Последний

– Поводов не было. Старшеклассники с детьми не возятся, – сказала Ривер и понадеялась, что в голос не прорвалась едкость и обида.

– Сейчас это кажется мне упущением.

Ривер вновь почувствовала, что краснеет. Крис был ей все еще симпатичен. Высокий, статный, с обаятельной белозубой улыбкой и мужественно-красивыми чертами лица. В карих глазах всегда блестел огонек юношеского задора. Неудивительно, что он стал королем выпускного бала.

– Так ты надолго приехала? – возобновил разговор Крис, когда пауза слишком затянулась. Ривер встрепенулась, радуясь перемене темы.

– На праздники. Надеюсь застать выход маминой книги здесь, в Лоренсе. А ты?

– А я вернулся сюда окончательно.

Ривер удивленно посмотрела на него.

– Серьезно? Останешься в Лоренсе?

– Да. Это мой дом, и я скучал по нему во время учебы. Так что хочу остаться здесь. Большой город, возможностей много. Я не пропаду.

– О, в этом я не сомневаюсь, – искренне поддержала его Ривер.

– А ты? Не думаешь возвращаться после окончания колледжа?

Ривер пожала плечами.

– Если честно, я пока в сомнениях. Но я тоже скучаю по Лоренсу, так что… как знать, может быть, и вернусь.

– Так или иначе, я надеюсь, что хотя бы по праздникам ты будешь посещать наш скромный городок, когда станешь преуспевающим юристом.

Крис снова улыбнулся, а Ривер неловко потупилась.

– Ну… я уж точно не забуду родной город. И семья у меня здесь, так что…

– Может, сходим, выпьем по чашечке кофе? – предложил Крис, снисходительно сдвинув брови в ответ на ее неловкость. – Если ты сейчас свободна, сможем поболтать по-человечески, без спешки.

Ривер досадливо поджала губы. Ей искренне хотелось провести время с Крисом, но она дала обещание родителям, что не будет задерживаться. Мэри очень скучала по дочери, и Ривер не хотела расстраивать ее перед самым Рождеством.

– Прости, но сейчас не могу. Меня ждут дома, а я и так уже задерживаюсь. Не хочется расстраивать маму, у нее сейчас важный период, и ей нужна моя поддержка.

– Понимаю. Ну, стало быть, в другой раз? – улыбнулся Крис.

Ривер понимала, что другого раза, скорее всего, не будет. Такие, как Крис Келлер, не любят отказов, поэтому больше он, надо думать, не подойдет к ней. Впрочем, так даже лучше. Ривер не хотела позволять прежней увлеченности взять над собой верх.

– Да. В другой раз.

– Остается надеяться, что мне не придется снова ждать полтора года, – сказал Крис, и на щеках Ривер в который раз за эти несколько минут появился предательский румянец. – Может, тебя проводить?

– Не утруждайся. Правда, – виновато отозвалась девушка, подумав, что Крис попросту решил проявить вежливость.

– Все, все, понял! – он приподнял руки в знак своей капитуляции. – Больше не навязываюсь. Просто попрошу у Санты подарок в виде встречи с тобой.

Ривер не удержалась и снова рассмеялась.

– Издеваешься?

– Ничуть! Я был хорошим мальчиком, так что Санта должен меня поощрить! – закончив фразу, он будто понял, что Ривер считает его слова шуткой, и резко посерьезнел, заглянув ей в глаза. – Правда, Рив, я хочу с тобой встретиться. Можешь пообещать, что сходишь попить со мной кофе в этом году?

Ривер прикрыла глаза, стараясь успокоиться: сердце в груди бешено колотилось от волнения, ладони вспотели, и она убрала руки в карманы джинсов.

– Ну, хорошо, обещаю, – смущенно буркнула она.

– Тогда я спокоен. Что ж, был рад повидаться. И до скорой встречи!

Крис Келлер махнул рукой на прощание, развернулся и пошел в противоположную от дома Ривер сторону. Девушка зябко поежилась от резко нахлынувшего холода и, поправив дорожную сумку на плече, побрела домой.

3

Серебристый «Форд» с затемненными окнами тихо подъехал к парковочному месту и остановился. Водитель не сказал ни слова, а пассажир с переднего сидения обернулся через плечо и возвестил своему молчаливому спутнику:

– Приехали.

