Господин Дадли приезжает в Москву

В ответ жители поинтересовались, почему Америка давно разобралась с Усамой бен Ладеном, а борщевик до сих пор на свободе. Более того, даже не прячется: повсеместно открывает новые ячейки и грозит стать первым губернатором Подмосковья от партии Зеленых. Обеспокоенные граждане потребовали жестких гарантий, что заселившиеся в парк «Зарядье» мигранты не попадут под его влияние.

Чтобы уладить конфликт, представителям мэрии пришлось признать, что определенный риск есть, но он минимален: в проект были заложены самые строгие меры безопасности. По периметру парка установили полицейские посты, призванные пресекать неоднозначные движения ползучей живучки и ее друзей. А переход в южную часть города с целью атаки Замоскворечья блокировал мост, который по совместной рекомендации ФСБ и Министерства сельского хозяйства коварно заканчивался посередине реки. Услышав, что в дело вовлечено ФСБ, москвичи наконец расслабились и выстроились в очередь, чтобы дать новым соседям второй шанс.

Я надеялся, что к моменту нашего визита премьерный ажиотаж спадет, но народу по-прежнему было много. Мы побродили по узким дорожкам, пытаясь разобраться в природных зонах, но быстро сдались: большинство растений выглядели так, как будто мы пришли их осмотреть лет на десять раньше, чем они ожидали. Том призвал завязать с ботаникой и подняться на главную достопримечательность – парящий над рекой мост. К нему шла длинная очередь.

Через полчаса, отвоевав место для фотосессии у группы назойливых китайских туристов, мы достали телефоны и сделали несколько панорамных снимков. Потом я сфотографировал господина Дадли с Юлей для будущего семейного альбома.

– Давайте вас втроем сфотографирую, – предложил Том.

Мы с удовольствием согласились. Господин Дадли передал ему свой телефон.

– Подержать рюкзак, чтобы не мешал? – спросил Том с улыбкой.

Роберт сдал багаж и занял место посередине. Том сделал шаг назад, чтобы подобрать оптимальный ракурс. Что-то не устроило – он отодвинулся еще на пару метров. В этот момент в нарушение всяческой этики между нами протиснулась новая группа китайцев. Дождавшись, пока они исчезнут, я вернул на лицо фотогеничную улыбку, но с удивлением обнаружил, что Тома перед нами не было.

– Где же фотограф? – задалась тем же вопросом Юля.

– Том? – огляделся по сторонам господин Дадли.

Не получив ответа, схватился за перила и посмотрел вниз, желая убедиться, что невоспитанные туристы не столкнули его за борт. В воде, слава богу, никого не было.

– Куда можно пропасть с моста? – спросил Роберт в полном изумлении.

– Вариантов немного, – подсказала Юля, – прыгнуть вниз или спуститься на берег.

Я посмотрел на противоположную сторону V-образной конструкции, по которой люди возвращались в парк. В медленном потоке туристов заметил голову человека, стремительно двигавшегося к выходу:

– Он убегает!

Роберт в недоумении открыл рот:

– От нас?

От кого и почему убегал Том, оставалось загадкой, однако в одном сомнений не было: вместе с ним от нас с каждой секундой отдалялись телефон и рюкзак господина Дадли. Оставив рассуждения на потом, я бросился в погоню. В школьные годы неплохо бегал стометровку, но в плотной толпе хорошо разогнаться было невозможно. К счастью, движение по мосту было односторонним, позволяя делать обгоны без риска лобового столкновения.

Добравшись до твердой земли, вынырнул из толпы и почти сразу заметил фигуру Тома: он шел пружинящим спортивным шагом по направлению к восточной границе парка. Рюкзак господина Дадли висел за спиной, видимо, и не заметив смены хозяина. Я ускорился и быстро сократил разрыв до пары десятков метров. Как назло, в этот момент беглец обернулся. Заметив меня, размахнулся и бросил какой-то предмет в направлении зеленой лужайки справа от дороги. После этого сорвался с места, как опытный спринтер. На секунду я замешкался: выкинул что-то ценное или сделал отвлекающий маневр? Возможно, на эту паузу он и рассчитывал: спина англичанина быстро удалялась. Я что есть сил бросился за ним, но скорости не хватало – Том стремительно приближался к забору.

