Обезглавленное древо. Книга третья. Тайны ратоборца

Рубашка на груди стала жесткой от потеков засохшей крови.

– Принести вам умыться? – спросил Роберт. Он стоял у двери, словно решил защищать её от любого возможного вторжения.

– Умыться? – повторил Сильван, словно не веря своим ушам. – Умыться. Ну конечно. Ты вообще слышал меня или нет?! – Он сорвался на крик, не в силах больше сдерживаться. – Я потерял свой Дар! Я ничего не почувствовал там, в Круге, и проиграл поединок!

Сильван вцепился пальцами в волосы и снова забегал по комнате, точно человек, терзаемый неотступной болью.

– Да, это я слышал, – произнес Роберт, и Сильван вдруг понял, что мог бы его убить за эти слова. За чудовищное, непробиваемое спокойствие. Приставить кинжал к груди и посмотреть, останется ли телохранитель таким же невозмутимым, когда лезвие погрузится в его плоть. – Но, возможно, это просто неудачное совпадение? Вы пробовали «прочесть» кого-то после поединка?

– Конечно, пробовал! – Он судорожно пытался «прочесть» Роберта и двух самых верных своих поклонников, пока они тащили его к дому. – И ничего! Ничего! Дара больше нет!

Он подбежал к стене и с силой ударился о неё головой, раз, другой и третий. Ранка на лбу открылась, на блестящую ткань обоев брызнула кровь.

Роберт в два прыжка оказался рядом и схватил его за плечи.

– Что вы делаете?!

– Всё из-за неё! – крикнул Сильван, вырываясь. – Пусти! Я вчера ударился головой – и Дар пропал! Может, если я ещё раз…

– Прекратите! – рявкнул Роберт и встряхнул его с такой силой, словно хотел вытрясти всю дурь. – Хватит уже!

Он силком усадил Сильвана в кресло, тот попытался вскочить, но телохранитель удержал его за плечи.

– Да как ты смеешь! – Сильван бешено сопротивлялся. – Что ты о себе возомнил?! Думаешь, если постоянно за мной таскаешься, я твоя собственность?! Да ты просто старый неудачник, всю жизнь работавший на чужих людей, а я выхожу в Круг Правды и побеждаю! Я ратоборец, Темный тебя забери!

– Сейчас сюда сбежится весь дом, – в голосе Роберта, казалось, вот-вот захрустят кристаллики льда, – вы правда хотите предстать перед ними в таком виде и рассказать о том, что случилось? Если так, я вас немедленно отпущу.

Сильван дернулся еще пару раз и замер, тяжело дыша. Роберт тотчас разжал руки и принес ему бокал с вином. Сильван покорно отпил, стуча зубами о стекло. В голове было пусто, точно в пересохшем колодце. Вода ушла, и все мысли превратились в бесполезную жидкую грязь.

– Не стоит так отчаиваться, – Роберт взял у него бокал и поставил на стол, – быть может, ваш Дар со временем вернется. Надо просто успокоиться и немного подождать.

Он говорил непривычно мягко, словно успокаивая расстроенного ребенка.

«Сейчас еще и по головке погладит, – подумал Сильван, потерявший дар речи от горя, – не плачь, скоро всё пройдет, давай поиграем».

И все же он был страшно благодарен Роберту – тот говорил то, что Сильвану хотелось услышать. Пусть он и не верил в это в глубине души, но Роберт как будто верил, а он привык доверять телохранителю. Это помогало кое-как балансировать на грани полного отчаяния.

Роберт присел на корточки перед Сильваном и протянул влажную тряпицу со слабым, вяжущим запахом, тот прижал ее к переносице. Раны и синяки составляли часть жизни Сильвана и не слишком его тревожили.

Возможно, Роберт прав, Дар потерян не навсегда? Может, его как бы… отшибло? Нужно подождать до завтра, а пока постараться исправить то, что можно исправить.

