Байки актера массовых сцен. Начало…

И о чудо! Меня отбирают и ставят в группу на передачу, я получаю заветный «билетик», или «талончик»3 (это специальная карточка, по которой проходишь на студию, а потом и деньги получаешь). Можно с облегчением вздохнуть. Впрочем, я с некоторой долей сочувствия смотрю на тех, кого не взяли. Грустно все это. Теперь людям надо разворачиваться и вновь топать в метро, тратя деньги на проезд (если, конечно, нет безлимитного билета или документов на льготы).

Нас провели через проходную, затем в студию, где быстренько рассадили по местам. Мне достался вполне удобный стульчик сбоку. На этом месте и смотреть было удобно, и просто сидеть приятно. Когда ты вот так сидишь, можешь расслабиться. Да, скоро начнется запись передачи, но пока она не началась – отдыхай и ни о чем не думай. Получай удовольствие от процесса. Точнее, от его отсутствия. Главное, что теперь ты уже в студии, талон у тебя есть, а чуть раньше ты получишь свои деньги или позже – большая ли разница?

Неожиданно я почувствовал, что кто-то меня дернул за рукав. Я повернулся и увидел второго бригадира (не того, что нас привел).

– Пойдемте выйдем, – сказал бригадир. – Поговорим… – и добавил после паузы, когда я начал подниматься: – С вещами.

Все это звучало весьма подозрительно, но бригадира нужно слушать. Все же он тут главный – точнее, главный над тобой.

Когда мы вышли в коридор, бригадир отобрал у меня билетик и сказал, что на сегодня мои услуги не требуются. Я не понял, что произошло. Такого отродясь не было, сколько себя помню (точнее, сколько помню свои походы на передачи).

– А в чем дело? В чем проблема-то? – Я не мог смириться с тем, что меня вот так выгоняют ни за что ни про что.

– Вы в черном списке! – коротко ответил бригадир и ушел.

Я аж онемел от такого. Как так? Никого вроде не подводил, всегда приходил вовремя, противоправного ничего не делал, все, что нужно было, выполнял. Почему так?

Потом этот «черный список» оказался обычной ошибкой. Но эта ошибка серьезно испортила мой день. Со съемок выгнали, пришлось уйти несолоно хлебавши.

Бывает и такое.

Хорошо, что со мной такого никогда не приключалось. Тьфу, тьфу, тьфу.

Байка 41. Опоздал – пошел к другому

На съемки я явно опаздывал. Сначала сломался чайник, потом лифт. Я в нем не застрял, но время потерял, пока ждал и спускался по лестнице, отчего не попал на нужный троллейбус – соответственно, потратил время на ожидание нового. Все шло один к одному. Не везло так не везло. Хорошо еще, что я всегда заранее выхожу, чтобы прийти наверняка. Но тут никак не успевал.

– Надо было часа на два раньше выйти, – бурчал я про себя.

Когда я оказался на месте встречи, бригадир уже раздал все «талончики», и мне ничего не досталось. Все забрал резерв – люди, которые не были записаны, но пришли на удачу: вдруг останутся места и получится попасть на передачу? В общем, честно говоря, все уже ушли, так что бригадира я и не видел, чтобы извиниться и объяснить ситуацию. Что теперь делать? Пошел посмотреть, вдруг еще что-то снимают – мало ли, пригожусь?

Надо сказать, что я приехал на студию, где снималось довольно большое количество различных передач и программ. Записывались они в разное время, но были и те, что примерно совпадали по времени. Вот на одну такую «примерную» очередь я и нарвался. Бригадир был мне знаком, однако я к нему не записывался.

– О, привет! – махнул он мне рукой. – Пойдешь?

– Да, конечно! – обрадовался я.

Бригадир тут же протянул мне «талон» и отправил на программу. Повезло, что у него еще что-то оставалось.

Коридор был один, но дальше он разветвлялся в разные стороны. Я шел, поглядывая по сторонам, как вдруг чуть не столкнулся со своим бригадиром, к которому был записан. Он увидел в моих руках другой талончик (не тот, что сам выдавал) и сразу же насупился.

– К другому пошел? Меня проигнорировал? Зачем записывался тогда?

