Ось мировой истории. Авраамические религии и век разума

А способность души определяется одним только познанием; бессилие же или пассивное. состояние ее – одним только недостатком познания, т. е. тем, вследствие чего идеи называются неадекватными. Отсюда следует, что всего более страдает та душа, наибольшую часть которой составляют идеи неадекватные, так что она характеризуется более через свои пассивные состояния, чем через активные. Наоборот, всего более действует та, наибольшую часть которой составляют идеи адекватные.

Мы видим и находим, что все хорошие страсти имеют такой характер и природу, что мы не можем без них существовать и сохраняться, и они как бы принадлежат нам существенно, как любовь, желание и все, что свойственно любви. Но дело обстоит совершенно иначе с теми, которые дурны и должны избегаться нами, так как мы без них не только можем существовать, но именно тогда только, когда освободились от них, становимся такими, какими должны быть. Также и любовь, может происходить из верных понятий или из ложных, и первая ведет к наивысшему благу, а вторая к нашей гибели.

Человеческое бессилие в укрощении и ограничении аффектов я называю рабством. Ибо человек, подверженный аффектам, уже не владеет сам собой, но находится в руках фортуны, и притом в такой степени, что он, хотя и видит перед собой лучшее, однако принужден следовать худшему человеческая способность к укрощению страстей состоит в одном только разуме.

Таким образом, я изложил все, что предполагал сказать относительно способности души к укрощению аффектов и о ее свободе. Из сказанного становится ясно, насколько мудрый сильнее и могущественнее невежды, действующего единственно под влиянием страсти. Ибо невежда, не говоря уже о том, что находится под самым разнообразным действием внешних причин и никогда не обладает истинным душевным удовлетворением, живет, кроме того, как бы не зная себя самого, Бога и вещей, и, как только перестает страдать, перестает и существовать. Наоборот, мудрый как таковой едва ли подвергается какому-либо душевному волнению; познавая с некоторой вечной необходимостью себя самого, Бога и вещи, он никогда не прекращает своего существования, но всегда обладает истинным душевным удовлетворением»

Этика Спиноза

Своей теорией психической энергии, которая означала возврат к античной платоновской теории силы и радости жизни, Спиноза бросил вызов христианской идеологии своего времени, которая проповедовала самоотречение и самоуничижение. Мы видели, что Спиноза не считал себя противником Евангелия, уверяя, что проповедь Христа «истина и адекватна». Тем не менее, мифологическое изложение закономерностей психики, а именно того что в гуманистической психологии называется «снятием эгозащиты», а у Платона и Спнозы имеет определение избавления от неадекватной духовной энергии, помешало адекватно изложить эту теорию в христианстве, которое трактует снятие эгозащиты как отречение от самого себя. То есть выплескивает воду вместе с ребенком. Спиноза конечно же предполагает, что Христос говорит, подобно Платону об отказе от порочной, болезненной части души, которая только усилит и облагородит истинную часть души, но вовсе не об отказе от своего истинного Я. «Кто потеряет душу для меня, тот обретет душу». Все Евангелие написано таким туманным слогом, который можно трактовать и так, и этак.

Однако, чтобы не имел ввиду сам Христос, ортодоксальная церковь отвернулась от Спинозы, объявив его врагом церкви и наложив запрет на издание его произведений. Немало такой позиции Церкви способствовала и резкая критика Ветхого завета, предпринятая Спинозой в «Богословско-политическом трактате». Рассел пишет в «Истории западной философии», что были философы умнее Спинозы, но не было никого, кто превосходил бы его благородством. Философ, который вел затворническую жизнь праведника и аскета, мог бы сказать им вместе с Сократом:

«Чему по справедливости подвернуться или сколько должен я уплатить за то, что ни старался ни о чем таком, о чем старается большинство: ни о наживе денег, ни о домашнем устроении, ни о том, чтобы попасть в стратеги, ни о том, чтобы руководить народом; вообще не участвовал ни в управлении, ни в заговорах, ни в восстаниях, считая себя слишком порядочным человеком, право, чтобы сохраниться, участвуя во всем этом; за то что я шел туда где мог всякому оказать величайшее благодеяние, стараясь убеждать каждого из вас заботиться о душе прежде, чем о теле, – как бы ему быть что ни на есть лучше и умнее»

