Дословный Апокалипсис

– Мавет, это который из Всадников?

– Смерть.

– Понятно. И какие у нас теперь планы?

– Сначала спать. Потом идти в церковь, нам категорически необходим полный текст Откровения. Придётся взламывать двери. Кстати, ты поняла, что Цдекет Шекер немного подставил того бармена? – Агасфер всё-таки подобрался ближе к Ане и обнял её за плечи. – Доставить-то он его доставит, куда нужно, но угодным Богу его уже точно не признают. Он же помогал Всаднику по собственной воле.

– Бедняга. – Аня зевнула.

– Ну, мы ему уже не сумеем помочь. Уверен, он уже далеко отсюда, – Агасфер переместился за спину Ане и принялся мягко массировать её плечи. Сначала девушка напряглась, собираясь сбросить руки Иудея, но передумала. После такого насыщенного дня всё-таки стоило бы расслабиться.

– Сняла бы ты свитер – нам обоим будет удобнее.

Аня хмыкнула, услышав знакомые соблазняющие нотки в голосе мужчины, отодвинулась от него и завела руки за спину, снимая свитер за воротник. Когда она повернулась лицом к Иудею, то едва смогла сдержать смех, глядя на его лицо, на котором забавно смешались разочарование и надежда.

– Да, я забыл извиниться за сегодняшнее. Я не хотел, чтобы ты Цдекет Шекер обратил на тебя внимание, поэтому обращался с тобой, как с вещью. Так было безопаснее, мы не знаем точно, враг он или нет.

– Я поняла. – Аня встала и медленно прошлась, разминая затёкшие ноги. Она размышляла, хочет ли близости с Агасфером здесь и сейчас. С одной стороны, он был вполне симпатичен ей как мужчина, с другой – Аня никогда не любила секс в экстремальных условиях. Вот только будут ли они, эти нормальные кровати и свежее бельё? Будут ли они сами завтра еще живы и способны хотеть друг друга?

Приняв решение, она села на снова села на куртку, повернувшись лицом к Агасферу. Теперь они были так близко, что почти соприкасались носами. Глядя прямо в темные глаза, опушенные тёмными ресницами, Аня широко улыбнулась.

– Предлагаю пропустить массаж и перейти к демонстрации всего толстого и крепкого, что у тебя есть.

Иудей оказался действительно хорошим любовником. Впрочем, это было не удивительно. С его-то опытом. Он был именно там, где нужно, и ровно столько времени, сколько было нужно. Сначала Аня старалась не ударить в грязь лицом, но в итоге расслабилась и отдала инициативу партнеру. Не превращать же, в самом деле, секс в битву.

Когда довольные любовники оделись и лежали, обнявшись, на одной из курток, Аня всё-таки не выдержала:

– Ты себя педофилом не чувствуешь? – Мысль, что она сейчас отдаётся человеку, годящемуся ей даже не в дедушки, преследовала Аню уже добрых полчаса. Но если поначалу она просто мелькала на краю сознания, то теперь плотно поселилась в мозгу, никак не желая уходить оттуда.

– Если вы меня волновало разница в возрасте с партнершами, то я бы член узлом завязал ещё до правления Тита. – Агасфер внезапно хихикнул. – Кстати, мне однажды очень пригодилась моя регенерация.

– Я так понимаю, она тебе не раз пригождалась. – Аня не поняла, к чему Агасфер сейчас вспомнила одну из опасных ситуаций, в которых оказывался, но решила послушать.

– Это был совершенно особый случай. – Агасфер довольно ухмыльнулся. – Гаремы охраняли евнухи, знаешь кто это такие?

– Ну да. – Аня, наконец, сообразила, о каком использовании регенерации говорит Агасфер, и притворно ужаснулась. – И ты сам себе отрезал?

– Не, не сам. – Он расхохотался, видимо, вспоминая те годы. – Отрастали яйца долго и болезненно, но, поверь, оно того реально стоило.

