Дословный Апокалипсис

Беглецы додумались свернуть влево, к мосту и тем самым выиграли себе пару минут, которые саранча бестолково и очень медленно поворачивалась вокруг своей оси, подталкивая себя передними ногами. Тварь прыгнула, когда люди уже почти достигли барьера, и приземлилась прямиком на одного из них. Раздался жуткий крик, почти сразу же затихший – видимо, раздавленный человек потерял сознание от жуткой боли.

Саранча занесла над головой жало, на конце которого висела внушительная капля яда, и принялась медленно поворачиваться вправо, к двум несчастным, которым перегородила дорогу к спасению.

Четвёртый человек, оказавшийся между саранчой и барьером, не стал медлить и кинулся вперёд. Преодолев жемчужную стену, он сразу же упал на асфальт. Его спина вздрагивала, как обычно бывает у плачущих людей.

– Поможем? – Аня с надеждой посмотрела на Агасфера.

– Поможем. И заодно узнаем, как выйти в Каспий, минуя канал.

Они двинулись вперёд, но почти сразу были вынуждены остановиться. Потому что прямо в барьере появился Ангел.

Он очень похож на своих небесных братьев, вот только его бриллиантовые глаза словно отражали вечную бездну. В руках ангел нёс короткий черный меч, а его нагрудник украшало стилизованное изображение саранчи. Не успел он сделать и шага, как в полуметре от барьера завис тщедушный лысый монах в оранжевом одеянии.

– Уходи отсюда! Он мой! – Ангел взмахнул мечом и трясущийся от ужаса человек поднялся в воздух и полетел к ангелу. Его руки и ноги безвольно болтались в воздухе, как у тряпичной куклы.

– Он не принадлежит тебе, Абаддон. Он следовал по пути, указанному Буддой, и пытался жить осознанно. – Монах поднял руку, развернув ее ладонью к Абаддону, и человек, почти достигший ангела, плавно поплыл к монаху.

– Он был посвящён Отцу и Сыну! – Голос Абаддона заставил всколыхнуться воду в канале. Движение меча, и беглец снова летит в его сторону.

– Неосознанно. Но когда его разум приблизился к осознанности, он выбрал следование благородным истинам. – Движение руки, и человек снова летит к монаху.

– Пойдем отсюда. Лучше нам этого не видеть. – Агасфер потянул Аню за руку, уводя её с моста, где двое представителей высших сил перетягивали канат из одного усталого и перепуганного человека.

***

– Я думаю, что саранча – страшный, но вполне победимый противник. С её-то ограниченным обзором. – После того, как они добрались до ближайшего ресторана, приготовили ужин и поели, Аня поделилась с Агасфером своими размышлениями о строении твари Апокалипсиса. Девушка всю дорогу прокручивала в голове изображение саранчи, но так и не вспомнила ни шеи, ни омматидиев.

– Это хорошо. А зубы у неё есть? – Агасфер очень серьезно выслушал все Анины рассуждения и концу рассказа выглядел каким-то удивлённо-довольным.

– У саранчи нет, у этих тварей есть, как ты и говорил. Я только не понимаю, зачем. – Аня подозрительно покосилась на Иудея, а затем откинула все сомнения и с удовольствием облизала креманку от мороженого. – Вот смотри: голова не шевелится, длинной шеи нет, да и вообще никакой нет. Лапок нет, позвоночника нет! Эта тварь сможет укусить кого-то только в двух случаях: если встретит такого же большого и медлительного противника, или если кто-то упадёт к ней в пасть сверху. Получается, что опасен только хвост. Ну и прыжки.

– Всё-таки биология – сила. – Агасфер задумчиво покачал кружкой с чаем.

– Наука – сила. Слушай, а этот человек, на которого саранча прыгнула, он срастётся, как ты?

– Сомневаюсь. Понимаешь, мне относительно нормальную жизнь обеспечило то, что сын проклял меня словами: «и ты пойдёшь тоже». Реальность это восприняла, как требование чтобы я именно жил а не сходил с ума будучи тысячу лет заперт в разваливающемся теле. В Откровении упомянуты пять месяцев и сказано что-то вроде «люди будут искать смерти и звать её, но она не придёт». Всё правильно: лежит такой раздавленный, зовёт смерть, а она всё не приходит.

– Да уж. – Аня поежилась. – Ты уже думал, как мы будем путешествовать после того, как пересечём Каспий?

