Поверженный Король

Он сделал глоток из стакана с водой и продолжил:

– Я, на всякий случай обратился в суд, но Алик, велел мне, самому переговорить с ней. Я встретился с Валентиной, но она, как и Груздев, отказалась мне передать свою часть, без согласия мужа. Именно, после этого, Алик решил убрать Груздева, чтобы напугать Валентину. Кто, убивал Груздева, я не знаю.

– Ты все рассказал или нет? – спросил его Абрамов.

Мужчина замотал голой, давая понять мне, что все рассказал без утайки.

– Скажите, что будет со мной? – поинтересовался он. – Вы меня не увезете в Казань, на «Черное озеро»?

– Не знаю, еще не решил, – ответил Виктор. – Вот возьми бумагу и все изложи письменно. Укажи, когда и при каких обстоятельствах познакомился с Аликом, короче все, что ты с ним делал и о чем вы говорили.

Абрамов поднял трубку и связался со следователем городской прокуратуры Гришиным. Виктор попросил его допросить его и закрепить процессуально показания Челадзе.

***

Заслушивание началось в строго назначенное время. В этот раз, перед Абрамовым отчитывались все сотрудники, отвечавшие за отработку выдвинутых версий. Отчеты сотрудников розыска, позволили ему выстроить довольно четкую картину, произошедших серьезных изменений в оперативной обстановке в городе за последнее время. После ликвидации группировки Лобова, в городе и районе резко возросло количество преступлений. Остатки группировки раскололось на несколько мелких групп, которые стали претендовать на остатки империи. То здесь, то там вспыхивали драки, переходящие иногда в перестрелки. Отсутствие единого лидера преступного мира, лихорадило город. Отдельные жители города и района стали положительно оценивать действия Лобова, ребята которого, всячески пресекали все эти незначительные для милиции кражи и грабежи. Сейчас, слушая доклады старших групп, Виктор ощущал в этих докладах порой не скрываемое сожаление по аресту Лобову, в бытность которого, органам милиции жилось значительно спокойнее. Абрамов интересовался у каждого сотрудника, об его оперативных позициях среди членов группировки Лобова и Алика, но к его великому сожалению, оперативный состав уголовного розыска города, подобных позиций не имел.

Абрамов доложил им о показаниях Челадзе, в отношении убийства Груздева и приказал оперативникам, организовать мероприятия, по задержанию Алика. Находясь в кабинете, он тогда не предполагал, что его приказ о задержании Алика, станет ему известен буквально через тридцать минут после окончания совещания. Утром, за полчаса до прибытия группы в Челны, Алик и три, его ближайших товарища выедут из Челнов в Москву.

Закончив совещание, он доложил руководству МВД о показаниях Челадзе, и своем решении по задержанию Алика. Костин, выслушав его, приказал Виктору возвращаться в Казань. Утром следующего дня, он выехал в Казань.

***

За два дня до выезда Абрамова в Елабугу, ему позвонил начальник оперативной части следственного изолятора Цветаев.

– Как дела? – поинтересовался он у Виктора. – Жив, еще?

– Черные шуточки у тебя, товарищ Цветаев. Столько лет тебя знаю и никогда не мог отгадать, шутишь ты или нет?

– Виктор! Вчера «поднял» человечка из-под Лобова. Интересную историю рассказывает человечек. Говорит, что Анатолий через уголовников вышел на кого-то из людей в Казани и пообещал заплатить им большие деньги, если они завалят тебя, до его суда.

– Скажи, Цветаев – это серьезно или так, «сквозняк»? Он ведь и раньше обещал со мной разобраться. Помнишь, ты сам мне об этом говорил?

