Танцующие под дождем. Том II

– И сколько ты заплатил за все это богатство?

– Столько, сколько стоит наслаждение, которое они доставят тебе и мне.

– А что ты еще купил? – спросила я, глядя на другие коробочки.

– Сегодня я достану только зажимы на соски с вибропулями и зажим для клитора. Остальное – после того, как нам надоест пользоваться всем этим, что лежит сейчас на кровати. Согласна?

– Конечно.

Мне стало смешно, что мы так серьезно рассуждаем о сексуальных приборах, и в то же время весело. Я предвкушала удовольствие, которое меня ждет, как только я приму душ. Быстро справившись с вечерними процедурами, я легла на кровать в ожидании Бретта. Он не заставил себя долго ждать.

Подойдя ко мне, наклонился и надел на меня маску. И началось мое испытание наслаждением. Моя реакция на действия Бретта настолько усилилась, что от каждого прикосновения его языка я вскрикивала, пронзенная сладостной судорогой. Терпеть это изысканное удовольствие я уже не могла и попросила его наполнить меня своей плотью.

Перед самым проникновением Бретт снял зажим – и на меня нахлынули самые яркие ощущения, поскольку после сдавливания кровь резко устремилась в уже возбужденные мои эрогенные зоны и их чувствительность увеличилась в разы. И как только Бретт проник в мою глубину, я испытала необычайно интенсивный оргазм.

Через какое-то время мы пришли в себя и легли рядом, тяжело дыша.

– Ну как? – спросил Бретт.

– Божественно.

Но это было только начало… Как оказалось позже, Бретт тоже пережил необыкновенной силы экстаз. Мы так чувственно вымотались, что я мгновенно уснула, так и не дойдя под душ. Сквозь сон я слышала, как мой страстный мужчина протирал меня мокрым полотенцем межу бедер, но проснуться не могла. Мое тело настолько отяжелело, что я была не в состоянии двинуть ни рукой, ни ногой. Такое со мной было впервые.

Утром я не увидела в нашей спальне предметов наших ночных утех. Повязки на моих глазах уже не было. Соски болезненно реагировали на прикосновения, но эта боль, как ни странно, была приятной.

Я пошла под душ и тщательно вымылась, убрав с тела остатки наших занятий любовью, и, одевшись, спустилась вниз, забросив в прачечную испачканное за ночь постельное белье.

Бретта в столовой уже не было. Лучия принесла мне завтрак и сказала, что он в своем кабинете. Перед поездкой, захватив с собой компьютер, я заглянула к нему, пожелала доброго утра, спросила, как его самочувствие после наших экспериментов с секс игрушками, и, нежно поцеловав, направилась к двери.

Бретт задержал меня, схватив за руку.

– Спасибо, – прошептал он, – за сказочную ночь! А теперь иди учись.

Шлепнув меня по попке, он пожелал мне удачного дня и с обожанием во взгляде проводил к входным дверям, где в машине меня уже ждал Лука.

На первую консультацию я приехала перед самым началом. Она проходила в небольшом кабинете, поэтому практически все места были заняты, за исключением одного. На соседнем стуле сидела Шанна. Она усиленно махала мне рукой, призывая идти к ней. Оказалось, этот стул она заняла для меня.

Поговорить в течение полутора часов нам не удалось, поэтому после окончания консультации, не сговариваясь, пошли в наш любимый сквер.

Мы давно с ней не пересекались. То ли она пропускала занятия, то ли избегала встреч со мной, посещая другие лекции, которые мы свободно выбирали, исходя из темы своей дипломной, но факт остается фактом: все это время мы шли по параллельным прямым.

– Как у тебя дела? – спросила она, когда мы сели на скамейку. – Замуж еще не вышла?

– Нет. Ты же знаешь, что свадьба будет в сентябре. К тому же, мы договорились, что ты будешь подружкой невесты.

– А еще кто?

– Стефания, Моника и Луиза. Они дали свое согласие. Но старшей подружкой невесты будешь ты. Надеюсь, зависть к моему обручальному кольцу уже не так сотрясает тебя изнутри?

– Глупости. Я тебе не позавидовала.

– Не ври. Может, и не кольцу, а чему-то другому, но позавидовала. Причем сильно. С тех пор мы с тобой почти три месяца не виделись. И это после того, как больше двух лет прожили в одной комнате. Разве это нормально?

Шанна тяжело вздохнула и пробурчала себе под нос:

– Черт, мне часто в детстве говорили, что я очень добрая и милая девочка… сглазили, блин.

