Поверженный Король

Александр Аввакумов

Поверженный Король

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Стояла прекрасная весенняя погода, заканчивался апрель 1993 года. Небольшой провинциальный городок Татарстана Елабуга просыпался. Слышно было шарканье метел дворников, крики петухов, лениво перекликались утренние торговки, готовясь к трудовому дню. Во дворе большого недавно возведенного коттеджа суетились люди: водители мыли автомашины, готовясь к выезду, а охрана сидела во дворе, наслаждаясь солнечным теплом.

Из дома вышел молодой человек, одетый в черный костюм и белую рубашку. Поправив на себе модный шелковый галстук, он громко скомандовал:

– Всем внимание! Готовность десять минут!

Водители, бросив протирать и так блестящие на солнце автомашины, стали прогревать двигатели, а охрана, заняв заранее выбранные ими позиции, стали внимательно осматривать прилегающую к коттеджу местность. Из коттеджа вышел молодой мужчина в возрасте тридцати – тридцати пяти лет и направился к «Мерседесу-600». Водитель автомашины услужливо открыл дверь.

– С добрым утром, Анатолий Фомич. Какой сегодня прекрасный день. Куда едим: в офис или в Менделеевск?

Мужчина приветливо взглянул на водителя. Он на минуту замешкался.

– Сначала в офис, а после обеда – в Менделеевск.

Ворота медленно открылись. Первым выехал черный джип, затем «Мерседес». Замыкал эту небольшую колонну еще один джип. Расстояние между машинами не превышало пятнадцати метров, что давало возможность водителям свободно маневрировать на дороге.

Лобову, сидевший в «Мерседесе», нравился весь этот процесс. Он хорошо знал, что ни у главы администрации города и района, ни у других людей бизнеса, проживающих в этом городе, ничего подобного не было. Глава администрации до сих пор ездил на старенькой государственной «Волге», которую уже давно можно было списать из-за ветхости.

Лобов посмотрел в боковое стекло автомашины. Люди не спеша шли на работу, кто-то вел детей в детский сад. Многие из них, кто с нескрываемой завистью, а кто и со злостью, смотрели вслед движущемуся к центру города автомобильному кортежу.

«Видела бы это моя мама, – подумал про себя Лобов, вспомнив старенькую мать, всю жизнь, прожившую в деревне, – не нарадовалась бы на своего сына».

Анатолий Фомич Лобов родился в большой деревенской семье и был пятым последним ребенком. Его отец работал трактористом в местном колхозе и как многие сельские жители злоупотреблял спиртным. Однажды, будучи пьяным во время обработки поля химикатами, выпал из кабины своего трактора и попал под его же колеса. Он умер мгновенно. Лишь к вечеру его изуродованный труп нашли жители деревни у опушки леса. Пустующий трактор, уткнувшись в большую березу, замер не так далеко от тела. С этого дня у Анатолия закончилось детство. Он трудился целый день, лишь к вечеру, он падал на кровать и засыпал мертвецким сном.

Из-за больших домашних нагрузок, Лобов стал хуже учиться в школе. В их небольшой по современным меркам деревне, не было своей школы, и ему приходилось ходить в школу, которая располагалась в соседней деревне. Дорога в школу занимала чуть более часа, и в дождливые осенние дни ему приходилось делать над собой большие усилия, заставляя себя пойти в школу.

Его внешний вид вызывал у местных мальчишек кучу насмешек. Однажды, не выдержав их, он ринулся в драку на превосходящих его по количеству местных ребят. Ему удалось не только нанести побои главному заводиле, но и заставить их разбежаться по своим домам. После этой драки, многие местные ребята стали с уважением относится к этому белобрысому пареньку из соседней деревни.

Кое-как окончив восемь классов, Лобов поехал в Казань, где поступил в техникум. Лобов, учился добросовестно, однако, знания, полученные им в сельской школе, пестрели большими пробелами и эти пробелы, ему приходилось ликвидировать, затрачивая на это неимоверные усилия.

А потом был Афганистан. Анатолий не прятался за спины сослуживцев и вскоре за мужество, проявленное в ликвидации банды моджахедов, он был награжден солдатской медалью «За отвагу». В одном из боев он был контужен и оказался в военном госпитале в городе Ростове, там его и нашла очередная награда – Орден Красной Звезды. После госпиталя он уехал в Сибирь, где работал на укладке трубопровода Уренгой – Ужгород. Заработав в Сибири неплохие деньги, Лобов вернулся в Елабугу.

