Поверженный Король

Абрамов ответил ему на поставленный им вопрос и снова в упор посмотрел на него, следя, как он вносит его анкетные данные, в протокол допроса.

– Скажите, гражданин Абрамов, какими запрещенными законом методами пользовались вы, при работе с арестованным Лобовым.

– Записывайте. Я, Абрамов Виктор Николаевич, не нарушал законности, при работе с арестованным гражданином Лобовым.

Васильев ехидно улыбнулся и отложил в сторону шариковую ручку.

– Слушайте, гражданин Абрамов. Хотите, я в течение часа докажу вам, что вы использовали запрещенные методы ведения допроса? В частности, что вы применяли в отношении Лобова физическое насилие.

– Интересно, гражданин следователь. Я почему-то раньше не замечал за вами такого служебного рвения в работе по раскрытию убийств. Не думаю, что вы сможете выполнить свою угрозу не только за час, как вы говорите, но и за два, три часа. Нельзя доказать законными методами то, что я не делал.

Следователь, молча, достал из ящика стола жалобу за подписью Лобова и процитировал один из абзацев:

«Абрамов раздел меня в своем кабинете и подсоединил два провода, торчавших из электрической розетки к моим половым органам. От разряда электрического тока, я упал и надолго потерял сознание. Когда я очнулся, Абрамов несколько раз ударил меня ногой в пах, а затем два раза по лицу. Он разбил мне нос и губы. Очнувшись в камере, я увидел, что все мое тело, было покрыто гематомами».

Он снова взглянул на Виктора, стараясь увидеть, как на него подействовали эти слова из жалобы арестанта. Абрамову вдруг стало смешно и он, не скрывая этого, расхохотался прямо в лицо следователя.

– Слушайте, Васильев! Не смешите меня, пожалуйста. Неужели, вы считаете, что этим бредом вы заставите меня признаться в не совершаемых, мной деяниях. Раньше я был об вас более высокого мнения.

– Хорошо, Абрамов. Мы посмотрим, что вы запоете, когда я вам докажу все это, – процедил сквозь зубы следователь.

– Вот и хорошо. Доказывайте, а я, посижу, послушаю ваши бредни.

Через два часа Абрамов покинул кабинет Васильева. Зайдя в туалет, он вымыл руки, которые, как ему показалось, он испачкал в кабинете следователя. Виктор высушил руки и направился на выход из прокуратуры.

***

В назначенное время, Абрамов вошел в прокуратуру и по лестнице поднялся на второй этаж. Пройдя по коридору, он вошел в кабинет, в котором кроме Васильева, находился какой-то неизвестный ему мужчина.

– Абрамов! Проходите, проходите, – произнес Васильев. – Надо отдать вам должное, вы как всегда пунктуальны.

Виктор промолчал и сел на предложенный Васильевым стул.

– Что скажите, Абрамов? – поинтересовался он у Виктора. – У вас было время, и вы, наверняка, подготовились к сегодняшнему допросу. Кстати, мне удалось убедить прокурора, и он согласился с доводами следствия о необходимости в возбуждении уголовного дела. Надеюсь, вы догадались, что это уголовное дело возбуждено в отношении вас. Вам вменяется превышение должностных полномочий

Он сделал паузу и посмотрел на мужчину.

– Вам, не кажется, гражданин следователь, что это явный перебор, – спокойно ответил Абрамов. – Вы, мне вменяете одно, а возбуждаете дело, по другой статье.

– Это не столь важно, Абрамов, по какой статье возбуждено это уголовное дело. Главное, что его всегда можно будет переквалифицировать по нужной нам статье. Кстати, хочу вам представить приглашенного мной специалиста психолога Андреева Валентина Ивановича. Думаю, что он не помешает нам, при проведении допроса.

Абрамов промолчал и сделал безразличную мину на своем лице. Этот допрос мало чем отличался от предыдущего. Васильев задавал одни и те же вопросы, на которые он или отвечал, или отсылал его уже к ранее данному им ответу. Иногда в процессе допроса, Васильев бросал на Андреева вопросительные взгляды, но тот, уткнувшись в тетрадь, что там усиленно писал.

Когда у следователя иссякли вопросы, он протянул Абрамову протокол допроса и попросил его подписать. Виктор внимательно прочитал допрос, обратив внимание на то, что в этот раз Васильев его допрашивал никак свидетеля, а в качестве подозреваемого.

