Рагнарёк, или Приключения Антихриста, Локи и Калеба

– Ну, да.

– Странно, Гермес не рассказывал, что у вас была собственная клятва.

– Странно, Гермес не рассказывал, что у вас была собственная клятва, – после долгого молчания первым отозвался Иапет.

– Не смей называть моего сына этим унизительным олимпийским именем! – Лета ущипнула сидящего по правую руку брата. Тот всхлипнул.

– Новое препятствие на пути нашего плана. Что ж, оно самое незначительное из всех, – подытожил Крий.

– Кронос и Гермес – офигительные свидетели на свадьбе. – Гарри обожал историю Калеба о его свадьбе с гаргульей.

– Те ещё прохвосты, – фыркнул Аид. Так получилось, что за предыдущие годы они ни разу не обсуждали земную жизнь Калеба все вместе. Любой бог счёл бы унижением подобные панибратские разговоры со смертными. Но нынешние обстоятельства вынуждали всех троих копнуть историю жизни для проведения расследования.

– …? – Калеб вопросительно взглянул на Хозяина.

– Да брось! – Усмехнулся тот. – Всезнающий и ничего не говорящий старик и выдающийся двойной агент во всех уголках Вселенной. Из них информацию не вытянешь никакими средствами.

– Двойной агент? – Гарри смотрел то на Калеба, то на Аида.

– О, среди нас есть человек, который не знает историю нашей семьи! – Вспомнил бог. – Калеб, может ты расскажешь?

Телохранитель кивнул и с официального одобрения стал посвящать друга в историю семьи, к которой принадлежала его жена. Вспоминать слова Гару ему было тяжело, ведь каждую минуту он думал о ней и безумно волновался, впервые за многие-многие годы спокойствия в Чистилище.

Бог ветра, торговли и хитрости, известный грекам как Гермес, – никто иной, как покорённый другими богами и свергнутый демон Локи. Он был могуч и неуправляем. Сын титаниды, в лучшие годы своего величия Локи умудрился хитростью и лестью стать любимым названным братом Зевса. Он сошёлся и с другими богами. Единственный непреложный закон Локи – служить победителям. Несмотря на то, что его родная мать свергнута олимпийцами в Тартар, он верен Олимпу. Но в молодости этот юноша изрядно расшалился. Когда Зевсу, Аиду и Аресу удалось его пленить, они подвергли Локи жестоким пыткам. Наверное, ты читал скандинавские мифы? – Гарри кивнул. – Скала, обвивающие по рукам и ногам кишки родного сына Фенрира-волка, яд змеи, капающий прямо в глаза, если верная жена Сигюн отлучалась и переставала держать чашу над его головой. (Приёмная дочь Посейдона и четырёх ветров, последняя и любимая жена Локи). Но время шло. Боги явили свою двусмысленную милость: предложили Локи освобождение. У них было два условия: мать Лета помогает ему забыть прошлое, а они делают из него положительного бога. Мать, с трудом взирающая на страдания сына многие тысячелетия, согласилась. Локи отвязали и отправили в Чистилище. А чтобы верная Сигюн не рассказывала ему, каким он был раньше, в это время Посейдон по приказу Геры явился к ней и превратил в смертную женщину. Как ни жаль было богу свою названную дочь, он действовал во благо Олимпа. Локи же, пройдя через воды названной в честь его матери реки, получил право на новую жизнь. Вернулся на Олимп, обрёл новое имя и получил список отныне подведомственных ему стихий. Но, как позже выяснилось, бог сговорился с матерью, и вместо него она перевела через медлительный поток его астральное тело, то есть дух, который выглядел точь-в-точь, как Локи, и казался вполне материальным. Хотя и состоял из воздуха. Тело бога всё это время оставалось на берегу. И память его не пострадала. Но тогда богам казалось, что они вернули в свои ряды заблудшего сына. Обретя новую жизнь и обязанности, бог-вестник через несколько лет озаботился поисками своей жены. Два-три десятилетия для светоносных незначительны. Но Сигюн успела умереть за это время. Никто не пришёл к новому богу Гермесу с этой новостью. А когда его собственные поиски привели его на могилу жены… – Калеб запнулся… – Могу представить,что он испытал в тот момент. Но виду не подал. Видимо, решил, что теперь ему всё равно незачем быть прежним собой. Так он и остался покорным Гермесом. Стал путешествовать по мирам, соблазнять красоток. Даже завёл роман с Афродитой. Гермафродит – некогда имя собственное, им назвали они своего прекрасного сына. Но крепкой семьи не получилось. Гермес перестал верить в любовь. Поэтому по-настоящему Афи любила только названного сына Амура. Преданность нимфы Салмакиды и равнодушее собственной матери заставили Гермафродита всей душой пожелать стать с возлюбленной нимфой единым существом. Мать исполнила это его желание. Гермесу же вовсе было не до своих детей. Он стольких из них потерял, что перестал привязываться…

