Господин Дадли приезжает в Москву

Я предположил, что причиной разворота был не запах, а беспросветная лень: физическая активность Григория редко выходила за рамки управления персонажами компьютерной игры при помощи кликов на мышь и клавиатуру.

– Пальцы тоже тренировать надо, – засмеялся он.

– Пусть кондиционер включат, – съязвила Юля. – Сколько раз просить можно?

– Забыл сказать: основной кондиционер не работает.

– Есть дополнительные? – удивилась она.

– Четыре штуки, у каждого сиденья! – подмигнул в зеркало заднего вида Григорий.

Юля щелкнула ему по затылку, после чего открыла окно – в машину вошел густой поток жаркого воздуха и выхлопных газов. Ленинградка была забита: машины ползли со скоростью двадцать километров в час.

– Еще минут десять – спина будет насквозь мокрой, – обреченно прошептала она.

– Думаешь, захочет обнять? – спросил я. – Англичане вроде народ сдержанный.

– Наверняка обнимет, – пообещал Григорий. – Поцелует даже. Мужик в возрасте, зачем упускать шанс?

Получив еще один подзатыльник, он повернулся к Юле:

– Не волнуйся! Когда пробка рассосется, наберем скорость и быстро просохнем.

– Нас обнимать не будет? – уточнил я на всякий случай.

Григорий был уверен, что от мужчин потребуется только рукопожатие не потной рукой, а для таких случаев у него всегда есть салфетки.

Юля немного успокоилась и, пока мы плелись в пробке, рассказала давно обещанную историю о том, как познакомились родители Макса.

Его папу, как я уже упоминал, звали Роберт. Он был университетским профессором, специализировался на русской литературе девятнадцатого века. А маму звали Наташа или, если полностью, Наталья Андреевна. Родом была из Самары. На заре перестройки Роберт Дадли, который уже в то время неплохо знал русский язык, перелез через обломки железного занавеса и прибыл в Россию, чтобы познакомиться с родиной Пушкина и Достоевского.

В тот момент он писал диссертацию по произведениям русских классиков и задавал себе вопросы, испокон веков стоявшие перед русской интеллигенцией: «Кому на Руси жить хорошо?», «Кто в этом виноват?» и «Куда смотрит милиция?» Где лежит конверт с правильными ответами, разумеется, никто не знает. Возможно, потеряли, но я лично склоняюсь к мысли, что его давно выкрали американцы и передают каждому новому президенту вместе с ядерным чемоданчиком. И они по-своему правы. Если мы узнаем всю правду, может сбыться давний прогноз Пушкина: Россия вспрянет ото сна, выпьет огуречного рассола и не оставит камня на камне от мировой гегемонии США.

Однако Роберт, как человек образованный и ввиду англосаксонского происхождения гораздо менее склонный винить во всем Америку, начал поиски в Третьяковской галерее. Доверившись чутью великих художников, бродил по музейным коридорам и подолгу рассматривал людей, изображенных на старых полотнах. Его глаза цеплялись за мельчайшие штрихи в надежде понять, какие мысли и мотивы скрывались за тем или иным выражением лица. В одном из залов он остановился перед картиной Репина «Не ждали» и надолго задумался о том, куда отлучался главный герой, что помешало оповестить семью о приезде и почему из шести домочадцев радостно улыбался ему только сын. В тот момент сам Роберт точно не ждал, что через минуту познакомится с будущей женой.

Наташа приехала в столицу на три дня с автобусной экскурсией «Москва культурная». Несмотря на обязывающее название, большинство пассажиров разбежалось за покупками прямо с автовокзала: перед тем как лететь к вершине пирамиды Маслоу, они решили удовлетворить базовые потребности в одежде и импортной электронике. С Наташей остались лишь экскурсовод и пять туристов, по внешнему виду которых было ясно, что денег на обновки у них не было уже несколько лет. В отличие от сбежавших пассажиров, молодая Наталья Андреевна приехала в Москву с искренним желанием прикоснуться к прекрасному и намеревалась отправиться по магазинам строго по окончанию экскурсии.

