Дословный Апокалипсис

– Надеюсь, я ошибаюсь. – Аня поднялась на ноги и осторожно вошла дверь.

Домик был действительно небольшой: узкая прихожая с древней тумбочкой и вбитыми прямо в побеленную стену крючками для одежды; коридорчик, выходящий на довольно большую кухню и в какую-то комнату, дверь в которую была прикрыта. Чем ближе Аня подходила к кухне, тем сильнее становился запах гниения. Пёс шел следом за девушкой, как привязанный, изредка трогая носом её руку.

Хозяин – и источник пищи – симпатичного пса обнаружился под большим круглым столом. Несмотря на то, что приличная часть мягких тканей было съедена или начала разлагаться, Ане удалось определить, что при жизни это был крепкий мужчина не старше сорока лет. Причина смерти была очевидна: на макушке кости черепа сильно прогнулись внутрь, явно серьезно повредив и лобную, и теменную долю.

– Интересно, это ты упал или тебя ударили? – Аня прошла к окну, стараясь не задеть тело. С близкого расстояния были хорошо заметны мелкие белые червячки, копошащиеся вокруг раны и на тех местах, которые объелся пёс.

– Надеюсь, когда пёс грыз это мясо, там было ещё не очень много птомаина. – Девушка открыла окно и с минуту глубоко дышала, избавляясь от отвратительного запаха, поселившегося, казалось бы, в её собственных лёгких. – И почему некоторые люди так ужасаются тому, что собаки иногда обгладывают своих хозяев? Я бы предпочла, чтобы моё тело спасло жизнь моему другу, а не стало столовой и нужником для мух. Ну, и где он хранил корм?

Поиск по шкафам ничего не дал. Наконец, Аня сообразила, что с момента появления на кухне пес сидит у двери огромного и очень современного холодильника. Открыв дверцу с дисплеем, девушка сразу обнаружила кастрюлю с едой, которой, судя по запаху, пробившемуся в её и без того измученный нос, собирались покормить не менее недели назад. К счастью, в морозильной камере нашлось несколько пакетов с костями и мясными обрезками. Аня аккуратно вытащила один из них и еле успела поднять руку, убирая замороженное мясо подальше от собачьей пасти.

– Так, тихо, ты это не съешь. Сейчас я поставлю чайник, вода нагреется, и я сделаю это мясо более удобокусаемым. А так ты себе зубы сломаешь.

К приходу Агасфера, несущего заднюю часть небольшой свиньи, пёс уже сидел у миски с импровизированным супчиком и выхватывал оттуда самые мясные кусочки. Аня сидела у открытого окна, выставив голову как можно дальше.

– Мда. А я думал, что мы тут по-быстрому мясо приготовим. Придется пораньше останавливаться и всё жарить. Ты не смотрела, есть в холодильнике что-то полезное?

– Всё, что было, уже пропало. Я только пачку макарон и чай в шкафу нашла, ещё пачку печенья. Уже всё сложила. Отлично. – Агасфер задумчиво посмотрел на занятого едой пса. – Как думаешь, взять его с собой?

– Не знаю. Я не умею управляться с собаками. Да и кормить его… – Аня тяжело вздохнула. Собаку было очень жалко, но, если у них всё получится, то может статься, что никто не умрет. Тогда псу не придется переживать такой кошмар.

– Я умею. – Агасфер посмотрел на лежащий под столом труп и отвернулся. – А еду он отработает – будет нести часть груза. Сейчас немного просто на спину привяжем, потом сумки сошьем или найдем. Пошли на улицу, оставим дверь открытой. Наестся – и сам выйдет.

Перед тем, как покинуть печальный дом, Аня сняла с одного из крючков поводок и ошейник.

В каждой из следующих трёх деревень было по нескольку сгоревших домов и, судя по всему, большая часть этих пожаров не обошлась без человеческих жертв.