Заметив по лицу Абрамова, что тот обратил на это внимание, сотрудник прокуратуры пододвинул к нему листок бумаги. Взглянув на листок, Виктор сразу же догадался, что эта была подписка о невыезде. Он, молча, подписал все необходимые бумаги и направился к двери.

– Кстати, гражданин следователь, – произнес Абрамов. – Вы грозились во время допроса, что на нем будет присутствовать прокурор республики. Если не секрет, скажите, что помешало ему прийти на допрос?

– Его вызвали на заседание правительства, – ответил он. – Вас мой ответ устроил?

– Вполне….

***

Виктор вернулся в министерство и прошел к себе. Настроения общаться с кем-то, просто, не было. Он сел в кресло и расстегнул ворот воротник рубашки. Стало немного легче. Абрамов достал из кармана лекарства и налил полстакана воды. В этот момент дверь кабинета открылась, и в кабинет вошел начальник Управления. Увидев, на столе таблетки, он понял все.

– Допекли? – поинтересовался он у Виктора.

Абрамов, молча, кивнул и, положив в рот таблетки, запил их водой. Начальник УУР подошел к окну и открыл створки.

– Ты, знаешь, – Обратился к нему Виктор, – они в отношении меня возбудили уголовное дело. Я, сейчас, нахожусь под подпиской о невыезде. Видно, им заплатили так хорошо, что они пошли на все это.

– Я, не знаю, Виктор Николаевич, как обстоят дела в прокуратуре, но в МВД России дела обстоят не лучше. Заместитель начальника Главного Управления уголовного розыска МВД России затребовал от меня обзорную справку по раскрытию этого дела, а также характеристику на тебя.

Абрамов, непонимающим взглядом посмотрел на него, стараясь понять, шутит ли он или нет. Однако, лицо начальника было абсолютно спокойным, что говорило о том, что он говорит на полном серьезе.

– Ну, что, пишите, – произнес Виктор. – Я никогда не думал, что мне придется оправдываться за честно исполненную работу. Видно вы правы, что в России наступили новые времена. Сейчас в почете деньги, связи, а не честный труд.

– Ты не расстраивайся, пока ничего страшного не произошло. Как, возбудили, так и прекратят.

– Я не удивился бы, если они возбудили уголовное дело в отношении рядового сотрудника. Они возбудили в отношении заместителя начальника Управления уголовного розыска.

– Наши бы сами до этого не додумались, это точно. Им подсказал кто-то со стороны. Думаю, что это дело рук адвоката Лобова – он мужик «весовой», у него кругом связи и друзья в столице. Вот они и баламутят всех и прокуратуру, и МВД.

– Это все слова.

– Погоди, Виктор Николаевич. Я думаю, что в самое ближайшее время, на тебя кто-то должен выйти и предложить тебе довольно большие деньги, чтобы ты согласился с обвинением следствия. Ты, уходишь из органов с деньгами, а Лобов выходит на волю. Я, думаю, это конечная цель всей этой возни, вокруг тебя.

– Посмотрим, время покажет.

Начальник вышел из кабинета и плотно закрыл за собой дверь. Раздался звонок телефона.

– Привет, Виктор! Ты к нам не собираешься? – поинтересовался у него начальник Альметьевского ОВД.

– Игорь Александрович, обещать не могу. Если представится возможность, может и приеду, – ответил Абрамов.

– Знаешь, Виктор Николаевич, у меня совсем плохие предчувствия. Я тебе уже докладывал, что в городе не совсем спокойно. Бандиты все никак не могут поделить рынок.

– Слушай, Игорь! Ты же всех этих бандитов знаешь. Вытащи их, с некоторыми поговори, других закрой на сутки. Думаю, что это на время, погасит их активность.

– Попробую, может, и поможет, – произнес он и положил трубку.

«Вот опять назревает горячая точка, – подумал Абрамов. – Видно, снова мне придется поработать, несмотря на возбужденное уголовное дело».

***

Дежурный по МВД разбудил Абрамова около двенадцати часов ночи. Он поднял трубку.

– Виктор Николаевич! В Альметьевске ЧП! Конфликт двух преступных группировок Хомича и Чекиста. Во время стрелки кто-то начал стрелять, в результате погиб случайный мужчина.

– Все понял! Звони, начальнику Управления.

Минут через пять, Абрамову позвонил его начальник.

– Слушай, Виктор Николаевич! Нужно срочно выехать в Альметьевск и разобраться с обстановкой прямо на месте.

