Покушение на Бэга Баррета

Удивительно, но на миг миссис Марлионе стала очень похожа на Бэга Баррета.

– Мистер Весс, конструкцию, собранную в нашей лаборатории двадцать лет назад, можно назвать чем угодно, только не научной установкой. И последний, кто необходим для ее оценки, – это космофизик.

– А первый?

– Первый – психиатр. Я сразу говорила Бэгу, что этот так называемый хронопроект – полная чушь. Человек взял каркас от агрегата космической сварки, подключил к нему компьютерное оборудование с программным обеспечением, собранным из конструктора для студентов, и с десяток таймеров и различных красивых блоков от самых разных устройств. Эйсом клянусь, там даже кантилеверы были прикручены! Максимум, на что была способна эта конструкция, – красочно взорваться. Что, собственно, и произошло.

– А этот призрачный контур?

– Когда взрывается аккумуляторная батарея сварочного аппарата весом в тонну, а вокруг полно разных конструкций и силовых полей, у вас на стенах может образоваться масса контуров! И при желании в каждом из них можно рассмотреть дикаря с дубиной, рыцаря или даже танк.

– То есть милую гипотезу про человека, якобы попавшего…

– Не имеет смысла даже обсуждать. Можете отправляться в Trigg – там обожают включать в игровой процесс такого рода байки, наивно полагая, что именно это и именуется постмодернизмом.

– Но зачем мсье Долфин устроил научную мистификацию?

– Ради трактата Троппа, разумеется! Ему был нужен повод попасть к нам в особняк и изучить его в физическом первоисточнике, а не в крайне небрежно сделанных перед Первой Орбитальной цифровых копиях.

– И надо отдать ему должное, он обнаружил в этой старинной распечатке, которую я держал в исторической коллекции, и второе, и третье дно, – глухо заметил Баррет, расправившийся наконец с последним куском. – И теперь ценность этого документа выросла на порядок.

– Это документ – достояние человеческой цивилизации, а потому его ценность и была, и есть абсолютна. Кстати, мистер Весс, Долфин сегодня выступает с очередной лекцией здесь в Университете.

– Я знаю. «Политические взгляды Линка Троппа через призму медийных провокаций». Как можно пропустить столь уникальную возможность?! – откликнулся Джентин и развернулся к Мирроу. – Каэйли, можете вызвать мне кар?

– В этом нет необходимости, Каэйли, – улыбнулась Марлионе. – Я как раз еду сейчас в Университет и с удовольствием подвезу мистера Весса на своем ландиаке. Милый, ты ведь не против?

Бэг Баррет снова широко раскинул руки – ладонями вперед.

– Нисколько, юбчонка! Развлекайся! И не забывай, что ландиак моей корпорации в твое выходное микропособие не входит!

***

Свой образ во внутренней системе Университета Мо-сити профессор Долфин сконструировал один в один со своими внешними данными: суховатый низкорослый мужчина с седыми волосами и глубокими темными глазами, выдавшими в нем человека старше трехсот стандартных лет. Хотя Университет, как и подавляющее большинство орбитальных высших учебных заведений, традиционно ограничивал в выборе образов для присутствия на общих лекциях лишь студентов. Преподаватели же могли использовать даже собственные, сконструированные специально для себя виртуальные локации. Но и здесь Долфин выбрал стандартный вариант главного университетского зала и теперь стоял за кафедрой из темного дерева, чуть заметно щурясь на несколько тысяч человек, проявляющихся на своих местах в амфитеатре. Лишь пятая часть присутствовавших использовала типовые студенческие профили, остальные имели и желание, и, главное, возможность присутствовать на лекции в индивидуальном облике.

Джентин Весс легко мог оказаться в зале, однако решил, что с него вполне будет достаточно просмотра трансляции, которая была организована в небольшой гостиной политологического факультета. Именно отсюда вел коридор к отсекам виртуальной реальности для приглашенных лекторов, и именно здесь, по словам его хорошего и давнего знакомого, а по совместительству проректора Университета Мо-сити по внешним связям, было запланировано непродолжительное общение профессора с несколькими студентами и преподавателями факультета. Впрочем, большинство людей, конечно, вряд ли бы сочли чем-то непродолжительным половину университетского часа.

