Венеция. Пандемиозо

По правде говоря, не увязывается у меня картинка обилия богатых евреев с многоэтажными тесными жилищами, в которых они обитали. Нет, богачи, разумеется были: ростовщики, ювелиры и прочая… Или только их и довелось встречать Петру Андреевичу – в торговых лавках, на променаде, ещё где-нибудь в городе (опознавал, само собой, по «алым шляпам»). Вернее всего, в гетто он просто не заходил, зачем туда православному: посмотрел снаружи – и достаточно.

Да, пожалуй, именно так оно и было.

…Весь этот день выпластовывается сегодня из моей памяти тяжеловесно, подобно вытаскиваемому из воды спруту: многочисленные щупальца непрестанно шевелятся туда-сюда, отчего трудно сосредоточиться на каждом в отдельности… Мы блуждали по тёмным улочкам, похожим на узкие щели, нескончаемо, самозабвенно, апокрифически. Беспредельная теснота царила во всех направлениях, куда бы ни сворачивал наш необязательный отряд под звёздами перенасыщения. Ноги гудели от усталости, но неугомонное воображение, продолжая версифицировать, множило сущности в геометрической прогрессии. Едва начавший вырабатываться стереотип восприятия города ломался, рушился и осыпался вавилонской башней, погребая под своими обломками утренние надежды на легковесное времяпрепровождение, разбавленное умеренной исторической нагрузкой да посильной лирической метафористикой. Пространство обрастало тенями, постепенно уплотняясь, однако свою безнадзорность из-за этого мы не ощущали увеличившейся, ибо она изначально подразумевалась практически абсолютной…

Я утратил счёт времени; казалось, запутанным торричелевым лабиринтам Каннареджо не будет конца. И даже представилось несколько удивительным, когда нам удалось наконец выбраться к вокзалу Санта-Лючия.

На набережной перед вокзалом Элен от избытка чувств принялась танцевать тарантеллу. Это, вероятно, коктейль «шприц» возымел своё действие. Натурально, она выплясывала на площади, а Анхен хлопала в ладоши, пританцовывая на месте: похоже, ей тоже хотелось выдать какого-нибудь зажигательного трепака или гопака, однако она не решалась присоединиться к дивертисменту. Да и зрителей на набережной было маловато: лишь единичные прохожие иногда появлялись на фоне воды и камня. Впрочем, сегодня уже не берусь утверждать, что все они имели место в реальности: возможно, некоторых из них моё воображение материализовало задним числом, из любви к порядку и постепенности, ведь когда человейное поголовье испаряется скачкообразно – это не совсем комильфо для сознания, ибо подобное не согласуется с привычным жизненным обиходом. Как бы то ни было, мы присутствовали здесь в гораздо большей пропорции, чем ожидали изначально. Притом число прохожих на улицах с каждым днём неуклонно сокращалось – как если бы материя бытия прохудилась где-то рядом, и большинство венецианцев провалилось в образовавшуюся прореху; а кто не успел провалиться, тем это предстояло в ближайшей перспективе.

Ну и что же, малолюдность города нас не смущала. Лично мне было вполне достаточно нашей суматошной гетерогенной компании во всём её многосоставном единстве, и никого более не требовалось. Разве только ещё хотелось услышать песню группы «Ундервуд», которая называется «Смерть в Венеции» – я полагал, что она очень подошла бы к этому вечеру над заляпанной светом фонарей, но сохранявшей непроницаемость водой Большого канала:

Девочка видит, как снова и снова сползает по крыше старик КазановаИ с первой звездой превращается в рыбу-пилу.Время мечет икру по дну мироздания, отравленный город теряет сознаньеИ камнем уходит под воду в янтарную мглу…

Разумеется, песне было неоткуда взяться… Возможно, я просто слегка перебрал граппы. Хотя это вряд ли.

***

Чтобы добраться до конечной остановки трамвая, надо было всего лишь перейти от вокзала до площади Рима по мосту Конституции, дугой изогнувшемуся над Гранд-каналом.

