Последний

– Наконец-то, – шепнул он, сбавив скорость и повернув к мотелю.

Машин на парковке почти не было: похоже, в Рождественское время немного желающих остановиться проездом в этом пустынном месте.

Припарковавшись, Джеймс покосился на Ривер и разблокировал двери машины. Девушка вышла, осторожно сделала шаг и вдруг содрогнулась, обхватив себя руками. Джеймс был готов, что вот-вот проявятся признаки задержавшейся трансформации, однако тут же вспомнил, что, увозя ее из дома Криса Келлера, не позволил ей даже забрать верхнюю одежду.

– Черт, – прошипел он. Сняв свою куртку и перепрятав пистолет за ремень джинсов, он позвал Ривер. – Эй! Держи.

И хотя Ривер дрожала от холода, она все же помедлила пару секунд, прежде чем взять куртку. К собственному изумлению, Джеймс почувствовал себя неуютно и невольно отвел глаза.

– Ты так совсем замерзнешь. Надень, – буркнул он.

– А вы?

– Мне не привыкать. Ну же, надевай.

Больше Ривер спорить не стала. Закутавшись в куртку, как в большой шерстяной плед, она с благодарностью улыбнулась.

– Спасибо.

– Идем. – Джеймс кивком указал в сторону мотеля и направился к управляющему, чей пост находился в самом большом из четырех домов.

Управляющим оказался пожилой человек приятной наружности: полноватый мужчина с припорошенными сединой волосами и приветливыми серыми глазами, окруженными сетью морщинок. Он улыбнулся новым гостям и буквально просиял.

– Доброе утро! – поздоровался он.

– Здравствуйте, – отозвался Джеймс.

Ривер робко кивнула, оглядевшись, но не произнесла ни слова. Джеймс только обрадовался этому: ему будет проще вести беседу самому.

– Желаете у нас остановиться?

– Да.

– На сколько дней?

– Скорее, часов. Мы проездом. Просто решили заехать, отдохнуть. Погода не летная.

– Понимаю. – Управляющий многозначительно посмотрел на гостей. – Значит, любите попутешествовать в канун Рождества?

Джеймс обратил внимание на Ривер, по лицу которой при упоминании Рождества пробежала тень. Ему стало немного жаль девушку: наверняка ей хотелось сейчас быть не здесь.

– Что-то вроде того, – сухо ответил Джеймс. – Если не возражаете, мы бы хотели получить ключи от номера как можно быстрее. Очень хочется отдохнуть с дороги.

– О, разумеется, – кивнул управляющий. – Номер на двоих, значит?

– С двумя разными кроватями, – вмешалась Ривер, тут же залившись румянцем.

Джеймс едва заметно скользнул по ней взглядом и кивнул.

– Да, пожалуйста.

– Как скажете, – улыбнулся управляющий, записав что-то, затем повернулся назад, извлек из настенного ящика ключ с номером 57 и положил его на стойку. – Оплата у нас вперед, сэр.

– Не проблема, – кивнул Джеймс, повернувшись к Ривер. – Мой бумажник в правом внутреннем кармане куртки. Подай его, пожалуйста.

Девушка засуетилась и постаралась извлечь бумажник как можно скорее. Руки от волнения не желали слушаться, и бумажник упал на пол, раскрывшись. Ривер подняла его, успев заметить небольшое старое семейное фото, вложенное внутрь. Она задержала взгляд на снимке, но Джеймс спешно выхватил бумажник у нее из рук.

Управляющий предпочел тактично не заметить заминки.

– Я должен записать ваше имя в книгу учета, мистер…

– Джеймс.

Управляющий кивнул и сделал запись. Джеймсу было плевать, как его поняли – имя вполне могло сойти за фамилию. Нужно было придумать, как записать Ривер, однако управляющий, как ни странно, не стал задавать лишних вопросов.

– Еще чего-нибудь желаете? – спросил он.

– Неплохо бы найти, где потом перекусить, – поразмыслив, сказал Джеймс.

– У нас есть гриль-бар. Меню в номере, можно заказать еду прямо туда, просто позвоните мне, и мы все сделаем в лучшем виде.

– Спасибо, – кивнул Джеймс, решив, что на этом беседа закончена.

Ривер недоверчиво водила взглядом по помещению и будто бы дулась. Джеймс ощутил укол вины.

Должно быть, я слишком уж грубо вырвал у нее бумажник. Но какого черта ей понадобилось рассматривать фото?