Я попытался объяснить, рассказать, как такое получилось, но тот лишь отмахнулся и пошел дальше по коридору. Я не знал, догонять его или нет. В конце концов решил идти на передачу. Что уж теперь? Раз так получилось, значит, ничего уже не поделаешь.

После этого случая бригадир реально обиделся на меня очень сильно. И как я ни пытался прояснить ситуацию, ничего не получалось. Целых полгода он меня никуда не брал, причем явно намеренно.

Вот и такие случаи бывают, так что старайтесь не ссориться со своими бригадирами (да и не своими тоже). Тут и без всякого черного списка можно попасть в немилость. Причем так сильно, что потом на долгое время можно будет остаться без работы. А массовщик – это профессия очень зависимая. Народу всегда хватает. И если тебя не будет, то на твое место тут же найдутся желающие. Может, они будут лучше, может, хуже, но найдутся. В массовке незаменимых нет.

Байка 42. Попал в массовку

В массовку попадают совершенно разные люди по совершенно разным поводам. Кому-то просто в жизни повезло/не повезло, кто-то всегда хотел попасть на экран, но в актеры выбиться даже не попытался или не сумел.

Помню, разговаривал с одним человеком. Симпатичный мужичок с меня ростом, на вид ничего выдающегося – кажется, такого можно встретить в любом вагоне метро. А тут раз – и выясняется, что он работал на кораблях дальнего плавания. Весь мир объездил, в стольких странах побывал, что мне и не снилось. Почему же все закончилось массовкой?

– Трудные времена были, перестройка, временно сошел на берег – поработать на земле, так сказать, а потом не было работы на корабле, пришлось как-то обустраиваться и менять профессию. Сначала пытался найти работу на речных судах. Но когда там смотрели мой послужной список, разводили руками и говорили, что для меня работы нет. Однажды судьба распорядилась так, что я с другом оказался в коридорах студии. Мы уже собирались уходить, когда нас остановил человек: «В фильме сняться не хотите?» Мы сначала опешили, но потом согласились. А почему бы не попробовать? А там пошло-поехало.

Дальше мне трудно передать именно его слова, поэтому опишу своими. Сначала удалось познакомиться с одним бригадиром, потом с другим, постепенно попал в списки, и стали вызывать на съемки. Это сейчас все просто стало: подал заявку в Интернете, бросил свои данные – тебе позвонили… или не позвонили. А раньше с тобой связывались по обычному стационарному домашнему телефону. Повезло, если на тебя попадали, а если нет, то и узнать уже нельзя было, что возможность какую-то упустил. Если же никто не звал, то приходилось самому брать записную книжку и обзванивать всех знакомых бригадиров, пытаясь узнать у них, есть что-нибудь на завтра-послезавтра или нет. В общем, дело было довольно сложное. Хорошо, если удавалось на одних съемках договариваться на следующие. Но такое бывало не так уж и часто.

– Иногда я вспоминаю свою прежнюю жизнь на корабле. И, может быть, если бы выпал шанс, то я бы и вернулся на флот. Но с другой стороны… может, и нет.

Вот так человек с очень хорошей и нужной профессией стал заниматься совсем другим делом.

И совсем другой случай. Мужчина долгое время работал зоотехником, а потом вышел на пенсию и подался в массовку. Вот его, бедного, стали засыпать вопросами, когда узнали о бывшей профессии.

Получилось все так: на съемках присутствовали лошади – точнее, кони. Речь зашла о том, кто же такие мерины. Один пожилой человек стал уверять: мерины – это не только кастрированные кони, но и те, которые просто «не могут». Как он выразился.

– И это ты мне как зоотехнику будешь объяснять? – последовал вопрос.

И тут начался длительный спор. Потом все заинтересованные начали у зоотехника выяснять, какие лошади самые лучшие, как свиней разводить, кто такие лошаки и кто-то на них похожий. Хорошо, что дядька оказался из разговорчивых. Потому что его потом очень долго не отпускали. Вот так и афишируй свою бывшую профессию.

Как я уже говорил, в массовку могут попасть совершенно разные люди. Никогда не угадаешь, кем был раньше тот или иной человек. Но в этом тоже есть свой интерес.

