Музыка Гебридов

– Лорд Стерлинг предложил покататься вечером. В Сторновей прибыл заказ, который мы можем забрать. Хочешь поехать с нами?

– Пожалуйста, никуда не уезжайте сегодня, – пробормотала девушка, приблизившись к креслу. – Прогулка ведь может подождать до завтра. Да и гроза приближается.

Упершись рукой в подлокотник и положив подбородок на кулак, Стерлинг удивлённо вскинул брови. Джон отложил книгу в сторону и нахмурился.

– Просто я х-хочу, чтобы вы оба остались дома, – произнесла она сдавленно, ощущая, как плач едва ли не душит её. – Погода мерзкая, вот-вот начнётся ливень! Милорд, я распоряжусь об ужине пораньше, что скажете?

Она догадывалась, на кого была похожа сейчас, и что раскрасневшееся пылающее лицо выдавало её с потрохами. Она не могла собраться и унять дрожь в руках. Это заметил даже мальчик. Амелия попыталась улыбнуться, глядя мужу в глаза, но вместо этого её губы искривились и дрогнули. Когда мужчина поднялся, не отводя от неё взгляда, и встал рядом, она моментально ощутила его запах – родной и приятный домашний запах его кожи, его волос, его одежды.

– Останьтесь со мной, – попросила Амелия, стиснув кулаки изо всех сил.

Стерлинг слегка наклонил голову вбок, словно задавая очередной немой вопрос. Когда его тёплые пальцы дотронулись до её руки, Амелия всхлипнула и, пробормотав извинения, поспешила сбежать из гостиной. Конечно, её побег стал позором, но она хотя бы попыталась уговорить мужа никуда не отлучаться.

Она не отправилась на кухню, а поднялась в свою спальню по боковой лестнице, где всегда царил мрак, и несколько огромных портретов на стене выглядели, как привидения в рамах. Заперев дверь, девушка уселась на пол и стиснула руками голову. Комната вращалась у неё перед глазами, словно самостоятельно двигалась. Частое размеренное дыхание не помогало, стало только хуже – её затошнило. Амелия подумала, что рассудок медленно покидает её.

Томас на берегу, меж высоких чёрных скал. Море неспокойно, где-то рядом волны бурлят и пенятся среди острых глыб. Мёртвую чайку прибило к берегу. Полусгнившая шлюпка осела в песке.

– Если бы он хоть раз упомянул, что хочет жениться на тебе, я бы и слова не сказала! Если б он был настоящим мужчиной, таким же, как все, он бы просил твоей руки!

Амелия в Феттерессо с ножом в руке приближается к Уильяму Августу. Но Томас мешает ей, утаскивает её прочь. И обнимает, крепко прижимая к себе. Ему так идёт форма офицера!

Томас пишет ей о скандинавах-пастухах. Она не хочет уходить, возвращаться домой, а хочет остаться на пустыре, среди холмов, и превратиться вместе с ним в чайку… Мёртвую чайку прибило к берегу.

Амелия вскрикнула и тут же зажала ладонями рот. Постепенно в спальне стемнело, и чем дольше она пыталась прийти в себя, тем страшнее казалось встать и выйти из комнаты. Девушка издала горький рык и ударилась затылком о дверь. Когда боль резкой волной отдалась в голове, Амелия вцепилась в волосы.

– Всем нужен друг… и ласка… а тебе их очень не хватает.

Томас – полуголый и весёлый – прыгает со скалы вниз. Амелия летит за ним. Но там, внизу, видит только мёртвую чайку, которую качает на поверхности воды.

– Убирайтесь к дьяволу! Видеть вас не могу!

Магдалена причитает над её ухом где-то очень близко. Пророчество о Дамаске сбывается. Он рушится у неё на глазах. И как Савл умолял Господа повести его, так отзывается Господь на мольбы и открывает путь в руины Дамаска. Здесь уже ожидает своего пророка царь и владыка Земли.