Этому, как и многому другому, научил его Роберт.

«Никогда не беспокойтесь о том, чего не можете изменить. Направляйте все силы на то, что можно сделать здесь и сейчас».

Он старался, но получалось не всегда. Вот Дарси другое дело. Он…

Сильван чуть сильнее прижал тряпку к лицу и охнул от боли. Не хватало вспоминать Дарси и совсем расклеиться.

– Принеси одежду… ну, ту самую, помнишь?

Брови Роберта чуть сдвинулись к переносице.

– Стоит ли выходить сейчас? Ваше состояние…

– Жить буду. – Сильван поднялся из кресла. Голова слегка кружилась, переносица пульсировала, но и только. В Круге он запаниковал, но машинально последовал еще одному совету Роберта. Если поражения не избежать, постарайся выйти из боя как можно скорее и с наименьшими потерями.

Это Сильван и сделал – сразу же, как понял, что лишился Дара и точно проиграет. Поэтому отделался только разбитым лицом, а не чем-нибудь похуже.

– Я просто не смогу сидеть здесь целый день и думать… обо всём, – против воли в голосе Сильвана послышались умоляющие нотки, – а парням наплевать, что у меня с лицом.

Роберт секунду поколебался, но, видимо, перспектива сидеть взаперти его тоже не слишком-то прельщала. Он ненадолго вышел и вернулся с одеждой ремесленника – простая куртка, штаны и рубашка. Сильван прятал ее в комнате Роберта, потому что его собственную мать периодически осматривала на предмет «предосудительных» вещей. Что это за вещи такие, он так и не смог понять, но осмотры не прекращались. Приходилось как-то выкручиваться.

Сильван быстро переоделся, прицепил к поясу кошелек и мешочек с шариками. Надвинул поглубже на лицо капюшон плаща и прошептал Роберту:

– Иди первым. Наверное, они в столовой, но чем Темный не шутит… встретимся внизу. И не вздумай совать мне меч, хватит на сегодня!

– Ремесленник с мечом на поясе – это и впрямь было бы слишком, – тихо произнес Роберт и выскользнул в коридор, оставив Сильвана в недоумении.

Телохранитель и правда только что пошутил или ему показалось?

А потом, поздно ночью, Сильван лежал в постели, безуспешно пытаясь уснуть. Слушал ровное дыхание Роберта, устроившегося на диване, и всё думал и никак не мог остановиться.

Лицо и голова разболелись с новой силой, тело ныло от того, что он несколько часов простоял на коленях, играя в шарики. Но никакая игра не могла заглушить боль в душе. Не просто боль – страх, и чем больше Сильван о нем думал, тем тот становился сильнее.

Круг – это всё, что у него есть. Вся его жизнь.

Что, если Дар исчез навсегда?

«Пожалуйста, Всемогущий, – снова и снова повторял про себя Сильван, который в жизни не молился и все верования считал глупыми предрассудками, – пожалуйста, я сделаю всё что угодно, только верни мой Дар! Я не смогу без него! Прошу тебя, Всемогущий, сжалься, я потерял Дарси, я не могу потерять ещё и это!»

Он глотал слезы и старался не всхлипывать громко, чтобы не услышал Роберт, а мысли грызли его неотступно, словно собаки – дохлую лошадь.

Что, если всё из-за Дарси? Что, если это – расплата?

Расплата за то, что он сделал со своим замечательным, горячо любимым старшим братом.

3

Утро выдалось солнечным, чистым, в парное, голубовато-розовое небо поднимались бесчисленные струйки дыма из труб. Стоя у окна в жарко натопленной комнате, Сильван ощущал, какой на улице отличный хрустящий мороз.

Прошел целый месяц с того дня, как он потерпел поражение в поединке, который обязан был выиграть. Нос давно зажил, синяки сошли, но и только.

