моментально уснул. А поезд тем временем быстро набрал скорость, вагон начало качать из стороны в сторону и громко стучали колеса. Но Силицын, несмотря на этот шум, спал и впервые за долгое время, ему снилась не его безумная работа следователя, а нормальная, человеческая жизнь. В своих мечтах он шел по песчаному берегу синего моря, держа за руку своего маленького сына, а вокруг них не было никого, ни единой души, только лишь кричащие чайки, песок и холодная синева воды, уходящая до самого горизонта.

Глава 21 Прощальный взгляд

18 Октября Вторник

В этот серый, пасмурный, осенний день Оксана пришла в следственный изолятор города К. на свидание со своим мужем Ханжиным. Известие о том, что он находится под стражей не стало для нее особой неожиданностью. Оксана восприняла это как неизбежность, которая рано или поздно должна была случиться. К стенам этого мрачного здания, расположенного на окраине города, нужно было приходить как можно раньше, чтобы успеть занять свое место в очереди на досмотр. В отличии от других посетителей, что тащили с собой полные пакеты продуктов и свертки с теплой одеждой, Оксана не принесла с собой ничего. В этом месте она была впервые в своей жизни, поэтому толком не знала, как себя вести и что делать.

Для встреч родственников с заключенными, тюремное начальство этого изолятора выделило целую отдельную камеру, которая представляла собой узкую прямоугольную комнату без окон, разделенную примерно напополам массивной решеткой, по обеим сторонам которой, друг напротив друга, стояли прибитые к полу стулья.

После прохождения предварительного досмотра, Оксане пришлось очень долго стоять в узком тюремном коридоре, ожидая, когда закончится время, отведенное для предыдущего свидания. Наконец часы, висящие на стене, пробили время смены, и тюремная охрана открыла двери, чтобы вывести одних, а следом за ними ввести новых заключенных. Этот процесс здесь был доведен почти до автоматизма, словно некий конвейер, лишенный какого-либо человеческого сострадания. Заключенные должны привыкать к тому, что время на счастье, как и на другие радости свободной жизни, теперь у них строго ограничено и подчинено тюремному распорядку.

Когда подошла очередь Оксаны, она вошла в камеру для свиданий и уселась на стул. Ханжина конвоиры привели через несколько мгновений. Они усадили его на стул, а затем приковали его левую руку наручниками к решетке.

Время их свидания началось.

*****

Оксана сидела на своем стуле неподвижно как камень и молча смотрела на Ханжина сквозь прутья тюремной решетки. В ее взгляде, было какое-то странное, ранее незнакомое Ханжину выражение, от которого ему становилось не по себе. Весь прошлый день и ночь, перед этой встречей он очень волновался, ожидая услышать от своей жены все что угодно, любые обвинения или проклятья, но, как оказалось в реальности простое молчание гораздо страшнее. Ханжину даже стало казаться, будто бы жена вызывает его на некий поединок или состязание в том, кто первый не выдержит и покажет свои эмоции. Такие резкие перемены в ее поведении пугали его. Ханжин находился в тюрьме всего несколько дней, и еще толком не осознавал всей серьезности своего положения, поэтому все происходящее здесь, в этой камере, казалось ему диким и непривычным. Еще недавно Ханжин и Оксана были вместе: мужем и женой, одним целым, одной пусть и не очень дружной семьей. Оксана была совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки, и Ханжину казалось, что так будет всегда. Сейчас все вроде бы точно также, она сидит неподалеку, но теперь между ними, как граница двух миров, находится тюремная решетка. Оксана на той ее стороне, где свобода и всегда есть хоть и слабая, но надежда на светлое будущее, а Ханжин на другой – здесь в тюрьме, где все заранее предопределено и расписано на ближайшие несколько лет. Теперь он заключенный и по сути он никто, у него нет ничего личного, а всей его жизнью теперь безраздельно распоряжается бездушная государственная машина. Тем не менее, Ханжин и Оксана формально все еще являлись мужем и женой, поэтому во многом, эта встреча должна была стать решающей для их дальнейших отношений.