Анатолий приехал домой вовремя. Его старенькая больная мать была прикована к кровати и со слов местного доктора, доживала последние дни. Ни большие деньги, заработанные им в Сибири, ни врачи, которых он привозил к матери из Челнов и Казани, не смогли спасти ей жизнь. Однажды, проснувшись рано утром, он обнаружил ее холодное тело. Мать ушла из жизни так же тихо, как и жила, всю свою жизнь.

Похоронив мать и продав дом, Лобов перебрался на постоянное место жительство в город Елабугу.

***

Кортеж медленно двигался по центральной улице города. Вдруг, неожиданно для охраны, из подворотни появился мужчина, который на ходу, расстегнув свой плащ, достал из-под полы автомат и открыл стрельбу. Первая под огонь автомата попала автомашина с охраной. Джип резко вильнул в сторону и, проломив забор, уперся в дерево. Вслед за первым автоматчиком появился второй, который начал поливать свинцом, ехавшие по дороге автомашины. Люди, услышав автоматную стрельбу, стали разбегаться в разные стороны.

Пули, словно бумагу, прошивали металл автомашин и с визгом уносились дальше, ища новые жертвы. Лобов вовремя упал на пол автомашины и, закрыл голову руками.

– Гони! – громко закричал он, обращаясь к водителю

Раненый в грудь, водитель «Мерседеса» успел нажать на педаль газа. Машина, ударив левым крылом, стоявшую на дороге легковую автомашину, отбросила ее на одного из стрелявших людей и подмяла его под себя.

Второй автоматчик вытащил гранату и, сорвав чеку, швырнул ее в «Мерседес». Граната, ударившись о багажник автомашины, отлетела в сторону и взорвалась. Водитель сумел удержать автомашину на дороге, и она, словно птица, перелетев через небольшую яму, устремилась вперед. Свернув в переулок, автомобиль уткнулся в угол частного дома и остановился.

Лобов с трудом выбрался из покореженной автомашины.

– Что с вами, Анатолий Фомич? – поинтересовался у него охранник, увидев окровавленного шефа. – Вы весь в крови.

– Быстро собери всех ребят! – выкрикнул Лобов и скрылся в своем кабинете.

Открыв тайник сейф, он достал пистолет и положил его в ящик стола.

Анатолия била сильная нервная дрожь. Он попытался налить себе в стакан воды, но у него это не получилось. Вода струей потекла на пол и на его брюки.

– Убью! Всех перебью! – твердил он, пытаясь налить в стакан воду. – Они еще узнают, с кем связались!

Кое-как, налив полстакана воды, он выпил ее залпом. Он сел в кресло, стараясь успокоиться.

– Суки! Азиаты сраные! Всех закатаю в асфальт! – шептал он.

Дверь кабинета открылась, и в кабинет вошли ближайшие его соратники. Лобов внимательно посмотрел на них, ища в их глазах, огоньки преданности.

– Вот что, пацаны! Быстро найдите мне этого Максута или Мазгута, хрен его знает, как правильно – произнес он. – Переверните весь город, но через час он должен быть у меня в сторожке. Если не найдете, то можете вообще в городе не появляться. Вы поняли меня?

Ребята закивали головами.

– Слушай, Фомич! Что за дела? У нас пятеро жмуров и двое раненых. Объясни братве, что случилось?

– Еще раз гавкнешь, Пух, застрелю прямо здесь, в кабинете! – крикнул на него Лобов. – Прошло то время, когда я вам все жевал. Теперь нужно глотать, а не жевать, ты понял меня?

– А что не понять? Найти этого «урюка» и притащить к тебе в сторожку, – ответил Пух.

Ребята развернулись и направились к выходу.

– Батон! – что есть мочи, закричал Лобов, вслед им. – Погоди!

Дверь кабинета приоткрылась, и в проеме показалось широкое лицо молодого человека.

– Подгоняй «девятку», едим в сторожку! – приказал ему Лобов.

Анатолий снова открыл сейф, достал оттуда деньги, золотые изделия, несколько папок с бумагами. Все это он положил в кожаный портфель и, сунув пистолет за ремень брюк, направился к выходу. Остановившись у двери юристов, он коротко произнес:

– Я уехал. Меня нет, ни для кого. Решайте все вопросы самостоятельно. Ждите моих указаний.