– То есть наш Гермес – это знаменитый Локи! – Не выдержал Гарри. – Нифига себе!

– Из этой истории есть только один важный вывод, – заключил Аид.

– Какой? – Спросили хором стражники.

– Гермес исполняет свои обязанности, пока боги сильны. Стоит появиться кому-то, у кого есть шанс победить их, и этот кто-то получит верного и самого хитрого во Вселенной союзника.

Двери Тронного Зала с шумом распахнулись. На пороге возник величественный демон ростом в двадцать футов. Закован в золотые доспехи. На правой руке горит и искрится толстенная перчатка из того же материала. Она сжимает жезл. Демон спешит. Он едва успел долететь до центра зала, как жезл выскочил из его руки. Он не покатился, а лишь с шумом упал на гранитные плиты, расколов одну из них венчающим камнем и вызвав в Чистилище лёгкое землетрясение. Демон тоже упал на пол. Он с криком сорвал с руки перчатку, отшвырнул подальше и со стенаниями принялся дуть на ладонь. Его плоть горела. За всем этим зрелищем с любопытством наблюдали трое. Когда демон притих, Аид поднялся с трона и, приняв подобающий богу размер и величие, подошёл.

– Хозяева просили передать, – проговорил, глядя с пола вверх, демон, – ваша племянница забыла кое-что. – Он кивнул на жезл, в глазах его стояли бы слёзы, если бы демоны умели плакать.

– ЧТО ЭТО? – Произнёс Аид, наклоняясь к посылке.

– Молю, не трогайте! – Калеб отошёл от удивления и бросился к Хозяину. – Вдруг это ловушка! – Гарри поспешил следом.

– Не ловушка, – всхлипывал, вставая на ноги, демон. Калеб помог ему подняться. Опалённая рука так сильно раздражала посланника Тартара, что он мечтал кому-нибудь пожаловаться. – Эта вещь принадлежит Ей. Она оставила её в тронном зале. Хозяин Крий велел любым способом заставить Её принять подарок. Ведь Ей нет смысла отвергать его. Но вам, действительно, лучше не трогать. Смотрите, что жезл делает со всеми, кто его коснётся! – Посланник показал им свою ладонь. Плоть слезла, а остатки мяса поджарились. – Еле успел до вас добраться, чуть не сгорел по дороге. Жезл бесценный. Я должен был доставить его ценой жизни. – После этих слов демон извлёк короткий меч и, сделав небольшой замах, отрубил себе покалеченную кисть. Та упала на пол и рассыпалась в пыль. – Так-то лучше, – выдохнул однорукий так, будто боль от потери конечности была лишь щекоткой по сравнению с горящей раной.

– Какая досада, – покачал головой Аид. – Ты зря старался. Гару-то у вас!