Вот только достойно их похоронили только в первой деревне. Аня и Агасфер как раз проходили через ту деревню и видели заплаканных людей в тёмной одежде, свежие, явно самодельные кресты из светлого дерева и растерянного молодого священника в потрепанном одеянии. Их, конечно же, заметили, но двое усталых путников, ведущих на поводке собаку, явно не заинтересовали жителей деревни.

Следующая деревня встретила Аню и Агасфера песнопениями. С десяток экзальтированных человек окружили большой кирпичный дом, крыша которого почему-то не выдержала небесного огня. Они то пели, то орали нечто невразумительное про золотого тельца, иродов и нехристей. Проходя мимо толпы, Аня, сама того не ожидая, так сильно вцепилась в руку Агасфера, что оставила следы ногтей на тыльной стороне его ладони.

– Ты понял, чего они хотели? – Аня заговорила только после того, как путники миновали деревню.

– Поглумиться над теми, кто в обычное время жил лучше остальных. Там пассажи про Тельца мелькали. А причину, по которой они вообще собрались, я на двери прочёл. Там было что-то о том, что Господь обрушил свой гнев на недостойных, и пусть выжившие сидят вместе с трупами и молятся прощении грехов. Видимо, они пытались похоронить кого-то, кто умер вчера.

– А в прошлой деревне даже священник отпевал. – Аня потрепала собаку по голове, радуясь простому счастью зверя, получившего ласку.

– Или они хоронили не вчерашних, или тамошний священник следует за Богом Любящим.

В третьей деревне ещё даже не начинали хоронить. Судя по обгоревшим остаткам строений, здесь поблизости друг от друга стояло несколько деревянных загонов для скота и что-то ещё, сгоревшее дотла. Агасфер предположил, что в этом чём-то хранилась солома, и именно там начался пожар. Теперь на улице рядом с пепелищем стояли несколько коров с впалыми боками, худая лошадь и парочка коз. Неподалеку от животных лежали шесть человеческих тел, накрытых простынями. Никого живого не было видно, так что спросить о том, что именно произошло, было не у кого надо. Аня и Агасфер сошлись на том, что, скорее всего, погибшие пытались спасти скот из огня, а выживших осталось слишком мало, чтобы быстро убрать тела.

– Ты можешь попросить стрелу, чтобы она вела нас по безлюдным местам? Я рехнусь раньше, чем мы дойдем до Лагани. – Аня, съежившись, сидела под деревом и невидящим взглядом смотрела на тлеющую сигарету. – А ещё я хочу напиться.

– Можешь завтра попробовать немного ангельского абсента глотнуть. – Агасфер окончательно разделал полутушу и теперь размеренно жарил посыпанное солью и перцем мясо. Пёс, разрывающийся между находящейся в ступоре Аней и одуряюще пахнущим мясом, носился туда-обратно.

– А толку? Туда же спирта не добавят. А галлюциногенный эффект туйона сильно преувеличен. Так ты сможешь сделать так, чтобы мы все деревни прошли стороной?

– Смогу. Даже если еды не хватит – сам в деревню схожу. Теперь у нас есть этот обнаглевший тип, так что к тебе тихо никто не подкрадется. А ты стрелой сможешь кинуть, если что. – Агасфер снял очередную порцию мяса с обструганных веток, замотал в пакеты и убрал в рюкзак. – Ты не думала, как мы назовём животное? Вряд ли он сможет сообщить нам своё имя.

– Не думала. У тебя есть идеи? – Аня рассеянно потрепала мохнатую голову, в очередной раз сунувшуюся к ней под руку.

– Амикус. Это друг на латыни. – Агасфер рассеяно почесал затылок. – После прихода Мильхама у меня в голове упорно крутится латынь. Никак не пойму, когда я мог с ним пересекаться.

– Когда примерно такие доспехи носили? – Аня заставила себя сконцентрироваться на размышлении о личности всадника.