В Третьяковке растерявший аудиторию культработник вещал вяло. В какой-то момент Наташа предпочла остаться с искусством один на один и незаметно потерялась. В одном из залов ее внимание привлекла картина, показавшаяся знакомой. Рядом с ней стоял задумчивый мужчина – лет тридцати, симпатичный, чуть ниже среднего роста. Аккуратно причесанные волосы, очки в роговой оправе и стильный костюм выдавали человека ухоженного и интеллигентного. Она подошла поближе и прочитала табличку – в голове всплыла известная с детства фраза «картина Репина “Не ждали”». Быстро разгадав сюжет, повернулась к задержавшемуся у полотна посетителю:

– Совсем мужик загулял!

– Вы думаете? – удивился он.

По акценту она поняла, что говорит с иностранцем:

– Судите сами: жена, похоже, плюнула уже!

Мужчина с интересом посмотрел на Наташу, потом – еще раз на картину:

– Возможно… у него были какие-то проблемы?

Она снисходительно улыбнулась:

– Вы, я вижу, не из России. У наших мужиков проблема одна – продается в любом гастрономе, поллитра за червонец! Вы только посмотрите: грязный, мятый весь, как из-под моста вылез! Взгляд стремный, будто собственную жену не узнает!

Роберт хотел сказать, что принять на грудь любят не только в России, но прервать обличительную речь не успел. Поставив диагноз главному герою, девушка тут же перекинулась на ближайшее окружение. В кадр эти люди не попали, но в его жизни несомненно присутствовали. Досталось всем, кто, вместо того чтобы протянуть руку помощи, толкал пьяницу к краю бездны: приятелям-собутыльникам, потакающим любовницам, безответственным родителям и никуда не годным учителям. Потом выразила сочувствие женской половине семьи, а также серьезное опасение за судьбу сына, который неподобающим образом улыбался в такой тяжелый момент.

– Если срочно не взяться за воспитание, пойдет по пути папаши: сопьется или, еще хуже, окажется в тюрьме, – подытожила она и наконец замолчала.

Сзади раздался деликатный кашель. Наташа повернулась и, к своему удивлению, обнаружила за спиной самарского экскурсовода. Увлеченная рассказом, его прибытия она не заметила. Рядом с ним стояли, переминаясь с ноги на ногу, остальные члены туристической группы.

– Картина эта о борце за свободу русского народа, – вежливо поправил ее культработник. – На полотне запечатлен момент, когда он вернулся домой после длительной ссылки.

Она густо покраснела, открыла рот, но подходящих слов не нашла.

– Семья о его судьбе ничего не знала. Боялись, что потеряли навсегда, – добавил он для полной ясности.

В тот момент Наташа очень пожалела, что не отправилась за покупками, вместо того чтобы рекламировать свое невежество перед симпатичным иностранцем.

Заметив ее смущение, Роберт улыбнулся:

– Искусство можно интерпретировать по-разному.

Когда экскурсовод увел группу в следующий зал, молодой господин Дадли набрался смелости и пригласил Наташу на чашку кофе, чтобы узнать ее мнение о других картинах экспозиции.

– Занятная история, – признал Григорий. – Знала бы, кого не ждали, не было бы ни Макса, ни помолвки… ни этой чертовой пробки!

За последние десять минут ситуация в прямом смысле накалилась: моя рубашка промокла настолько, что ее можно было выжимать. Повернувшись к Юле, я увидел огромную каплю пота, стекавшую по лбу в направлении правого глаза. Она зависла над бровью и после небольшого раздумья прыгнула вниз на кожаное сиденье. Юля посмотрела на меня с безмолвным отчаянием. Утешить ее было нечем.

– Если не успеем высохнуть, – сказал я, – господин Дадли подумает, что ты приехала в аэропорт прямиком с конкурса мокрых футболок.

– Не надо преувеличивать, Дима, – вмешался Григорий. – Не все промокшие женщины едут с сомнительных мероприятий. Юля вполне могла делать что-то полезное: собирать мебель, работать в саду или, к примеру… хоронить свою собаку – прямо перед поездкой в аэропорт. Почему бы нет? Ты когда-нибудь закапывал собаку на жаре? Вряд ли твоя футболка осталась бы сухой.

Я признал, что летом еще не закапывал, и пообещал, что, если придется, обязательно подожду до вечера перед тем, как взять в руки лопату.

– У меня нет собаки! – закричала в бешенстве Юля.

– Уже нет, – деликатно поправил Григорий.

– Юля права, – заметил я. – Если бы у нее были домашние животные, Макс наверняка рассказал бы о них родителям.