Железный, со стеклянными парапетами, заканчивающимися бронзовыми поручнями, со скрытым освещением, этот мост был построен в новом тысячелетии, оттого моё воображение по отношению к нему, скорее всего, осталось бы индифферентным, если б не одна важная деталь: это очень скандальный мост, все двенадцать лет своего существования он не переставал возбуждать шумиху в прессе, народные волнения и даже послужил причиной судебной тяжбы, продлившейся шесть лет.

Иногда венецианцы иронически называют его мостом Калатравы – по фамилии испанского архитектора, спроектировавшего это сооружение. Многие местные жители были недовольны модернистским стилем моста, который диссонировал с окрестной архитектурой, неудачным выбором места его возведения, да мало ли чем ещё, не суть важно (в этом консервативном городе вообще любые новые проекты воспринимают в лучшем случае с недоверием). Строительство сопровождалось критикой в прессе, непрестанными протестными митингами; в конце концов брожение в массах достигло столь высокого градуса, что власти даже отменили торжественное открытие моста: просто пустили по нему пешеходов без помпы и церемониального официоза.

А спустя несколько лет мэрия Венеции подала в суд на Сантьяго Калатраву. Претензий к архитектору было много. Во-первых, мост Конституции обошёлся городу на четыре с половиной миллиона евро дороже, чем предусматривалось проектом; во-вторых, строительство продолжалось на четыре года дольше запланированного срока; в-третьих, ступени, покрытые плитами из закалённого стекла, оказались непрочными, и часть из них пришлось заменить; в-четвёртых, мост не приспособлен для инвалидов (дабы исправить это упущение, соорудили фуникулёр, но тоже неудачно: в кабине, верхняя часть которой изготовлена из стекла, летом температура поднималась до семидесяти градусов по Цельсию – в итоге его пришлось демонтировать). В прошлом году суд Венеции признал Калатраву виновным в том, что при проектировании моста он допустил небрежность, и обязал архитектора выплатить городу штраф в размере семидесяти восьми тысяч евро.

К слову, скандалы и перерасход средств для Сантьяго Калатравы – дело привычное. Так, вдвое против сметной выросла стоимость возведения моста по его проекту в Иерусалиме; а непомерно вздорожавшее строительство небоскрёба «Turning Torso» в Мальмё вообще привело к политическим отставкам в Швеции. Штрафы этому архитектору тоже не в диковинку. Например, за огрехи при проектировании Дворца конгрессов в Овьедо суд взыскал с него два миллиона девятьсот тысяч евро.

В Валенсии, на родине Калатравы, левая парламентская коалиция создала посвящённый его ляпсусам интернет-сайт под названием «Calatrava te la clava» (Калатрава обдерёт тебя до нитки). Правда, оскорблённый зодчий обратился в суд, и вскоре сайт закрыли.

Ну что же, мост Конституции всё-таки стоит на своём месте, соединяя берега Большого канала; не обрушился пока, и слава богу.

В этот и последующие дни у нас была возможность хорошенько рассмотреть его со всех сторон. Ничего себе так, вполне современно выглядит. Если дать волю воображению, можно представить его похожим на гигантского базилозавра, изогнувшегося в прыжке над водой.

Впрочем, если на мой вкус, то действительно несколько диссонирует с обликом Венеции. Выглядит этаким заезжим гостем в средневековом интерьере.

Зато от вокзала Санта Лючия до пьяццале Рома по мосту Конституции несколько минут ходу.

Житейское удобство, помноженное на эстетическую дисгармонию. Амбивалентная шаткость бытия.

…На сей раз, вернувшись домой, мы сравнительно недолго сидели за столом, поскольку на завтрашний день наметили плаванье к островам Венецианской лагуны и договорились утром пораньше встать. К тому же ноги у всех гудели от усталости.

Да уж… Как там у Мандельштама в «Веницейской жизни»:

Тяжелы твои, Венеция, уборы,В кипарисных рамах зеркала.Воздух твой гранёный. В спальне тают горыГолубого дряхлого стекла…

«Вот именно: стекла. Штампованно, а всё же верно, – так думал я, медленно уплывая в снотворную темноту. – Возможно, всё штампованное именно потому и проштамповано, что оно – верно…». Это казалось забавным и нескончаемым, поскольку моему следующему дню предстояло начаться под знаком стекла. Первым из трёх, намеченных к посещению, должен был стать Мурано – остров стеклоделов.