Каждый день Сильван просыпался с безумной надеждой – а вдруг сегодня что-то изменится?

И каждый день открывал ему всё новые глубины отчаяния.

Сегодня, в канун Новогодья, он впервые проснулся… и ничего не почувствовал. Не бросился к сидевшему у двери Роберту с обычной проверкой. Просто встал и подошел к окну.

Он смотрел, как полыхает на углу улицы Костер Бедняков, и машинально сжимал в ладони мешочек с шариками. Снег, еще вчера ночью пушистый и свежий, уже превратился в грязь под ногами людей. Все суетились, чтобы закончить с делами пораньше и сесть за праздничный стол со своими семьями.

Одному Сильвану некуда было спешить.

Он хотел по уже устоявшемуся обычаю попросить принести завтрак в комнату, но вместо этого оделся и, пригладив волосы, спустился в столовую. Всё-таки сегодня Новогодье, может, ради праздника родители сменят гнев на милость?

Господин и госпожа Матье уже завтракали, молча сидя друг напротив друга. Когда Сильван вошел, отец даже головы не поднял. Госпожа Матье опустила чашку на стол и повернула к сыну каменное лицо. Ее темно-лиловое платье с черной отделкой смотрелось почти как траурное.

– А, это ты! – произнесла она таким тоном, будто делала ему огромное одолжение. – Чем обязаны такой честью?

– Доброе утро, мам. Отец, – Сильван нерешительно опустился на стул и попытался улыбнуться, – замечательно выглядишь, мамочка.

Госпожа Матье фыркнула и продолжила завтракать – методично, словно укладывая вещи в сундук. Казалось, закончив есть, она скажет: «Ну вот, всё вошло!» – и захлопнет рот, как крышку сундука.

За прошедший месяц Сильван не участвовал ни в одном поединке. Клиенты продолжали обращаться к нему – он оставался лучшим, хоть поражение в последнем бою и нанесло ущерб его репутации.

Но Сильван не мог заставить себя выйти в Круг без Дара. Родители об этом, естественно, не знали и считали нежелание сына сражаться просто нелепой блажью.

Госпожа Матье вначале пыталась действовать лаской и уговорами. Потом начала плакать и говорить, что Сильван сведет её в могилу, где она наконец соединится с Дарси, который никогда не огорчал маму. Обычно после такого Сильван не выдерживал и уступал, но в этот раз проявил упорство. Страх перед очередным поражением затмевал всё.

Тогда госпожа Матье поступила так же, как поступала всегда, если не могла добиться своего – то есть закатила грандиозный скандал, при воспоминании о котором Сильвану до сих пор хотелось закрыть голову руками и куда-нибудь спрятаться.

Господин Матье, в отличие от супруги, молчал. Не уговаривал Сильвана, не ругал и не называл скверным сыном, из-за которого семья опозорится и пойдет по миру. Всё это отражалось в его взгляде, выражавшем чистое, холодное презрение.

Ты ничтожество, говорил этот взгляд. Дарси был настоящим ратоборцем, а ты никто и ничто. Какое-то время тебе везло, но теперь везение закончилось.

Это было даже хуже, чем крики и обвинения матери – быть может, потому что в глубине души Сильван соглашался с отцом. Ему повезло, на какое-то время он получил Дар и вместе с ним – ту жизнь, о которой всегда мечтал. А теперь тот же нелепый случай всё отнял.

Госпожа Матье поднялась и демонстративно поправила платье. Сильван подозревал, что она специально одевается попроще – хочет показать ему, что они нуждаются, хотя это не так и Сильван знал об этом. Да, ему щедро платили за поединки, но на займах отец зарабатывал куда больше.

– Дорогой, сегодня на ужин приглашены Картоны и Рэдинги, – произнесла она, старательно игнорируя Сильвана, – нам тебя ждать?

– Конечно, дорогая. – Господин Матье поднялся и предложил руку жене. Они величественно удалились, даже не взглянув на Сильвана.