Ханжину с трудом удалось договориться со следователем, который вел его дело, о свидании со своей женой. Ради этой встречи Ханжин подписал все бумаги, что ему дали, и согласился на упрощенный порядок рассмотрения своего уголовного дела. Он, конечно же, понимал, что таким образом упрятал себя как минимум на несколько лет за решетку, но другого варианта, чтобы хоть как-то улучшить свое положение, не смог придумать. Предложенный государством, бесплатный адвокат сразу же предложил Ханжину признать свою вину. Толку от него было мало, а на платного у Ханжина не было денег. На первых допросах, Ханжин, конечно же, пробовал отпираться от предъявленных ему обвинений – мол, я не я и машина не моя, ничего не знаю, но получив несколько ударов по почкам бутылкой, замотанной в мокрое полотенце, он сразу же понял, что его дело серьезное и долго церемониться с ним никто не будет. Ханжин испугался того, что, если его и дальше начнут «раскручивать» такими методами, то полицейские узнают, какой «страшный груз» он со своим «корешом» совсем недавно сбросил с обрыва в овраг. Взвесив все за и против, Ханжин предпочел взять на себя, лишь тот проступок, за который его будет ожидать минимальное наказание – угон машины. На суде он рассчитывал получить совсем небольшой срок и очень скоро выйти по амнистии.

Обидно было и то, как Ханжин попался в руки полиции. Когда с залетным хозяином большой черной машины, а по совместительству любовником Оксаны, было покончено, Ханжин и его «кореш» на том самом большом, черном автомобиле вернулись обратно в город К.. Здесь этот «кореш» моментально испарился, чтобы обеспечить себе алиби, а Ханжин, недолго думая, решил сразу же уехать из города. Но на свою беду, перед долгой поездкой он решил сразу же заправиться, чтобы по пути не нарваться на паленый бензин. Для этого он заехал на проверенную заправку, расположенную на выезде из города, где и попался наряду полиции, стоящему здесь в засаде.

Теперь Ханжин больше всего жалел о том, что сразу не согласился с предложением своего «кореша», чтобы разобрать машину на запчасти в одном из гаражей у них на районе. Это было быстро и просто, но финансово не очень выгодно, так как пришлось бы очень долго искать покупателей и ждать деньги за проданные запчасти. Вместо этого Ханжин решил, что будет быстрее и лучше перегнать машину в соседний, более крупный город, где у него были знакомые в определенных кругах, которые могли бы сделать новые документы и даже помочь в постановке машины на учет.

Ханжин сильно рисковал, но в тот момент ему казалось, что он уже очень близок к своей цели – «подняться» в этой жизни, чтобы больше никогда не слышать упреков ни от жены, ни тем более от тещи, и перестать, наконец, быть в их глазах неудачником. Поначалу план Ханжина сработал, но затем все пошло наперекосяк, а в итоге обернулось полным кошмаром, поэтому теперь он толком не знал какой реакции ожидать от своей жены.

Ханжин и Оксана так и продолжали сидеть друг напротив друга, а время их свидания утекало как песок сквозь пальцы. Оксана все так же молчала, не спуская с Ханжина взгляда своих глаз, и через какое-то время ему стало казаться, что она как бы всем своим видом говорит: «Ты все тот же, ничего у тебя не вышло. Ты неудачник. Ты лошара».

В камере для посетителей, по правую сторону от Ханжина сидел еще один заключенный, который пришел на свидание с какой-то женщиной, возможно, своей сестрой или женой. Он все время что-то громко говорил своей собеседнице и пытался просунуть к ней свои руки через решетку. Его громкий голос гулким эхом отдавал от стен узкой комнаты. Все это мешало Ханжину сосредоточиться, чтобы найти хоть какие-то важные слова для своей жены. Он так и не мог решить с чего же начать этот сложный и тяжелый разговор, а времени оставалось все меньше, большие круглые часы на стене показывали, что на все про все у них осталось всего 15 минут. Не в силах больше смотреть жене в глаза, Ханжин наклонил свою голову вниз, обеими руками схватившись за волосы. «Наверно, все это было зря, зачем только я решился на это свидание» – с горечью подумал он.

