Дневниковые записи. Том 2

Получил сегодня вполне устраивающий меня ответ.

«Володя, дорогой. В нашем возрасте человека не переделать, да и амбиции обостряются. Так что я полностью с тобой согласен.

Получается, что мы и раньше были разными. И это не противоестественно: ведь противоположности при определённых условиях притягиваются, создавая общее позитивное. И эти условия остались нам дороги. Я рад, что за них (скажем, условно) ты борешься и сейчас. Мы должны этим дорожить и, как сказано в библии, «не навреди».

Считай, что эти слова являются «эпистолярным» моим начинанием на втором витке. Увы… не так уж много нас и нам осталось. Береги здоровье. Матус».

Так закончилось наше с ним еще одно «противостояние». Практически в этой части, наших споров, один к одному из года в год и без каких либо, в основе, изменений. Я ему в общем виде и с аргументами как «за», так и «против», а он только про одни «против». Я ему о причинах и следствиях нами рассматриваемого, а он мне как бы об одних причинах, либо, наоборот, только о следствиях.

14.02

Продолжаются весьма бездарные выступления кандидатов в президенты.

Зюганова – с правильной, но однобокой, критикой нынешнего правления и потому с такими предложениями, что если бы их сейчас бросились выполнять, то немедленно бы оставили (как я когда-то написал Гриншпуну по поводу его аналогичных предложений о немедленной национализации всего и вся), всю страну не только без хлеба, но и без воды.

Жириновского – в рамках традиционных чисто «лозунговых» заявлений, с обещаниями всего, что только хочется народу, и потому нереальными в силу их очевиднейшей гротесковости..

Богданова – на уровне детсадовского лепета о преимуществах демократии и малого предпринимательства.

Предложения названных кандидатов явно неконкурентоспособны с декларируемым властью и ее ставленником Медведевым. Однако могут оказаться привлекательными для избирателей. И дополнительные их голоса на выборах за этих кандидатов, особенно за Зюганова с его все же более приземленной агитацией, благодаря созданию в обществе соответствующей оппозиционной атмосферы могут способствовать в дальнейшем избранной власти принятию более верных управляющих решений в интересах большинства людей.

15.02

Путин вчера устроил новую грандиозную пресс-конференцию, чуть ли не для полутора тысяч журналистов, и проговорил на ней более четырех часов. Впечатление, как и от всех остальных подобных «спектаклей». Превосходнейшая, на артистическом уровне, демонстрация памяти и логики мышления. Отличное, с подробностями и должной аргументацией, обкатывание плюсов правления, при соответствующем «умелом» преуменьшении либо сглаживании минусов. И все это хвастовство (о достигнутом) на фоне колоссального разделения людей на богатых и бедных, продолжающихся заказных убийств и террористических актов, всеобщей коррумпированности общества, его бюрократизации, безнаказанности, бесчисленных техногенных катастроф.

22.02

В последнем номере газеты «АИФ» опубликовано интервью с известным кинорежиссером, Генеральным директором концерна «Мосфильм» Кареном Шахназаровым. Удивительное с ним, не ученым, не инженером, что было бы понятно, а гуманитарием, совпадение в наших взглядах на жизнь.

Главные в нем мысли.

Самые приятные для Шахназарова люди – это те, что не вписываются в общепринятые нормы, как бы «выпадают из времени, но имеют свой внутренний стержень, свои принципы, везде остаются самими собой, и потому оказываются всегда самыми успешными». Что «жизнь и люди по сути своей, не меняются, и всё и всегда протекает по одним и тем же законам».

Он не испытывает ностальгии по прошедшему, но не может удержаться и не отметить, что «советский период был вершиной русской цивилизации». А в ответ на реплику интервьюера о «чудовищных последствиях советской империи» посчитал должным сослаться на, однажды упомянутое по аналогичному моменту, высказывание Энгельса «о любом историческом процессе сопровождающимся великими историческими бедствиями».

Ну не прелесть ли!? Однако… он, и его интервьюер, некая М. Мурзина, – все же гуманитарии. У меня те же мысли изложены с инженерных аналитических позиций много корректнее, точнее и с необходимыми при этом оговорками пределов применения данных утверждений. Впрочем, допущенные «изъяны» в тексте могли явиться и следствием некорректной интерпретации сказанного только одной Мурзиной и дальнейшей публикацией без согласования с автором, как это теперь стало чуть не нормой во всех редакциях.