– Нет-нет! Больше не у нас! Она улетела. Поэтому меня и послали в догонку…

– Как “улетела”? – Калеб не доходил демону и до бедра, но это не мешало ему привлечь к себе внимание. Аида тоже заинтересовал этот вопрос. Поэтому демон был вынужден ответить. На это ушло немало времени. Настолько немало, что Гарри успел послать служанку за льдом для покалеченной руки гостя.

– Она выслушала все их планы и ничего не ответила. Просто расправила крылья, разнесла там всё и вылетела из Тартара. Никто даже не уследил, какой дорогой… – Закончил рассказ демон. Он с любовью посмотрел на полотенце, в которое были завёрнуты прозрачные кубики, дарующие облегчение. В Тартаре о нём так не заботились. Расчувствованный, он высказал вслух самые сокровенные мысли: – А ведь Они оба ещё не набрали силы… Если бы Она взяла его с собой, я бы забился в самый дальний угол Геенны и не высовывался.

– В чём заключается связь Гару с этим жезлом, – пока стража безмолвно переваривала историю, Аид пытался разгадать планы титанов. И, кажется, начал догадываться.

– В недрах планеты, в частности за пределами Геенны, находятся осколки древних звёзд. После Большого взрыва их частицы попали в центр затвердевающего газообразного облака, которое вскоре превратилось в планету. Осколки продолжили жить по соседству с нами. Об их ценности ходят легенды. Но даже титаны боятся этих первобытных сил. Гару не боялась. – Демон бросил взгляд на Калеба и снова стал смотреть в глаза бога. – Но один из осколков оказался настолько большим, что может творить немыслимое. В том числе, он живёт собственной жизнью. А она подходит к концу. При взрыве этого самого большого осколка от нашей планеты ничего не останется. Титаны поняли это и нашли ему применение. Они создали самое могущественное существо, в которое вложили силы звезды. Так им удалось не только вернуть Гару к жизни, но и снова сделать Её равной богам. (Демон интуитивно промолчал об одной вещи. Не равной богам, а намного-намного-намного сильнее всех богов вместе взятых!!!) Пока Гару и этот осколок связаны, он не взорвётся. Бессмертное существо, к тому же столь сильное, сохранит Землю от неминуемой гибели.

– Наши родственники что, предотвратили апокалипсис? – Аид одновременно с Калебом догадались, что на собрании богов и титанов, где они присутствовали вдвоём, речь шла о том самом осколке. Нет сомнений – титаны нашли выход, о котором никому не рассказали. И… использовали для этого Гару.

– Кстати, где она?

Демоны не славятся быстрым умом. Только теперь до него дошло, что что-то не так. Разговор длился уже несколько минут.

– Хотел бы я знать, – отозвался Аид. Он думал совсем о другом. – А где осколок?

Демон махнул в сторону жезла. Тот так и лежал на разбитой плите. Деревянный, он был увенчан прозрачным камнем размером с футбольный мяч. Маленькая, самостоятельная звезда внутри планеты. Внешне он не выглядел угрожающим. Но какая сила, а с ней и власть скрыты в нём! Аид снова приблизился и протянул руку. Через долю секунды бог взревел от боли. Жезл стал опаснее.

– И как ты себе это представляешь: чтобы Гару носила его с собой? – Ухаживая за обожжённой рукой Аида, спросил Калеб.

– Твоя жена не смогла бы, – пренебрежительно фыркнул демон, но спохватился. – Но Она уже не такая, какой ты видел Её последний раз. И даже не гаргулья. – Калеб впился в рассказчика взглядом: “А кто же?” – Она не светоносная. Её родина теперь Тартар. И природа Её не свет, а вечная тьма. Доспехи сплошь из кармелтазита (титан, аллюминий, цирконий). Помните, в начале 21 человеческого века его откопали в Израиле на горе Кармель?

– Не, я тогда уже служил Хозяину, – отозвался Гарри.

– Я помню, – сказал Калеб. – Минерал твёрже алмаза. Его родиной считали космос.