Он чуть ли не бегом выскочил из офиса и сев в автомашину, выехал за пределы города.

***

Лобов сидел на заднем сиденье автомашины и отрешенно смотрел в окно, за которым мелькали деревья. Руки его мелко подрагивали. От его утреннего настроения, не осталось и следа. Достав из кармана брюк носовой платок, он старался оттереть на своем лице следы запекшейся крови. Однако, засохшая на воздухе кровь, плохо оттиралась сухим платком.

– Батон! У тебя есть в машине вода? – поинтересовался он у водителя. – Если есть, останови автомашину.

Водитель остановил автомашину и, открыв багажник автомашины, вытащил из него небольшую канистру с питьевой водой.

Анатолий Лобов вышел из автомашины и, сняв с себя грязный и заляпанный кровью пиджак, начал умываться. Он обтерся небольшим полотенцем и, взглянув на грязный и непригодный к носке пиджак, он швырнул его в придорожные кусты.

– Надо же, первый раз надел этот костюм и на тебе, выбрасывай. Три штуки долларов просто так выбросил на ветер.

Он посмотрел на водителя, ожидая его реакции.

– Да ладно, Анатолий Фомич, не переживайте сильно. Главное, что вы сами остались живы в этой мясорубке. Этому надо радоваться, а не жалеть какой-то костюм.

По лицу Лобова пробежала недовольная ухмылка.

– Ты меня еще учить будешь, что мне жалеть, а чего нет? Вот когда встанешь на мое место, тогда и будешь решать, что для тебя важнее жизнь или костюм за три тысячи долларов. Ты понял, меня?

– А мне и так хорошо, – ответил Батон. – Зачем мне лезть наверх, куда лезут все. Оттуда больней падать, да и голова часто кружится от высоты. Я не карьерист.

– Знаю, я тебя. Ты хитрый, Батон. Хочешь рыбку съесть, и на что-то сесть. Так в жизни не бывает. Человек всегда выбирает, где лучше, на то он и человек, а не животное.

Они еще проехали километров пять по трассе и, съехав с дороги, стали медленно углубляться в лес. Проселочная дорога, петляя между сосен, вывела их к озеру. Машина остановилась, и они направились к дому, который стоял в метрах тридцати от озера.

– Батон! Возьми ствол и проверь хижину дяди Тома, – тихо произнес Лобов, словно его могли услышать враги.

Водитель нагнулся к багажнику и достал из него охотничий карабин «Сайга». Передернув затвор и послав патрон в патронник, он осторожно направился к дому. Обойдя его несколько раз и убедившись в отсутствии в нем незваных гостей, он махнул рукой.

– Чисто, Фомич! Можно заходить….

Анатолий достал из укромного места ключи от дома, открыл замок и осторожно ступая, вошел в дом. Вслед за ним в дом последовал Батон.

Лобов прошел в большую комнату, где снял с себя заляпанную кровью одежду и переоделся во все чистое. Выйдя из комнаты, он подошел к буфету, стоявшему на кухне, откуда достал початую бутылку коньяка. Он налил целый стакан коньяка и выпил залпом. Его передернуло, он громко крякнул от удовольствия и, порывшись в буфете, достал шоколадную конфету, которой закусил.

Взяв бутылку коньяка и стакан, он прошел в зал и, сев в кресло, включил большой импортный телевизор. По телевизору шел какой-то зарубежный фильм, в котором какие-то гангстеры расстреливали машину своих конкурентов.

«Вот жизнь, куда не посмотри, везде одно и то же, – подумал он. – Видно в этой жизни без крови нельзя».

Сев удобнее в кожаное мягкое кресло, он снова плеснул в стакан немного коньяка. Закрыв глаза, он стал медленно потягивать вкусную коричневатую жидкость. Алкоголь медленно растекался по его телу, успокаивая его. Он закрыл глаза и погрузился в воспоминания.

***

Как все хорошо начиналось в его жизни. Приехав в Елабугу, он купил в городе небольшой крепкий дом и устроился работать на один из заводов КамАЗа. Анатолий, привыкший к работе, быстро рос по служебной лестнице и через год был уже заместителем начальника цеха. Работа ему нравилась и он, не жалея себя, отдавал ей все свое свободное время.

Как-то летом, возвращаясь с работы из Набережных Челнов, он решил искупаться в Каме. Он вышел из рейсового автобуса и, срезая расстояние, задворками направился к реке. Теплая ласковая камская вода, приятно коснулась его усталых ног. Он хотел нырнуть, когда услышал истошный крик женщины. Женщина кричала так громко, как могут кричать лишь умирая.