Ближайший выход представлял собой дырку между двумя переносными оградами, но имел официальный статус: неподалеку стоял мужчина в униформе.

– Остановите этого человека! – закричал я, стараясь привлечь его внимание.

Крик напугал гуляющих, но до охранника не долетел. Я набрал полную грудь воздуха и повторил:

– Закройте выход!

– Закройте выход! – подхватили несколько неравнодушных прохожих.

Охранник растерянно огляделся по сторонам, пытаясь сообразить, что происходит. Потом поднял переносную ограду и поставил на место, где только что был проход. Последним человеком, которому удалось покинуть парк до закрытия, разумеется, оказался Том.

– Откройте, он убегает! – попросил я, с трудом переводя дух.

Охранник достал из кармана пачку сигарет:

– Кто?

– Вор убегает!

Он щелкнул зажигалкой и смачно затянулся:

– Вы, молодой человек, меня не впутывайте. Может, это вы вор. Я откуда знаю? Может, это вас выпускать не надо.

– Это я просил выход закрыть!

– Тем более. Скажите спасибо и идите своей дорогой!

Его спокойствие вывело меня из себя:

– Нет времени спорить! Я преследую преступника!

– Ксива есть? – строго спросил он.

Пришлось признать, что нет. Охранник махнул рукой:

– Ищите другой выход.

– Послушайте, – не сдавался я, – вы же закрыли проход по моей просьбе, почему не можете открыть?

– Закрыть – это вопрос безопасности, – со знанием дела объяснил он. – А открыть – это, знаете, совершенно другая история. Тут распоряжение начальства нужно.

Уговаривать дальше, взывая к логике, было бесполезно.

– Перелезть можно? – схватился я за последнюю соломинку.

– По правилам – нельзя! – строго сказал охранник.

Потом смерил меня с головы до ног. Решив, что на преступника не тяну, смягчился:

– Если совсем невтерпеж, валяйте. Только от поста отойдите. Здесь полезете, задержу за нарушение общественного порядка!

Я отбежал метров на двадцать и перескочил через ограду. Особых надежд обнаружить Тома уже не было: на препирания с охранником ушло слишком много времени. Тем не менее, оказавшись за пределами парка, тщательно осмотрел окрестности. Потом перешел на другую сторону улицы и спустился к набережной. Все напрасно: беглец исчез без следа. Не имея ни малейшего понятия, в какую сторону он побежал, я с тяжелым сердцем признал поражение и вернулся к пропускному пункту.

Охранник разговаривал с кем-то по рации:

– То есть открываю?

– Да, ложная тревога, – прохрипел чей-то голос на другой стороне. – Но смотри там, повнимательнее!

– Мимо меня никто не проползет, – пообещал охранник и открыл проход.

По последней фразе я понял, что вернуться в парк через этот пост, скорее всего, не выйдет. Так и оказалось: в ответ услышал, что здесь выход, а не вход. Правило распространялось на всех, включая частных детективов, недавно покинувших «Зарядье» через забор.

Пришлось возвращаться по периметру к Васильевскому спуску. По пути позвонил Юле, чтобы рассказать о последних событиях и описать место, куда приземлился предмет, от которого избавился Том. К моему приходу они обыскали лужайку и нашли телефон Роберта. К счастью, упав на мягкий газон, аппарат не пострадал.

– Очень странно, – удивилась Юля. – Взять рюкзак и выбросить телефон?

– Возможно, уже есть, – сказал я. – У кого сейчас нет телефона?

– Мой хороший, – обиделся Роберт. – И практически новый: жена на Рождество подарила! Почему не взять? Для второй сим-карты, к примеру, или как плеер использовать.

– Если есть зарядка большой емкости, – подумал я вслух, – без второго можно обойтись.

– Что за чушь?! – оборвала меня Юля. – Новый телефон пригодится любому. А особенно тем, кто ворует в парке рюкзаки! Самому не нужен – продай или подари другу. Отдай на благотворительность для искупления грехов. Все лучше, чем тупо вернуть владельцу!

– Это верно, – признал я. – Возвращать совсем позорно. Тогда не знаю… Может, ему нужен только рюкзак?

Она посмотрела на меня, как Шерлок Холмс на доктора Ватсона:

– Специализация такая? Берет только рюкзаки? Ты еще скажи, в поход собрался и вещи некуда положить!

