Иллюзия

– То само Пространство – не более чем миф…

– Хм, – акула прищурилась, – вы очень хороший ученик. Я бы даже сказала – замечательный ученик! Но давайте не будем забегать вперед. Покончим сначала со Временем, – она помолчала, вспоминая о чем конкретно шел разговор, – так вот, люди не в состоянии узреть всё и сразу. Поэтому мозг нам показывает картинку за картинкой. Как в фильме. И это длится до тех самых пор, пока тело не развалится и его атомы не будет использовать другой соискатель.

– Соискатель?

– Да. Соискатель. Ученик. Абитуриент. Тот, кто пришел сюда учиться.

– Как он может использовать его атомы?

– Как строительный материал, – Агафья Тихоновна усмехнулась, – повторюсь, со времени так называемого Большого Взрыва во Вселенной не появилось и не исчезло ни одного атома. Мы все состоим из друг друга. Ныне живущие из ранее живших. И так далее.

– Мне кажется я понимаю.

– Еще бы. Вы понимаете. Но это Понимание – ничто, по сравнению с тем что вам еще предстоит понять, – акула вздохнула глубоко, но не тяжело, и добавила, – или просто принять, если ваше Понимание вдруг взбунтуется и откажется воспринимать правду…

– Понимание может так поступить со мной?

– Все возможно, – произнесла большая белая акула и замолчала.

– Расскажите мне о Времени. Все что вы знаете, – снова попросил я, глядя в упор на Агафью Тихоновну.

Немного поразмышляв она начала свой рассказ:

– ВРЕМЯ. Наверное, люди очень ценят эту не до конца понятную мне субстанцию, раз так сожалеют о нехватке времени или о попусту затраченном времени. В этом надо разобраться основательно, – она придвинулась ближе к костру и продолжила:

– Люди считают, что время однородно, линейно и движется только в одну сторону – из прошлого в будущее через настоящее. Будущего нет – но оно наступает каждое мгновение, становясь настоящим и в тоже мгновение превращается в прошлое. То есть между «нет уже» и «нет еще» лежит единственно присутствующая и вечно отсутствующая временная зона, называемая «теперь».

Современные люди считают время сырьем, которое человек получает бесплатно, и из которого должен извлечь как можно больше прибыли, выражаемой в деньгах, и во всем, что на них можно купить. Тот, кто зря тратит время – дурак или даже преступник: он ворует сам у себя. В понимании современного человечества и время и деньги тесно связаны, и имеют своего рода метафизическую ценность: наличие денег и отсутствие времени показывают востребованность индивидуума и придает жизни смысл, и, наоборот, отсутствие средств и наличие времени характеризуют человека отрицательно, как ненашедшего себя в жизни. Формула «время – деньги» очень широко распространена в современном обществе.

Агафья Тихоновна шумно вздохнула, как бы осуждая современное общество, и продолжила:

– В различных религиях понятие времени рассматривается, как нечто божественное, бесконечное, высшего порядка, неизменное и непостижимое человеческим разумом. Хотя, в христианстве, например, время заканчивается Страшным судом. После него наступает ВЕЧНОСТЬ. Она ни была, ни будет, она только есть. В вечном нет ни проходящего, ни будущего. В вечности нет изменчивости и нет промежутков времени, так как промежутки времени состоят из прошедших и будущих изменений предметов. Вечность – Мир, где всё раз и навсегда. Однажды и навечно.

Агафья Тихоновна сделала небольшую паузу и посмотрела на меня, словно хотела убедиться что я понимаю всё о чем она говорит. Видимо, она ждала моей реакции и я просто кивнул головой. Акула продолжила:

– В буддизме время не имеет ни начала, ни конца.  Всегда были и будут перемены, которые могут быть обозначены как ход Времени. Миры, цивилизации и одушевленные формы жизни непрерывно возникают и рушатся. Та форма, которую они принимают, зависит от их действий и, соответственно, от сознаний тех, кто им предшествовал. Круг цивилизаций и Миров.

Одно из индейских племен представляло время как поле, через которое идет человек. Это представление было интереснее, так как оно, по крайней мере, было двухмерным! Человек мог выбирать куда идти – прямо или свернуть. Но и это в полной мере не отражало действительность. Время – сложная для понимания структура, и чтобы лучше его понять, ну или еще больше запутаться, давайте проведем эксперимент.

