Опричник

– Следили. Но он в чащу уходит, а потом пропадает. Сколько ни посылал я людей, не могут мои стрельцы его берлогу найти.

– Дак они, поди, так оружием бряцают, что все птицы улетают, не только колдун, – заметил ехидно Василий.

– Уж не знаю, что вас так забавляет в этом, Василий Иванович, но люди-то наши напуганы как, просто жуть. И землепашцы мне житья не дают. Вот бы у вас получилось с ним справиться и арестовать колдуна-то этого. А еще лучше убить, чтобы он порчи не успел навести. А то живой, в застенке, он более опасен. Колдовать может.

– Вас послушать, это прям не человек, а привидение какое-то. Дома не найти, куда уходит – неведомо. Еще и порчу наводит, – сказал Мирон.

– Так и есть. Привидение, только гораздо страшнее.

– Хорошо. Вы сказали, колдун по пятницам в посад приходит?

– Да.

– Сегодня среда. Вот в пятницу и будем его ждать. У дома купца вашего Шелякина, – твердо заметил Мирон. – И еще, будьте добры, грамоту мне справьте, по которой мы арестовать его сможем.

– А может, все-таки его по-тихому, ну… – намекнул боярин на расправу над колдуном.

– Нет, – отрезал Мирон. – Не дело это просто так человека губить, даже если это и колдун, – сказал младший Сабуров. – Сначала разобраться надо. Может, он и не виноват ни в чем?

Итак, Сабуровы остались жить у боярина в хоромах. Им выделили небольшую горницу в северной части дома. Ели они вместе с Адашевым и его тремя сыновьями. Весь день Мирон и Василий проводили в ближайшем лесу, тренируясь в ратном деле между собой и дожидаясь пятницы.

Еще на заре, в пятницу, в тот день, когда должен был появиться колдун, Мирон и Василий заняли свои наблюдательные посты у соседствующих с домом купца изб. Они сидели – один у старой бабки в сарае, второй у поленницы – почти до обеда, когда на улице появился колдун. Не узнать его было невозможно. Одетый в длинную черную пыльную рясу наподобие монашеской, без головного убора, с длинной черной косматой бородой, он медленно шествовал по многолюдной улице, опираясь на палку. Люди шарахались от него в стороны. Едва он зашел к купцу в лавку, Мирон сделал знак рукой Василию, который сидел напротив. Молодой человек кивнул в ответ, и, когда спустя четверть часа колдун вышел, Василий обождал и только потом последовал за ним. Мирон же проследил, чтобы Василий отошел на довольно большое расстояние и, потрепав Серого за ухом, проворно поднялся в лавку купца на несколько мгновений, а затем последовал вместе с псом за Василием. Братья разделились специально, так как двоих преследующих колдун мог заметить быстрее.

Василий шел за колдуном на довольно большом расстоянии. Он не знал, видит ли его колдун или нет, но старался слиться с посадскими людьми. Когда колдун вышел из города и направился тропой через поле, Василий осознал, что более следить за ним не удастся, ибо на открытом месте тот мог легко заметить преследователя. Василий остановился у крайнего забора, следя издалека за удаляющимся колдуном и ожидая брата. Вскоре появился Мирон и Василий бросил ему:

– Не пошел дальше. Точно увидит меня и сгинет куда-нибудь.

– Верно сделал. По следам найдем, – кивнул Мирон.

Он вынул из-за пазухи пустой мешочек и, наклонившись, дал понюхать его Серому, который стоял рядом. Мешочек был из-под серебряных монет, которые оставил колдун купцу. Последние два дня, что они провели в посаде, Мирон ежедневно по несколько часов кряду учил Серого брать нужный след. Сообразительный пес, вспомнив недавние уроки, тут же гавкнул и устремился в сторону леса, выслеживая следы колдуна. Сабуровы последовали за животным и, наверное, час петляли по лесу, а затем вышли на огромное поле, которому не было видно ни конца, ни края. Земля здесь была заброшена и явно не пахалась много лет. Пес вдруг потерял след и завертелся на одном месте. Остановившись и оглядываясь, молодые люди пытались понять, где находятся. Вокруг было пустынно. Только пустое поле с едва пробивавшейся травой и вдалеке лес.

– Смотри, вон там! – выпалил Мирон. Василий согласно кивнул, также заметив невысокий частокол на окраине поля. Они приблизились и остановились в пятидесяти шагах от него. Частокол оказался в четыре аршина высотой, и за ним не было видно строения. Едва различимая калитка с замком находилась впереди них. Они остановились, чтобы решить, что делать дальше.