– Мне трудно судить об этом. Источник считает, что Лобов принял это решение вполне обдумано и считает, что есть все основания, что это достаточно серьезно. Кстати, мы перехватили адресованную ему записку с воли от его ребят. Те, тоже хотят завалить всех вас в Елабуге. Лобов, сейчас, хочет признаться еще в совершении ряда убийств. Правда, там он все эти убийства хочет переложить на своих бывших подручных – Пухова и Гаранина. Они считают, что ты обязательно на это поведешься и сам приедешь в Елабугу. Там они и хотят разобраться с тобой.

– Похоже, есть люди, которые за деньги, готовы меня завалить. Интересно было бы узнать, кто они такие и что они из себя представляют?

– Пока, это все, Виктор.

Находясь в Елабуге, Абрамов встретился со своим источником. Он не был «вором в законе», но был довольно авторитетным человеком, с чьим мнением, считались многие преступники, проживавшие в этом районе республики. Виктор приехал к нему поздно вечером. Он жил один в небольшой комнате. Они сидели с ним на кухне и вспоминали те дни, как они познакомились. Постепенно их разговор коснулся настоящего времени.

– Ты, Виктор, особо не светись, сейчас не то время. Недавно у меня были люди, которые подписались под твою ликвидацию. Им, похоже, нормально заплатили, и они будут тебя теперь пасти до тех пор, пока не выполнят заказ.

– Слава, кто меня заказал? Лобов?

– У нас, такие вопросы не задают. За такой вопрос могут пятаки положить на глаза. Скажу одно, это люди серьезные, не мальчишки какие-то. Говорят, что Лобов готов подписаться еще под убийства, что ты «поведешься» и сам лично поедешь в Елабугу, здесь все и решиться.

Абрамов сидел и молчал, не зная, что сказать по этому поводу. Существует негласный закон работы оперативных служб, которая сводится к проверке достоверности получаемой оперативной информации. Суть ее такова, что информация, полученная от источника, не может считаться абсолютно верной, если она не подтверждена из других источников. Сейчас, анализируя слова источника, он невольно испытывал крайнюю озабоченность, тем, что она поступила к нему из разных, независимых друг от друга источников. Следовательно, сомневаться в ее достоверности, было просто глупо. Абрамов не сомневался в финансовых возможностях Лобова. Он был практичным человеком, но невыдающимся оперативником, чтобы просто так ради забавы, разработать подобную комбинацию, направленную на его устрашение.

– Слушай, Слава! Как ты считаешь, эти люди в курсе того, что я сейчас нахожусь в Елабуге?

Он, достал сигарету, размял ее пожелтевшими от табака пальцами и закурил, выпустив густой клуб дыма.

– Ты, знаешь, Виктор, все может быть. Тот, который был у меня, человек решительный, достаточно рассудительный и умный. Они стрелять в городе не будут, шум им не нужен. Если это произойдет, то произойдет где-нибудь на трассе. Там проделать это проще, чем в городе. Поэтому, будь осторожен именно в дороге.

Они еще поговорили о многом, о жизни, о здоровье. Взглянув на часы, Абрамов попрощался с ним. Выйдя на улицу, я сел в автомашину и поехал в гостиницу.

***

Абрамов выехал из Елабуги рано утром. Туман, плотно висящий над дорогой, не позволил ему набрать, привычную ему скорость. Они пристроились в хвост длиннущей колонны, которая растянулась на несколько километров. Остановившись у поста ГАИ, Виктор остановил машину.

– Посмотри, что с машиной, – обратился он к водителю.

Тот вышел из автомобиля и, открыв капот, начал швыряться в движке.

– Что там? Ты, что все это время делал в Елабуге? Неужели не мог посмотреть движок у машины?

– Что-то не могу понять, Виктор Николаевич. Вчера проверял, все было нормально, а с утра слышу, троит движок.

Он, еще немного покопался и, обтерев руки тряпкой, закрыл капот. Они сели в автомашину и тронулись. Абрамов сел на заднее сиденье, держа взведенный автомат у себя на коленях. Туман рассеялся.

