Покушение на Бэга Баррета

– В технических коридорах у третьего гра-накопителя.

– В третьей клоаке? – хмыкнул Харджепп. – Где мы как раз позавчера обновили датчики контроля?

– Так точно! Он крайне опасен, адмирал, – именно поэтому, кстати, я и не стал привлекать гражданских для его ареста. Ну и заодно, конечно, хотелось избежать общественного резонанса задержания – мы же не можем запретить понятым в прямом эфире делиться подробностями следственных мероприятий.

– Ах да, общественного резонанса! – не удержался адмирал. – То есть выводить задержанного в наручниках в толпу аккредитованных при Орбиполе журналистов – это, Вен, не общественный резонанс?

– Толпу журналистов? – ошарашенно повторил Моффат, снова бледнея.

– Кадеты! Что мы видим на столике слева от столь надежно взятого на прицел человека?

– Наладонник нестандартной конструкции, сэр! – первым среагировал юноша, продолжавший держать на вытянутых руках парализаторы.

– И согласно протоколу восемь двенадцать… – вкрадчиво продолжил адмирал Харджепп.

– При любой попытке задержанного выйти с кем-либо на связь открываем огонь на поражение! – продолжил чеканить юноша. – А в случае задержания особо опасного преступника необходимо техническими методами заранее подавить связь в радиусе как минимум трех метров.

– Ня Лё отключил связь в радиусе пяти метров, – поспешил уточнить Моффат.

– То есть, даже если задержанный сможет отправить со своего наладонника сигнал, он будет перехвачен и до адресата не дойдет?

– Так точно, сэр! – бодро подтвердил Ня Лё.

Адмирал Харджепп вздохнул.

– Мадемуазель Ня Со, уберите оружие в кобуру, – велел он.

Ствол парализатора еще раз ощутимо дрогнул и тут же перестал давить на затылок Весса.

– Джентин, будь добр, расскажи коллегам про общественный резонанс. Раз время мы уже упустили. А я пока отойду и вызову свой ландиак.

Весс учтиво кивнул.

– Хотя я и не знал о пяти пострадавших, тем не менее имел основания опасаться, что сегодня утром Орбипол предпримет в отношении меня избыточно силовые меры, – как можно спокойнее произнес он, ловя себя на мысли, что его крайне беспокоит присутствие рядом неопытных, а потому трудно просчитываемых стажеров. – Поэтому не только пригласил адмирала Харджеппа на встречу к восьми часам, но и приготовил экстренное сообщение о моем аресте. Спустившись сюда из номера, я каждые тридцать секунд отправлял через свой наладонник сигнал об отсрочке рассылки. И так как после того, как я допил кофе, очередной сигнал мне отправить не удалось, то, думаю, уже сейчас вход в отель именем Лэннарда перегородил как минимум второй орбитальный – благо, их центральная студия в одном особняке отсюда. Остальные подтянутся в течение пяти-семи минут. Так что к моменту завершения обыска моего люкса ускользнуть без общественного резонанса было бы уже невозможно.

– Ничего! С резонансом или без, у нас такие улики, что вам придется все рассказать! – сузив глаза, угрожающе проговорил Моффат.

– Вен, за двадцать лет с того момента, как вы неожиданно объявились у нас в Мо-сити, можно было бы уже избавиться от этой вашей земной армейской привычки недооценивать репортеров, – проворчал адмирал. – Юноша, уберите стволы! И быстро все в машину – в управлении договорим.

Снизу, вопреки всем станционным правилам, к террасе подлетел красный, один в один в тон мундира адмирала, ландиак с полностью поднятым защитным бортом. Он продавил сразу потерявший незаметность силовой щит, что надежно защищал террасу не только от любопытных глаз, но и от следящих устройств. Внутри было восемь кресел, так что места хватило всем. Стажеры, оказавшиеся близнецами, сели вперед, против хода движения и по обе стороны от Моффата. Весс, едва успевший схватить со столика наладонник, – с краю по левому борту, а адмирал разместился в конце салона. Защитный борт стремительно опустился, громким щелком сообщая, что ландиак вновь герметичен, машина плавно скользнула вниз, словно не замечая дернувшийся было ей наперехват шар с линзами камер. И вмиг оказалась на другой стороне бульвара. В окнах справа мелькнул кампус, затем ландиак на полной скорости влетел в какой-то тоннель, который точно не значился ни на одной известной Вессу схеме гравистанции, и не прошло и пяти минут, как машина оказалась на стоянке под центральным офисом Орбипола.