– И что, тебя не разоблачили? – Аня тихо порадовалась тому, что никогда не придавала значения, сколько партнеров было до неё у её любовников. Такая девушка, как её бывшая соседка по комнате, ревновавшая даже к подаренным бывшими бритвам и носкам, пожалуй, уже свихнулась бы от ревности.

– Разоблачили, конечно. Одной дуре показалось, что я её подругу удовлетворил качественнее, чем её саму.

– И что с тобой сделали? – Аня в ужасе прижала руки ко рту. Она никогда особо не интересовалась историей, но о наказаниях, предусмотренных для мужчин, пробравшихся к наложницам султана, она слышала.

– Особо ничего. Сначала султан вспомнил, что лично видел, как меня кастрировали. Потом об меня сломались несколько сабель. После этого он окончательно поверил, что я Ифрит, и пришел за этими двумя наложницами. На том и разошлись. Хотя остаться с двумя девками вместо тридцати было весьма прискорбно.

– Я думала, в гаремах было больше наложниц.

– Правильно думала. Не все соглашались делить постель с каким-то евнухом, – Агасфер поцеловал девушку в щеку и закрыл глаза. – А теперь давай спать. Нам завтра ещё церковь взламывать.

Аня проснулась от ритмичного звяканья ложки о края чашки. Открыв глаза, она увидела перед собой Агасфера тщательно размешивающего что-то. Рядом стояла тарелка с овсянкой.

– Доброе утро. Приятного аппетита. – Агасфер подтолкнул Ане чашку. – Кстати, стрелу я на всякий случай засунул в холодильник.

–Подожди, зубы почищу, и тогда будет приятного аппетита, – Аня встала, чувствуя, как болит всё тело после ночевки на бетонном полу, отделённом от неё всего лишь спальником.

–Ну, почисть. Хотя я бы рекомендовал тебе отвыкать от маленьких благ цивилизации. Вряд ли после нескольких недель Апокалипсиса от водопровода и электросети что-то останется.

– Пока они есть – не вижу причин вредить своим зубам. – Аня потянулась и завертела головой, соображая, где находится отдел с гигиеническими принадлежностями.

– Конечно, сохранить к Страшному Суду здоровые зубы, это очень важно. Вдруг недостаточно тщательную заботу о собственном здоровье приравняют к одному из смертных грехов.

– На твоём месте я бы тоже не забывала о гигиене. Заниматься сексом с хрюшкой я не стану. – Аня показала язык не успевшему отреагировать на подначку Агасферу, и ушла умываться.

***

– Завтракай и пойдём. Скоро полдень.

– И что? Можно подумать, мы куда-то торопимся. – Аня уселась на пол, скрестив ноги, и пододвинула к себе тарелку с кашей.

– Именно. Сначала раздобудем Откровение, потом предлагаю двинуться в Элисту, хочу глянуть, что у буддистов творится.

– Логично. А как двинемся? Машину угоним? – Аня доела кашу и медленно пила растворимый кофе со сливками и сахаром. Покидать город, в котором у них были еда и хорошее убежище, было страшновато. Но Аня понимала, что это разумно. Безвылазное сидение в четырёх стенах довольно скоро превратило бы их в неврастеников.

– Машина, это хорошо. Но мы не знаем, остались ли дороги и, особенно, мосты целыми. Помнишь про землетрясение? – Аня кивнула, поморщившись. Та авария не снилась ей в страшных снах, но вспоминать было неприятно. – Отсюда до Ставрополя трещины точно есть, одно из них ты сама видела. Так что нам нужен либо квадроцикл, либо что-то летающее, либо лошадь. Я пока склоняюсь к последнему варианту.

– Почему? – Аня поежилась. После вчерашней встречи с Цдекет Шекер при мысли о лошадях становилось страшновато.