– Думаю. Пока придумал, что завтра нам нужно разделиться. В этой части города безопасно, поэтому ты отправишься в супермаркет набивать рюкзаки. А я пойду искать лодку и топливо, потом приду к тебе, и мы всё перетащим в лодку. И, если всё будет хорошо, отчалим. Надо поторопиться.

Ночью Ане снилось, что за ней гонятся твари Апокалипсиса. Почему-то во сне их головы были такими же черными и бесстрастными, как меч и глаза Абаддона. Дрожа от страха, она плотнее прижалась к Агасферу и окончательно успокоилась только тогда, когда он обнял её, утешая и защищая.

Амикус начал выть около полудня. Сначала Аня не придала этому значения: своей собаки у неё никогда не было, их поведением она не интересовалась, народные поверья предпочитала игнорировать. Когда к двум часам Амикус всё ещё не успокоился, Аня кинула ему лоток куриного филе. Агасфер, конечно, предупредил её, что у собаки должен быть режим кормления, но девушка решила, что один раз можно.

Когда через час Амикус продолжил выть и не притронулся к еде, Аня обозлилась, убрала филе и шлепнула пса газетой. Он прекратил выть, улегся на полу, уткнул голову в лапы и перестал реагировать на внешние раздражители. Аня решила, что обязательно спросит Агасфера, почему собака могла себя так вести.

На улице стемнело. В небе появились тусклые звезды. Иудей так и не пришёл в магазин. К полуночи Аня была бы не против повыть вместе с Амикусом. В два часа ночи Аня заставила себя поесть, вернула псу филе и, с трудом убедив себя, что Агасфер ещё может вернуться, расстелила спальник и легла спать.

Проснулась она поздно. Солнце вовсю светило в окна магазина, рядом с ней лежал пёс, так и не тронувший филе. Спальник Агасфера лежал свёрнутым возле рюкзака, именно так, как Аня его положила прошлым вечером. Усилием воли задавив в себе ростки паники, Аня вылезла из спальника и решила на всякий случай пройтись по магазину.

На поход, а точнее пробежку между стеллажей, она потратила пять минут. Агасфера нигде не была. Вернувшись к собаке, девушка взяла палку колбасы и упаковку хлебцев, разделила напополам и то, и другое и положила еду перед носом собаки.

– Ешь, и пойдём искать Агасфера. – Аня всегда принадлежала к бихевиористам, считая точку зрения Де Вааля и его сторонников частично притянутой за уши. Но сейчас, то ли от усталости, то ли от нервного напряжения, Аня была почти уверена в том, что пёс услышал её, понял и принялся за еду только потому, что сообразил: после еды они пойдут искать Агасфера.

Пёс и девушка расправились с завтраком почти одновременно. Запив еду банкой энергетика и напоив водой Амикуса, Аня прицепила поводок к ошейнику и отправилась в город. У дверей магазина Амикус остановился, понюхал асфальт и, опустив голову, рванулся вперёд. Аня всерьёз сомневалась в том, что пес действительно способен унюхать следы человека, почти сутки назад шедшего здесь, но в итоге решила довериться четвероногому, тащившему её вперёд с поистине ослиным упрямством. Тем более, у неё самой не было ни единой идеи насчет того, куда мог уйти Агасфер.

Амикус не подвёл. Меньше, чем через десять минут, пес привел Аню к тому же мосту, где ангел бездны и неизвестный монах сражались за человека, которому мне повезло принадлежать сразу к двум религиям. Трое жертв саранчи лежали на мосту за жемчужным барьером: раздавленный тихо стонал, а те, кому досталось жалом, истошно орали, беспорядочно колотя руками по асфальту.

А перед барьером лежал, свернувшись калачиком, Агасфер. Его скрюченные пальцы впились в предплечье, уже разодрав куртку и майку и, судя по выступающей на рукаве крови, кожу тоже. Глаза Иудея были широко распахнуты, зрачок расширился до такой степени, что занял всю радужную оболочку, делая Агасфера немного похожим на Абаддона. В груди его, прямо напротив сердца, виднелся аккуратный продольный разрез, в котором пульсировала чернота.

Аня повезло дважды. Во-первых, два дня назад, когда они искали магазин, она обратила внимание на здание больницы. Во-вторых, эта больница оказалась вполне приличной, в ней даже была собственная лаборатория. Сложнее всего было переправить туда живого, но бессознательного Агасфера. Аня потратила несколько часов, чтобы соорудить или найти что-то такое, на чём можно было бы переместить Иудея хотя бы без тряски и лишних движений. Когда Солнце встало почти под сорока пятью градусами к горизонту, Аня решила, что важнее всего притащить Агасфера в больницу до темноты и погрузила его в тачку, найденную в хозяйственном магазине. Амикус бежал рядом, поскуливая и изредка облизывая свисающие с краёв тачки руки. .