«Что произошло? – подумал он, выходя из воды. – Откуда этот страшный крик?»

Анатолий раздвинул прибрежные кусты и медленно ступая, двинулся вдоль берега, внимательно рассматривая местность. Вдруг его босая нога наступила на что-то мягкое и теплое. Увиденное им, привело его в шок. В высокой по пояс траве лежал тело женщины. Судя по положению тела и повреждений на теле, женщина, перед тем как умереть, была изнасилована.

«Надо же, – подумал он, продолжая рассматривать тело мертвой женщины. – Войны нет, а люди гибнут».

В метрах десяти от трупа женщины, лежало еще одно тело, это был – мужчина. На небольшой полянке, скрытой густыми кустами на разложенной на траве скатерти лежали продукты. В стороне лежала пустая бутылка из-под импортного вина.

«По всей вероятности, здесь отдыхала эта парочка, пока на место их стоянки, не набрели убийцы, – подумал он. – Убив сначала мужчину, они затем изнасиловали его спутницу».

Неожиданно его взгляд приковал небольшой блестящий предмет, сверкающий на солнце, лежавший среди травы. Он нагнулся и поднял его. Это была зажигалка и непросто зажигалка, какие сотнями продаются в магазинах, а уникальная в своем роде, изготовленная, скорее всего, в местах лишения свободы. Положив найденную зажигалку в карман брюк, он осторожно покинул место убийства.

«Кто эти люди, что так безжалостно расправились с отдыхающими? – подумал Лобов, направляясь, домой. – За что их могли убить?

На другой день и по городу пополз слух, что убитыми на реке оказались туристы из Германии. У погибших были похищены личные вещи и автомобиль марки «Опель».

«Вот значит в чем причина этой трагедии, – подумал Лобов. – Сейчас, наверняка, милиция сбилась с ног, ищет преступников. Кому нужен этот международный скандал».

Однажды, дня через два, вечером к нему домой нагрянули сотрудники уголовного розыска. Не предъявляя санкции на обыск, они, молча, обшарили его дом.

– Ребята, вы, что творите? – возмутился Анатолий. – Вы хоть можете мне объяснить, чем вызван этот обыск?

Оперативник с «азиатской» внешностью, блеснув узкими черными глазами, подошел к Лобову и схватил его за грудки рубашки.

– Мы сейчас тебе все объясним, – произнес он. – Сейчас приедем в отдел, там и поговорим. Я бы на твоем месте помолчал бы.

Внутри Анатолия, что-то щелкнуло. Он оторвал руки оперативника от рубашки и хриплым от возмущения голосом, произнес:

– Давайте, поедим, я ведь не против этого. Мне только одно непонятно, что вы у меня искали и в связи с чем.

Прыщавый оперативник надел ему на руки наручники и, толкнув его в спину, приказал Лобову выйти на улицу. Уже на пороге дома, Анатолий обратил внимание, что вокруг его дома собралось человек пятнадцать любопытных соседей, которые с интересом наблюдали за его задержанием.

– В милиции нет дураков, – громко произнес один из соседей. – Если его забрали, а тем более заковали в наручники, значит, есть на то причина. А, прикидывался нормальным человеком, душегуб!

УАЗ тронулся и, набрав скорость, устремился к центру города.

– Давай, выходи! – скомандовал оперативник, открывая дверь машины. – Конечная станция!

Его завели в дежурную часть и, не разговаривая с ним, втолкнули в небольшую камеру, в которой уже находилось два человека

– Привет, мужик! – обратился к Лобову уже немолодой мужчина, руки и грудь которого украшало множество наколок. – Тебя за что сюда упаковали?

– Черт его знает, – ответил Анатолий. – Приехали домой, устроили обыск, а затем сюда.

Его ответ вызвал улыбки сокамерников.

– Да ты не гони здесь «порожняки». Здесь люди серьезные собрались и хотят знать, что за пассажир к ним попал в хату. Я, например, не отрицаю, что попал по статье 108 УК. Ну, задел соседа ножом, а он и «кони» отбросил. И, что главное, не было у меня умысла его убивать. Он сам на «перо» нарвался. Вот и Леха, он тоже попал сюда за хулиганку. Он по жизни «баклан», чуть что, сразу же в драку. А, ты не за что? Здесь, невинных сидельцев, не бывает!