– Я вот думаю, если у колдуна правда есть эта Чаша, это объясняет, почему он так долго живет, – заметил Мирон, обернувшись к брату. – Ведь отче Радогор сказывал, что Чаша может подарить бессмертие.

– А язык-то ему тоже Чаша вырастила? – усмехнулся Василий.

– Это уж мне неведомо, – пожал плечами Мирон, оправляя за спиной бердыш, чуть съехавший набок от быстрой ходьбы. – То ли Чаша, толи силы темные.

– И теперь что, Мирон? – спросил Василий, смотря на высокий частокол, срубленный из сосновых бревен.

– Идем, – велел твердо Мирон.

Проворно направившись к калитке, Сабуровы прошли не более десяти шагов, как вдруг земля задрожала у них под ногами.

Мирон лишь услышал глухой вскрик брата и, резко обернувшись, заметил, что Василия нет рядом. Замерев на месте, Мирон увидел сбоку, перед своими ногами пропасть. А точнее, глубокую яму, которая разверзлась под ногами Василия. Стремительно наклонившись, Сабуров увидел, что Василий лежит на земле на дне, на семиаршинной глубине и не двигается. Его висок и волосы были в крови. По краям ямы, на половине пути вниз торчали дубовые бревна, о которые, видимо, падая, ударился головой Василий. Наверняка специально сделанные для того, чтобы попавшийся потерял сознание.

– Вот напасть! – выругался Мирон и вздрогнул, так как бревна в яме вдруг задвигались.

Уже через минуту они ушли в земляные края, исчезнув, а сверху вылезла железная решетка, закрывающая упавшему путь к свободе. Мирон остолбенел, понимая, что колдун расставил капканы у частокола, а они, как глупые юнцы, попались. Он видел, как брат лежит внизу земляной ямы, не двигаясь, и понимал, что достать его будет непросто. Рядом залаял пес, также склонившись над ямой.

– Не бойся, Серый. Сейчас, – выпалил Мирон, понимая, что брата надо немедленно вытащить.

Осторожно обойдя яму по контуру, он встал в безопасное место, с той стороны, с которой они пришли. Ухватившись руками за железные прутья решетки, молодой человек попытался выдернуть их из земли. Но прутья были прочно вклинены в землю и не двигались. Мирон нахмурился и понял, что без силовой магии здесь не обойтись. Ощущая, что его существо полно энергией, Сабуров чуть прикрыл глаза и сосредоточился. Уже через несколько минут он ощутил в руках огненный поток и силу, как учил его старец Светослав, и со всей мочи дернул. Решетка выскочила из земли в одном месте и поднялась. Мирон немедля напряг руки и вновь дернул. Через минуту он откинул железную решетку в сторону, осматривая сверху все такое же недвижимое тело Василия.

Быстро измерив глазами глубину, Мирон повис на руках на краю ямы и спрыгнул вниз. Умело приземлившись рядом с ногами брата, он приложил руку к горлу Василия. Тот был жив, только без сознания. Кровь из его раны на виске уже перестала сочиться. Облегчено выдохнув, Мирон вытащил из заплечного мешка веревку и короткий топорик. Без промедления привязав веревку к топорищу, выкинул его вверх, чуть закрутив, и острие, застряв в мягкой почве на поверхности, замерло. Натянув веревку, Мирон проворно открыл перевязь, которая удерживала оружие и, вытянул ее сильнее, а затем пристегнул ею тело неподвижного брата к своей груди. С силой подтянувшись несколько раз по веревке на руках, он вытянул Василия из ямы и осторожно опустил брата на едва пробивавшуюся весеннюю траву. Василий так и не приходил в себя. Серый был уже рядом и начал лизать лицо Василия. Мирон повернулся к псу и, оправляя перевязь с оружием и скручивая веревку, велел:

– Оставайся здесь с ним, Серый. Я один пойду.

Сабуров понимал, что ждать, пока Василий придет в себя, времени нет, и он должен, видимо, один пройти в логово колдуна.

Пес внимательно посмотрел на него и сердито зарычал.

– Нет. Ты ему более нужен. Охраняй, – скомандовал Сабуров.

После этих слов пес как-то скис, улегся рядом с Василием и замер.