– Почему только рюкзаки? Сумки, портфели… чемоданы, может быть, если ситуация позволяет, – пояснил я. – Каждый вор хорош в чем-то одном. Кто по карманам шарит, кто машины ворует, а этот – контейнеры для переноски вещей.

– Возможно, Дима прав, – поддержал меня Роберт. – Одет был по-спортивному, чтобы легче убегать.

– Тем не менее почти догнал! – вставил я, переживая, что героические усилия остались незамеченными.

– Жаль, у него не было чемодана, – похлопала меня по плечу Юля.

Я сделал вид, что не заметил сарказма, и повернулся к господину Дадли:

– Кстати, Роберт, что было в рюкзаке?

Он небрежно махнул рукой:

– Практически ничего. Бутылка воды без газа, рублей тысячи три и двадцать фунтов. И небольшой путеводитель по Москве.

– Документы и кредитки?

– В гостинице оставил.

– Хорошо, что пирожные доели, – улыбнулась Юля. – Отметить ограбление не выйдет.

– Что будем делать? – спросил я. – Наверное, на сегодня с достопримечательностями все?

– Надо срочно поставить в известность местную полицию, – решительно заявил господин Дадли.

– Вряд ли их заинтересует кража полупустого рюкзака, – усомнился я. – Купим завтра новый.

– Что вы, Дима! Я не о себе беспокоюсь! Мы должны сообщить, что в центре Москвы орудует опасный мошенник. Если будем молчать, его никогда не поймают!

Я хотел объяснить, что его не поймают не потому, что мы будем молчать, а потому, что его никто не будет ловить, но заметил красноречивый взгляд Юли и закрыл рот. По сути Роберт был прав: рассказать полиции о любом, даже самом мелком, преступлении – гражданский долг каждого порядочного человека.

Через пару минут мы подошли к выходу, у которого стоял уже знакомый мне охранник.

– Ну что, детектив, поймал вора? – спросил он. Потом посмотрел на фингал Роберта и уважительно добавил: – Хорошо заехал! Признаюсь, думал, ты только в беге с барьерами силен. Вызвать полицию?

Отказываться от славы не хотелось, но выставлять господина Дадли преступником было негоже. Я пояснил, что он является жертвой орудующего в парке мошенника.

– Будем признательны, если позвоните в полицию, – добавила Юля.

Тот чуть подумал, потом отрицательно покачал головой.

– Вы же сами только что предложили! – изумился я. – Разве пострадавший не может вызвать наряд?

– Если с вами преступник, это вопрос безопасности, – терпеливо объяснил охранник, – а если жертва, это, знаете, совершенно другая история. Жертва сама в полицию прийти может.

Потом еще раз посмотрел на синяк, сочувственно вздохнул и дал адрес ближайшего отделения.

По дороге в участок позвонил Григорий. От окончания офисного обеда его отделяли только чашка эспрессо и кусок черничного пирога. На этом рабочий день он планировал завершить. Услышав новости, сказал, что нас ни на секунду нельзя оставить без присмотра, и обещал прибыть на помощь как можно быстрее.

На входе в отделение мы сказали сидевшему в будке полицейскому, что спешим доложить о только что совершенном преступлении. Получили в ответ молчаливый кивок и зашли внутрь. Как выяснилось, торопиться не стоило: следующие полчаса мы провели в очереди, наблюдая, как очень расстроенный мужчина по имени Николай пытался привлечь силы правопорядка к решению ситуации, в которой оказался по собственному недосмотру.

Из его беседы с дежурным полицейским мы узнали, что пару дней назад он устроил в своей квартире генеральную уборку. В процессе, как часто бывает, нашел множество вещей, в которых больше не нуждался. Понимая, что в подъезде живут люди разного достатка, Николай отобрал предметы, чье время еще не пришло, и отнес на первый этаж. Там аккуратно разложил на столике у двери.

В соответствии со списком, который он зачитал офицеру полиции, вниманию соседей предлагались сборник русской поэзии серебряного века в пяти томах, практически новый шерстяной пиджак пятьдесят второго размера, четыре футболки без глупых надписей, дыр и пожелтений под мышками, DVD с третьим сезоном сериала «Остаться в живых», подставка под новогоднюю елку, несколько виниловых пластинок с детским сказками и чайник, который прекрасно кипятил воду, но не всегда отключался сам. Завершала список коробка с новыми итальянскими ботинками. Жирный красный фломастер подчеркивал факт, что она была оставлена внизу по ошибке.