– Стивен, отпустите своих людей и проводите Весса в восьмую. А я пока хотя бы немного собью эту волну ненужного информационного шума. – Джеймс Харджепп никогда не получил бы звание адмирала, не умей он общаться с теми, кто в силу специфики профессии или сиюминутного интереса обязан был подозревать службу безопасности в ужасах, помноженных на страх. – И Эйса ради, никаких наручников!

Близнецы тут же словно испарились. Моффат, подчеркнуто предупредительно открывая перед Вессом каждую дверь, довел его до указанной комнаты допросов – единственной экранированной по самому высшему разряду – и с улыбкой, не сулящей ничего хорошего, махнул в сторону раскрытого шлюза.

– Прошу располагаться со всеми удобствами! Ваши права я лично зачитаю вам внутри!

В комнате, отделенной от коридора полноценным космическим шлюзом с двумя бронированными дверьми, располагался монолитный овальный стол, судя по всему, являвшийся продолжением пола, несколько легких стульев и почти шарообразная конструкция, из верхней части которой торчал какой-то зеленый стебель.

Весс аккуратно присел и с крайне скучающим видом выслушал положенные стандартные фразы, которые, как всем известно, сотрудники Орбипола обязаны произнести при аресте.

Моффат как раз закончил с несколько растянутыми, но все же необходимыми формальностями, когда шлюзовая дверь отъехала в сторону и в комнату с двумя огромными баулами в руках боком вошел лейтенант Орбипола.

– Воздух в шлюзе, старший инспектор! А адмирал разве не с вами?

– Он сейчас будет, адъютант, – недовольно пробурчал Моффат. – Со своими контактами в СМИ только договорит.

– Отлично!

Лейтенант, словно фокусник, раскрыл баулы, выставил перед Вессом и Моффатом два огромных прозрачных термоса, один из которых на три четверти был заполнен лунным кофе, а другой – оранжевым чаем, многоярусную менажницу с разнообразными закусками, несколько плошек с джемом и сноровисто сервировал стол на четверых всеми пятью видами столовых приборов, тарелками и высокими фарфоровыми бокалами с крошечными серыми треугольниками сбоку – единственным элементом, что выдавал во всем этом великолепии принадлежность к отелю «Лунная скала». Лейтенант делал это так завораживающе ловко, что и Моффат, и Весс откровенно прозевали появление адмирала.

– Линк, что это такое? – второй раз за утро удивился он.

– Ваш заказ, адмирал! – тут же вытянулся в струнку юноша. – Доставлен пять минут назад из «Лунной скалы» на центральный пост! Взял на себя смелость принести сюда, а не к вам в кабинет.

– Только вот, лейтенант, я ничего не заказывал.

Моффат чуть отодвинулся от стола.

– Вы хоть их проверили, адъютант? – зло прошипел он.

– Разумеется, сэр! Сканеры центрального поста пока работают.

– Это я сделал заказ от имени адмирала, – поспешил вмешаться Весс. – И сделал его, еще не будучи арестованным, что, думаю, важно с вашей бюрократической точки зрения.

– Вам не кажется, что вы слишком много на себя берете, мистер сыщик? – спросил Моффат, тяжело опускаясь на ближайший стул. – И почему, кстати, заказ на четверых? Нам ждать на центральном входе вашего сообщника?

– Нет, просто я рассчитывал, что следователей будет двое, – пожал плечами Весс.

– Лейтенант Шум, спасибо за инициативу, кофе сейчас будет очень кстати. – Адмирала явно развеселила эта история. – Вы свободны. И переведите на публичный счет Джентина Юэ Весса половину стоимости этого завтрака.

Адъютант коротко кивнул и исчез было за дверью шлюза, но не прошло и минуты, как он вдруг вновь объявился на пороге.

– Шум, что еще? Вы забыли выставить нам десерт?

– Нет, адмирал. Но через центральный пост только что прошел гра Напо. И он хочет встретиться с вами по тому самому делу, в рамках которого задержан мистер Весс.

– Арестован мистер Весс, – резко поправил адъютанта Моффат.