Немного успокоившись, Виктор отложил автомат в сторону и стал наблюдать за дорогой. Внезапно его внимание привлек КамАЗ, который на большой скорости мчался навстречу им. Грузовик съехал с дороги в кювет и замер, словно готовясь к удару.

– Игорь! Видишь КАМАЗ! Что-то мне не нравится эта машина.

Не успел Викто это произнести, как КамАЗ, словно камень, выпущенный из пращи, устремился на их автомашину.

– Уходи, вправо! – закричал Абрамов.

Водителю удалось увернуться от грузовика, и тот на всей скорости, врезался в идущую за нами автомашину МАЗ с каким-то крупногабаритным грузом. Абрамов вышел из остановившейся автомашины и подошел к водителю КамАЗа, который от удара пробив лобовое стекло, вылетел из кабины. В развороченной от удара кабине, Виктор увидел торчавший среди вещей ствол автомата.

– Это, твой автомат? – спросил он у водителя, когда тот открыл глаза. – Откуда, он у тебя?

– Повезло тебе, ментяра, – произнес он и отвернулся в сторону.

Похоже, он потерял сознание. Где-то, через час, подъехал экипаж ГАИ и две кареты скорой помощи. Передав им водителя, они тронулись дальше.

«Везет, тому, кто везет», – подумал Абрамов.

Он был рад, что и в этот раз, смерть пролетела мимо него, обдав его лишь своим холодным дыханием. Через два часа, я был уже дома.

***

Виктор вышел из машины и медленно шагая, направился в сторону поликлиники МВД. Получив талончик в регистратуре, он поднялся на второй этаж и занял очередь в кабинет терапевта. Врач внимательно осмотрел Абрамова и выслушал его жалобы.

– Не жалеете вы себя, Виктор Николаевич, – произнес доктор. – Отдыхать вам нужно. Вы работаете, лишь за счет природного ресурса своего организма. Но долго на этом, вам не продержаться. У вас уже был один звонок, но вы его, видимо, забыли. Второго звонка, мы можете и не услышать. Он выписал ему кучу лекарств. Вручая эти направления, он укоризненно покачал головой.

– Не любите вы себя, Виктор Николаевич. Эту нелюбовь к себе хорошо используют ваши руководители, которые, похоже, ездят на вас. Смотрите, не надорвитесь.

Абрамов поблагодарил врача и направился на работу. Войдя в кабинет, он увидел на своем столе, приказ о назначении на должность начальника отдела Яшина Анатолия Гавриловича.

«Похоже, не удалось начальнику Управления убедить Костина, чтобы он не назначал его, на вакантную на должность, – подумал Виктор. – Теперь держись, Виктор. Если тебя не добьет руководство министерства, то это сделает Яшин».

Абрамов открыл сейф и достал из него оперативное дело на Лобова.

«Ну, что, Лобов? У нас с тобой остался решающий раунд. Посмотрим, кто кого», – подумал я про себя.

Виктор открыл дело и приступил к его изучению. В кабинет, без стука, вошел начальник Управления. Поздоровавшись, он присел на стул.

– Знаешь, Виктор Николаевич! Чем больше я узнаю тебя, тем больше и больше удивляюсь твоему везению. Сегодня узнал, что вчера днем на тебя было покушение, а ты об этом ни слова. Он, же мог просто раздавить твою автомашину в лепешку.

– Зачем докладывать? Все в суточной сводке. О том, что он лично меня хотел убить, я знал, но говорить не мог. А, вдруг, он бы сказал, что-нибудь другое – неполадки в рулевом управлении. У меня была лишь оперативная информация о том, что меня хотят «завалить», оперативная и не чего более. Ты, знаешь, кто меня заказал? Отгадай с первого раза – Лобов и никто другой. Его активность, меня просто поражает. Не может успокоиться, даже в изоляторе. Представляешь, отдать столько денег, оставить семью без всяких средств к существованию, и только ради одного, чтобы убить меня. Спасибо, Славику, это он подсказал мне об этой акции. Буду в Елабуге, обязательно отблагодарю.