Платон Апология Сократа

А. Швейцер пишет о Спинозе в «Культуре и этике»: «Он строг в отношении самого себя. Его безропотное смирение просветляется присущей ему мягкой чертой снисходительного человеколюбия. Преследования, которым он подвергается, не в состоянии ожесточить его». Швейцер критически настроен к философии Спинозы, поскольку видит в ней Этику смирения, вместо активной борьбы со злом, подразумевающей Этику деятельности. Он сравнивает его со стоиками и буддийскими монахами, которые искали лишь личного успокоения, личного спасения: «Трагический итог монистического мышления в стоицизме, в индийской и китайской философии заключается в том, что последовательная в отношении самой себя натурфилософия приходит к разочарованности, пессимизму и безропотному смирению, а не к этике. Избежал ли Спиноза этой участи?»

Однако, А. Швейцер несправедлив к Спинозе. Философия Спинозы – это философия метафизики интеллекта, а значит контроля законов природы, контроля природных энергий. Спиноза очень четко излагает теорию психической энергии, как противоборства двух психических сил в сознании человека. А следовательно, открывает широкое поле деятельности для этики будущего, которая будет основана на научном контроле психической энергии человека. Этого нельзя сказать, например, о буддизме, который действительно есть теория пассивного побега от жизни, поскольку буддизм ищет покоя путем отказа от сознания, путем рассеивания мыслей в процессе медитации. Для Спинозы, как для всей традиции западного рационализма, мысль составляет самое существо духовной энергии.

3) Теория ПЭ в гуманистической психологии

«Размышляя о природе человека, я думал, что открыл в ней два различных начала: одно возвышало его до изучения вечных истин, до любви к справедливости и нравственно прекрасному, до областей духовного мира, созерцание которого составляет усладу мудреца; другое возвращало его вниз, к самому себе, покоряло его власти чувств, страстям, которые являются их слугами, и противодействовало, с помощью их, всему тому, что внушало ему первое начало. Чувствуя себя увлеченным, сбитым с пути этими двумя противоположными движениями, я говорил себе: «Нет, человек – не единое: я хочу – и я не хочу; я чувствую себя и рабом, и свободным; я вижу добро, люблю его – и делаю зло; я активен, когда слушаюсь разума, и пассивен, когда меня увлекают страсти: и самое горькое мученье для меня, когда я падаю, чувствовать, что я мог бы устоять»

Ж-Ж Руссо «Эмиль»

Гуманистическая психология – это направление в психологии, которое развили ученики З. Фрейда на основе кардинально другой философии. Фрейд был убежденным материалистом, так что его теория психической энергии – это теория биологизма. Эрих Фромм и Карен Хорни, супруги и ученики Фрейда, строили свою теорию психической энергии уже на основе философии гуманизма. Революция Фрейда состояла в том, что он стал рассматривать психику как энергетическую систему, а не как функцию мозга. Поставив вопрос таким образом, он добился замечательных результатов, хотя теоретический фундамент биологизма стушевал всю важность его достижений. Он придавал большое значение сексуальным инстинктам, считая всю интеллектуальную и нравственную активность только рационализации потребности в удовлетворении этих инстинктов. Этот биологизм привел его к выводам о «звериной природе человека», не только малопривлекательной, но и в корне неверной. В этом смысле, он перевернул вверх дном существо духовной энергии человека, поскольку именно базис психики – это здоровье разума и совести, и только поверхностная опухольпсихики в виде энергии эгозащиты – болезнь страха, злорадства и жестокости.

Его ученики оказались проницательнее своего учителя, и покинули его с тем, чтобы развивать теорию психической энергии уже на основании гуманизма. Например, Фромм много обращается к Спинозе, а Хорни – к философии Кьеркегора. Абрахам Маслоу видит себя последователем философии Платона, и прямо говорит о том, что уровень психической энергии – это уровень пространства интеллекта Платона.

