Русский Трафальгар

Далее Николай решил обобщить свои знания про царя задав соответственный вопрос самому Салтыкову, который рассматривал любовное письмо от женщины, пахнущее духами и написанное аккуратным подчерком. В теле возникла потребность, но Николай вернул мысли подопечного в нужное ему русло и с удивлением узнал, что Петр Великий сейчас в i814 год является императором западной Римской Империи, и находится в состоянии войны со своим двоюродным братом Карлом XII, который тоже претендует на власть. Языком в империи является латинский, написанный по правилам кириллицы. Салтыков как раз начал читать непонятно как оказавшееся у него копия некролога по усопшему Карлу XI. Где отчетливо можно прочитать: «Как восточное солнце сияет…»

Репродукция стихотворения Спарвенфельда из плачевной речи по Карлу XI, написанная латинскими буквами по правилам латиницы.

Участвовать в братоубийственной гражданской войне у Николая никакого желания не было, и он решил за оставшуюся часть дня пройтись по Лондону, и рассчитаться с портным, как здорово, что в это время не было никакой серийной одежды и вся она шилась исключительно на заказ, пекарем, аптекарем, цирюльником а также в баре «Нож и шпага», где Салтыков любил пропустить рюмашку другую. Затем последовал крепкий сон, и на утро экипаж принес его и слугу Емельяна с нехитрым скарбом к высоченному борту линкора «Твердый», который грузил в себя как Ноев ковчег21 все необходимое начиная от провианта и скарба команды, и кончая животными которых предстояло съесть во время путешествия и вина в бочках.

К кораблю споро подходили телеги, запряженные лошадьми, и матросики бойко их разгружали. К полудню все было закончено швартовы отданы, но ветра в городской гавани не было линкор «Твердый» в прошлом француз «Леферм», спокойно покачивался на волнах как ни в чем не бывало. Салтыков взглядом Николая вопросительно поглядел на Сиверса, а по причалу прошли смешки среди горожан, провожавших русский корабль, видимо моряки из них были никудышны, не чета благородным англичанам выходцам из Саксонии-Анхальт, почему и страна называется Англия и династия правит здесь соответствующая22.

Но голштинский капитан ничуть не смутился и что-то приказал здоровенному боцману, облаченному в зеленый камзол с треуголкой. Тот кивнул, в знак того, что прекрасно все понял и уже сам на непонятном Бурлакову языке отдал необходимые распоряжения матросам. В том что там присутствовали крепкие выражения сомневаться не приходилось, так как приказания выполнялись быстро и споро. Рустерные23 решетки быстро отодвинуты в сторону, и из-под палубы показалось огромное жерло бомбарды.

– Вы в своем уме?! – Вырвалось у Бурлакова/Салтыкова, – собрались по парусам стрелять?

Рустерная решетка (Фото автора) и бомбарда, ошибочно принимаемая за метательное орудие. По мнению автора имела многофункциональное применение, как воздушная пушка и по необходимости шаровая мельница способная прямо в походе изготовлять порох.

– Успокойтесь мой друг, – Сиверс товарищески похлопал по плечу важную персону, я в своем уме, – это Вы что-то видимо совсем в Англии закутились и память бренди то и отшибло. Пейте поменьше мой друг. Такое устройство, запускающее не сильные воздушные бублики по собственным парусам, используются на всех флотах мира и имеет внутреннюю мембрану и запитано на внутреннюю энергосистему корабля и работает от особого прерывателя медленно всасывая воздух и быстро выплевывая воздушные тороидальные в форме баранки вихри, надувая паруса.

– Что значит внутреннюю энергосистему? – Бурлаков окончательно подавил Салтыкова в поведении, и теперь выглядел полным болваном и лучше бы следовало убраться в свою каюту.

– Друг мой что, по-Вашему, находится в балласте на дне моего замечательного линкора?

– Чугунные24 чушки, что-же еще, – ответ Бурлакова опиравшийся на его блестящее образование, не терпящее никакого ухода в сторону, был непоколебим.

