Затворник в Горной Твердыне

– Залезайте, – вышел к ним дворф, показал рукой на ближнюю к ним повозку, – там специально оставили для нас место.

Он первым полез внутрь, тяжело кряхтя. Два попаданца забрались за ним. Расселись на ящиках, среди пузатых бочек. Запах тут был какой-то маслянистый с металлическим привкусом. Видимо, от всех этих ружей.

– Спусти полог, – махнул Тарог программисту, – что б не глазели! – тот стянул тряпку, закрыв их от посторонних. Дворф довольно хмыкнул и прикрикнул на возницу, – всё! Поехали!

Фургон тронулся с места. Пони потащили его по городским улицам, цокая копытами по мостовой. Из-за полога ничего не было видно. Слышно только звуки с улицы. Всякие голоса, крики, собачий лай и прочее.

Снаружи мелкая морось усилилась и превратилась в небольшой дождик. Парусина была чем-то пропитана, поэтому капли падали на крышу и стекали по ней. Валера даже порадовался, что всё сложилось именно так. А то пришлось бы им тащиться до Горной Твердыни пешком, навстречу брызгам и промозглому ветру.

– Долго ехать будем? – спросил Чизман, пытаясь устроиться на этих жестких ящиках.

– Долго, – кивнул Тарог, уныло вздохнул, – может быть, даже не одну неделю. Скорее всего, две или три. Как повезёт. Главное, чтобы дороги не размыло, – он пригладил бороду, – телеги у нас груженые, если увязнут, то всё. Замучаемся вытаскивать.

Валера сразу как-то приуныл. Ему-то казалось, что пара дней, и они уже будут на месте. А тут целых три недели сидеть на жёстких ящиках! Ещё и дороги эти… Дождь-то в последнее время шёл почти каждый день. Не сильный, конечно, так, морось эта надоедливая. Но всё равно был шанс, что они застрянут на полпути.

Правда, выбора у них особо не было. Только сидеть и ждать. Парень стащил рюкзак, начал устраиваться поудобнее.

Повозки тем временем выехали за городские ворота. Тарог протиснулся к выходу и вылез наружу. Чизман подсел поближе и тоже выглянул, приподняв полог. Валера тоже с любопытством вытянул шею.

Там, на большой площадке, собралась целая толпа дворфов. Видимо, все работники Тарога. Их там было с десятка два. И телег вокруг тоже штук восемь. Все груженные ящиками и бочками. Похоже, склад в лавке был забит под завязку. Собравшись в кучу, бородачи что-то обсудили между собой, а потом разошлись по телегам. Их начальник залез обратно в фургон. И весь этот караван поехал вперёд. Потащился по дорогам, прочь от этого Тризарда.

Повозка Тарога ехала во главе. Сквозь откинутый полог было видно, как тянется хвост из телег следом за ней. Рядом с ними шагали дворфы. Многим из них не досталось места, и они тащились пешком под этим мерзким мелким дождём.

Валера с сочувствием глянул на них, а потом откинулся на ящики. Фургон слегка покачивало, скорость у него была медленная. Даже карета Пьера ехала куда резвее. Так что путешествие явно затягивалось.

Однако всё оказалось не так уж и плохо. Надоедливый дождь скоро закончился, на небе остались лишь небольшие тучки. Видимо, вся непогода осталась над Тризардом, который уже скрылся вдалеке. Где-то ближе к вечеру караван остановился, чтобы сделать привал.

– Так. От повозок не отходите далеко, а то еще потеряетесь, – проворчал Тарог, вылезая наружу. Он даже махнул своему помощнику, – эй, проследи за ними!

Валера выбрался на свежий воздух. Огляделся. Дворфы поставили телеги полукругом, выпрягли лошадок. Уже принялись разводить костры, чтобы приготовить еду. Вокруг были сплошные бескрайние луга. Местность холмистая такая, будто бы смятое одеяло. Где-то позади виднелись среди бугров зелёные рощицы. Ещё видно какой-то город – кучка мелких домиков, будто бы игрушечные.