– Потому что квадроцикл не ест хлеб и траву, а бензина может не быть. И квадроцикл нельзя съесть, в случае чего. Но это мы ещё обдумаем. – Агасфер закинул рюкзак на спину, застегнул все лямки. – Хватай рюкзак и пошли, попрощаемся с этим гостеприимным и вкусным местом

Он коротко поклонился куда-то в сторону мясного отдела и зашагал к выходу. Не поняв, шутит он или говорит серьезно, Аня повторила поклон, надела и застегнула куртку и, подхватив рюкзак, поспешила за Иудеем.

4.Неожиданное предложение.

Грабить сам храм не пришлось. При свете дня неудавшиеся расхитители заметили некрупное здание с зеленой крышей, увенчанной небольшом куполом. На пластиковой двери висела красивая табличка с крестами, золотистой окантовкой и красной крупной надписью «церковная лавка».

– My-y-y Temple should be a house of prayer4… – Агасфер тоненько провыл что-то на английском и удивленно покосился на молчащую Аню. – Ты что, и эту не знаешь?

– Не люблю я музыку, в самом деле. Откуда это?

– И про « Иисус Христос Суперзвезда» не слышала? – Агасфер задумчиво рассматривал замок, беззаботно болтая при этом.

– Нет. – Аня села на ступеньку, прислонившись рюкзаком к стене. – Я училась. Всё свободное время. Хотелось доктором наук стать, знаешь ли.

Иудей вытащил из кармана тонкую проволоку и принялся ковыряться в замке.

– Из тебя вышел бы отличный доктор наук. – Аня подозрительно покосилась на слишком уж благодушно настроенного Агасфера. С учётом того, что за всё сегодняшнее утро он не отпустил ни одной шуточки на грани фола, девушка всерьёз беспокоилась, не оставила ли стрела Цдекет Шекер каких-то неприятных сюрпризов. – Из всех моих многочисленных любовниц только ты озаботилась моим психологическим состоянием после секса. – Он расхохотался и распахнул дверь лавки. – Проходите, пожалуйста, госпожа профессор.

– Зря я это сделала. – Аня вошла внутрь лавки и сразу же отправилась к стеллажам с Евангелием. Толстые книги в красных и синих переплетах чем-то напоминали девушке раздувшихся от крови пиявок.

– Зато убедилась, что я тебя не обманывал. – Агасфер остался снаружи, настороженно осматривая окрестности. – Хватай любую подходящую книгу и пошли отсюда. Изучать текст будем в более спокойной обстановке.

– Ты чего-то боишься? – Аня взяла ближайшее Евангелие, быстро пролистнула его, убедившись в том, что в нем точно есть Откровение, и вышла наружу.

– Здраво опасаюсь. Помнишь, что Цдекет Шекер говорил про апостолов?

– Ты же сам говорил, что он нас вроде как предупредил и непонятно, враг он или нет. – Аня зажала книгу подмышкой, не желая касаться её пальцами.

– Говорил. Не забывай, в этом мире сейчас будет не только он. Мильхама, Раав5 и Мавет тоже где-то здесь и им скучно, ибо свобода есть, а трогать никого пока нельзя. Особенно Мавет должно быть обидно: сначала дали власть над четвертью мира, а потом запретили кого-либо трогать, пока всех не проштампуют.

– Кстати, это ты их на каком языке называешь?

– На иврите.

– Почему именно на нём? Соскучился по родному языку?

– Беру свои слова назад. Академика из тебя не выйдет. Какая нахрен Родина, если я за две тысячи лет этот шарик вдоль и поперёк истоптал. И, если ты не обратила внимания, они сами себя так называют. Видимо, потому, что, войдя в Евангелие, они стали полноправной частью еврейской культуры. И вообще, мне начинает казаться, что Всадники – личности, а не осколки сущностей, как я думал раньше. Ну, Цдекет Шекер так точно.

***

– Ты быстро читаешь? – Агасфер удобно устроился на том же месте, на котором сидел прошлым вечером.

– Не очень. Я привыкла сразу вдумываться в прочитанное, анализировать. Так проще учиться.