Байка 43. Долгий и трудный массовочный день

Съемки порой начинаются очень рано. Точнее, вызывают туда очень рано. А вот сами съемки могут начаться когда угодно. Вот и на этот раз нас вызвали к семи утра. Что делать – надо так надо. Пришлось вставать в пять и мчаться, чтобы не опоздать, почти на другой конец Москвы. Встретили нас нормально, все четко. Бригадир не подвел. Затем посадили в автобус и повезли на съемочную площадку.

Доехали довольно быстро, минут за сорок. Площадка была организована в небольшой деревушке. Именно деревушке, потому что нужны были дома деревенского типа, а не дачного. Впрочем, с каждым годом становится все сложнее отличать одни от других.

Съемки начались довольно бодро. Рабочие быстро организовали нужные объекты, был выставлен свет, и работа закипела. У меня была роль шантажиста, которого в конце концов убивали. Что ж, туда всем шантажистам и дорога (но не мне, конечно).

Вроде обещали три сцены. Хорошее дело. Всегда интересно, когда их несколько, да еще они совершенно разные, и в то же время если эти сцены представляют не обычного прохожего, вышагивающего где-то на заднем плане. В первой я старательно следил за домом нужного мне человека. Сняли этот момент быстро, буквально за два дубля, а вот далее меня нужно было убить. С этим уже пришлось повозиться: сначала пришлось отработать, как меня будут хватать, как душить, как я буду дергаться.

Первый раз партнер схватил меня так жестко за шею, что я и правда не мог дышать. Потом он меня отпустил и спросил:

– Ну как, нормально? Не сильно я тебя прихватил?

– Нормально… – кое-как ответил я.

Но, видимо, по мне было заметно, что было бы лучше хватать полегче, потому что последующие дубли прошли не так жестко. Шея потом еще несколько дней болела. Так и представляешь себе, а что, если бы профессиональный киллер вот так схватил? И опомниться не успеешь, как коньки отбросишь.

Далее отрабатывался момент, когда меня держат и бьют ножом. Мой убийца был ростом практически с меня, поэтому когда он держал меня за шею, приходилось отклоняться назад, а ноги автоматически подгибались. Режиссер еще поинтересовалась, зачем я ноги подгибаю.

– Так это автоматически получается. Убийца, чтобы меня удерживать жестко и приставлять нож к горлу, по-другому сделать и не может, – ответил я.

– Ну, раз так…

Режиссер пожала плечами и оставила этот момент без изменений.

В кадре решили меня не бить, а то я уже начал нервничать: вдруг удар будет нанесен так же жестко (несмотря на то, что нож использовался складной), как и удушение, какое провели в первый раз. Но, слава богу, ограничились только приставленным ножом к горлу и замахом. Далее был «стоп», и следующая сцена готовилась уже отдельно.

Меня положили на пол и смачно налили бутафорской крови вокруг и на меня.

– Какая хорошая кровь у Ленки получается! – сказала одна из гримеров.

– Да, я такую и не видела раньше. Хорошо ложится, цвета натурального. Одно удовольствие смотреть!

Что ж, рассмотреть мне не сильно удалось, зато полежать в ней – очень даже. Только в самом начале она показалась мне холодной, но дальше, когда «кровь» слегка согрелась, я ее почти не ощущал.

Если вы думаете, что самое сложное – это отыграть убийство, то вы ошибаетесь. Убийства убийствам рознь. Есть, конечно, сложные варианты, но каждый раз отыгрывать труп, который переворачивают и осматривают, ни капли не проще. А все потому, что всегда нужно занимать точно такое же место, которое было задано изначально. Чтобы снять одну и ту же сцену, съемки проводятся с разных камер или с разных сторон. Но так как часто камера вообще одна (или же они просто не могут находиться в поле видимости друг друга), дублей приходится делать множество, и это несмотря на то, что и первый может получиться великолепно.

Сами представьте: снимается первый вариант – труп лежит на пороге дома, камера стоит напротив в коридоре. Вбегает следователь, проверяет труп, поворачивает, кладет на спину. Далее небольшой диалог с напарником – всё, стоп! Затем камера ставится сбоку, и теперь уже отсюда идет съемка. Потом с другого боку, дальше от трупа, потом через окно и т. п. То есть чтобы снять одну небольшую сценку, часто делают несколько перестановок.