– Если хочешь, могу сказать, что это была моя собака, – великодушно предложил Григорий. – Он же не будет проверять?

– Тогда придется объяснять, почему Юля хоронила твою собаку, – возразил я. – Ты что, сам ее не мог похоронить?

Григорий попросил пару минут. По истечении обещал представить сценарий, в котором похороны Юлей его собаки были бы не просто вероятны, но являлись единственно возможным и абсолютно логичным решением.

– Чертовы идиоты! Что вы несете! Я не буду хоронить ничью собаку! – заорала Юля так, что люди, сидевшие в соседней машине, с ужасом посмотрели в нашу сторону.

Через секунду в открытом окне их автомобиля появилась лохматая собачья морда. Она уставилась на меня вопросительно, как будто требуя объяснений. К счастью, в этот момент пробка кончилась, и Григорий, нажав на газ, быстро оторвался от невольных свидетелей нашего спора. В окна ворвался долгожданный поток воздуха. Забыв о бредовых идеях, мы с Юлей радостно подставили потные лица встречному ветру – через минуту они были полностью сухими. Увидев, что план работает, Юля заметно повеселела:

– Теперь футболка!

Приподнявшись на кресле, она попыталась встретить воздушный поток животом – голова уперлась в крышу машины. Попробовала склонить ее вправо, потом влево, вперед и даже назад, но никак не могла удержаться в нужном положении больше трех секунд. В какой-то момент раздался хруст – Юля опустилась на сиденье, не желая окончательно свернуть шею.

– Голова мешает, – проницательно заметил Григорий, который с удовольствием наблюдал за ее потугами в зеркале заднего вида.

– Давай спиной или боком, – предложил я.

За следующую пару минут Юля перепробовала с десяток позиций, некоторые – из курса йоги на продвинутом уровне. Потом вытерла пот и сделала выводы: боковой обдув более или менее работал, но шел слишком медленно. Одна из поз позволила ей направить сильный поток воздуха в нижнюю часть спины. Соседние машины, однако, могли принять этот жест на свой счет. Как девушка приличная, вводить их в заблуждение Юля наотрез оказалась.

Эти упражнения, хоть и не привели к нужному результату, навели ее на идею получше. Она попросила Григория повернуть зеркало заднего вида так, чтобы он ее не видел. Потом приказала мне отвернуться к окну. Через секунду слева от меня раздались звуки борьбы человека и мокрой одежды.

– Держи за окном, пока не высохнет! – потребовала Юля, передавая мне футболку.

Посетившая ее мысль была простой и гениальной. Понимая, что аэропорт уже рядом, к выполнению задания я подошел со всей ответственностью. Чтобы обеспечить максимальную площадь обдува, держал футболку обеими руками, каждые тридцать секунд поворачивал другой стороной к ветру и даже выворачивал наизнанку. В результате через несколько минут почти вся влага испарилась.

В этот момент мы притормозили неподалеку от съезда на дорогу в аэропорт. Нас догнала машина с открытым окном у заднего сиденья. Из него высунулась уже знакомая морда собаки.

– Эй, дружок! Как дела? – радостно закричал я, размахивая Юлиной футболкой.

Пес подозрительно посмотрел мне в глаза – я почувствовал необходимость объясниться:

– Не волнуйся, похороны отменяются! Одежда высохла, ни одна собака не пострадала!

Он недоверчиво наклонил голову. Я махнул футболкой в его сторону: пусть убедится, что не обманываю. В ту же секунду вероломный пес, сбросив личину добродушия, схватил ее зубами и изо всех сил потащил на себя.

Этот ход застал меня врасплох, но я все-таки удержал футболку в руке и дернул обратно. Он уперся лапами в дверь и еще сильнее сжал зубы. Было видно, что сдаваться не собирается. Более того, маленький мерзавец выглядел так, будто получал удовольствие от предложенной ему игры.

– Зачем ты отдал футболку собаке? – завопила Юля за моей спиной. – Ты что, совсем спятил?!

Времени на препирания не было:

– Не кричи, лучше помоги вытащить!

Я попросил Григория во что бы то ни стало держаться бок о бок с соседним автомобилем. Юля обхватила меня за пояс. Объединив усилия, мы постепенно начали брать верх. Голова пса почти полностью вылезла из окна. В ближайшее время ему предстояло принять непростое решение: вернуть украденное или вылететь из машины вместе с ним.