– Это довольно поздний доспех, в основном их уже при тетрархии стали. Стоп. – Агасфер осёкся, задумчиво глядя на наполовину заполненный прутик. – Лорика сквамата, пурпурные птериги, самоцветы на шлеме. Неужто Константин? Но почему он?

– Какой Константин? Их вроде как много было. – Ане пришлось поднапрячься, чтобы понять хотя бы часть слов сказанных Агасфером. Всё-таки последовательность деления клетки, схемы взаимодействия нервных клеток и особенности усвоения глюкозы раковыми клетками приживались в её голове намного лучше, чем исторические события и творившие их личности.

– Великий. В начале трёхсотых правил. Его ещё потом в Византии вроде бы канонизировали. Не понимаю, почему он стал Всадником.

– Думаешь, их кто-то спрашивал?– Аня подвинулась ближе к огню, она наконец-таки почувствовала, что охватившее её оцепенение отошло. – Интересно, что будет в Лагани? Это же, вроде как, Калмыкия.

– Да. Ты имеешь в виду, что там живут в основном буддисты?

–Ага.– Аня добыла из рюкзака один из кусков жареного мяса и с наслаждением откусила. – Вкусно получилось. Ты сам ел уже? – Амикус крутился у её ног, преданно заглядывая в глаза. Не привыкшая к какому психологическому давлению девушка оторвала половину оставшегося мяса и протянула его псу.

– Да, ещё из первой порции. Ты тогда совсем в прострации была. Где сегодня спать будем?

– Давай в палатке. У нас ещё Амикус теперь есть. – Аня погладила пса по спине. У неё никогда в жизни не было не то что породистого кобеля, но даже какой-нибудь маленькой дворняжки. Как, в общем-то, и кошек, хомячков, рыбок и птичек. – Надеюсь, он там поместится.

– Следи за мясом, я пока палатку поставлю.

Они прекрасно поместились втроём. Даже осталось немного места для маневров, когда Аня поняла, что ей нужно чуть больше человеческого тепла, чем просто объятия.

***

– Хороший мальчик. А как прыгает! В моё время таких собак не было. – Аня и Агасфер проснулись от радостного повизгивания Амикуса и голоса Мильхама. Высунув головы из палатки, они стали свидетелями изумительной с цены: всадник Апокалипсиса дразнил куском мяса прыгающего вокруг него пса, а рыжий конь стоял поодаль и выразительно косился на хозяина.

–Август. – Агасфер вылез из палатки первым – Аня осталась внутри, выискивая более-менее приличный свитер. Показываться на глаза древнему императору в грязной одежде ей почему-то было неудобно.

– Вспомнил всё-таки. – Всадник снял шлем, открывая типичное лицо римского патриция. От матери-гречанки ему достались только глаза. – Мне говорили, тебя пикты в жертву своим божкам принесли.

– Не мог же я встать и побежать после того, как мне бедро разрубили. Меня пикты потом чуть за лесного духа не приняли.

– Ладно. – Константин отдал псу мясо и надел шлем, становясь Мильхама. – Вода стоит возле палатки – ночью упала полынь. Там наверху были весьма озадачены резким увеличением богохульств и отпадений от веры, так что решили завязать с ежедневными представлениями. Так что имейте в виду: послезавтра может неожиданно появиться то, что Иоанн почему-то обозвал саранчой, а с завтрашнего дня станет на треть темнее.

Когда Аня вышла из палатки, наконец-то сочтя свой внешний вид подходящим для встречи с древним императором, о визите Мильхама напоминали только три бутылки воды, небрежно сложенные вдоль палатки.

– И чего ты там копалась? – Агасфер выделил часть мяса Амикусу и уже начал разводить костер, чтобы разогреть завтрак для себя или Ани.

– Ну, он же был императором. – Девушка смущённо улыбнулась. – Он говорил что-то важное?

– Больше не будет ежедневных шоу с ангелами и жертвенником. Аудитория недовольна, лояльность падает. Если бы могли – уже отписываться бы начали.