– Нет, мужики, вы поверьте, я, действительно, не знаю, за что меня забрали. Мне даже об этом ничего не сказали.

– Если не сказали, значит, еще скажут, – поучительно произнес тот, что был весь в наколках. – Мне кажется, что ты, вообще, впервые в милиции?

Лобов кивнул головой, соглашаясь с сокамерником. Анатолий свернул пиджак и положил его в изголовье. Забравшись наверх, он лег на холодную панцирную сетку и закрыл глаза. Ему не верилось, что он находится в камере вместе с уголовниками, и что все это происходит наяву с ним, а не во сне.

***

Лобов проснулся от звука открываемого замка. Он открыл глаза и не сразу осознал, что находится в камере.

– Лобов! На выход! – громко выкрикнул старший сержант – Давай, быстрее, что ты двигаешься, словно сонная муха!

Анатолия завели в небольшую комнату и посадили на стул, который стоял посредине кабинета. Напротив него, за небольшим облезлым столом, сидел оперативник.

– Фамилия, имя, отчество, – произнес сотрудник милиции. – Отвечать быстро, без запинки.

–Лобов Анатолий Фомич, – ответил Анатолий.

Когда оперативник закончил задавать ему вопросы, Лобов спросил его сам.

– Скажите, пожалуйста, с кем я разговариваю?

Этот вопрос вызвал у сотрудника милиции какие-то непонятные Анатолию ассоциации. Сидящий за столом молодой человек, поднялся и, схватив его за волосы, хрипло прошептал ему на ухо:

– Тебе, зачем это, урод? Хочешь пожаловаться на меня? Ты, сначала, мне все расскажешь, как убивал этих несчастных немцев и куда ты дел их автомашину. А, пока сиди смирно, и не выступай.

В кабинет один за другим вошли еще четверо мужчин и встали около стены

– Чего сидишь? – произнес оперативник. – Быстро встал и подошел к стене!

Лобов встал со стула и подошел, к стоявшим у стены мужчинам.

– Поменяйся местами вот с этим мужиком! Встань в середину! – произнес сотрудник милиции. – Вот сюда, между этим и тем мужчиной. Ты что, не понял?

Лобов беспрекословно выполнил указание и встал между указанными мужчинами. Прошло минут пять, и в кабинет вошла молодая женщина. Следом за ней в кабинет вошли еще две женщины. Следователь быстро прочитал все права участников следственного эксперимента и попросил понятых расписаться в протоколе опознания. Женщины послушно расписались и сели на предложенные им стулья.

Затем следователь и оперативник обратились к одной из женщин, и попросил ее указать на человека, которого она видела недалеко от места обнаружения трупов немцев. Женщина внимательно посмотрела на стоявших в ряд у стены мужчин и пальцем указала на Лобова. Следователь еще раз повторил ей свой вопрос, однако, женщина снова указала пальцем на Анатолия.

«Вот ты парень и приплыл, – подумал Лобов. – Только этого не хватало, что бы тебя обвинили в этом убийстве».

Когда из кабинета вышли все участники следственных действий, оперативник подошел к Лобову и, схватив его за волосы и снова, прошептал ему в ухо:

– Запомни меня, урод! Моя фамилия Гришин и зовут меня Евгений Иванович. Запомни, это я старший оперуполномоченный уголовного розыска. Я сделаю все, чтобы доказать тебе твою причастность к этому убийству.

– Я не понимаю вас. Я никогда и никого не убивал! –произнес Лобов. – Я буду жаловаться прокурору!

Оперативник громко засмеялся.

– Здесь я прокурор! Ты это понял или нет! Ты у меня не только признаешься в этом убийстве, но даже расскажешь мне, как ты убивал товарища Кирова!

– Я вновь заявляю вам, что не имею никакого отношения к убийству граждан Германии! – произнес Лобов. – Почему вы мне не верите?

Лицо оперативника покрылось красными пятнами. Анатолий моментально понял, что он еле сдерживает себя, чтобы не ударить его по лицу.

– Хорошо. Давайте, будем плясать от печки, – тихо произнес Гришин. – Расскажите, как вы провели весь тот день. Запомните, Лобов, все, что вы мне здесь расскажите, все это мы тщательно проверим. Я не советую вам врать. Чистосердечное признание смягчает вину обвиняемого.