В углу гостиной сидел очень пожилой мужчина и сосредоточенно вычерчивал на почти метровом планшете какие-то витиеватые формулы. Даже не будь Весс сыщиком, он бы не смог не заметить, что для короткой встречи именно с этим человеком Агата Марлионе и приехала в Университет. Лекция началась минута в минуту, с хорошо известных каждому школьнику тезисов о шагах в будущее, а потому Весс позволил себе отвлечься и поразмыслить о том, могут ли что-то дать результаты анализа крови Баррета, сделанные сразу после покушения. Однако почти сразу – опять-таки по университетским меркам – профессор сумел его удивить. Мультфильмы о злом ученом, поедающем людей? Однако интересный способ борьбы с новой идеологией. Космофизик насмешливо фыркнул из своего угла.

– Опять они не различают людей и людей. Весь смысл был в том, что в мультфильме он охотился исключительно за низовиками, – недовольно пробурчал он, рывком перевернул планшет и продолжил писать на обороте.

Больше никаких реплик он себе не позволял, с искренним интересом углубившись в расчет пары уравнений, стремительно упрощавшихся под его совсем не старческим напором. Общеизвестно, что космофизика – наука исключительно молодых, но, по всей видимости, ученый был из того времени, когда это еще не доказали.

Профессор Долфин тем временем уже вовсю рассказывал о трансформации плана Троппа по привлечению внимания к своим революционным идеям по изменению политического строя провокационными выходками, которые при известном желании действительно можно было назвать неоканнибализмом. И про то, как образ безумца позволил ему закончить практически все приготовления для захвата власти на орбитах Земли и лишь предательство ближайших соратников помешало этим планам. Не став заострять внимание на банальностях о том, что ни один архив не позволяет достоверно определить точное время и место гибели Линка Троппа, профессор коротко рассказал, как его настойчивое стремление изучить оригинальную версию политического завещания величайшего мыслителя последнего тысячелетия было награждено обнаружением шифра. Как исследование чуть не остановилось на промежуточном этапе и как вскрылось истинное содержание секретного дополнения к тексту, прятавшееся за перечислением координат на поверхности Земли.

– Сегодня, благодаря множеству научных работ в этой сфере, мы уверенно можем заявить, что политические события времен Второй Межорбитальной, в том числе исторический боевой рейд океанского крейсера «Бездна», являются результатом хорошо подготовленной цепной реакции, запущенной последователями Троппа с помощью того самого ультразвукового сигнала, что был зашифрован в единственном дошедшем до нас оригинале «Пяти шагов в будущее»!

На этой высокой, хотя и не ультразвуковой, ноте Долфин закончил открытую лекцию и начал отвечать на вопросы из зала. Разумеется, никто не спросил, почему единственный в своем роде экраноплан океанского класса стал вдруг крейсером. И не слишком ли легкомысленно называть рейдом двухлетнюю войну на океанских просторах.

В гостиной профессор появился лишь через сорок минут, в необычайно приподнятом настроении, и, приветливо махнув рукой космофизику, который задумчиво постукивал по одной из переменных в правом углу планшета, сразу направился к Вессу.

– Здравствуйте, молодой человек! Меня предупредили о вашем визите. Я весь внимание и готов хоть устно, хоть письменно ответить на любые ваши вопросы.

Весс учтиво кивнул:

– Весьма рад. Ваш научный эксперимент…

– Вы хотели сказать, псевдонаучный? – Долфин широко и заразительно улыбнулся.

– Эпитеты в данном случае неважны. Он мог, по-вашему, закончиться переносом биологического субъекта?

– Разумеется, нет. Сумей мы на минуту изъять из пространства-времени даже биологический объект молекулярного размера, это стало бы научной сенсацией, на фоне которой обнаружение шифров Троппа было бы школьным рефератом.

– И вы затеяли эту мистификацию, чтобы втереться в доверие к мистеру Баррету?

– Мистер сыщик, я затеял ее по просьбе самого Бэга Баррета, у которого, как вы, возможно, уже знаете, были и есть весьма специфические представления о юморе и насмешках над родственниками. Именно эта мистификация и стала платой за возможность изучить оригинал главного труда Линка Троппа. И при этом заказчик настаивал на обязательном красочном взрыве.

Весс медленно сжал, а затем точно так же разжал кулаки.