А с другой стороны, там, куда они ехали, маячили заснеженные горные вершины. Они поднимались над синеватой дрожащей дымкой, будто бы какой-то мираж. Высокие, величественные и далекие.

– Вот. Еда для вас, – Тарог притащил им две тарелки. На них какие-то колбасы, несколько жареных яиц и слегка обугленные тосты, – сейчас ещё пива притащу, – буркнул он и зашагал обратно к костру.

– Что ж, неплохо, – Чизман схватился за вилку, а потом вдруг мечтательно глянул вдаль, – эх, вид-то какой! – воскликнул он, – горы…

– Угу, – Валера вцепился в тост и с набитым ртом пробормотал, – мы туда ехать будем целую вечность.

– А ты как хотел? – программист пожал плечами, – тут автобусов и поездов нету. Хотя, может это и к лучшему. Вот сейчас нюхали бы в плацкарте дворфийские портянки, – он с усмешкой покачал головой, – а так обедаем на свежем воздухе, да с прекрасным видом! Гляди, какая красота!

– Только в телеге тоже воняет, – поморщился парень, расправляясь с яичницей, – только не пойму чем.

– О, это благородный запах стали и пороха, – отозвался его спутник, – лучший парфюм для воина.

– Стой… Порохом? – он аж поперхнулся, – погоди, значит в этих бочках…

– Ага.

– Блин! Это же опасно!

– Чего там опасного, – Чизман скривился, – дымный порох вещь стабильная. От любого чиха не взрывается. Вот если огня поднести, тогда другое дело. Но не думаю, что эти ребята такие дураки, да?

– Вот, держите! – Тарог притащил им по кружке пива и снова ушёл к костру, где шумели остальные дворфы. Те радостно веселились, опустошая пузатые бочонки с выпивкой. Из всех них только помощник Дайс ел в стороне неподалеку, хмуро поглядывая на двух попаданцев.

– Всё равно мне это не нравится, – пробормотал Валера, отпивая пенного. Оно чем-то напоминало живое разливное из магазинчика у дома. Только вкус какой-то более горький и плотный.

– Не нравится – можешь пешком пойти, – небрежно пожал плечами его спутник, – или вон, в открытой телеге поехать, – он кивнул в сторону остальных повозок, – а я с этими бочками отдыхать буду.

Оба замолчали и принялись за еду. Ветерок трепал траву на холмах вокруг, разносил запах луговых трав. По небу бежали облака, будто бы специально направляясь в сторону Тризарда.

Тем временем возле огня закончилась попойка и началась какая-то перебранка. Дворфы что-то орали друг на друга пьяными голосами. Судя по выкрикам, они решали, кто поедет, а кто будет тащиться пешком. Конец этому спору положил Тарог. Он сурово прикрикнул на них и распределил места. Шум сразу утих, а караванщики принялись сворачивать свой походный лагерь. Кто-то радовался, а кто-то был весьма недоволен. Дайс тоже доел свою порцию и забрал у Валеры с Чизманом пустую посуду. Сохраняя всё тот же суровый и молчаливый вид, он ушёл к остаткам костра, которые уже спешно закидывали землей.

На смену ему пришел Тарог, довольно поглаживая свой живот. В одной руке он тащил пылающую головёшку, а другой забивал короткую трубку.

– Ну, после хорошего обеда и покурить не грех, – рассмеялся дворф, заметно повеселев, – забирайтесь! Поедем дальше! – заявил он и принялся раскуривать трубку.

– Погоди, – Валера ошарашено глянул на него, – там же порох!

– А что ему будет? – пробасил тот, пуская клубы сизого дыма, – он же в бочках!

– Знаешь, я тоже думаю, что это опасно, – с легким недовольством поддержал парня программист, – так что давай без огня!