– Задержан, старший инспектор, задержан, с целью защиты от возможных угроз, – задумчиво проговорил адмирал, наливая себе полный бокал кофе. – Линк, раз уж вы вернулись, включите нам две записи из дела Весса. Мы как раз успеем их глянуть, пока вы проводите гра Напо сюда.

Адъютант Харджеппа подошел к шарообразной конструкции, выдвинул панель и легко махнул по ней ладонью. На противоположной от входа стене тут же появилось четкое изображение магистрального коридора гравистанции, по стенам которого тянулись толстые кабели. В нескольких местах они ныряли в полутемные провалы – судя по всему, технические тоннели. Первая запись закончилась еще до того, как за адъютантом закрылась внутренняя дверь шлюза. Затем началась снова, уже в замедленном режиме. Из среднего провала на середину широкого коридора выскочили двое людей – совершенно безликих и с электронными маркерами в виде скабрезно оттопыренного пальца. Появившаяся было в кадре со спины миниатюрная фигура в комбинезоне с маркером инженерной службы гравистанции – правда, почему-то синим, как во времена ее строительства – тут же остановилась и обманчиво медленно махнула рукой. Двое в ответ двинулись вперед, разводя в стороны руки, а инженер прыжком исчез из кадра.

Вторая запись оказалась уже не такой скоротечной и гораздо более интересной. Камера была расположена над перекрестком двух коридоров. Вот все тот же инженер быстрым уверенным шагом сворачивает из одного коридора в другой, останавливается и снова делает стремительный мах левой рукой. Едва заметно качает головой и отступает к дальнему углу перекрестка. Оттуда, куда он хотел свернуть, появляется троица – лиц не видно, маркеры, даже похабные, отсутствуют совершенно. Зато у каждого по электрошокеру. Со стороны, откуда пришел инженер, помахивая руками и явно кривляясь, выскакивает уже знакомая пара людей. Инженер поднимает голову и сквозь искусно наложенный грим на мгновение необычайно четко проступают глаза. Он вновь, на этот раз медленно и словно для проформы, машет левой рукой. И в это же время правой выхватывает из рукава серый цилиндр, который система наблюдения мгновенно маркирует ярко-красным пояснением «боевое оружие». Мгновение – и трое уже валяются на полу, еще одно – и застывшая в ужасе парочка разделяет их незавидную участь. Инженер бесстрастно поднимает цилиндр к потолку, и изображение резко гаснет. После чего вновь появляется тот кадр с льдистыми глазами – система прокручивает его через несколько фильтров и вдруг выдает четкий серебристый маркер: «Джентин Юэ Весс» и пять точек хронофиксации у отеля «Лунная скала», одна из которых указывает на служебный вход.

– Парализатор вы умно расплавили прямо на месте. Так что, если бы не этот сбой маскировочных линз именно в тот момент, когда вы смотрели прямо в камеру, – признаю, нам было бы сложно привлечь вас к ответственности, – деловито прокомментировал запись Моффат, прекрасно понимая, что каждую его фразу очень скоро будет пристально анализировать как минимум сотня тысяч человек.

– Меня там не было, старший инспектор.

– Мистер Весс, я же объяснил вам ваши права. И могу добавить, что любой, даже начинающий, адвокат посоветовал бы вам честно во всем признаться и упирать на очевидную самооборону. Что вы там такое на себе тащили? Золото в слитках с монограммой Бэга Баррета?

Весс проигнорировал этот провокационный вопрос и с задумчивым видом тоже налил себе кофе.

– Адмирал, я официально заявляю, что не имею никакого отношения к данному правонарушению. Тем не менее только что продемонстрированный инцидент является побочным результатом моего расследования, которое я действительно веду в интересах Бэга Баррета и которое связано с покушением на смертоубийство.

Моффат фыркнул, явно сдерживая смех, а Харджепп вдруг широко улыбнулся чему-то своему, глядя мимо Весса.

– Конечно, конечно, смертоубийство, – произнес он. – И раз уж ты устроил мне тут кризис на ровной скале, сделай одолжение, разреши ограниченную публикацию одного снимка из этой переговорной.

– Да Эйса ради, – беспечно махнул рукой Весс. – Но сегодня вечером я планировал с твоей помощью собрать эту головоломку, что будет сложно в статусе…

– Это будет просто, – перебил его адмирал, прямо на столе на одной ему видной клавиатуре набирая какое-то сообщение. – Вен, и, очень прошу, эмоционально соберись. Ши Бо, уж на что спокойный, в прошлый раз чуть истерику мне не закатил.