– Ладно. Закрыли тему, а то ты сейчас жалеть себя начнешь, – не выдержала я и перевела стрелки в разговоре в другую сторону.

– Лучше расскажи, как твоя личная жизнь. Не познакомилась с кем-либо достойным?

– Ой, это больной вопрос. Куда подевались мужчины типа Бретта? Наверное, он был последним – и тебе повезло, как Золушке в сказке. Я не такая везучая. Вот вскоре, как ты переехала, познакомилась с одним французом. На первый взгляд, показался классным. Обходительный, внимательный, щедрый, красивый… словом, я уже крылышки надежды стала отращивать, а потом – бац… оказалось, что женат.

– А как ты узнала?

– Не совсем прилично: Жан в ресторане на столе оставил телефон, а сам отошел поговорить с каким-то знакомым. Я и заглянула. А там жена спрашивает: когда придешь домой? Дети спать отказываются. Он же в ответ написал, что у него серьезные переговоры. Могут затянуться за полночь. Я его к детям и отослала, когда вернулся. Так он ушел, сволочь, даже не извинившись. Благо, оставил деньги, чтобы я расплатилась за еду и вино.

– Ну, с паршивой овцы, хоть шерсти клок.

– Это, конечно, но мне было обидно, что я искренне поверила ему, а потом поняла, что все, что он говорил и делал, было враньем.

– Хорошо, что не влюбилась в него, иначе, помимо обиды, была бы еще и боль. Лучшая характеристика человека – это сравнение между тем, что он обещал, и тем, что он в итоге сделал…

– Так в том-то и дело, что он ничего мне не обещал. Но как мне было понять, что у него в уме? Поцелуи волшебные, глаза смотрят с нежностью, но ни слова о чувствах…

– Ты правильно поступила, что разорвала с ним. И не жалей. Единственный способ жить хорошо – сразу уходить оттуда, где плохо.

– Может и правильно, но мне ведь с ним было хорошо… Черт с ним. Проехали. Злит другое: мне уже почти двадцать девять, а я, как перекати поле: из одной постели – в другую. Многие не понимают, почему я до сих пор одна. Постоянно пристают с вопросами о моей личной жизни, на которые каждый раз приходится отвечать, что свободна. И тут начинается: «Не переживай, встретишь своего мужчину». И всякий бред в этом роде. Вы нормальные, думаю? Я же говорю – я свободна, а не одинока. И свою свободу я, ох, как люблю! Не понимают.

– Знаешь, Шанна, не в разных постелях заключается свобода. Не обижайся, но ты не ценишь себя ни в собственных глазах, ни в глазах своих мужчин. Вместо того, чтобы стать для них единственной, ты становишься очередной.

– Для кого становиться единственной? Вот недавно немного повстречались с англичанином. Старше меня на двенадцать лет. Бизнесмен. Разведен. С жизненным опытом. Часто приезжает в Марсель по делам. Решила не спать с ним и посмотреть, куда кривая выведет. Сказал, что понравилась ему, очень, что хочет продлить наше знакомство, а уехал – и пропал. Ни звонка, ни SMSки. И что ты на это скажешь?

– Мужчина, которому ты нужна, всегда найдет способ быть с тобой. Даже если он живет на другой планете и у него совсем нет свободного времени. Значит, это не твой мужчина.

– Ладно, соглашусь с тобой. Однако расскажу еще об одном экземпляре в джинсах. Пару дней назад с ним рассталась. Смазливый, как киноактер. Фигура – закачаешься. В постели – бог. Но хамом оказался первостатейным.

– А что не поделили?

– Цели…

– Не поняла. Можно подоходчивее?

– Да в двух словах не получится, но попробую. Он меня за все время ни разу не назвал по имени. Всё «Зайка» да «Зайка». Вот лежим мы в кампусе в нашей бывшей комнате после обалденного секса, а он мне: «Зайка, стрельни у кого-нибудь из девчонок пару банок холодного пива». Тут меня прорвало… и я ему: «Прежде, чем назвать женщину „Зайкой“, подумай: хватит ли у тебя капусты? Да и не подведет ли морковка?» Он и начал мне хамить. Видно, переборщила-то я с морковкой. И когда сказала ему, что он мне в душу наплевал, в ответ услышала: «Не надо раздвигать ноги на ширину души, когда от тебя хотели только секса». Потом узнала, что он бабник со стажем.