– Извините меня, но выехать не могу. У меня подписка о невыезде. Если я уеду, Васильев сразу же закроет меня, а мне этого не хочется. Звоните, Костину, он, наверное, уже в курсе этих событий. Пусть направляет туда кого-нибудь из Управления по борьбе с организованной преступностью, проблема вроде бы их.

– Хорошо, Виктор, я все понял.

События в Альметьевске протекали, как по киносценарию. Рано утром двое ребят из группировки Хомича приехали на центральный рынок города. Убедившись в том, что ребят из бригады Чекиста на рынке нет, они смело пошли вдоль рядов, собирать деньги с торгующих на рынке людей. Бойцы Чекиста появились на рынке неожиданно для людей Хомича. Будучи неплохими спортсменами, они сразу же ввязались в драку и отобрали у них, все собранные ими деньги. Через два часа к рынку подтянулось около двадцати человек из бригады Хомича. Ребята были вооружены кастетами, металлическими прутьями и ножами. Подоспевшая на место драки милиция, зафиксировала лишь сильно покалеченных ребят Чекиста, которые пытались покинуть рынок. Когда о драке узнал Чекист, он вызвал к себе «бригадиров» и велел им обыскать весь город и в случае обнаружения людей Хомича, разобраться с ними. Не успели «бригадиры» выйти на улицу, как Чекисту позвонил Хомич и предложил ему встретиться вечером на территории заброшенной автобазы и утрясти окончательно вопрос по рынку. Чекист вернул людей и велел всем собраться у него за три часа, до оговоренной Хомичем, времени встречи.

В назначенное время все «бригадиры» собрались на месте, предстоящей встречи Чекиста с Хомичем. Чекист вышел из автомашины и стал осматривать территорию заброшенной автобазы. Раздав имеющееся у него оружие, он разместил стрелков по позициям, позволяющим им свободно простреливать всю территорию базы.

Чекист подъехал на машине. Во дворе автобазы уже толпились люди Хомича. Увидев Чекиста, из толпы вышел Хомич.

– Я думал, ты испугаешься и не приедешь на встречу. Ведь вы – трусы, которым захотелось поиграть в войну. Ты, знаешь, Чекист, за мной стоят воры, а это большая сила. Ты рассчитывал на помощь Лобова из Елабуги, но произошел «облом», его закрыли опера. Насколько я знаю, ребята из Челнов отказались тебя поддержать. Теперь ты просто – ноль.

Чекист стоял и молчал, подсчитывая бойцов Хомича. Силы были не равны. В этот раз, Хомич собрал человек на тридцать больше, чем было людей у Чекиста. Но, у Чекиста было то, чего не было у Хомича. У него были автоматы, а люди Хомича имели лишь несколько обрезов. Это превосходство, придавало чувство уверенности и он, назвал Хомича самым обидным словом для осужденных, а именно, петухом.

Люди Хомича бросились на Чекиста. Однако, автоматные очереди, сразу же охладили их горячие головы. Выхватив из-за пазухи обрезы, они открыли ответный огонь, стараясь подстрелить Чекиста. Завязалась перестрелка. Мужчина, проживавший в одном из домв, проснувшись от выстрелов, выглянул из окна на улицу. Шальная пуля угодила ему в голову.

Прибывшая на место перестрелки милиция, кроме стреляных гильз, не обнаружила ничего существенного. В течение целого часа, в разных уголках города, хаотично возникали перестрелки. В больницы города стали поступать раненые, с каждым часом их становилось все больше и больше.

***

Утром Костин срочно собрал оперативное совещание. Как, всегда, свою речь он закончил на минорной ноте. Виктор снова услышал укор в адрес его подчиненных о том, что они прозевали развитие событий. Вдруг заместитель министра остановился и посмотрел на Абрамова. Через секунду он понял, что на него смотрит не только он один, но и все руководители оперативных служб.

– Что, Абрамов, ухмыляешься? Может, я здесь рассказываю сказки или анекдоты?

– Извините, товарищ заместитель министра. Мне кажется, что сейчас все валить на территориальные органы, просто бесполезно. С чем мы сталкиваемся, в последнее время? С открытой демонстрацией силы и мощи организованных преступных группировок. В структуре МВД имеется специальное подразделение по борьбе с подобными проявлениями. Однако, то ли вы плохо требуете с них, то ли они так плохо работают, но при такой организации работы, проявления, просто неизбежны.

– Ты, кого учить собрался? Меня? Да, я больше двадцати пяти лет на оперативной работе!