– Идем, – позвал он девушку.

Ривер молча послушалась.

***

Когда гости отправились в номер, управляющий взял телефонную трубку и вызвал номер на быстром наборе.

– Из «Мотеля Черного Дрейка». Звонок по запросу. Они здесь.

31

В номере Ривер позволила себе немного расслабиться. Неприятное чувство, мучившее ее у стойки управляющего и будто нашептывающее: «что-то не так…», теперь притихло. Она посмотрела на Джеймса в ожидании указаний, но он не обратил на это внимания. Прикрыв глаза, он устало приложил руку к точке под левой ключицей, будто у него ныла мышца.

– Все хорошо? – спросила Ривер.

Джеймс быстро опустил руку.

– Да. – Голос прозвучал хрипло, и он тихо кашлянул, прочищая горло. – Да, вполне.

Ривер смущенно переступила с ноги на ногу. Рядом с Джеймсом в тишине ей становилось не по себе. Сам он, похоже, никакой неловкости не чувствовал. Он медленно подошел к окну, раздвинул закрытые темно-зеленые шторы и придирчиво осмотрел улицу. Снаружи продолжался мокрый снегопад. Рука вновь потянулась к мышце на груди, но он опустил ее на полпути.

– Интересно, сколько это продлится? – спросил он, щуря уставшие глаза от утреннего серого света.

– Что именно? Снегопад? – поддержала разговор Ривер.

– Да разве это снег? – Джеймс криво усмехнулся, повернувшись к ней. – Помню вот, лет пятнадцать назад в Лоренсе на Рождество… – он осекся на полуслове и через силу сказал, – погода была поприятнее.

Ривер пристально посмотрела на него, и ей показалось, что за пару секунд он постарел на несколько лет. Она невольно вспомнила фотографию, которую видела в бумажнике, и то, как яростно Джеймс постарался не дать ей рассмотреть снимок.

Возможно, он слишком редко видится с родными из-за работы? – подумала Ривер. – А они, наверное, толком не знают, чем он занимается? Живут под прикрытием? Под другой фамилией, чтобы Валиант Декоре не нашел их? Представляю, каково Джеймсу знать, что родные ждут его, но не иметь возможности проводить с ними время.

– Я тоже хотела бы сейчас быть в Лоренсе с семьей, – вздохнула Ривер. – Вы ведь об этом думаете? О своей семье? Я видела фотографию. Это ваши родные? Они ведь живут в Лоренсе, и вы хотели бы сейчас быть там, с ними, а вместо этого вынуждены возиться со мной и охотиться за…

– Сейчас это неважно, – льдисто-колючим голосом перебил ее Джеймс.

– Простите, – смутилась Ривер. – Я просто хотела сказать, что понимаю вас.

– Можешь полистать меню и заказать что-нибудь в гриль-баре, если хочешь, – бросил Джеймс, отошел от окна и прошел во вторую комнату номера. В дверном проеме он остановился и устало выругался.

Ривер встрепенулась.

– В чем дело? – спросила она.

– Ни в чем, просто кровать здесь одна, – недовольно проворчал Джеймс. – Старый проныра, похоже, решил проигнорировать нашу просьбу.

Щеки Ривер вспыхнули.

– Ох… ну… нужно пойти и попросить поменять номер, мы ведь…

– Не нужно, – качнул головой Джеймс. – Пусть думает, что угадал. Так мы привлечем меньше внимания. Для таких мотелей это не редкость, удивляться никто не станет. Можешь занять комнату с кроватью, я посплю здесь, на диване.

Ривер поджала губы. Она понимала, что из них двоих только Джеймс знал, как обороняться в случае нападения Валианта Декоре, так что ему отдых требовался куда больше.

– Лучше наоборот. Я не настолько устала.

– Мне неважно, где спать, Ривер, но лучше мне быть поближе к входной двери. Если что-то случится, я успею быстро среагировать, а ты вряд ли. Так что сделаем, как я сказал.

Аргументов для спора не осталось. Ривер согласилась.

Проходя мимо Джеймса, она остановилась и улыбнулась.

– Я уверена, скоро вы сможете снова проводить много времени с родными, —постаралась она приободрить его, однако по лицу Джеймса пробежала тень.

– Просто ложись спать, – буркнул он.

Не решившись больше ничего спрашивать, Ривер прошла в комнату с кроватью, Джеймс закрыл дверь с другой стороны и оставил ее в тишине.