Анатолий начал свой рассказ, описывая этот день с самого утра, как он стал, позавтракал и поехал на работу. Рассказывая оперативнику о проведенном дне, он не забывал сообщать ему, кто и где его видел и может подтвердить его алиби. Попросив воды, он вновь продолжил свой рассказ. Он не скрывал ничего и поэтому рассказал о том, что после работы, решил искупаться в Каме. О том, что он слышал крик женщины, он также сообщил сотруднику милиции.

– Ну, что ты замолчал? – ехидно спросил Анатолия Гришин. – Ну, давай, дальше рассказывай, что делал, после того, как услышал крик женщины?

Лобов невольно задумался. Он размышлял, стоит ли рассказывать следователю о том, что он побывал на месте преступления или нет.

«Если его видела эта женщина на месте преступления, то она должна была видеть и настоящих убийц. Однако, она почему-то про них не говорит. Выходит, что она не могла его видеть на берегу реки. Тогда рассказывать оперативнику о посещении места преступления, ему явно не стоит», – подумал Анатолий.

– Ну, что ты замолчал? – вновь спросил его Гришин. – Тебя же видели недалеко от места обнаружения трупов, есть свидетели этого.

Оперативник, не отрываясь, смотрел на него.

– Я не знаю, что вам сказать, Евгений Иванович. Если меня там видели, то это значит, что этот человек тоже был там. Почему вы исключаете версию, что их мог убить и этот ваш свидетель?

На лице оперативника промелькнуло удивление.

– Ты, что Лобов с ума сошел что ли? Это же женщина! – произнес возмущенно Гришин.

– Ну и что? Разве только мужчины бывают убийцами?

– Немка была изначально изнасилована, а затем убита. А, это значит, что убийца мужчина, а не женщина!

– Если она была сначала изнасилована, то это значит, что на ее теле должны быть следы убийцы. У меня не брали ни каких образцов, ни спермы, ни крови. Так почему же вы, не имея на руках заключения экспертизы, пытаетесь раскачать меня на это убийство? Вам не кажется, что с такой же легкостью и вас можно обвинить в этом убийстве.

Лобов еще что-то сказать оперативнику, но сильный удар в челюсть, свалил его со стула. Из разбитой губы обильно потекла кровь.

– За что бьете? – произнес Лобов, сплевывая кровь на пол. – Вы не имеете права меня бить!

– Вот ты и заговорил, как и должен был говорить в этом кабинете. Заговорил о праве. Ты понимаешь, урод, что в этом кабинете я и есть то самое право. Я работник милиции и по своему предназначению, должен следить, как ты выразился за соблюдением этого права, что я и делаю. Ты думаешь, что рассказал мне сказку о том, как ты провел свой день, и я поверил тебе. Нет, ты заблуждаешься, Лобов. Здесь я решаю и назначаю экспертизы. Если ты признаешься в убийстве, то можно будет обойтись без всяких экспертиз. А то, что ты признаешься в убийстве, я не сомневаюсь.

Гришин позвонил по телефону и, вошедший в кабинет милиционер, повел Лобова обратно в камеру.

***

Лобов вошел в камеру и направился к своему месту на нарах. Взобравшись на них, он лег и закрыл глаза. Анатолий не мог поверить в то, что вот так легко его могут обвинить в убийстве. Все это больше походило на кошмарный сон.

– Ты что, молчишь? – спросил его Федор.

Его изуродованное наколками тело появилось на соседних нарах. – Чего менты тебе предъявляли? Можешь не отвечать, но мне очень интересно.

– Да так, ничего, – ответил Лобов. – Несли какой-то бред об убийстве этих двух немцев. Я оперу одно, а он мне другое. Еще, гад, руки распускает, знает, что я не отвечу.

– Вот значит оно что? – произнес Федор и усмехнулся. – Выходит, убийство тебе шьют? А, ты все прикидывался невинной овечкой – не знаю, да не знаю, за что здесь оказался.

Лобов повернулся к нему лицом.

– Но я ведь никого не убивал! Я, просто, случайно купался недалеко от места, где убили этих немцев. Откуда я знал, что там, в кустах, лежат эти трупы?

– Такого, брат, не бывает! Значит тебя, паря, кто-то срисовал на месте, а это главный ментовской козырь против тебя. Сейчас они начнут тебя крутить по-черному.

– Да, видела меня одна женщина на берегу Камы, вот из-за этого у меня и проблемы.

– Опознание делали? – поинтересовался Федор. – И как?