– Ха, ха, ха, – рассмеялся голштинец, он был в прекрасном расположении духа, зеваки с берега по умолкли, у многих заложило уши, и «Твердый» стал удаляться от пирса, – без ртутной Tain амальгамы25, содержащейся в шарах ball-ast, никакое плавание не возможно. Взгляните на стоячий такелаж26 на нашем корабле от него идут металлические шины, прямо к балласту и от атмосферного электричества27, где роль земли, как раз и выполняют шары с ртутью-меркурием, который всегда олицетворялся со скорым перемещением.

– Хорошо убедили, – произнес Бурлаков, – прикажите мне показать мою каюту да подать чаю, а то что-то поспать хочется.

– Как Вам будет угодно, – произнес Сиверс, – у капитана в море и так довольно забот, встретимся за ужином в кают-компании.

Тут же подскочил расторопный вестовой матрос взял под локоток, а то линкор начало раскачивать на некрупной зыби, которая шла с океана и проводил в каюту. Сзади пыхтел Емельян, он уже был не молод, но предан и всегда выполнял споро все распоряжения барина. Каюта небольшая, но уютная и Бурлакову ничего и не надо было больше, как остаться наедине. И переосмыслить новую информацию, что он узнал. Во-первых, летоисчисление, здесь используется имперский цикл, он еще раз в этом убедился, разговаривая с другими офицерами линкора, набранных во всех европейских портах специальными вербовщиками. Во-вторых, приспособления на борту парусных судов, позволяющие им преодолевать встречный ветер, изготовлять порох в море, да еще навесным огнем отправлять бомбы куда необходимо. Следует во всем разобраться и доложить «Граду», а он уж, верно, меня наградит достойно. Но необходимо здесь побыть подольше нежели предполагал Бурлаков и во всем разобраться.

Вечерний ужин в кают-компании28 событие на любом корабле очень важное и ответственное. Офицеры кают-компании могут и не принять гостя, в таком случае решение обжалованию не подлежит и ужин подается прямо в каюту.

Battle of Malaga, 13 August 1704 by Isaac Sailmaker, холст, масло, в Национальном Морском музее, Лондон.

Но по этикету следует сойти в ближайшем порту. Но к счастью, такого не произошло, Салтыкову все офицеры были рады, он сам свободно разговаривал и на французском, немецком и норвежском, благо они несильно то и отличались, еще одна несостыковка показалась Бурлакову странной. И когда все офицеры подняли по фужеру шампанского в хорошо освещенном помещении матово светящимися шарами, а под потолком висела какая-то металлическая конструкция, отдаленно напоминающая люстру Чижевского29, Сиверс произнес:

– Корабль наш «Леферм» построен на французских верфях, и за свою недолгую карьеру уже успел поучаствовать в двух сражениях. 12 октября i802 года с Английским сиречь30 нашим флотом под командованием отважного маркиза Шаторено, защищавшим громадные сокровища, привезенные Габсбургом из их Американских владений. И уже в составе британского флота, подготовленный к плаванию отважным капитаном Соломоном Морисом с перевооружением на мощные 32-фунтовые орудия под общим управлением адмиралом Джона Рука, который по собственной инициативе, пользуясь моментом захватил Гибралтар.

Все офицеры одобрительно загудели, чокнулись и выпили под звон бокалов, некоторые участвовали в том знаменитом сражении, а Сиверс продолжил:

– Взгляните на репродукцию31, которую я заказал в картинной маринисткой галерее Лондона, она показывает, что единый флот англичан и голландцев действовал на море во время войны за Испанское наследство, 1701-14, и он был безрезультатным. Флот включал 51 линейный корабль, и действия велись в строгом линейном порядке. Англо-голландским главнокомандующим был сэр Джордж Рук, а его франко-испанским противником-граф Тулузский, незаконнорожденный сын Людовика XIV. На левом переднем плане французский флагманский корабль "Foudroyant" («Молниеносный» – как перевел Бурлаков, двадцать восемь 36-фунтовых, 18-фунтовых, 12-фунтовых орудий), тесно связан с правым бортом с линкором "Royal Katherine" («Королева Екатерина», двадцать шесть 32-фунтовых, 18-фунтовых и 12-фунтовых орудий). Вдали виднеется испанское побережье. Также показаны французские галеры, буксирующие французские корабли в бой и из боя. Художник показал сражение с высокого горизонта, изобразив панорамный вид и красочный акцент на флагах и знаменах. Хотя сама битва была нерешительной и ни одна из сторон не потеряла ни одного корабля, потери были тяжелыми, и это положило конец франко-испанской попытке захватить Гибралтар.