–Так и сказал? – Аня фыркнула и полезла в рюкзак за котелком и пакетом с кофе. – И что, PR-отдел оштрафуют или SEO поменяют?

– Отправят блудницей работать, наверное. – Агасфер усмехнулся и добавил. – Ну и Амикус ему очень понравился.

Два дня прошли относительно спокойно. Стрела показывала дорогу, минуя населённые пункты, так что Аня окончательно пришла в себя. Иитаарбут дважды приносил бутылки с водой и пакетики с кормом для Амикуса. Вечерами, поужинав и немного отдохнув с дороги, Агасфер учила Аню стрелять. Получалось у неё не то чтобы очень хорошо – всё-таки лук оружие капризное, требующее долгой и упорной практики, но одна-две стрелы из десяти стабильно прилетали в пустую бутылку, привязанную к колышку от палатки.

Особенно сильно эти тренировки любил Амикус. Сначала он просто сидел у костра, наклонив голову и высунув язык, и наблюдал за людьми с таким видом, будто имел как минимум звание мастера спорта по стрельбе из лука. Когда люди шли к бутылке, чтобы вытащить стрелы( попав в цель, они почему-то не возвращались сами собой), пес шел рядом с ними, гордо помахивая хвостом.

А потом Амикус начал участвовать в тренировках. В один прекрасный момент, когда выдалась особо неудачная серия, и Аня уже хотела отшвырнуть лук на землю и расплакаться, она скорее угадала, чем ощутила, прикосновение чего-то мягкого и пушистого к своей ноге. В тот же момент Агасфер, для того вполне серьезно объяснявший, почему нельзя изо всех сил сжимать рукоятку лука, громко расхохотался, глядя на Анины ноги. Опустив голову, девушка увидела, что между её ногами удобно расположился улыбающийся Амикус. Агасфер тогда предположил, что в собаке проснулись гены древних японских предков, сопровождавших охотников и, возможно, воинов.

8.Повелитель саранчи

– Сегодня должна появиться саранча. – Агасфер задумчиво поболтал ложкой в котелке с кашей. – Вторая плохая новость: еды до Лагани нам не хватит. Сможешь выдержать заход в какой-то населённый пункт и возможную войну за пропитание?

– Войну за пропитание?– Ане показалось, что она ослышалась.

– Когда мы собирались в дорогу, весь честной народ сидел по пещерам и мешать нам запасаться едой никто не мог. Сейчас все уже почти неделю сидят по домам. Вот только весь миропорядок сломан: некому следить за соблюдением закона, тушить пожары, убирать улицы; некому производить, привозить и разводить еду, наконец. Уверен, в больших городах уже разграбили все магазины, в которых было хоть что-то полезное. В деревнях было бы чуть проще, если бы не те дни, когда все принудительно сидели в пещерах. Большая часть животных, скорее всего, погибла. Думаю, в основном выжили свиньи, и то далеко не все. Вот и подумай, с каким шансом нам удастся найти что-то в магазине без боя?

– Ты же не будешь? – Аня запнулась, соображая, как мягче сформулировать свои опасения.

– Если понадобится, то буду. – Агасфер снял котелок с огня и протянул Ане ложку. – Приятного аппетита. Есть маленький шанс встретить по дороге каких-нибудь животных: коров там, овец, да хоть лошадь. Что угодно, что обычно выгоняют пастись и что могло выжить самостоятельно. Если это произойдет – я, естественно, никуда не пойду и отбирать еду ни у кого не буду.

Как назло, до полудня никаких животных так и не появилось. Как Аня ни напрягала глаза, стараясь разглядеть хоть что-то крупное и четвероногое или хотя бы маленькое и в перьях, в изрядно потемневшим мире ничего подходящего не появлялось. К обеду она уже почти потеряла надежду, тем более, что после полудня воздух словно подернулся какой-то чёрный дымкой. Дымка рассеялась только к вечеру. Агасфер и Аня, до этого ведомые стрелой, к которой Иудей обращался каждые полчаса, остановились одновременно.

