Холод надежды

На работе в своем кабинете, после очередного кошмара бессонной ночи, Савельев долго орал на управляющего деловым центром, требуя заменить красные плафоны дежурного света, на прозрачные, и отремонтировать люминесцентное освещение в коридорах на этажах здания. Управляющий терпеливо выслушал гнев шефа, морщась от оскорблений, а затем прошел по этажам в поисках неполадок. Во всем здании, все помещения идеально освещались встроенными светодиодными светильниками, никаких красных плафонов не было в помине.

Успокоившись, Савельев, наконец, отправился с инспекцией своей новой собственности. В здании администрации он сразу прошел в кабинет к генеральному директору, вызвав на ходу своего юриста, временно контролирующего работу предприятия.

– Рад познакомиться с вами, Владимир Эдуардович, – кинулся в коридор встречать нового хозяина гендиректор.

Гендиректор большой толстый человек, в безразмерном темном костюме, всем своим видом выражал радушие. На лице толстяка сияла улыбка, второй подбородок трясся, он пятился назад к своему кабинету, припадая на ногу, как в поклоне.

В кабинете Савельев занял место генерального, кожаное кресло показалось ему широким, как скамья, а генеральный и юрист уселись по сторонам стола для совещаний.

– Владимир Эдуардович, подал голос юрист, – этот человек неплохо управлял бизнесом при Ревангалиеве, я проконтролирую, чтобы и дальше так было, а анализ его уровня воровства свидетельствует, что уводил он всего 2-3 процента от дохода шахтоуправления.

Савельев молчал и посматривал на мужчин, сидящих напротив. На лице генерального улыбка сменяла гримасу страха перед новым хозяином, но с каждым словом юриста он ощущал себя все более уверенно.

– Работай пока, но только один неверный шаг, отправишься вслед за Алишером, – Савельев поднялся, собираясь покинуть кабинет, но его взгляд приковала небольшая картина.

Банкир подошел к стене, рассматривая картину, улыбка озарила его лицо.

– Откуда у вас это чудо, – Савельев, как малограмотный сельский житель пальцем указал на предмет своего интереса.

– Это же зимний пейзаж Саврасова, – толстяк ловко соскочил со своего стула, подошел к новому хозяину и, торопясь выдал, – Это Алишер Ревангалиев забрал за долги у одного горемыки искусствоведа, а в кабинете, что занял ваш юрист, ранее Алишер, когда приезжал в управление, есть и другие предметы искусства.

Генеральный директор встал на цыпочки, вытянул свои короткие руки, снял со стены картину, из шкафа вытащил большой пакет, упаковал картину и передал Савельеву…

Владимир Эдуардович отвел взгляд от картины, он помнил, что поместил этот пейзаж Саврасова на стену столовой своего дома в тот же день, по возвращению из южного района области. Савельев попробовал кашу, отпил кофе, еда была невкусной и холодной…

***

Жажду обогащения перевешивала другая страсть Владимира Эдуардовича, это была тяга коллекционирования редчайших предметов искусства. Однажды судьба свела его с ученым историком, наивно обратившимся к Савельеву, за финансовой помощью. К удивлению бизнесмена, наука на протяжении постсоветского времени финансировалась по остаточному принципу. Ради своей страсти Савельев из брошенных государством на произвол судьбы ученых, создал собственный Институт проблем Истории Искусств, а во главе поставил доктора наук Степана Кузьмича Пафнутьева, пришедшего к нему за финансовой поддержкой.

Пафнутьев быстро смекнул в чем интерес хозяина и со своими сотрудниками проводил поиски и экспертизу, особо значимых предметов искусства мира и России. В институте, помимо ученых работали, две группы особых специалистов. Первая исследовала и выискивала плохо охраняемые музеи, системы сигнализации и частные коллекции, в которых по мнению Пафнутьева, находились перспективные предметы. Вторая группа занималась похищением предметов искусства, фактически выполняла функции, схожие с рейдерскими захватами собственности, как на этапе создания империи Савельева. Не все предметы, отобранные Пафнутьевым, Савельев оставлял себе, многое реализовывалось на открытом и черном рынке, вскоре и этот ручеек превратился в мощный финансовый поток.

Как-то Пафнутьев заметил, что к сожалению, не все можно экспроприировать безболезненно, есть богатые европейские, азиатские и американские коллекционеры с сильными службами безопасности, влезть на их охраняемый объект подобно смерти, с теми следует только договориться.