– Значит, читаю я. Ты на всякий случай всё-таки посматривай по сторонам, мало ли что. И, если не трудно, сделай, пожалуйста, кофе. А то вчера мне как-то не до него было.

– Ты же сказал, что тебе не понравилось. – Аня сбросила рюкзак и отошла к кофемашине. Прошлым летом она подрабатывала бариста в выездной кофейне, так что не сомневалась в своей способности приготовить приличный напиток.

– Я же не идиот – пить что-то, что трогал Цдекет Шекер. – Агасфер опёрся спиной на стенку кофейни, положил ноги на диванчик и, устроив книгу на коленях, углубился в чтение.

Раф с корицей и соленой карамелью, появившийся перед ним через 10 минут, он даже не заметил. Аня сделала себе ирландский кофе, щедро плеснув в него из найденной бутылки виски, и устроилась напротив Агасфера.

Хаос мыслей и чувств, прочно поселившийся в её голове в последние дни, постепенно упорядочивался. Мысли располагались в картотеках воображаемой библиотеки, чувства отправлялись в снабженные этикетками коробочки. С самого детства Аня использовала этот нехитрый ритуал в те дни, когда голова, казалось, могла разорваться от мыслей и образов. Через полчаса ей надоело рассматривать читающего Агасфера, и Аня решила задать вопрос, который крутился в её голове со вчерашнего вечера.

– Почему мы ничего не делаем?

– Погоди. Дочитаю, и будем делать что-то приятное. – Агасфер на мгновение оторвал взгляд от книги, подмигнул Ане и снова уткнулся в Откровение.

– Я не об этом. – Она усилием воли выкинула из головы мысли о том, что было бы неплохо запереться с Агасфером на недельку в каком-нибудь теплом месте, в котором будет хотя бы кровать.

– О чём тогда? У тебя есть какие-то идеи, кроме поездки в Элисту?

– Я о более глобальных вещах. – Аня набрала воздуха в грудь и выпалила, – Почему мы не боремся?

– Какая ты извращенка. Мне нравится. Желаешь отвоевать себе право быть сверху? Как бороться будем?

– Дурак. – Аня скрестила руки на груди и посмотрела на Агасфера. Иудей уже отложил книгу, поставил локти на стол и опустил голову на сплетенные пальцы рук. – Почему мы не боремся с Апокалипсисом?

– А как ты собираешься бороться с катастрофой, предсказанной сотни лет назад, в которую успели поверить толпы народа? – Агасфер отхлебнул кофе. – Знаешь, мне уже становится интересно, как именно они эту всю хрень собираются реализовывать. Особенно мне интересен зверь, который, судя по тексту, будет три года в семь глоток материть Сына и Отца.

– И что, Тальян Мекулаль6, ты действительно готов пожертвовать всеми живущими, и в том числе этой девчонкой, чтобы увидеть это пикантное зрелище? – Цдекет Шекер уже не сиял и не внушал благоговения. Аня даже не видела, как он появился. Вот только что Агасфер говорит о звере, и вот уже в кофейню входит высокая бесполая фигура в ржавых доспехах, а за окном громко ревет (назвать этот звук ржанием было невозможно) конь Сихсух.

– Можно подумать, у меня есть выбор. Зачем ты пришел? – Агасфер скривился при виде Всадника.

– Услышать слова благодарности, например. Но ни от тебя, ни от этой ненормальной девицы я явно ничего не услышу. Так что к делу. – Цдекет Шекер бесцеремонно отобрал кофе Агасфера и отхлебнул. – Девочка, ты потрясающе готовишь кофе. Никогда не думала о карьере бариста?

– Нет. – Аня с трудом сдержала желание выплеснуть остатки своего кофе в лицо Всаднику. – Я хотела стать биологом.