– Тьфу, – отмахнулся Тарог, залезая внутрь, – что тут опасного? Если б порох тут россыпью валялся, тогда другое дело! А тут бочки крепкие, сбитые, – он врезал по деревянному боку сапогом. От удара доска треснула, разломившись пополам. На днище фургона посыпался чёрный порошок.

– Ух, ух, – дворф поморщился, принялся сметать его в щели носком обуви, – дрянная гниль, – фыркнул он, сжимая мундштук трубки, от которого тут же полетели искры.

– Студент! – Чизман спешно отошёл в сторону и потянул за собой Валеру, – ну его нафиг…

– Проклятье, – продолжал возиться в повозке глава каравана. От этого фургон раскачивался из стороны в сторону. Трубка в его зубах искрила и пускала дым. Наконец, поняв, что всё смести не выйдет, он вылез наружу и вытряхнул тлеющий табак, – ладно. Потерплю до следующей остановки! – фыркнул он, махнул им, – полезли уже! Хватит тут торчать!

– Может, сменим телегу? – спросил у него программист, – а дырявую бочку вообще выбросим?

– Я тебе выброшу, – проворчал тот, снова залезая внутрь, – другие телеги или без крыши или забиты под завязку!

– Ясно, – процедил Чизман, – ладно. Если он не будет курить, то всё пройдет отлично. Пошли.

Он тоже забрался на ящики. Валера немного постоял и полез следом. Всё равно иначе никак. Караван снова тронулся дальше. Потянулась вереница телег по дорогам к далеким горам. Фургон немного трясло, раскачивало на ухабах. Порох из прохудившейся бочки сыпался на дно и утекал в щели между досками. Парень сидел на рюкзаке и насторожено наблюдал за этим чёрным и опасным водопадиком.

– Итак, – вдруг воскликнул Чизман, устраиваясь поудобнее. Тарог, уже почти задремавший, лениво приоткрыл один глаз.

– Чего тебе? – буркнул он.

– Дело в том, что у меня есть к тебе несколько вопросов, – программист натянуто улыбнулся, – начнем, пожалуй, с таинственной особы. Что это за девушка и почему вы её так боитесь?

– Ох, – дворф прикрыл глаза предплечьем, – я тебе так скажу. Хрен его знает, кто она такая. Другое дело, с чем она связана. Вот этого все и бояться.

– И с чем же она связана? – не унимался тот.

– Уф, – несчастный глава каравана, нервно заерзал на месте, – не знаю я, – буркнул он.

– Как это? – с интересом подключился Валера.

– А вот так. Тут такое дело, что чем меньше знаешь, тем лучше.

– Ну, хотя бы примерно скажи, о чём речь-то? – Чизман развел руками, принялся загибать пальцы, – преступная шайка или синдикат какой? Разведка? Культисты? Фанатики?

– Ой, всё! – резко махнул рукой Тарог, – хватит об этом. Смысл тут в том, что о таком нельзя говорить. Ни вслух, ни шепотом. Иначе проблем не оберешься. Даже думать не советую.

– Меня это еще больше интригует, – усмехнулся программист.

– Ты говорил, у тебя другие вопросы есть? – дворф покрутил руками перед собой, – вот давай лучше к ним перейдем!

– Ладно, – Чизман вздохнул и пожал плечами, – тогда расскажи мне о Затворнике.

Глава каравана откинулся на ящик и тихо простонал. Он похлопал себя руками по животу, глядя на болтающуюся над ними парусину. И лишь потом снова поднял голову.

– Ладно, это всё же лучше… Что тебе рассказать?

– Ну, скажи. Вот эти ружья, замки кремниевые, нарезы… Он сам всё это придумал?