«Трансценденция может означать вид на жительство в высшей реальности, умение говорить языком высшего Бытия, высшее постижение без срока и конца. Мы знаем трансценденцию как пиковые, предельные мгновения высшего постижения, но она может означать также спокойное и сосредоточенное познание. Человек, переживший инсайт, великое откровение, мистический опыт, прозрение или просветление, однажды успокоится, привыкнет к новизне, к хорошему и великому, и будет от случая к случаю, по-соседски навещать познанные им райские кущи, накоротке общаясь с вечностью и бесконечностью. Он переживет изумление и потрясение и заживет спокойной и безмятежной жизнью среди платоновских идей, среди высших ценностей. Чтобы отличать предельные, эмоционально-острые переживания прозрения, высшее постижение от такого рода спокойного, величаво-божественного постижения, я буду называть последнее <плато-познанием>. Высшие переживания действительно переживаются человеком как транс. Однако свет истины навсегда остается с человеком. Человек не в состоянии, даже если бы захотел, вернуться к прежней наивности, к прежнему неведению, он просто не может и впредь быть таким, каким был до озарения. Он не может <зачеркнуть> постигнутое. Он не может снова стать слепым. Должен быть язык, которым можно было бы описать обыденное откровение, ежедневное прозрение, жизнь в Эдеме»

Абрахам Маслоу Дальние рубежи человеческой природы

1. Разделил уровни психической и биологической энергии

Фрейд только поставил вопрос о психике как об энергетической системе. Его ученики пошли гораздо дальше, разделив уровни духовной (психической) энергии и биологической энергии, так что психика имеет сравнительно независимую систему законов от биологических закономерностей. Это привело к очень важному выводу гуманистической психологии о том, что привело к пересмотру теории Фрейда о звериной природе человека. Гуманисты – это те психологи, которые отказываются от этой теории в пользу противоположной, которая гласит, что фундамент психики, ее основа – есть здоровье разума, совести, юмора и сочувствия, а все патологические проявления садомазохизма – это только поверхностная патология. Так что целью своей терапии гуманисты видят высвобождение этого интеллектуального и гуманистического потенциала духовной энергии человека из под наслоений внешней патологии. Такого взгляда придерживались Фромм, Хорни, Маслоу, Роджерс, Адлер, Франкл, Юнг, Олпорт и др гуманистические психологи. У Карла Роджерса есть замечательная теория личности, в основе которой представление о фундаментальном здоровом ядре, которое есть поток и всегда в становлении. Однако, этот спонтанный поток здорового ядра личности скован мертвой маской эгозащиты, конформизма и страха быть самим собой, что приводит к невротическим заболеваниям и останавливает жизнь и рост личности. Он пишет, что пришел к этой теории на основе многолетнего анализа своих бесед с пациентами, и был удивлен когда увидел, что его теория так близко воспроизводит психологию Кьеркегора.

2. Разделили истинное Я и ложное Я.

То что мы называем полем интеллекта и полем эгосистемы, гуманистическая психология именует истинным Я и ложным Я. Уже Платон и Спиноза знали об антагонизме этих двух несовместимых энергий психики, которые люди называют «добром» и «злом». Действительное, каждая из этих энергий представляет собой синдром, то есть системы связанных характеристик психики. Истинное Я (поле интеллекта): рационализм, объективность, страсть к познанию, потребность в истине, в справедливости, совестливость, доброта, великодушие, работоспособность, долг и ответственность, юмор и потребность в эстетике, сильная воля, потребность в одиночестве и одновременно близкая дружба с близкими по духу людьми. Ложное Я (поле эгосистемы): магическое сознание, конформизм, страх сверхъестественных сил, иррационализм, субъективизм, невежество, господство и подчинение, навязчивые влечения, расстроенная воля, стыд, вина, болезненное самолюбие и злорадство, лень и праздность.

Карен Хорни подчеркивает специфику ложного Я как она представлена у Платона: потеря воли (Тирания Надо, не я иду, а меня несет), страх стыда вместо рационального выбора, поиски власти вместо дружбы и искренности. Эрих Фромм противопоставляет отношения садомазохизма (господства и подчинения) отношениям дружбы и искренности, гуманистическую и авторитарную совесть, невротический эгоизм и плодотворную здоровую личность.