– Славные времена были, – произнес старший офицер Мюллер и выпил шампанское, которое под действием электронов от люстры, висевшей на потолке, лучше раскрывало свой вкус, превращалось в белки и питало организм, напоминая собой ту атмосферу, которая существовала до глобального потопа произошедшего лет семьдесят назад, почему данный напиток все и любят.

– И вот сейчас этот славный корабль под флагом Российского государства плывет выручать Петра Великого из возникшего недоразумения с Карлом XII, закончил свой длинный тост Сиверс.

– Но у шведского короля мощный, хорошо обученный флот! – Мюллер вопросительно поглядел на окружающих, – с какими еще кораблями мы будем сражаться?

– На самом деле у Карла точно такие же проблемы, что и у нас. Некомплект экипажей, дороговизна содержания тех, что имеются, мало снарядов и зарядов, так что шведский флот бутафория32 который к реальному бою не стремиться, – Сиверс думал, как еще приободрить товарищей, и показывая на Салтыкова произнес, – к тому же господин Салтыков закупил в Англии девять мощных боевых кораблей и они все сейчас под знаменем Петра!

– Виват, – прокричали офицеры и выпили еще.

Салтыков всем мило улыбаясь и кивая спросил у Сиверса, – Какая разница, например у нашего «Леферма» и флагманского галеона33 Френсиса Дрейка «Ривендж» («Месть») в бою с Непобедимой армадой в 1588 году?

Модель Английского галеона.

– Вы, верно, английского бренди перепили? – Сиверс опять удивленно поглядел на Салтыкова, показывая на модель корабля установленную на постаменте в углу, – прошу прощения конечно, но все знают, что сражение произошло по имперскому календарю в i788 году или двадцать шесть лет назад, когда Испанцы, а точнее Габсбурги или Новгородцы, так переводится на русский их имя.

– Вы хотите сказать, что правители из Вены направили свой флот, наиболее могущественная эскадра которого располагалась в Испании на усмирение Английских пиратов?

– Именно! Ведь у нас сейчас что в мире? – Сиверс вопросительно взглянул на Бурлакова, как тому показалось прямо в душу, – Тетрархия34, а это подразумевает разделение военных властей на Западную и Восточную Римские империи, причем столицы – светские органы управления и Иерусалимы – духовные центры империй могут переезжать с места на место, кто нами руководит?

– Да, конечно, – Бурлаков взял себя в руки закончив сканировать память Салтыкова, – принц-регент Петер Фридрих Людвиг Ольденбургский в имперском наименовании Юлий Цезарь, как не знать.

– Его двоюродный брат решил оспорить первенство и совместными усилиями Речи Посполитой, Дании и России его стоит поставить на место, так как регионы центральной части Московского государства где укоренились голландцы крайне важны для всей Европы для получения: чугуна, ядер, канатов и строевого леса, как бы его не хаяли, но его реально много и он дешевый. Причем даже добывать нет необходимости, так как все проделал потоп и стволы должное время просто плавали, образуя гигантские заторы на реках.

– Тогда почему в Швеции порядок, а мы все с нуля практически начинаем? – Салтыков и сам знал ответ, – вернемся к «Ривенджу».

– Горы спасли страну Карла XII, вот и порядок там, есть корабли, дома, государства, а с других регионов все оказалось смыто большей частью, да ушли в другой мир, те гиганты, кто все строил и создавал, не выдержав изменения климата, лишь мы адаптировались и то вынуждены пить шампанское, – произнес захмелевший Сиверс, – а что до английского галеона построенного из Рижской сосны, вооруженный Тульским пушками и со снастями из русской пеньки да конопли, то он чуть меньше конечно «Леферма», но зато вооружен тоже 24-фунтовыми орудиями, да и парусное вооружение практически идентично, только на «Твердом» конечно размером побольше, пропорционально увеличению размерений35 корпуса.