– Ты, моя рыжеволосая Сильфида, словно из глубин океана вынырнула ко мне на корабль… и я голову потерял из-за тебя! Я хотел тебя, будто сумасшедший!

Её отец бежит не навстречу, а прочь от неё, назад в горящий замок и исчезает там, в адском пламени. Несчастная графиня Гилли на смертном одре, словно скелет, умоляет простить её за ревность и кашляет кровью, а вместе с кровью на белоснежные простыни падает склизкое прогнившее сердце. Сестрёнка Сара с младенцем на руках прожжены до черноты, они падают на землю, превращаясь в пепел, который смывает с серых камней дождь.

– Но сейчас всё, чего я желаю – это ты, и, Бог видит, однажды это будет мне оправданием.

Амелия очнулась внезапно, будучи всё в той же позе. На полу, согнувшись и уронив лицо на колени. Поначалу она даже толком встать не смогла – затекли ноги. И когда постепенно смутная дымка страшных видений спала, Амелия вскрикнула и бросилась к окну. Одёрнув штору, она увидела простирающуюся на горизонте рыжую полосу заката. Девушка потёрла глаза и резко выдохнула.

«Что же ты делаешь, Амелия? – Она обернулась и окинула спальню беглым взглядом. – Что ты творишь?!»

Ещё оставалось немного времени на то, чтобы отбросить страх прочь и поступить правильно. Однажды она пообещала быть такой же храброй, как отец, но не сдержала обещание. Теперь ей оставалось лишь одно. То, что не получилось в первый раз. Возможно, этой ночью Господь снова пощадит её душу, и, спрыгнув со скалы в тёмную пучину, она не встретит там препятствия. Так пусть лучше её падение будет бесконечным.

Амелия разделась, буквально сдёрнув с себя домашнее платье, выудила из комода белую шёлковую рубашку и чулки, выбрала самый удобный корсет серебристого цвета и такого же оттенка стёганую юбку. На ходу поправляя домашние туфли и шерстяной редингот, от которого в спешке успела оторвать деревянную пуговицу, Амелия выскочила в коридор.

Комната Джона находилась справа, но она не пошла туда. На этот раз она должна была уехать без него и отвечать за свои действия перед Диомаром в одиночку. Позже, думала Амелия, позже она вернётся за ним. Забрать с собой или же попрощаться – один Бог теперь знает.

По пути к главному выходу никто ей не повстречался, и она решительно сбежала по лестнице вниз, затем по коридору, мимо старинных канделябров и картин. Однако ещё издалека заметила, что правые створки дверей были распахнуты настежь. В огромную прихожую ворвался очередной поток холодного ветра, когда Амелия приблизилась и, приглядевшись, вдруг обнаружила у самого порога тёмно-бардовую розу, на коротком стебле которой была привязана алая лента.

– Нет! Нет, нет, только не это! – прошептала Амелия.

Она протянула дрожащую руку к цветку, но тут же её одёрнула. Холодный ужас окутал её, заскользив по коже, и девушка взглянула наружу, где по двору ветер уже разметал упавшие листья. В тот момент с её онемевших губ сорвалось имя мужа.

Со стороны послышались торопливые шаги. Подскочив, Амелия увидела спешащего к ней управляющего. Биттон выглядел озадаченным, едва взглянув на раскрытые двери и перепуганную хозяйку.

– Где он? Где Томас? Вы видели моего мужа? – набросилась она на него с вопросами.

– Кажется, леди Стерлинг, ваш супруг ещё около часа назад отъехал в гавань…

– Мой брат поехал с ним?

– Нет, мадам, лорд Стерлинг настоял, чтобы мальчик остался в замке и занимался в своей комнате…

– Что это такое? Вы видели, кто это сюда положил? – спросила Амелия, подобрав с пола цветок.

Запинаясь, Биттон клялся, что ничего не видел и понятия не имел о розе. Тогда, брезгливо отшвырнув проклятый пиратский знак, девушка бросилась бежать по направлению к конюшням. Она уже не слышала, как управляющий звал её вернуться. На конюшне всё ещё работали Клейтон и Олафссон, когда она примчалась за своей кобылой. Игнорируя их недоумение, она приказала быстрее оседлать лошадь.