– Так контур на стене – якобы от спаленного человека – и якобы открытая кем-то дверь – тоже…

Долфин чуть нахмурился.

– А вот такого у нас в сценарии не было. Либо случайность, либо… либо Баррет решил и над нами с Сэнди так подшутить.

Он непринужденно улыбнулся, взял с подноса высокий бокал – официант в белой куртке с серебристым гербом университета на рукавах как раз учтиво остановился рядом – и чуть пригубил пенящийся напиток.

– Кстати, вы знакомы с профессором Гуровым?

И Долфин представил Джентина Весса тому самому космофизику, что наконец-то оторвался от своего планшета и несколько растерянно держал теперь в вытянутой руке пузатый бокал с темно-красным вином, который мимоходом вручил ему один из официантов.

– У вас легендарная фамилия, – почтительно заметил Весс, чем-то явно развеселив Долфина. – Вы часом не родственник капитана «Бездны»?

– Нет, нет, не родственник, – рассеянно ответил Гуров, с заметным облегчением водружая бокал на пустой поднос в руках милой официантки. – А вы, стало быть, редкий в наше время профессионал? Сыщик. Хотя и производите впечатление ученого из области высоких энергий.

– Что вы, что вы, – поспешно отмахнулся Весс. – Откровенно говоря, из этой области я знаю только один стародавний анекдот – и ничего больше.

– И какой же? – искренне заинтересовался Гуров.

– Та знаменитая история о том, что на самом деле E равняется мс2 плюс один.

– С чего вдруг? – хмыкнул было Долфин, учившийся явно не на орбитах Земли, и вдруг негромко рассмеялся. – Из-за того, что это покажет любой практический опыт?

– Именно, – подтвердил Весс.

– Плюс один… – вдруг задумчиво протянул космофизик, перехватил планшет, вглядываясь в него словно впервые, и двинулся в свой угол, не замечая молодых людей, которые благочинно выстроились в нескольких шагах от беседующих профессоров. Его тут же мастерски обогнул проректор Пэн Шань, чуть полноватый, наголо бритый мужчина в темно-синем одеянии, который, собственно, и помог Вессу встретиться сегодня с Долфином.

– Джентин, ты уже выяснил все, что хотел? У нас тут очередь из десятка аспирантов…

– Да, да, – торопливо оторвав взгляд от Гурова, ответил Весс. – Профессор, только один вопрос. Поможете мне связаться с вашей бывшей ассистенткой Сэнди Воу?

– Увы, Юэ Джентин, увы. Мы ни разу не общались после презентации ее романа. Насколько я знаю, она ведет крайне уединенный образ жизни на космической яхте где-то между Марсом и Землей…

* * *

Ночь по станционному времени Джентин решил провести в одном из роскошных номеров, который имел не виртуальное, а настоящее окно, что выходило на Университетский бульвар. Разумеется, сделал он это не из-за успокаивающего вида кедров, которые тремя стройными рядами тянулись мимо фасада кампуса. Он не хотел возвращаться в особняк Баррета, где услужливый Мирроу выделил ему шикарные покои на четвертом этаже. А единственным местом в округе, где постояльцу гарантировалось отсутствие наблюдения, были люксы «Лунной Скалы».

Он едва закончил с отчетом Дизинтари о серой неделе в Мо-сити, во время которой практически любой житель гравистанции мог стать невидимым для общественных систем слежения, как от двери раздался мелодичный сигнал. Человечество вышло в космос, научилось преодолевать огромные расстояния между внешними планетами Солнечной системы, использовать локальные искривления пространства-времени для создания гигантских гравистанций и даже кардинально пересмотрело обычаи войны. Но упорно продолжало цепляться за атавизмы тысячелетней давности, одним из которых было это умильное использование стандартизированных звуковых сигналов для обозначения желания кого-либо войти в помещение. Весс закрыл терминал и небрежно помахал удобно ложившимся в ладонь камнем, который исполнял функцию ключа от номера. Реклама отеля уверяла, что все камни – а за каждым номером их было зарезервировано как минимум пять пар самых разных размеров – специально привезены с Луны, и, надо признать, Вессу еще ни разу не пришлось усомниться в этих заявлениях.