Оставшись в одиночестве, он уныло окинул взглядом стол. Есть совершенно не хотелось. Он вообще мало ел весь этот месяц и изрядно похудел. Мышцы, худо-бедно наработанные поединками, казалось, сдулись и прилипли к костям. И, глядя в зеркало, Сильван видел того, кем он и был на самом деле – нескладного, тощего юношу, зачем-то напялившего куртку ратоборца.

И тогда ему хотелось расколотить к Темному все зеркала в доме.

Несколько минут Сильван понуро сидел, глядя на пустые стулья, на знакомые с детства тарелки и чашки, молочник с отбитым краем. В мозгу вспыхнуло воспоминание – они с Дарси гоняются друг за другом по столовой с игрушечными мечами, Сильван взмахивает своим и – дзынь! – молочник и еще половина посуды летит на пол.

Он помнил леденящий ужас, сдавивший сердце, помнил, как Дарси выбежал в коридор и закричал, что он разбил посуду в столовой. Его не наказали – его никогда не наказывали. Он был надеждой семьи, её будущим. Всё, что здесь делалось, делалось для него. Мать даже сохранила проклятый молочник, хотя терпеть не может испорченных вещей и обожает всё новое.

При мысли о брате на глаза навернулись слезы, и Сильван даже не попытался их сдержать.

Он не отходил ни на шаг от Дарси, когда тому стало хуже, сидел рядом днем и ночью. Они много разговаривали. И однажды Дарси сказал: «Надеюсь, теперь они оценят тебя по достоинству». Он говорил так, зная, что умрет, вот только Сильван не мог, не хотел в это верить. И не придал значения его словам.

Но теперь, спустя пять лет, сидя за столом в родном доме, где он стал чужим, Сильван неожиданно понял.

Его и правда оценили, все без исключения – родители, друзья, девушки и горожане. Он не мог это потерять из-за какого-то дурацкого ушиба.

Что он делал целый месяц? Торчал безвылазно в своей комнате, пил, катал по ковру шарики, изнывал от скуки. Даже молился, надеясь разжалобить Всемогущего, которого, может, и вовсе не существует!

Сильван сжал кулаки. Нужно сделать всё, чтобы вернуть Дар. Дарси никогда не стал бы сидеть и тупо жалеть себя. Время сожалений прошло.

Пора действовать.

Мороз окреп, ледяной воздух прихватывал ноздри, когда Сильван торопливо шел по улице. В одежде ратоборца он чувствовал себя увереннее, хоть она и болталась, как на вешалке. Меч на бедре, кинжал у пояса – Сильван не совсем понимал, зачем ему понадобилась полная экипировка, просто чувствовал, что так правильно.

Было здорово снова оказаться среди городской суеты. Он зашел в пару лавок, потолкался на рынке. И с чем большим количеством людей говорил, тем сильнее тревожился.

Вроде бы ничего не изменилось – с ним по-прежнему с удовольствием беседовали. Но в манере общения появился какой-то неприятный холодок. Сильван знал, что его поражение, благодаря которому убийца женщины и троих детей остался безнаказанным, прогремело на весь Тэрас, и понимал, что люди будут не в восторге от этого.

Но такого откровенного осуждения он не ожидал. В конце концов, если они и вправду верят, что Всемогущий являет в Круге свою волю, то какие претензии к ратоборцу? А если этот человек и вправду никого не убивал? Возможно ведь и такое?

Сильван не без досады вспомнил, как толпа защитила его от нападок Тома Кольбера, чьи претензии, положа руку на сердце, имели под собой основания. Выходит, им вообще наплевать на истину – главное, чтобы победил ратоборец, на которого они поставили?

Весь во власти этих мрачных мыслей, Сильван сворачивал во всё более глухие переулки. Угасающий свет зимнего дня сюда почти не проникал. Роберт за его спиной походил на мрачный призрак в темном плаще с капюшоном.