Выезжая за ворота, она успела заметить братьев Лионелл, спешащих ей навстречу, но резво обогнула их и пустила кобылу во всю прыть в западном направлении. Небо стремительно темнело, и полоска горизонта становилась всё туманнее. Ветер бил Амелии в лицо, и её руки без перчаток заледенели. Несколько шпилек, державших причёску, выпали, и теперь длинные локоны развевались позади, словно огненный плащ. Мышцы ног стягивало от неудобной позы и долгой скачки, но Амелия крепко держалась, прекрасно осознавая, что выбрала верное направление.

Диомар говорил, что их галеон будет ожидать у островов на западе. Злополучная бухта Мангерста! Диомар не мог отказать себе в удовольствии, чтобы не встать именно там, где они впервые встретились. Амелия кусала сухие губы и отчаянно погоняла хрипящую кобылу, с ужасом думая о том, что натворила. Если Диомар исполнит обещание, если хоть один волос упадёт с головы Томаса, она ни за что не уплывёт с ним. Она навсегда проклянёт его.

Океан ощущался всё ближе по мере того, как редели болота и мелкие озёра. Холмы выровнялись, и ветер стал ещё более несносным. В какой-то миг Амелия взглянула вверх и заметила на фоне чёрного полотна небес горящий хвост кометы[18]. Зрелище оказалось прекрасным и одновременно пугающим, но девушка не стала больше смотреть. Её цель была уже близко – кобыла перескочила через невысокие ограждения из камня, а после Амелия направила её направо, на холм. Наконец, показался долгожданный берег.

Однако не успела Амелия спуститься ниже, как услышала два выстрела недалеко от себя. Лошадь взбрыкнула и встала на дыбы, ощутив притом и волнение наездницы. Девушке удалось удержаться и не упасть. Лишь тогда она заметила группу незнакомцев, поджидавших в высокой траве. Амелия упрекнула себя за то, что не взяла даже самого жалкого оружия, и теперь настороженно наблюдала, как трое мужчин с мушкетами приближались к ней. Лицо каждого было скрыто платками до линии глаз, и выглядели они по меньшей мере угрожающе. Когда девушка натянула поводья и приготовилась к атаке, один из разбойников вскинул руку. Остальные остановились. Затем стянул платок, и в последних закатных лучах Амелия увидела его лицо: это был привлекательный молодой мужчина, высокий и статный, с короткими тёмно-каштановыми волосами, такой же аккуратно стриженной бородкой и усами, прямым длинным носом и глубокими зелёными глазами, внимательно наблюдавшими за нею.

– Прощу прощения за моих людей, донна Амелия! – восторженно произнёс незнакомец. – В этой темноте мы вас не сразу признали! Мы не хотели напугать вас.

Несмотря на свой неопрятный костюм, он производил довольно приятное впечатление. Взяв кобылу под уздцы, он погладил её морду, и лошадь тут же успокоилась.

– Вы меня знаете? – спросила Амелия. – Кто вы такой?

– Меня зовут Эрнан де Альварадо! К вашим услугам! Прибыл на острова, дабы помочь моему старому другу, капитану Диомару, с успешным отплытием в Америку, сеньора. Он часто обращается ко мне за советом, поскольку я участвовал в нескольких экспедициях и один из немногих знаю язык коренных американцев.

– Где он сейчас? Мне нужно немедленно его увидеть!

– О да, я вижу, что вы торопитесь, донна Амелия, однако хотел бы вас предупредить…

– Мне всё равно, что вы хотите! – перебила она его. – Я знаю, что мой муж, Томас Стерлинг, сейчас у него, и вы тоже об этом знаете. Что бы вы с ним ни сделали, вы меня здесь не удержите! Проводите меня на корабль, либо пропустите! Я встречусь с вашим капитаном немедленно.

