Феникс Лазурный

Силицыну нужно было срочно искать себе ночлег, поэтому пройдя по узкому, старому перрону к зданию городского вокзала, он дернул тяжелую деревянную входную дверь и оказался внутри. В здании вокзала, Силицын сразу же заметил небольшой киоск с табличкой – «Квартиры по часам и суткам», но он как назло уже был закрыт. Местный охранник, тот, который еще недавно пытался выгнать Силицына с перрона, по-видимому, следил за ним и в здании вокзала. Увидев, что Силицын в замешательстве стоит перед киоском по аренде квартир, этот охранник как бы невзначай, подошел к нему поближе и подсказал, как пройти до ближайшей ночлежки, с немного странным названием «отдых-отель Фиалка». «Что значит отдых-отель? Надеюсь это не какой-то бордель или хостел?» – услышав это, подумал Силицын. На часах к тому моменту было уже далеко за полночь, а значит, особого выбора у Силицына не оставалось, либо идти в то место, что ему предложил охранник, либо ночевать на вокзале, поэтому он поспешил добраться до этой ночлежки. Несколько минут пешей ходьбы вдоль центральной улицы города и вот Силицын уже находился по указанному адресу, возле каких-то причудливых, похожих на колодцы, пятиэтажных, панельных домов, разделенных между собой узкими проездами. Обещанного охранником здания отдых-отеля Силицын здесь не увидел. «Неужели я ошибся, – подумал он, Но ведь адрес то верный». Силицын уже было собрался идти обратно на вокзал, как вдруг заметил, прибитую к стене ближайшего дома, небольшую табличку с надписью «Фиалка» и стрелкой указателем под ней. Как оказалось, здание гостиницы было надежно скрыто с улицы от посторонних глаз, и чтобы найти его, Силицыну потребовалось свернуть направо и пройти в проулок между двумя соседними домами. Он направился в ту сторону и через несколько десятков метров, наконец, увидел небольшое двухэтажное здание, с горящей ярким розовым светом неоновой вывеской – «Фиалка». Приближаясь этому месту, Силицын с каждый шагом все больше понимал, что, скорее всего сейчас окажется в каком-то местном борделе, а охранник на вокзале как минимум состоит с ними в сговоре, и подкидывает им новых клиентов.

К несчастью, все подозрения Силицына подтвердились, в тот самый момент, как только он перешагнул порог этого заведения. Почти весь первый этаж этого отдых-отеля занимала большая сауна и бассейн, где, по-видимому, только что закончилось какое-то большое мероприятие. Усталые проститутки, закончив свою смену, приготовились идти домой. Они уже оделись и стояли в один ряд, почти, что строем, у стены напротив стойки администратора отеля. Когда в дверях гостиницы показался Силицын, все они как по команде с весьма недовольным видом повернули свои головы в его сторону, смотря словно на запоздалого клиента. Силицын от такого внимания немного стушевался, и не решился при всех представиться администратору отеля, поэтому просто молча встал возле входной двери, ожидая, что же будет дальше. «Вот попал я, так попал. Хорошо, что хоть не в форме приехал» – подумал он. Администратор отеля – высокая, полная, женщина, возрастом слегка за 50, подозрительно покосилась на Силицына, а затем, узнав, что он всего лишь хочет переночевать, попросила обождать. Когда все «жрицы любви», наконец покинули помещение, дама- администратор взяла ключи и отвела Силицына на второй этаж этого отеля, в темный и холодный, угловой номер. При виде того места, где ему придется провести ночь, Силицын поморщился словно от боли и уже хотел было отказаться, но искать что-либо другое у него не было ни времени ни сил, поэтому скрепя зубами он согласился. Заперев за собой дверь, Силицын кое-как умылся едва теплой водой из-под крана, затем с разбегу запрыгнул на кровать и попытался уснуть. Одеяло было совсем тонкое, поэтому Силицын, всю ночь дрожал от холода, кроме того сквозь тонкие, словно картонные стены этого отеля из соседних комнат до него постоянно доносились звуки скрипящих кроватей и сдавленные, наигранные стоны проституток.