– А то. Космос – это наша общая родина. Глупые смертные, – проворчал демон. Но продолжил. – Однако доспехи тут ни при чём. Её собственная плоть вообще несокрушима. Одной ей и по силам владеть жезлом. В нём не только её жизнь, но и власть над всеми мирами… – Демон с ужасом взглянул на Аида. Вот и проговорился! Он поспешил откланяться. – Ну, задание я выполнил. Жезл доставлен. У нас все уверены, что Гару полетела домой. Но раз её здесь нет, советую вам поскорее её найти. Долго существовать друг без друга они не смогут. Это в интересах всех миров.

И демон исчез.

Очередная попытка поднять с пола жезл обернулась болезненными ощущениями, и бог подземного мира оставил намерение сдвинуть эту вещь с места. После недолгого размышления, он позвал к себе Гермеса. Тот явился незамедлительно. Проходя мимо валявшегося на полу оружия, он бросил заинтересованный, но не удивлённый взгляд. Аид подметил это и окончательно убедился – сыну титаниды известно больше, чем всем остальным богам. Гарри взирал на давнего приятеля, как на незнакомца. Он ещё не совладал с потоком новых фактов, которые обрушились на него за последние часы. Гермес не обратил внимания на его волнение. Зато кивнул Калебу.

– Мы ищем Гару, – пояснил причину вызова Гермеса в подземный мир Аид.

– Она не с вами?!

Бог-вестник тут же спохватился. Естественно, её здесь нет, иначе жезл не валялся бы без дела. Далее он признался, что на Олимпе ещё ничего не знают о её преображении.

– Я должен задать вопрос: что ты скрываешь от своей семьи? – Грозно произнёс Аид. – Ты единственный олимпиец, кто знал о планах Тартара и ни словом не обмолвился на собрании!

– Мне было велено молчать, повелитель, – почтенно ответил Гермес. – Подумай сам, лучше подчиняться и вызывать доверие противника, чтобы обладать информацией, чем жить в неведении, как все вы.

– Хитрый и полезный, как всегда, – вынужден был признать Аид. – Ну, и что же ты с нетерпением хочешь мне рассказать? – Правая бровь Гермеса удивлённо взметнулась вверх: “Повелитель?” – Не притворяйся, что предотвращение гибели планеты с помощью Гару – единственная цель титанов. Иначе они поделились бы идеей. Естественно, совет богов добровольно отдал бы её им для такой благой цели. – Калеб нахмурился. – Но они создали могучее создание не только во благо, правда? Зачем ещё?

– Я не думаю, что она опасна, повелитель, – начал уклоняться от ответа Гермес.

– А МЕНЯ НЕ ИНТЕРЕСУЕТ, ЧТО ТЫ ДУМАЕШЬ! – Прервал его Аид. Глаза бога вспыхнули лавовым огнём. – Раз это – её жезл, то дураку понятно, что она сильнее всех нас. Как титаны намерены это использовать?

– Дядя, если ты заглянешь в своё сердце, то и сам найдёшь там ответ, – изменил тактику Гермес. И это сработало. Аид понял его, хотя бог-посланник не выдал тайны. – А сейчас, когда твои глаза наполнились печалью, а мысли осознанием приближающейся беды, позволь мне замолвить словечко и за себя. Я буду держать Олимп в курсе дел Тартара, только если сочту это необходимым. Пока мои сведения скудны, и я должен вести себя хорошо, чтобы мама и дальше охотно со мной общалась.

– Двойной агент! – Невольно вырвалось у Гарри. Калеб тут же шикнул на него и посмотрел на богов извиняющимся за друга взглядом.

– Хорошо, – согласился Аид. – Но где тогда Гару сейчас?

– Зачем она вам? – Гермес продолжал осторожничать.