Альварадо несколько задумчиво почесал свою бороду, взглянул на приятелей, затем просто поклонился и произнёс:

– Да-да, ну конечно вы приехали за своим супругом! Разумеется, вы попадёте на корабль. Позвольте мне вас проводить. Капитан ждал вас сегодня, сеньора. И лучше вам спешиться, причал здесь, уже близко. Не волнуйтесь за свою лошадку, о ней позаботятся мои люди.

Вместе они спустились в низину и прошли по тёмному песчаному берегу до высокой скалы, которую пришлось обогнуть по каменной насыпи, скрытой в воде. Амелия моментально отказалась от предложения испанца понести её на руках до суши и самостоятельно пробежала по камням, благополучно не свалившись в воду. Она мгновенно промокла до колен, юбка отяжелела, но ей было всё равно. Едва остроконечная скала осталась позади, Амелия подняла глаза и ахнула: на берегу кишела толпа людей. На первый взгляд их было около сотни! Более того, по длинному причалу, которого ещё несколько недель назад здесь не наблюдалось, туда и обратно сновали пираты. На фоне темнеющего неба Амелия узнала пришвартованный рядом «Полярис».

– Это судёнышко ничто по сравнению с «Сан Батиста», который стоит чуть дальше отсюда, – рассказывал беспечным тоном Альварадо. – Галеон образца прошлого века, сеньора! Как и его предок, участвовавший в сражениях против английского флота, этот корабль весьма вместителен и хорошо вооружён. Он отлично подходит для путешествия через океан и в нём предостаточно места для колонии. Горжусь, что отныне он служит столь благородной цели!

Амелия молчала, пока он провожал её по берегу мимо моряков, таскавших бочки или ящики на корабль. Среди толпы Амелия успела разглядеть женщин и даже нескольких подростков. Все они были заняты делами: распутывали сети, связывали мешки, насыпали уголь или перетаскивали на берег вещи с нагруженных тележек. Но в полутьме, когда пространство освещалось всего несколькими факелами, она так и не смогла увидеть кого-либо знакомого.

Испанец помог ей пробраться на корабль по забортному трапу, и ненадолго Амелии показалось, что она всё же разглядела среди мужчин лоцмана Жеана. Тот пробежал мимо, не обратив на неё внимания.

Волнение вперемешку с гневом росло в ней с каждым новым шагом. Амелия тряслась от холода, ступая по палубе, но голову держала высоко, гордо. Впереди шёл Альварадо и вёл её прямиком к юту. У двери каюты капитана, которая была так хорошо ей знакома, стоял тот самый чернокожий мавр, разбудивший её, когда она в первый раз сюда попала.

– Всё хорошо, Эмир! – сказал испанец и сделал шаг в сторону. – Донна Амелия, прошу! Капитан вас очень давно ожидает.

Она окинула его беспокойным взглядом и вздохнула. На лице выступил холодный пот, её трясло, но то был не холод. Сейчас всё решится! Если Томаса нет на корабле, тогда он в безопасности, а она, наконец, исполнит обещание. Если же Стерлинга держат здесь живьём (а она умоляла Господа о том, чтобы он был жив!), она сделает всё ради его освобождения. Как только откроется дверь, как только она ступит за порог, выхода не будет. Слишком долго она пыталась скрыться от пугающей реальности. Больше нет шансов от неё убегать. Амелия кивнула мавру, и тот, предварительно постучав, распахнул перед нею дверь. Девушка подобрала отяжелевшую мокрую юбку и сделала шаг в полутьму каюты, где её мигом окутало приятное тепло. Дверь закрылась, и все звуки в мире стихли.

Диомар находился здесь и, как ей показалось, один. Мужчина стоял к Амелии спиной, прямой, как натянутая струна. Он смотрел на тёмные воды бухты и молчал, пока она сама не сделала пару шагов к письменному столу.