Виктор достал сигарету и прикурил.

– Чай будешь?

– Нет. Глядя на тебя, не подумаешь, что был на волосок от смерти – произнес начальник Управления. – Я зашел к тебе, напомнить о том, что во вторник начнется процесс. Костин, что-то переживает, боится, не сломали бы его эти москвичи.

– Меня уже просил недели две назад Костин, что бы я занялся Лобовым, но помешала командировка в Елабугу. Сейчас, разгребу все дела и сгоняю в изолятор. Мне самому хочется посмотреть этому заказчику в глаза.

– Тогда договорились. Поговори с ним…

Оставшись один в кабинете, Абрамов набрал номер Елабуги.

– Ну, как, у вас там дела? Что накапали?

– По делу, пока, что глухо. Кроме того, что Груздева замочили ребята Алика из Челнов, больше ничего нет. Группы вернулись, там пусто. Алик, со своим ближайшим окружением, из Челнов смотался той же ночью. Похоже, Виктор Николаевич, здесь «протекло». На кого грешить, не знаю, все вроде люди порядочные, не раз проверенные.

– Эту сволочь, просто так не выявишь, здесь нужна большая контрразведывательная операция. Они и раньше, когда был в силе Лобов, сливали ему все милицейские тайны, рассчитывая, получить с него пуховик или пылесос. Последнего уже нет в городе, а люди то, остались. Им все равно, куда гнать информацию, лишь бы им платили.

– Что еще, у вас нового?

– Вчера вечером, к жене Лобова, приезжали москвичи. О чем они там говорили, сказать не могу. Но, уехали поздно и довольными. Сейчас, Валентина готовится поехать в Казань на суд.

– Ты, мне скажи, что с Челадзе? Его не арестовали?

– Нет, Виктор Николаевич. Его отпустили под подписку о невыезде. Но, похоже, он свалил из города. Сегодня ребята с утра его дома не обнаружили.

– Я бы на его месте, сделал, тоже, самое, что и он. Он, же знает, что Алик, его не простит, он же, по сути, сдал его нам. Сходи в отдел БХСС. Возьми у них справку, что числилось на семье Лобовых до его ареста и, что числится сейчас. Если не будут давать эти сведения, скажи, что их затребовал Костин. Справку по факсу, направь мне. Срок, час.

Абрамов положил трубку. Взглянув на часы, он принял назначенные ему лекарства и, откинувшись в кресле, попытался настроить себя на предстоящий разговор с Лобовым.

***

Неожиданно для Абрамова, в кабинет вошел вновь назначенный начальник убойного отдела Яшин. Он остановился у порога кабинета и заискивающим голосом, попросил разрешение, на представление по должности.

– Представляйтесь, – бросил Виктор холодно.

– Представляюсь по поводу назначения меня на должность начальника отдела Управления уголовного розыска, подполковник милиции Яшин Анатолий Гаврилович.

– Хорошо. Думаю, что с личным составом отдела, вы уже познакомились и обязанности свои тоже, наверняка, уже знаете.

Он, молча, кивнул. Раскрасневшееся от волнения лицо пылало, вызывая у Абрамова, усмешку.

– Скрывать не буду, Анатолий Гаврилович. Я был против вашего назначения. Однако, оно состоялось и мне ничего не остается, как попытаться наладить с вами нормальные деловые отношения.

– Виктор Николаевич! Вы со всеми такие откровенные и прямые или только со мной? Что я вам лично сделал? Почему у вас такое негативное отношение ко мне?

– Извините меня, но я наслышан о ваших делах. Я буду рад, если эти слухи не подтвердятся. Давайте, договоримся сразу, никаких интриг. Все должно быть открыто и прозрачно. Если я замечу, что вы будете заниматься интригами, а не работой, мы с вами расстанемся.

– Хорошо, я все понял, – произнес Яшин и вышел из кабинета.