Валиант Декоре посмотрел через стекло на город так, будто его привезли в гетто. Тяжело вздохнув, он открыл дверь, вышел из машины и тут же сощурился: яркий дневной свет раздражал чувствительные глаза до слез даже через сгустившиеся на небе кучевые облака. Зато холодный воздух приятно бодрил после долгой поездки, а тело было радо наконец распрямиться.

Дрейк Талос вышел вслед за клиентом и с наслаждением потянулся.

– Проведешь праздники здесь, – сказал он. Валиант не ответил, и Дрейк постарался считать его реакцию по невербальным сигналам. Получалось у него из рук вон плохо. Наблюдений хватило лишь на вполне очевидный вопрос. – Опять недоволен?

– Лоренс… – скривился Валиант, будто это все объясняло.

– Тебе здесь, что, попался порченый ужин?

– Нет. – На плохую шутку Дрейка Валиант не обратил внимания, хотя по телу пробежала дрожь нетерпения.

Валиант уже несколько раз задумался, не поспешил ли со своим решением послушаться Дрейка и довериться ему в вопросах безопасности. На первый взгляд, ничто не предвещало беды, однако в душе Валианта поселилось нехорошее предчувствие, и он не мог избавиться от него, как ни пытался.

– Тогда предлагаю тебе перестать воротить нос. Сможешь остановиться в приличной уютной гостинице. Номер я уже забронировал, все оплачено, тебе нужно лишь прийти туда, назвать имя Джонатан Твист и затаиться на несколько дней.

– Кто такой Джонатан Твист?

– Вымышленный персонаж. Твой персонаж. Вот, кстати, твои документы на его имя. – Дрейк извлек документы из кармана куртки и протянул их Валианту. Тот со скучающим видом поизучал их и скептически сдвинул брови.

– Не слишком ли вычурно?

– Твое собственное имя куда более вычурное, если хочешь знать, – спокойно сказал Дрейк. Натянуть привычную улыбку у него в этот раз не получилось: он слишком устал от постоянного брюзжания клиента. – Если б я назвал тебя Джоном Смитом, это бы сразу вызвало ассоциации с человеком, который от кого-то скрывается.

– Это твои личные домыслы?

– Социальное исследование. В общем, документы уже готовы, номер тоже. Гостиница будет вверх по этой улице, не перепутаешь – она здесь одна. Дойди до нее, изучи местность. Ты, я так понимаю, в Лоренсе нечасто бывал?

– Нечасто.

– Вот и изучи. В номере мои люди оставили тебе посылку. Новая одежда по твоему размеру будет висеть в шкафу.

Валиант недоверчиво приподнял бровь.

– К чему это?

– В своем нынешнем облике ты уж больно похож на того, кто ты есть. Тебе следует одеваться… гм… более обывательски.

– Вот как? – хмыкнул Валиант.

– Да. Дело твое, но я бы искренне советовал тебе воспользоваться моей рекомендацией. Так или иначе, даже в таком образе, если не наделаешь глупостей, вполне сможешь провести в Лоренсе тихое и спокойное Рождество, а я поработаю над твоим заданием.

– Надеюсь, «Крест» не выйдет на мой след раньше, чем ты закончишь работу, – тоскливо произнес Валиант. Дрейк с трудом сохранил спокойное лицо.

– Если будешь вести себя тихо, никто тебя здесь не найдет, – ответил он. – Тебе ведь нетрудно вести себя тихо, верно?

– Ты имеешь в виду, нетрудно ли мне никого не трогать? – усмехнулся Валиант, и в глазах блеснул опасный синий огонек, от которого у Дрейка пошел мороз по коже.

– Да, я об этом. – Он встрепенулся, потряс головой, словно пытаясь сбросить с себя наваждение. – И не только. Я обо всех привычках, свойственных вашему виду. К примеру, сверкать глазами на сотрудников гостиницы тоже не стоит. Тебе же нетрудно будет все свои приемы держать в узде?

– Нетрудно, – соврал Валиант, отведя взгляд. – Пока что я отдаю себе отчет в том, что делаю.

Ключевым в его ответе было «пока что», но Дрейк предпочел не обратить на это внимание.

– Вот и хорошо. – Он не горел желанием оставаться в компании Валианта Декоре ни секунды дольше, поэтому молча кивнул и снова сел в машину. Несколько секунд «Форд» не трогался с места, а затем плавно отъехал от тротуара и вскоре скрылся из виду.