– Упорхнувшая из гнезда пташка всё-таки вернулась ко мне, – прозвучал его ледяной, как воды Атлантики, голос. – Вы заставили меня долго ждать, сударыня. Я уж было решил, что вы передумали.

– День ещё не окончен! – возразила она упрямо. – Солнце едва село! Я здесь, я выполнила обещание… Я клялась вам, что стану частью команды, но вы всё равно решили за меня! Вы похитили его!

Капитан медленно обернулся, и последний закатный луч, пробравшийся через огромные окна юта, скользнул по чёрному шлему. И вот теперь солнце скрылось за горизонт. Амелия попыталась в последний раз воззвать к храбрости, достойной дочери МакДональд.

– Та роза, оставленная на пороге моего дома… ваших рук дело?

Диомар молчал. Скрестив руки на груди, он стоял неподвижно – каменное изваяние, сливающееся с темнотой – и явно наблюдал за девушкой.

– Зачем вы это сделали? Зачем?! – гневно воскликнула она.

– Кто-то должен был выманить вас этим вечером, сударыня.

Она побагровела, ощутив, как от гнева кровь прилила к лицу.

– Я принадлежала вам, и вы это знали! Я готова была пойти за вами, но моего слова оказалось недостаточно!

– Нет, не готовы. И это, в отличие от вас самой, я знаю точно. Вы испугались, и вы в замешательстве. Я думал, вы отдали мне всю себя, без остатка, но вы любите его. Стерлинга.

– Где мой муж?! Немедленно отвечайте!

Поскольку он молчал, Амелия кинулась к столу и сбросила с него большую часть того, что там находилось. Бумаги, конверты, чернильницы, перья – всё полетело на ковёр. Девушка схватила увесистую подставку и швырнула её мимо капитана.

– Это было близко, – произнёс он насмешливо. – Так вы пришли за своим драгоценным супругом или ради того, чтобы выполнить обещание? Вы плывёте со мной в Америку?

– Никуда я не плыву, пока вы не скажете, что сделали с Томасом! – вскипела она. – Вы забрали его! Проклятый негодяй! Что с ним?

– Если вас так заботит судьба Томаса Стерлинга, не стоит грубить тому, от кого она зависит.

– Мне нужно упасть перед вами на колени и умолять?

Внезапно пират сардонически захохотал и произнёс:

– Ну конечно! Как я мог рассчитывать на такое зрелище? Унижаться и умолять вы способны лишь перед будущим королём. Один раз вы просили за Стерлинга. Сделайте это снова.

– Кто вам сказал, о чём мы с Его Высочеством говорили? – поразилась Амелия и невольно подалась назад. – Да что вы вообще обо мне знаете?

– Я знаю, что вы любите Стерлинга, ведь он защищал вас и вернул брата, а ко мне вас толкнуло отчаяние и слепая верность отцу. Ваша привязанность к нему однажды меня заинтересовала, она восхищает и одновременно пугает.

– Всё это не имеет никакого значения сейчас. Если мой супруг у вас, если он на корабле, просто отпустите его, и я сделаю, что пожелаете.

– Как внезапно смягчился ваш тон! – сказал он глухим голосом. – Ну да полно, сударыня. Хватит всего этого фарса. Я и сам порядком от него устал. А ведь мне предстоит ещё столько сделать, и на моей совести более восьми десятка душ… Желаете, чтобы я вернул вам Стерлинга? Что ж, он здесь.

Диомар подался вперёд, от его окутанной мраком тёмной фигуры повеяло ещё большей жутью. Сейчас он как никогда показался Амелии фантомным созданием, вышедшим из черноты пространства. После столь бурного дня она уже не была уверена в собственной вменяемости. Она продрогла и устала, и теперь едва держалась на ногах. Оглядевшись и убедившись в том, что в каюте лишь они двое, Амелия почувствовала себя полной дурой и гневно пробормотала:

– Вы сказали, что Томас здесь! Но здесь только я и вы! Так где он?