Эрих Фромм «Искусство любить»:

«Активная форма симбиотической связи – господство, или… садизм. Садистская личность стремится освободиться из плена и избежать одиночества делая другую личность своей частью. Она растет в собственных глазах и поддерживает себя тем, что включает в себя как часть другую личность, которая ее боготворит. Садистская личность также зависима от того, кто ей покоряется, как этот последний зависим от нее.; не один из них не может жить без другого. Различие лишь в том, что садистская личность распоряжается, эксплуатирует, унижает, причиняет боль, а мазохистская подчиняется распоряжениям, терпит эксплуатацию, унижения и боль. В реальном смысле, это значительное различие; но в смысле более глубоком, эмоциональном, здесь больше общего, нежели различного: и то и другое есть слияние без целостности. Если мы это поймем то не удивимся, что чаще человек ведет себя то как садистская, то как мазохистская личность, – обычно по отношению к разным объектам. В противоположность симбиотической связи зрелая любовь есть связь, предполагающая сохранение целостности личности, ее индивидуальности»

3. Противопоставили ненасыщаемую мотивацию боли (дефита) и мотивацию удовольствия (избытка)

Э. Фромм «Человек для себя»:

«А вот иррациональные желания ненасытимы. Желания завистника, собственника, садиста не исчезают с их удовлетворением, разве что на какой-то момент. По самой своей природе эти иррациональные желания не могут быть „удовлетворены“. Они вызваны внутренней неудовлетворенностью человека. Отсутствие плодотворности и порожденное им бессилие и страх – вот источник этих страстных влечений и иррациональных желаний. Даже если б человек мог удовлетворить все свои желания власти и разрушения, это не избавило бы его от страха и одиночества, а, значит, и от напряжения. Благо воображения оборачивается бедствием; будучи не в состоянии освободиться от своих страхов, человек рисует в своем воображении все больше удовольствий, какие удовлетворят его алчность и восстановят его внутреннее равновесие. Но алчность – бездонная пропасть, а идея освобождения от алчности путем ее удовлетворения – мираж. Источник алчности – конечно же не животная природа человека, как часто считают, этот источник – его ум и воображение».

А. Маслоу:

«Удовлетворение от ликвидации дефицита, как правило, бывает эпизодическим и скоротечным. Наиболее часто встречается следующая схема: в начале имеет место побуждающее, мотивирующее состояние, которое дает толчок мотивированному поведению, задача которого заключается в достижении желаемого состояния, которое, при постепенном и постоянном росте возбуждения и желания, в конце концов, достигает пика в момент успеха и свершения. С этой вершины кривая желания, возбуждения и удовольствия резко опускается на равнину покоя, расслабленности и отсутствия мотивации. Эта схема, хотя и не является универсальной, явно не соответствует мотивации развития личности, для которого характерно отсутствие высшей точки или момента завершения, „оргазма“, конечного состояния: здесь нет даже цели, если понимать ее как итог. Напротив, „развитие“ это постоянное, более или менее непрерывное, движение вперед или вверх. Чем больше индивид получает, тем большего ему хочется, поэтому желание такого рода бесконечно и никогда не может быть удовлетворено».

Карен Хорни «Невроз и личностный рост»:

«при некоторой удаче честолюбцам действительно удается достичь славы, почестей, влиятельности. Но, с другой стороны, добившись на самом деле больших денег, знаков отличия, власти, они, вместе с тем, приходят к ощущению полной тщетности своей погони. Они не достигают мира в душе, внутреннего спокойствия, довольства жизнью. Внутреннее напряжение, ради ослабления которого они и гнались за призраком славы, не ослабевает ни на йоту. И поскольку это не несчастный случай, а неизбежный результат, мы будем правы, заключив, что нереалистичность всей этой погони за успехом – ее неотъемлемое свойство».