«Спасибо тебе, товарищ заместитель министра, – подумал Абрамов – Раньше тебе приходилось бороться с внешними врагами, теперь наверняка, придется бороться и с внутренними».

Виктор поднял трубку и позвонил начальнику Управления.

– От меня только что, ушел Яшин. Не знаю, как ты, но я высказал ему, все, что о нем думаю.

– Зря ты это все сказал ему. Уволить ты его все равно не сможешь. За эти дела не увольняют, а переводят куда-нибудь с повышением. Яшин, не мальчик, и поверь мне, он это знает не хуже тебя. Ты, просто дал ему козырь в руки и теперь, любой его просчет в работе, будет прикрыт этим козырем. Он всем будет говорить, что вы его пообещали уволить с работы, с момента его назначения на должность.

– Да, ты прав. Я почему-то об этом не подумал, – ответил Виктор и положил трубку.

Абрамов накинул на себя пальто и закрыл за собой дверь кабинета.

– Я ушел в изолятор, – предупредил он Яшина.

– Скажите, Виктор Николаевич, что я должен делать в ваше отсутствие?

Виктор улыбнулся, так как посчитал, что заданный Яшиным вопрос просто неуместным и коротко бросил:

– Исполнять обязанности, отсутствующего руководителя.

Закрыв дверь, он направился на улицу.

***

Виктор медленно шел по улице Большой Красной, моделируя в голове предстоящий его разговор с Лобовым. Остановившись на миг у металлических дверей изолятора, он толкнул ее и оказался в дежурной части.

– Вы, куда? – задал Абрамову вопрос, сержант внутренний службы.

– Я, к Цветаеву. Он меня ждет….

Дежурный поднял трубку и начал кому-то звонить.

– Проходите, товарищ Абрамов. Товарищ Цветаев, ждет вас.

Виктор прошел через вертушку и стал подниматься по лестнице на второй этаж.

– Проходи, проходи, – произнес Цветаев, крепко пожимая мне руку. – Представь, уже слышал о твоем вояже в Елабугу. Рад, что все так удачно прошло. Скажи, какими судьбами ты оказался в нашем заведении?

– Мне, хочется поговорить с Лобовым.

– Извини, Виктор! Но я не могу тебе организовать эту встречу. Следователь прокуратуры Васильев, категорически запретил его дергать. Ты же знаешь, что он уже числится за судом, а разрешения суда, наверняка, у тебя нет.

– Ты, прав, – ответил Абрамов. – Такого разрешения у меня действительно нет. Однако, у меня есть указание руководства министерства, переговорить с ним. Как, мне быть?

– Не знаю, что и придумать?

– Ты, голову не ломай! Вытащи его под любой надуманной причине, ну, например, за нарушение порядка в камере. Я войду минут через пятнадцать-двадцать, как бы случайно и переговорю с ним.

– Хорошо. Давай, сделаем так, как предлагаешь ты.

Абрамов вышел из кабинета

– Привет, Максимыч! – поздоровался Виктор с начальником режимной части. – Как, жизнь, как режим, спишь все время или урывками?

– Привет, Виктор! Какими судьбами в наших стенах?

– Дела, друг, дела, – ответил Абрамов. – У тебя есть, что по Лобову?

– Ты, знаешь, Виктор, он живет здесь не хуже, чем на воле. Жрет мясо, колбасу, балуется тушенкой и сгущенкой.

– Так, кто же его бродягу, так «греет» в хате?

– Ты, не поверишь – его поддерживают блатные. Это они его греют продуктами. Я слышал, что он переписал все свое добро на них, вот они его и греют.

Абрамов присел на стул и задумался. Эта новость, застала его врасплох. Он рассчитывал, встретить Лобова, психически сломленным и вдруг, эта новость.

– Что, не ожидал встретить своего крестника, в таком прекрасном положении? Не переживай, подобное бывает, здесь другая жизнь. Это на воле человек лох, а в тюрьме, может подняться так, что и не узнаешь.