Валиант проводил удаляющийся автомобиль глазами, ноющими от яркого дневного света. Он знал, что может отправиться куда угодно, послушав собственную интуицию, а не наставления Дрейка Талоса. Этот человек, судя по слухам, был лучшим в своем деле, но Валианту он казался до ужаса неприятным. Он не любил людей, которые считали себя самыми мудрыми и держались высокомерно, а Дрейк Талос был именно из таких, как бы ни пытался строить дружелюбную мину. Однако сейчас сопротивляться советам, которые могли оказаться дельными, Валианту не хотелось. В конце концов, он так устал бегать, так устал постоянно быть настороже. Ни одно существо не могло жить так без перерыва.

Вновь вдохнув полной грудью холодный зимний воздух, Валиант убрал руки в карманы распахнутого плаща и, опустив голову, чтобы свет не так сильно резал глаза, неспешно побрел к гостинице.

Ничего не случится, – убеждал он себя. – Ничего не случится. Эти несколько дней будут спокойными.

Он искренне хотел в это поверить.

4

Сьюзен и Дэвид Фостер вышли из дома на прогулку, чтобы запечатлеть подготовку города к Рождеству на новую цифровую камеру. Дэвид гордился своей покупкой: он давно хотел приобрести хорошую камеру и даже занял в магазине очередь перед днем распродаж, чтобы заполучить желанную модель. Сьюзен пошла на распродажу вместе с ним и с искренней радостью наблюдала, как с каждой минутой улучшалось его настроение. Перед праздником Дэвид всегда превращался в восторженного ребенка, на его тонких губах начинала играть радостная улыбка, которая не исчезала до вечера двадцать пятого декабря. После его снова поглощал интерес к работе, и Сьюзен тоскливо вздыхала, понимая, что веселым и дурашливым муж сделается только к следующему Рождеству. Она тосковала по этому его амплуа, потому что только в моменты предпраздничной радости он вел себя, как в самом начале отношений, когда они были влюблены.

Поначалу Сьюзен думала, что со временем сможет выбить себе первое место на пьедестале внимания супруга, переборов его страсть к работе и технике, однако теперь понимала, что это стремление обречено на провал. Сьюзен изо всех сил старалась разделить страсть мужа хотя бы к технике, но сделать это ей так и не удалось, поэтому она предпочла бросить попытки и просто слушала его рассказы из уважения.

Возможно, в итоге мне придется уйти от него, – думала она. — Но… пожалуй, не стоит думать об этом на Рождество.

Отогнав от себя неприятные мысли, Сьюзен начала смеяться и кривляться, когда муж перевел на нее камеру. Она не любила себя на записях и фотографиях: казалась себе слишком круглолицей, полной и совсем невзрачной. Однако она изображала легкость, чтобы в глазах Дэвида загорелся неподдельный детский восторг, который ей так нравился.

– Расскажи, что ты положишь под Рождественскую елку, Сью! – воодушевленно воскликнул Дэвид, и Сьюзен нарочито игриво прищурилась.

– Этот секрет я не выдам даже такой замечательной камере!

Дэвид широко улыбнулся. Удивительно было видеть такую улыбку на его заросшем лице. Дэвид был сухопарым высоким мужчиной и не любил бриться из-за чувствительной кожи. Некоторых мужчин щетина делает мужественнее, придает им таинственный и привлекательный вид, но Дэвид Фостер был не из их числа. Его щетина делала неопрятным, а когда превращалась в бороду, то Дэвид и вовсе становился похожим на бездомного – особенно при полном отсутствии интереса к стильной одежде. В свободных, часто не сочетающихся между собой вещах, Дэвид со стороны производил впечатление человека с каким-то хроническим заболеванием, причем подозрения колебались от рака до алкоголизма. Иногда, глядя на мужа, Сьюзен убеждалась, что любовь слепа, раз ее угораздило влюбиться в такого непривлекательного человека. Впрочем, наверное, он был под стать ей самой.

Я ведь никогда не смогу изменить в нем что-то, – продолжала думать Сьюзен, дурачась перед камерой. – С другой стороны, он ведь тоже многое мне прощает. Не каждый мужчина смирится с тем, что его жена не может иметь детей. А Дэвид… он не осудил меня, он готов даже усыновить ребенка и растить его, как своего, лишь бы со мной…

– Так нечестно! Только посмотри, как этот красный огонек тебя просит! – протянул Дэвид, приблизившись к жене, чтобы снять ее крупным планом.