– Да, – признала я, – бабник – он общий, как книга в библиотеке. Почитала сама, оставь почитать другим. С такими плохишами лучше не связываться.

– Да нет. Думаю, в целом он не плохой. Просто у нас цели не совпадают: он ищет, с кем спать, а я – кого любить.

– Главное – не тащить бабника под венец, иначе замучаешься потом вытаскивать его из чужих постелей.

– До этого у меня дело дойдет не скоро. Я как будто заговоренная.

– А как ты с ним познакомилась? Неужели не рассмотрела, с кем?

– По пьяни. Провели ночь охренительного секса, вот за него и уцепилась. Показалось, что влюбилась, а потом поняла: алкоголь и влюблённость – официальные спонсоры глупостей. А вообще, на что похожа любовь? Ты ведь у нас эксперт по этому вопросу.

– Не подкусывай. Я же не виновата, что ты не встретила любовь всей своей жизни. Если одним предложением, то, примерно, так: когда любишь, каждая минута таит в себе миллион новых ощущений. А вообще-то, любят, потому что любят, не любят – потому что не любят… логика чувств и страстей коротка. Когда человек любит, у него открывается сердце. Из своего опыта, конечно. Больше не знаю, что тебе сказать. Просто ставь перед собой задачу посложнее: не знакомься со всеми подряд. И постарайся понять логику того мужчины, с которым бы ты хотела прожить жизнь.

– Ой, не смеши меня… Логика у всех мужских особей одинаковая: «Тебе холодно? Прижмись ко мне. Тебе жарко? Разденься…»

– Черт возьми, Шанна! Ну почему ты любой разговор сводишь к сексу! Поменяй свой подход к отношениям полов. Ты все так упрощаешь!

– Я трезво смотрю на жизнь и воспринимаю ее такой, какая она есть. Это ты у нас с самого начала была не от мира сего. Я не помню ни одного парня, с которым бы ты встречалась…

– А зачем я должна была это делать, если мое сердце было отдано Бретту?

– Не Бретту, а его фотографии.

– Какая разница? Я все равно не смогла бы встречаться с кем-то еще. Я, скорее всего, по своей природе однолюбка. И для чего я должна была разменивать золото своего чувства на медяки краткосрочных, ни к чему не обязывающих связей?

– Ладно. С тобой поговорила – еще хуже на душе стало. Не стану перед тобой хохориться. Скажу честно: вот у меня постоянно спрашивают: как дела? Мои мысли: «Фигово. Одиноко. Грустно. Больно. Тяжело. Сердце болит». А отвечаю всегда: «Отлично». Ты первая от меня услышишь сейчас: «Хреново».

– Спасибо за доверие! Надеюсь, не последний раз. А теперь нам пора идти к своим руководителям дипломных работ. Звони. Не пропадай. А если найдешь время – приезжай в гости.

– Здорово! Приеду обязательно. Надо же посмотреть, как живут сицилийские мафиози-миллионеры.

– Ты опять? – не сдержалась я.

Шанна рассмеялась и, чмокнув меня в щеку, пошла, не оглядываясь, через парк ко второму корпусу. А мне почему-то стало грустно.

Настроение подняла мысль о Бретте, которого я безумно люблю и который, я была уверена, не меньше любит меня.

Глава 20. БРЕТТ

Да, прошедшая ночь была фантастической, несмотря на мой опыт сексуальных отношений. Меня заводила лучше всякого афрозодиака безусловная доверчивость Даны в минуты нашей интимной близости. Она отдавала себя мне без остатка, обнажаясь не только телом, но и душой. Удивительная женщина.

У меня внутри такое ощущение, что я люблю Дану, как путник, мучимый жаждой, тянется к воде. Но, в отличие от него, испив удовольствие и удовлетворив страсть, я не теряю к ней интереса. Наоборот, он разгорается во мне, словно костер.

Принято считать, что мужчина любит женщину всем своим умом и телом. Неправда. Помимо этого, я люблю Дану всем сердцем и всей душой.

Как-то я слышал чье-то мнение, что мужчина и женщина созданы, чтобы любить друг друга, но не жить вместе. Поэтому все прославленные любовники жили врозь. Что ж, я даже в мыслях не захотел бы стать прославленным любовником. Лучше я буду обычным смертным, лишь бы знать, что рядом со мной любимая женщина, что я, засыпая и просыпаясь, крепко обнимаю ее.