– Спасибо, за гостеприимство. Пойду, поговорю немного.

Абрамов вышел из кабинета и направился в кабинет Цветаева.

***

Виктор постучал в дверь и вошел в кабинет Цветаева.

– Привет!

– Привет, Виктор! – поздоровался с ним Цветаев. – Что у тебя?

– Извини, что помешал, – произнес Абрамов, увидев сидевшего на стуле Лобова. – Воспитываешь?

– Как, тебе сказать? Приходится наставлять человека на путь истинный.

– Слушай, Лобов? – начал Виктор. – Недавно был в Елабуге. Сразу же почувствовал отсутствие в городе твоей хозяйственной руки. Алик, которого ты пощадил в свое время, застрелил твоего знакомого Груздева. Ему, видишь ли, понадобилась вторая половина твоего бизнеса, ту ее часть, которую ты в свое время отобрал у Челадзе. Они были и у тебя дома. Напугали жену и ребенка. Валентина решила отдать этот кусок.

По лицу Анатолия пробежала едва заметная тень.

– Насколько я знаю, ты сам отдал блатным: Менделеевскую химию, рынок, квартиры в Менделеевске. У тебя, кроме магазина и доли в ресторане, больше ничего не осталось. Думаю, что, когда выйдешь на волю, у тебя вообще ничего не останется.

Абрамов сделал паузу и посмотрел на Цветаева.

– Я, не удивлюсь, если твоя жена Валюша, в скором времени, начнет побираться по людям. Ей, не на кого рассчитывать. Сестра ее пьет и недавно, даже не пустила ее на порог дома. Рассчитывать на помощь без денег, не приходится. Ты вообще можешь не выйти из тюрьмы, за твою организацию покушения на меня.

Лобов вздрогнул.

– Ты, Лобов, заплатил такие деньги, за то, чтобы они убили меня, а я, вот жив, сижу перед тобой и тебе все это говорю. Рязанцев все рассказал мне, как на него вышли твои люди и заказали ему убрать меня. Он, скрывать это не стал, зачем ему за тебя, тянуть эту «мазу».

Лобов сидел и молчал. Если бы не выступивший у него на лбу пот, то можно было бы подумать, что все, о чем ему говорил Абрамов, его не касалось. Виктор сделал паузу и, повернувшись в сторону Цветаева, произнес:

– Может, не будешь его воспитывать, ему все равно осталось не так много. Суд во вторник, а там и второй, возможно, не за горами. Если его еще не приговорят к расстрелу по первому суду, то по второму, это точно, поставят к стене.

– Слушай, Виктор! Неужели ты, такой кровожадный? – спросил его Цветаев. Зачем, тебе эта лишняя кровь. У него же жена, ребенок. Ну, ты убьешь Лобова, а в чем виновата его жена, ребенок.

– Интересный вопрос, а в чем виновата моя жена и дочь. Он заказывает меня, а они причем?

– Я бы, не стал этого делать, если бы этот человек смерился бы со своим наказанием. Сейчас, он совместно с адвокатом, пытаются сломать это дело. Они вышли на прокуратуру, бандитов. Где у меня гарантии, что он и дальше, не захочет моей крови, и тихо будет отбывать свой срок. Если враг не сдается, то его нужно уничтожать, а не жалеть. Жалость, может придать ему силы, и он подумает, что жалость к нему сродни трусости и начнет плести снова свои интриги, надеясь на реванш.

Лобов, внимательно прислушивался к их разговору, пытаясь угадать, на что настроен Абрамов, на мир или его ликвидацию.