24.02

Виталий решил тоже состряпать письмо Эфендиеву, и попросил меня его посмотреть. Вот что я послал ему в ответ.

«Виталий, прочитал твое письмо, как всегда отлично написанное с точки зрения эмоционального воздействия на читателя, но… только при недостаточно вдумчивом его прочтении.

В письме есть места, которые, на мой взгляд, являются не совсем логичными, или носят довольно личностный «старперовский» оттенок.

Со своей стороны я бы считал возможным отметить, что фактически ФАИ предложением лить в прямой кристаллизатор, а затем дважды гнуть слиток с жидкой фазой «вылит» огромнейший поток воды на твою главную мельницу, которую ты построил, причем, – действительно первым. И тогда, спрашивается, почему совмещение принципа изгиба сляба в таком состоянии с разливкой в прямой кристаллизатор, не может быть принято, хотя бы для начала на уровне идеи, и оказаться полезным. Да ведь и ты сам, кажется, не возражаешь против соответствующих сравнительных исследований, правда с алогичным выводом, что «Результаты исследований должны быть широко освещены в печати, после чего Уралмашу потребуется провести соответствующую работу со своими заказчиками», как будто предрешено, что исследования закончатся только «выгодными» для тебя результатами. Но тогда зачем предлагать ими заниматься?».

Можно лишь удивляться столь очевидной некорректности и предвзятости автора как по отношению к естественному процессу совершенствования техники, который не остановим, так и к людям, одержимым в такой же степени, как, в свое время, был одержим и сам Нисковских.

28.02

«Виталий, в споре нельзя быть тенденциозным, и, тем более, искажать при цитировании текст своего визави. У меня речь идет о «не совсем логичном» изложении отдельных мест твоего письма и о том, что в тех же отдельных его частях (на которые я обратил внимание при «вдумчивом их прочтении»), чувствуется «личностный старперовский» характер. Ты же мое «старческое брюзжание» переиначил в «старческий маразматизм», а мое замечание о некоторой алогичности тобою написанного, перевел в разряд письма, которое при «вдумчивом прочтении не выдерживает критики».

У меня озабоченность тем, чтобы твое послание было прочитано верно внимательным читателем – больше ничего. Ты ее облек как бы в форму моего гольного критиканства.

Можешь послание оставить в исходном виде, это твое право. Но прочитано оно адресатом может быть именно так, как изложено, т. е. с учетом моих опасений. То, что «Авдонин (теперешний Главный конструктор по МНЛЗ) был вынужден согласиться» с твоими выводами, ничего в данном плане не значит. Это частный случай, может быть и «вынужденный», как ты невольно заметил. К тому же, я не считаю себя глупее Авдонина, а прочитал, в части мною отмеченного так, как оно есть, как может быть прочитано и другим. Попробуй еще раз посмотреть на него глазами человека со стороны.

С глубочайшим к тебе моим почтением и уважением».

Отправил это послание Нисковских по электронной почте, выключил компьютер, пошел к нему, дабы не утруждать его отвечать мне письменно.

Подхожу к троллейбусной остановке, про себя посмеиваясь над этой историей, а там Александр Беренов. Спрашивает:

– Чего такой веселый?

– Но, и ты, вроде, тоже ничем не омрачен, – заметил я, и рассказал ему кратко о нашем споре. Полное взаимопонимание, и особо удивившая меня его реакция на реплику в части «вынужденного согласия» с позицией Нисковских Авдонина.

– Надо же, не чувствовать подобного – ну, как может здоровый и молодой, наделенный властью Авдонин не согласиться с бывшим своим Учителем, пожилым да еще, к тому же, больным человеком?

Рассказал с улыбкой Виталию о случайной встрече с Береновым. Никакого впечатления.

Человек в заводе и обиде на весь мир. Наговорил ему всяких успокаивающих слов, и отправился обратно домой. Единственное, что он из себя выдавил (но как бы вне мною ему высказанного), что посланное было «черновым вариантом, он эти дни с ним работал…» и, надо понимать, его как-то подправил.

29.02

«Петя, судя по отсутствию ответа на последнее послание, ты влез, видимо, вновь в какое-то компьютерное болото. Черкни хоть пару строк, дабы я знал, что ты жив».