Почему-то, несмотря на приятные мысли и воспоминания, мне было как-то не по себе. Необъяснимо, но мои ощущения были сродни тем, которые испытываешь перед дождем. Каждый знает и помнит эту липкую духоту, которая, как паутина, облепляет лицо и всё тело, не давая дышать. Все то и дело взглядывают на небо и с вселенской надеждой в голосе шепчут: «Жарко… К дождю, наверное…». Как же невыносимо долго тянутся эти бесконечные часы и минуты ожидания благословенной свежести, дождя, который принесёт облегчение всему живому, смоет пыль с тусклого мира, напоит цветы и деревья.

Что-то меня не туда потянуло. А если честно, на душе хреново, все в ней сжалось в ожидании, конечно, не ливня, а неприятностей. Я мог бы и отмахнуться от подобной чепухи. Но не мог, так как безоговорочно доверял своей интуиции, которая всегда была для меня надежным барометром.

Я сидел в кабинете с отрешенным видом и вздрогнул, когда услышал по селектору голос Албы:

– К вам Дэвид по вашему поручению.

– Пусть заходит, – бросил я коротко и откинулся на спинку кресла, чтобы выслушать его в непринужденной обстановке.

Дверь открылась, и Дэвид несколько скованной походкой подошел к столу и сел на предложенный стул.

– Добрый день, босс! В отведенные сроки вложился. Принес фото. Мне кажется…

– Никогда при мне не говори, что тебе что-то там кажется, – взорвался я, понимая, что напряжение, вырвавшееся наружу, не делает мне чести. При любых обстоятельствах я должен соблюдать спокойствие, хотя бы его видимость, чтобы мои подчиненные не могли вычислить мою ахиллесову пяту, но все правила летели к черту, если дело касалось Даны.

Взяв себя в руки, я посмотрел на Дэвида. Он не опустил плечи и не втянул в них голову, просто лицо несколько побледнело. Не став извиняться за свою несдержанность, я молча протянул руку. Так же молча он дал мне фотографию. Я стал пристально её разглядывать.

Да, девушка была очень похожа на Дайану, но… в её лице было что-то хищное, в отличие от моей доверчивой и открытой девочки. Славянский тип однозначно. В глазах, правда, нет глубины души, всё закрыто на замок. Они серые и не такие выразительные, как у Даны. Да и цвет волос русый, ближе к темному.

Фигура красивая, однако в ней нет изящества, которое так привлекло меня в моей невесте. И аристократизма в чертах лица недостаточно. Если сравнить их обеих, эта девушка выглядит более броско, но нет в ней «породы», как у моей малышки. Тем не менее, типаж абсолютно подходил к тому, что я задумал.

Я поднял глаза и посмотрел на Дэвида:

– Хорошая работа. Благодарю. А теперь подробно расскажи, кто такая, откуда и где ты её нашел.

Девид облегченно выдохнул:

– Она из Словакии. Зовут Милена Хорватова. Ей двадцать шесть лет. Была два года на содержании одного француза из Лиона.

– Чем занимается?

– У него сеть спортивных магазинов по всей Франции. Богатый мужик. Когда он был Японии по коммерческим делам, его экономка застала её в постели в водителем-итальянцем, который жил в комнатах над гаражом. Позвонила хозяину, и тот приказал выдворить её с одним чемоданом без драгоценностей, которые он ей дарил.

Она поискала счастья в Париже – не нашла. Попыталась найти себе кого-нибудь в Ницце, но нужная рыба не клюнула, и она ограничилась связью с хозяином прибрежного кафе, поселившись у него и иногда помогая в кафе кем-то типа администратора зала. Я наблюдал за ней. По натуре хищница, которая всё еще в поиске.

– В принципе, такая мне и нужна. Привези её мне послезавтра к девяти часам вечера ко мне на квартиру, но так, чтобы она не видела ни улицы, ни номера дома, ни квартиры. Словом, ты знаешь, как всё нужно сделать. Мне необходимо с ней поговорить тет-а-тет, а по результатам разговора решу, что с ней дальше делать. Может, придется отправить назад.

– Понял, босс. Я могу идти?

– Да. Свободен.

Дэвид ушел, а еще долго рассматривал фотографию, пытаясь понять, что собой представляет девушка и как отреагирует на мое предложение. Конечно, внешне она подходит, да и то, что я узнал о ней, обнадеживает, но сомнение не давало покоя. Интуиция в глубине души предостерегала не связываться с ней. Но разве у меня был выбор? Время играет против нас с Даной, поэтому мне нужно первому сделать ход, иначе опоздаю.