Нет, сразу уснуть мне не удалось. Потому что Элен осталась в компании с двухлитровой бутылкой кьянти, вознамерившись непременно допить вино. В первой половине ночи она несколько раз заглядывала в нашу с Анхен спальню, игриво вопрошая:

– Вы что тут, сексом занимаетесь?

Потом и Элен затихла. Но сон от меня ушёл, и я ещё не менее получаса ворочался, прежде чем изловчился натянуть на своё сознание долгожданную темноту.

…А наутро мы обнаружили на столе пустую бутылку из-под кьянти.

Русские женщины – они такие.

Post factum

Сегодня утром позвонил Василий Вялый:

– Привет, дядька!

– Привет.

– Долго тебе ещё карантинить?

– Два дня осталось.

– Не зачах от тоски? В четырёх стенах сидеть – это не мёд, я понимаю. У тебя там хоть самогонка-то есть? А то могу подвезти на своей лайбе.

– Нет, спасибо. У меня агуарденте ещё почти полбочонка.

– Красиво жить не запретишь, да-а-а… Космополит безродный ты, Женя, от корней отрываешься. Ничего здоровее самогонки в мире нет, тем более против вируса. А ты: агюар-р-рдэ-э-энте, тьфу!

– Чем богаты, тем и рады. Хотя, по правде сказать, приелось каждый день пить одно и то же. Хочу на денёк перерыв сделать. Знаешь что, Василий: ты не мог бы купить мне пива?

– Могу, конечно. Сколько?

– Ну, два… Или три полуторалитровых флакона. Только я с тобой контачить не должен: карантин как-никак. Ты мне пиво под ворота подсунь: там щель большая, должно пройти. Или перебрось. А я во двор выйду, заберу.

– Ладно, понял. Ну, давай тогда, пока. Пойду в магазин.

– Ну, давай…

Через час я вышел из дома и обнаружил у себя во дворе пиво: три полуторалитровых флакона. Да ещё переброшенный через ворота треснувший магнитовский пакет, в котором были две таранки, шмат сала и кирпичик белого хлеба. Быстро Василий управился. Впрочем, он ведь, как обычно, на велосипеде, да и живёт недалеко. Спасибо ему.

И вот я сижу у окна в своём кабинете, смотрю на серебристую рябь озера Карасун – и, потягивая пивко, слушаю телевизор. Мировые новости сыплются мне в мозг и густо струятся по извилинам:

…Власти Нью-Йорка, где зафиксировано большое количество жертв коронавируса, развернули возле больниц мобильные морги. Каждый такой морг представляет собой рефрижераторный трейлер, способный вместить сорок четыре трупа. Также для борьбы с пандемией задействовали военно-морские силы: два плавучих госпиталя направлены к Нью-Йорку и Лос-Анджелесу.

…На авианосце «Теодор Рузвельт» катастрофически растёт число заражённых covid-19. Капитан авианосца Бретт Крозье обратился к командованию ВМС США с четырёхстраничным меморандумом, в котором попросил разрешить сойти на берег части экипажа. «Мы не находимся в состоянии войны. Моряки не должны умирать», – написал Крозье. Министр обороны США Марк Эспер отказал ему, заявив, что происходящее не следует расценивать как нечто из ряда вон выходящее. Капитан Крозье отстранён от командования кораблём.

…Правительство Сербии попросило помощи у России в борьбе с коронавирусом

…Больницы Испании переполнены пациентами, которые умирают в коридорах, нередко прямо на полу. Отныне в стране запрещены публичные церемонии прощания с усопшими; эта мера касается не только жертв covid-19, но и всех других покойников.

…В московских СИЗО приостановлен приём новых арестантов: всех новичков доставляют в одно СИЗО №7 в Капотне. Также прекращён допуск адвокатов и следователей в изоляторы. Арестантов больше не вывозят на следственные действия и судебные заседания.

…Юная блогерша из США разместила в соцсети видео, на котором лизнула ободок унитаза в самолёте, заявив, что она не боится коронавируса. Вскоре по интернету стал распространяться новый флешмоб: многие облизывают туалетные сиденья, демонстрируя, что они тоже не боятся заразы.