– Поверьте, я эти ботинки ни разу не надевал! – объяснил он. – Только примерил, как из магазина вернулся. В них даже картонки остались: знаете, кладут такие, чтобы обувь форму не теряла.

Из дальнейшего рассказа мы узнали, что ботинок он хватился примерно через полчаса: в похожей коробке рядом с дверью остался лежать прибор для выжигания по дереву, от которого он давно хотел избавиться. Николай тут же спустился на первый этаж и обомлел: все подарки были разобраны. Понимая, что статус владельца ботинок с каждой минутой будет становиться все более эфемерным, бросился обзванивать соседей, чтобы извиниться за ложную надежду и потребовать обувь назад.

– Я сразу заподозрил, что это Петухов из пятнадцатой! – сообщил Николай полицейскому. – Дверь открывает – глаза по углам бегают! А ноги – в носках, но без тапочек!

– Вы видели, что гражданин Петухов взял ваши ботинки? – По голосу полицейского было понятно, что представленные улики не выглядят слишком убедительно.

– Как брал, не видел, – честно признал Николай. Сделал небольшую паузу и смачно выложил главного козыря: – Но я видел, что он их носит!

Событием, лишившим Петухова звания добропорядочного соседа, стала встреча во дворе дома на следующий день.

– Со спины его увидел! – начал отчет Николай. – Думаю, как бы то ни было, надо поздороваться. Только смотрю: ускоряться начал. Я за ним. Кричу: «Доброе утро, сосед!» Он в ответ ничего не говорит, даже не оборачивается! А идет быстро, спортивной ходьбой практически! Тут мне совсем обидно стало. Во-первых, знаете, подозрения мучают насчет обуви пропавшей, а во-вторых, это как понимать вообще: ты здороваешься, а от тебя убегает человек? Догнал его в результате у подворотни. Говорю: «Давай посмотрим, что у тебя за сапоги-скороходы такие, что соседу “привет” сказать не можешь». У него глаза опять забегали! «Я вам, – говорит, – не обязан обувь предъявлять. Это моя частная собственность». А на ногах – мои ботинки. Еще и кремом намазаны, аж сверкают мне в лицо! Тут я совсем в нем разочаровался, но вида не подаю. Говорю спокойно: «Дай один померить. Если не подойдет, верну с извинениями». Он в отказ и пятится от меня в подворотню. Оттуда выходит как раз старшая по подъезду – Софья Петровна с третьего этажа. Он, как ее увидел, сразу встрепенулся и давай сказки рассказывать – лживая морда такая! – грабят его, мол, средь бела дня и заставляют голым под окнами гулять. Как будто, знаете, я не на свои ботинки претендую, а на весь его гардероб паршивый, до которого мне и дела нет никакого!

Пока Николай излагал Софье Петровне свою версию конфликта, гражданин Петухов улучил момент и незаметно удалился. Вернувшись вечером домой, Николай нашел в двери записку с требованием прекратить домогательства. В случае невыполнения обиженный сосед грозил вызвать полицию. Николай немедленно отправился в пятнадцатую квартиру, чтобы продолжить диалог лицом к лицу. Дверь ему не открыли, хотя он готов был поклясться, что внутри кто-то есть. Не желая оставлять последнее слово за Петуховым, написал ответное письмо, в котором потребовал вернуть ботинки до десяти часов утра. Пригрозил повесткой в суд и скорым переездом в места, где в итальянской обуви никто не ходит.

– Это ж какую наглость надо иметь, чтобы мои ботинки украсть и мне же полицией угрожать? – спросил Николай, передавая дежурному полученную от соседа записку.

В этот момент открылась входная дверь. В комнату вошел Григорий, за ним – кто-то еще. Не успели мы поприветствовать нашего друга, как по всему участку разлетелся отчаянный крик Николая:

– Это он! И ботинки на нем! Арестуйте его немедленно!