Наконец они остановились у неприметной двери. На грубых досках едва виднелся странный символ – змея, кусающая собственный хвост. В полумраке красная краска выглядела бурой.

Сильван старательно огляделся и вошел без стука. Роберт последовал за ним, дверь закрылась за его спиной с пронзительным визгом. Они очутились в крохотной низкой комнатушке, освещенной единственной лампой с закопченным стеклом. Стены от пола до потолка покрывали непонятные символы и высказывания на незнакомом языке. Убожеством обстановки комнатка напоминала хлев, да и пахло в ней соответственно.

Сильван брезгливо поморщился. На скрип двери из полумрака появился высокий старик – ему приходилось пригибаться, чтобы не оцарапать макушку о потолок. Из-за этого внушительная фигура выглядела жалко, как будто застыла в подобострастном поклоне. Седые волосы свисали сальными прядями, а глубоко посаженные глаза алчно вспыхнули при виде посетителей.

– Ратоборец Матье! – прошелестел он с улыбкой, обнажившей потемневшие зубы. – Знатный, знатный гость! Чем могу служить? Амулет на победу? Заговор? Приворотное зелье… хотя, возможно, вам скорее нужно отворотное?

И он подмигнул с таким значительным видом, что Сильван чуть не плюнул с досады. Естественно, история с Бесс тоже ни для кого не являлась тайной. Он это понимал, но видеть подтверждение было не очень-то приятно.

– Заговор на возвращение утраченного.

– Нет ничего проще! – Старик отдернул занавеску, скрывавшую заднюю часть комнаты. За ней обнаружились ряды стеллажей с аккуратно сложенными бумагами, склянками и пучками трав. От них распространялся сладковатый запах пыли и тления.

– Что именно было утрачено? – Старик рылся на полках, отчего запах стал почти невыносимым. – Вещь? Человек? Чье-то расположение? Любовь или дружба?

– Вообще-то, – Сильвану хотелось зажать нос и сбежать, но он терпел, – скажем так… у меня был некий дар. А потом исчез. Есть у тебя что-то для этого? И, Всемогущего ради, поторопись, а не то я тебе весь пол уделаю. Как ты можешь терпеть эту вонь?

Старик хихикнул.

– Привычка, господин Матье, ничего кроме привычки! Ко всему можно притерпеться при необходимости! – Он протянул Сильвану маленькую бутылочку, завернутую в лист бумаги. – Выпить сразу после заката, три раза прочитать заговор, после чего лечь спать. На следующий день утраченное вернется, но… – Тут старик многозначительно поднял высохший палец. – Есть одно условие – вы должны проспать всю ночь, не просыпаясь! Иначе заговор потеряет силу!

Сильван кивнул и поспешно схватил бутылочку.

Минуту спустя он стоял на улице, обедневший на три пласта, и жадно вдыхал морозный воздух. Стемнело, в переулке не было ни души, только где-то наверху мерцало болезненно-желтым светом одинокое окно. Дом словно подглядывал за Сильваном.

– Полагаю, вы начали не с того конца, – произнес Роберт, отряхивая плащ, как будто они вылезли из кучи мусора.

Это были его первые слова за весь день, и Сильван вздрогнул.

– Не с того… о чем ты?

– Если вы решили вернуть Дар, для начала следовало обратиться к лекарю. Ведь вы ударились головой, а последствия…

– Да какие там последствия! Целый месяц уже прошел! – Сильван бережно спрятал бутылочку в поясной кошель. – К тому же лекарю придется всё рассказать, и через пару часов весь город узнает, что у меня был Дар и я его потерял.

– Вы полагаете, этот старик никому и ни о чем не скажет?

– А ему никто не поверит, – усмехнулся Сильван, – он постоянно несет всякую чушь, совсем выжил из ума.

– И тем не менее вы решили обратиться к нему за помощью?