– Конечно сам! – дворф пригладил свою пышную бороду, – Затворник настоящий гений! То, что он создает… – Тарог закачал головой, – это уникальное оружие! Подобного нигде нет, – начал было глава каравана, но тут же осекся, бросив взгляд на программиста, – ну, по крайней мере, в этих краях точно нет. А видели бы вы, что твориться в Горной Твердыне… Там такие чудеса! И всё это его заслуга, его творения. Ведь не зря его называют Великим Мастером, – он тяжело вздохнул и тихо добавил, – наверное, поэтому Затворник себя так ведёт…

– А как он себя ведет? – спросил у него Валера.

– Ну, – тот скривился, отвернулся в сторону, – то, что я вам скажу это всё мои мысли, – Тарог погрозил им пальцем, – так что не рассказывайте никому, – он зыркнул по сторонам и перешёл на шёпот, – просто Затворник же не просто так себя назвал. Ему нравится сидеть, изобретать всякое. Он и наружу-то не выходит. Сидит себе в Горной Твердыне и считает, что весь мир должен ему поклоняться, раз у него такое хорошее оружие. Ставит условия всякие. Например, что нельзя сразу партию продавать, а только одно ружьё в одни руки. А от этого ведь и деньги и клиенты теряются! Я, как торговец, считаю, что это неправильно.

– Хм, интересно, – Чизман задумчиво погладил подбородок, – слушай, а ты его видел?

– Конечно же, видел!

– И как он выглядит? – и, видя, что собеседник озадачился, программист тут же добавил, – ну, он вообще дворф?

– Затворник-то? – от удивления Тарог выпучил глаза. Он несколько раз моргнул и с недоумением уставился на них, – а кто ж ещё-то? – наконец выпалил глава каравана.

– Знаешь, может у него есть какие-нибудь отличия? – осторожно начал намекать ему Чизман, – может быть, он говорит не так, как все? Или что-то делает особое? Вдруг у него есть какие-то тайны?

– Даже не понимаю о чём ты! – яростно фыркнул тот, – наш Великий Мастер самый настоящий дворф. Прирожденный. Не какой-нибудь там человек или эльф! Такого ещё поискать нужно! – возмущенно начал он, потрясая кулаком воздух, – да и не смог бы Затворник такое оружие делать, если б не был одним из нас. Он сам постоянно говорит, что только наша раса способна творить такие чудеса. Куда там людям или эльфам, – глава каравана гневно сплюнул в сторону.

Сразу стало как-то тихо. Слышно было, как хохочут дворфы, шагающие позади. Как скрипят оси телег, под тяжелым грузом. От этого стало как-то неуютно. Поэтому Валера решил снова оживить разговор.

– Слушай, Тарог, – начал он, – а я вот всё думаю… – парень слегка задумался, пытаясь сформулировать свой вопрос, – про местные языки. Вот скажи, у вас, дворфов, есть свой язык?

– Есть, – недоуменно кивнул тот, – я на нём говорю. Прямо сейчас, – хмыкнул он, покачал головой, будто бы удивляясь глупости сказанного.

– Эмм, но люди тоже на нём говорят. И эльфы…

– Ну да! А на чём же им ещё говорить? – с прищуром спросил глава каравана, – не руками ж махать и мычать, будто немые.

– Так, погоди, – программист тоже включился в разговор, – он просто хочет сказать, что есть края, где разные народы говорят на разных языках.

– Да? – дворф в раздумьях почесал голову, – а что это значит? Как это разные?

– Как бы тебе объяснить… – поморщился Чизман, закрутил рукой в воздухе, – в общем, это когда один человек называет одну вещь так, а другой называет её совсем по-другому. То есть, все слова у них разные.

– То есть, – Тарог озадачено огляделся, опустил взгляд на сапоги, – вот сапог. А в другом языке он, получается, не сапог?

– Именно, – кивнул Валера, – вот например, – он задумался, – например, его называют бут.

– Бут? Что за чушь! – воскликнул Тарог и прищурился, с недоверием поглядывая на них, – как же эти народы тогда друг друга понимают?

– Никак. В этом-то и дело!

– А вы сами-то видели такое? – с ухмылкой спросил дворф.