– И все же, даже ему я этого не скажу, – рассмеялась Сьюзен. Через несколько минут разыгрываемая веселость и впрямь захватила ее. Даже перед камерой Сьюзен начала чувствовать себя свободнее.

Чета Фостер шла по улицам Лоренса, продолжая снимать подготовку города к празднику, и каждый из супругов жил своими мечтами о будущем, грезя о совершенно разном счастье.

5

Ривер Уиллоу считала себя серьезным человеком и редко предавалась мечтаниям, однако сегодняшняя встреча с Крисом Келлером унесла ее в школьные воспоминания. Глаза девушки радостно блестели, она то и дело самозабвенно опускала веки, обращая лицо к пасмурному небу, которое вот-вот должно было обрушить на Лоренс новый снегопад. Из головы Ривер все не шло странное слово «толстосум», которое она использовала, бросив в Криса снежок полтора года назад. Ей отчего-то казалось, что теперь это только их слово: оно приобрело новое, никому доселе не известное значение, связавшее их какой-то особенной нитью. Сейчас Ривер считала это слово лучшим в мире.

Как глупо, – подумала она, но ее улыбка сделалась только шире.

До дома оставалось около пятнадцати минут ходу. Пятнадцать минут мыслей о Крисе. Еще утром Ривер бы одернула себя и не стала грезить о том, чего никогда не будет, но теперь… почему бы не помечтать хотя бы четверть часа? Она представляла себе встречу в кафе с беспечными разговорами, воскрешала в памяти улыбку Криса и вспоминала, как упорно он уговаривал ее провести с ним время. В школе Ривер о подобном и помыслить не могла: ей тогда казалось, что обратить на себя внимание президента страны проще, чем внимание Криса Келлера.

По дороге на глаза Ривер попадались знакомые люди, приветственно машущие руками. Она улыбалась и махала в ответ, но в разговоры предпочитала не вступать, решив, что оставшуюся дорогу до дома посвятит лишь себе и своим мечтаниям.

Вдруг ее внимание привлек человек, идущий навстречу по той же улице. Молодой мужчина в длинном черном плаще шагал неспешно и разглядывал окрестности безразличным, почти апатичным взглядом. Он являл собой странное сочетание привлекательной и одновременно отталкивающей наружности. Ривер не могла объяснить, чем именно незнакомец ее настораживал. Лоренс, конечно, был большим городом, и девушка знала в нем не так уж много людей, но этот человек сразу же произвел впечатление чужака. Было в нем что-то не от мира сего. Ривер даже подумала, что такой человек будет чужаком в любом уголке земного шара – слишком уж отстраненно он держался, словно отгораживался от мира невидимой стеной.

Мысли о мрачном незнакомце сумели оттеснить на второй план мечтания, предвкушение будущей встречи с родителями и праздничное настроение. Ривер не заметила, как начала идти медленнее, стараясь детально рассмотреть странного человека. Столь пристальное внимание не укрылось от него, он перевел на Ривер взгляд, и она могла поклясться, что увидела в его глазах ярко-синее люминесцентное свечение, которое буквально заставило ее оцепенеть. Помутнение длилось всего секунду, а затем из-за угла вылетела черная металлическая громада и понеслась в сторону пешеходной дороги…

Все смешалось в одну сумасшедшую вереницу.

Ривер не поняла, как и когда успела отскочить. Впрочем, ей опасность грозила меньше, чем находившемуся в нескольких футах от нее незнакомцу. Улица наполнилась грохотом, металлическим лязгом, криками и резким стуком, которому предшествовал оглушительный визг тормозов. А затем один ужасающий удар отбросил незнакомца на приличное расстояние. Он упал на спину в пяти шагах от Ривер.

На окружающий мир легла звенящая пелена оглушения. Лишь через десяток ударов сердца Ривер поняла, что всем телом вжимается в здание за спиной, а справа от нее шипит остановленный стеной черный внедорожник. Водитель исчез в подушке безопасности, его лица не было видно. Незнакомец в плаще лежал на асфальте без чувств, и Ривер не могла понять, дышит он или нет. До нее постепенно начинали долетать отрывистые выкрики людей, стягивавшихся к месту происшествия.

– Мисс? – окликнул кто-то. – Вы не пострадали, мисс?

– Вызовите скорую! – воскликнула Ривер, приходя в себя. – Я в порядке, но людям нужна помощь!

Какой-то мужчина в толпе подхватил ее клич:

– Кто-нибудь, проверьте водителя! Что с ним?