Моффат наконец сдался, плеснул в бокал кофе и опрокинул его одним махом.

– Я очень постараюсь, адмирал.

– Кофе прекрасный, не правда ли? – заметил Харджепп, будто вел светскую беседу в поэтическом салоне, а не находился в допросной Службы безопасности, происходящее в которой не было доступно в режиме онлайн ни одному общественному контролеру. – Ого! А карточка-то уже перевалила за сто тысяч просмотров.

Шлюз снова распахнулся, и в комнату с уверенностью человека, за спиной которого находится не меньше роты космодесанта, вошел старик с седыми волосами, собранными на затылке в хвост, пронзительными голубыми глазами и глубокими морщинами на лице. Именно такой вид имел бы в старости какой-нибудь фотохудожник из знаменитой Марсианской артели.

– Воздух в шлюзе, гра Напо, – поприветствовал его адмирал. – Прошу вас, присаживайтесь и разделите с нами этот скромный завтрак.

– Воздух в шлюзе, адмирал, – ответил старик, подвинул стул и сел во главе овального стола лицом к шлюзу.

– Джентин Юэ Весс, старший инспектор Моффат, позвольте представить вам гра Напо, который в последний раз удостоил нас такой честью, как личный визит, в самом начале Серой декады.

– Я уполномочен передать вам извинения за беспокойство, адмирал, – негромко проговорил человек, статус которого в преступной иерархии гравистанции был выше любого кэпо. – И вручить пять видеозаявлений, заверенных юридическим программным комплексом Мо-сити.

– Надо полагать, заявлений тех самых добропорядочных граждан, что ночью были доставлены в первичный коматорий?

– Именно этих глупых молли, адмирал.

Гра Напо аккуратно налил чаю в свой бокал, показательно чуть пригубил его и достал из внутреннего кармана гибкий экран, на котором сразу проявилось лицо молодого человека, целиком покрытое татуировками.

– О, Эйса ради, гра, вы нам тут весь завтрак испортите! Вен, проводи гра в пятую и лично оформи все как положено. И не забудь отменить арест Джентина Весса. – Адмирал сделал театральную паузу. – Я ведь правильно понимаю, гра, вы нам принесли признания, которые не позволяют рассматривать людей кэпо Барино как жертв преступления? А заодно, согласно уже лихому протоколу, означают, что тому, кто выбил их в аут, не угрожает никакая бедовая месть?

– Приятно иметь дело с проницательным человеком, Джеймс, – ответил гра Напо, чутко следя за реакцией Весса.

Тот бесстрастно выбрал с менажницы авторский бутерброд с рыбным паштетом, украшенный треугольным кусочком ржаного блина с каплей сгущенного молока – шеф-повар «Лунной скалы», очевидно, имел собственное представление о самом странном классическом рецепте земных орбит.

Старший инспектор хмуро отставил чашку.

– Как изволите, гранд-адмирал, – проворчал он. – Обыск в номере господина Весса я в таком случае тоже отменю. Гра Напо, буду рад вас выслушать в менее бессмысленно претенциозном месте.

Весс дождался, пока Моффат и гра Напо выйдут, и сразу перешел к делу, которое так и не смог обсудить на террасе отеля:

– Мне нужна эффективная помощь Орбипола, Харджепп. Речь и впрямь идет о человеке, который намертво хотел убить моего клиента Бэга Баррета и определенно представляет угрозу для других жителей Мо-сити. – Весс огляделся по сторонам. – Кстати, адмирал, сколько человек аккредитовано у вас на просмотр того, что здесь происходит?

– Больше двух миллионов. И так как из них почти все не в курсе того, кто такой гра, через три месяца мне предстоят крайне интересные объяснения.

– Ну, даже я про то, кто такие были и есть гра, узнал только через несколько лет работы. У вас на станции он один?

– Нет, уже несколько. Просто гра Напо единственный из них, кому в исключительных случаях разрешено вести с нами дела.

– Эти заранее записанные видеообращения. Они ведь делаются для того, чтобы оградить от полицейского преследования тех, кто вышел победителем из криминальной разборки?

– Именно! Что ставит перед нами вопрос – какое же место Джентин Весс занимает в криминальной иерархии? Раз за него хлопочет сам гра Напо?