– Демон, доставивший сюда эту штуку, намекнул, что жезл и его хозяйка не могут долго оставаться друг без друга. Она сдерживает осколок от саморазрушения. И ты – наша последняя надежда её найти! Калеб набросал список мест, куда могла отправиться девочка, проверь их все. Если у тебя есть свои идеи, проверь и их, – голос Аида был по-настоящему озабоченным и просящим.

Оттого и показалась ему реакция Гермеса весьма непочтительной. Вместо того, чтобы приступить к заданию, он медлил. Просмотрел список и вернул его Калебу. На вопросы ответил следующее:

– Её там нет.

После долгих уговоров, не очень пугающих угроз и молитв Гермес всё же согласился пойти на сотрудничество.

– Хорошо-хорошо! Ваша взяла. Если её присутствие на Земле необходимо, я верну её!

– Ага! – Встрепенулся Калеб.

– Да, я помог ей спрятаться. Вырвавшись из Тартара, Гару нашла меня. Чуть не убила, увидев, что я нисколько не удивлён её новому облику. Но я объяснил всё точно также, как и вам. Вот, правда, про то, что ей непременно нужно не расставаться с этим жезлом, я и сам не знал. Она боялась, что её будут искать и заставят делать что-нибудь ужасное. А Олимп и вовсе попытается уничтожить её. Поэтому спасение она видела в том, чтобы покинуть Землю. Так уж вышло, что я единственный, кто знает, где сейчас странствует её отец… – Только сегодня, на собрании, Аид и Калеб узнали, что Аполлон снова покинул Землю лет двадцать назад. До Чистилища информация доходит с существенными задержками. – Она попросила меня помочь найти его. Между прочим, – Гермес поднял указательный палец, – я настаивал, чтобы она сначала сообщила тебе о своих планах, дядя! Но госп…, девочка наотрез отказалась являться сюда. Наверное, боялась, что ты призовёшь остальных богов. Или не хотела, чтобы её видели в новом обличье… – Последнюю фразу Гермес произнёс, взглядом пронзая насквозь Калеба. Тот, также взглядом, дал понять, что Гару нечего было бояться. – Как бы там ни было, – заключил бог хитрости, – я сдался и доставил её к отцу.

– С какой же скоростью она теперь летает? – Подсчитав возможные расстояния, скорость света и прошедшее время, поразился Гарри.

– О, нет-нет, – ответил ему бог подземного мира. – Видишь ли, Локи – единственный из богов обладает даром передвигаться по Вселенной со скоростью мысли. В дорогу он всегда может прихватить с собой одного-двух пассажиров.

Гермес нахмурился:

– Не говори обо мне, как о космическом корабле, дядя. Да, я отнёс её к отцу. Мигом бы обернулся, но там, где мы нашли Аполлона, мне снова пришлось объяснять всё с самого начала, на сей раз богу Солнца. Он тоже хотел причинить мне какой-нибудь вред. Так распереживался за свою дочь. И был уверен, что раз я – сын титаниды, то непременно приложил к этому руку. Гару за меня заступилась, – он довольно улыбнулся. – И вот я снова с вами! А отец с дочерью воссоединились. – Он, кстати, рад был её видеть, не смотря ни на что. – Торжественно подвёл он итог.

– А я думал, ты летаешь на крыльях ветра. Это, конечно, тоже быстро, но не так, как мысль, – задумчиво произнёс Гарри, пока Калеб с Аидом погрузились в размышления.

– Так и есть. Путешествуя по миру, я не расходую свои силы, а использую ветер. Он меня удерживает в пределах атмосферы, – Гермес снова усмехнулся и скользнул взглядом по своим легендарным сандалиям.

– Проще говоря, не даёт сбежать, – отозвался Аид. – Этот прохвост с лёгкостью приживётся на любой планете, дай ему только возможность не возвращаться на Землю. Но сандалии держат его в узде. Кстати, наведайся к Гефесту – пусть вернёт им былой блеск.