…Посещения домов престарелых во Франции запрещены. Правительство заявило, что старики должны быть изолированы в своих комнатах.

…Генсек ООН Антониу Гутерриш заявил, что в условиях карантина, который ввели во многих странах, значительно увеличилось количество случаев домашнего насилия.

…Ведущие дома моды Франции запустили производство защитных масок для лица.

…Шведские власти предупредили граждан, что подростки бегают по улицам, намеренно кашляя и чихая рядом с пожилыми людьми в так называемом «коронавирусном вызове».

…В Греции на круизном лайнере «Элефтериос Венизелос» у двадцати человек обнаружен коронавирус. На борту судна находятся люди из тринадцати стран мира, в том числе тридцать украинских моряков.

…В Индии родившемуся во время пандемии ребёнку решили дали имя в честь антисептического средства: Санитайзер.

…Российские военврачи, борющиеся с инфекцией в Ломбардии, зафиксировали несколько случаев, когда инфицированные люди без серьёзных признаков болезни просто засыпали и не просыпались.

…Шесть человек сходили на похороны и умерли от коронавируса в США. Все шестеро были афроамериканцами и заразились – предположительно – от одного человека, который тоже пришёл на похороны.

…Президент Франции Эммануэль Макрон посоветовал итальянцам «не опьянеть» от гуманитарной помощи России и Китая и отнестись к ней с осторожностью. «Мы сталкиваемся с риском смерти Шенгена», – заявил он.

…Британские власти попросили помощи в борьбе с пандемией у вышедших на пенсию медработников.

…Из-за пандемии многие гиганты мировой индустрии остановили производство. Уровень безработицы в США перекрывает исторические максимумы. Нефть на мировых биржах продолжает дешеветь. Эксперты делают мрачные прогнозы по устойчивости экономик США и Евросоюза.

…В Швеции начали переподготовку стюардесс, чтобы они могли в экстренных случаях оказывать помощь медикам.

…Не оценили юмора московские полицейские, задержавшие водителя, на машине которого было написано: «отдел по борьбе с коронавирусом». Выяснилось, что автовладелец допустил целый ряд нарушений, за которые теперь ему придётся ответить.

…Прорицательница Ванга предсказывала: «Будет лютовать на планете ужасная хворь. Она явится к нам с Востока, больше всего станут страдать люди, которые узко смотрят на мир, но это затронет и Европу. Попытки создать лекарство не принесут результата».

«Похоже, слепенькая Ванга успела предсказать все планетарные пердимонокли на тысячу лет вперёд, – язвительно думается мне. – Этот мир погубит не коронавирус, а человеческая глупость, помноженная на легковерие».

Болгарская старушка умерла, но её дело живёт и процветает. Сегодня провидцы, колдуны и знахари ушли в онлайн, чтобы бабачить пророчества и проводить ритуалы по защите от коронавируса, находясь на безопасном расстоянии от своих клиентов. А бесстрашные персы, наоборот, запустили флешмоб в сети: они лижут ограды и двери мечетей, желая доказать, что всё предопределено Аллахом, а истинная вера сильнее любой пандемии; иранская полиция сбилась с ног, отлавливая и штрафуя фанатиков. А во Франции, Польше и США теперь можно исповедоваться, не выходя из автомобиля: пока храмы закрыты из-за карантина, исповедальни обустраивают на автопарковках. Ловцы душ человейных и объекты ловли в мутной воде коронакризиса, подобно разноимённо заряженным магнитам, спешат устремиться друг к другу, сочленяются неисчислимыми отростками и копулируют, а затем щедро осеменяют спорами легковозбудимые страты населённого мира.

Как верно заметил Шопенгауэр, у толпы есть глаза и уши, но крайне мало рассудка и столько же памяти. Всё закономерно. Свободные мысли не посещают тех, кто со школьной скамьи приучен лишь переставлять местами обкатанные мемы. Мракобесие никогда не покидало общество, но с особенной силой оно расцветает в смутные времена. Кризис расползся по планете, а тут ещё пандемия подоспела. Ошалевшие от потери привычного уровня доходов, люди не знают, что предпринять, дабы вернуть себе уверенность в завтрашнем дне. Все растеряны и напуганы, социальная ткань становится всё более хрупкой. Обжитой универсум идёт трещинами, облик мира в сознании обывателей, перекорёженный внезапно сузившимися горизонтами, превращается в зловещий оскал, в трансцендентную харю чего-то такого засасывающего, хтонического, всепожирающего… Такого, от чего им хочется поскорее откреститься, отчураться, отбрыкаться.