В этот момент я услышал громкий звук приближавшегося мотора. Посмотрев назад, увидел мотоциклиста. Он быстро двигался между рядами прямиком к растянутой футболке. В голове пронеслись картины увиденной однажды подборки мотоциклетных аварий. Я бросил быстрый взгляд на пса. Оставалась надежда, что он заметит опасность и благородно решит, что жизнь байкера не стоит потной тряпки, о которой он еще минуту назад ничего не знал. Но пес продолжал тянуть футболку так, словно без нее дальнейшая жизнь не имела ни капли смысла.

Осознав, что выбора нет, я разжал пальцы. Через секунду беспечный ездок с ревом пронесся в сантиметрах от моего лица. Пес скрылся в салоне, Юлина футболка – вместе с ним. Соседний автомобиль ускорился и, минуя съезд на аэропорт, проехал прямо. Григорий свернул на Международное шоссе. В машине воцарилась тяжелая тишина.

– Почти сухая была, – чуть слышно произнес я.

– Сейчас подошла бы и мокрая, – с трудом удержался от смеха Григорий.

Юля молчала, как будто ее не было. Вина за случившееся мешала соображать, поэтому я спросил, какие мысли есть у Григория. Он ответил, что никаких проблем в нашей ситуации не находит.

– Если ты не видишь в машине полуголую женщину, это не значит, что ее там нет, – подала голос Юля.

– В полуголой женщине есть определенная недосказанность, – признал он. – От нее следует тем или иным способом избавиться. Идеальный вариант тут, понятно, не уместен, поэтому остается только одно – найти новую одежду.

В результате короткого обсуждения мы договорились, что по прибытии я отправлюсь в зону прилета караулить господина Дадли. Григорий осмотрит местные торговые точки на предмет наличия футболок подходящего размера, а Юля подождет его в автомобиле. Вскоре Григорий свернул на парковку. Стараясь не смотреть на Юлю, мы пообещали, что все будет хорошо, вышли из машины и направились к зданию аэропорта.

Самолет господина Дадли должен был приземлиться точно по расписанию через пятнадцать минут. Чтобы скоротать время, я купил мороженое и занял столик в ближайшем кафе. Сказать по правде, мне очень нравится быть в аэропорту, когда лететь никуда не надо. Вокруг царят извечные суета и хаос: опаздывающие несутся с чемоданами на регистрацию; недоверчивые металлодетекторы беспрерывно звонят, подозревая в терроризме всех, включая младенцев и домашних животных; а прилетевшие, отстояв длинную очередь на паспортный контроль, спешат вернуться к обычной жизни с решимостью, которой она вряд ли заслуживает.

Когда торопиться некуда, время вокруг волшебным образом замедляется. Как забивший на коллектив ленивый муравей, вы можете отползти в сторону и с удовольствием понаблюдать за разбегающейся по своим маршрутам пестрой массовкой.

Выцепляя из толпы отдельные лица, вы наверняка попадете в плен праздного любопытства. Куда и на кой черт, к примеру, летит этот противный старикашка, который, отпугивая людей палкой, пролез без очереди к стойке регистрации? Или тот щуплый лысоватый командировочный, спешащий к стойке такси? Интересно, ждет ли его дома жена и не поймает ли он ее через час в постели с мускулистым любовником? Заметив киоск упаковки багажа, задумаетесь о том, какие испытания и невзгоды надо встретить на жизненном пути, чтобы завернуть чемодан в пленку перед тем, как ненадолго с ним расстаться. Верных ответов, к сожалению, не узнать, но ничто не мешает принять за правду те, которые вам больше нравится.

С удовольствием доев шоколадное мороженое, я позвонил Григорию. По его словам, вопрос с гардеробом был успешно улажен. Через несколько минут на горизонте появились две знакомые фигуры.

– Смелый ход! – сказал я в полном изумлении, осмотрев Юлину обновку. – Вы помните, мы человека из Англии встречаем, а не из Северной Кореи?

– Совсем плохо? – спросила она.

Голос выдавал, что ответ ей уже известен. Я повернулся к Григорию:

– Все в порядке, говоришь? Ты о чем думал, когда это покупал?