Отправить ее на Сицилию к матери? Там она будет в относительной безопасности, но у нее скоро выпускные экзамены, и Дайана никогда не согласится пропустить их. Словом, ситуация безвыходная.

Может, рассказать ей правду о том, что Арман объявит охоту, если уже не сделал этого, на кого-то из нас? Быстрее всего, на неё, так как знает, что Дана мне очень дорога, что только она является слабым местом в моей броне. И также знает то, что я никогда не прощу себе, если с ней случится что-либо плохое.

Так и не придя к единому знаменателю, я поехал домой. Дайана еще не вернулась с занятий. Посмотрев на часы, которые показывали половину восьмого вечера, я начал волноваться и сразу же позвонил ей.

Дана откликнулась моментально, словно ждала моего звонка.

– Ты где? – спросил я, приводя в порядок расшалившийся пульс.

– На половине пути к дому. А что случилось? У тебя какой-то напряженный голос и в нем присутствуют резкие нотки…

– Уже поздно, а тебя нет дома. Естественно, я волнуюсь.

– Успокойся и не нервничай понапрасну. Со мной в машине три охранника и сзади нас сопровождают еще два. Все вооружены. Что может со мной случиться?

– Всё, что угодно. Ты слишком легкомысленно оцениваешь ситуацию с Кавелье.

– Возможно. Но и драматизировать её не стоит. Давай просто жить и наслаждаться каждым днём. А там будь, что будет.

Я только тяжело вздохнул в ответ, поскольку убедительных слов в одночасье не нашел. Но зато принял твердое решение серьёзно поговорить с Даной.

Через полчаса она вошла в дом, радостная и улыбающаяся. Бросив сумку, подошла ко мне и, отпив из моего бокала пару глотков Брунелло ди Монтальчино, села на колени и стала целовать мое лицо.

– Ты такой напряженный. И не обнимаешь меня, а я сильно соскучилась…

Разве мог я после этих слов остаться равнодушным к женщине, которую люблю больше собственной жизни? Отставив бокал с вином, я прижал её так сильно, что она охнула, но из объятий не освободилась. Мои поцелуи были неистовыми. В этот момент я не желал её как женщину, просто хотел слиться с ней так, чтобы мы стали единым целым.

В дверь столовой постучала Лучия. Я разрешил ей войти.

– Можно подавать ужин? – спросила она.

– Ставь на стол всё, что у тебя приготовлено. Я очень хочу есть, – сказала Дана и соскочила с моих колен.

– Я помою руки и вернусь, – сказала она, послав мне воздушный поцелуй.

В ожидании ужина я допил вино и поставил початую бутылку на стол. Дайана вошла в столовую с подправленным макияжем и причесанными волосами, которые я умудрился растрепать.

Ужин прошел в беседе ни о чем, но мысленно я готовился к разговору с Даной. Она заметила мою сосредоточенность и спросила?

– У тебя неприятности?

– У нас. И мне нужно обсудить с тобой возникшие проблемы.

– Ты о Кавелье?

– Да. И то, что я скажу тебе, очень серьезно. Я надеюсь, что именно так ты отнесешься к информации, которую сейчас узнаешь.

Дайана несколько побледнела, но взгляд от моих глаз не отвела.

– Я слушаю, сказала она чуть охрипшим от волнения голосом.

– Кавелье сейчас на Осторике, зализывает раны от перенесенного униженного. Но мой человек, который уже давно шпионит за его семьей, а сейчас за ним, сообщил мне, что он очень часто закрывается в кабинете с тремя своими доверенными лицами. О чем они говорят, неизвестно, но даже при случайном упоминании моего имени взрывается и жестоко срывает злость на своих слугах. Двое из них уже умерли от нанесенных им смертельных ран. Мой человек работает в качестве обслуги, а потому более близкого доступа к Кавелье у него нет. Но это всём же лучше, чем ничего. Это позволяет мне отслеживать передвижения не только Армана, но и его верных псов.

Дайана внимательно слушала меня, ни разу не перебив уточняющими вопросами. Когда я замолчал, она посмотрела на меня вопросительным взглядом, все еще не решаясь заговорить.

– Я догадываюсь, что ты уже продумал, что нужно делать, -несколько неуверенно сказала она.

Я кивнул головой и налил себе еще вина. Дана сделала тоже самое, уселась поудобнее и стала ждать, когда я познакомлю её со своим планом.