Пока есть спрос – всегда будут находиться пророки и поводыри. Этаким манером скоро дойдёт и до охоты на ведьм (или на рептилоидов, или ещё на каких-нибудь антигуманоидов). В подобные времена – оно самое то.

Нет уж, угодившим в болото лучше не дёргаться. Хоть я и неверующий, но в этом отношении мне близка позиция одного знакомого батюшки, говаривавшего то ли вполушутку, то ли полувсерьёз: «Любую хворобу надо принимать как испытание, ниспосланное господом: если помрёшь – значит, он покарал, а выживешь – значит, упас всевышний. Но руки-то всё равно перед едой надобно мыть».

Ладно, мировые проблемы обойдутся без меня. Нынче немало желающих пластать вокруг них мозговые извилины. А мне надо о своих мемуарах не забывать, не то ведь этак можно никогда их не закончить… Что там у меня на очереди?

Да, Венецианская лагуна. Острова.

7 марта, 2020.

Мурано

От пьяццале Рома несколько минут ходьбы до остановки вапоретто «Ferrovia». Там – в автомате возле пристани – мы купили проездные билеты на весь день, затем погрузились на речной трамвайчик и тронулись с богом. Погода выдалась превосходная, солнечная и безветренная, в самый раз для прогулки по лагуне. «Il buon giorno si vede dal mattino», – говорят здесь, что в переводе означает: хороший день виден с утра. Так оно и было. Впрочем, мне трудно даже представить, какому катаклизму следовало случиться, чтобы я не посчитал упомянутое утро благоприятным во всех отношениях.

Когда проплывали мимо острова Сан-Микеле, я указал в его сторону:

– Здесь кладбище, на котором похоронен Бродский.

Валериан встрепенулся:

– Мы обязательно должны туда попасть.

– Сегодня, – уточнил Сержио.

Анхен, которая ещё вчера скрупулёзно спланировала маршрут, отрицательно покачала головой:

– Не получится. У нас по плану три острова, на четвёртый никак не успеем.

– Давай не зарекаться, – сказал я. – Постараемся успеть: может, получится. А если нет – что ж, перенесём на завтра.

– Завтра мы едем в Виченцу, – напомнила Элен.

– Тогда на послезавтра, – согласился я.

Не стали спорить и Сержио с Валерианом. Всё равно пока наш путь лежал мимо острова мёртвых; а после уж будет видно, каким боком повернётся к нам купнозаединая планида неунывающих варваров, с бухты-барахты втемяшившихся сюда с берегов далёкого Понта Эвксинского.

Вскоре Сан-Микеле остался позади. Наше судёнышко бодрым водяным жуком скользило по синей глади лагуны, и встречное движение воздуха создавало иллюзию лёгкого ветерка, овевавшего наши лица. Иллюзия, в сущности, ничем не отличается от действительности, она тоже даётся нам в ощущениях. А я был близок к тому, чтобы ощутить себя на краю античной ойкумены, на пути в неведомое, эпическое, достойное стихотворения Николая Агафонова:

Божественный круг возвращенья. И ты, Одиссей,стремишься в Итаку. Распущены ветром власы.И время-плотина бросает корабль со всейбезудержной страстью в провалы трагедии. (Сын,сияющий Гелиос, тронул мольбами, смутилотцовское сердце). Смятение на кораблях.Потеряны снасти. Гребцы, выбиваясь из сил,ломают последние вёсла. Пощады моля,кидаются в толщу пространства из ветра и вод.И гаснут в пучине нестройные крики. Кружити давит на плечи тяжёлый литой небосвод.Плыви, многомудрый страдалец. Хватайся за жизнь.Расщепленной мачтой, осколком утраченных летты будешь, безмолвный, скитаться меж бурей и сном.Но море однажды смирится. И ты на земле,затерянном острове, вспомнишь оставленный дом.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.