– Не думаю, что мы могли увидеть кого-то съедобного при такой видимости. Я пошёл в ближайшее селение. Ты остаёшься здесь, Амикус с тобой. Надень перчатки и положи рядом с собой лук, рюкзак лучше не снимай – вдруг убегать придётся. Я постараюсь вернуться быстрее. – Агасфер ободряюще коснулся Аниного плечам и растворился в сгустившихся сумерках.

Следующие два часа были одними из самых долгих в жизни Ани. Положив одну руку на рукоять лука, а вторую на холку Амикуса, девушка вглядывалась в темноту, вздрагивая от каждого шороха. Ей очень хотелось есть и пить, но единственным, что Аня себе позволила, было несколько глотков воды. И то, попить она решилась только потому, что было ещё две полных бутыли воды, привязанные к Амикусу. Трогать единственную оставшуюся еду – пачку печенья – Аня не стала по двум причинам. Во-первых, с её точки зрения начать есть, не дождавшись Агасфера, было бы подлостью. Во-вторых, печенье лежало в рюкзаке, снимать который девушка не хотела.

Агасфер вернулся изрядно недовольным. В руках у него была только кривенькая, явно самодельная буханка хлеба.

– Никого убивать не пришлось. Сами дали. – Иудей устало опустился на землю. – На завтра хватит печенья, а там что-нибудь придумаем с мясом. У Амикуса корм ещё есть. – Он достал нож и разрезал хлеб на две равные части.

– Да, на пару дней растянем. Думаешь, Иитаарбут больше не придёт? – Аня благодарно приняла половину ещё не до конца остывшей булки, вгрызаясь в душистый мякиш.

– Не знаю. Сомневаюсь, что никто не заметит, если Цдекет Шекер и Мильхама начнут слишком сильно опекать нас. Тем более, у троих всадников сейчас точно дел полно. – Он отламывал большие куски хлеба и глотал их, почти не жуя.

– У которых?

– Раав, Цдекет Шекер, Мавет. Может и Мильхама дело нашлось. – Агасфер одним глотком осушил половину бутылки и растянулся прямо на земле. – Как думаешь, почему я вернулся с одним хлебом?

– Рука не поднялась, а отдавать не хотели? – Аня очень старалась, чтобы в голосе была слышна только заинтересованность.

– Холодно. И очень смешно.

– Сами всё съели?

– Нет. Тут где-то банда завелась. Вчера утром они побывали тут: увезли все припасы, убили пару человек, малость поиздевались ещё над несколькими. Ну и овец частично убили, частично разогнали. Вот интересно, откуда в Калмыкии столько последователей авраамических религий?

– Homo homini lupus est. – Аня скинула рюкзак с плеч и подвинулась ближе к Агасферу. – А хлеб откуда тогда?

– Дали. Я к тому моменту, в общем-то, решил, что отбирать ничего не буду, перебились бы мы сегодня печеньем, а завтра я бы кого-нибудь поймал. Так что не все волки. – Иудей положил голову на колени Ане. – Я ещё пару минуток полежу и буду спальники доставать.

– Палатку не будем ставить? – Аня легонько погладила Агасфера по волосам.

– Нет, не будем. То, что мы ни разу не видели саранчу, не значит, что она не нападет на нас ночью. Лучше быть готовыми уйти быстро.

– Кстати, что за саранча?

– Саранча в доспехах, с женскими головами и золотыми венцами, с львиными клыками, скорпионыим жалом и властью, которая дана земным скорпионам. И даже не спрашивай, что за власть – всё равно не знаю.

– Явно не демократия. Клешнями голосовать неудобно. – Аня ярко представила себе нечто вроде афинского ареопага, полного скорпионов в белых тогах, опускающих в урны чёрные и белые камни.