– Вот и молодец, – кивнул Мирон, окидывая взором частокол с широкими неказистыми бревнами, стоящий впереди. Пройти оставалось всего шагов пятнадцать, но Мирон чувствовал, что ловушка была не одна. Медленно приблизившись к краю уже открытой ямы, он присел на корточки. Приложив руку к земле, сосредоточился. Слева от ямы, куда провалился Василий, чуть сбоку он ощутил пустоту. Поняв, что это очередной капкан, Мирон быстро надавил на землю в нужном месте и отскочил. Почва слева провалилась, и он криво усмехнулся:

– Все явно, колдун.

Между ямами образовался узкий проход в полсажени шириной. Но этого Мирону оказалось достаточно. Видя перед собой калитку в частоколе, он, осторожно ступая по узкой земляной тропе между ямами, достиг калитки. Довольно выдохнув, он едва прикоснулся к частоколу рукой, и тут земля под его ногами вновь зашевелилась.

Испуганно озираясь, Мирон подумал, что сейчас сам провалится в яму, но увидел, как высокий частокол, который сотрясал землю, зашевелился и начал подниматься. Калитка также потянулась вверх. Когда бревна остановились, Мирон, уже окончательно помрачнев, угрюмо окинул взглядом пятнадцатиаршинную высоту частокола. Сосновые бревна замерли и более не шевелились. Мирон понял, что такой забор преодолеть обычному человеку примерно в два с половиной аршина ростом невозможно. Но он не был обычным.

– Ладно, колдун, – процедил Мирон. – Это меня тоже не остановит.

Глава VIII. Колдун

Смотря на высоченные колья-бревна, он вновь снял заплечный мешок и достал оттуда определенную веревку. Она была тонкой в два пальца толщиной, но очень длинной, почти семнадцать аршин. Затем, из тула он вытащил железную стрелу. Их Мирон носил на всякий случай. Он редко ими стрелял, ибо они были тяжелы. Но всегда выручали его в таких случаях, как сейчас. Привязав веревку к оперенью, он достал лук и со всей силы выстрелил вверх. Когда железная стрела перелетела частокол, Сабуров резко натянул веревку, и железное острие врезалось в дерево с другой стороны. Чуть подергав веревку, молодой человек убедился, что стрела крепко вошла в дерево. Мирон огляделся и, не заметив никого, кроме лежащего на земле Василия и Серого, сидящего рядом с ним, начал взбираться по веревке вверх, подтягиваясь на руках.

Через четверть часа, практически достигнув верха частокола, он ощутил, что веревка начала подозрительно сползать. Инстинктивно чувствуя опасность, Мирон, повиснув на одной руке, второй стремглав вытащил из тула еще одну железную стрелу и со всей силы всадил ее в дерево рядом. Стрела вошла как в масло, и Сабуров ухватился за нее рукой. В этот момент веревка начала падать назад, поскольку первая стрела, пропоров древесину, выпала. Мирон едва успел схватить падающую веревку, повиснув на руке, держась за железную стрелу. Он замер и прислонился лбом к дереву, понимая, что был на волосок от падения и вполне мог разбиться об землю.

Но времени на раздумья не оставалось. Собравшись с духом, молодой человек намотал веревку на руку и вытащил из тула третью железную стрелу. С силой выдохнув, он чуть подтянулся и всадил третью стрелу в дерево на аршин выше второй стрелы, на которой висел. Перехватившись рукой за третью стрелу, он опер колено о вторую стрелу и, достав четвертую железную стрелу, всадил ее еще выше.

Удерживая равновесие, он подтянулся и перехватился снова, уже опершись ногой о нижнюю стрелу, а коленом о вторую. Держась рукой за верхнюю стрелу, он вновь подтянулся на руках и ухватился за край частокола. Проворно взобравшись на него, он уселся между кольями. В этот миг забор вдруг снова зашевелился, и Сабуров что было силы вцепился в заостренную часть ближайшего бревна, обхватив его руками. Частокол стремительно начал опускаться, с диким воем раскачиваясь и врезаясь в землю. Спустя пару минут бревна остановились, возвышаясь всего на четыре аршина над землей. Мирон, который с силой держался на этом подвижном заборе, чтобы не упасть, вновь выругался:

– Вот окаянный! Да сколько можно!

Чувствуя, что частокол вроде не движется, молодой человек спрыгнул с забора на траву с другой стороны, во двор колдуна, видя впереди невысокую покосившуюся избу. Поспешно сделав несколько шагов, он резко остановился, потому что невольно наткнулся взором на сидящего на завалинке седовласого старика в темных одеждах. Быстро направившись к нему, Мирон громко спросил:

– Это ты колдун?