– Видели, – ответил ему программист, но тот лишь с насмешкой покачал головой. Но Чизман не стал сдаваться, – вот скажи. Что значит твое имя?

– Зовут меня так! – пробасил глава каравана, – что оно ещё должно значить!?

– Ну, обычно имена что-нибудь, да значат. Это же не просто набор звуков!

– Да ну тебя, – как-то сразу обиделся Тарог, – это прозвища чего-то значат. А имена это имена. Меня вот в честь прадеда назвали. Вот он! – ткнул в Валеру толстым пальцем дворф, – что его имя значит, а?

– Ух, – парень неуверенно глянул на своего спутника, – ну это, наверное, с греческого…. Я как-то не знаю, – ему немного стыдно стало. Значения собственного имени не знает. Ведь раньше-то думал, что это для всяких девочек, помешанных на гороскопах. Поэтому принялся оправдываться, – это просто старое имя. Язык древний, его мало кто знает. Но вот его, – он с оживлением показал на программиста, – зовут Чизман. И с одного из языков в наших краях оно переводится так: «чиз» это «сыр», а «ман» – «человек»!

– Кто вообще додумался называть сыр «чиз»? – развел руками дворф, – что за глупости? Сыр всегда был сыром. А если кто-то его по-другому решил назвать, то значит дурак он. И точка, – Тарог рубанул воздух ладонью и вдруг задумался, – сыр, человек. Это получается человек-сыр что ли?

– Ну, – Валера слегка опешил, – видимо, да.

– Так в чём тут смысл-то? Ладно бы он хоть желтомордым был! Или от него сыром пахло бы! Так нет же! Обычный человек! Глянь!

– Эх, – выдохнул «человек-сыр», покачал головой, – «чизман» это тот, кто сыр делает. Сыродел. Может, предки у меня были сыроделами. Вот и пошло. Ты лучше скажи, почему у вас есть «Горная Твердыня», где всё понятно сразу и какой-то «Тризард»? – хитрым голосом спросил он.

– Какой-то «Тризард», – передразнил его Тарог, – он двести лет Тризардом был, ещё до того, как сгорел полностью. А Горная Твердыня…. Ну, назвали её так и всё. Понравилось, видимо, – от негодования дворф начал вертеться на своем месте, – глупости это. Придумываете это от того, что образованием не занимаетесь! Видимо, только в своих ружьях и смыслите. Надо всесторонне развиваться, – уверенно заявил он, – я вот, бывал на лекциях профессора фон Графилда. Это видный человек, философ! Не какой-то там кузнец или токарь! Он и рассказывал, что язык это признак разума. Вот животные, например. Они глупые и потому не разговаривают. А у кого мозги есть, те могут говорить и понимать друг друга. Или вот всякие юродивые. Не дано им от природы мыслить, вот и мычат. Как и дети. Пока не научишь их уму-разуму, так и будут лепетать что-то непонятное.

Глава каравана замолк и уставился на свои сапоги. В фургоне снова повисло молчание. Валера задумался над рассуждениями этого профессора. Сразу вспомнился миф о Вавилонской башне. Может быть, в этом мире её просто не было? Однако парень, как современный человек, знал, что язык это сложная система и у разных народов он просто обязан отличаться от остальных. Даже в разных частях одной страны люди говорят по-разному! Но здесь, в этом мире, все говорили на одном похожем наречии. Эльфы, гномы, люди – везде одна и та же речь, да ещё и очень напоминающая русский язык. Конечно, последнему могло быть объяснение. Какое-нибудь глупое совпадение или ментальное обучение при перемещении в пространстве. Но как объяснить то, что совершенно разные расы прекрасно понимают друг друга?

– А, я вспомнил еще кое-что! – Тарог вдруг хлопнул себя по лбу, – профессор фон Графилд рассказывал об одном чудаке. Тоже вроде ученый-мочёный. Тот утверждал, что нашел древние записи, где упоминается, что разные народы не могли понимать друг друга. Рассказывал про каких-то переводчиков, которые знали несколько языков.