– Владимир Эдуардович, – в селекторе раздался голос Анны, – к вам Пафнутьев.

– Анечка, – доброжелательный тон хозяина говорил о его хорошем настроении, – пропусти.

– Приветствую вас, уважаемый Владимир Эдуардович, – на лице Пафнутьева нарисовалась улыбка, похожая на гримасу.

– Что-то срочное, Степан Кузьмич? – взглянул на вошедшего хозяин, и спокойно стал ждать ответа, наблюдая, как карманный ученый усаживается, напротив.

– Вы же помните, что с Тамидоглу, по его коллекции вавилонских барельефов, не удалось договориться.

– Ты имеешь в виду этого жадного старого турецкого коллекционера? – К своим подчиненным, невзирая на возраст, Савельев всегда обращался на ты.

– Да, уважаемый Владимир Эдуардович, я говорю про нашего турецкого визави, – Пафнутьев потер переносицу указательным пальцем, поправил очки. – Группа наших переговорщиков две недели назад снова вернулась из Турции без результатов.

– Ты бы не тянул, – потребовал хозяин, – ситуацию по этому турку, и без твоих разъяснений, хорошо представляю. У наших специалистов по захвату интересующих нас артефактов действительно нет шансов?

– Вы же помните справку моего института, – Пафнутьев посмотрел на банкира своими слезящимися глазами, – у нас нет не единого шанса, во-первых, у Тамидоглу отличная сигнализация, во-вторых здание охраняет постоянный пост полиции, а в-третьих в начале этой недели было объявлено, что часть его Вавилонских барельефов будет реализована на торгах аукционного дома Кристис. Аукционисты вовсю готовятся, скоро выйдет их каталог, а там уже и до аукциона дело дойдет.

– Как ты оцениваешь уровень безопасности этого аукционного дома?

– Если вы, уважаемый Владимир Эдуардович, спрашиваете меня про попытку перехвата при передаче ценностей, – Пафнутьев пошлепал своими сухими губами, то я бы даже не рассматривал эту акцию, у британцев широкие возможности, они могут и Скотленд-Ярд подключить. Для нас остается только попытка приобрести эти барельефы на аукционе.

– Твое мнение я принял, – Савельев отвернулся от посетителя, – иди и готовь нашу будущую сделку.

Савельев кое-как избавился от словоохотливого ученого, для этого пришлось даже встать со своего удобного кресла и сопроводить Пафнутьева до двери кабинета.

***

Шло время до предполагаемого досрочного освобождения Никите оставалось ожидать немногим более года, но он видел увядание Деда. Фил Райли в один из вечеров пришел в пристройку смотрящего и рассказал Никите принцип действия финансовой пирамиды, американец, видя сомнения парня, пояснил.

– Жалеть людей не нужно, – американец рассмеялся, – люди сами понесут свои деньги, кто-то потеряет деньги, но это позволит им избавиться от доверчивости, в рыночной экономике это чувство должно атрофироваться, поэтому технология финансовой пирамиды будет работать на переходном периоде.

– Я бы не хотел, чтобы такой бизнес был связан с моим именем.

– Да я уже определился, вместе с нами выходят два жулика, попавшие под советский меч правосудия, – Фил снова улыбнулся, а контроль будет на мне.

Никита рассказал идею американца старому вору и тот также заметил важность сохранения незапятнанного имени парня. Состоялся жесткий разговор смотрящего с отобранными лицами на должности руководителей фирмы. Спустя два месяца с интервалом в неделю на свободе оказались Фил Райли и новоявленные бизнесмены. Вскоре в Екатеринбурге был зарегистрирован Инвестиционный фонд Медная гора, и на людей региона пролилась навязчивая реклама, призывающая вкладывать деньги.

Райли настоятельно потребовал, чтобы жулики для большего расположения вкладчиков, поменяли фамилии, так на свет появились добропорядочные граждане Николай Добров и Вадим Чеслов. По решению американца Добров становится президентом фонда, а Чеслову досталась должность председателя совета директоров.

В одном из рекламных роликов Чеслов рассказывал о богатствах, скрытых в уральских горах, о том, как геологи фонда Медная гора открыли несколько месторождений редкоземельных металлов, меди, полудрагоценных камней и черного золота – нефти, рассказывал о начале добычи этих полезных ископаемых. Чеслов демонстрировал контракты, заключенные с крупными компаниями, но убеждал зрителей, что основными инвесторами должны выступить обычные уральские граждане.