И ведь после каждого дубля трупу (то есть мне) приходилось исхитряться и ложиться точно так же, как я лежал в первый раз. Хорошо, когда поза дается какая-то простая, но в данном случае мне приходилось валяться на боку, как-то хитро скрестив ноги и разложив руки. Мало того, что одна нога в таком положении начинала затекать, так еще и лежать приходилось в этой позе подолгу, пока шли перестановки. Полностью вставать было совсем не желательно: потом лечь и изобразить точно такой же вариант я бы вряд ли сумел. Тут бы и фотография не сильно помогла. Хотя чаще всего делают именно так: «труп» ложится, затем его фотографируют, потом уже производятся нужные действия, и если возникают какие-то сомнения, затем по фотографии можно воспроизвести, как лежал человек изначально. В принципе, удобно, но чем сложнее поза, тем труднее ее потом повторить.

Что ж, полежать и поворочаться мне пришлось изрядно. Повезло еще, что лежал я рядом с дверью и поэтому одной рукой мог упираться в косяк. Это служило для меня четким ориентиром, как нужно лечь. Впрочем, я не уверен, что сумел повторить все совершенно точно в мельчайших подробностях. Надеюсь, что не найдется особо въедливых и дотошных зрителей, способных заметить все нюансы.

Долго ли, коротко ли, но свою роль трупа я отыграл, и меня усадили на табуретку неподалеку. Точно было не понятно, нужно ли будет меня еще использовать в таком виде или нет. И вот я сидел весь в «крови», грелся на солнышке, а вокруг сновали дети, родители которых как раз и сдавали объект в аренду. Надо отдать им должное, поглядывать на меня они поглядывали, но вопросов не задавали. А малышка, с которой детям постарше было совсем не интересно, та вообще села со мной рядом и развлекала меня разными детскими шутками.

Время съемок на данном объекте подошло к концу. Я в предвкушении заслуженного отдыха и возвращения домой уже шел к гримерке, когда мне как снег на голову высыпалась новость: я еще нужен для ночных съемок.

– За-ши-бись… – мысленно сказал я.

Впрочем, съемки были интересные, и я совсем не прочь был поболтаться тут еще немного. Но так получалось, что на съемочной площадке придется пробыть значительно дольше, чем я рассчитывал. Ладно, что поделать. Ты массовочник или кто?

Гримеры немного помогли мне оттереться от крови, остальное я потом отмыл уже в специальной туалетной машине. И вот уже, свежий и чистый, я бегу получать свой обед. Когда я подошел, парень, раздающий суп и второе, подозрительно посмотрел на меня и спросил:

– А вы тоже из группы?

– Конечно! Я же только что трупом лежал! А трупу тоже полагается еда!

– Да, это наш! – вступился за меня администратор.

Мне показалось, что у парня еще остались сомнения, но он промолчал и дал мне мою порцию.

Обед! Это слово радует, как мне кажется, любого работника. Вся съемочная группа радостно приступила к еде, наворачивая супы, второе и компот за обе щеки. Вообще обед на съемках – это не то же самое, что обед в школе или в детском саду. Он не привязан к определенному времени. Снимается заданный эпизод или эпизоды, и уже независимо от того, когда съемки были закончены, начинается обед, который объявляется по рации на всю площадку. На него может отводиться от получаса и больше. Впрочем, он бывает еще и «плавающим». В этом случае люди из группы питаются тогда, когда у них выпадает свободная минутка. Иногда еду приносят прямо на съемочную площадку, где основные действующие лица (включая режиссера и оператора) принимают пищу, прямо не отрываясь от работы.

На мой житейский взгляд, обеды можно делать и покороче, особенно если группа небольшая и все быстро могут получить свою еду. Я еще понимаю, когда снимается больше пятидесяти человек. Там пока все свои порции получат… Впрочем, когда участвует такая большая массовка, кормят не всегда. А жаль.

Но вот обед закончен. Пора продолжать съемки. Только я к этим съемкам никакого отношения не имею. Вот так. Там сейчас по плану совсем другие сцены и эпизоды. Идти на саму площадку и мешаться не хотелось, а издали не все можно было хорошо рассмотреть или услышать. Вот и пришлось ходить туда-сюда и маяться. Мои сцены теперь должны были начаться только с наступлением темноты.