Несколько человек уже направлялись к пострадавшему пешеходу. Ривер отчего-то решила, что должна опередить их. Ее отец был врачом, и, пусть она сама обладала в медицине минимальными познаниями, ей хотелось по крайней мере не дать никому навредить этому человеку еще больше. Молниеносно преодолев расстояние, разделявшее их с пострадавшим, Ривер присела на колени возле него и постаралась оценить повреждения.

– Мисс, вы врач? – спросил кто-то.

Ривер не ответила. Она склонилась над мужчиной, стараясь услышать его дыхание. Прикасаться к нему она не стала, побоявшись причинить вред, хотя видимых травм – открытых переломов или кровотечения – заметно не было. Едва слышное сиплое дыхание все же донеслось до уха Ривер, и она немного отстранилась от пострадавшего.

– Сэр, – обратилась она осторожно. – Сэр, вы меня слышите? Лежите, не двигайтесь, скорая уже едет.

– Кто-нибудь звонил 911? – спросила женщина в пополняющейся группе зевак.

– Звонили! Скорая уже едет. Водитель не отвечает, похоже, он без сознания. Дверь заклинило, открыть не получается.

– Лучше оставить это спасателям…

Пострадавший издал какой-то звук, похожий на едва слышный стон.

Боже, да он же, наверное, весь переломался от такого удара, – в ужасе подумала Ривер и склонилась чуть ближе.

– Сэр, держитесь, помощь уже…

Близко, – хотела договорить она, однако мужчина вдруг попытался вдохнуть и резко закашлялся. Изо рта брызнула кровь, залив ему губы. Несколько капель попали на нос, щеку и в правый глаз Ривер. Ахнув от неожиданности, она вздрогнула и отстранилась, рефлекторно потерев глаз, заслезившийся, словно туда угодила капелька мыла.

– Мисс, отойдите! – скомандовал кто-то, однако оттаскивать Ривер от пострадавшего не спешил. Вместо того он обратился к кому-то из толпы: – Ну, где там чертова скорая? Дело плохо!

Пострадавший резко распахнул глаза и хрипло втянул воздух. Ривер посмотрела на него и задохнулась собственным вскриком: глаза незнакомца и впрямь светились. Уже через секунду он крепко зажмурился. Новый приступ кашля последовал за первым, и пострадавший развернулся набок, прикрыв рот рукой. На ладони тоже осталась кровь.

От одной мысли о том, какую боль может сейчас испытывать этот человек, Ривер пробрала дрожь, но она не позволила себе проявить свои чувства. Нельзя было пугать пострадавшего еще сильнее.

– Сэр, вам нельзя двигаться, дождитесь помощи, – строго проговорила какая-то женщина. – Вы можете сделать себе хуже.

Он не слушал наставлений. Вместо того он вновь уставился на Ривер, в глазах мелькнул непритворный ужас.

– Кровь… моя? – прохрипел он.

Ривер едва могла совладать с собой, она не знала, как себя вести. Правый глаз все еще щипало, приходилось прикрывать его, чтобы не слезился. Капли крови остались у нее на носу и щеке.

– Да… – пролепетала Ривер, тут же приподняв рукав куртки и постаравшись отереть кровь рукой. – Но не волнуйтесь, все будет хорошо. Сэр, вам надо…

– Не трогай! – прорычал пострадавший, ухватив ее за голое предплечье. В груди у него захрипело, он снова закашлялся.

Не находя себе места от бессильного сочувствия, Ривер наклонилась ближе к нему. Она не пыталась вырвать свою руку из его хватки – это была единственная поддержка, которую она могла ему оказать.

– Сэр, прошу вас, успокойтесь. Скорая уже в пути, вам помогут. Постарайтесь не двигаться, вы пострадали в аварии…

– Теперь Харриссон придет за мной… «Крест» найдет меня… – в голосе мужчины послышалось отчаяние.

– Сэр? – тупо переспросила Ривер.

Глаза незнакомца закатились, он потерял сознание. Ривер успела ухватить его за плащ и постаралась не дать ему удариться головой об асфальт. Она предположила, что у него может начаться что-то вроде эпилептического припадка, поэтому подготовилась пережидать приступ и беречь его голову от травм, но ничего подобного не произошло.

Большая часть людей переместилась к внедорожнику, из которого тоже донеслись стоны: водитель приходил в себя, но был все еще заблокирован в машине.