– И то верно, – согласился Гермес, нимало не смущённый замечаниями дяди. – Последнее время непривычно часто приходится бывать в Тартаре. На Олимпе-то они так не пылятся. – Вдруг он вспомнил что-то важное. Ах, да! О чём они только что говорили. – Так что вы решили?

– Нужно вернуть Гару. Объясни ей, что без неё осколок взорвётся, а Земля погибнет.

– Может, просто отнести ей жезл? – Предложил Гермес.

– Попробуй…

По лицу Аида, принявшему демонические черты, расплылась коварная улыбка, а глаза озорно загорелись лавовым светом. Гермес не заметил этого. Он резво подбежал к жезлу и протянул к нему руку. Калеб попытался окликнуть вестника, но Хозяин успел закрыть его рот огромной ладонью и подмигнул. Последовала вспышка молнии. Короткая, но яркая, с характерным треском и запахом. Бог-вестник с грохотом приземлился на пол возле стены. Ещё одна гранитная плита треснула, та, которой не посчастливилось оказаться под его спиной. В стене образовалась вмятина. Аид посмотрел на свою недавно обожжённую ладонь и с удовольствием отметил, насколько он всё-таки выносливее богов второго поколения. Но произнёс совсем другое:

– Какая жалость. А я думал, хотя бы у тебя получится. Видимо, демон был прав. Никто, кроме Гару, не совладает с ним.

– Да уж, – простонал Гермес, поднимаясь на ноги. Его трясло, он потирал ушибленные места. – Пусть полежит пока здесь. Я верну Гару. Захочет снова покинет Землю, только уже вместе с этой штуковиной. Почему она не взяла её сразу, кстати?

– Она разгромила дворец титанов и сбежала раньше, чем они успели сделать ей этот подарок.

Гермес молча кивнул. Он мог испариться уже сейчас, но этикет требовал откланяться и с достоинством прошествовать к выходу. Калеб догнал его в дверях.

– Возьми меня с собой! Я должен поговорить с Гару.

– Тебя бы она послушала, – ответил Гермес. – А мне, боюсь, придётся долго уговаривать её вернуться. Объяснять, что это не ловушка и всё такое. Но тебе нельзя покидать Землю. Ты – житель Чистилища. И пока твоя бессмертная душа под защитой нашего мира, она поддерживает себя в привычном виде. Дальше по курсу эти законы не действуют. С тобой может случиться, что угодно. Не хочу рисковать, тем более тобой, приятель.

Гермес замолк.

– Гермес?

– Да?

– Она теперь самое могучее существо?

– Это не опасно.

– Я знаю. Но если так, то ты будешь служить ей?

– Что ты хочешь этим сказать?

– А то, что тебе придётся стать не двойным, а тройным агентом. Насколько я знаю свою жену, она всегда имеет собственное мнение. И после всего случившегося оно вряд ли начнёт совпадать с желаниями Тартара или Олимпа. Это тяжело. Будь осторожен. Это всё, что я хотел сказать.

Гермес свысока посмотрел на слугу Аида. Они поняли друг друга. Бог кивнул, подобрал оставленный у двери собственный жезл с двумя змеями, щёлкнул каблуками сандалий и исчез.

Минут через сорок в Тронный Зал Чистилища медленно вошла тень.

Облокотившийся на один подлокотник и опустивший лицо в широкую ладонь, Аид почувствовал чьё-то присутствие. Он был один. Стражники, чтобы скоротать тягостное ожидание, приступили к прямым обязанностям – ходили по Дворцу и наблюдали. Однако гостю удалось проскользнуть незаметно. Даже Аид, глядя в упор, не сразу понял, кто перед ним. Тень сливалась с чёрно-гранитным убранством зала. Она приблизилась бесшумно и замерла возле трещины на полу. Когда подняла глаза и увидела безмолвный взгляд Аида, заговорила:

– Что здесь произошло, дядя?