Времени от свидания Ханжина с Оксаной почти не осталось. С минуты на минуту в камеру должны были зайти конвоиры, чтобы увести заключенных обратно в камеры. В этот последний момент Ханжин вдруг вспомнил о своей маленькой дочке. Осознание того, что в ближайшие несколько лет он ее не увидит, щемящей болью отдало в его сердце.

–А что ты сказала дочке обо мне? – не поднимая головы, вдруг резко спросил у своей жены Ханжин.

В ответ ему снова было лишь молчание.

–Неужели ты не понимаешь, что я сделал это ради нее, ради тебя, ради нас всех, в конце концов? Ну ответь мне хоть что-нибудь, – в отчаянии воскликнул Ханжин.

Оксана все так же молчала, словно, не слыша его слов

Последним усилием воли Хажин поднял свою голову и посмотрел своей жене Оксане прямо в глаза. В этот момент он, наконец, понял, что все происходящее сейчас с ним и было ее желанием. Оксане уже давно не нужны были от него не только какие-либо материальные блага, но и вообще ничего. Все, что она хотела, это остаться одной, и жить своей собственной жизнью, без надоевшего ей мужа, поэтому все ее претензии, истерики и скандалы были всего лишь отражением этого желания – быть самой по себе и делать только то, что ей захочется.

–Тыыыыы……. Я все понял, я …………… я ненавижу тебя» – в сердцах крикнул своей жене Ханжин и несколько раз изо всех сил ударил обеими руками по решетке.

В ответ на это, Оксана, резко вскочила со своего стула и отошла в сторону, продолжая все так же пристально смотреть на Ханжина. А он, совсем потеряв самообладание, резко вскочил со своего стула на ноги, крепко прижался своим телом к решетке, и начал бить по ней из всех сил, крича: «Это все она – я не виноват, отпустите меня. Это все она устроила». Затем он начал рыдать, а из его глаз потекли слезы. Через несколько секунд, прибежавшая на шум охрана, схватила Ханжина за руки, и, сковав в наручники, потащила обратно в камеру. В последнее мгновение, Ханжину все же удалось ненадолго вырваться из рук одного из конвоиров и снова посмотреть в глаза своей жене. Тогда он увидел ее прощальный взгляд, такой спокойный и умиротворенный, как никогда ранее.

Вечером того же дня Ханжина вызвали на новый допрос, на котором рядом с уже знакомым ему следователем, появился какой-то новый человек, внешне такой же невзрачный и усталый, но в более дорогом костюме. Этот человек все время очень пристально смотрел на Ханжина, словно записывая его ответы на видео своим взглядом. Новый человек задал Ханжину всего один вопрос о том чем он занимался 4 дня назад и есть ли у него в тот день алиби. На что Ханжин, решив, что ему будет лучше, ответил правду, сказав о том, что в тот день его не было в городе К., так как он ездил в соседний город за новой машиной для перепродажи. Ханжину эта деталь показалась малозначительной. Но в итоге все оказалось совсем наоборот. По окончании допроса, новый человек представился как следователь и сразу же зачитал Ханжину постановление о переводе его в другую тюрьму, в рамках расследования уголовного дела об убийстве директора крупного холдинга в своем особняке. Ханжин выслушал эти слова безразлично, ему было уже все равно, что теперь будет дальше и хотелось только одного – умереть. Той же ночью он попытался повеситься, для этого сделал себе веревку из обрывков рубашки, привязал ее к верхнему ярусу кровати, а затем, одев петлю себе на шею, всем телом резко дернулся вниз. Самодельная веревка не выдержала, ткань лопнула по шву, и Ханжин со всей силы рухнул на грязный, заплеванный пол тюремной камеры. При падении он с размаху ударился своим лицом о бетон, с его разбитого носа и губ потекли струйки горячей крови. От неизбежности своей судьбы и собственного бессилия Ханжин заплакал, размазывая руками по своему лицу крупные капли слез, смешанных с кровью. Через некоторое время он успокоился, перевернулся на спину и затих. В таком положении Ханжин встретил рассвет и своих конвоиров, которые должны были перевезти его в новую тюрьму для продолжения следствия.

Глава 22 Последний шанс?