– Прости, мне совершенно не хотелось тебя обидеть. Я просто пытался сделать комплимент. – Цдекет Шекер очаровательно улыбнулся, заставив Аню почувствовать, что сидящий перед ней действительно желает только добра. – Но ты всё-таки подумай. Наука это сложно и непонятно ещё, пробьешься ли. А тут уже всё ясно… – Договорить, что именно ему ясно, Цдекет Шекер не успел. Агасфер перебил его, и в голосе Иудея явственно слышалась тщательно сдерживаемая ярость.

– Перестань. Мы помним, что означает твоё имя. И не трави девочке душу будущим, которого больше нет.

– Ошибаешься. Шанс на сто-двести нормальных лет у вас и у всего мира ещё есть. И, я думаю, будет как минимум до того, как на небе воздвигнут храм.

– Ты уверен? – Аня забыла о своем страхе перед всадником и даже почти простила ему свой вчерашний ужас и боль Агасфера.

– Почему ты в этом уверен? – Постоянный Иудей скрестил руки на груди, явственно демонстрируя, что не намерен доверять Всаднику.

– Потому, что людская вера способна сделать писание усталого и испуганного человека продолжением учения чрезмерно доброго человека. Но эта же вера, совершенно безосновательно, надо заметить, сделала тебя, Буттадео, Картафил и как там тебя ещё называют, обязательным условием Страшного Суда.

– Это как? – Агасфер опустил руки, но неприязнь в его взгляде никуда не делась.

– Что именно тебе сказал Назарянин? Ты помнишь?

– Ну, что-то про то, что он пойдёт он, и я пойду тоже. И закончится моя дорога только с его возвращением. Но Иоанн, совершенно точно, об этом не писал.

– Неважно. Важно то, что поколения верили в твоё обязательное присутствие на Страшном Суде. Это позволяет нам надеяться, что, если ты выйдешь из зоны, из которой тебя можно призвать на Страшный суд, то Апокалипсис схлопнется сам собой. – Цдекет Шекер с удовольствием допил кофе. – Конечно, они смогут запустить его ещё раз попозже, но сколько-то лет ты Земле выиграешь.

– И как убрать его с Земли? Люди ещё за пределы атмосферы не вылетали. – Аня принялась кусать палец, как всегда в минуты высочайшего умственного напряжения.

– Какой ещё атмосферы? – Всадник усмехнулся, видя, как в глазах девушки появляется понимание. – Впрочем, на вашем месте, если ты, конечно ,пойдёшь с ним до конца, я бы долетел до станции. Так, на всякий случай.

– То есть, ты считаешь, что мы можем просто слетать в космос и всё, и Апокалипсис отложен на неопределенный срок? – Агасфер уставился на Всадника.

– Сама идея принадлежит Мильхама, но я скорее соглашусь с ним. Вот только не сказал бы, что это просто. Для начала вам нужно добраться до космодрома. А на это потребуется не меньше двух недель, большую часть которых будут развлекаться шестеро ангелов. Я сомневаюсь, что наверху будут очень довольны, если узнают о вашей затее. Я, конечно, постарался создать впечатление, что Тальян валяется где-то в невменяемом состоянии, но все планы имеют свойство рушиться. Но, даже если Они не узнают, не забывайте, что люди выйдут из пещер, как только закончится эта бестолковая затея с запечатлением угодности Богу, а это произойдет не позже, чем через четыре дня. – Ты должен знать, на что способны доведенные до отчаянья люди, уверенные в том, что Царство Небесное им не светит.

–Знаю. Ты понимаешь, что мы просто не дойдём? Я хоть и бессмертен, но вполне уязвим и излечиваюсь не так быстро, как хотелось бы. – Агасфер снова скривился, и Аня сообразила, что он недоволен не визитом Всадника, а тем, как тот к нему обращается. Девушка повторила про себя: «тальян», и решила, что надо будет расспросить Иудея, как только появится подходящий момент.

– Я дам вам мой лук. И за вами постарается приглядывать Мильхама, он лучше подходит для этого, к тому же, обижен сильнее, чем остальные. Мы не станем пытаться доставить вас туда – это может быть замечено. Вы оба слишком живые и тёплые для наших коней.