02.03

«Володя, все в моем болоте почти в порядке. Ты был прав, ушла тебе абракадабра, но я не менял настроек. Дело в том, что в моем компьютере есть подленькая программа, шифрующая текст в тот вид, в котором ты ее получил. Обычно я успеваю от нее отделаться. А тут видимо не уследил. Полагаю, что это относится к моему ответу на твое по поводу драки российских партий. Я открывал его несколько раз, и у меня получается нормально на русском языке. Если он тебя еще интересует, отправлю. Остается проблема с русским языком на e-mail, даже лучший специалист из моих знакомых не может с этим справиться. Ну да это терпимо. Часто общаемся по телефону с Желубовским. Состояние здоровья весьма плохое. Он находится в доме для престарелых. Опекает его дочь Света. Вера, его жена, умерла 2 года назад от рака. Он интересуется заводскими делами, и я передаю ему твою информацию и то, что публикуется в сайте завода».

«Петя, спасибо за ответ, а то я измучился. Я просил тебя прислать свою «абракадабру», а ты вновь меня спрашиваешь, интересует ли она меня? Просил же я выслать, естественно, не по причине уникальности ее содержания, а из чистой любознательности к формальному отображению последнего и сколько-то для «разгадки» собственными силами.

Виталий слепнет и потому стал невозможно нервным, обиженным на всё и всех, подтверждение – моя с ним недавняя переписка, которую прилагаю, но конечно же не для передачи ему моего сообщения, которое и сделано-то мною было, к тому же, из самых добрых к нему соображений. Жаль его».

03.03

«По существу последнего сообщения думаю следующее:

Мне трудно судить точно о существе вашей дискуссии, но по прежней переписке с ВМ я догадываюсь, что речь идет о его негативном отношении к принципам конструирования МНЛЗ, на которых базируется ФАИ и которые пытаются внедрять в ОГК МНЛЗ сейчас.

Никто не отрицает того факта, что ВМ произвел революцию в конструкции МНЛЗ и технологии, превратив вертикальную МНЛЗ в криволинейную. Он же являлся основным автором конструкции основных узлов. Но любому конструктору должно быть понятно, что техника будет всегда развиваться.

Я на ФАИ был 2 раза, когда проектировалась МНЛЗ №2 для НТМК и ФАИ проектировал для нее автоматизацию. Конструкторский дивизион ФАИ, занимавшийся МНЛЗ, превосходил наш по количеству проектантов в 2,5 – 3 раза, а по оснащенности оргтехникой на порядок. Кроме того на ФАИ работает конверторный цех с 4-мя МНЛЗ и любая новая разработка там испытывалась и доводилась до ума.

По моему мнению ВМ, создавая совместное предприятие, совершил две ошибки: открыл дорогу на наш рынок основному конкуренту и поставил на свое место Кошкина.

Вернувшись с ММК я застал в ОГК унылую ситуацию. Кошкин сидел в кабинете, ни с кем не общаясь. Вызвал из ГВИ инженера проекта и о чем-то беседовал. Меня – начальника ГВИ никогда не приглашал. О хождении по доскам для обсуждения конструкций – было забыто. В этой обстановке я еще успел спроектировать МНЛЗ №2, и дождаться начала ее монтажа. В моем решении уехать в США эта ситуация (пусть она не была главной) тоже сыграла свою роль.

Несколько слов о том, как время меняет старые постулаты.

Ты знаешь, что я всегда проектировал оборудование ТОО. Так вот в то время ВМ исповедовал следующие положения:

Кристаллизатор должен быть радиальным, длиной 1200 мм и со сверлеными каналами.

Лучшей конструкцией являются шагающие балки.

Роликовые секции должны проектироваться с учетом того, чтобы шаг между правящими роликами был достаточным для минимизации усилий при правке переднего «холодного» конца слитка. Для поддержания корки слитка в шаге между правящими роликами устанавливать холостые ролики.

По иронии судьбы мне пришлось участвовать в ниспровержении двух последних.

Ты наверно помнишь, что две МНЛЗ для НЛМК были смонтированы с шагающими балками, а две с роликовыми секциями и укороченными кристаллизаторами, спроектированными во ВНИИМЕТМАШ е.