На новой футболке красовался В.В. Путин в зимнем обмундировании верхом на коне. На нем были солнцезащитные очки, а за спиной висела винтовка. Слева от главного героя – большая надпись: «Нас не догонят». По расслабленной позе наездника было понятно, что он никуда не торопится. Вероятно, дизайнер хотел сказать, что на какой бы скорости ни ехал в светлое будущее президент, остальные страны будут передвигаться еще медленнее. Если же допустить, что в штат модного дома пробрался американский агент, картинка могла намекать, что за спиной всадника никого нет, а сам он не стремится пришпорить коня, потому что у него и так все в порядке.

– Других вариантов не было, – объяснил Григорий.

– Все киоски проверил? – усомнился я.

– Везде только патриотические футболки. Некоторые – весьма агрессивные.

Я внимательно посмотрел на Юлю, затем подошел поближе и аккуратно перекинул висевшие за спиной волосы вперед, закрыв лицо всадника.

– Так лучше, – согласился Григорий. – Если не будет трясти головой, сойдет за любителя лошадей или девчонок из «Тату».

Юля исполнила припев «Нас не догонят», показывая, что легенду уяснила и готова работать под прикрытием. Закрыв вопрос с гардеробом, мы переключили внимание на прилетевших пассажиров. Надо было вычислить господина Дадли по фотографии, полученной от Макса.

– Вон идет! – воскликнула Юля, указывая на невысокого мужчину в очках.

Улыбаясь и оглядываясь по сторонам, он бодро катил тележку к месту, где толпились встречающие. На нем были светлые летние брюки, голубая рубашка и элегантный синий пиджак.

– Вполне вероятно, – согласился Григорий. – Судя по улыбке, иностранец.

– Наши, по-твоему, не улыбаются? – язвительно спросила она.

– Только когда уезжают, – пояснил мой друг. – Чем дальше, тем шире улыбка.

В ответ Юля тряхнула головой, обнажив лицо президента, и пообещала Григорию, что, если он будет позорить страну в присутствии гостя, она лично напишет на него донос в ФСБ.

– Ладно, больше не буду, – сказал он примирительным тоном и тут же добавил: – Прячь быстрей! Смотрит!

Мужчина в очках перестал оглядываться и направлялся прямиком к нам.

– Юля? – спросил он, аккуратно припарковав тележку.

– Добро пожаловать в Москву, господин Дадли! – улыбнулась она, протягивая руку.

– Пожалуйста, зовите меня Роберт, – сказал он. – В жизни вы еще более симпатичная, чем на фотографиях!

Чтобы не быть голословным, господин Дадли нежно обнял Юлю и поцеловал в правую щеку. Потом хотел поцеловать в левую, но Юля уже отодвинулась, полагая, что приветствие окончено. Заметив, что это не так, вернула щеку на место. После этого оба на секунду замерли в преддверии возможного третьего поцелуя, но в конечном итоге остановились на двух.

– Это мои друзья Дима и Григорий, – представила нас Юля. – Попросила их составить компанию, пока будете в Москве.

Господин Дадли пожал нам руки и сообщил, что с нетерпением ждет возможности познакомиться поближе. На этом приветствия закончились. Я взял управление тележкой на себя и размашистыми шагами направился к выходу. Через несколько метров на пути возник коренастый мужчина в джинсах и рубашке с коротким рукавом. На груди висела пластиковая карточка, сообщавшая, что он работает таксистом.

Если говорить мягко и дипломатично, мое отношение к обитающим в аэропорту бомбилам можно описать как сильную неприязнь, переходящую в агрессивную ненависть. Каждый раз, когда волею судьбы я оказывался на милости этих навязчивых проходимцев, поездка заканчивалась попыткой грабежа и громким скандалом. Не будет преувеличением сказать, что мне довелось испытать большинство изобретенных этой шайкой способов обмана беззащитного человека с чемоданом. Для меня накручивали счетчик в Киеве и завышали курс местной валюты в Праге. Питерский таксист, размахивая заранее заготовленной купюрой, нагло врал, что я дал ему сто рублей, а не тысячу. А в московском аэропорту «Домодедово» сердобольный водитель, обещая снизить плату за поездку, подсадил двух попутчиков. Раскидав колоду карт, они пытались выудить деньги банальным шулерством. Когда поняли, что не выйдет, выкинули на пустынное шоссе вместе с чемоданом.

– До центра недорого поедете? – спросил человек с карточкой на груди.

– Поедем, – честно ответил я, продолжая быстро катить тележку к выходу.

Почуяв запах добычи, он оживился:

– Отлично!