20 Ноября Среда

В этот день дорога сама привела меня в очередной незнакомый город. Я не знал ни его названия, ни того чем я буду здесь заниматься. Как и любого человека, оказавшегося неизвестно где, меня в первую очередь беспокоил только один вопрос: «Что я делаю в этом месте?». Ответить на него непросто, ведь изначально я всего лишь хотел добраться до берегов теплого, южного моря, но на пути к своей цели, заблудился и почти выбился из сил, так что теперь, даже сам не знаю, насколько еще километров пути меня хватит. Мои душа и тело измотаны после долгих недель скитаний, мысли в голове спутаны, даже взгляд стал какой-то замутненный и блуждающий. Налицо все явные признаки начинающегося безумия. За время своих странствий я растерял почти все остатки своего былого оптимизма, поэтому мне ничего не остается как признать, что мое путешествие зашло в тупик. Я вроде бы должен что-то делать, куда-то идти, но куда? Этого я и сам пока не знаю. Наверное, для начала, чтобы хотя бы не привлекать лишнего внимания, мне нужно попытаться слиться с толпой местных жителей, сделав вид, что у меня тоже есть цель, и я куда-то спешу.

В этом небольшом городишке, я оказался совершенно случайно. Вчера вечером, голосуя на трассе, я остановил огромную фуру, водитель которой великодушно согласился довезти меня до нужного места. В кабине грузовика было тепло и мягко покачивало, поэтому я почти мгновенно уснул и пропустил нужный мне населенный пункт. Водитель фуры, в свою очередь, видимо тоже не совсем понял, куда мне нужно было добраться, поэтому за то время что я спал, он увез меня куда-то очень-очень далеко от нужного места. Когда же я, наконец, проснулся утром следующего дня, то увидел, что нахожусь где-то в неизвестной мне местности, у самых подножий невысоких гор, вершины которых были покрыты густым лесом. В тот момент мне стало ясно, что я окончательно сбился с пути, но ругаться и злиться почему-то совсем не хотелось. Да и кого мне было винить в этом кроме как самого себя? Наоборот, я почему-то подумал, что возможно именно здесь, будет то место, где мне удастся хоть немного восстановить свои порядком подрастерянные душевные и физические силы. К тому же водитель фуры оказался весьма щедрым человеком и напоследок, решив мне хоть чем-то помочь, сунул в мои руки несколько мятых денежных купюр. Эта сумма была небольшой, но с учетом моих скромных потребностей ее мне вполне хватит на пропитание, а вот ночевать я буду, скорее всего под открытым небом. Такой перспективы я уже давно не боялся, привык за долгое время своих странствий, да и ночи в этих местах должны быть еще теплые, самое главное, только чтобы с неба не лил дождь.

Собравшись с силами, я наконец смог преодолеть свою нерешительность и отправиться на изучение того места, где оказался по воле случая. Передо мной открылся небольшой городок, растянувшийся на несколько километров вдоль берега большого, горного озера с очень холодной и чистой водой. Здесь, как и во многих других местах, расположенных вблизи крупных туристических маршрутов, имелась одна главная, а в простонародье – «хлебная» улица, по обеим сторонам которой стояли многочисленные магазины, торговые палатки, кафе и закусочные. Все это привлекало в город множество движущихся на отдых куда-то высоко в горы туристов. Чаще всего они приезжали сюда, чтобы перекусить и немного отдохнуть от дороги, а некоторые из них даже ненадолго оставались в этом городишке, пытаясь прочувствовать романтику провинциальной жизни. Протискиваться сквозь толпы туристов не самое приятное занятие, но для меня в этом был большой плюс, ведь благодаря им, я буду избавлен от чрезмерного людского внимания, что нередко преследует чужака в маленьком городе. Таких странных личностей как я, в этом месте сейчас предостаточно, а у некоторых из них внешний вид даже гораздо хуже моего. Основную массу приезжих в этом городе, конечно же составляли автомобилисты, но были среди них также и мотоциклисты, велосипедисты, да и просто пешие туристы с огромными рюкзаками за спиной. Я немного похож на последних из этого списка. Я такой же усталый, загорелый и запыленный, только из вещей у меня с собой всего лишь небольшой пакет из супермаркета, а в нем лишь бутылка воды, старое полотенце, ножик и одеяло.