– Погоди! – Чизман поднял голову, – значит, есть подтверждения, что у каждого из ваших народов был свой язык?

– Ага, – дворф кивнул и тут же расхохотался, – только записи эти все на одном языке. На нашем! Фон Графилд так смешно рассказывал про этого недотёпу. Вам бы послушать, глядишь, поумнели б…

– Да-а, – протянул программист, растеряно поглаживая обросший подбородок, – я бы послушал…

– Слушай, Чизман, – Валера уставился на своего спутника, – а тебе не кажется это странным? Я не лингвист, – задумчиво начал парень, – но думаю, что так не бывает! Чтобы у всех один и тот же язык!

– Что тут странного? – фыркнул ему в ответ Тарог, – наоборот это у вас мысли странные. Ботинок, – дворф задрал ногу в окованном металлом башмаке, – он и есть ботинок. И всегда будет.

На этом их разговор вновь стух. Программист, молча, развалился на своём рюкзаке, с отрешенным видом уставившись в потолок. Видно было, что он в глубоких раздумьях. Глава каравана и вовсе прикрыл глаза, принялся посапывать.

Валера вздохнул и принялся устраиваться на этих жестких ящиках. Подложил под себя куртку, сумку подтянул. И потихоньку заснул.

А караван медленно полз дальше по пыльным дорогам, что тянулись среди полей. Медленно клонилось к закату краснеющее солнце, подсвечивая пушистые белые облака своим сиянием.

Когда стало совсем темно, дворфы остановились на ночлег. Располагались они недолго – быстро растянули тенты с телег, распалили костёр и лагерь готов. После этого большая часть караванщиков принялась пьянствовать. И нельзя сказать, что те, кто сидел без выпивки, были какими-то сознательными трезвенниками. Просто Тарог запретил им, назначив караульными. Так что эти ребята теперь хмуро глядели на своих собратьев, опустошавших бочонки с пивом.

Но бушевало веселье недолго. Ночь опустилась на эти края, и вскоре по лагерю разлетелся дружный храп. Многим дворфам даже навес не понадобился – они уснули прямо под открытым небом, на земле. Валера, Чизман и Тарог ночевали в своём фургоне, прямо на ящиках с ружьями. Было жестко и неудобно, но всё же лучше, чем на земле.

На следующий день вся компания снова отправилась в путь. Так же медленно ехали среди окрестных лугов. Ближе к обеду встали на привал. Потом опять в путь.

Дни потянулись один за другим. Все нудные, долгие. Чизман большую часть времени молчал. Тарог изредка рассказывал что-то, но всё это была какая-то пустая болтовня. Про его знакомых, про сделки, про оружие и товары. Дворф явно гордился, тем, как наживался на своих покупателях. Поэтому большая часть его историй начиналась с фразы «заходит ко мне в лавку один…». Остальные же были посвящены рассказам о тех, кому он завидовал. Обычно это были либо какие-то богачи, либо такие же хитрые торгаши.

– Знавал я одного хрена… – вальяжно начинал глава каравана. Затем пускался в описания хитрых, гнусных, а иногда и откровенно глупых махинаций. А заканчивалось всё это фразой, – вот же хитрый ухарь, да?! – при этом дворф насмешливо качал головой, изредка добавляя ещё несколько крепких словечек.

Валеру эта пустая болтовня сильно утомляла. Точно так же, как и всё это путешествие, начинающее казаться бесконечным. И не он один начал унывать. С каждым привалом дворфы становились всё мрачнее и мрачнее. Впрочем, этому было объяснение – бочонки с пивом начинали заканчиваться. Вскоре караванщики вышибли пробку в последней из них. Парень даже немного пожалел их, ведь они остались без выпивки. Однако у Тарога был свой план.

– Сегодня будем ночевать в комфорте, – заявил дворф, залезая в фургон, – есть тут одно местечко…. Постоянно там останавливаемся.