Добравшись до больницы и даже ни разу не заблудившись, Аня нашла на первом этаже более-менее подходящую палату и с трудом перетащила туда Агасфера, предварительно раздев его. Лежащий в кровати Иудей выглядел откровенно плохо: черты лица заострились, кожа приобрела какой-то мелово-бледный оттенок, на руках и лице даже появились несколько морщин. Пробежавшись по больнице, Аня раздобыла стерильные шприцы, ватную палочку, несколько закрывающихся ёмкостей и небольшой скальпель. Вернувшись в палату, она разложила всё это перед собой и с сомнением посмотрела на Агасфера.

Аня неплохо (хуже отличников, но лучше троечников медвуза) знала строение человеческого тела, но, естественно, совершенно не умела проводить медицинские манипуляции. С минуту она смотрела на грудь Агасфера и на его рану, вспоминая тот вечер, когда ей пришлось кухонным ножом вырезать стрелу Цдекет Шекер.

– Давай, Анечка. Ты, конечно, не медик, но это реально не сложнее, чем препарировать крысёныша. – Подбодрив себя таким образом, Аня собрала все необходимые образцы и пошла искать лабораторию.

***

– Мильхама! – Тишина. В капельнице еле заметно уменьшается количество питательного раствора. Амикус лежит у кровати Агасфера, положив голову на лапы. – Мавет! – Агасфер медленно, с усилием, дышит. После того, как Аня додумалась найти пакет с парентеральным питанием и поставить капельницу (кто бы знал, каких усилий ей стоило попасть в вену хотя бы с третьего раза), Иудей стал выглядеть намного лучше. – Цдекет Шекер! – Аня залпом опустошила стакан воды и устало опустилась на кровать. Прошли почти сутки с того момента, как она принесла Агасфера в больницу. За это время он ни разу не пришел в сознание, но, к счастью, его состояние не ухудшалось: сердце билось, легкие работали, остальные системы организма, насколько могла судить Аня, тоже были в порядке.

Анализы информации не дали. То ли Аня что-то пропустила, то ли образования всё-таки не хватило. Единственное, что она могла точно сказать, это то, что к каждому эритроциту была прикреплена черная капсула. Понять, что это такое и можно ли отделить это от клеток, Аня не смогла. От раздумий её отвлёк Амикус. Пёс поставил лапы Ане на ногу и очень жалобно заскулил. Сначала она не поняла, что хочет от неё Амикус. Потом почувствовала какое-то странное ощущение в животе. Ещё через минуту она осознала, что в последний раз ела что-то, найденное в каком-то мелком магазине, перед тем, как везти Агасфера в больницу. И пса в последний раз кормила тогда же.

– Прости, малыш. Я сейчас сбегаю в магазин и принесу тебе что-нибудь. Охраняй Агасфера, я быстро.

Аня взяла с собой лук, стрелы и перчатки, оделась и отправилась в тот же магазин, в котором ждала Агасфера. Идти туда был полчаса, но девушка сознательно решила не искать что-то поближе. Во-первых, она могла потратить на поиски больше времени, чем на дорогу до знакомого места, во-вторых Аня хотела прогуляться по ночному городу, освободившись, по возможности, от обуревавших её мыслей.

К счастью, твари Апокалипсиса в эту часть города ни разу не заходили. Аня даже запнулась, подумав об этом. Что-то было в мысли о том, что саранча не может попасть в отделенную барьером зону, что-то очень важное. Но что? Идея оформилась в решение только тогда, когда Аня почти дошла до магазина. Если в эту часть города не может попасть ни Абаддон, ни Саранча, то как сюда попадут Всадники? Это было настолько очевидно, что Аня громко выругалась, разочаровавшись в своих умственных способностях. Разумеется, звать Всадника стоило только с той стороны барьера. Аня задумчиво посмотрела в сторону моста. Интересно, достаточно ли будет просто пересечь барьер или необходимо хотя бы перейти канал? Но начать всё равно нужно было с визита в магазин. Кто знает, чем закончится разговор с Всадником.