Старик не ответил и даже не посмотрел в его сторону. Мирон приблизился к старику, видя, что он не похож на колдуна, которого он видел в посаде. Старик сидел неподвижно и смотрел перед собой невидящим взглядом. Он казался чуть прозрачным. Молодой человек глухо выдохнул, понимая, что перед ним призрак или дух. Сабуров сделал еще пару шагов к избе, не обращая внимания на старика и, дернув ручку, распахнул дверь. Вдруг прямо на него вылетели пугающие кричащие твари в виде зубастых птиц, прозрачные и большие. Мирон пригнулся. Но они как будто пролетели сквозь него. Поняв, что это тоже привидения, он, выдохнув, наконец вошел в избу.

Здесь царил полумрак и слышались голоса. Пройдя крытые сени, Сабуров увидел две закрытые двери. Одна, довольно странная, вся тряслась и переливалась. Поняв, что это очередное привидение, Мирон толкнул с силой вторую дверь. Войдя в просторную горницу, он вмиг замер. Изба была наполнена привидениями. В основном они находились у стен, полупрозрачные, разного размера, похожие очертаниями на людей, они тихо причитали разными голосами. Некоторые смотрели на него, некоторые размахивали прозрачными руками, а некоторые летали по горнице. Окинув полупустую избу взором, Мирон отметил на полу много человеческих костей. Поняв, что привидения – это души убиенных здесь людей, молодой человек поморщился от зловонного трупного запаха.

Не понимая, откуда тут убитые, если у колдуна не было даже охраны при входе, Мирон осмотрелся внимательнее.

– Где колдун? – спросил он у привидений, почти не надеясь, что они его поймут.

Те, естественно, не услышали и продолжали кто пищать, кто летать, а кто просто тупо смотрел на него. Мирон нахмурился и прошел далее в горницу. Вдруг привидения замолчали и тихо жалобно завыли. Призраки мгновенно превратились в светящиеся шарики и опустились к своим убиенным телам, зависнув над головами трупов. Странный жалобный вой приведений навел Мирона на мысль, что кто-то приближается.

И тут он увидел, как из всех щелей в полу полезли некие твари. Черные, тонкие и шипящие. Змеи начали приближаться к Мирону. Он стремительно вытащил палаш и нож. В тот момент, когда первая гадюка бросилась на Мирона, он разрубил ее пополам палашом. Быстро запрыгнув на лавку, молодой человек приготовился к атаке. Гадюки начали прыгать на него, раскрывая пасти и пытаясь укусить. Но Сабуров умело убивал их ударом ножа или палаша, не позволяя ни одной добраться до себя. Он знал, что от укуса гадюки вряд ли можно умереть, но более дюжины человеческих трупов на полу свидетельствовало о том, что, видимо, именно эти твари, наверняка напичканные колдовским ядом, жалили насмерть. Теперь Мирон осознал, кто был охраной.

Разрубив пополам очередную змею и отшвырнув ее, Мирон отметил, что справился почти со всеми, но из щелей лезли и лезли гады. Казалось, их бесчисленное множество. В короткую передышку он невольно вспомнил об одном навыке, которому обучал его старец Лесьяр, который знал все тайны о живых существах. Отбив очередную гадюку, Сабуров чуть приоткрыл рот и начал голосом на низких частотах издавать гортанные звуки, походившие на рев медведя или низкий вой волка.

Применяя низкие частоты, Мирон выдавал невидимые звуковые волны. Это был напев угрозы и силы, внушающий ощущение смертельной опасности. Он знал, что эти звуки слышны только животным и птицам, и редко применял это мастерство, потому как животные всегда были его друзьями. Но сейчас эти жалящие гадюки явно жаждали умертвить его, а он не собирался на тот свет, по крайней мере, сейчас. Продолжая выводить низкие звуки, молодой человек уже через пару минут заметил, как змеи перестали двигаться, а через какое-то время быстро уползли обратно в щели.

Гортанная атака на черных гадюк удалась, и Мирон, облегченно выдохнув, опять спрыгнул на пол.

– Эй, несчастные, – обратился он к привидениям, души которых так и висели маленькими прозрачными шариками над трупами. – Скажите, где колдун?

И вдруг он заметил, как одно привидение-шарик приблизилось к нему и, ударившись о землю, превратилось в мальчика лет десяти. Отлетев чуть в сторону, ребенок показал рукой следовать за ним. Мирон подчинился, и призрак привел его за печь, указав прозрачной рукой на кусок стены. Там не было двери, но привидение показывало именно туда. Решив, что, скорее всего, стена как-то отодвигается, Мирон достал из-за перевязи бердыш и со всего размаху ударил по ней. От его мощного удара тут же вылетело несколько кусков древесины, и образовалась дыра, за которой зияло большое темное пространство. Бойко проделав бердышом проход, достаточный, чтобы пролезть, молодой человек убрал бердыш за спину и обернулся к привидению.