32

Гилберт Эриксон в канун Рождества часто вспоминал жену, покинувшую его шесть лет назад. В праздничную пору, когда другие люди счастливо проводили время в семейном кругу, ему особенно не хватало ее.

Наверное, если бы у меня не было работы, я бы сошел с ума, – с тоской думал Гилберт, вспоминая о Дейзи.

Ей было пятьдесят четыре, когда она умерла. Инфаркт забрал ее стремительно, скорая даже не успела приехать. Гилберт думал, что и сам умрет в тот день, настолько сильным было потрясение. Иногда он даже сожалел, что этого не произошло.

Гилберт с трудом отогнал гнетущие мысли. В этот вечер стоило сосредоточиться на задании работодателя.

Гилберт никогда не задумывался о том, кем был владелец «Мотеля Черного Дрейка». Он ни разу не встречал его, они общались исключительно через посредников, и Гилберт подозревал, что мотель – лишь одно из звеньев цепи большой властной компании, стягивающей свои информационные сети к одному человеку. При приеме на работу озвучили простое правило, которому нужно было неукоснительно следовать: если работодатель даст ориентировку на каких-либо людей, нужно незамедлительно сообщить, когда они прибудут в мотель.

Прежде Гилберту не приходилось выполнять это указание. Однако сегодня с ним связался человек, голоса которого он никогда не слышал, и передал описание Джеймса Харриссона и Ривер Уиллоу. Сердце Гилберта застучало чаще, когда он набирал номер и сообщал о местонахождении этих людей. Кто они? Что натворили? Зачем их ищут? Эти вопросы нельзя было задавать – за разумное умение не проявлять любопытство Гилберту исправно платили. Однако мысли о том, на что он обрек этих людей своим звонком, не уходили. Гилберт не знал, чего теперь ждать, и не находил себе места от волнения.

Первым порывом было ворваться в номер 57 и сообщить постояльцам, что надо бежать, однако Гилберт одернул себя. Он знал правила и знал, на что шел, когда соглашался с ними. Нельзя было нарушать их. Он и не стал, отчего до самых сумерек пребывал в томительном ожидании.

Ничего не произошло: никто не явился за постояльцами, звонков больше не поступало. Лишь пара случайных путешественников заглянула, чтобы спросить дорогу до Итаски, а другие три гостя съехали в назначенный час после полудня.

Гилберт тяжело вздохнул и посмотрел в окно, за которым в сгущающихся сумерках, не переставая, сыпал мокрый снег.

Ну и погодка в этом году на Рождество выдалась, – подумал Гилберт, переведя взгляд на зачитанную до дыр книгу Эрнеста Хемингуэя «Праздник, который всегда с тобой». Гилберт уже потянулся к ней, чтобы перечитать выбранный наугад отрывок, когда со стороны входной двери вдруг потянуло уличным холодом. Гилберт натянул привычную улыбку, собираясь поздороваться, однако слова комом застряли в горле. На пороге мотеля стоял молодой человек, одетый в простую синюю клетчатую рубашку и потертые джинсы. Его правая рука была странно деформирована, а на левом виске темнело жуткое пятно. Ботинки и низ джинсов промокли, с волос текла вода, верхней одежды не было. Но даже не это так сильно испугало Гилберта Эриксона – самым страшным в этом юноше были глаза и животный блеск, мелькающий в них.

– Где Ривер Уиллоу? – прохрипел незнакомец. Голос у него был надтреснутый и будто не слушался его.

Гилберт почувствовал, что бледнеет.

– Она… она… – он попытался ответить, но запнулся от страха.

– Найду сам, – ухмыльнулся незнакомец, после чего с нечеловеческой скоростью сорвался с места, накинулся на Гилберта и повалил его на пол возле стойки управляющего. Гилберт хотел закричать, но что-то сдавило ему горло, а в следующий миг в шее вспыхнула резкая боль, и тьма, столь манившая его раньше навстречу к Дейзи, опустилась на него.

33

Марта…

Джессика…

Один и тот же сон из года в год не давал Джеймсу покоя: он бежал, пытаясь нагнать жену и дочь, но те ускользали от него, уносились все дальше и дальше. Он звал их, кричал, предупреждал об опасности, но для них его слова тонули в мучительном молчании.

– Марта! Джессика! – отчаянно выкрикивал он.