– При открытии нашего фонда Медная гора, доход от вклада составлял 2 процента в месяц, сегодня уже 5 процентов, – вещал из телевизора Чеслов.

Изображение честного бизнесмена сменяли почти мифологические кадры. Данила мастер, известный каждому уральцу, искал возможность получить доступ к сокровищам горы.

Пройдет год наш фонд добудет из уральских недр миллионы тонн полезных ископаемых, доходы вкладчиков резко вырастут, – снова призывал Чеслов уральцев вносить средства в фонд.

Телезрители наблюдали, как Добров, в образе Данилы мастера, получил ключи от хозяйки медной горы, перед ним раскрылись пещеры полные драгоценных самоцветов.

– Ваш вклад через год возрастет на 300 процентов, – гарантировал Чеслов с лицом честного бизнесмена в завершении ролика.

Аркадий Васильевич, слабеющей от болезни рукой, отключил телевизор, щелкнув по клавише. На протяжении получаса Никита и Дед вечером сидели возле включенного телевизора в ожидании рекламы фонда. Старому вору становилось все сложнее сдерживать кашель, за последние месяцы болезнь сильно прогрессировала.

– Вот, гаденыши, – со смехом произнес Аркадий Васильевич, – научил этих жуликов твой Филипп Робертович.

– Мне этот бизнес не нравится, – вздохнул Никита, но Фил говорил, что сегодня в России большие возможности заработать капиталы, пока есть возможность нужно не полениться, наклониться и собрать деньги.

– С твоим досрочным освобождением все окончательно решено, – чтобы уменьшить кашель, смотрящий попил воды, – тебе нужно подумать о другом имени.

– Мне осталось отбыть три месяца, – на лице Никиты эти слова вызывали радость, – а имя мне свое нравится.

– Сынок, я думаю, что твои враги не забыли о тебе, – взгляд старого вора оставался спокойным и он не одобрял преждевременной радости парня. – О втором имени – псевдониме все же подумай.

Никита согласно покачал головой, поднялся, чтобы перейти в свою небольшую комнату, но старик поднял вверх указательный палец правой руки. Никита за годы привык к различным жестам названного отца, этот жест означал молчаливую просьбу остаться.

– Сынок, настало время сообщить тебе главное, – старик замолчал на мгновение, – чувствую мои силы на исходе, – заметив, что парень решил возразить, смотрящий медленно шевельнул пальцами левой руки, что означало просьбу помолчать. – С момента моего ареста всеми делами на золотых приисках Белогорска в Амурской области руководит вьетнамец Данг, ему я абсолютно доверяю.

Без доказательств Данг, как любой восточный человек не сможет поверить Никите, даже если он будет точно знать, что прибывший из зоны, названный сын старого уголовника по кличке Дед. Аркадий Васильевич кликнул своего услужливого уголовника и на его глазах с трудом снял с большого пальца левой руки потемневший тяжелый золотой перстень с причудливым вензелем АВД.

– После моей смерти подтвердишь, что я сам в здравом уме передал перстень своему названному сыну, – старый вор в упор посмотрел на уголовника, теперь уходи.

Никита надвинул перстень аналогично на большой палец своей левой руки, перстень плотно держался на пальце, только ощутимая тяжесть не давала быстро привыкнуть к этому. Глаза старого человека, ощущавшего скорую смерть, лучились добротой к названному сыну и спокойствием к своей участи.

После подробно и долго, почти не кашляя, рассказал, где находится его припрятанный золотой запас и как нужно поступить, чтобы добраться до него. Аркадий Васильевич поднялся с кресла, давая понять, что пора спать. Ранним утром Никита проснулся от звенящей тишины, в комнате чувствовался сильный холод. Тревожная мысль болезненно кольнула в правый висок головы Никиты, беспокойство усилилось, парень быстро оделся и прошел в комнату старого вора. Аркадий Васильевич лежал на спине, его грудь, прикрытая клетчатым шерстяным одеялом, была неподвижная, парень стоял, замерев возле дивана названного отца, и с тоской понял, что это холод смерти.