Из открывшегося проема в холл номера уверенно шагнул Тахо Баррет в точно таком же одеянии, в какое на сегодняшнем научном приеме после лекции Долфина был облачен проректор Университета.

– Добрый вечер, мистер Весс!

– Скорее доброй ночи! Чем обязан столь неожиданному визиту?

Из-за спины брата Бэга Баррета появилась фигура в скромном инженерном комбинезоне, который не раз побывал в починке, и дверь номера тут же плавно захлопнулась.

– Было глупо упускать такую возможность поговорить с глазу на глаз в условиях, максимально приближенных к конфиденциальности, – ответила вместо мужа Элли Баррет и без особых церемоний прошла в гостиную.

Узнать ее получалось только вблизи – из-за искусно наложенного грима. И Джентин Весс был готов поспорить, что электронные маркеры наверняка соответствовали уровню грима и отмечали в системе общественного слежения Мо-сити кого угодно, только не Элли Лу Баррет.

Она уселась за стол, по диагонали от Весса, а Тахо Баррет вместо того, чтобы занять соседнее кресло, встал позади и мягко положил ладони на ее плечи.

– Мы хотим, чтобы в ходе своего расследования вы с абсолютной достоверностью доказали невиновность нашего сына, – обманчиво невозмутимым голосом произнес ученый. Он всячески старался показать, что успокаивает жену, но Вессу было совершенно ясно, что на самом деле он старательно пытается не дать волю собственному темпераменту. Именно теперь ему стало окончательно понятно, от кого Тим унаследовал свой горячий нрав.

– С абсолютной достоверностью? – переспросил Джентин Весс, иронично приподнимая брови. Задавать вопросы про то, как, по мнению супружеской пары, может сочетаться его работа на Бэга Баррета с этим занятным предложением, было бы бестактно. В конце концов, эти двое – очень умные люди, и, если сделали его, значит, ни юридических, ни этических противоречий оно в себе не таило. Но и показывать свою заинтересованность тут ни в коем случае нельзя.

– Мы уверены, что наша семья не имеет никакого отношения к покушению на Бэга, – отчеканила Элли Баррет. – Но после того, как мне стало известно, в чем заключается сюжет романа Сэнди, я позаботилась о дополнительных доказательствах, которые в случае чего не будут иметь главного недостатка имевшихся.

Весс прикрыл глаза.

– То есть не будут видеозаписями, маркированными вашим личным секретным кодом? – спросил он скучающе. Несанкционированная запись внутри особняка миллиардера – выдающееся событие, но вполне вероятное с учетом того, какой олух возглавлял службу безопасности Бэга Баррета.

Тахо Баррет шумно выдохнул.

– Вы очень проницательны, мистер Весс, – позволила себе лесть Элли Баррет. – Да, уже в середине того вечера стало понятно, что Тима заносит, поэтому я аккуратно прицепила к его одежде пару жучков и маячок восьмичасовой мушки – совершенно случайно завалялись в кармане с предыдущего приема. Но понятно, что в ситуации, когда Тим основной подозреваемый, а мы с мужем – на одной с ним скамье, только подальше от терминала эдмина, – эти записи не имеют серьезного значения.

– Завалялись с предыдущего приема… – насмешливо произнес Весс и открыл глаза. – Так значит, вы воспользовались тогда опытом своей бурной молодости и добыли, пусть и нелегально и из источников, обычно не заслуживающих доверия у Орбипола, значимую информацию?

– Да.

– И теперь хотите, чтобы она появилась в деле с моей помощью и под гарантийное обязательство не раскрывать ни источников, ни – что самое главное в данном случае – посредников в передаче информации?

– Вы просто читаете наши мысли, детектив, – ответил вместо жены Тахо Баррет, очаровательно улыбнувшись. И лишь опытный взгляд в этот момент мог уловить, как едва заметно напряглись его пальцы.

– И что это за информация? – сухо осведомился Джентин Весс.

– Она о нескольких золотых монетах, которые были несколько раз перепроданы частным образом.

Джентин Весс откинулся на спинку кресла.

– Так значит, наш несостоявшийся смертоубийца сбыл их в ту же ночь. И вы имеете сведения о времени появления актива в сети серых антикваров, что в сочетании с противоправной записью мушки усиливает алиби вашего сына.