С этими словами Агафья Тихоновна достала из-за спины парту с уже стоящим на ней и включенным компьютером и, попросив меня сесть за стол, объяснила условия:

– Вы сидите за компьютером и щелкаете мышкой по пустому месту на экране. На каждый Ваш щелчок экран отзывается вспышкой света на  месте, по которому вы щелкнули, это понятно?

Я молча кивнул головой стараясь не пропустить ни слова.

– Теперь немного изменим условия – установим задержку так, чтобы вспышка света происходила позже щелчка, скажем, на 0.1 секунды, – акула ловко орудовала плавниками, нажимая кнопки на клавиатуре, – сделано! Ваш мозг привыкает к этой задержке – он понимает, что сенсорные ощущения от действия приходят несколько позже чем должны. Мозг начинает подстраиваться, и вам кажется, что нажатие кнопки  и вспышка происходит одновременно. Пробуйте! – Агафья Тихоновна пододвинула ко мне клавиатуру.

Все происходило точь в точь как она описала. Агафья Тихоновна, убедившись, что мой мозг уже подстроился под новые условия, снова придвинула клавиатуру к себе.

– Теперь уберем задержку. Что мы наблюдаем? Какое-то время вам будет казаться что вспышка происходит ДО ТОГО, как Вы нажали на кнопку. Понимаете? До того как ваш мозг снова установит свои правила и подгонит объективную реальность под свое восприятие – вам кажется что вспышка света появляется на экране компьютера в аккурат за 0.1 секунду до того как вы туда нажали! Человеческий разум не позволяет понять непостижимое. А то, что мозг не может объяснить и осознать – интерпретируется по своему, и реальность заменяется «индивидуальным видением». Она ускользает от нас. Человек не в состоянии противостоять  этому, как не в состоянии противостоять себе самому, и каждый отдельный экземпляр человека или животного получает свою отдельную шкалу со своим отдельно стоящим и существующим Временем. Так можем ли мы считать Время реальным?

Агафья Тихоновна смотрела на меня таким взглядом, словно думала что я могу ответить на поставленный вопрос. Но я молчал, как ученик, который уже знает правильный ответ, но все еще сомневается и ждет какую-то подсказку чтобы убедиться в своей правоте. Акула, немного погодя, продолжала:

– Если кому-то приходилось попадать в стрессовую ситуацию, например, в аварию, то этот кто-то мог испытать странное ощущение, что все происходит как бы в замедленном действии. Но в отличие от наркотического дурмана, этот кто-то смог бы живо припомнить малейшую деталь. Это пример искажения Времени памятью. Во время крайне напряженных ситуаций в мозгу включается аварийный центр и множество воспоминаний о происходящем событии очень плотно укладывается в голове. Вот почему кажется что все происходит так долго. В каждый момент времени мозг обрабатывает и синхронизирует огромное количество информации, и, если он не успевает, то сознательно растягивает Время. Так реально ли оно?

Агафья Тихоновна замолчала, теперь уже надолго, и старательно зашерудила кочергой, разгребая уже прогоревшую золу и освобождая место для картошки, которая уже лежала рядом и ждала когда ее испекут. Она положила клубни в самый жар и присыпала углями сверху.

– Прошлое разум заменяет памятью, настоящее – вниманием, будущее – ожиданием, принимая таким образом игру «во Время» – самое большое из известных мне на сегодняшний день заблуждений человечества, – акула потрясла кочергой в воздухе, – человек не в состоянии измерить момент Времени в настоящем, но продолжает упорно настаивать на его существовании. По факту, люди могут измерить только прошлое – и то, даже не измерить, а присвоить сравнительную характеристику придуманной человечеством шкалы – год, месяц, день, час… Тогда о какой реальности мы можем говорить? – и Агафья Тихоновна уверенно и коротко подытожила, – Время – это миф. Времени не существует. Точнее, существует все одновременно – и то, что называют прошлым, и то, что называют настоящим, и то, что называют будущим.  Все возможные варианты прошлого, настоящего и будущего существуют стационарно, в едином Пространстве, и пока мы не сделали выбор – возможно абсолютно все. Окружающий мир всегда дает людям то, что они выбирают. Вселенная и человек – единая материя, и она никогда не будет спорить сама с собой. Для того чтобы конфликтовать необходима свободная Энергия, незадействованная ни в одном из существующих процессов, а такой попросту нет, – Агафья развела плавниками в стороны, – ну нет такой Энергии! В Природе все идет по пути, наименее затратному энергетически, и вся существующая Энергия востребована до капли. Она и есть  Бог в людском понимании. И ее ровно столько, сколько необходимо – ни больше, ни меньше.