Они двинулись по переулку в сторону центра.

– Видишь ли, – Сильван так обрадовался возможности поговорить с кем-то, кто не осуждает его, что телохранитель даже не вызывал у него обычного раздражения, – я решил так: мой Дар, по сути, есть нечто мистическое, верно? Его нельзя объяснить рациональными причинами. Значит, для его возвращения логично призвать на помощь колдовство или что-то в этом роде.

– Колдовство? – повторил Роберт со смесью презрения и насмешки. – При всем уважении, мастер Сильван, это не колдовство, а простое шарлатанство.

Сильван остановился и резко развернулся к телохранителю. Роберт был ниже ростом, но гораздо массивнее, и со стороны они смотрелись наверняка презабавно – словно молодой петушок наскакивает на меланхоличного голубя. Но Сильван так разозлился, что плевал на всё.

– Слушай, надо было с чего-то начать, и я начал! А что насчет тебя? Весь месяц просидел со мной, точно чучело, и толку от тебя столько же! А теперь, когда я пытаюсь что-то сделать, ты вдруг раскрываешь рот и начинаешь нудеть! Предложи что-нибудь стоящее или помалкивай!

Вместо ответа Роберт вдруг с силой толкнул Сильвана в грудь. Тот полетел спиной вперед и успел только удивиться. Он много чего говорил Роберту с досады, но тот ещё никогда не доходил до рукоприкладства. Обычно все злые замечания и ругательства разбивались об его молчание, как о каменную стену.

Сильван грохнулся на мостовую, аж дыхание выбило из груди, и тут кто-то спрыгнул с крыши и мягко приземлился между ним и Робертом. Тот мгновенно отскочил назад, выхватывая меч.

– Не дергайся, Альди, – холодно произнес низкий голос, показавшийся Сильвану знакомым, – просто поговорим. Пока, по крайней мере.

– Интересный способ начать разговор. – Роберт не изменил боевую стойку. Лезвие меча слабо поблескивало в полумраке. – Прыгнуть на голову собеседнику.

– Погоди, Робби, – Сильван поднялся, путаясь в тяжелом меховом плаще, – Питер Норд, верно?

– Он самый. – Питер повернулся к Сильвану – удивительно легко и плавно для такого крупного человека. Несмотря на мороз, на нем была только кожаная куртка поверх рубашки.

– Я хотел вернуть вам пласт после поединка, – поспешно произнес Сильван, доставая мешочек, – но мой телохранитель не мог вас найти. Вот, возьмите, здесь ровно тысяча.

Он протянул мешочек Питеру, но тот не сделал движения, чтобы его взять.

– Темный с ним, с пластом. Мне нужна была победа и правосудие над убийцей моей семьи.

– Клянусь Всемогущим, я и сам хотел того же! – с жаром воскликнул Сильван. – Но Круг… в нем всякое случается. Мне очень жаль, что я проиграл, но так уж вышло…

– «Так уж вышло»? – повторил Питер, словно не веря своим ушам. – Знакомая фразочка! Так уж вышло, что Артур Маккью обезумел, проходя мимо нашего дома. Так уж вышло, что никто его не видел. Так уж вышло, что соседи отправились в гости к родне и не слышали, как кричали моя жена и дети, когда их убивали.

Капли пота собрались на висках Сильвана. Он потихоньку придвигал руку ближе к рукояти меча. Хриплый голос Норда потерял надменную холодность и напоминал клекот раненой хищной птицы.

– Круг Правды был моей последней надеждой на справедливость, а лучший в Тэрасе ратоборец проигрывает, сражаясь так, будто впервые взял в руки меч!

Лицо Сильвана вспыхнуло от унижения, но он промолчал. Да и что тут скажешь? Не объяснять же этому сумасшедшему про Дар – всё равно не поверит.