Лысоватый мужчина пухлого телосложения испуганно застыл в дверях, как будто по ошибке зашел в клетку с тигром. Руки зависли перед туловищем в оборонительной позе, рот – полуоткрыт. Легкое движение наблюдалось только в районе выпученных глаз, которые постепенно открывались все шире и шире. Потом пришел в себя, резко развернулся и с криком «Спасите!» покинул учреждение, созданное специально, чтобы помогать людям в подобных ситуациях.

– В этот раз не уйдет! – пообещал Николай и во весь опор рванул вслед за ним.

– Весело тут у вас, – проводил его взглядом Григорий.

Сам я с трудом устоял на месте: очень хотелось выбежать на улицу и увидеть развязку. Однако подошла наша очередь. Мы заняли место у окошка и поздоровались с дежурным. Висевшая на груди карточка говорила, что перед нами сидит капитан полиции Александр Караулов.

– Что у вас? – спросил он, складывая в папку полученные от Николая документы.

Узнав, что речь идет о краже рюкзака в общественном месте, выдал листок бумаги и попросил описать детали происшествия. Пока господин Дадли переносил наши приключения на бумагу, полицейский подкрепился шоколадным батончиком и запил его стаканом кефира из стоявшего неподалеку холодильника.

– Кражу совершил иностранный гражданин? – спросил он, просматривая заявление.

– Здесь имя, которое он назвал, – пояснил Роберт. – Не знаю, настоящее или нет. Сказал, что приехал из Англии.

Капитан повернулся к своему помощнику:

– Слышь, Сергеич, до чего англичане докатились. Рюкзаки в Москве воруют!

Тот покачал головой:

– Совсем обмельчали.

– Хорошо, что не в трамвае по карманам! – засмеялся капитан. Потом вернулся к нам: – Профессором, значит, представился?

Роберт кивнул головой.

– Хороший способ войти в доверие. Вы, как понимаю, тоже не местный?

– В гости к нам приехал, тоже из Англии, – пояснила Юля.

– В гости – это хорошо… – пробормотал под нос полицейский. – А что у нас с ущербом? А, вижу: три тысячи рублей и двадцать фунтов. Это для вас значительная сумма?

– Нельзя говорить, что незначительная, – шепнул Григорий, – искать не будут.

– Очень даже значительная, – услышал подсказку Роберт.

Для убедительности добавил, что на эти средства у него были большие планы, которым теперь не суждено осуществиться.

– Большие планы на три тысячи? – почесал затылок дежурный. – Что у вас там в Англии происходит?

– Брексит у них, – помог Григорий.

– А-а-а, точно! – громко рассмеялся капитан. – Слышали, знаем. Не думал, правда, что до нашего участка доберется.

– Глобализация, – объяснил Григорий.

– Будь она неладна! – согласился полицейский. Потом сочувственно посмотрел на господина Дадли: – Держитесь там, всякое бывает.

Дочитав заявление до конца, поставил штамп и пообещал передать дело сотрудникам оперативного отдела.

– Значит, будут искать! – обрадовался Роберт.

– Чем-то еще можем помочь? – спросила Юля. – Фоторобот сделать.

Капитан посмотрел на нее с интересом:

– Вполне возможно. Оперативники свяжутся, когда с делом ознакомятся.

– Или нарисовать с художником портрет? Мы его очень хорошо запомнили!

– И портрет нарисуют, если понадобится.

– Еще есть телефон, который выкинул Том, – напомнила она. – На нем должны быть отпечатки!

Полицейский похвалил ход мысли, но приобщить к делу телефон отказался. Сказал, что поймать преступника он не поможет.

– По камерам наблюдения искать будут? – не унималась Юля.

Капитан подлил в стакан кефира:

– Обязательно! И по камерам, и по спутниковым снимкам.

Поблагодарив полицейского, мы развернулись и с сознанием выполненного долга направились к выходу. Закрывая дверь участка, я услышал строгий приказ капитана Караулова:

– Сергеич, включай спутник – рюкзак уходит! Насмотрелись сериалов, едрить твою мать…

3

Следующий день в нашем плане был отведен под посещение Бородинской панорамы. После неприятного происшествия в «Зарядье» осмотр маленького симпатичного музея казался идеальным способом расслабиться и вернуть приятное расположение духа. Чтобы не стоять в пробках, Григорий предложил отправиться туда на метро. Мы с Юлей предпочли комфорт скорости и проголосовали против. Господин Дадли скромно воздержался. По законам демократии все уселись в мою машину – не такую просторную, но с работающим кондиционером. Путешествие из гостиницы до музея не должно было занять много времени. Однако, прокатившись с ветерком по улицам Замоскворечья, мы уперлись в длинную очередь желающих перебраться на другой берег реки.