– Что отлично? – спросил я.

Он пришел в легкое замешательство:

– Хорошо, что поедете. Я очень рад!

– За нас?

– Тому, что вместе поедем, – пояснил таксист.

– Хотите с нами? – спросил я. – Три тысячи рублей устроит?

– Вполне, – согласился таксист, – очень разумная цена.

– Через интернет дешевле будет, не пробовали?

– Ну… там ждать надо, к тому же непонятно, кто приедет!

– Нас тоже ведь не знаете?

Он расщедрился на комплимент:

– Вы люди порядочные, сразу видно.

– Ладно, – согласился я, – давайте три тысячи, подбросим до центра.

Сообразив, что над ним издеваются, водитель сбросил маску услужливого халдея. Под ней было привычное лицо быстро стареющего гопника с полукриминальным прошлым. Такие без последнего слова не уходят.

Встал перед тележкой, перекрыв дорогу:

– Самый умный, да?

Сильная неприязнь уступила место агрессивной ненависти.

– Отойди или задавлю! – прорычал я и резко двинулся вперед.

Таксист отскочил в сторону, чуть не сбив проходившую мимо даму с коляской. На прощанье размахнулся и что есть силы пнул лежавший на тележке чемодан. Тот свалился аккурат под ноги догнавшего нас господина Дадли. Англичанин споткнулся, перелетел через багаж и под испуганный крик Юли рухнул лицом вниз на пол аэропорта.

Таксист продемонстрировал неплохую для его возраста стартовую скорость и, ловко лавируя между пассажирами, рванул к выходу. Посмотрев ему вслед, я осознал, какой тяжелый выбор стоит перед полицейским, чей напарник был только что ранен. С трудом подавив желание броситься в погоню, склонился над господином Дадли, чтобы узнать, как он себя чувствует, и, если потребуется, предложить ему держаться.

Наш гость уже пришел в себя и ерзал ногами, пытаясь подняться. Вокруг, причитая, копошилась Юля.

– Опять повздорил с таксистом? – раздался сзади голос Григория.

Вместо ответа я предложил ему сосредоточиться на оказании первой помощи. Мы взяли пострадавшего за подмышки и осторожно потянули вверх. Приняв вертикальное положение, Роберт виновато улыбнулся:

– Друзья, простите ради бога мою неловкость! Не понимаю, как угораздило так глупо упасть!

По горящему взгляду Юли было ясно, что у нее никаких сомнений не было. Однако выдавать меня не стала и попыталась дело замять:

– Роберт, вы здесь совершенно ни при чем! Дима пытался объехать женщину с коляской, и чемодан случайно соскользнул на пол.

– Все ли в порядке с женщиной? Ребенок не пострадал? – взволнованно спросил он. – Им не нужна помощь?

– Не переживайте, с ними все хорошо! – успокоила его Юля. – Потерпевший только один. Как вы себя чувствуете?

Роберт подобрал слетевшие очки и вернул их на место. Потом осторожно приложил руку к щеке – под правым глазом была большая ссадина:

– Пустяки! До вашей свадьбы заживет!

Пока наш гость отряхивал одежду, я заметил, что на месте, с которого он только что поднялся, лежит какой-то маленький предмет. При ближайшем рассмотрении он оказался флешкой на 64 Гб.

– Возьмите. Обронили, наверное, – сказал я, протягивая найденный гаджет.

Роберт осмотрел флешку:

– У меня похожая штука в чемодане лежит. Эту никогда не видел.

– Популярная модель, – подошел поближе Григорий, – у меня дома точно такая же.

– Странно, что прямо под вами лежала, – удивился я.

– Наверное, кто-то выронил, – сказала Юля. – Надо сдать в комнату потерянных вещей.

– Пустая трата времени, – возразил Григорий. – Обронить можно где угодно. Никто и не подумает, что она тут валяется. Форматируй, и все 64 Гб твои.

Представить, что владелец флешки вернется за ней в аэропорт, действительно было сложно. Я предложил господину Дадли оставить ее себе в качестве компенсации за несчастный случай. Он вежливо отказался:

– Вам наверняка нужнее. К тому же, Дима, вы спасли женщину с ребенком. Пусть это будет маленькой наградой!

Я густо покраснел и спрятал флешку в карман.

– Не возражаешь? – Григорий мягко отодвинул меня от тележки.