Цдекет Шекер вынул из кожаного чехла свой лук и положил его на стол. Грозное оружие светилось мягким серым светом и словно звало к себе Аню. Не осознавая, что делает, она потянулась за луком и, когда её пальцы коснулись обтянутой чешуей рукояти, рядом оказалась еще чья-то рука. Аня не поняла, кому она принадлежит, единственное, в чём она была уверена, это в том, что никто кроме неё не имеет права трогать этот лук.

– Убери свои пальцы, ублюдок! Это моё! – Увидев, что пальцы не спешат убираться подальше от лука, она вцепилась в них зубами и дернула, что было сил, рассчитывая оторвать хотя бы кожу. Раздался удивлённо-обиженный вопль, полоска кожи легко отделилась от костей, и окровавленные лоскуты оказались во рту не ожидавший такого девушки. Солоновато-металлический вкус, заполнивший рот, почему-то сработал отрезвляюще. Аня в ужасе выплюнула кожу и, не поднимая взгляда, пробормотала что-то невразумительно-извиняющееся.

– Да, Тальян, с такой женщиной тебе никакая саранча не страшна. – Цдекет Шекер расхохотался, глядя на то, как лук впитывает кровь, льющуюся с освежеванных пальцев.

– Ты идиот! Мог подумать, что она смертная и крайне подвержена твоему влиянию. Ты уверен, что приставить к нам Мильхама – хорошая идея? Я как-то не хочу каждое утро просыпаться с ножом в груди. Анюта, успокойся, всё в порядке. Я минут через пять буду как огурчик. Это сделала не ты. Точнее, не совсем ты.

– Я… – Аня не могла оторвать взгляд от лука и от медленно сворачивающийся на пальцах крови. – Как я…

– Зубами. Да ты не переживай так, бывали случаи пострашнее. – Цдекет Шекер бросил на стол несколько таких же серых стрел, как и та, которая сейчас лежала в холодильнике местного супермаркета. – А насчёт Мильхама не беспокойся. Сомневаюсь, что она так же подвержена его влиянию.

– Хорошо. Не понимаю только, почему Мильхама и обижается на меня сильнее, чем Мавет. Я ему дорогу вроде бы не переходил.

– Мавет на тебя не и обижается, просто злится. А Мильхама обижен вовсе не на тебя. – Цдекет Шекер так произнес эти слова, что Аня в полной мере ощутила, как Всадника забавляет то, что Агасфер считает себя заслуживающим обиды со стороны Всадника Апокалипсиса.

– А на кого?

– На них! – Цдекет Шекер окутался тем нестерпимым сиянием, какое окружало его прошлым вечером. – Мы ждали этого дня тысячу лет! Мы должны были потрясти самые основы мироздания, окунуть человечество всю грязь, свойственную ему! Не один лишь Сын желает сойти мир во всём блеске Славы своей. – Сияние вокруг Всадника внезапного сгустилось, став очень плотным и нестерпимо горячим. Аня завороженно наблюдала за ним, думая, что, именно так должно выглядеть рождение Черной дыры. – Война, развязанная уверенными в своей непогрешимости идиотами. Матери, вынужденные убивать собственных детей, лишь бы избавить их от голода или от худшей участи. Смерти – много смертей. Вот чего мы ждали, вот что мы планировали. Но они поторопились. Они сказали, что происходящего сейчас вполне достаточно, чтобы начать, особенно с учетом того, что многие считают меня мором. Они говорят: «Цдекет Шекер, Мильхама, войн, раздоров и фальшивой праведности в мире сейчас больше, чем когда-либо. Идите и возьмите».

В кофейне осыпались пеплом столы и сиденья, разлетелись на мелкие запчасти кофемашина и чайник, вспыхнули и перестали существовать так тщательно собранные рюкзаки. Аня съежилась у стены, надеясь, что гнев Всадника не затронет её. Агасфер, успевший вскочить на ноги до того, как сиденья стали кучкой пепла, замер, сжимая в руках выдернутые из Евангелия листы Откровения.