– Значит, анархия. Налогов с таких подданных тоже не пособираешь. – Агасфер с усилием поднялся и принялся развязывать спальные мешки.

– С утра нужно будет перечитать Откровение. Что-то у меня не сходится. – Агасфер уже залез в свой спальный мешок и рассеянно гладил Амикуса, улёгшегося рядом.

– Нас ждёт нашествие червячков с крабьим панцирем, имеющих такую же власть как и у краба?

– Не. Ангелов на странных лошадках, которые убьют треть населения Земли. Но не завтра, вроде бы там было месяцев пять. Но не могут же они не понимать, что за пять месяцев тут уже живых почти не останется. – Агасфер зевнул. – Ладно, давай спать. Завтра вечером надо постараться дойти до Лагани. Может быть, и сами с едой разберёмся.

***

– У нас осталась одна двухлитровая бутылка воды и печенье. Амикусу я уже дал еды и воды, остальное твоё. – Аня даже не успела открыть рот, чтобы возмутиться. – На мою способность быстро идти день голодания никак не повлияет. А ты, смею заметить, к такому не привыкла.

– Хорошо. – Сонная Аня, совершенно неспособная в таком состоянии спорить с Агасфером, покладисто кивнула и принялась окончательно вылезать из спальника. После небольшой прогулки «подальше» (Аня, конечно, предпочла бы кустики, но здесь не росло ничего выше лодыжки) в голове у девушки немного прояснилось. Возвращаясь к Агасферу, она уже представляла себе примерные аргументы, которые должны заставить Иудея разделить пищу поровну.

Спальник уже был собран, Амикус справился с кормом и водой, а Агасфер сидел на рюкзаке и внимательно читал один из листов Откровения.

– Ангелов сегодня не будет. Саранча развлекается 5 месяцев, и потом только трубит Шестой. И теперь мы точно не подходим к населенным пунктам. Я бы и в Лагань не пошёл, будь у нас выбор.

– Почему?

– Потому что эти твари кусаются, причем крайне мучительно. А на ближайшие месяцы все крещёные – я. В смысле не умирают. Вот Мавет обрадуется, наверное. – Он сложил лист и засунул его в рюкзак. – На ходу поешь или сидя?

– На ходу, но только если ты тоже будешь. И вообще, ты сам только что сказал, что на 5 месяцев все бессмертные. Значит, мне теперь есть тоже не очень-то нужно. Можно делить всё по-честному. – Аня подхватила рюкзак и взяла поводок Амикуса.

– Не иметь возможности умереть и не чувствовать боль, голод и тому подобное – две большие разницы. Я привык за две тысячи лет, ты – нет. Тем более, я не уверен, что на тебя это всё распространяется. В пещеры же тебя не утащило. – Агасфер буквально силой впихнул Ане в руку несколько печений и бутылку воды.

– Ладно. – Аня поняла, что спорить бесполезно. – Кстати, как думаешь, почему меня не утащило?

– Предполагаю, что из-за меня. Ты тогда уже разделила со мной хлеб, а я пообещал защищать тебя. Видимо, это как-то изменило твой статус.

Уже к обеду Аня осознала, что именно имел в виду Иудей. Даже если предположить, что она пока что не может умереть, так же как и тысячи христиан по всему миру, это не мешало ей в полной мере чувствовать голод, слабость и дурноту. Так плохо ей не было даже в то утро, когда горы сдвинулись со своих мест – тогда она хотя бы хорошо поела днём и вечером предыдущего дня, да и фургончик с сосисками они нашли довольно быстро.

Так что, когда вечером они увидели небольшой город, почти полностью застроенный одноэтажными домами, Аня сперва решила, что ей всё кажется.

– Вот и Лагань. Хурул вижу, город, вроде бы, целый. Держись подруга, мы, по ходу, пришли к еде. Думаю, тут все спят и супермаркеты ещё целые. Главное, чтобы электричество работало.

