О ВЫСОЦКОМ, О «БИТЛЗ», О ЖУКОВЕ… И О СЕБЕ

Коллеги по Совету относятся ко мне со сдержанным любопытством. Сторонники «Христа» – теперь, как член Совета, я обязан называть «лагерфюрера» или так, или чуть скромнее: «Господь» – приветствуют моё появление. Противники – едва ли. Но открытого «косоглазия» в свой адрес, не говоря уже за лобовой афронт, я не замечаю.

Объяснение – простое: даже самые упёртые конкуренты «Христа» понимают, что над общиной совсем не шутя навис «дамоклов меч» правосудия. И, если разгонят братство, все они, в отличие от более предприимчивого руководителя, останутся «на бобах» и с голой жопой. И не потому что исповедовали установку «не собирайте сокровищ на земли»: потому что Господь не одарил мозгами. А «трудоустроиться по специальности» в другую общину, насколько я успел понять – «дохлый номер». «Братья во Христе» – братья друг другу лишь в одном случае: против атеистов и еретиков (адептов другой веры). Так сказать, «по линии крестового похода». Во всём остальном они – смертельные враги. Увы, конкуренция актуальна не только для жизни «в миру». Так что «снискнуть хлеб насущный» в случае разгона шараги будет огромной проблемой для всей братии…

По сумме негативных моментов мне некогда «раскачиваться», и я сходу начинаю оправдывать ожидания. Первым делом, навожу порядок в документах внутрислужебного характера: устав, правила внутреннего распорядка, квалификационные характеристики, тарифно-квалификационный справочник, личные дела и так далее. Бардак в бумагах – страшный, и поэтому моя работа по «зачистке Авгиевых конюшен» не остаётся незамеченной. В положительном смысле, разумеется: «слух пройдет обо мне…».

Следующий мой шаг: создание комиссии по трудовым спорам. Для общины это – что-то невероятное, как из другого мира. Возражение – типовое: «Этого никогда раньше не было!». Ответ на возражение – тоже типовой: «Раньше ничего не было – теперь будет!». Совет дивится нововведению, но добро на проведение эксперимента, всё же, даёт. «Всё же» означает, что меня ограничивают сроками и результатом.

К истечению срока я даю результат: народ, поначалу скептически и даже со страхом воспринявший идею комиссии, валом валит ко мне. Отныне я – что-то вроде «Соломона от юриспруденции». Ну, или третейский судья. Некоторые претензии народа к руководству я признаю обоснованными… и они подлежат удовлетворению. После этого «народ спасённый» глядит на меня уже совсем другими глазами, и мне даже прощается «большевистский атеизм».

И вот уже я крушу последние бастионы оппортунизма: вооружённый собственными мозгами и «доверием коллектива», без проблем отбиваю псевдоюридические наскоки на «контору» разных мелких истцов. При этом не перестаю дивиться тому, сколь низок профессиональный уровень буржуазных юристов, которым «сам Бог велел» обыгрывать меня с неприличным счётом: ведь игра идёт на их поле и по их правилам. Однако «шайбы из ворот» вынимают они: игра – в одни ворота, словно встречаются обладатель Кубка Стэнли и команда эскимосов, неделю, как познакомившихся с шайбой и клюшкой.

И вот настаёт «время «ч», как говорили у нас в армии. Мы с «Господом» выходим на финишную прямую: наш иск к государству об отмене решения о признании общины экстремистской организацией рассматривается высшей судебной инстанцией Канады. Я уже окончательно освоился в местной юриспруденции, язык у меня подвешен – и шансов у оппонента никаких. Но я не собираюсь нокаутировать его в первом же раунде. Это не в моих интересах: если Совет увидит, что победа досталась мне слишком легко, это сразу же обернётся недостачей авторитета. Кроме того, меня обязательно «догрузят». Неважно, чем: новым сроком, новыми обязанностями, не дай, Бог, налогами, но обязательно догрузят.

И поэтому я «очень старюсь», «борюсь» и даже «бодаюсь». Я ведь не зря добивался рассмотрения нашего иска высшей судебной инстанцией. Честно говоря, я мог бы победить ещё «по дороге», где-нибудь «внизу». Но требовалось «нагнетать»: мои работодатели – они же рабовладельцы – должны были понять, насколько чудовищную ношу они взвалили на меня – куда тому Атланту с его смешным небосводом!