Затем последовали другие темы, в плавно качающейся на волнах кают-компании, начиная от цен на различные товары в Балтийских портах, и заканчивая слабым полом в разных странах, кому как не морякам об этом судить. И присутствующие под общий смех делились своими воспоминаниями. Через несколько дней однообразного плавания корабль прибыл в Кронштадт.

Встретил их на берегу рано утром в районе пяти утра сам Петр Великий в звании шаутбенахт36 со своими помощниками. «И звания то тут тоже голландские» – подумал Бурлаков. Обняв Салтыкова, а затем и Сиверса поблагодарив за службу произнес:

– Поглядите как город восстанавливается!

– Так это всего лишь Кронштадт, – удивился Салтыков, – Санкт-Петербург дальше по заливу?

– Все это раньше до потопа было одним городом, большим и огромным, построенным на едином каменном основании, а по другому вероятно и нельзя, – сказал Петр, и кстати имя его Петербург получено не от моего имени, а от греческого слова Петрос37, так что скорее я свой титул от камня то получил. И Петропавловская крепость выше значительно стояла на Заячьем острове с крутыми берегами.

Александро-Невская лавра.

– С чего начали восстановление, – поинтересовался Салтыков.

– Знамо дело с Александро-Невской лавры, под руководством архитектора Доменико Терзини, который много зданий отремонтировал в нашей столице. Ориентирована она своим центральным фасадом на Ольденбург – управляющий центр всей Ганзы38 и в данном архитектурном ансамбле гармонично размещаются производства: кирпича, досок, стали, гвоздей, литье чугуна и камня, медных шин, известкового раствора, кровельного железа, паркета и мебели – всего того, что необходимо для обустройства города, а также монахи принимали активнейшее участие в обустройстве Невского проспекта достроив его до половины.

– Воистину Вы Великий человек и руководитель, объединив в одном комплексе и производственные, и духовное развитие.

– Одного без другого не существует, – согласился Петр, – а все попытки адаптировать вероучение под посещение церкви в выходной день есть лукавство.

– Мне сейчас некогда, необходимо отбыть к мысу Гангут, там пробивается наш галерный флот Апраксина к Аландским островам, – произнес Петр, мыслями видимо находящийся уже далеко отсюда, – а Вас мой друг попрошу командовать линейными кораблями которые Вы приобрели заграницей, никто лучше Вас все равно их не знает, а то друг мой Корнелиус Крюйс занемог внезапно и не может командовать сейчас эскадрою.

«Вот так и попал из огня, да в полымя», – решил Николай Бурлаков, хотел просто пожить в строящейся столице, да пособирать отзывы капитанов о происходящем на море. Где байка, где нет, но отчет подготовить и дело в шляпе, а тут на сильный шведский флот лезть надо.

– Не дрейфь Салтыков, – Петр похлопал по плечу, – кораблям надлежит только продемонстрировать свое присутствие, а нежели шведы погонятся за Вами, то уходите под форты Кронштадта, бой не принимайте, а наш 15 тысячный десант высадится на Аландские острова и дело в шляпе. Поставим Карлу шах и мат.

Что оставалось делать Николаю Бурлакову? У Петра Великого все решалось быстро и споро. Видел в человеке призвание, ясный ум и рвение к службе и использовал данные качества по полной. Умение руководителя в том и заключается, чтобы подбирать людей, ставить их на ключевые места и поручать посильные задания, для того чтобы выполнили да не сломались.

Подбоченившись и наблюдая спину удаляющегося государя, Николай обернулся к стоявшим рядом офицерам и обратился к ним и Сиверсу, капитану «Леферма»:

– Сейчас всем командам грузить припасы и запасы, все что найдете в Кронштадте несите на корабли, скажите я так велел, вечером командам отдыхать, а капитанам ко мне на «Твердый» совет военный держать будем, утром выступаем, дабы волю государеву выполнить.