– Спасибо тебе, паренек, – по-доброму вымолвил Мирон. Прозрачный мальчик как-то безразлично смотрел на него, как будто забыв о присутствии человека рядом. Сабуров вдруг спросил: – Как помочь вам?

Безразличный взор мальчика обратился на его лицо, и привидение задрожало. Паренек открыл рот и что-то сказал, но Мирон не услышал ни звука. Привидение снова попыталось сказать, и опять ничего не было слышно. Видимо, душе не хватало энергии, чтобы воспроизвести слышимый звук, и Мирон только по губам мальчика-привидения, который с упорством твердил некое словно, догадался:

– Огонь? – подсказал Сабуров.

Привидение согласно закивало, и Мирон согласился:

– Хорошо. Разберусь с колдуном, спалю тут все. Чтобы более никто не умирал.

Молодой человек быстро сделал несколько факелов из обрубков досок и старых тряпок, найденных в избе, и зажег огнивом первый. Сунув остальные факелы за пояс, он протиснулся в деревянный вырубленный проход и устремился по земельным ступеням вниз.

Колдун почувствовал его, когда Мирон появился на пороге его огромной каменной кельи. Резко обернувшись, темный колдун выкинул руку вперед, и в молодого человека полетел яркий огненный шар размером с кулак. Мирон успел увернуться, и опасный обжигающий шар врезался в каменную стену за его спиной, горящим потоком сползая вниз. Вмиг Мирон выхватил свой палаш с посеребренными рукоятью и острием на конце и, мгновенно сконцентрировавшись, как учил его старец Светослав, поставил вокруг палаша перед собой защиту. Влетев внутрь странного каменного шестиугольного зала с окнами-бойницами, которые зияли в потолке, Мирон попытался приблизиться к колдуну. Вновь два огненных шара один за другим полетели в сторону молодого человека. И колдун чуть попятился, отступая к стене. На его страшном, словно маска, желтом лице светились лишь черные глаза. Мирон умело отразил энергетическим щитом огненные шары, и они стекли по его защите, упав на каменный пол, рассыпавшись горящими угольями.

– Заканчивай, колдун! – выкрикнул Мирон, неумолимо приближаясь к колдуну, а тот пятился от него по кругу залы. Помещение было пустым, только стол со свечами и сундук находились в нем.

– Умри, приблудок! – процедил хрипло колдун, засыпая Мирона все новыми и новыми огненными шарами. Не в состоянии подобраться к колдуну, ибо ему приходилось отбивать каждый огненный шар, Сабуров топтался на месте. В какой-то момент один из огненных шаров, низко летя, обжег лодыжку молодого человека, и тот ощутил жгучую боль. Штанина молодого человека вспыхнула, и Мирон стремительно упал на каменный пол, вниз горящей штаниной, и пару раз перекатился. Огонь затух, но обожженная нога болезненно заныла. Тут же еще один опасный шар пролетел у него над головой, и Сабуров едва успел пригнуться.

– Ну все, колдун, хватит! – прорычал Мирон, окончательно разозлившись, и, стремглав поднявшись на ноги, проворно достал небольшой топорик и метнул его прямо в колдуна. Холодное оружие рассекло воздух и широким лезвием с недюжинной силой врезалось в запястье той руки колдуна, которой он метал огненные шары. Топор обрубил руку по локоть и ударился в стену. Отрубленная кисть колдуна упала на пол, и он истошно заголосил нечеловеческим голосом. Мирон уже оказался рядом и, схватив его за рясу на груди сильной рукой, прохрипел в лицо:

– Все, колдун, игрища кончились, теперь поговорим!

Колдун уже хрипел, прижимая к обрубку здоровую руку, пытаясь остановить кровь.

– Я тебя не звал и говорить с тобой не буду, – выдохнул невнятно колдун, скрипя зубами от боли, и Мирон едва разобрал его слова.

– Хочешь жить, будешь говорить. Иначе умрешь от крови, – с угрозой бросил Мирон.

– Чего тебе надобно, опричник?! – проскрежетал колдун. Было заметно, что язык старика странно шевелится, будто плохо слушался его, и Мирон подумал, что к выращиванию языка колдуна явно приложил руку нечистый.