– Извините, но вы меня неправильно поняли. Я просто хотел обратить ваше внимание на процессы в преступной среде. О том, что там назревает нарыв и что, он вскроется со дня на день, я вам лично докладывал несколько дней назад. Однако, вы, меня не услышали.

– Тебе не кажется Абрамов, что ты заболел звездной болезнью? Не делай из нас идиотов. Я говорил, а вы, мне не верили. Ишь, как заговорил?

В кабинете повисла грозовая тишина. Виктор стоял с опущенной головой, не зная, что ему делать дальше. Абрамову казалось, что еще минута и Костин, просто, порвет его на части. Выручил его начальник Управления.

– Юрий Васильевич! Давайте, подключим к этому делу Абрамова. Пусть поработает?

Костин, посмотрел на него и, выдержав паузу, произнес:

– Я согласен с вами, Пусть Абрамов вплотную займется этим делом. Вот мы все и посмотрим, что у него выйдет?

Виктор сел на стул. Он винил себя, что в очередной раз не сдержался. После совещания Абрамова вызвал к себе начальник Управления и укоризненно покачал головой.

– Когда, ты Виктор Николаевич, поумнеешь? – произнес он. – Жизнь тебя так ничему научить не может. Ответственность хочешь с себя снять? Не получится! Мы пока в одной лодке и все мы отвечаем, куда она плывет. Скажи спасибо, что все обошлось так хорошо. Ты же, знаешь, что Костин не любит подобной критики, а ты словно специально – хлоп, ему по носу.

– Может, я в чем-то и не прав. Мне иногда кажется, что мы как – будто накануне Отечественной войны. Все знают, что война неизбежна, но не хотят мужества признаться в этом.

Начальник посмотрел на Абрамова.

– Не знаю, что тебе сказать, Виктор Николаевич, – произнес он. – Ты можешь убеждать людей, этого у тебя не отнимешь. Однако, что бы, ты ни говорил, твоя правда нравится не всем. Помни об этом.

Он вышел из кабинета, а, Виктор, стал звонить Грошеву в Альметьевск.

***

Абрамову позвонил Васильев. Он сообщил, что ждет его завтра с утра. Виктор не знал, радоваться ему этому сообщению или нет. В это утро должны были доставить из Альметьевска, задержанного Муратова Ильдуса, который был вторым человеком в группировки Чекиста. Сообщив о вызове в прокуратуру, он стал отдавать указания по встрече арестованного.

Утром, Абрамов стоял около прокуратуры и ждал, когда на работу прибудет прокурор республики. Антон Яковлевич подъехал к прокуратуре ровно в восемь часов. Увидев Виктора, он кивнул ему и рукой указал, чтобы он шел за ним.

– Как дела, Абрамов? – поинтересовался он, когда Виктор вошел к нему в кабинет.

– Дела у вас, Антон Яковлевич, а у нас – делишки.

– Может ты и прав, что дела у нас. Ты знаешь, Абрамов, я не верю в то, что написал Разин в жалобе на тебя. Если бы он сам попробовал пережить подобные пытки, он бы хорошо знал, что все они практически со смертельным исходом.

– Дело не в жалобе Разина, – ответил Абрамов. – Дело в другом, Антон Яковлевич.

– В чем? – задал он вопрос.

– В том, что после того, как Лобов написал свою явку с повинной, его допрашивал следователь прокуратуры Васильев. Я думаю, что если бы я избивал Лобова, добиваясь у него признания его вины, то Васильев не заметил бы этого. Вот, посмотрите, Антон Яковлевич, это медицинское заключение врачей скорой помощи. Обратите внимание на время и дату. Вот, вам вторая справка, выданная врачом института восстановительной хирургии. После этого, с Лобовым работал только Васильев. Если придерживаться хронологии жалобы, то Лобова мог избить или пытать только следователь прокуратуры Васильев, а не я.

Казанцев пододвинул к себе медицинские справки и внимательно прочитал их содержание. Он поднял на Виктора глаза и спросил:

– Абрамов! Почему, ты не показал ему эти справки?

– Антон Яковлевич! Я думаю, что они не сыграли бы никакого значения в этом деле. Васильева, я знаю больше пяти лет. Мы часто работали с ним в тандеме. И вдруг этот человек, которому я верил, как себе, начинает меня обвинять в том, что не совершал. Главное, он знает, что этого я не делал, но хочет сделать из меня преступника. Я, не думаю, что это лично его желание, здесь вероятно, заказ, который он выполняет с пеной у рта.