Я задумчиво молчал пока акула проверяла картофель на готовность, а дракон с интересом наблюдал за нами, внимательно прислушиваясь к сказанному. Агафья Тихоновна, видимо окончательно решила покончить с вопросом Времени, и поэтому добавила:

– Время не состоит из мгновений, это в мгновении и есть Время, или то, что люди называют Временем. Вселенная на самом деле – как огромное количество фотоснимков, тщательнейшим образом структурированных. Они не взаимодействуют между собой, они сами в себе являются целыми мирами. Таким образом реальность подобна снимку внутри снимка. Мозг собирает эти картинки и проигрывает их.  Точно так же картинки, прокручиваемые с частотой 24 кадра в секунду дают изображение на экране телевизора. А сами картинки неподвижны. То, что люди зовут Временем – иллюзия. Вселенная статична, в ней ничего не меняется. Текущий момент, такой яркий и живой – вечен.

Она достала картошку из углей. Глубокий черный цвет пропекшейся кожуры сливался с землей и было не совсем понятно где заканчивается земля и начинается картофель.

– А что же мы зачерпнули в бутылочки, если Время – иллюзия? – я хотел разобраться до конца.

– Время и зачерпнули, – Агафья Тихоновна смотрела на меня и говорила медленно, отчеканивая каждое слово, – ведь как только человек начинает верить в существование Времени и, более того, чувствует его ход – оно становится реальным. Любое ваше чувство материализуется, – она повернулась к дракону, и обратившись к нему, сказала, – иначе откуда было ему взяться? Ему, то есть Времени?

– Реальным для человека, который его чувствует или объективно реальным? Реальным полностью? Абсолютно реальным? – по-моему, я уже знал что ответит акула.

– Вселенная просто создает еще одну свою проекцию, и уж в ней-то Время становится реальным. Во Вселенной столько различных воплощений, что каждое, даже самое нереальное, субъективное видение, любого живущего человека, тут же реализуется в какой-то ее части. Так что мы зачерпнули именно ваше Время. Именно ваши мгновения и ваши вечности. Такие же реальные как этот картофель, – Агафья Тихоновна кивнула на черные, в золе, исходящие паром картофелины.

Картофель был горячим, рассыпчатым и вкусным, словно испеченный в костре нашего детства.

6

– Еще в 500-м году до нашей эры философ Парменид заявил, что движение невозможно, так как любое расстояние можно разделить на бесконечное количество отрезков. А бесконечно шагать невозможно. Поскольку ничто не движется – ничто не меняется, следовательно, Время – иллюзия, – Агафья Тихоновна ловко очищала обжигающий картофель, подносила его прямо к носу, вдыхала аромат, и лишь потом ела.

– Вы употребляете в пищу картофель? Я думал что ваша пища – краски!

– Духовная пища – цвета, – Агафья Тихоновна подмигнула мне черным глазом, – но и от картошки, запеченой в костре не откажусь. Особенно в костре моего детства.

Картошка и правда была потрясающе вкусна.

– Получается Парменид был прав?

– Получается что прав, и хоть Парменид пришел к этому выводу основываясь лишь на своих предположениях, оперируя такими математическими понятиями как ноль и бесконечность, он не ошибся, – Агафья Тихоновна доела, стряхнула остатки картофельной кожуры с груди и произнесла, – но в своих утверждениях Парменид затронул еще один важный момент, – она приподняла плавник, – иллюзорность Пространства.

– Пространства тоже нет?