Все присутствующие подивились такой метаморфозе, произошедшей в Салтыкове, когда простой чиновник, внезапно наделенный властью, преобразился до уверенного адмирала, недаром приписывают царю Петру колдовские умения, но никто вслух конечно это не говорит, на дыбу никому не охота.

Бурлаков тем временем решил навестить Корнелиуса Крюйса в его роскошном доме находящимся между Адмиралтейством и летним дворцом Петра Великого.

Корнелиус Крюйс и типичная русская галера, скопированной с голландской.

Усевшись в поданный экипаж на больших и тонких колесах, Николай с удивлением обнаружил в полу ручку управления похожую на посох с красивой с каменьями набалдашником.

– Зачем эта ручка спросил он у средних лет драгуна, сидевшего на козлах, выполнявшего при эскадре роль кучера.

– Знамо дело, держаться, а то ненароком куда тарантас накрениться, и господин ушибиться может, – надменно произнес солдат, хорохорясь своей лихостью, да удалью.

– Ну-ка братец отпряги своих кобыл, сейчас поглядим что за механизм, – Бурлаков понял, что здесь такое, только осталось разобраться работает система или вся разрядилась.

К счастью, посох с радием остался цел и невредим, его не затронул природный катаклизм, и чуть утопив его в коробочку с магнитными муфтами, услышал знакомое клокотание и повизгивание и оставив открывшего рот драгуна с двумя клячами стоять на пыльной, еще не уложенной булыжником мостовой, направился в дом вице-адмирала еще резвее, чем это было на конной тяге.

Корнелиус сам встретить дорогого гостя не смог, это сделал одетый с иголочки слуга, и Николаю пришлось еще около получаса ждать, когда знаменитый адмирал соблаговолит собраться и выйти. Но вид у него и вправду был больной, когда Корнелиус чихая и кашляя наконец-то вышел из своих покоев.

– Чем обязан визиту спальника самого Петра Великого? – съязвил норвежец, – смотрю с устройством самодвижущейся повозки разобрались, я давно вдалбливал этим азиатам, как надо на ней передвигаться, а они все лошадей туда впрягают.

«А дядечка то ничего, умен и опытен», – подумал Бурлаков, – как не навестить столь почетного адмирала, ведь меня Петр поставил командовать пока Вы не выздоровеете всеми кораблями и фрегатами на Балтике, чтобы прикрыть наступление шхерного флота Апраксина к островам, что находятся между Финляндией и Швецией.

– Бедные мои кораблики, – наигранно запричитал Крюйс, – что же Вам посоветовать мой друг, раз уж Вы за ним пришли. Постройте корабли в линию, как поступили шведы в сражении с Датчанами в сражении у Кёге39 четыре года назад, навалитесь на головной корабль, подожгите его, и быстро улепетывайте, победа40 Вам обеспечена.

– Как шведы и поступили с «Даннеборогом», – задумчиво произнес Салтыков, обстоятельства боя были ему хорошо знакомы, но хотелось оказать Петру неоценимую услугу, но самое главное проверить в бое «Леферм», чтобы затем «Граду» предоставить так необходимый отчет, и получить бонусные баллы.

– О чем задумались молодой человек? – кашляя спросил Крюйс, – о печальной участи моряка, у которого горит деревянный корабль, от попадания раскаленных ядер противника, где дым и смрад перемежаются с огнем, который сжигает и водой, которая также несет смерть от переохлаждения или гигантских морских чудовищ.

Горящий «Даннеборог» и Гигантский осьминог, нападающий на морское судно. Гравюра Этьена Клода Войсара по акварели Пьера-Дени де Монфора из 2 тома «Естественной истории» (Париж, 1801).

– Так назвали датчане корабль в честь своего красного флага с белым крестом и загорелся он алым пламенем, – рассудительно проговорил Салтыков, – поставила судьба не нем крест, поиграла с ним.

– Но и сами шведы потеряли при отходе два корабля:  84-пушечный «Принцесса Ульрика» и 96-пушечный «Три Короны», читать шведские названия кораблей написанные английскими буквами по правилам русского языка легко и просто, сели на мель южнее Драгера и были сожжены своими экипажами, так что победа то пиррова, – назидательно словно учитель выговаривал нерадивому ученику больной адмирал, – если Вас постигнет та же участь Петр Великий по головке не погладит. Величие зиждется на крови и костях, в том числе и подданных.