– Не усиливает, а полностью исключает Тима из числа подозреваемых! – сверкнул глазами Тахо Баррет.

– Мне бы вашу научную беспристрастность, – вздохнул Весс. – И уверенность в том, что исполнитель и организатор преступления – это один и тот же человек. Впрочем, я готов включить собранные вами данные в общий массив информации по делу. И сделать так, что ни Бэг Баррет, ни тем более ваш сын не узнают от меня ни о нелегальной съемке, ни о том, кто, когда и как смог получить признания барыг, которые не гнушаются скупкой ворованного.

Элли Лу вытащила из кармана комбинезона серый цилиндр с uni-разъемом.

– Нам достаточно вашего слова, мистер Весс. Вся информация на этом носителе. Пришлось забрать, скажем так, у одного очень ответственного хранителя с весьма дурной репутацией в Орбиполе. – Она положила цилиндр на середину стола и мягко обхватила инженерной перчаткой запястье мужа. – Отсюда весь этот маскарад. И одна небольшая просьба.

– Какая? – искренне удивился Весс, очень надеясь в душе, что его очарование этой парой не будет грубо развеяно следующей фразой.

– Вы позволите на полчаса занять вашу ванную?

Весс поднялся из кресла и учтиво взмахнул рукой в сторону зеркальной двери, за которой, как и положено номеру класса люкс, находилась не компактная душевая, а самая настоящая ванная комната с джакузи и зеркальным потолком.

– Миледи, она в вашем полном распоряжении. А мы, с вашего позволения, пока пропустим по стакану марсианской живой воды с вашим мужем.

Весс был уверен, что беседа с Тахо Барретом выйдет исключительно светской. Так и произошло. Они перекинулись десятком ничего не значащих фраз, обсудили перспективы Ганимеда – а точнее, их отсутствие – и, разумеется, теоретические пределы изменения генома человека для лучшего освоения космоса. Впрочем, Тахо Баррет явно сдерживался, чтобы не выйти за пределы банальных рассуждений на эту тему.

Элли Лу уложилась в обозначенный срок с точностью до минуты. Невероятно легкое, дымчато-красное платье невесомо парило над полом, открывая взору роскошные красные полуботинки на каблуке. От прежнего грима не осталось и следа – его сменил яркий макияж.

– Миледи, ваш образ украсит любую балладу.

– Рада слышать. Но, пожалуй, хватит с нашей семьи участия в литературных произведениях. – И она поудобнее перехватила прямоугольную серую сумочку. – Итак, Юэ Джентин, мы договорились?

Весс приложил руку к шее.

– Свободный, без масти, я, Юэ Джентин Весс, без принуждения и торга, клянусь собственной головой, что буду без кривотолков соблюдать уговор сохранить в тайне, как и от кого получил наводки с этого диска. Ничем иным не обязан, а потому ничем не обязываю.

– Вы не перестаете удивлять, детективо. – Элли Лу совершенно искренне удивилась тираде, к которой не сумел бы придраться ни один маститый жинеро. – Без кривотолков…

Она легко дотронулась внешней стороной ладони до шеи, стремительно развернулась и вышла в коридор, не дожидаясь, пока сыщик откроет дверь лунным камнем.

– Были рады знакомству, мистер Весс, – учтиво произнес Тахо Баррет, опуская пустой кубический стакан на стол – марсианскую живую он пил на военный манер, безо льда, и после двух порций производил удивительное впечатление абсолютно трезвого человека. – Желаю полезного просмотра. И давайте без любовных баллад.

Весс вежливо кивнул и нарочито лихо опрокинул стакан, все еще наполовину наполненный марсианской живой. Выждав пару минут на тот случай, если Элли Лу все же обронила в номере какую-нибудь свою мелочь, – ведь даже лучшим охранным системам нужно какое-никакое время для подавления следящих устройств, – он вставил цилиндр с записями в компактный коробок, которым неукоснительно стал пользоваться после знакомства с Дизинтари. И теперь даже часто удивлялся тому, как только людям приходит в голову проверять информационные носители, подключая их к основной компьютерной системе. Коробок выдал целую серию бесстрастных щелчков, которая означала, что информационный носитель помимо вируса-шпиона содержал в себе и пассивную подпрограмму слежения, записанную в корневой каталог чипа, и спящий датчик, замаскированный под часть микросхемы. Лишь после этого Весс включил терминал и отправил экстренное сообщение Дизинтари.