В магазине Аня не стала задерживаться: просто вытрясла большую часть вещей из рюкзака, который собирала позавчера и почти бегом отправилась к мосту.

Позвать Константина Аня решила сразу же, как прошла сквозь барьер. К счастью, раненые уже куда-то делись – даже смотреть на них издали было мучительно больно.

– Мильхама! – Сперва ничего не происходило, и Анна, сжимая лук, собралась перейти мост и позвать Всадника оттуда. Но не успела она сделать и двух шагов, как в небе зажглась яркая рыжая точка. Несколько мгновений, и Иитаарбут, несущий на себе Всадника, красиво опустился на мост. Мильхама не стал слезать с коня, он лишь величаво склонил голову, демонстрируя, что готов слушать.

– Моего спутника ранили. – Это странное молчание, так не похожее на прежнего Мильхама, заставляло Аню говорить осторожнее. Всадник, всё также молча, пальцем указал на ноги Ани и испарился вместе с конём.

На его месте сразу же появился Сихсух, снова лишённый гривы и хвоста. Цдекет Шекер, сменившая заржавленный нагрудник на длинный тёмный плащ, соскользнула с коня и подошла к Ане:

– Если желаешь помощи – прими меня. – Ане показалось, что мир сошел с ума: раненый Агасфер, очень странные Всадники. Она надеялась только на то, что все эти слова и действия нужны для того, чтобы не вызвать подозрений.

– Я согласна.

Цдекет Шекер скинула плащ, под которым всё-таки оказался знакомый заржавленный доспех. Аня ещё успела подумать о том, эти странные доспехи, судя по всему, – официальная униформа Всадника, когда нечеловечески прекрасные пальцы легли на её виски.

– Иди в больницу, быстрее. – Мысленный голос Цдекет Шекер был таким же холодным и завораживающим, как и реальный. – За спорными территориями очень плотно следят все заинтересованные стороны.

– Я постараюсь. – Ане казалось, что её заперли в правом полушарии, а всё левое занято чем-то огромным и бесформенным. – Извините, а можно мне кое-что у вас спросить?

– Спрашивай. – В занятой Всадником левой стороне головы поселилась тупая боль. Пока что она лишь немного мешала, но девушка подозревала, что скоро боль усилится.

– Кем вы были при жизни? – Аня ускорила шаг, надеясь дойти до больницы до того, как боль станет невыносимой.

– Сначала я была греческой сиротой. Потом женой и матерью византийских императоров. Потом великим базилевсом и автократором Рима. Умерла я изгнанницей на Лесбосе. Тогда меня звали Ириной.

За разговором боль чувствовалась не так остро, рассказывала бывшая императрица вполне дружелюбно , так что Аня решила продолжать разговор:

– И как вы стали Всадником?

– Так совпало. Для начала меня объявили Святой. Оно, в принципе, не страшно, есть канонизированные личности, у которых крови на руках если не больше, то столько же. Но они-то реально верили, и были готовы на что угодно ради своей веры. А я делала то, что делала, из большой любви к власти. Все эти почитания икон и вся религия были для меня средством, а не целью. Как ты понимаешь, это сделало меня практически идеальным кандидатом на должность Цдекет Шекер.

– И кого вы убили? – Аня была настолько озадачена рассказом Ирины, что даже не задумалась о возможной бестактности вопроса.

– Мужа. И приказала ослепить сына. Это потом ещё и в подвиги записали. – Если бы у Ирины сейчас были плечи, то она, скорее всего, пожала бы ими, демонстрируя равнодушие. – Там вроде как была ещё кандидатка, она мужа уговорила признаться в том, что он христианин и мужественно вытерпеть пытки, но она искренне веровала.

– И почему вы согласились? – Аня старательно думала об Агасфере. О том, что без него она не сможет добраться до Байконура и тогда продолжится весь этот кошмар.

– Власть. Тогда мне казалось, что быть Всадником, особенно таким, это более важное и почетное дело, чем оказалось.

– То есть… – Аня не успела закончить вопрос.

–Идея принадлежит Мильхама. И думай осторожнее. Чем дальше заходит Апокалипсис, тем сильнее становятся его участники.

Состояние Агасфера не изменилось. Аня хотела было поменять закончившийся пакет с капельницей, но Цдекет Шекер не дала ей этого сделать.

– Бессмысленно. Он всё равно не очнётся до Страшного Суда. Черный меч Абадонна отсекает его сознание от тела, и противоядия от этого нет. Я вижу лишь один вариант: принеси его утром на мост и сломай одну из моих стрел. Мы доставим вас, куда нужно.