С наступлением рассвета, Силицын быстро собрался, сдал ключи от номера даме-администратору и сразу же поспешил в местный отдел полиции. В такую рань в отделе находился только дежурный офицер. Сонный капитан полиции, отодвинув свой недоеденный завтрак, посмотрел на удостоверение Силицына и нехотя доложил:

–Вчера задержали вашего подозреваемого вместе с машиной. Приметы совпадают и по машине, и по внешности. Машина на стоянке, задержанный в камере».

–А где его поймали? – поинтересовался Силицын.

–На трассе, он пытался перегнать машину в край.

–А что за край? – переспросил Силицын.

– В райцентр, соседний большой город.

–Вот же идиот, – резко, вслух, вдруг произнес Силицын, и быстро осекся, заметив удивленный взгляд капитана.

–А где ваш следователь? – спросил Силицын.

–Минуту, уточню, – сказал дежурный и стал звонить куда-то. После чего ответил: Скоро приедет, но вообще у нас с 10 утра рабочий день.

Силицын, услышав такое, остался в изумлении от местных порядков. После безумного ритма жизни в крупном мегаполисе, подобные условия работы показались ему райской жизнью. «То есть, – думал он, – этот местный «следак» приходит в 10, а уходит домой, наверное, в пять, да еще и, обеденный перерыв ему никто не отменял. Интересно, сколько за такую работу здесь платят?». Как не зол был Силицын, ему ничего не оставалось, как терпеливо ожидать, когда следователь местного отдела полиции, наконец, появится на службе. В комнате, где сидел дежурный офицер, было душно и накурено. Силицын не курил и не переносил запах табака, поэтому он вышел в коридор первого этажа следственного отдела и уселся на одном из стульев, стоящих в ряд у стены. Он решил еще немного поспать, раз выпал такой шанс. Примерно через полчаса следователь районного отдела полиции города К., наконец, предстал перед Силицыным. Этот «Следак» был примерно одного возраста с Силицыным, но мятый костюм, излишняя полнота и низкий рост не добавляли ему ни капли солидности. Кроме того, по его лицу было заметно, что он довольно часто прикладывается к бутылке. В общем, в его внешности не было ничего особенного, обычный рядовой следователь-неудачник средних лет. Он навытяжку стоял перед Силицыным и тяжело дышал, пытаясь побороть отдышку, попутно вытирая со своего лба платком крупные капли пота. Видимо он действительно очень спешил на встречу с важным гостем из большого города, поэтому слегка запыхался. Окинув «следака» холодным взглядом, Силицын сразу же понял, как нужно с ним себя вести и первым делом, строго поздоровался, сразу давая понять, кто здесь начальник.

–Здравствуйте. Где находится ваш кабинет? – сухо спросил Силицын у «следака».

–Вы знаете, – замялся тот, – У нас сейчас идет ремонт, поэтому мой кабинет пока закрыт.

–Что же вы тогда мне предлагаете делать? Где я должен работать с документами? – возмущенно спросил «Следака» Силицын.

–Можем попробовать пойти в архив, там тихо и никто не будет мешать, – робко предложил «следак».

–Нет, это уже совсем идиотизм какой-то, – Раздраженно вскрикнул Силицын, – Так не пойдет, открывайте свой кабинет, будем работать там в любых условиях».

После этих слов, «Следак» тяжело вздохнул, но все же подчинился приказу. Он покорно взял у дежурного офицера ключи от своего кабинета, и повел Силицына на второй этаж здания отдела полиции. В рабочем кабинете «Следака», перед глазами Силицына предстали все признаки очень затянутого и плохо делаемого ремонта: пол всюду был залит засохшими потеками краски и шпатлевки, одна из стен наспех оштукатурена, а остальные все еще отсвечивали голой кирпичной кладкой, в оконных проемах виднелись небрежно установленные пластиковые окна без ручек, с кусками торчащей изо всех щелей монтажной пены. Кроме «Следака» в этом кабинете, по-видимому, раньше сидело еще несколько человек. Все их рабочие столы, теперь были сдвинуты в центр комнаты, а поверх них, среди нагромождения строительных банок, бутылок и инструментов, лежали стулья. А под столами виднелись сваленные в кучу какие-то бесчисленные папки с документами, личные дела, коробки из-под бумаги и прочая макулатура, покрытые толстым слоем строительной пыли. Силицын подошел к одному из столов, выбрал себе стул, который в отличии от других, показался ему менее запыленным, затем поставил его на пол и в изнеможении рухнул на него. А «Следак» в это время в спешке пытался расчистить край своего стола от строительного хлама и пыли. Когда с этим было покончено, он достал из своего из своего портфеля папку с теми наработками, что уже были сделаны им за время, прошедшее с момента задержания предполагаемого преступника и осторожно положил ее перед Силицыным. Взять себе стул и сесть рядом «Следак» не решился, поэтому просто молча стоял рядом, в ожидании новых указаний. А Силицын не спеша начал листать папку с этими наработками, попутно придумывая в своей голове план и схему первого допроса. Через несколько минут, в дверях кабинета показалась смуглая, лохматая голова рабочего, который, по-видимому, пришел делать здесь ремонт. Он недовольно посмотрел на сидящего за столом Силицына, и произнес фразу на ломаном языке:

–Ээээй, чё тута делаешь?

–Ну-ка вышел вон отсюда, – грозно прикрикнул на него Силицын, и голова рабочего скрылась в дверном проеме.

–Они у вас здесь вообще дикие что ли? – недовольно спросил Силицын у «Следака».

–Да мы то что, – оправдывался тот, – Это шефа фирма, его люди. Они уже с весны здесь ковыряются, делают по капле каждый день.

Быстро посмотрев все текущие документы, Силицын решил больше не тратить время попусту и решил сразу же приступить к допросу задержанного преступника, но на всякий случай, для собственной подстраховки, настоял, чтобы первым подозреваемого допросил именно местный «Следак». «Кто их знает, – думал Силицын, – Кого они мне здесь подсунули, вдруг нашли какого-нибудь лоха с улицы. Потом на меня же все и свалят, мол, вот он здесь «понаехал» и беспредел устроил, арестовал невиновного человека».

Силицын знал, что подстраховка всегда нужна, ведь в этой сволочной работе доверять нельзя почти никому. Работа следователя с годами нередко превращается в особую форму паранойи, поэтому Силицын уже заранее решил, что в этом деле он будет работать только с готовыми показаниями и документами, лишь уточняя некоторые нужные ему детали. Схема надежная, крайнего при случае, всегда найдут, но это будет не он. «Ну, вот я и сам постепенно становлюсь таким же, как мое начальство, – с грустью думал Силицын, – Система везде одинаковая. Просто в этом захолустном городе я стою чуть выше, чем другие в этой цепочке».

Когда все было готово для первого допроса, Силицын, вместе со «Следаком», наконец отправились в специальную комнату, в центре которой стояли прибитые к полу стол и два стула. «Следак» уселся за этим столом и стал ждать, пока приведут подозреваемого, а Силицын должен был наблюдать за происходящим через небольшое затемненное окно из соседнего помещения. Он зашел туда, уселся на стул и очень близко придвинулся к этому окну. Через несколько минут, он увидел, как в комнату для допросов конвоиры ввели подозреваемого и усадили его на стул, при этом приковав одну из его рук наручниками к кольцу, торчащему из столешницы. «Так вот ты какой «Робин гуд из трущоб», удивленно произнес Силицын и стал пристально рассматривать сидящего на стуле человека. Подозреваемый, тем не менее, не выглядел особо расстроенным, он все еще пытался держаться достойно, словно бравируя своим положением и на его лице еще не было заметно той тюремной мрачности, что обычно бывает у опытных сидельцев. Возможно для этого человека, все происходящее здесь и сейчас является первым «залетом» в тюремную систему, поэтому его еще до конца не покинуло ощущение того, что все это ошибка или просто случайность и скоро его отпустят. В целом, на матерого уголовника этот человек точно не походил, скорее он был похож на обычную, дворовую гопоту с легким налетом блатных понтов. По приметам и внешности задержанный был похож на того человека, которого изначально искал Силицын, хотя видеозапись, полученная им с поста охраны поселка, где произошло убийство директора, была настолько плохого качества, что почти любой мог бы быть похожим на человека, запечатленного на ней. А самая главная примета – на левой руке подозреваемого был гипс, что совпадало с описанием человека, приходившего в особняк к директору незадолго до его смерти.