Пока Аид, словно робот, рапортовал о случившемся, его мозг анализировал то, что видели его глаза. Высокая фигура. Плащ, очевидно, призван скрывать крылья. Массивные, отливающие медью волосы убраны в гребень. Черты лица те же, к которым он привык, но перенесённые волнения наложили глубокие тени. Из-за них лицо стало грозным и гневным. Чернота глаз тонула в черноте бровей и кругов под глазами. А, учитывая, что радужка приобрела цвет ночи и зрачки полностью терялись на её фоне, смотреть в эти глаза стало совсем невыносимо. Больнее всего Аида задели не торчащие из-под плаща костяные крюки, венчающие крылья, и острые, как кинжалы, клыки и когти. (Последние, кстати, не бросались в глаза своими размерами, однако, сразу было видно, что это оружие). Сердце старого бога ухнуло куда-то в низ живота, опустошив грудную клетку, когда он разглядел маленькие наросты по бокам большого мудрого лба. Самые настоящие демонические рожки. (А это как раз не оружие, но все обитатели Тартара, у кого есть рога, относятся к привилегированной касте. Величина рогов не имеет значения, в отличие от мира животных. Напротив, маленькие и аккуратные говорят о более высоком звании. Нелепость формы и чрезмерная ветвистость рогов говорит о происхождении из низов). Учитывая способность сливаться с фоном, можно сказать, что контроль над новым обликом постепенно совершенствовался. Аид понял – перед ним самое красивое и самое опасное творение Тартара. Понимают ли братья-титаны, как они рискуют, вверив такой непобедимой силе будущее планеты?

В конце дядиного рассказа Гару опустилась на одно колено и свободно подняла с пола свой жезл. Бога покоробило отсутствие всякого напряжения в этом её действии.

– Это камень повредил плиту? – Недоверчиво переспросила Гару, когда он приблизился.

– Да, дитя моё. Он обладает немыслимой разрушительной силой. – Они стояли рядом, одного трёхметрового роста, во взгляде Аида горел страх, который то и дело тщётно тушили волны жалости. Творение Тартара совсем поникло и крепко прижалось к могучей груди родственника. Она хотела заплакать. Демоны этого не умели. Аид одной рукой прижимал её покрепче, а другой сжимал запястье руки, в которой на расстоянии фута от его лица был зажат жезл. Он смотрел на камень и надеялся, что Гару не совершит какого-нибудь резкого движения и случайно не заденет его этой штукой. А тот, в свою очередь, казался мирным символом величия, вполне удовлетворённым, что находится в руках своего хозяина. (Естественно, жезлы и венчающие их камни не умеют выражать эмоции. Но они неплохо умеют создавать вокруг себя атмосферу. Есть жезлы угрожающие, боевые, а есть мирные, довольные нынешней политической ситуацией). Однако в конце объятий Аиду всё-таки удалось разглядеть внутри камня, подпустившего его столь близко к себе, мерцания и крохотные вспышки, как будто этот прозрачный осколок являлся оболочкой маленьких мирков, существующих в собственном космическом пространстве. В прозрачной взвеси искрились белые вспышки, похожие на микро молнии. Так блестит снег под ярким солнцем. Но внезапно лёгкий искрящийся блеск пронзила рыжая трещина, пробежавшая сквозь весь камень. Тот аж сам вздрогнул от неожиданности. Гару повернула голову, почувствовав вибрацию, нахмурилась. Но в ту же секунду камень снова стал прозрачно-искрящимся.

– Нужно пойти на Олимп и предупредить семью, – произнёс Аид слова, которых не было в его голове ещё мгновение назад. Это логичный поступок.

– Отправляйся, – ответило ему дитя титанов. – А я захвачу эту вещь и покину Землю.

– Аполлон вернулся вместе с вами? – Вместо того, чтобы спорить, уточнил бог.

– Конечно. Он, как и я, не поверил Гермесу. Решил убедиться, что, если я вернусь, то не пострадаю.