Мне удалось весьма быстро смешаться с толпой местных туристов, после чего я немного успокоился и теперь неспешно шел по главной улице этого города мимо разнообразных торговых палаток, лотков с домашней едой и киосков «шашлычников» с их огромными мангалами. Доносящиеся отовсюду запахи различных вкусностей и ароматы жареного мяса сводили меня с ума. Я ничего не ел уже почти сутки, поэтому, со стороны, наверное, выглядел словно бродячий пес в поисках остатков еды. К счастью на этот раз, для того чтобы поесть, мне не потребуется ничего воровать, ведь у меня есть деньги, поэтому все, что мне нужно – так это найти на этой улице какое-нибудь тихое, спокойное место, где можно будет позавтракать, а заодно и пообедать. Мне вполне достаточно питаться всего один раз в день. А вот найти себе спокойное место для того чтобы пообедать в этом городе оказалось не так-то просто. Это совсем не сложное для обычного человека дело, но у меня за последнее время накопилось слишком много фобий и страхов, которые весьма сложно побороть. Вот поэтому я ищу на этой улице заведение, где будет не слишком пафосно, недорого, и самое главное мало людей. Большие скопления незнакомцев меня пугают, кроме того я боюсь машин полиции, звуков любых мигалок, а также громких криков людей. От всего этого у меня сразу же начинают трястись руки, подкашиваются ноги и холодеет спина. За несколько недель своих странствий я часто менял города и запутывал следы, но так и не смог отделаться от постоянного чувства страха того, что за мной все еще идут по следу, хотя я уже точно знаю, что это не так. Совсем недавно из выпуска новостей, я узнал, что за мои преступления арестован совсем другой человек. В той, случайно увиденной мною, телевизионной передаче даже показали его фото, и я конечно же сразу узнал это лицо. Пойманным преступником оказался тот странный незнакомец, что предложил мне отобедать в одной из мрачных столовых города К., и как в последствии выяснилось по совместительству он являлся мужем Оксаны. Его искаженное злобой лицо должно было стать моим последним воспоминанием об этом мире, но все вышло иначе, я остался жив, а он, позарившись на чужое имущество, теперь будет вынужден искупить вину сполна за нас обоих. Если честно, я даже не представляю, какой срок ему светит. Но думаю, что в уголовных процессах такого рода, наказание всегда бывает максимально суровым в назидание тем, кто вновь захочет нарушить установленный в этом мире порядок вещей. Убийство очень богатого человека и покушение на убийство сотрудника полиции, разве это не нарушения одних из главных заповедей современного общества?

Я неспешно дошел почти до самого конца главной улицы этого небольшого городка, но так и не присмотрел для себя подходящего места, где можно было бы расположиться и поесть. Почти во всех местных кафешках и забегаловках, которые я видел, либо находилось очень много одиночных посетителей, либо сидели большие, шумные компании. Отчаявшись хоть что-нибудь найти, я уже собирался было повернуть обратно, как вдруг заметил один старый, одноэтажный, деревянный дом с высокой двускатной крышей, стоящий немного в стороне от других, прямо на самом берегу озера. На первый взгляд этот дом показался мне заброшенным, но присмотревшись повнимательнее, я увидел, что в его окнах все же горит свет. Кроме того, на одной из его стен виднелся небольшой лист фанеры, на котором кто-то неуверенным, словно детским почерком, синей краской написал слово «Кафе» и часы работы. Со стороны все это конечно выглядело очень странно. По всей видимости, хозяева этого заведения не особо заморачивались с вывеской, рекламой и каким-либо привлечением посетителей. Возможно поэтому большинство туристов, проходя мимо этого дома, не обращало на него никакого внимания. «Похоже это то место, что мне нужно», – подумал я и первым делом подошел поближе, чтобы получше рассмотреть этот странный дом-кафе. Судя по всему, когда-то давно, много лет назад, в этом месте проживал очень состоятельный по тем временам человек. Сруб этого дома был сложен из массивных бревен, а с правой его стороны располагалось большое, крытое крыльцо с резными перилами, на котором стояли деревянные столы и лавки. С этого крыльца открывался отличный вид на озеро, а значит в теплую погоду оно использовалось посетителями как летнее кафе. Все окна этого дома были украшены резными наличниками и ставнями, а наверху под самой крышей торчали остатки деревяшек от сгнившего балкона. Такой вот блеск и нищета в одном флаконе. Этому жилищу уже давно требовался капитальный ремонт, время постепенно уничтожало остатки его былой роскоши, но хозяева, по-видимому считали, что построить новое намного проще и дешевле, поэтому ничего не делали, выжимая и этого места все что можно, до последнего.