В офисе компании, которой руководил убитый директор, Силицын смог получить фотографию и личного дело основного подозреваемого в убийстве на тот момент – человека по фамилии Злобин, работавшего в том офисе программистом, но его биография и «лоховской» внешний вид совсем не походили на роль жестокого и расчетливого убийцы. Кроме того, этот программист по всем документам официально к моменту убийства был мертв, что вносило полнейший хаос в это и без того сложное дело. Тогда Силицын скрыл этот факт от своего руководства, надеясь, что так или иначе ему удастся найти если не исполнителей, то хотя бы сообщников этого преступления. К том же из гаража убитого директора пропала очень дорогая и приметная машина, поэтому Силицын просто не верил, что столь «понтовая тачка», может бесследно исчезнуть, превратившись в кучу болтов и запчастей. Силицын знал, что такие машины просто так не пропадают, а постоянно переходят из рук в руки, пока в один прекрасный момент не превращаются в груду железа, лежащую в придорожном кювете. И чутье его не обмануло, поэтому этот молодой дурачок, сидящий сейчас на допросе в соседней камере, попался на эту приманку, и теперь ему уже не выкрутиться.

Тем временем, «Следак» начал свой допрос. Он говорил типовые, стандартные фразы из учебников по криминологии, не особо применяя свою фантазию. А Силицын смотрел на все происходящее очень внимательно, стараясь не спускать глаз с подозреваемого в убийстве, чтобы заметить хоть малейшее изменение в его поведении, любую реакцию на те слова и факты, что приводил следователь.

Когда допрос был закончен и подозреваемого увели к себе в камеру, Силицын, снова остался один на один со «Следаком» и продолжил изучение всех документов по этому делу. Рассматривая бумаги, он изображал на своем лице недовольство и раздражение, давая понять стоящему рядом «Следаку», что все сделанное ранее, никуда не годится, так как требуется гораздо больше доказательств. Силицын с нескрываемым равнодушием читал показания подозреваемого о том, как его подставили с машиной, которую он купил у незнакомого ему человека, фамилии которого он не помнит, телефон не знает, а договор купли-продажи потерял, так что, скорее всего, эту машину как раз и украл тот другой человек, а сам подозреваемый ни в чем не виноват. Все было ожидаемо, таких показаний Силицын перечитал за свою карьеру сотни, если не тысячи.

–Есть ли у задержанного алиби в день убийства? – спросил у «Следака» Силицын.

–Пока неизвестно, но с его слов в тот день он был в другом городе, покупал там машину.

То есть он сам сказал вам об этом? – удивленно спросил Силицын

–Да, но подтверждения этому пока нет.

Силицын понимал, что нужно любой ценой ускорить это расследование, ведь результат нужен как обычно «вчера». Поэтому он решил перевести свой разговор со «Следаком» на другую тему, которая на первый взгляд, казалось бы, совсем не относилась к этому делу, но была столь актуальной для любого человека долго служащего в органах.

–А какое у вас текущее звание? – вдруг спросил у «Следака» Силицын.

–Тот явно не ожидал услышать такой вопрос, поэтому поначалу уставился на Силицына, не зная, что говорить, но затем произнес, немного заикаясь: «К-к-капитан».

– Капитан – это конечно хорошо, но вам же нужно выше, вы же не моряк, в конце концов, -ободряюще произнес Силицын. А как у вас ситуация с зарплатой? – продолжил расспрашивать он.

–Да как вам сказать, хватает впритык. В нашем городе с работой не очень. Так что выбирать особо не из чего, – начал жаловаться Силицыну «Следак».

–Семья, дети?

–Да, есть сын, ответил «Следак», а с женой мы в разводе уже три года.

– В ответ, Силицын сочувственно покачал головой и, поняв, что нашел точку соприкосновения, начал говорить: «А мы с вами оказывается очень похожи, я вот тоже недавно развелся и у меня есть сын. Не повезло в семейной жизни, да, такое бывает, но нужно двигаться дальше. Тем более, сейчас, когда появилась возможность раскрыть перспективное дело. Вы же сами понимаете, раз меня сюда отправили сюда к вам, значит произошло убийство не простого смертного, а очень важного человека. Так что у вас есть возможность проявить себя в раскрытии тяжкого и громкого преступления».