– Нет. Ничего нет, – Агафья Тихоновна счастливо рассмеялась, – Пространство и Время тесно переплетены вместе, они образуют единую сущность, это еще Эйнштейн доказал, и одна иллюзия уж конечно не может существовать без другой. Даже если предположить что Пространство все таки реально, а Время, как мы уже знаем – нет, то получается совсем несуразица, – Агафья Тихоновна развела плавники в сторону, изображая полное недоумение, – получается, что реальность переплетается с иллюзией, и более того, создает с этой иллюзией единую сущность – Пространство-Время, – акула вдруг придвинулась к моему уху вплотную, – понимаете?

– Да, понимаю…

– А если быть до конца точной, то единство Пространства-Времени доказал и не Эйнштейн вовсе, а жена его, сербка по происхождению, Милева Марвич, сильнейший физик своего времени! Ее недостаток как ученого заключался лишь в одном – она была женщина и не могла публиковать свои работы, ибо в то время считалось что женщина не может быть ученым. Что либо напечатать и придать гласности она могла только под мужским именем, – Агафья Тихоновна усмехнулась.

– Например, под именем мужа? – я быстро словил намек.

– Да. Под именем мужа. Вот вы, например, знаете за что Эйнштейн получил Нобелевскую премию?

– Ну это знает каждый школьник, – я улыбнулся, – за свою теорию относительности.

– А вот и нет! В формулировке нобелевского комитета, который прекрасно был осведомлен о том кто истинный автор теории относительности, ясно и недвусмысленно сказано – Эйнштейн становится лауреатом самой известной премии Мира только лишь за изучение фотоэлектрического эффекта. Кстати, фотоэлектрический эффект до него был изучен Планком, так что ничего революционного в данной теме он тоже не привнес.

– То есть? – я чуть не поперхнулся картофелем.

– То есть теория относительности была написана и рассчитана при живейшем участии Милевы Марвич и не являлась плодом трудов одного лишь Эйнштейна. В то Время об этом знали абсолютно все. Но нобелевский комитет, учитывая огромное давление масонской ложи, которая лоббировала интересы Эйнштейна, саму премию ему все же выдал. Однако члены этого комитета наотрез отказались подписать формулировку «за создание теории относительности», отлично зная кто автор в действительности.

– И это доказано?

– Какие доказательства вам еще нужны? – Агафья Тихоновна почти смеялась, видя мое неподдельное изумление, – лучшим доказательством является то, что сам Эйнштейн, после развода со своей женой не смог написать ни одной, хоть мало-мальски стоящей работы, – акула сидела смотря куда-то вдаль, и говорила задумчиво, неторопливо. Хотя вполне возможно что Агафья Тихоновна смотрела внутрь себя, и листала свои же воспоминания, – ну а теперь спать! – она привстала и махнула плавником в сторону палатки. Другой плавник, как мне показалось, смахнул набежавшую на ее черный глянцевый глаз слезу.

Ночь накрыла нас как-то целиком и сразу. Сотни небесных светил одновременно погасли, будто кто-то могущественный и невидимый нажал на кнопку «выкл». А может это сама Агафья Тихоновна просто вышла из палатки и сложила мой японский автоматический зонт в крупный красный горох на глубоком синем фоне? Сложила целую Вселенную, такую настоящую и реальную. Всамделишную, подлинную, а для нас троих – единственную. Вселенную. Всю Вселенную целиком. Взяла и просто сложила и поставила в угол. В сушку. Все может быть.

Как бы там ни было – факт остается фактом – солнца погасли одновременно и сразу, будто электрическую лампочку накаливания с вольфрамовой нитью внутри выдернули из розетки.

7

Вовремя.

Не раньше и не позже.

Именно тогда когда надо.

Именно тогда когда должно было.

Сейчас.

В этот самый момент.

Утро пришло без опоздания, и как талантливый художник, то здесь то там, светлыми мазками разбросало свою палитру красок.

Как только сон начал покидать меня, и я открыв глаза, высунул голову из палатки, небосвод уже светился серым – сначала темным, насыщенным тоном, потом светлее, размазанной палитрой. Спустя какие-то мгновение серый начал переходить в нежно-голубой, он становился более насыщенным, синел, словно электризовался, и в конце концов, приобрел глубокий, но в тоже время, яркий оттенок индиго.