Я подошел к этому странному дому-кафе вплотную и сквозь пыльные оконные стекла увидел, что внутри все же находилось несколько посетителей, но на большом крыльце перед входом все деревянные столы и лавки были пусты. «Ладно, была, не была, попробую расположиться здесь», – решился я и направился ко входу в этот дом. Внутри меня ждало очередное разочарование и уныние. Обстановка в этом кафе выглядела ненамного лучше, чем фасад снаружи. Все помещение представляло собой одну большую прямоугольную комнату, пол которой был застелен старым, клетчатым линолеумом. Местами он уже порвался, поэтому его куски торчали высоко вверх, так что если не смотреть себе под ноги, то можно было ненароком запнуться за них и упасть. На простых, беленых известью стенах всюду висели дешевые, пластиковые цветы, из-за чего это место больше походило не на кафе, а на похоронный магазин «В последний путь». В левом углу комнаты на тумбочке стоял старый музыкальный центр, с динамиков которого доносились звуки какой-то песни. Гнусавый голос солиста ныл что-то про юность, которая от него куда-то ушла. Несколько одиноких посетителей, сидели за столами, стоящими возле окон по левую сторону этого помещения, а прямо у входа, справа от меня располагалась деревянная стойка приема заказов, обитая дерматином коричневого цвета. Позади этой стойки виднелась полуоткрытая дверь, из-за которой, видимо увидев меня, сразу же появилась молодая девушка. Она быстро произнесла дежурное «Здрассьте», затем внимательно посмотрев мне в глаза, приготовилась принять мой заказ, но я стоял как вкопанный смотря на нее при этом, не произнося ни слова. Наверное, я не ожидал увидеть в этом кафе столь юное создание, ведь в моем представлении такими местами обычно заведовали пожилые тетки с вставными золотыми зубами. На вид этой девушке за стойкой было от силы лет 15-16. Ее лицо казалось еще совсем юным, почти что детским, но с уже каким-то совсем взрослым выражением бесконечной усталости, которое появляется у людей после долгих периодов работы. Свои короткие каштановые волосы она стянула в хвостик на затылке. Тонкое, белое платье с цветочками облегало худое тело этой девушки, при этом ее кожа, несмотря на стоящую в округе теплую погоду и яркое солнце, была удивительно белой и чистой.

– Здравствуйте еще раз, так вы будете делать заказ? Вам накрыть здесь или на улице? – озабоченно переспросила меня девушка.

–На улице – очнувшись от своего молчания, медленно ответил я.

– А что вы будете есть? У нас есть комплексный обед, недорого,– предложила она мне.

– А что в нем? – спросил ее я.

– Уха из рыбы и картофельные зразы.

– Пойдет, сказал я, – только если это на самом деле будет недорого.

–Хорошо, ответила девушка и скрылась за дверью позади стойки приема заказов.

В ожидании своего заказа, я вышел из помещения дома-кафе на крыльцо, и уселся за одним из стоящих здесь больших, деревянных столов. Отсюда мне открылся поистине великолепный вид на горное озеро. В тихой, спокойной глади воды, как в зеркале, отражалось синее небо. Но иногда, проплывающие мимо, небольшие лодки и катера, поднимали небольшую волну, делая воду на озере похожей на терку. После этого набегающая на берег вода окатывала прибрежные камни, издавая при этом почти, что морские звуки. «Удивительно, как здесь хорошо, – подумал я, – мне уже давно не было так спокойно как в этом месте. Может быть, действительно существует какое-то провидение или высшие силы, что привели меня сюда?»