Поездка по Москве на машине – это прекрасный способ перебраться в другую часть города, если время прибытия к цели не имеет для вас никакого значения. Хотя эта неопределенность и раздражает московских автовладельцев, она никоим образом не мешает им ежедневно садиться за руль, чтобы лично поучаствовать в очередном транспортном коллапсе.

Прочитав в школе повесть Короленко «Дети подземелья» и проплакав до утра над трагической судьбой девочки Маруси, москвичи твердо уяснили, что единственный шанс выжить в каменных джунглях – это как можно быстрее выбраться из подземки и пересесть в салон собственного автомобиля. Подогнав кресло под складки туловища и установив климат-контроль на комфортную температуру, они мертвой хваткой вцепляются в руль, готовые умереть, нежели отправиться обратно в подземную страну лузеров и пенсионеров.

Надо признать, что для такой реакции есть все основания. Темные силы зла, захватившие транспортный департамент мэрии, объявили своей миссией подготовку города к концу света и прибытию четырех всадников апокалипсиса, которые, по последним данным, пересели с лошадей на велосипеды.

Чтобы обеспечить достойный прием двухколесной делегации, мэрия объявила войну автомобилям в надежде сослать их владельцев в метро. Деньги, полученные через транспортный налог, коварно пустили на строительство велодорожек. А когда налогов стало не хватать, город обложили платными парковками и обвешали, как новогоднюю елку, камерами для фиксации нарушений. Поистине дьявольская хитрость заключалась в том, чтобы сделать город непригодным для личного транспорта за счет самих же автовладельцев.

За большими проектами градоначальники не забывали о мелких пакостях, призванных нанести моральных ущерб и унизить противника. Одну полосу движения нагло отобрали в пользу общественного транспорта. Мотоциклистов отправили в междурядье сбивать зеркала стоящих в пробке машин. Водителей поливалок попросили мыть асфальт в любую погоду, выстраиваясь в шеренгу и не давая ни малейшего шанса себя обогнать. Снегоуборщикам дополнительных инструкций не понадобилось: они давно знают, что мужчинам их профессии в критические дни лучше остаться дома.

Однако москвичи не были бы москвичами, если бы сдались без боя. Загрузив в телефон приложение для оплаты парковки, они стойко плелись за поливалками, пропускали мотоциклистов и съезжали на полосу общественного транспорта только через прерывистую линию для поворота направо.

Видя, что дороги по-прежнему загружены, мэрия перестала миндальничать: попросила строителей завязать с точечным ремонтом и перерыть к чертовой матери весь город. На следующий день значительная часть населения среднеазиатских республик переехала в Москву. Вооружившись инструментами для разрушения асфальта, они начали весело стучать по дорогам, строя Москву, удобную для жизни, и радуя семью регулярными денежными переводами.

К счастью, информация о конце света пока не подтвердилась: ни всадников, ни велосипедистов из потустороннего мира в столице замечено не было. Однако мэрия не теряет надежды их увидеть и уже несколько лет держит город в перекопанном состоянии. Даже если посланники ада не смогут с комфортом прокатиться на велике, они как минимум почувствуют себя как дома.

Мой университетский приятель Виталий стал одной из первых жертв московского апокалиптического урбанизма. Пробки он не переносил на дух: каждое утро вместо прогноза погоды проверял дорожную ситуацию, чтобы сберечь время и нервы.

Старт программы благоустройства превратил разумную привычку в навязчивую потребность. Находясь за рулем, Виталий ни на секунду не оставлял в покое телефон, требуя от сервисов навигации оправдать свое предназначение и проложить путь в объезд пробок. Услышав сообщение «Обнаружен более быстрый маршрут», он без колебаний принимал предложение девушки-робота и крутил руль в сторону обещанного счастья. Попав в ловушку, снова и снова перестраивал маршрут, проклиная женщин, искусственный интеллект, дорожных рабочих и водителей, которым приспичило выбрать ту же дорогу.