– По-моему, ты приукрашиваешь события. Теперь, ты пытаешься придать этому делу заказной характер, – произнес прокурор. – Хорошо, Абрамов, я разберусь в этом вопросе.

Казанцев протянул руку, чтобы взять со стола медицинские справки, но Абрамов опередил его. Он взял их в руки и положил себе в карман костюма.

– Что, не веришь? – произнес он.

– Береженного Бог бережет, а не береженного, конвой стережет, – ответил Виктор и покинул кабинет Казанцева.

***

Муратов Ильдус не ожидал, что его в отличие от всех остальных ребят, отправят в МВД. Сам он родился и жил в городе Альметьевске. Находясь в ИВС городского отдела милиции, он через своих знакомых знал, кто и как ведет себя на допросах. В смену, своего однокашника, работающего в ИВС, он свободно выходил из камеры и свободно общался со своими ребятами.

Прибыв из прокуратуры в МВД, Абрамов связался с Грошевым.

– Мне нужны все сведения по этому человеку, – обратился он к начальнику милиции. – Меня интересует все…

– Все понял. Завтра пришлю.

Положив трубку, он приказал привести е нему Муратова.

Он вошел в кабинет и молча, сел на предложенный им стул. Судя по его внешности, ему было абсолютно безразлично, где и у кого он находится. С его лица не сходила надменная улыбка.

Абрамов представился. Реакции не последовало. Выждав минуту другую, Муратов с ухмылкой на лице, произнес:

– Не старайтесь, начальник. Меня вы не чем не удивили. МВД, «Черное озеро». Мне лично плевать на все, в том числе и на вас.

Виктор улыбнулся. Он чем-то напомнил ему одного из задержанных, который вел себя также нагло, стараясь спровоцировать Абрамова на применение физической силы.

– Значит, у нас нормального общения не получится? – поинтересовался у него Виктор. – Получается, я должен буду тебе все доказывать, а ты от всего этого будешь, конечно, отказываться?

– Именно так, начальник. Меня сладкими речами вы явно не сломаете. Сможете доказать – диалог получится, если нет, то извините.

– Ты, знаешь, вот здесь на твоем месте совсем недавно сидел Лобов, который за четыре дня, полностью расписался в своей несостоятельности. Ему было, что терять, а ты, распустил хвост и считаешь себя таким крутым. Я тебе даю честное слово, что через два дня, ты сам будешь «ломиться» в дверь «хаты» и просить меня, чтобы я принял от тебя явку с повинной.

– Ты мне нравишься, начальник – произнес Муратов. – Я раньше думал, что в милиции работают одни дураки, которые ничего не могли добиться в нормальной жизни. Однако, признаюсь в своей ошибке, здесь работают не только лохи, но скоморохи.

Этого было достаточно, чтобы зажечь в душе Абрамова зверя.

–Запомните, Муратов сегодняшний день. Через два дня, вы поменяете мнение о милиции, – произнес Виктор и велел отвести арестованного в камеру.

***

– Виктор Николаевич! Это заместитель начальника следственного изолятора Цветаев.

– Привет, дружище! Давно я тебя не слышал! Как живешь? – поинтересовался у него Абрамов. – Что, нового?

– Слушай, Виктор Николаевич! Вчера ребята перехватили «маляву» Лобова. Он в ней много пишет о тебе. Считает, что ты его обманул, склонив его к сдаче оружия. Просит ребят, чтобы они с тобой разобрались.

– Спасибо. Это не первая его угроза в мой адрес. Меня давно хотят «завалить», пишут, угрожают. Я к этому уже привык.

– Зря, ты так, – произнес Цветаев. – Лобов не из тех, кто бросает свои слова на ветер. Будь осторожен, все может быть.

– Еще раз, спасибо. Предупрежден, значит, вооружен, – произнес Абрамов и положил трубку.

«Этого мне еще не хватало», – подумал Виктор.

Хорошо зная Лобова, он понял, что это не шутка. Все угрозы, высказанные им в адрес своих врагов, доводились им до логического конца.

Абрамов невольно задумался над угрозой. Проиграв Виктору в личном противостоянии, Лобову было необходимо реабилитировать себя в глазах своих друзей. Доказать им, что он до сих пор еще силен и могуществен. Получилось то, чего он боялся больше всего – он сдал всех своих ребят. Именно, уязвленное самолюбие этого человека, не давало ему спокойно отбывать наказание. Лобову нужно было отомстить, душа его жаждала крови и он, рисовал в своей голове картины этой мести.