Через месяц после пуска ВМ отправил меня (ничего не смыслившего в непрерывной разливке) ответственным представителем завода на НЛМЗ.

К моему приезду на МНЛЗ с балками разливки проходили сравнительно успешно, а на МНЛЗ с секциями прорывы были очень частыми. Была создана комиссия, состоящая из ученых ЦНИИЧЕРМЕТА и заводской лаборатории. Комиссия определила причину возникновения прорывов – смещение секции под кристаллизатором из проектного положения в ходе разливки. И действительно после каждого прорыва секция оказывалось смещенной. Колпаков объявил конкурс на разработку новой конструкции ее крепления. Если вспомнить о том, что о каждом прорыве сообщалось в промышленный отдел ЦК, то напряженность ситуации легко понять.

Тут и придумал я, как проверить науку практикой. Взял у монтажников сварщика и тайком приварил данную секцию к станине. Через неделю произошел прорыв. Комиссия, посмотрев на чулок, заявила – опять сместилась секция. «Давайте посмотрим насколько она сместилась» – предложил я. Поднялись наверх. Секция стояла на месте. Смещение секций было следствием, а не причиной прорыва. А практически мы у всех секций отрезали первую пару роликов и на всех машинах поставили наши кристаллизаторы. Эпидемия прорывов была ликвидирована.

С шагающими балками дело шло плохо по другой причине. Замена их после прорывов была очень трудоемкой и велась неправильно. Наладить это дело, а мне помогал Вараксин, приезжавший из Москвы, не удалось и их заменили роликовыми секциями на всех машинах.

Позднее Кобе Стил установила, что слябы, отлитые на МНЛЗ с балками, имели термические микротрещины и были непригодны для производства холодного проката.

МНЛЗ для Азовстали оборудовали также роликовыми секциями. Тут была осуществлена идея выбора шага с минимизацией усилий правки. Между правящими роликами были установлены подпружиненные малые ролики для поддержки корочки сляба.

Через год работы после успешного пуска выход из строя этих роликов привел к необходимости реконструкции. Я был назначен инженером проекта.

Мы использовали для реконструкции чертежи секций для МНЛЗ Череповца. После реконструкции все проблемы отпали и сейчас это единственные МНЛЗ в нашей стране, производящие слябы толщиной 315мм.

На твой вопрос о ссылке Беренова сообщаю следующее:

Действительно для метзавода в Челябинске для разливки нержавеющих сталей отделом была спроектирована и изготовлены на заводе МНЛЗ с прямым кристаллизатором, загибом и разгибом сляба. В их пуске я участвовал. А в том, что там были кристаллизаторы с щелевыми каналами, я очень сомневаюсь. Полагаю, Саша тут ошибается.

Что касается твоего предположения об Авдонине, как о генераторе новых или подсмотренных идей, то тут я уверен, – ты не прав. История такова. Истосковавшийся под Кошкиным и достаточно честолюбивый молодой Андрияшин в то время, когда «Сбыт» начал командовать конструкторами, перебрался туда, спихнул Кошкина и поставил на его место Авдонина. Слава Авдонин был неплохим руководителем группы, и не более того.

Знаю также, что поставленная на ММК МНЛЗ №5 с прямым кристаллизатором, загибом и разгибом слитка, пущена год тому назад, но до сих пор не принята заказчиком из-за трещин на боковых гранях сляба.

Следует, конечно, делать скидку на то, что автор всегда стремится подчеркнуть свои успехи и затушевать недостатки. Но то, что тут изложено, действительно имело место.

Главное дело своей жизни Виталий сделал блестяще, и мало кому подобное удалось.

Интересуюсь твоими впечатлениями от прочитанного».

04.03

«Петя, ты не «старый хрыч», а чудо. Твои обобщающие сообщения с описаниями всяких «мелочей», сопутствующих любому здоровому делу, – превосходны. Особо, для меня, по природе не равнодушному к чужим способностям, мне не свойственным. Но и чисто технические твои реляции своеобразны и во многом нестандартны. Короче твои оценки и событий, и людей мне импонируют много чаще, чем таковые, исходящие от других, мне известных лиц. И не потому ли ты оказался чуть не единственным, писания которого оказываются «достойными» быть приведенными в моих «Дневниковых записях». Поступаю таким образом и в части этого последнего твоего сообщения. Причем, обращаю внимание, со значительно меньшими моими редакционными правками в сравнении, например, с известным твоим первым эссе об Америке.