Темнота наступила в свое время, вот только время моего эпизода все никак не наступало. Я уже начал беспокоиться, что просто не успею попасть в метро. Однако мне пообещали, что в этом случае для меня вызовут такси. Что ж, это уже неплохо.

Так прошел весь день. То есть получилось, что я снялся утром, и на это ушло не более часа (на сами съемки, я не говорю сейчас про подготовку к ним), а затем весь день свободен. Вот только деться никуда нельзя – жди до вечера, и все тут.

Ночью нас (меня и двух других актеров) позвали. И тут случился еще один интересный момент. По сюжету я должен был сидеть как бы в кустах и снимать на смартфон убийство. Я послушно засел туда, куда мне сказали, направил камеру в нужную сторону, съемки начались. Мне трудно сказать, когда я попадал в кадр, когда нет. Камера сначала снимала из дома – то есть через окна, затем с улицы. Но я так же послушно исполнял свою роль. И тут замечаю, что неподалеку сидит на корточках тот парень, что с подозрением отнесся ко мне, когда я получал обед. «Ну, снова здорово», – подумал я.

И только когда ко мне обратились со съемочной площадки, а я ответил, парень встал и ушел. То есть все это время он, видимо, думал, что я какой-то подлый папарацци, который решил для себя зафиксировать съемочный процесс. Наверное, бывает и такое. Но в данном случае это было совсем не так.

Съемки закончились около половины двенадцатого ночи. Нас быстро переодели, рассчитали и отпустили. Специальный микроавтобус довез до метро. Такси никто не заказывал, потому что мы на метро успевали, да еще и пересадки сделать могли, все удачно получилось.

Вот так и прошел весь съемочный день. И это, скажу я вам, еще был весьма продуктивный и интересный день. Довольно часто бывает все намного хуже. Но об этом в следующей байке.

Байка 44. Долгие съемочные дни

Честно говоря, я люблю подавать заявки на определенные роли, которые отыгрываются в определенные часы. Это же намного проще и удобнее, когда ты четко знаешь, на что едешь и когда тебя отпустят. Но если говорить о рядовых массовщиках (к которым и я себя отношу), то зачастую выбирать не приходится. Или ты идешь на весь день (а там уж как повезет), или не идешь. Съемочный день – это двенадцать часов. А на некоторых студиях – так и того больше: пятнадцать-шестнадцать.

Что имеется в виду? Когда тебя нанимают на съемочный день, то именно за эти двенадцать часов ты получаешь оговоренный гонорар. Если же идет переработка, то за каждый час добавляется определенная сумма. Обычно народ на съемочной площадке понятливый и дольше, чем нужно, людей не держит. То есть если режиссер или ассистенты режиссера видят, что больше им массовка не понадобится, они ее отпускают. Или даже отпускают отдельных актеров массовых сцен, которые больше не будут задействованы, – такое также случается нередко. Например, отыграл человек свою роль больного – всё, больше он не требуется и может ехать домой. А кому-то не так повезет, вот и будет потом весь день прохожим или медсестрой ходить по коридорам. Фактор везения здесь никто не отменял.

Однажды меня пригласили сыграть полицейского. Сцена была быстро отыграна утром, но домой меня не отпустили. Попросили остаться до вечера. Вечером я не пригодился, и, когда съемки закончились, я был отпущен домой. Вот спрашивается, зачем было столько времени меня держать, когда я мог бы освободиться уже утром? Однако бывают и более обидные моменты, когда ты можешь просидеть весь день и вообще не сняться. Да, деньги ты свои получишь, но ё-мое, зачем тогда весь день дурака валять?

Был такой случай, когда набирали массовку на роликовых коньках, велосипедах, скейтах и т. п. Приехать на площадку сказали рано утром. Место было у набережной, очень красивое. Мы собрались и принялись ждать. Вот, вроде уже пора!.. Нет… Опять пора! Нет… так и просидели до сумерек. В конечном итоге оказалось, что съемка была намечена как раз на сумерки, и именно в это время мы должны были кататься по фонам. Вот вам и веселенький денек! В такие моменты все массовочники начинают спрашивать друг у друга: «Зачем было нас вызывать к восьми утра, если сниматься нужно в девять вечера? Неужели никто не знал заранее, когда мы можем понадобиться?»