– Если он хлопочет за меня. Но вообще странно, что эти ребята так и не поняли, на кого нарвались.

– Ну, с первых двух молли спрос невелик, а вот один из троицы уже стал жинеро – должен был масть считывать. Сдается мне, кэпо Барино очень скоро пожалеет, что не учит своих людей лихим понятиям. Но мы отвлеклись. Ты меня вызвал на утренний разговор, ожидая стремительных действий со стороны нашего ведомства?

– Я лишь подозревал, что они возможны. В первую очередь я хотел обсудить с тобой полицейскую операцию приоритетного уровня, подробности которой раньше времени не должны быть доступны миллионам ваших общественных кураторов.

– Хорошо, я слушаю. Тем более что это твое фото уже успокоило самых ретивых наших контролеров. Треть миллиона просмотров за несколько минут. Эдак и до абсолютного рекорда дойдет. Знаешь ли, не каждый день Орбипол проводит задержания, фигурант которых рассылает сообщения о скором аресте чуть ли не всем журналистам Мо-сити.

Весс бесстрастно скользнул взглядом по изображению того, как он увлеченно выбирает бутерброд на менажнице, а обескураженный Моффат смотрит на адмирала, который с явным наслаждением пьет кофе.

– Сегодня вечером я собираюсь раскрыть это дело. Потребуется группа оперативного реагирования. И чтобы ее обязательно возглавлял старший инспектор Моффат.

– Это мы сделаем.

– Есть еще мелочи, и они как раз из того разряда, что подпадают под экстра-мораторий.

Адмирал кивнул, ввел со стола какую-то длинную последовательность символов. В комнате погас свет и заиграла громкая музыка.

Джентин Весс сумел изложить свою просьбу за несколько минут. Адмирал выключил «дискотеку», как с чьей-то легкой руки прозвали режим высочайшей секретности, и задумчиво потер переносицу.

– Любишь ты все-таки сложные решения. Хорошо, я согласен. Опергруппу выделю. И надеюсь, годового моратория на этот разговор нам хватит.

Они посидели в блаженной тишине, наслаждаясь лунным кофе, еще пару минут, прежде чем дверь шлюза вновь распахнулась и на пороге появился мрачный Моффат.

– Джентин Юэ Весс, я официально извещаю вас о том, что алгоритм полицейского расследования в отношении вас прекращен в связи с отсутствием состава преступления. Вам присвоен статус жертвы разбойного нападения, в соответствии с которым вы имеете право обратиться к админу Мо-сити для получения компенсации от виновников нападения.

– Спасибо, Вен! – Джентин Весс поднялся из-за стола и едва заметно поклонился адмиралу. – Я обязательно рассмотрю эту возможность.

И уже проходя в шлюз переговорной, бросил через плечо:

– И очень жду вас вечером, старший инспектор!

***

Гостиная сверкала бриллиантовыми огнями. И лишь окаймленный платиновым орнаментом огромный угольный срез с намеком на древний папоротник, заменивший зеркало на стене напротив парадного входа, настраивал на серьезный лад, одним своим видом напоминая, что речь пойдет не о послевкусии гавайских водорослей, а о жизни и смерти.

По просьбе Весса все собравшиеся расположились точно так же, как и двадцать лет назад. Бэг Баррет снова уселся на свое место во главе овального дубового стола. Справа от него, лицом к парадному входу, с нарочито томным видом расположилась Танни Хутохут, затем – настороженный, будто голодный дрозд, Тим Баррет и улыбающийся Долфин. В специальном кресле справа от профессора была установлена голографическая сфера, и из нее в строгом черном костюме, который несколько терялся на фоне панорамы космоса, на хозяина особняка невозмутимо смотрела Сэнди Воу. Слева от Бэга Баррета из такой же сферической конструкции, только разместившись за пультом управления в прошлом боевого крейсера, а не на обзорной площадке легкомысленной космической яхты, на собравшихся глядела Агата Марлионе. Рядом с ней, напротив своего сына и профессора, сидели Тахо и Элли Баррет. Сам Джентин Весс сел в кресло в торце стола, что пустовало в день преступления, а позади него, у выхода на кухню, с мрачным видом встал старший инспектор Моффат, которому пришлось перед этим выдержать необычайно жаркий словесный бой с Мирроу. Дворецкий был категорически против присутствия в доме опергруппы Орбипола и сдался лишь после того, как и Бэг Баррет, и Агата Марлионе уверили его, что не видят в этом никаких нарушений их владетельных прав.