– Мисс, вам помочь? – поинтересовалась женщина, склонившись к Ривер. Девушка постаралась сесть на асфальте так, чтобы поддерживать голову пострадавшего и не дать ему удариться, если он придет в себя или все же забьется в судорогах.

– Нет, я тут справлюсь. Дождусь скорую. Лучше проверьте водителя.

Почти все прохожие столпились возле машины, боясь возгорания и соображая, можно ли осторожно открыть дверь, не навредив водителю. Ривер облегченно вздохнула: ей не хотелось столпотворения рядом. Вопреки ожиданиям, оно не поддерживало, а давило.

Ривер с сочувствием посмотрела на изможденное лицо пострадавшего. Всего минуту назад он просто шел по улице, у него наверняка были какие-то планы на Рождество, а теперь он может не выжить. Разве это справедливо?

Пока в голове Ривер зрела злость на жестокость высших сил, мужчина снова зашевелился.

– Твой глаз… – прохрипел он, приходя в себя. Он будто и не заметил, что терял сознание. – Моя кровь… попала… мне так жаль…

Ривер удивилась.

– Сэр, вы чем-то больны? – с опаской спросила она.

– Нет.

Облегчение наступило мгновенно. Ривер постаралась ободряюще улыбнуться.

– Тогда не беспокойтесь об этом. И не разговаривайте, берегите силы.

– Моя кровь… она… прости меня. – Его речь оборвалась болезненным стоном. Растрепавшиеся волосы упали ему на лицо, и Ривер поспешила убрать их, чтобы пострадавший не сделал этого сам.

– Держитесь. Все будет хорошо, – мягко прошептала она.

Глаза мужчины вновь широко распахнулись, и внутри них засиял холодный синий огонь. На этот раз Ривер убедилась, что ей не почудилось. Правильнее всего было бы отскочить, но она не смогла этого сделать: что-то парализовало ее волю. Ривер не понимала, что с ней происходит. Лишь когда сияние погасло, она обрела контроль над собой. Вместе с тем пришла резкая колкая боль – чуть выше правого запястья. Ривер коротко вскрикнула от неожиданности. По телу пробежала странная судорога, нечто среднее между упадком сил и возбуждением. Ривер зажмурилась, пытаясь стряхнуть с себя наваждение, и отдернула пылающую болью руку от окровавленных губ пострадавшего. От вида собственной руки она ахнула и завалилась на спину: на коже проступило два небольших кровавых пятна.

– Ч-что? – выдохнула Ривер, не веря своим глазам.

Незнакомец несколько раз моргнул, снова приходя в себя. Он столкнулся взглядом с девушкой и прерывисто вздохнул. На лице проступила печать ужаса.

– Нет, – отчаянно прошептал он, будто сам не мог поверить в то, что сделал.

А что он сделал? Что это, черт возьми, было?!

Ривер не могла вымолвить ни слова. Происходящее начало казаться ей нереальным. В следующий миг она и вовсе подумала, что спит, потому что незнакомец вдруг вскочил на ноги. Его лицо снова скривилось от боли, но на стремительности движений это никак не сказалось. Все произошло за несколько мгновений. Прохожие не успели даже обернуться и увидеть, что случилось – они застали лишь Ривер, лежащую на земле, и то, как с невообразимой для человека скоростью пострадавший скрывается из поля зрения.

Невозможно… невозможно… НЕВОЗМОЖНО! – стучало в голове Ривер в такт ускоряющемуся пульсу. Рука продолжала болеть: две небольшие ранки не сильно кровоточили, но волны острой боли пробегали вверх до самого плеча и отдавались неприятной пульсацией в кисти и пальцах. Правый глаз все еще неприятно обжигало.

– Мисс! Мисс, что произошло? – к ней спешил какой-то прохожий.

Ривер пребывала словно в тумане. В панике схватив свою брошенную рядом сумку, она вскочила на ноги и с бешено колотящимся сердцем помчалась прочь, желая убежать от этого кошмара, скорее попасть домой, словно там это жуткое происшествие перестанет быть реальным.

Невозможно! Невозможно…

Ее продолжали окрикивать, вдалеке заголосили сирены скорой помощи. Ривер Уиллоу ничего не слышала. Она стремглав неслась вперед, убеждая себя, что дома этот кошмар закончится.

6

Сьюзен и Дэвид Фостер боялись пошевелиться. Развернувшаяся у них на глазах драма постепенно угасала, однако супруги не спешили домой. Что-то будто держало их и не позволяло уйти с места происшествия.