Абрахам Маслоу «Дальние рубежи человеческой природы»:

«так называемое <чувство удовольствия>, испытываемое убийцами, садистами, фетишистами, по сути своей не является тем <удовольствием>, которое вызывали в своих экспериментах Олдс и Камийя. Собственно, об этом уже давно известно психиатрии. Любой опытный психотерапевт знает, что за невротическими <удовольствиями> или перверзиями, как правило, стоят обида, боль и страх. Да и наш субъективный опыт говорит о том же. Мы знаем достаточно людей, которые в своей жизни испытывали как здоровое, так и нездоровое чувство удовольствия. Как правило, они отдают предпочтение первому и научаются подавлять второе. Колин Уилсон ясно продемонстрировал нам, что люди, совершающие сексуальные преступления, имеют весьма слабые сексуальные реакции»

В итоге, гуманистическая психология вплотную подошла к открытию психической энергии. Сделать это открытие ей помешала только дарвиновско-позитивистская парадигма, о чем много писал Гордон Олпорт: что позитивизм мешает науке о личности, поскольку сознание выпало из исследований как ненаучный объект исследований. Переход к новой парадигме, основанной на эпистемологии Энергетики, позволяет представить гуманистическую психологию в форме психической энергии.

Глава 5. Теории психической энергии у Кьеркегора

1) Рационалистическая этика и общая природа человека

2) «Кривое зеркало» поля эгосистемы.

3) Отчаяние и страх. Антагонизм этического и эстетического. Закон сохранения силы психики.

4) Виды отчаяния. Притяжения Влюбленности и Самолюбия. Шизоидность.

5) Дневник соблазнителя. Управление автоматизмами эгозащиты.

1) Рационалистическая этика и общая природа человека

Кьеркегор поставил во главе угла своей философии шеллинговский тезис о том, что «существование предшествует сущности». Этот тезис выражал существо их совместного протеста против пренебрежения конкретной реальностью человеческого сознания, действительных закономерностей психики, наукой психологией. Экзистенциализм Кьеркегора изучает, таким образом, духовную энергию конкретных людей, а не пустых абстракций «абсолюта» Гегеля или «материи» Маркса. Неслучайно, экзистенциализм Кьеркегора называли философией человека в противовес философии идей и философии вещей. Кьеркегор сконцентрировался на «существовании» человека, подчеркивая, что это не вещь, как у Маркса, и не идея, как у Гегеля, а природная энергия, энергия психики, духовная энергия, которая имеет свои закономерности, данные ей «Творцом». Эти закономерности он и будет искать в книгах, целью которых станет глубокое изучение этого специфически человеческого «существования» (экзистенциализм).

Поэтому я настаиваю на том, чтобы творчество Кьеркегора делили на религиозные искания, в которых очень мало общего с рационализмом и научным исследованием, и на психологические исследования, которые составляют важный вклад в современную психологию. Это нетрудно показать, анализируя его психологические работы.

Итак, Кьеркегор начал с того, что сформулировал задачу изучения духовной энергии человека. Его «экзистенциализм» изучает существование духа человека, цель которого становление. Это процесс, живая энергия души, в отличие от логических абстракций Гегеля или борьбы классов Маркса. И уже в этой постановке вопроса, Кьеркегор говорит как ученый, который предлагает сконцентрировать внимание на реальной психике человека. В принципе, это уже сделали до него Платон и Спиноза, но они в своих теориях Этики и добродетели делали акцент на здоровой, разумной энергии человека, только вскользь замечая о ущербности порочной «части души». Заслуга Кьеркегора состоит в том, что он сконцентрировал внимание на этой самой порочной части души, берущей начало в страхе и «кривом зеркале» иррационального. Он показал «процесс» существования, как он преломляется в антагонизме этих двух частей души, рассматривая их в тонкостях всех деталей, словно бактерии в микроскоп. Этим и замечательны его психологические работы.