– Мне Чаша нужна, кою тебе Храмовники завещали.

– Не тобой оставлено, не тебе получать, – выплюнул колдун.

– Нет, колдун. Ты по-хорошему отдай. Тогда, может, оставлю тебе жизнь.

– А ты что, Христос, чтобы решать, кому жить? – съязвил колдун, корчась от жестокой боли, потому что с обрубка его руки стекала кровь.

– Нет, – процедил Сабуров, стягивая рясу на груди колдуна, словно хотел удушить его. – Но у меня есть грамота, чтобы привести тебя на боярский двор к наместнику. Жаждет он тебя в тюрьме видеть.

– Так я и пошел, – взвизгнул зло колдун.

– А может, лучше, как боярин велел, тайком покончить с тобой, чтобы люди посадские более не боялись мимо полей на кладбище ходить?

Колдун оскалился, понимая, что Мирон не оставил ему выбора, и прищурился.

– Есть у меня эта Чаша, – сказал тихо колдун. – Только она не здесь. Идти надобно за ней.

– Ясно, – кивнул Мирон и отпустил колдуна, понимая, что тот сдался. Молодой человек отошел от сидящего на полу старика и огляделся, ища, чем бы перевязать руку колдуну. – Есть тряпье какое? Перевяжу тебя.

В следующее мгновение внутренним чутьем услышав знакомый свист, рассекающий воздух, Мирон резко отклонился, и кусок железа с ладонь длиной, похожий на острие ножа, пролетел мимо и врезался в стену. Стремительно обернувшись, Мирон увидел, как сидящий на полу колдун откуда-то из-за пояса быстро вытаскивает острые железные чешуйки и со злобным остервенением кидает в него с такой скоростью, что Мирон вмиг упал на пол, спрятавшись за дубовые ножки стола. Одно из острых лезвий все же задело Мирона, попав ему в левое запястье. Выдернув острие из своей руки и увидев, как из раны хлынула кровь, Сабуров, разозлившись, в бешеном порыве вытянул из ножен длинный нож и метнул его в колдуна. Тот взвыл, и лезвия перестали лететь. Мирон приподнялся, вытянув голову из-за стола, и увидел, что клинок его длинного ножа угодил колдуну прямо в правый глаз, врезавшись с силой в его голову и пробив ее до затылка.

– Вот едрена бабушка, – выругался Мирон, вставая на ноги, понимая, что не рассчитал удар, и, как это бывало в бою, по привычке сразу же отправил нож в глазницу, убивая врага наверняка. Колдун безжизненно привалился спиной к каменной стене. Понимая, что убил колдуна, не узнав самого главного, где находится Чаша, молодой человек помрачнел. Мирон приблизился к колдуну и осмотрел его. Вынув нож из глазницы, откуда сразу же хлынула кровь, Мирон обтер холодное оружие о длинное одеяние колдуна.

– Издох, – процедил Сабуров. – Хотел ведь я по-хорошему.

Наклонившись над мертвым стариком, он начал осматривать его и не нашел ничего интересного, кроме связки ключей, висящих у колдуна на поясе. Забрав их, Мирон выпрямился, напряженно думая, где теперь искать Чашу.

Он огляделся и тут ощутил, как ноет рана на руке. Быстро стянул кафтан и аккуратно бросил его на стол, отмечая, что дыра от лезвия совсем небольшая, потому можно заштопать вещь, которая стоила почти рубль серебром. Вынув длинную рубашку из штанов, молодой человек оторвал от нее снизу узкий холщовый лоскут и проворно перетянул запястье, чтобы рана не кровоточила.

Мирон вновь осмотрелся. Где искать Чашу было неведомо.

И тут до его слуха донесся слабый голос:

– Помогите…

Вмиг обернувшись, Мирон осмотрелся. И снова, уже громче, раздался женский стон:

– Помогите…

Зов слышался от крайней дальней от него стены. Нахмурившись, Сабуров пошел на звук и увидел, что стена не глухая, а имеет каменный выступ. Точнее, каменная кладка как бы шла второй стеной от пола до верха. Просящий голос раздался вновь, и молодой человек без промедления бросился в просвет и увидел впереди темный проход со ступеньками, спускающимися вниз. Именно оттуда вновь послышался слабый голос. Он быстро вернулся обратно в каменную горницу колдуна и взял со стола свечу. Направляясь по ступеням вниз, Сабуров освещал себе путь свечой, а вторую руку держал на эфесе палаша, чувствуя что-то неладное.