Сотни солнц еще не вспыхнули, но инфракрасный свет, который я ощущал как обыкновенное тепло, уже наполнял этот дивный и красочный мир. Складывалось впечатление что я проснулся внутри огромного драгоценного камня, который с течением времени менял свою структуру и свойства. Сначала это был серый топаз, потом аквамарин или бирюза, а с насыщением цвета, с ростом его интенсивности, небосвод, как бы нехотя, но все же превращался, в густо-голубой, прочный и монолитный сапфир.

Самое чудесное время суток – утро. Утро – время тихой радости. Эти часы – не для спешки, не для суеты. Утро – время неторопливых, глубоких, золотых мыслей.

Я лежал в палатке на спине, высунув одну лишь голову, и в ожидании рассвета, глотал утреннюю прохладу, молча наблюдая за сменой окраски небосвода. Рассвет даже одного солнца непередаваемо красив, но здесь, в этом Мире, была добрая сотня светил, готовых засиять в любое мгновение.

Надо мной, над Агафьей Тихоновной и над Артаком.

Мы все были внутри этого чудесного драгоценного камня с живой, дышащей и казавшейся нам совсем не твердой, кристаллической решеткой.

Агафья Тихоновна открыла глаза и потянулась. Вся, от кончика хвоста, до пасти. Сначала замерев в согнутом, напряженном положении, потом выпрямившись, пустив живительный кислород к затекшим участкам тела, она подплыла к костру, подпалив его своим взглядом, достала чайник, как обычно, из-за спины, и примостила его на огонь.

– Доброе утро, Агафья Тихоновна, – я поздоровался и улыбнулся как можно доброжелательнее и искреннее, тем более что это полностью соответствовало моим чувствам и внутреннему состоянию, – а почему нельзя сразу достать кипяток?

– Доброе утро. Можно и кипяток, – она улыбалась, – но тогда нет необходимости в костре, а что может быть приятнее, чем смотреть на огонь в приятной компании, в ожидании пока вскипит вода? – улыбка продолжала освещать ее лицо, – наверное, только одно – уже потягивать ароматный обжигающий чай, опять-таки, наблюдая за пламенем костра.

Агафья Тихоновна выпрямилась во весь рост и подняв вверх плавники, потянулась еще раз. Словно сотни корундов вспыхнули одномоментно на густом синем небосклоне. Это был наш рассвет, рассвет нашего общего Мира. Солнца не появлялись постепенно из-за горизонта, они зажглись на тех же самых местах, где были вчера.

– Рассвет, – почему-то шепотом произнесла акула.

– Рассвет, – эхом повторил я.

Больше она ничего не сказала.

Мы лежали рядом и смотрели вверх, на небо, иногда поглядывая на костер, в ожидании пока вскипит чайник.

– Почему так? – я кивнул на солнца, – они сразу там же где были вчера?

– Мы все-таки в Мире японского зонта, и должны уважать законы данного мироустройства, – Агафья Тихоновна показала на небо, – сколько горошин, столько и солнц, и их положение на небосводе неизменно. Такова физика данного Мира.

– Значит этот Мир не настоящий?

Агафья Тихоновна разлила уже вскипевший чай по чашкам, вручив одну Артаку, который тоже проснулся и, словно послушное домашнее животное, смиренно ждал свой завтрак, а другую всучила мне в руки и лишь после этого спросила:

– Что значит ненастоящий? Этот чай, который вы пьете – настоящий?

Я отхлебнул горячий и сладкий, насыщенный вкусом напиток и немного поразмышляв, ответил:

– Чай настоящий.

– Почему? Что убедило вас в этом?

– Ну я чувствую вкус. Я чувствую температуру.

– Вот видите! Вы чувствуете! Это основное. Значит ли это что чувства являются основным критерием оценки реальности происходящего?

– Возможно, – я немного подумал, – да, скорее являются.

– И что вы чувствуете в этом Мире?

– Я чувствую тепло на своей коже. От костра и от солнц.

– Что же вам еще надо? – акула засмеялась, – что вам еще надо чтобы определить реальный ли этот Мир, критериев реальности которого масса, а нереальности – лишь один? И этот один критерий – а именно отказ вашего мозга верить в то что он видит – готов перечеркнуть все ваши чувства и ощущения?

– Но получается что мы просто создали свой маленький мирок под синим куполом зонта? А крупный красный горох выполняет роль солнц?