И, только доведя «Христа» и большую часть присутствующих в зале членов Совета до предынфарктного состояния, я снисхожу до «убоя» оппонента. Ну, как матадор снисходит до быка, истерзанного пикадорами и прочими бандерильяс. Разумеется, после столь «трудной победы» я – «в полном шоколаде». Даже мои недоброжелатели – из числа недоброжелателей «Господа» – вынуждены отдать должное моим юридическим и прочим талантам. Меня «увенчивают лавровым венком» «триумфатора полного формата»: отдельный коттедж, персональный контракт, солидный оклад по должности, плюс процент от суммы выигранных исков. А, самое главное: срок моего «заключения» ограничивается, как и обещал «лагерфюрер-Христос», одним годом, из которого я уже «отбыл» цельный квартал. А дальше – в чём я уже ничуть не сомневаюсь – всё будет…

А ведь могло быть и так: по прибытии в этот «шталаг» никто ко мне не подходит, и я вместе со всеми следую в баню, «на профилактику от вшей». Никаких исключений для меня не делается и в дальнейшем: как и все, я обряжаюсь в какую-то серую хламиду, занимаю отведённые нары в бараке, со всеми вместе хожу в столовую, «удобства во дворе» и на работу. Работа – каторжная: лесоповал. Нормы выработки: стахановские. «Обучение религии» – в свободное от работы время. Старожилы – вроде бы, «братья во Христе» – относятся к нам, в лучшем случае, как к людям второго сорта. В худшем – как к рабочему скоту. Даже как к полузверям: скотину они жалеют – дань патриархальной традиции.

В целях профилактики нездоровых настроений нам сразу же объясняют, что убежать отсюда нельзя: кругом, на сотни километров – непроходимая, первозданная тайга, изобилующая не столько ягодами и грибами, сколько волками и медведями. Для наглядности даётся пример двух неофитов «призывом раньше»: бедолаги рискнули – и на свою голову… без которой каждый из них остался уже через сотню километру от «точки». Пример даётся максимально наглядно: в виде двух скелетов в шкафу. Последнее – без кавычек: обезглавленные скелеты действительно находятся в стеклянном шкафу.

Тут же выясняется, что «благотворительность» по переброске живого груза через океан – это классический «сыр в мышеловке». Каждый из нас к моменту прилёта оказывается должен почему-то по три тысячи канадских долларов. При этом опять же почему-то не принимается во внимание, например, тот факт, что я прилетел один и без багажа. Приказным тоном новоприбывшим объясняют, что в общине – как в армии: один – за всех, все – за одного, а «время фиксируется по последнему». Ничего своего у нас теперь нет – только общее. В том числе – и долги… поделённые на всех поровну.

Я – убеждённый большевик, но категорически против уравниловки. Особенно такого рода. Разумеется, «против» я – исключительно про себя: давать глас вопиющего в пустыне и искать приключения на свою задницу не входит в мои планы…

А дальше… Чувствую по лицам попутчиков, а еще больше по тому, что «иных уж нет, а те далече». Ряды «выбравших свободу» изрядно поредели: доказательством – местное кладбище. Я уже видел его в тот приезд», «в альтернативе». Тогда этот «приют спокойствия» был значительно компактней. Сейчас же он прирос, минимум, полусотней новых могил.

Хожу вдоль рядов ещё только начавших темнеть восьмиугольных крестов. На них, само собой – никаких фотографий: не в традициях староверов. Зато ниже «общинных кличек» типа «брат Иван» или «сестра Мария» – вполне гражданские реквизиты в скобках: «Петров Николай Васильевич» или «Сидорова Татьяна Михайловна». И традиционный «прочерк между датами».

Я помню имена и фамилии некоторых из моих попутчиков. Удивительно, но они (имена и фамилии) не законспирированными стоят на полутора десятках крестов. А ещё на таком же количестве – реквизиты тех, кого я «на законных основаниях подозреваю в причастности к соратникам по несчастью». Какие это «законные основания»? Ну, у всех – свои, разные. У кого-то – специфические имена, у кого-то – такие же отчества, у кого-то запомнились годы – и даже месяцы и дни рождения. Лично моих реквизитов нет ни на одном из встреченных крестов.

Я вижу себя, «альтернативного»: осунувшийся, сгорбившийся, почерневший лицом, исхудавший до скелета, наполовину седой, наполовину лысый. На мне, как на вешалке, висит давно истраченное обмундирование, «на все сто» напоминающее гардероб «кацет». У меня – мозолистые руки, чёрные и грязные, расплющенные «систематическими упражнениями» с лопатой, кайлом и пилой. Я стою в строю таких же, как и сам, «кацет»… пардон: «братьев во Христе». Идёт перекличка: вероятно, нас только что пригнали с работы. Всё идёт рапидом, но ощущение времени от этого не пропадает.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.