***

В один из дней, когда утреннее предчувствие посулило Владимиру Эдуардовичу неприятности, он ворвался в свою приемную переполненный гнева. Возле окна в приемной стоял Константин Михайлович Кошелев, начальник службы безопасности холдинга Савельева, он бездумно смотрел на пейзаж за окном и медленно пил кофе.

Свет попадал из окна на бледное с грубыми чертами лицо мужчины, превращая его в античную фигуру, не заверенную древним скульптором. Прогоняя накатившуюся ассоциацию, Савельев подошел к запертой двери своего кабинета и повернулся к Константину.

– Костя, что-то случилось, – Савельев не назначал отставному военному встречу на сегодня, а до очередного совещания, что регулярно проводились по понедельникам было несколько дней, учитывая выходные.

– Владимир Эдуардович, урки на золотых приисках Белогорска опять взбунтовались, – Майор скользнула серыми глазами со стальным блеском, и Савельев почувствовал, что в кабинете стало холодно. – Старый вьетнамский лис отбил у нас прииск в окрестностях села Перышево.

– А как же охрана? – Савельев передернул плечами, встал, достал из бара бутылку бурбона и плеснул понемногу в два бокала. – Что ты предлагаешь? – Хозяин кабинета пододвинул один бокал майору, а из другого немного отпил.

Кошелев подробно по-военному докладывал шефу о ситуации на золотом прииске Леонтиевский ручей, самый крупный из трех объектов золотодобычи, принадлежащих Савельеву.

– Владимир Эдуардович, этот прииск уже много лет контролирует наша корпорация Star Invest, – бывший военный замолчал, словно обдумывал очередную фразу, – Леонтиевский прииск мы отбили у управляющего по имени Данг, поставленного старым вором в законе по кличке Дед, когда этого вора еще советское правосудие отправило за решетку.

– Наш прииск расположен в окрестностях Белогорска, – Савельев вытащил карту Амурской области, поводил по ней пальцем.

Майор взял со стола карандаш, бегло взглянул на карту и обвел необходимое место овалом.

– В результате нападения на наш объект бандитов, трое охранников погибли, четверо ранены, а остальные согласились работать на Данга, – бывший военный не любил сообщать шефу плохие новости и прекрасно понимал, что его слова уже вызвали гнев у банкира.

– Пора поквитаться с этим Дангом! – Прошипел Владимир Эдуардович.

– Группировка Вьетнама очень мощная в регионе, местную перестрелку амурские СМИ назвали спором хозяйственных субъектов. – Майор посмотрел на пунцовое лицо шефа, – Данг планировал приурочить захват прииска к выходу старого вора, но Дед умер незадолго до своего предполагаемого освобождения.

– Если этот управляющий лишился поддержки вора в законе, то нужно отбить, вернуть нашу собственность, как можно быстрее.

– Мне собирать бойцов? – Константин посмотрел на бокал и неприятно покусал нижнюю губу, словно ему было предложено какое-то непотребное пойло.

– Костя, сам собираешься лететь на восток? – Савельев допил свой бурбон.

– Нет, – коротко бросил Кошелев, – отправить хочу моего зама и с ним еще двенадцать бойцов, вылет запланирован на послезавтра, если нет возражений.

– Вопрос с уголовниками нужно решить раз и навсегда, как можно скорее. – Савельев полистал свою записную книжку, нашел нужную страницу и выписал контакт на листок, – там у нас появился новый прикормленный полковник, прикрытие силовиков тебе не помешает.

Константин, молча взял листок с фамилией и телефоном благовещенского полковника и не прощаясь, покинул кабинет своего шефа. Савельев за годы своего бизнеса, от общения с людьми из самых разных групп, давно перестал испытывать чувство страха. От отставного майора, что он вытащил из уголовного процесса, приблизил к себе и назначил руководить службой безопасности, исходила какая-то необъяснимая по мощи сила, поэтому Савельев при общении с Константином спинным мозгом ощущал неприятный холод.

***

Никита прошел по длинному открытому туннелю, слева и справа вздымались бетонные плиты с колючкой сверху, с лязгом распахнулась последняя металлическая дверь и пенитенциарная система выплюнула парня за пределы зоны. Никита сделал нерешительный шаг и замер, но захлопнувшаяся тяжелая дверь сильно толкнула, чтобы удержать равновесие пришлось пару раз шагнуть вперед. На противоположной стороне пыльной дороги, из припаркованной машины высунулась голова Фила Райли.