– Что брать с собой?– Обмениваясь мыслями с Ириной, Аня быстро насыпала сухой корм в найденную в ординаторской тарелку.

– Пса. Мильхама найдёт, куда его пристроить. А теперь пойдем обратно.

***

– Ирина говорит, что твоё сознание отсечено от тела. Жаль, я не могу понять, как именно это получается. Не знаю, как всё будет дальше, поэтому попрощаюсь сразу. Я не любила тебя, нет. Я вообще не очень уверена, что способна на это чувство. И я, скорее всего, не рискнула бы так долго быть рядом с тобой в иных обстоятельствах, для этого ты слишком страшен. Но я рада, что узнала тебя, и я обещаю помнить тебя. – Аня коснулась губами прохладного лба Агасфера и, залпом допив кофе, принялась поднимать из кровати бесчувственное тело.

Почему-то везти тачку с Иудеем, тащить лук и стрелы и вести Амикуса было намного сложнее, чем в прошлый раз. Это было так сложно, что раз пять Аню посещало стойкое желание лечь и умереть, не сходя с места. Но то самое упорство, которое сделало из нее лучшую студентку ВУЗа и обладательницу специальной стипендии, заставляло Аню сделать еще один шаг, потом ещё один… В десять утра (именно это время показывали часы, так и оставшиеся на запястье Агасфера) Аня подошла к барьеру.

В апокалиптической части города было тихо. Аня тщательно осмотрела все здания, более или менее близкие к каналу. Ни саранчи, ни Абаддона не было видно. Мысленно пожелав себе удачи, Аня перетащила Агасфера через барьер. Амикус снова попытался остаться с той стороны, расставив передние лапы и наклонив голову, так что Ане пришлось потратить несколько драгоценных минут на уговоры пса – попросту перетащить его через барьер, удерживая при этом тачку, она не смогла. Уговоры не помогли. Тогда Аня аккуратно вытащила Агасфера из тачки и уложила на асфальт, так как перетягивать поводок с не очень-то лёгким псом, не опасаясь при этом опрокинуть тачку, было попросту невозможно. Она уже почти справилась с Амикусом, когда мост содрогнулся.

Аня вскинула голову вверх и увидела прекрасное женское личико, окружённое золотистыми волосами, которое заметно портили два выступающих из-под верхней губы клыка. Мельком подумав, что кто-то додумался сделать тварь бесшумной, Аня отпустила поводок и наклонилась за луком и стрелами, которые сложила возле Агасфера.

Жало вонзилось в асфальт ненамного правее Аниной головы, выбивая засохшую смолу и мелкие камешки. Аня шарахнулась в сторону, но оружие всё-таки успела подхватить. Тварь высвободила хвост, но поднять его не успела – страшно оскалившийся Амикус набросился на него, как на единственную прилично-хитиновую часть тела саранчи.

Силы были неравны. Отважный пес даже не смог создать насекомому заметных проблем. Взмах хвоста, и Амикус улетел в канал, так и не оставив на хитине даже царапины.

Но он выиграл время для Ани. Девушка успела подхватить лук и стрелу, встать напротив головы саранчи, относительно спокойно растянуться и разжать пальцы. Серые перья разорвали кожу между большим и указательным пальцем (перчатки остались в больнице вместе с остальными вещами), но Аня не чувствовала боли. С мстительной радостью она смотрела на то, как лоб саранчи, в который попала стрела, начинает сереть, покрываться трещинами и рассыпаться в мелкий серый песок, исчезающий еще до того, как упадет на землю.

Стрела вернулась в руку Анны, и девушка, не задумываясь, переломила её пополам.

***

– Он не очнётся. – Мильхама склонился над лежащим на асфальте Агасфером. – Я могу принести его к космодрому, Тальян также не жив и не мертв, как я. Но что делать с Аней? Я не уверен, что никто не узнает о том, что на Иитаарбут взошла крещёная и живая.

– Надо, чтобы она перестала быть или живой или крещеной. – Цдекет Шекер пристально рассматривала Аню, всё ещё сжимающую лук. – Я бы могла войти в её разум, но Сихсух ей всё же ближе. Предлагаю сделать так: я перенесу её в сознание Сихсух, а ты возьмёшь оболочку. Потом вернёшься за Тальяном.

– Может сработать. – Мильхама сошёл с коня. – Ты согласна с планом?