Был и другой, более веселый эпизод, если можно так сказать. Опять требовались люди, катающиеся на разных колесных приспособлениях. Радовало то, что вызывали под вечер, так что уже было понятно: сцену должны отыграть довольно быстро. Я с роликами уже собрался выходить из дома, когда мне сообщили, что место съемок меняется. Ладно, хорошо, что еще не вышел. Посмотрел по карте, куда направляться, приехал в указанное место в нужное время и по телефону узнал, что группа задерживается, и у меня есть часик свободный.

Я был неподалеку от большого центра, куда и пошел прогуляться. Там было тепло и уютно, было на что посмотреть. Так что времени я зря не терял, а затем получил указания, куда и когда подойти. Подхожу. Смотрю, стоит пожилая женщина с велосипедом. Мы некоторое время постояли рядом молча, затем я спросил:

– Вы на съемки?

– Да, – ответила она.

Мы разговорились. Оказалось, что она решила приехать пораньше, чтобы проскочить, пока нет наплыва людей, едущих с работы. Из-за этого получилось так, что о смене места сбора она узнала, уже приехав на первый адрес. И это при том, что ей пришлось долго уговаривать служащих, чтобы ее пропустили в метрополитен с велосипедом, не складывая его. Но делать нечего, снова пришлось уговаривать и переезжать. Вот только с велосипедом уже ни по каким торговым центрам не походишь. Пришлось ей стоять на улице и мерзнуть.

Наверное, можно было бы и покататься по округе, пока есть свободное время. Но всегда существует опасение, что уедешь подальше, а тут же и понадобишься. Не окажешься рядом – тебя же потом и отругают. Поэтому и не уезжает обычно никто никуда. Так что промерзла женщина прилично. Хорошо хоть потом, когда все собрались, дали в автобусе погреться.

Но самое смешное, что в этот день мы так и не понадобились. Что ж, зато неплохо погуляли и деньги свои получили.

Байка 45. Начнем вовремя

Зал в студии постепенно заполнялся. Люди все подходили и подходили, а девушка-модератор их быстренько рассаживала, следуя какой-то своей логике (точнее, логике съемочного процесса, стараясь сделать студию максимально красивой и привлекательной). Так происходит практически всегда, иногда правила немного меняются.

Например, когда-то давным-давно (примерно года два назад) зрители сами заходили в зал, садились, потом приходила модератор, всех сгоняла и дальше рассаживала сама. В те времена можно было спокойно прийти чуть раньше и посидеть в студии, почитать, поглазеть по сторонам, просто подумать. Потом правила изменились, и людей стали держать в большом, просторном, но прохладном коллекторе, где стояло несколько диванчиков, но на всех их явно не хватало. Поэтому народ ходил, гулял, шел покурить. Затем приходил или бригадир, или модератор – они отбирали сначала молодых, а затем тех, кто постарше. Видимо, так было проще заполнять зал, так как уже практически весь народ был перед глазами. Бывало и наоборот, когда сначала брали стариков, заполняли ими несколько верхних рядов, а затем уже запускали молодежь, которую рассаживали более тщательно. Порой даже по несколько раз перетасовывая и решая, какая же комбинация окажется оптимальной.

В конечном итоге (на момент написания этих строк) пришли к промежуточному варианту: народ собирался в коллекторе, затем подтягивался к залу, вставал в очередь и потом, когда уже разрешали заходить, все поднимались в порядке очереди. Трудно сказать, какой вариант можно было бы назвать самым лучшим. Наверное, само разнообразие было уже интересно. А то когда ничего не меняется, процесс превращается в сплошную рутину.

Все происходило в штатном режиме. Люди уже привыкли, что сначала всех рассаживают, затем объясняют основные правила (мало ли, вдруг кто-то пришел в первый раз). А потом начинались долгие минуты ожидания. И сколько они могли продлиться, сказать было невозможно. Только если передачу вели в прямом эфире, тогда можно было быть уверенным, что она начнется вовремя. И то сразу не всегда было понятно, как мы будем снимать сегодня. Иногда случалось, что массовку собирали утром (а передача всегда выходила вечером), а потом оказывалось, что эфир шел прямым на Дальний Восток. И в то же время порой передача снималась «в режиме» прямого эфира. То есть без запинок, без остановок, при максимальной мобилизации, но на самом деле шла только запись.