– Да, их алгоритмы работы остаются прежними, до скуки однообразными, так что не раньше восьми, – ответил тот, когда Весс уже заканчивал досматривать записи мушки, прерывающиеся на моменте, когда Тим проходит через библиотеку. Все-таки рабочий кабинет у Бэга Баррета был защищен значительно лучше, чем его личное пространство. – А вот этот кусочек базы антикваров оказался неожиданно глубок. Тебе сойдет, конечно, как банальное доказательство совершения определенных сделок в определенное время в определенном месте, но тут еще… Дам знать, как раскурочу.

Весс пару раз подбросил в руке лунный камень и решительно набрал еще одно сообщение.

***

Вид, который открывался с террасы «Лунной скалы» на Университетский бульвар, считался одним из лучших видов Мо-сити. К тому же сейчас все огромное пространство между кампусом и линией фешенебельных особняков пронизывал яркий свет, и на мокрых ветвях деревьев и влажных дорожках играли сотни желтых и красных отблесков.

В воздухе витал смолистый аромат кедров, запах свежеиспеченного хлеба и настоящего лунного кофе. Весс, стараясь насладиться каждой минутой окружающего его великолепия красок, запахов и тишины, манерно поставил на столик кофейную чашку из тонкого фарфора напротив такой же, только раза в два побольше.

В его затылок тут же ткнулся тупой ствол.

– Опол! Не двигаться! – зычно крикнул чей-то голос, который явно не растерял еще молодого задора.

Весс медленно приподнял ладони, которыми инстинктивно уперся в столик. Восемь ноль семь. И правда, никаких импровизаций.

В кресло напротив него вальяжно уселся слегка полноватый мужчина в форме эдмина Орбипола с каменным выражением на лице.

Рядом с ним тут же встал юноша в невзрачном комбинезоне – с двумя парализаторами полицейского образца, направленными прямо в грудь Вессу.

– Джентин Юэ Весс, с настоящего момента вы арестованы службой правопорядка Мо-сити по обвинению в нанесении тяжких телесных повреждений пяти жителям гравистанции и попытке обмана общественных систем контроля, – грозно пророкотал офицер Орбипола и махнул человеку, который стоял у Весса за спиной. – Ня Со, зачитай ему его права и выдвигаемся!

Он еще не догадывался, что на этот раз годами отработанная схема дала сбой. Ствол, по-прежнему прижатый к голове Весса, заметно дрогнул. Ня Со было видно то же, что и Джентину, – немудрено растеряться и потерять дар речи.

– Что тут происходит, Моффат? – недовольно спросил высокий плечистый мужчина в парадной форме адмирала Службы безопасности Юпитерианских орбит. Он сразу понял, что столь многообещающий завтрак с Вессом, на который он по привычке опоздал ровно настолько, чтобы и подчеркнуть свой статус, и не проявлять при этом неуважение к пригласившему его человеку, – этот завтрак самым недвусмысленным образом отменен.

Эдмин побледнел и торопливо выбрался из кресла.

– Провожу задержание подозреваемого в нарушении общественного порядка согласно протоколу восемь двенадцать, господин адмирал! – бодро отрапортовал он.

– Вен, сколько уже говорить – без чинов и званий! В самом деле вечно ощущаешь себя с вами в позапрошлом тысячелетии, – поморщился адмирал. – А что, использовать при аресте в качестве понятых двух стажеров службы безопасности тоже предписывает этот протокол?

– Никак нет, господин… э-э-э… Харджепп.

– И я смотрю, вы продолжаете прививать стажерам эту свою манеру использовать два парализатора одновременно. О-о-о-о!

Адмирал за время своей тирады сделал еще пару шагов вперед и теперь уже искренне удивился.

– Наручники?!

– Так точно, сэр! У нас появились доказательства, что этот знаток индукции вчера вечером помог словить невесомость пятерым гражданам Мо-сити!

– Пятерым?! Джентин? – искренне рассмеялся адмирал, но тут же замолчал, увидев, что Моффат совершенно серьезен, а Весс продолжает изображать статую скульптора Роботелли «Подчеркнутое Бесстрастие». – Где это произошло?