В порядке замечаний, некоторых уточнений и вопросов по твоему письму.

О том, что кристаллизатор на челябинской машине был установлен с фрезерованными каналами, я услышал от самого Виталия. Причем в ответе на вопрос: «А что, ты и на ней поставил не свой хороший, а их плохой, вдоль и поперек тобой критикуемый кристаллизатор? Да, – ответил он мне чуть не со злобой, – все как у ФАИ!».

А, почему и зачем так, и при нем, теперь критикующим вовсю своих эпигонов, так и не понял?

И потому, вторично, прошу тебя уточнить твое понимание, твою трактовку сего странного факта, который я со своих позиций отношения к делу – абсолютно не воспринимаю. А именно, самому сделать чего-то «негодное», а потом… с абсолютнейшим негодованием, критиковать других за то же самое. Или я что-то не разумею, не учитываю?

Бывай здоров и всем привет. Еще раз с величайшим к тебе уважением».

10.03

«Марк, дорогой мой! После прошлого печального, расстроившего меня вдрызг, твоего послания, а затем почти с месяц переживаний по поводу отсутствия ответа и чуть не каждодневного обращения к почтовому ящику, вчера в обед усмотрел, наконец, в нем твое письмо. По весу и объему конверта чувствую твой обычный дух. Раскрываю…и точно, мой всегда узнаваемый Марк, в форме слегка подтрунивающего над собой, умного, всезнающего и тонко чувствующего жизнь и ее прелести. Короче, опять получил большущее удовольствие.

А потом повторным прочтением доставил то же и своей половине. Она, к слову, последнее время сдала, стало резко прыгать давление при малейшей нагрузке. И потому мне было вдвойне радостно, от появления ее улыбки.

Сам же, тьфу-тьфу, после перевода себя в другое состояние и, как я посмеиваюсь, резкого уменьшения против прошедшей пятилетки подвижнической активности, чувствую себя превосходно.

Более подробно о последнем и прочих событиях сообщаю отдельными копиями выдержек из своих «Дневниковых записей» сейчас. А позднее, во второй прием, пошлю тебе продолжение.

Всем твоим привет, а женщинам – еще и мои поздравления по случаю прошедшего праздника Весны».

12.03

«Петя, у меня нет времени заниматься чушью. Я получил вчера пять твоих файлов, посланных с интервалом в одну – две секунды, и битый час, задавая себе глупейшие вопросы, сличал их между собой, дабы установить… их полнейшую аутентичность по содержанию. Это своеобразный интернетный терроризм, повторяющийся почти постоянно в той или иной форме: периодической отправки мне одного и того же текста; безграмотных посланий из-за неуважительного отношения к собеседнику и нежелания лишний раз перед отправкой прочитать свое послание и поправить его самому, а не перекладывать эту работу на меня; халтурного оформления посланий, без ссылки на письмо своего корреспондента, без привета, как говорится, и до свидания; постоянных твоих компьютерных сбоев. Твою ссылку на возраст – не принимаю, ибо это чистой воды распущенность.

Единственное, что тебя оправдывает, так это то, что я на свою скромную и сверх краткую записку, адресованную Вениамину Браславскому на предмет установления с ним связи, получил (вместе с твоими посланиями) в ответ от него аналогичную абракадабру в виде трех файлов общим объемом аж в два мегабайта, в непонятной мне кодировке, при одновременной адресацией их каким-то, мне не известным лицам.

Вы там не сошли с ума от жирной американской жизни и полнейшего безделья? С приветом».

Отправил также письмо главному редактору журнала «Наука и жизнь» Лаговскому.

«Вынужден обратиться к Вам лично и просить Вас ознакомиться с прилагаемым к настоящему  моим письмом от 09.01.08 года, на которое я не получил до сего времени ответа, несмотря на дополнительное о том напоминание от 11.02.08 года. Мне кажется, что в данной ситуации письмо, в котором высказаны определенные и вполне, на мой взгляд, обоснованные замечания в адрес Редакции, не может быть оставлено без соответствующей на него Вашей реакции и уведомления о ней меня».