– Кракены правда водятся в морях, или все байки это? – Бурлаков решил уточнить вопрос, который стал его интересовать, разглядывая гобелен, висевший на стене.

– Конечно молодой человек, я сам наблюдал, как морское чудовище вынырнуло в северном море, обволокло своими длинными щупальцами корпус китобоя, и, хотя матросы отрубили с превеликим трудом одну или две конечности, залив палубу голубой41 кровью, к удивлению и трепету моряков, которые уже покорились фатальности встречи с морским аристократом.

– В балтийском море встречались подобные экземпляры? – Николай уже решил, что задача, стоящая перед ним сложнее чем предполагалась в начале.

– Здесь не видели, – кашляя и чихая, садясь в кресло ответил Крюйс, рукой показывая, что аудиенция закончилась и ему необходимо подремать.

Салтыков откланялся, пожелал скорейшего выздоровления, а сам не удержавшись от поездки на самодвижущемся экипаже времен Петра Великого, а в русской историографии еще и первого прокатился на отстроенной на чужой земле столице Российского государства, которое как он знал будет через семь лет переименовано в империю. Но если учесть, что империя с латыни всего лишь провинция, то становилось непонятно возвеличил Петр Великий Россию, или наоборот понизил статус.

Но прочь крамольные мысли решил Бурлаков, проезжая, к удивлению горожан, на самодвижущемся экипаже по глобальной стройке, обозревая и достраивающуюся Александро-Невскую лавру, которая уже на-гора выдает всю потребную продукцию для отстройки Петербурга после глобального наводнения. Ремонтирующийся Невский прошпект42, у которого под двух аршинным слоем грязи скрывается идеальная, сделанная из тщательно подогнанных мраморных плит мостовая, построенная по правилам, принятым в Римской империи. Проехав по нему «с ветерком», уперся в Адмиралтейство, заодно проверив тормоза, которых попросту не было, и пришлось тормозить о крестьянские телеги груженые дровами, боком тарантаса, под причитания и окрики одетых в простую одежду людей. Но все обошлось, и Николай проезжал окруженное рвом и стенами здание адмиралтейства, увенчанное высоким шпилем. На его закрытой территории в данный момент строились корабли: «Шлиссельбург», «Нарва», «Ингерманланд» и «Москва». Корпуса предприятия, расположенные буквой П, как никакие другие подходили для постройки кораблей. Здесь располагались производства досок, нагелей, шплинтов, дельных вещей, судовой мебели, канатные мастерские, станков орудий, монтаж медных шин и разлив ртути по круглым емкостям, а также производство составов для обработки днищ кораблей от древоточцев и стучали молотками многочисленные конопатчики.

Собор Святого Петра И Павла, Петровские Ворота, Троицкая площадь и Гостиный двор.

Взглянув вправо на петропавловскую крепость тоже с огромным, как и на адмиралтействе шпилем, видимо сладкое слово халява при получении атмосферного электричества и здесь грело уста и карманы, а также Троицкую площадь с многочисленными торговыми кораблями, в основном под английскими флагами, так как Петр Великий, как и любой правитель блюл интересы своих спонсоров, Салтыков отыскал шняву «Мункер» и вестового матроса с нее и приказал доставить свою особу на флагманский корабль «Твердый». Самодвижущийся экипаж пришлось поручить проходящему мимо половому43 из ближайшего трактира, доставить в дом, арендуемый специально для спальника неподалеку.

– Не извольте беспокоиться барин, доставлю Вашу самодвижущуюся повозку в лучшем виде, – получая от порывшегося в кошеле Салтыкова, где тот между несколькими полуполтинами44 нашел деньгу45 и протянул ее половому. Отчего последний поморщился, и пришлось дать еще копейку.

– В ухо ему дать Ваше превосходительство показал кулак здоровенный матрос, а не доплачивать. Ишь избаловались здесь на берегу. Забрать бы в армию, да на галеры отправить вражеские укрепления штурмовать.