– И насколько твой комфорт комфортен? – ехидно поинтересовался Чизман, – я думаю, что всё на свете лучше, чем ночевать в голом поле!

– Ха! Там целый постоялый двор, – отмахнулся глава каравана, – с кроватями и очагом. Передохнём там, запасы пополним, а потом двинем дальше. В Горную Твердыню!

Это не могло не обрадовать двух попаданцев. Они уже порядком устали от этих походных условий. Ещё и вокруг теперь была лишь сплошная степь. Хилая мелкая травка покрывала раскинувшийся перед ними простор, по которому ветер гонял целые облака пыли. Мелкий песок попадал в еду, залетал в глаза и уши, скрипел на зубах. А те далёкие горы по-прежнему маячили где-то на горизонте.

Но наступал вечер, а караван всё также полз по местным пыльным дорогам. Уже начало темнеть, когда дворфы вокруг радостно зашумели. Стало ясно – они приехали.

– Выгружаемся! – бросил Тарог, едва повозка остановилась. Дворф первым выпрыгнул наружу, – ух, хоть отдохнем от пути! – бросил он и сразу куда-то деловито направился.

Его спутники тоже вылезли из фургона. Валера спрыгнул на землю и принялся оглядываться по сторонам. Местечко было такое себе.

Весь постоялый двор состоял из большого здания и массивного каменного забора вокруг него. Забор был серьезный. Собран из серого плитняка, наверху вбиты острые пики. Кованные железные ворота на входе. Здание же было каким-то желто-серым. Такие обычно показывают во всяких фильмах про степи и пустыни. Торчат из стен деревянные балки, сами стены явно обмазаны каким-то раствором или глиной. На мелких квадратных окнах массивные ставни. Всюду натянуты навесы из разноцветной ткани. Помимо самого здания было еще два мелких крыла. Видимо, склады и какие-то жилые помещения.

Тут же, в этом дворике, конюшни, куда дворфы сразу потащили своих пони. Там и корыта с водой были и сено целыми кучами. Места тут с виду было много. Но стоило остальной части каравана заползти за эти стены, как сразу стало тесно. Телеги и повозки заняли почти всё пространство. Ещё и сами караванщики, постоянно ходили между ними. Валера даже растерялся во всей этой суете.

Парень, осторожно шагая, протиснулся к выходу. Приоткрыл тяжелую скрипучую воротину, выглянул наружу. Вокруг сплошная степь. Уже не те луга, где было пышное море травы. Здесь всё мелкое и жесткое, будто бы щетина. Сухая земля, местами и вовсе покрыта трещинами. А сама степь уже не казалась гладкой. Закатное солнце подсветило её своими лучами и стало видно, что вся поверхность будто бы мятая тряпка. Всё в складках, буграх и холмах. Тёмные провалы на её поверхности, видимо, овраги какие-то. И лишь вдалеке белеют вершины гор, до которых доставал яркий солнечный свет.

– Эй! – резко одёрнул его помощник Дайс, подойдя сзади, – туда не ходи! Потеряешься ещё! Если сортир нужен – он вон там! – дворф ткнул пальцем в сторону конюшен.

– Угу, – кивнул Валера. Оторвал взгляд от заснеженных вершин, которые будто бы светились на горизонте. Ещё раз оглядел бескрайний простор. Кажется, гостиница единственное здание во всей этой степи.

– Ну-ка! Ты что творишь?! – вдруг завопил Чизман. Парень обернулся и увидел, как тот вытащил из фургона какого-то дохляка. Сразу вцепился в него мёртвой хваткой, – Тарог! У тебя тут любопытные гости!

– Ах, ты! Гадёныш! – ринулся к воришке глава каравана. Однако парнишка извернулся и врезал программисту прямо по ребрам. Тут же вырвался и помчался прочь, едва не сбив Валеру с ног. Тот и оглянуться не успел, как от незнакомца остался лишь пыльный след.