– Ладно, я пошел. Извини, зайду в другой раз, – произнес Виктор и вышел из кабинета. Вторую часть плана, должен был осуществить Цветаев

***

– Что молчишь? – спросил Цветаев Лобова. – Дурак, ты Лобов. На, что ты рассчитываешь, мне не понятно? Если, Абрамов захочет, он сотрет тебя в лагерную пыль. Если ты рассчитываешь на адвоката, то он человек денег. Есть у тебя деньги, есть и адвокат, нет денег и ты в жопе. Он здесь намутит и отчалит в Москву, а ты, так и останешься, вот здесь в этом изоляторе, то есть у Абрамова.

Лобов сидел и молчал. Он еще никак не мог поверить, что Рязанцев сдал его и его связи. Но дыма без огня не бывает. Если Абрамов сказал о Рязанцеве, это значит, что он его развалил. Второй суд, тогда, наверняка, поставит точку на его жизни.

Он слушал Цветаева и в нем, все сильнее и сильнее возникало желание жить, пусть в тюрьме или на зоне, но жить. Он мысленно представил жену с ребенком, стоящими у ворот церкви и собирающих милостыню и ему, стало до слез обидно за себя. Перед его глазами, в считанные секунды прокрутилась вся его жизнь с самого детства до настоящего момента. Это чувство затмило другое, это мнимое богатство, вокруг которого, словно мухи кружили все его друзья и знакомые.

«Все повторяется в этой жизни, – подумал он. – Жизнь, словно дорога, только для одних она прямая, а для него, по кругу. Сейчас, этот круг замыкается не только на нем одном, но и на его семье».

– Извините, гражданин начальник, – произнес Лобов, обращаясь к Цветаеву. – Отправьте меня в хату, я очень устал. У меня сильно болит голова и я перестал соображать, о чем вы говорите.

– Хорошо, Лобов. В камеру, так в камеру. В хате ты и подумай, над словами Абрамова. Он, человек слова, я его знаю. Правильно он говорит, смирись, отсиди и иди домой. Затеешь «шухер», можешь и пожалеть об этом.

Цветаев вызвал конвой и Лобова повели в его камеру. Лобов вошел в камеру и, не говоря не слова, молча, прошел к своей койке и лег на нее.

– Слышишь, Фомич! Чего тебя кум дергал, – поинтересовался сосед по койке.

– Да, так, «тер» о жизни.

– Смотри, Фомич, так и не заметишь, как наденешь барабан на шею. Они суки, умеют это делать.

– Ты, это откуда знаешь? Может быть, барабанишь?

– Ты что, Фомич? За такие дела, на перо поставить могут.

– А ты, попробуй! – с вызовом произнес Лобов и отвернулся лицом к стене.

Он лежал с закрытыми глазами и думал о своей жизни.

«Может и прав, «кум», – подумал он. – Что даст мне этот демарш в суде, который хочет устроить этот Разин? Абрамова это не остановит, и он тогда, выполнит свое обещание. Если Рязанцев развязал свой язык, то ему конец! Покушение на жизнь руководящего работника МВД, это не кража кошелька. Здесь могут пришить все что угодно, даже терроризм».

От этой мыли, Лобов с силой сжал свои зубы.

«Если бы у меня была воля? – снова подумал он. – Я бы сорвался отсюда и жил бы там, где тепло и нет никаких проблем».

Он вспомнил свою жену. Она неоднократно советовала ему уехать из Елабуги, и теперь он очень жалел, что не послушал ее. Он снова, уже в который раз вспомнил свой сон и ту старушку, которая стараясь не обидеть его, предупреждала его о будущем. Действительно, вот она эта стена, которая навсегда отделила его прошлое, от будущего. Там за стеной, была власть, деньги, а здесь унижение и полная неизвестность. Что его ожидает после суда, он не знает. Да, жизнь – это дорога. У него было шоссе, по которому он мчался, не замечая поворотов. Ему казалось, что его невозможно остановить, он, словно, танк, подминал под себя людей, предприятия. Деньги, словно дождь, падали на него сверху и он, перестал их уважать, так как просто привык к ним, как привыкает человек к рассвету и закату дня.