– «Следак», услышав эти слова, вдруг отошел от своей обычной формально-уставной речи и начал говорить с Силицыным, на своем привычном языке: «Да этот, как его, что сейчас сидит в камере – мудак с машиной, он же перекуп местный, за ним ничего до этого не было кроме пары драк на рынке с другими перекупами, и клиентами, которых он кидал. Один даже на него «заяву» накатал, но потом забрал. Вроде все. Он местный, живет здесь, нигде официально не работает, женат, есть дочка. Он как дурачок лопочет одно да потому: «Подставил его с машиной, дескать богатый «мажорик», из другого города, кто такой не говорит, куда он делся тоже, приметы не помнит, документов на машину у него тоже нет никаких. Он явно гонит, и эту херню придумал чтобы отмазаться. Его отпечатки мы по всему салону в той машине уже сняли».

– Ну вот опять вылез этот призрак недосамубийцы-айтишника из офиса, – подумал Силицын, – нет, все хватит, больше я за ним гоняться не буду. Пора это дело заканчивать».

– Собравшись с силами Силицын решительно произнес: В эту версию верится с трудом, но понять вашего подозреваемого не сложно: депрессивный город, нет постоянной работы, семья, ребенок, а тут такая возможность. Мотив у него был простой – корыстные побуждения.

–Кстати, а как фамилия у задержанного, что-то я запамятовал? – уточнил у «следака» Силицын.

–Ханжин, вроде так, выпалил «следак».

–В общем, если даже представить, что этот, как вы сказали Ханжин, купил машину у какого-то другого человека, то откуда у него такие деньги? Он же, как я понял, в основном старые машины перепродавал, стоимостью не дороже полмиллиона? А здесь даже по столичным меркам очень дорогое авто. Кредит на такую сумму этому Ханжину никто бы не дал. Вот поэтому я уверен, что убийство совершил именно он, или возможно, у него были подельники, осталось только все это раскрутить. Лучше бы сразу получить от него чистосердечное признание, чтобы человек так сказать раскаялся и облегчил тем самым себе душу. Это конечно вопрос времени, а его у нас мало, ведь дело сложное, и как вы понимаете, у руководства есть сильное желание, чтобы оно было раскрыто максимально быстро.

–Да с признанием нам работать было бы намного проще, – согласился со словами Силицына «Следак».

–Считаю, что вина задержанного очевидна. Осталось только получить признание, – решительно подытожил свою речь Силицын.

–Будем делать все возможное, – в ответ заверил его «Следак», а затем уточнил, – Необходимо конечно понимать – в каких рамках мы можем действовать, и подумать, как ускорить решение вопроса?

–Так вот вы и подумайте, – сразу же ухватился Силицын за эту удачную мысль, – У вас же есть возможности, и у нас тоже есть возможности. Когда дело будет завершено, все кто оказал помощь в раскрытии дела, будут отмечены особо, а вы как непосредственный руководитель этой операции явно не останетесь без внимания, да я и сам в управлении скажу за вас свое слово. А дальше кто знает, возможно, вас заметят, появится больше возможностей для продвижения вверх по службе, а там уже как себя поставите, так и будет.

«Следак» воодушевленно смотрел на Силицына во время этой его мотивационной речи, видимо в своих мечтах он уже представлял себя начальником с большими звездами на погонах.

Чтобы закрепить посыл своих слов Силицын решил резко сменить тактику и для ускорения процесса включил «Большого начальника». Для этого он резко вскочил со своего стула и начал громко выговаривать указания «Следаку», сохраняя строгое выражение лица: «В общем, на этом все, начинайте работать, результат нужен сегодня, край завтра, и побыстрее, для этого задействуйте надежных «оперов». Вы же хотите раскрыть дело или нет? Еще раз напоминаю вам, что раз я сам лично сюда приехал, значит за расследованием следят с самого верха. Выполняйте, жду доклада завтра утром.

«Следак» молча дослушал то, что говорил Силицын, и уже дернулся было идти выполнять, но затем, словно вспомнив важную для дела деталь уточнил:

–Мною еще была выявлена сообщница. Она приходится задержанному Ханжину женой, будем ли ее тоже привлекать к допросам?