– Хай, Никита, – прокричал американец с улыбкой на лице, – ты еще долго стоять будешь?

Никита обрадованно припустил к машине, забрался на заднее пассажирское сиденье и только тогда увидел Угрюмова. Вместо улыбки, Угрюмый натянул одну из своих доброжелательных гримас.

Райли повернул ключ зажигания и двигатель завелся, он оглянулся назад, указал на сумку, лежащую на полу между сиденья, заметил: "Скидывай лагерное, переоденься в нормальную одежду" и машина, набирая скорость помчалась по дороге, возвращая Никиту в нормальную жизнь.

– Рад видеть тебя на свободе! – Угрюмый в пол-оборота повернулся к Никите. – Еще до своей смерти Дед связался с Филом и приказал забрать меня, когда три месяца назад я оказался на свободе.

Григорий Никифорович Платонов, получивший на зоне кличку Угрюмый за свой мрачный и неразговорчивый вид, обладал гражданской специальностью геолог. Смотрящий предусмотрительно предположил, что геолог пригодится Никите и Дангу на золотых приисках. За свою прошлую жизнь Платонов побывал в самых разных регионах и обладал ценным опытом работы в геологоразведочных экспедициях.

Фил, не отрывая своего внимания от дороги, лавируя между ухабами, мчался к известной ему цели и после короткого рассказа Платонова принялся энергично рассказывать о годе работы инвестиционного фонда.

– СМИ создали облик среднего россиянина, как обнищавшего в ходе перестройки, шоковой терапии и переходного периода, – Райли хохотнул, – наши уральцы несли деньги, чуть ли не мешками. Поразительная русская беспечность и доверчивость.

За год с небольшим, фонд Медная гора смог вытащить из карманов уральцев огромную сумму, часть средств фонд выплатил чиновникам и наиболее расторопным гражданам. Далее, засветившиеся честные бизнесмены, объявили фонд банкротом, но на счетах, казалось бы, перспективного предприятия, ничего уже не осталось. Свой процент получили Добров с Чесловым, оставшуюся сумму, в размере более пятидесяти миллиардов рублей, Райли сумел спрятать на счетах надежных банков и в акциях особо ценных компаний.

От пересказа Фила об успешной афере Никита хмурится, считая себя соучастником грабежа уральцев, но американец, заметил в зеркало заднего вида его недовольство.

– Никита, напрасно злишься, – американец снова сосредоточился на дороге, – во-первых, люди сами несли деньги в фонд, никто их не грабил, а во-вторых большая половина этих денег твои, хотя нужно быстро решать и вкладывать эти средства, а то российские чиновники опять что-то придумают, девальвируют рубль или что-то другое.

Райли и Никита периодически что-то обсуждали, спорили, а Платонов почти молчал на протяжении всего долгого пути, он лишь посматривал на Никиту и на американца. Когда автомобиль, управляемый Райли, подъезжал к городу, Никита почувствовал усталость и тихо заснул. Платонов растолкал парня, Никита покрутил головой, машина была припаркована возле подъезда новостройки. Мужчины поднялись в новенькую четырехкомнатную квартиру, еще пахнущую шпаклевкой и краской, но хорошо обставленную.

– Фил, чья эта хата, без вопросительной интонации спросил сонным голосом Никита.

– Прикупил два месяца назад, недавно закончили отделку, – Райли устало улыбнулся, – на кухне в холодильнике найдете, что перекусить, а я устал, пошел спать.

Никита быстро принял душ, чувствуя, что засыпает, прошел в комнату и улегся на кровать, заправленную хрустящей белоснежной простыней, потянул на себя воздушное одеяло и мгновенно уснул, как когда-то давно в родительском доме.

Утром Никита проснулся от разговора мужчин, быстро собрался и заметил Платонова, высунувшего голову из-за косяка.

– Ну, ты, брат, мастер спать. – Угрюмый хмыкнул, – В общем, правильно, мы же свободные люди, и никто нам не может указывать, он как-то по-особенному с теплотой посмотрел, пошли, пора позавтракать.

Просторная кухня была хорошо обставлена, кухонные шкафы, со светлыми зеркальными фасадами, подвешенными на двух стенах, с левой стороны от входа, тумбы под ними с дверцами и выдвижными ящиками, посередине – стеклянный овальный стол на квадратных металлических ножках и стулья, с ажурными сверкающими металлическим спинками, с мягкими сиденьями, а в дальнем углу двухметровый холодильник и множество другой кухонной мебели.