Когда капитан стянул с рук перчатки и бросил их на стол, она не пошевелилась. Затем он поднял руки. Амелия наблюдала за каждым его движением, будто во сне. Щёлкнули два крепления шлема на затылке, Диомар неторопливо стянул его с головы и поставил туда же, на стол. Амелия захлопала усталыми глазами, потом механически убрала мешавшие локоны волос за уши. Поначалу она решила, что всё это и вправду был очередной её странный, бредовый сон. Она сделала шаг на свет, её юбка прошелестела по ковру в такт движениям. Редингот давно уже распахнулся на груди.

– Вы желали увидеть своего мужа, так он здесь, – произнёс Стерлинг бесцветным, чуть хриплым голосом. – Вы были правы, этот чёртов шлем невозможно носить слишком долго. Он всегда натирал мои большие уши…

– Но это не вы… – Амелия покачала головой и обняла себя.

Она подумала, что спит, ведь её супруг не может говорить. Он был болен и уже давно потерял голос. Если б и мог разговаривать, не стал бы играть с ней и обманывать. Верно? Тем более он не мог говорить голосом Диомара. Протекали минуты, а она всё всматривалась в лицо Томаса Стерлинга и не могла поверить, что это он стоял перед нею в чёрных одеяниях пирата.

И внезапно она начала задыхаться. Стянув пальцами краешек нижней сорочки над корсетом, она до боли укусила губу и забормотала, словно в бреду:

– Нет, нет, это всё какая-то шутка! Мой м-муж не может разговаривать, я же знаю… И он не такой, он совсем не… он служит королю Георгу… Вы просто снова меня опоили.

– Никаких трюков на этот раз, Амелия. – Томас подошёл совсем близко и взглянул в её глаза пристально и пугающе сурово. – Ваш супруг вернулся. Он цел и невредим. Вы довольны? Надеюсь на это… Можете и дальше глазеть на меня, как на призрака, ничего от этого не поменяется.

Снаружи вдруг послышался какой-то ропот и торопливые шаги. Амелия продолжала стоять на месте, пустым взглядом рассматривая мужчину. Она подумала о том, как всё это было странно, словно она оказалась в эпицентре некой жуткой постановки. Как спектакль, разыгравшийся на сцене перед нею, правда вот тяжёлая бардовая занавесь, скрывавшая от неё истинное действо, неожиданно приподнялась, и только сейчас она узрела личность его главной звезды. В мыслях началась такая путаница, что ей тут же захотелось встать на колени, сжать голову руками и притвориться, будто всего этого на самом деле не было и нет.

И Диомар не снимал свой шлем, и под этим шлемом вовсе не оказался Томас Стерлинг.

Внезапно Амелия ощутила его горячую ладонь на своём плече. Мужчина стянул с головы чёрный атласный платок, который носил под шлемом, затем отеческим жестом утёр краешком ткани слёзы на её щеках. Оказывается, она уже давно плакала и даже не замечала этого.

Это были его серые глаза, сейчас почему-то поразительно острые и ледяные. Его густые светлые волосы, в беспорядке падающие на лоб. Его загорелое лицо с точёными чертами и этой небрежной трёхдневной щетиной.

Его пальцы всё ещё сжимали её плечо, и Амелия никак не могла понять, зачем. Зачем он прикасался к ней, зачем смотрел вот так, когда его губы были сжаты в тонкую линию.

– Девочка с огненными волосами и несносным характером, – прошептал он вдруг поразительно ласково. – Не нужно было тебе пропускать воскресную службу.

До неё не сразу дошёл смысл этих слов. Ей даже показалось, будто она забыла, как дышать. Глаза её расширились от удивления, а во рту вдруг почувствовался привкус солёной воды. Она что, тонет? Или она всё-таки спрыгнула со скалы в бездну?

Дверь каюты распахнулась, и внутрь ворвался ветер, разметав несколько листов пергамента по полу. Мегера, вся запыхавшаяся и взволнованная, вцепившись в резную ручку двери, донесла:

– Капитан! Альварадо и его шпионы подтвердили, что к северу отсюда был замечен голландский фрегат! Возможно, разведчики, но шли они прямиком на нас.