– Какой план? – Близкая возможность поесть придала Ане сил. – Приглядевшись, она тоже увидела ступенчатое здание и большую золотую статую, изображающую сидящего человека.

– Ищем что-то, что можно будет быстро съесть. Если найдём какие-то подходящие продукты – предлагаю опять переночевать в каком-нибудь ресторане и нормально поесть. А с утра будем искать лодку и собираться в дорогу. Не знаю, как, но нам нужно, чтобы запасов хватило до Байконура. Сомневаюсь, что за Каспием мы сможем раздобыть еду, а надеяться на охоту… – Агасфер пожал плечами.

Как выяснилось во время поисков продовольствия, город был разделен на две части. Тонкая жемчужная стена отделяла канал и строения на его берегу от основной части Лагани. Причина такого разделения была вполне понятна: на берегу канала возвышался православный храм.

– Значит, вот так они поделили. Видимо, засунули туда всех крещеных, и дело с концом. – Агасфер, прищурившись, разглядывал город за барьером.

–Нам же через канал в море выходить? – Аня с видимым удовольствием ела шпроты, вытаскивая их из банки пальцами. В прекрасном супермаркете, в котором было полно еды и работало электричество, они пока что взяли только пару банок консервов, чтобы утолить первый голод и всяких вкусных вещей, из которых можно было бы приготовить хороший ужин. Амикусу досталось банка консервов, утверждавшая, что содержит внутри отборную говядину.

– В идеале, да. Хотя, возможно, будет лучше поискать другой вариант. – Агасфер, до того момента лениво разглядывавший воду в канале, внезапно повернулся к храму. – Смотри, что там такое!?

Сначала Аня видела только тёмные силуэты каких-то крупных кузнечиков, застывшие на куполах. Потом силуэты начали довольно грациозно спрыгивать со своих мест. Увидеть, что они делают потом, не представлялось возможным – их скрывала заправка, построенная напротив церкви.

– Пойдём, посмотрим? – Аня выловила последнюю рыбку, аккуратно положила банку в пакет, стараясь не облиться маслом, и плотно его завязала.

– Пойдём. – Агасфер дёрнул поводок Амикуса и сам сделал несколько шагов в направлении церкви. Но пес, бывший до этого более чем послушным, остался стоять. Он даже раздвинул передние лапы пошире, явно не собираясь идти в ту сторону. – Так. Значит, нам точно туда надо. Только осторожно. – Иудей, не церемонясь, подхватил собаку на руки и осторожно двинулся вперед.

Они уже почти дошли до заправки, когда услышали крики и грохот. На противоположной стороне канала от церкви убегали несколько истошно кричащих человек. За ними огромными прыжками гнались чудовища, увидев которых Аня вздрогнула, а Амикус прижался к Агасферу и заскулил.

Твари Апокалипсиса были велики – самая мелкая из них возвышалась над землёй не меньше, чем на два метра. Вместо нормального экзоскелета тело саранчи было полностью покрыто железными пластинами, лязгающими и скрежещущими при каждом движении насекомого. Голова саранчи была вполне человеческой, украшенной золотым венцом. Длинные золотистые волосы свободно свисали вдоль лица. Присмотревшись к насекомому, Аня поняла, что неведомый химеролог не особо заморачивался сборкой чудища, и просто приставил человеческую голову к телу саранчи. Причём приставил под тем же углом, под которым расположена голова у нормальных кузнечиков! И не снабдил тварь ни шеей, ни, насколько Аня успела заметить, разглядывая саранчу в прыжке, омматидиями12. В итоге, насекомое могло видеть только то, что находится непосредственно перед его головой, ибо смотреть по сторонам, не поворачивая головы, ему мешали распущенные волосы. И это было очень-очень хорошо, так как жало у саранчи было внушительным. Львиные клыки у саранчи тоже вроде как имелись, во всяком случае, из-под верхней губы что-то торчало.