Патрик Гардинер в монографии «Кьеркегор» ошибочно характеризует позицию Кьеркегора в духе Ницше или Сартра, то есть как субъективизм становления свободной воли. «Существование» Кьеркегора субъективно только в том смысле, что объектом исследования является психика самого субъекта познания, то есть человека. Но ничего субъективного в трактовке психики человека у Кьеркегора нет. Он нигде не говорит в духе Канта или Ницше, что человек обладает свободой воли, и тем более, что он сам придумывает себе ценности, как это говорит Кант. Кьеркегор остается на платформе рационализма, и подобно Спинозе утверждает, что человек может оставаться человеком только тогда, когда он соответствует своей природе, которая есть необходимость закономерностей, созданных Творцом. Он возражает Спинозе в том же духе, что и А. Швейцер, когда говорит, что человек, тем не менее, обладает относительной свободой, и называет природу человека «синтезом необходимого и возможного», напуская таким образом гегелевского туману, но ничего не говоря по существу. Это только вопрос недоразумения, только вопрос точных научных формулировок, которые придут со становлением энергетики, как теории познания. Например, определение свободы Спинозы вполне согласуется с мировоззрением Кьеркегора и обретает свою законченность в формулировке энергетической теории познания: человек обладает относительной свободой воли, так как обладает способностью к познанию законов природы и контролю силы природных энергий. Итак, изучение субъекта познания не говорит о том, что воля субъекта не подчиняется объективным закономерностям, как вся прочая природа. Кьеркегор выступил против субъективизма немецкого идеализма, он не мог быть субъективистом сам, хотя Ницше и Сартр именно так истолковали предложенную Кьеркегором философию экзистенциализма.

Психология Кьеркегора уникальный по своей значимости вклад в теорию психической энергии, что нашло свое выражение и признание в становлении гуманистической психологии Э. Фромма, А. Маслоу, К. Хорни, К. Роджерса, Г. Олпорта, В. Франкла, А. Адлера, К. Юнга. Все эти психологи противопоставили «человеческую реальность» как психический процесс, основанный на разуме и совести – биологизму дарвиновских, марксистских, фрейдистских, бихевиористских теорий человека. Фактически они разделили человеческое существование на уровни биологии и психики, заявив, что психика – это независимая или почти независимая от биологии энергия, которая имеет свои собственные закономерности, не сводимые к «царству животных», как выражался Дарвин. И многие из этих авторов прямо ссылаются на Кьеркегора, как К. Хорни или К. Роджерс, на других он оказал косвенное влияние.

Каждый психолог подчеркивает в трудах Кьеркегора отдельные стороны, которые им ближе. Я попробую сформулировать, в чем вклад Кьеркегора в теорию психической энергии в самых важных, фундаментальных аспектах в целом.

Прежде всего, надо отметить, что о здоровой духовной энергии человека Кьеркегор говорит в полном соответствии с классическим рационализмом Платона и Сократа, а именно, как о силе «Я» возрастающей вместе с ростом сознания. То есть, добродетель остается в тесной корреляции с разумом, как то имело место у почтенных классиков античности. Неслучайно, Сократ был любимым философом Кьеркегора, и темой его диссертации. Так, Кьеркегор пишет в «Болезни к смерти»: «Однако сознание, внутреннее сознание – это решающий фактор. Решающий всегда, когда речь идет о Я. Оно дает этому Я меру. Чем больше сознания, тем больше Я; ибо чем более оно вырастает, тем более вырастает воля, а чем больше воли, тем больше Я. У человека без воли не существует и Я; однако чем больше воли, тем более он осознает самого себя. Я – это осознанный синтез бесконечного и конечного, который относится к себе самому и целью которого является стать собой самим, – что совершенно невозможно для него иначе, как в отношении к Богу…Чаще всего люди далеки от того, чтобы счесть высшим благом отношение к истинному, то есть свое личное отношение к истине; подобно тому как они далеки от того, чтобы вместе с Сократом сознавать, что худшее из зол – это заблуждаться; у них чувства чаще всего побеждают разум. Почему же? Попросту он является жертвой чувственности, и душа его совершенно телесна, жизнь его знает лишь категории чувств – приятное и неприятное, отказываясь от духа, истины и прочего… Он чересчур погружен в чувственное, чтобы обладать отвагой и выносливостью быть духом».