– Что здесь делает одинокий голландский военный корабль?

– Понятия не имею! Может быть, он и не один, может, это пираты просто подкрепление ожидают…

Она запнулась на полуслове, взглянув на Амелию, затем снова на своего капитана. Девушка стояла к ней спиной и уже не могла увидеть, как резко пиратка изменилась в лице. Побледнела и мигом побагровела. Мегера было заикнулась и тут же закрыла рот. В таком замешательстве она и сама себя припомнить не могла.

– Капитан, я не знала, что вы тут… – и почему-то вдруг перекрестилась. – Господь Всемогущий, не гневайся на нас, грешных.

– Прекрати мямлить! Это не твоё дело! – рявкнул на неё Стерлинг, злобно сверкнув глазами. – Что там с фрегатом?

– Полагаю, нам лучше перебраться южнее, к Гаррису, на берег Ласкентайра. Там можно затеряться среди островков.

– Что у нас с орудиями? Галеон готов?

– Полностью готов! На пинасе есть пара чугунных пушек, но, думаю, они не понадобятся…

– Хорошо, если так. Не хватало нам стычки до отплытия. Нужно увести голландцев подальше от галеона! Если обнаружат его, придётся сражаться.

Пока они разговаривали о подготовке к манёвру, Амелия, застывшая на месте статуей, стояла ни жива, ни мертва, и дрожала. Мегера заметила это, однако ничего не сказала. Капитан приказал ей срочно заканчивать погрузку, затем обернулся к жене.

– Останетесь здесь, сударыня, пока я не вернусь. Тогда мы поговорим.

Девушка промолчала в ответ. Он не стал забирать шлем и, уходя вместе с первой помощницей, запер дверь каюты на ключ. На палубе пинаса царило оживление. По большей части всё было готово к отплытию. На берегу моряки, отвечающие за ресурсы на суше, уже забрались в повозки и поехали по тропе к ближайшему поселению. Стерлинг окинул быстрым взглядом опустевший причал и приказал отдать швартовы. Около десяти вечера «Полярис», взяв курс на юг, к острову Гаррис, тронулся от берега Мангерста.

В первый раз Мегера попыталась остановить капитана, когда они проходили мимо решётки грузового люка, но он лишь грубо отмахнулся. И вдруг словно нечто невидимое пригвоздило его к месту. Мужчина замер, затем обернулся, и Мегера не на шутку взволновалась из-за бледности его лица.

– Дьявольщина! – воскликнул Стерлинг, да так яростно, что несколько матросов поблизости взглянули на него. – Я же оставил там свой клинок… Проклятье, она ведь убьёт себя! Мегера, удостоверься, что мы идём верным курсом!

И бросился бежать назад, к юту. Заскользив по палубе, он едва не налетел по дороге на бизань-мачту. Несколько мгновений показались невыносимо долгими, пока он заново искал ключ и отпирал дверь. Здесь, в его собственной каюте, царила тишина. Запах воска и старинных книг, которые он обожал раскладывать по углам, дабы в любую секунду схватиться за любую из них, всё ещё витал в воздухе. Девушку нигде не было видно. Она не отозвалась, когда он тихо назвал её имя.

Но вот, позади раздался шорох, и чья-то лёгкая ножка скользнула по ворсу персидского ковра. Это была она, и она бросилась на него сзади, как дикая разъярённая кошка, так что за одно мимолётное мгновение ему пришлось увернуться и отступить прочь, потому что клинок в руке девушки был нацелен не иначе, как на него. Стерлинг взмок от неожиданности и внезапности этой атаки. Он взглянул на свою маленькую взбешённую жену и выставил обе руки перед собой, сдаваясь. Лицо Амелии исказилось от злобы. Её волосы растекались спутанными прядями по спине и плечам. Она шипела, скаля зубы, и делала резкие выпады, рассекая лезвием воздух перед собой.