«Ну, что, Абрамов! Видно пришло время подумать не только об интересах государства, но и о своих, личных, – подумал он. – Нужно срочно, что-то придумать и под благовидным предлогом отправить свою семью к теще».

Виктор встал из-за стола и подошел к окну. Постояв с минуту, он снял трубку и позвонил своей жене:

– Привет, дорогая! Ты чем занята? Слушай, Лена! Ты вроде бы хотела съездить к матери, погостить там немного?

То ли я сыграл плохо, то ли у нее сработала интуиция, но мое предложение было моментально отклонено.

– С чего это ты взял, Виктор? Я вообще никуда не собиралась уезжать. Скажи, что-то случилось?

Абрамов начал ее успокаивать. Он успел сто раз пожалеть, что позвонил жене домой.

– Если ты, не хочешь поехать, ради Бога. Я тебя никуда не отправляю. Пойми меня, сейчас у меня будет много работы. Возможно, мне придется уехать на длительное время.

– Что ты говоришь? Можно подумать, что ты раньше никуда не ездил, – ответила жена. – Вот придешь домой, дома и поговорим.

Виктор сел в кресло и пододвинул к себе полученную по телефаксу информацию в отношении Муратова. Перечитав ее, он не нашел ничего такого, что можно было бы использовать в виде козырной карты, в разговоре с ним.

«Странно, как-то? – подумал Абрамов. – Два года разрабатывали группировку и никаких интересных материалов».

Взглянув на часы, Виктор приказал «поднять» из камеры Муратова. Пробежав еще раз по записям, он сунул бумаги в ящик стола

***

– Ты, что мне порожняки гоняешь, начальник! – произнес Муратов. – С чего вы взяли, что я являюсь правой рукой Чекиста? Я вообще не знаю, за что меня задержали. Я никогда не входил ни в какие бандитские формирования!

Время шло. Он отрицал все, что мог и не мог отрицать.

– Муратов! Тебя и еще двух твоих товарищей задержали сотрудники восемнадцатой колонии во время попытки совершить передачу запрещенных предметов в зону. У меня имеются протоколы о вашем задержании. Скажите, если вы такой законопослушный гражданин, то чем вы можете оправдать этот поступок?

– Мы, просто, начальник, зону грели. Нас, с ребятами, там хорошо знают и за все это, уважают.

– Тогда скажи мне Муратов, почему ты оказался в группировке Чекиста, а не у Хомича? Ведь в вашей группировке, насколько я знаю, практически нет судимых ребят, а вы зону греете?

– Начальник! От сумы и от тюрьмы, гарантий нет.

Попросив у Абрамова разрешение, Муратов закурил и, перекинув ногу на ногу, победно посмотрел на него

– Значит, ты жил, опасаясь, что тебя могут закрыть, то есть готовил почву и тому подобное.

– Все может быть. Однако, теперь я особо зоны не боюсь. Я достаточно авторитетен в тех кругах и поэтому, думаю, не пропаду.

– Видишь ли, – произнес Абрамов, – ты же в нормальную «зону» не попадешь. Я даже не знаю, куда тебя направят. «Поднимешься», а там твой авторитет абсолютно никого не интересует, там другие критерии.

Муратов напрягся, улыбка слетела с его губ и он, с осторожностью посмотрел на Виктора.

– Да, да, Муратов. Ты ведь в нормальную зону не попадешь. Ты совсем забыл, что служил во внутренних войсках и по «понятиям», ты – мент. Значит, отбывать свой срок, будешь на «ментовской» зоне, вместе с зятем Брежнева. Они тебя там быстро научат любить родину. А если ты будешь на другой зоне, то все будут считать тебя предателем. Поэтому, расскажешь ты мне все о своей группировке или нет, сейчас для тебя это не столь уж важно. Сейчас тебя переведут из общей хаты в отдельную камеру, и все забудут о тебе. Кроме тебя, Муратов, я работаю и с другими твоими друзьями. Они в отличие от тебя более сговорчивы. Если ты не знаешь, прокуратура республики возбудила уголовное дело по статье бандитизм в отношении вашей группировки. Это громадные сроки, без надежды на амнистию. Вот ребята и стараются выплыть из этого, кто, как может. Они сдают всех, а все будут считать, что их сдал ты. Я тебе не предоставлю наималейшей возможности, как-то оправдаться перед ребятами. Там, что посмотрим, как ты запоешь. Пока Чекист в бегах, ты лидер группировки и судить тебя будут отдельно от всей вашей бригады. Сколько ты проживешь, я не знаю, но думаю, что не совсем долго.