–А зачем она здесь? Пока не нужно, – отмахнулся от этой идеи Силицын, – Но если понадобится, вызовем. От нее сейчас все равно толку ноль. Тем более, по закону она имеет право не свидетельствовать против своего мужа. Не трогайте пока ее, а вот от вас я срочно жду доклада, поэтому не теряйте времени.

Когда «Следак» наконец ушел, Силицын обессиленно рухнул обратно на свой стул. Его тело все еще было напряжено, а руки тряслись мелкой дрожью. Силицыну было мучительно стыдно от своего вранья и лицемерия. Такого поведения он не ожидал даже сам от себя. Конечно же, никакого повышения местному «следаку» никогда не светит, и никто бы даже не упомянул его имени перед вышестоящим начальством. Он не более чем просто солдат, пехотинец, загнанный, отчаявшийся человек, который словно ребенок верит в чудо. Силицын обманул его, и да это было мерзко и неприятно, но затянувшееся расследование требовалось заканчивать любой ценой, а для этого все способы хороши. Своим чутьем Силицын конечно же понимал, что задержанный полицией человек по фамилии Ханжин, сидящий сейчас в камере предварительного заключения, просто мелкий перекупщик, позарившийся на халяву в виде дорогой машины. Но разбираться в этом как всегда было некому и некогда. «Наказание без вины не бывает» – так когда-то давно говорил в одном из фильмов любимый киногерой Силицына, и сейчас эта фраза была как нельзя кстати. Сколько еще таких мутных тачек этот перекупщик продал? В каких делах он был замешан? Кто знает, чем он вообще занимался и не является ли он сообщником убийцы директора? На все эти вопросы как всегда очень трудно найти ответы. Таковы издержки профессии следователя – ты никогда, ни в чем не можешь быть уверен на 100%. Слова, признания, клятвы, любовь, родственные узы – все это мгновенно обесценивается, перестает иметь смысл, и меркнет, когда над тобой занесен меч правосудия и светит многолетний срок. Но бывало и так, что Силицыну все же среди обвиняемых встречались честные люди, своего рода правдорубы, вершители своего собственного правосудия. Такие личности являли собой исключение из правил и были чем-то на манер городских сумасшедших. Они думали, что поступают правильно, обменяв свою жизнь на чью-то другую, но в целом, во всем мире, все остается неизменно – плохие парни побеждают, всегда. А правда и справедливость существует только лишь в глупых книжках и кинофильмах, в этих идеализированных, оторванных от реальности мирах.

Отправлять очередного человека за решетку на долгие годы не самое приятное занятие. У Силицына в таких случаях обычно начинала непроизвольно трястись голова, а также появлялся неприятный металлический привкус во рту, но самое ужасное в этом были не физические страдания, а давящее, всепоглощающее чувство вины. Для того, чтобы справляться этим состоянием, любому человеку нужна какая-либо защита, своего рода блокировка мозга от приступов угрызений совести. Иначе все, конец, или петля или пуля, поэтому Силицын для собственного успокоения придумывал различные умные фразы, которые он часто любил повторять, сидя в одиночестве в своем кабинете или дома перед телевизором. Так, например, он говорил себе: «Никогда нельзя быть в чем-то уверенным до конца. Правосудие слепо, но часто попадает в точку». Такое самовнушение иногда помогало, но чаще всего становилось только хуже, и тогда на выручку приходила работа. Силицын брал себе новое уголовное дело или несколько дел. Так, растворяясь в своей работе, он на время забывал о прошлых проблемах. Такой вот казалось бы на первый взгляд странный метод замещения негатива негативом, все же давал Силицыну передышку. У него просто не оставалось времени на то чтобы страдать и переживать, осознавая весь ужас и последствия своих действий.

*****

Утром следующего дня, Силицын, сидя за столом в кабинете следственного отдела, уже читал, подписанную подозреваемым в убийстве по фамилии Ханжин, явку с повинной. А рядом, чуть ли не навытяжку стоял с довольным видом «Следак», в ожидании дальнейших указаний. Когда Силицын наконец все дочитал, то решил похвалить его:

–Отлично, вот видите, можете работать, когда захотите.

– Рады стараться, – громко ответил «Следак», а затем обратился к Силицыну, пристально смотря ему в глаза: Так, а что же делать с его сообщницей, то есть женой?» Не начнет ли она возмущаться? Может припугнуть ее?