– Вариантов всё равно нет. – Аня протянула лук Цдекет Шекер. – Спасибо, базилевс.

Ни один мускул не дрогнул на лице Цдекет Шекер, когда она небрежно прицепила лук к специальному креплению на седле, но Ане показалось, что древняя императрица осталась довольна.

– Не сопротивляйся.

Холодные пальцы Ирины осторожно легли на виски Ани. В следующее мгновение девушка почувствовала резкий рывок и оказалась небольшим бесформенным сияющим шариком, парящим над ладонью Всадника. Не успела Аня осмыслить свои новые ощущения, как Цдекет Шекер подошла к Сихсух и поднесла руку к его лбу. Ирина подула, и Аня взлетела к обжигающей холодом коже коня, скользнула внутрь мозга. Мгновение, и Аня уже смотрит на мир глазами апокалиптической лошади. К счастью, Сихсух видел мир, как человек, то есть не двумя разделенными изображениями, а цельной картинкой.

Аня из озорства попыталась подмигнуть Всадникам, но с ужасом поняла, что может только смотреть. А потом с её внутренних глаз сорвали покров, и Аня осознала, что Сихсух нематериален и уж тем более не животное. Он, как и Иитаарбут, – воплощенная идея, существующая столько же времени, сколько существуют и те, кто может враждовать друг с другом; единая для всех планет и систем. И абсолютно инертная, неспособная ни желать, ни действовать без направляющей его личности. Ошеломлённая открывшимися горизонтами, Аня закрыла глаза, надеясь хотя бы так сохранить собственное я. Она не знала, сколько прошло времени, но, когда почувствовала своё тело и открыла глаза, Солнце стояло в зените.

Вокруг была знаменитая площадка гагаринского старта, рядом лежал Агасфер, чуть дальше были видны копыта Иитаарбут. Ни Цдекет Шекер, ни Сихсух видно не было. Аня с трудом встала, чувствуя, как неохотно распрямляются мышцы и связки.

– Люди там, – Константин махнул рукой в сторону одноэтажного светлого здания. – Я подожду тебя здесь, возле Палача.

– Может быть, лучше вы поговорите? – Аня слабо представляла, как устроена жизнь на космодроме, но была уверена, что здесь живут или ученые или военные. Или и те и другие. В своей способности договориться с кем-то из них Аня серьёзно сомневалась.

– Ты ракетами управлять умеешь? – Аня покачала головой. – Тогда мне лучше не появляться там. На неподготовленных смертных, да еще и подходящего склада характера, я могу произвести слишком сильное впечатление.

– Понятно. Цдекет Шекер поэтому не пришла?

– Её маленький фокус со стрелой обнаружили. Чёртов Абаддон! Ирина просила передать тебе, что ты живёшь в потрясающее время, когда нет необходимости лишать зрения собственного сына, чтобы получить шанс добиться чего-то великого. – Наверное, Аня могла бы навскидку вспомнить пару-тройку примеров менее впечатляющих, но довольно серьезных жертв, принесенных ради силы и власти, но решила промолчать. Видимо, для древней обладательницы весьма гибкой морали современная жизнь выглядела как-то по-другому. – Когда вы придёте за Картафилом – я исчезну. Прощай, Анна.

– Прощай, Август.

Аня выпрямилась и, уговаривая себя не трусить слишком сильно, зашагала вперед. Входная дверь была открыта, в коридоре ярко горели лампы, и откуда-то доносились громкие голоса. Аня пошла на звук и довольно быстро обнаружила широко открытую дверь, ведущую в небольшой кабинет, заполненный яростно спорящими друг с другом людьми. Аня решительно вошла внутрь и постучала костяшками пальцев о косяк, привлекая к себе внимание.

– Здравствуйте, господа. Я хотела бы отправиться в космос. – Аня уже собиралась выдать заготовленные по дороге аргументы, доказывающие, что ей совершенно необходимо полететь космос, но её перебил симпатичный молодой человек в военной форме, сидящий на подоконнике. Он отставил кружку и удивлённо уточнил:

– Как, и вы тоже?

Рассказ затянулся на несколько часов. Когда Аня поняла, что высокое собрание колеблется: верить ей или счесть потерявшей рассудок, она предложила сходить за Агасфером. Вид распростертого на асфальте, теплого и дышащего, несмотря на страшную рану, Иудея убедил двух майоров, одного инженера-конструктора и одного академика. Майоры подхватили Агасфера и потащили куда-то в сторону.