Фил, причмокивая, намазывал джем на кусочек белого хлеба, на столе стояли корзинка с хлебом, вареные яйца и сосиски в тарелочке, две банки с джемом, а поодаль на тумбе электрический кофейник.

– Привет, тихо вымолвил Никита, он не стал занимать место за столом, мне нужно срочно что-то с паспортом придумать, а то со справкой об освобождении далеко не уделишь.

– Твой паспорт готов, забыл тебе вчера отдать, поэтому оставил на тумбочке в прихожей.

Парень повернулся, хотел пойти в прихожую, но Платонов протянул паспорт. Никита раскрыл документ, посмотрел на свою фотографию, пробежал по раскрытой странице глазами: "Григорьев Никита Сергеевич".

– Мне срочно нужен другой паспорт!

– Для заграничных поездок? – Удивился американец.

– Аркадий Васильевич предполагал, что мои враги меня не оставят без опеки, – парень замолчал, вспоминая старика, – С этого момента я Аркадий Аркадьевич Дедовских, ты сможешь сделать паспорт на это имя, чтобы этот документ смог пройти все возможные проверки?

– Сегодня в России за деньги можно сделать все, – Фил потер ладони, стряхивая крошки, – максимум через неделю получишь нужный тебе паспорт.

Спустя полчаса, Фил отправился выполнять задание Никиты, удивительно, но паспорт был изготовлен в течении нескольких дней, все это время Никита с Григорием Никифоровичем проводили в квартире за телевизором.

В эти дни американец куда-то уезжал с раннего утра, рассказывая вечером об инвестировании средств, полученных от фонда, в металлургию и нефтегазовый сектор. Вечером третьего дня Райли передал парню новый паспорт, с этого момента Никита Сергеевич Григорьев превратился в Аркадия Аркадьевича Дедовских. Старый паспорт американец для сохранности запер в сейф своей квартиры.

– Фил, сколько тебе нужно времени, чтобы завершить операции с финансами? – Потребовал ответа Аркадий.

– Через пару дней я могу совершать необходимые мне транзакции дистанционно, – среагировал Райли.

– Наступило время разделаться с теми, кто сломал мне жизнь и убил Ларису, – Аркадий тяжело задышал, – ты отправляешься в Старогорск, съезди в Тарск, скупай перспективные предприятия, объекты недвижимости, зарегистрируй компанию, подбирай надежных людей и параллельно, собирай информацию о Горелом и Савельеве.

– Хорошо я все выполню, компанию регистрировать не нужно, так как месяц назад я приобрел контрольный пакет мощной московской строительной корпорации Тета Девелопмент, – Фил горделиво поднял голову, но спохватился, – чем собираешься сам заняться?

– Я с Григорием Никифоровичем отправляюсь в Благовещенск, – лицо Аркадия выражало уверенную решительность, – необходимо вступить в наследство, что оставил мне названый отец. На душе есть ощущение тревоги, возможно, придется столкнуться с чем-то или с кем-то, объяснить этого я не могу, но, надеюсь на дружескую помощь Григория Никифоровича.

Дедовских разделил свои силы, если за американца он был абсолютно спокоен, то с чем придется столкнуться в Благовещенске даже предположить не мог, единственно, он понимал, что придется найти Данга, поставленного Дедом контролировать прииски, выдержать перед ним испытание.

ГЛАВА 2. ИСПЫТАНИЕ ЗОЛОТОМ

“Шанс выпадает очень редко, но ты

должен быть готов к нему всегда.

Когда с неба польется золото, у тебя

должно быть ведро, а не наперсток.”

Уоррен Баффет

Перелет в Благовещенск оказался тяжелым, но на удивление Аркадия, Платонов, проспавший большую часть полета, выглядел свежим и отдохнувшим. Таксист, разговорчивый и энергичный мужик, что взялся довести до гостиницы, по ходу движения жестикулировал, бросал руль, и даже спокойный Угрюмый, настойчиво требовал взяться водителю за руль. После короткого отдыха, утром мужчины отправились на поиски машины, но оказалось, что в Амурской области автомобиль проще купить, чем арендовать, поэтому на авторынке Аркадий приобрел подержанный Nissan Terrano и оформил на Платонова.