Не торопясь, я достал из внутреннего кармана пиджака фотографию Милены. Дана стала внимательно ее разглядывать.

– Кто это?

– Словачка. Милена Хорватова. Ей двадцать шесть лет.

– Она чем-то похожа на меня. Правда, если вставить зеленые линзы и осветлить волосы, эта схожесть увеличится. Почему эта фотография у тебя? Твоя бывшая любовница?

– Не говори глупостей. Я эту женщину даже не знаю.

– Тогда не морочь мне голову и объясни, что ее фотография делает в нашем доме?

– Я хочу сделать ее своим шпионом и подсунуть Арману в качестве любовницы. Когда мы добьемся большего сходства Милены с тобой, увидев её, Арман не устоит перед тем, чтобы вымещать на ней свои сексуальные фантазии, представляя на ее месте тебя. Да, замена – не оригинал, но какое-то время мы выиграем.

Милена будет докладывать мне о всех его планах, которыми он будет, и я не сомневаюсь в этом, делиться с нею во время постельных утех. У Армана не все в порядке с психикой, и, представляя тебя рядом с собой, будет откровенен, так как этим он будет тешить свое самолюбие, рассказывая «тебе» в образе Милены, что он сделает со мной и как отомстит.

Правда, и о «тебе» забывать не будет, используя все доступные ему средства садо-мазо.

– Ты сошел с ума! – воскликнула Дана. – На что ты собираешься обречь девушку?

– Естественно, заставлять ее проходить через это я не буду. Я просто её куплю. Она из тех, которые любят деньги, а потому готовы рядом с собой терпеть любого мужчину, лишь бы он её содержал и удовлетворял все запросы. А находясь с Кавелье, она получит двойную оплату: одну от меня, другую от Армана.

– Но ты должен предупредить её о его извращенных сексуальных вкусах. Может, она не захочет с ним связываться ни за какие деньги.

– Естественно. Она будет подробно проинформирована обо всем, что связано с осториканцем. Но, думаю, что ее ничто из услышанного не испугает.

– Почему?

– Интуиция. Посмотри внимательно на её лицо, глаза – и ты согласишься со мной. Всё ограничится торгом с ее стороны, то есть ценой, количеством евро, которые Милена запросит за свои услуги. Но я готов быть максимально щедрым.

– Ты хочешь сказать, что она из продажных женщин?

– Не хочу, а уже озвучил это. Вся её предыдущая жизнь во Франции – яркое тому подтверждение.

Дана сидела, опустив голову, и что-то обдумывая. Потом посмотрела на меня и сказала:

– Всё это, конечно, дурно пахнет, но выхода другого нет. Я правильно поняла?

– Пахнет не дурно, а реальной жизнью, – возразил ей я. – Стать приманкой для Армана, а потом его любовницей будет исключительно ее выбором, если, конечно, согласится на мое предложение. Так как в мире испокон веков вплоть до сегодняшнего дня всё продается и покупается, не вижу ничего дурного в том, что я задумал. Все риски, каждый синяк на её теле, все моральные и физические издержки будут Милене хорошо оплачены мною. Так что в обиде она не будет.

– Ты будешь подписывать с ней контракт?

– Конечно. Правда, как юридический документ он не правомерный, но, чтобы держать ее на крючке, – подойдет. К тому же этот контракт будет для Милены своеобразным успокоительным средством. В моем банке откроют счет на ее имя, и я перечислю на него половину суммы, а вторую часть, – когда ее услуги мне больше не понадобятся. Так что после окончания «работы» она станет довольно богатой женщиной.

– Что ж, поступай, как считаешь нужным. У меня в подобных делах опыта нет. А не сорвется она с твоего крючка со всеми деньгами?

Я улыбнулся наивности вопроса. От мафии еще ни один человек не сумел скрыться: ни в песках, ни в джунглях, ни в горах… Даже под землей мы находим тех, кто нам был нужен, несмотря на то, что они уже были трупами. Но об этом я своей девочке, естественно, не сказал. С неё достаточно той информации, которую она получила.

Мы в молчании допили свое вино. Потом поднялись в спальню, но что-то невидимое продолжало стоять между нами. Помимо этого, меня не отпускало предчувствие чего-то нехорошего, связанного с моей затеей. Какая-то мысль не давала мне покоя, но я никак не мог поймать её и разобраться, от чего она меня предостерегает. В эту ночь мы просто заснули в обнимку, чувствуя тепло друг друга.