– Вы же чувствуете тепло? Значит оно есть и значит солнца светят, – Агафья Тихоновна посмотрела вверх, туда, где краснели и наливались цветом наши светила, – что же вам нужно еще? Вы, люди, создаете свой маленький, но от этого не менее настоящий Мир каждое мгновение и без купола знакомого вам зонта. Кто вам сказал что вы и ваши друзья, ваши города и улицы, страны и континенты, ваше единственное Солнце, вокруг которого вращается Земля, ваши галактики и ваша Вселенная, не является лишь чьим-то маленьким мирком, прикрытым тряпочкой законов физики этого же, отдельно взятого мирка, которые вам уже удалось открыть и даже тех, еще не открытых законов, к которым вы только приближаетесь в своих изысканиях?

Агафья Тихоновна гладила Артака по голове, а он отхлебывал горячий чай, щурясь под солнцами своего Мира.

– Разница лишь в том, – акула продолжала, – что в этом Мире свои физические, и наверняка, химические законы, которые нам еще предстоит определить. Но он так же реален как и любой другой Мир.

– Получается, что каждый зонт, каждый футбольный мяч, каждое яблоко, и даже, каждая молекула или атом, являются целой Вселенной?

– Конечно! Как и вся ваша, в вашем понимании реальная, Вселенная может быть лишь одним атомом в каком-нибудь другом мире. Протоны и нейтроны, электроны, кварки, бозоны и фермионы – неделимые элементарные частицы в вашем Мире, являются целыми Вселенными в какой-нибудь другой, для вас, метафизической Вселенной.

– А расстояния?

– Расстояния, а значит и размеры, иллюзорны! И нет предела движения ни в макро, ни в микромир. Всегда, слышите, всегда, элементарные и якобы неделимые частички будут продолжать делиться на еще более элементарные, и еще более неделимые, и так до бесконечности, – акула задула ненужное больше пламя костра и повернулась ко мне.

– А галактики? Вселенные?

– Они всегда будут составными частями еще более крупных объектов. Повторюсь – пределов не существует.

– Получается что расстояния действительно иллюзорны.

– Получается да.

– И мы живем в одной точке?

– Да. Если хотите, вывернутой наизнанку точке.

Агафья Тихоновна допила чай, потом свернула ненужную нам более палатку и выкинула ее за спину. Палатка, как и все остальное, уже ненужное, исчезла без следа.

– А есть и объективная реальность?

– Есть.

– И можно с ней познакомиться?

– Конечно!

– Но как?

– Во-первых, принять как данность способ нашего мозга воспринимать объективную реальность и посмотреть на то что вы видите немного под другим углом. Позволить Миру быть самим собой и не подгонять его под какие-то ваши устои и убеждения.

– Значит можно увидеть Мир и по-другому?

– Не только можно, но и нужно! Только совсем не увидеть, – акула многозначительно подмигнула мне, – ни в коем случае не увидеть, а именно почувствовать. Только тогда откроется другое, объективное зрение.

– Что для этого необходимо?

– Выйти за пределы ума, – Агафья Тихоновна усмехнулась, – отказаться от ограниченности восприятия. Услышать свой внутренний голос.

– Внутренний голос? Как можно его услышать? Как поймать свою волну?

– Это достаточно легко сделать. Все что нужно – это просто прислушиваться к себе. Как можно чаще. Прислушиваться к внутреннему. Даже если вам кажется что вы ничего не слышите. Продолжайте слушать. И в конце концов, вы обязательно услышите. По-другому не бывает.

– Но как отличить его от всего остального? От потока своих мыслей? От переживаний? Он решений, которые мне подсказывает мой мозг, но не чувства?

– Ваш внутренний голос лишен страхов, в то время как мысли часто перемежаются с тревогами. Ваш внутренний голос всегда ориентирован на конкретные действия, тогда как мысли дезорганизованы. Он очень специфичен, этот внутренний голос, это надо понимать. Иногда он молчит, но это не значит что его нет. Ваш внутренний голос не боится, не завидует, не сравнивает, не корит себя за проступки, никогда не чувствует себя ничтожным или слабым и никогда не ошибается.

– Хм, но это то что он не делает – не боится, не ошибается, не завидует и так далее, – я даже немного приуныл, – а есть какой-то безошибочный признак именно действия, а не бездействия, то есть без частички не?