Бэг Баррет требовательно постучал вилкой по хрустальному бокалу.

– Мистер Весс, весь этот курятник снова в сборе, – важно произнес миллиардер, дождавшись, когда стихнет последний отзвук мелодичного звона. – Только двое присутствуют в качестве виртуальных проекций – писательница леди Воу и считающая себя ученой Агата Марлионе. Очень надеюсь, вы достигли успеха в расследовании, а не собрали нас здесь, чтобы попытаться спровоцировать горе-убийцу на публичное признание своей вины.

Джентин Юэ Весс учтиво поклонился миллиардеру и выложил перед собой оба орудия преступления.

– Мистер Баррет, времена, когда признание вины было единственным возможным доказательством, давно прошли даже на Земле. Поэтому я сразу перейду к результатам расследования. И подозреваемому номер один, его возможностям и, главное, побуждающим мотивам совершить преступление.

– К загадочной тени из прошлого? – искренне заинтересовался Тим Баррет, нервно комкавший салфетку с той самой минуты, как в сферическом проекторе появилась Сэнди Воу.

– Нет, Тим. К хозяину этого роскошного особняка – Бэгу Баррету.

Тучное лицо миллиардера пошло красными пятнами.

– Что?! – чуть ли не прорычал он. – Но это же я нанял вас для расследования! Зачем мне…

– Вот именно, зачем было вам, заказчику расследования, скрывать множество фактов, имеющих прямое отношение к этому делу? – перебил его Весс. – Как будто речь шла не о покушении на смертоубийство, в результате которого вы потеряли одну двадцатую своей роскошной жизни и, возможно, не один десяток миллиардов, а о банальном хищении. Вы так оригинально хотели скрыть свою некомпетентность в качестве начальника службы собственной безопасности? Или здесь лежит что-то иное? Например, организация покушения на самого себя – с целью облегчить бракоразводный процесс или бросить тень на племянника?

Бэг Баррет чуть не задохнулся от негодования.

– Впрочем, основной мотив, очевидно, был иным. Ваша инициатива по запрету виртуальных вселенных людоедского толка не нашла понимания ни у совета директоров вашей собственной трансорбитальной корпорации, ни у лидеров мнений юпитерианских орбит, ни у большинства психофизиологов. Шокирующее преступление против вас, которое так явно указывает на заядлого игрока, вполне могло кардинально изменить отношение людей к забавам насильственного толка и привести к законодательному запрету алых виртуальных миров. Мог в дело вмешаться и другой личный мотив. Во время нашего вчерашнего обеда здесь вы весьма проникновенно изображали человека, только-только заподозрившего в измене собственную любовницу. Однако, согласитесь, крайне сложно поверить, что хитроумный и беспринципный глава одной из крупнейших частных трансорбитальных корпораций мог быть так слеп. Особенно учитывая тот факт, что фальш-окно его кабинета можно переключить на любую панораму, начиная с вида на Юпитер и заканчивая ландшафтами его роскошного сада. Мог ли Бэг Баррет так рассвирепеть, чтобы не только в грубой форме отказать племяннику в финансовой поддержке, но и в порыве чувств изменить первоначальный замысел и пожертвовать собственным здоровьем еще и для того, чтобы бросить на Тима тень подозрения в ужасном преступлении?

– Теоретически мог, – зло прищурившись и вытянув руку в сторону Бэга Баррета, воскликнул его брат. – Но как, по-вашему, он это провернул? Сам в себя выстрелил из двух стволов? А потом, парализованный, умело разбросал по дому улики?

– Тахо, преступный замысел такого рода предполагает подготовку и привлечение к делу сообщника. Надежного человека, который неоднократно доказал свою личную преданность. Только в этой комнате таких как минимум двое. – Весс вежливо кивнул сперва Торри Таймсу, что вытянулся у камина и старательно пытался изобразить предмет интерьера, а затем дворецкому, который встал у выхода в библиотеку и всем видом выражал готовность выполнить любую просьбу членов семьи.

– Послушать вас, так я прямо какой-то жирный рыжий паук в банке! – заорал Бэг Баррет, придя наконец в себя от изумления. – Но я и правда ничего не знал о подростковых шашнях Тима! И уж тем более не собирался ради миллиона идиотов ушатать себя наложением биополей!