Вчера же получил письма от Вениамина Браславского. Привожу мои ответы на них.

«Вениамин, дорогой! Еще одна неудачная попытка установить связь с тобой! В ответ на свою скромную и краткую, адресованную только тебе лично, просьбу я получил что-то немыслимое в виде трех файлов, которые адресованы неким Вадимам, Мишелям, Томасам, Таням, Соням и т. д. Привожу их ниже в сокращенном виде. Распроясни мне дураку, в чем прелесть сих, прости меня грешного, посланий… – Только в пяти словах».

А сегодня, вдогонку, второе:

«Дорогой Веня! Извини, что я завелся, получив непонятные для меня три твои файла. К тому же, не смог вчера, видимо, от расстройства и возмущения, открыть твой главный файл. Сегодня я его открыл в требуемой кодировке, которая у меня в программе оказалась.

Во всем остальном я узнал прежнего для меня Веню, как будто мы не расставались, и только вчера еще стояли и мило разговаривали у нас на площадке заводоуправления. Короче, будем считать, что начало переписки состоялось. Подробности в следующий раз».

13.03

Мой прогноз от 03.02 относительно неизбежного дальнейшего повышения цен, вопреки правительственному решению об их замораживании – подтверждается. Недавно, по отношению к январю, цена молока и сметаны увеличилась еще на 10%, сахара – на 15%, творога – на 20 %. Продолжают расти цены и на другие товары. Все это и прочее, в том числе негатив, вылившийся из уст оппозиции во время последних избирательных кампаний, делают обстановку в стране весьма неустойчивой и чреватой взрывом.

14.03

В ответ на мое ругательное письмо от 12.03 пришло от Соловейчика извинительное послание.

Что к нему якобы «на компьютер вломилась куча пиратских файлов и «машина стала зависать», а ему «упрямому идиоту, приспичило желание переупрямить их». Что я получил от него «результат этой дурости», а он от меня «очередной урок и заслуженную выволочку». Самокритики Петя не лишен.

18.03

«Марк, посылаю тебе продолжение журнальных очерков.

Одновременно сообщаю о М. Пилипенко. По совпадающей информации, полученной мной от Петрова и Нисковских, он после работы на нашем заводе был секретарем обкома комсомола. Известно также, что он давно, лет 30 назад, умер. Вот все, что о нем узнал».

22.03

Сегодня похоронил Галю.

Последний месяц, вначале периодически, а следующие две недели почти постоянно, она стала ночью по нескольку раз будить меня и поднимать с постели из-за резкого у нее повышения давления. Утром, днем и вечером – все в порядке, а по ночам такая вот история.

20 марта проснулась в час ночи. Началось как обычно, я попытался было вывести ее из плохого состояния собственными усилиями. Не получилось. По ее просьбе в два часа вызвал скорую помощь. Сняли кардиограмму, поставили укол, и уехали. Ничего не помогло. В три часа повез ее в кухню для завтрака, перенесенного у нас давно на самые раннее утро. Настроение у нее заметно улучшилось. Замерил давление – на уровне 120 единиц. Сварил манную кашу, приготовил кофе, отлично поела. Через час замерил давление вторично, по-прежнему в норме, и я предложил поспать еще два – три часа. Галя согласилась. Но не прошло и 10 минут, как подняла меня снова. Резкие, с каждым очередным замером все увеличивающиеся, скачки давления. Такие, что тонометр зашкаливает. Дыхание тяжелейшее. В 6 часов, для разнообразия, перетащил ее, с постели на каталку. Далее счет пошел на минуты.

6:15 – посадил обратно на кровать.

6:20 – попросила сесть с ней рядом.

6:25 – уговорил, совсем задыхающуюся, прилечь. Она согласилась и я, опуская голову на подушку, одновременно предложил, вопреки обычной ее позе на боку, лечь на спину. Она не возразила. Но, похоже, в этот момент потеряла сознание, и мои к ней слова: «Галя, Галя!» … уже не слышала.

6:30 – наступила смерть.

Только тут до меня дошло, чем вызвана была ее просьба «сесть с ней рядом». То было ее прощание со мной и с жизнью. Прощание, облеченное в магию трех слов, означающих не только прощание, но и просьбу простить нас друг перед другом и сохранить в себе только все прекрасное.