Призрачный голос, принадлежавший будто одновременно и жене, и дочери, постоянно повторял одни и те же слова, ставшие неизлечимой язвой его сознания:

– Ты не успел.

Джеймс проснулся и рывком сел, пытаясь перевести дыхание. На то, чтобы понять, где он находится, ушло несколько секунд. Короткий сон, вопреки ожиданиям, не пошел на пользу: Джеймс ощущал себя старым и разбитым. Неприятно ломило виски, спина ныла, а желудок, недовольный сутками голодовки, требовательно сжимался тугим узлом.

Поморщившись и постаравшись отогнать недомогание на второй план, Джеймс встал с дивана и проверил, сколько времени. Результат не утешил его: поспать удалось всего три с половиной часа – остальное время он ворочался в попытках уснуть, но расслабиться не получалось. Подспудное чувство опасности не давало покоя, Джеймс то и дело поглядывал на дверь второй комнаты, где спала Ривер Уиллоу. Никаких признаков начавшегося заражения девушка так и не подала, но Джеймс не переставал этого ждать, думая, что реакция последует чуть позже.

Тихо поднявшись, он заглянул в комнату и посмотрел на Ривер. Она лежала неподвижно на правом боку, подложив руку под подушку. Дыхание было ровным, цвет лица оставался здоровым и опасений не вызывал. Судя по тому, что на перемещение своего спутника по номеру Ривер никак не среагировала, чувствительность у нее тоже не возросла.

Джеймс кивнул, соглашаясь с собственными мыслями и притворил дверь.

Желудок вновь недовольно заурчал, но при мысли о еде Джеймса начало мутить. Он понимал, что еда необходима – возможно, тогда и голова уймется, – но тело будто протестовало против доводов разума. Джеймс сам себя не узнавал. Внимание к собственным ощущениям смыло те призрачные проблески бодрости, намеки на которые он только начал ощущать, и нагнало новую усталость. Виски заныли сильнее, и эту боль становилось все тяжелее не замечать.

Нужно проветрить голову, – решил Джеймс и тихо вышел из номера.

В коридоре никого не было, вокруг стояла тоскливая тишина, от которой растущее в груди неуютное чувство усилилось. Джеймс понимал, что унять дискомфорт ему поможет разговор с любым живым человеком: одиночество и молчание угнетали. Вспомнив об управляющем, он побрел к стойке, но на рабочем месте мужчины не оказалось.

Джеймс скрипнул зубами от досады. Идти в номер не хотелось, и он решил быстро добежать до местного гриль-бара, чтобы заказать что-нибудь перекусить.

В нос вдруг ударил сильный металлический запах, заставивший Джеймса замереть и настороженно оглядеться. Прислушавшись к пространству и не уловив никаких звуков, он почти опрометью добежал до стойки управляющего и тут же обнаружил источник запаха: на полу в луже крови лежало тело, которое еще несколько часов назад радушно интересовалось целью прибытия гостей. Горло было изорвано в клочья, словно его грызло разъяренное дикое животное. В остекленевших глазах застыло выражение ужаса. Шейные позвонки при этом не были свернуты.

– Господи, Боже, – прошептал Джеймс, наклонившись к трупу и тронув руку, толком не успевшую остыть.

Его убили совсем недавно, получаса не прошло. Сделали это быстро, с минимальным шумом, но слишком уж грязно. Вампир оставил бы лишь крохотные проколы на шее, но не такие жуткие рваные раны. И, не желая заражать человека, явно свернул бы шею – частый почерк. Здесь же убийца совсем не беспокоился о последствиях. Это могло значить только одно.

– Черт! – прошипел Джеймс, вскочив на ноги и попятившись к номеру.

За залепленным мокрым снегом окном мелькнула какая-то тень – Джеймс был уверен, что ему это не показалось. Нужно было уходить как можно скорее.

Джеймс направился к номеру, стараясь двигаться как можно тише и досадуя на предательский скрип половиц. Миновав длинный зловеще пустынный коридор, он тихо проскользнул в номер и аккуратно закрыл дверь. Негромкий шорох заставил его резко развернуться и потянуться к пистолету.

Ривер стояла посреди комнаты и недоуменно смотрела на него.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Псалтирь. Псалом 23

2

Наследственное заболевание кожи, проявляющееся повышенной чувствительностью к ультрафиолетовому облучению, проявляется в возрасте двух-трех лет и постоянно прогрессирует. Является предраковым состоянием кожи. Встречается редко.