– Какие религиозные войны ведут последователи Иисуса? О, великая битва между любителями пингвинов и форточек! Стояние при чайнике между кофезависимыми и чаепочитающими! Крестовый поход во славу подвернутых джинсов! Чем обагрит свой меч Мильхама ? Чаем? Расплавленным пластиком? Чернилами? Дерьмом?

Кофейня перестала существовать, сожжённая гневом Всадника. Агасфер ползком перебрался к Ане и крепко обнял девушку.

– Мы не желаем уйти в небытие вот так: пресно, мелко и нелепо, оставшись лишь несколькими строками Откровения. Нет, следующий Апокалипсис – следующий наш приход – должен потрясти сами основы бытия человеческого!

– Поздно. Интернет им уже отключили. – Насмешливый голос Агасфера несколько отрезвил Цдекет Шекер. Сияние погасло, перестал плавиться асфальт под ногами Всадника. – Ладно, ты очень убедительно орал, я поверил. Давай уточнять детали.

– Идти лучше пешком и подальше от дорог: когда люди и твари освободятся, они как раз будут сбиваться ближе к дорогам и населённым пунктам. Опять же, на дороге вас проще будет отследить, если всё-таки заметят. Хотя не должны. Помимо моего вчерашнего манёвра, мы ещё подстраховались. Ваш будущий маршрут входит в ту четверть Земли, которую себе выбрал Мавет. Отслеживать будет сложновато. Я предлагаю вам идти до Лагани, там найти какую-нибудь лодку и постараться переплыть Каспий. Так будет быстрее и безопаснее. На берег сойдете в Каратоне, и оттуда уже к Байконуру.

– А дорогу мы как узнаем? – Перестав бояться Всадника, Аня впала в другую крайность: разговаривала с ним настолько дерзко, что Агасфер недоуменно приподнял брови.

– Смелая девочка. Только имей в виду, что, если я достаточно разозлюсь, тебя не спасет ни твоя красота, ни твой спутник. Дорогу будет показывать моя стрела. Просто правильно попросите её указать дорогу и уточните, куда.

– Понятно. Продуктами в дорогу мы сами как-нибудь запасёмся. В Лагани можно будет пополнить, там буддисты спят. Но придётся брать с собой палатки и прочую походную хрень, раньше утра не выйти.

– Надеюсь, вы справитесь. – Цдекет Шекер взял коня под уздцы и растаял вместе с ним в отсутствующем воздухе.

– Интересно, а чем мы дышим, если атмосферы больше нет. – Аня задумчиво смотрела на то место, где ты этого стоял Сихсух.

– Может воздух в носу появляется, может часть атмосферы всё-таки осталась. Не знаю. Ты еще про космическую радиацию вспомни, а ещё лучше спроси об этом Мильхама. – Агасфер как-то грустно улыбнулся. – А ты заметила пробел в рассуждениях Всадника?

– В каких именно? – Аня наклонила голову, подозрительно глядя на Иудея. Такого выражения на его подвижном лице она ещё не видела.

– О способе сорвать Апокалипсис.

– А что там за пробел? – Аня пару раз укусила палец, потом потрясённо уставилась на Агасфера. – Является ли Сын Богом за пределами Земли?

– Если вылететь в космос равно выйти из зоны Апокалипсиса, то нет. Выйдя космос, я сломаю идею Апокалипсиса на корню. Они просто не успеют заставить всех забыть про такого классного трагического героя за столь короткий срок. – Агасфер закурил. – Ну что, пошли? Дел ещё дофига.

– Получается, ты окончательно умрёшь там? – Аня прижала руки ко рту, шокированная спокойствием Агасфера.

– Уверен, тамошняя реальность не обязана исполнять желания Назарянина, а что именно во мне изменилось – мы не знаем. Ладно, фигня всё это. Ты готовить умеешь?