Питер замолчал, тяжело дыша. Сильван не видел Роберта, но знал, что тот не дремлет. Если Норд сделает шаг вперед…

– И тогда мне всё стало ясно, – произнес вдруг Питер с неожиданным спокойствием, – когда непобедимый ратоборец пропускает удар и делает вид, будто потерял сознание, это означает, что кто-то заплатил ему за то, чтобы он упал!

– Что?! – Сильван обомлел. – Вы обвиняете меня в том, что я проиграл специально?

– Чтоб меня Темный сожрал с потрохами, да! Я заплатил тебе больше обычного, но ты всё равно позарился на этот жирный кусок!

– Ничего я не зарился! – возмутился Сильван. – Какой ещё кусок!

– Тогда почему проиграл, а?

– Я же сказал, так получилось! – Сильван окончательно вышел из себя. Если он и сочувствовал Норду в начале, то теперь думал лишь о том, как бы побыстрее закончить этот неприятный разговор.

Питер шагнул было к нему, но замер, когда меч Роберта уперся ему между лопаток.

– Господин Норд, вы расстроены, – спокойно произнес телохранитель, – вам лучше уйти.

Все трое тяжело дышали. Фигура Питера казалась статуей, высеченной из морозного мрака.

– Я уйду, – произнес он, запинаясь от ярости, и суставы его пальцев хрустнули, сжимаясь в кулаки, – но ты, Сильван Матье, с этого дня ходи оглядываясь! Сколько бы ни заплатили родичи Артура, растратить их пласт ты не успеешь!

Он оттолкнул Роберта с дороги и пошел прочь; узкий, темный переулок поглотил его, точно змеиная пасть. Сильван шумно выдохнул и оперся о стену дома. Он весь взмок, даже на поединках не доводилось так потеть.

– Вот тебе и поздравление с Новогодьем! – язвительно произнес он. – Красота, да и только!

– Его можно понять, – заметил Роберт, вкладывая меч в ножны.

– Ну разумеется, всех и всегда можно понять! – Сильван никак не мог отдышаться. – А как насчет того, что он здесь нес? Будто бы мне заплатили за проигрыш. Ты-то знаешь, что это чушь, чего ж молчал?

Роберт пожал плечами.

– Он бы мне не поверил. Он сейчас не поверит никому и ничему. На вашем месте, мастер Сильван, я бы воспринял его угрозы со всей серьезностью.

– Да ладно! – фыркнул Сильван, увлекая телохранителя за собой. – Ратоборцам постоянно угрожают. Издержки профессии.

Переулок вывел их на оживленную улицу, и Сильван немного расслабился.

– Наплевать, – как можно беспечнее произнес он, – приятного мало, но не сидеть же под замком, потому что кто-то недоволен поединком! Я спячу, да и дел по горло. Нужно думать, как вернуть Дар, а не заморачиваться с этим… забудь, в общем. Дело прошлое.

Роберт покачал головой. Пар от дыхания оседал на его плаще, покрывая край капюшона каемкой инея.

– Только не для этого человека. Он всё потерял, – мрачно произнес он, и у Сильвана мурашки побежали по спине от этих слов, – а люди, которым нечего терять, опасны.

Таинственный пузырек не помог нисколько. Сильван всё проделал, как велел старик, и потом еще неделю его швыряло от отчаяния к надежде, пока он не осознал, что Роберт был прав. Это просто обман.

Его охватила такая ярость, что телохранителю пришлось снова применить коронный прием с усаживанием в кресло.

Несмотря на показное легкомыслие, Сильван никак не мог отделаться от мыслей о Питере Норде. Всё в нем бунтовало против того, чтобы «ходить оглядываясь» – ведь это означало бы фактически признать справедливость обвинений.

Сильван чувствовал вину, но лишь за проигрыш, а проиграть может любой. Простое невезение, вот и всё. Почему он должен страдать из-за чьих-то дурацких выдумок? Как будто у него мало проблем!