Комфорт проживания и самосотворение

***

Добрались до «Вечного кайфа» – здоровенного сооружения, но издалека не очень-то и видного. Фокус в том, что привычный для всех туман доходил до его середины, все остальное пряталось, и кабинки появлялись как бы из ниоткуда. Было на что посмотреть: при каждой остановке кабины менялись пассажирами, было видно, как и без трусов перебегали. Потом колесо делало еще пол-оборота, и опять кто-то менялся, но, чтобы это оценить, все же надо было почувствовать. А пока можно вкусно покушать. Тут все было рядом и наглядно. Внутри большой сферы – ресторан и сцена с танцовщицами. Посадили за стол, пришел распорядитель, взял заказ и поинтересовался у них о предпочтениях. За троих ответил Вовчѝк, что им надо как всем. Распорядитель смутился: было понятно, что предпочтения у всех тут разные. Сла̀в сказал, что подумает, тот расшаркался и смылся. Сзади подсели две барышни – сочные, с хорошими формами. Вовчѝк спросил, где тут можно – в кабинках? Но они радостно объявили, что тут можно везде, и если мальчики не знают, куда идти, то они знают. Вовчѝк с большим другом ушли за какие-то ширмы, ведомые девочками.

Через стол от Сла̀ва сидел одинокий гость и вроде как ел, но, когда тот поднял голову, Сла̀в узнал в нем кряжистого, который пригонял машину и приходил за долгом. Тот смотрел на Сла̀ва глазами, которые постепенно увеличивались, становясь в пол-лица, потом еще и вывалил язык, раздвоенный и синий. Он поднял палец с большим загнутым ногтем, громыхнул: «Долг!», фыркнул слюнями и исчез. За его столом остался полный порядок, даже приборы не сдвинулись. Сла̀ву чуть поплохело: до расплаты с долгом еще много времени, и, похоже, видение или от голода, или от недопивания. Принесли водку, и он с жадностью выпил сразу две полные рюмки. Пацаны не возвращались, видимо, еще и поменялись. Притащили здоровую горячую рульку на подносе. Официант тоже посочувствовал, что тот в одиночестве, попросил почитать меню и добавил, что у них тут не скучают. Сла̀в еще выпил, начал резать рульку; в последнее время мясо казалось ему пресным, хотелось чего-то нового.

Меню было интересное: чего стоило только свидание с русалкой. На фото девушка была с рыбьим хвостом, но доступной попкой. Хвост, конечно, был бутафорский. Потенция отзывалась активно, значит, надо занырнуть в этот омут. Вернулись приятели, но без девочек, те еще с кем-то остались за шторками. Они сразу накинулись на рульку и не забывали наливать. Пришел распорядитель, он был рад, что они определились с предпочтениями. Сла̀в к русалке, а они на колесо. На ухо он шепнул Сла̀ву, что в дополнение можно и мальчика в костюме рака, он все умеет. Сла̀в, опять же, сказал, что подумает. Русалка оказалась ничего – с длинными, под стать, волосами, мускулистым торсом и накачанными бедрами. Костюм с плавательным веслом был до талии и переливался серебром, но на попке был красивый вырез сердечком. Бассейн был ни большой, ни маленький, а мальчик в костюме рака так и просидел на скамеечке в ожидании, что его позовут в помощники. Вода была теплая, но с запахом, похожим на тот, что был у Петровны̀. Или это вся специальность так пахла? Уж лучше бы свиной щетиной.

***

Создатель дал Закон сначала евреям, а потом и всем людям, прислав в искупление их грехов своего возлюбленного сына. Приняв жуткую смерть на кресте, Христос оставил людям любовь как основу человеческой жизни, а люди сразу принялись убивать друг друга из ревности, кто лучше поклонится Богу. Он будет вынужден развести их по церквям и конфессиям, даст людям возможность называться обществом и иметь культуру. Так вот: это общество, отъевшись и приодевшись, начнет создавать теории, называя их научными. А где наука, Сатана не очень вхож, творили ее, конечно, люди:

– Теория происхождения видов – одни присваивали себе право убивать других, как недоразвитых и не того цвета;

– Теория классовой борьбы не только оправдывала убийство подобных себе, но и насаждала мысль, что это – основа развития общества;

– Теории физиков создали сверхоружие для уничтожения себе подобных;

– Теории космоса убрали возможность спрятаться от этого оружия;

– Теория искусственного разума нашла куда спрятаться – за новую власть, которая придет и решит все проблемы.

Дьявол не мог изгнать Христа, это сделали сами люди, и откуда его изгоняли, он уходил в расчете на покаяние тех людей. Политики, театралы, киношники, музыканты, поэты и жандармы: все, кто обслуживал власть, не призывали Сатану, а изгоняли Христа.

***

Из этого дома скоро Агасферу уходить. Как только опекаемый посетит «рынок страстей», кот покинет этот дом, а Сла̀в перейдет в ведение канцелярии демонов, они будут являться ему в своем натуральном виде. С него потребовали подселить кого-то вместо себя, требовалось сотворить особь под стать клиенту и пейзажам вокруг. Внешне он ее примерно представлял, слыша предпочтения, которые тот высказывал по телефону. Нужен был конструктор, и он стал его сотворять. В 70-х годах XVI века ему довелось побывать в монастыре, где уже семь лет в монашеской келье на цепи держали Жана Гренье – оборотня, пойманного в горных районах Франции. Монашка, изгнанная по причине беременности из монастыря, понесла от оборотня и позже родила девочку, которая попала в семью Гандельон, но о том факте знал только Агасфер. В той крови оборотня был представлен Всеслав, колдун и извращенец, который правил в Полоцке 57 лет. Такую кровь и притащил Агасфер. Если казненный Жан Гренье однажды потерял свою человеческую душу и образ божий, то этот сегодня все то же отдал за жратву и похоть. Вот эту пару спутников жизни и намеревался сочинить Агасфер. Той кровью он окропит любую девку, а потом тело слепит согласно заявке. И в этом мире тому творению будет уютно и комфортно, волки будут бегать за ней толпами, виляя хвостами. Всем этим ремеслам Агасфер обучился, еще будучи по велению хозяина учеником и подмастерьем великого законоучителя, праведника и мага рабби Шимона Бар Йохайя. Он тринадцать лет провел с ним в пещере недалеко от Галилеи, где и были написаны тексты «Зогар», основной книги каббалы. Последнее наставление Агасфер получил от него из столба огня, яркого света, когда тот умирал.

***

Один из первого поколения смертных, кто был допущен к Богам, – вор и клятвопреступник Тантал – накормил богов мясом убитого им же собственного сына. И он передавал все разговоры богов смертным. За это весь род его был проклят, но его потомки болтали по земле, что знают, что боги создали расу сверхлюдей, и ее только надо пробудить. Наследники Римов, бредивших вечной империей и приведенных к власти своими же народами, взялись то реализовывать. Это были сын кузнеца и двое сыновей сапожников, что родились к исходу XIX века. Богов они не чтили, давно на себя примерив их одежды, но всех их объединяло то, что они верили, что власть выше жизни и смерти – это как бы было подслушано от богов тем же Танталом. Они восхваляли свои легионы, объявив их сверхлюдьми с правом убивать других. Потом схватились между собой, каждый мечтая построить свою мировую империю – наследницу. Но третьего Рима не будет, так же, как и третьего Нерона. Во втором акте рядом будут сидеть, опять же, трое. Двое из них жили сладкими воспоминаниями о своей имперской истории, а третий предвкушал захват мира если не штыком, то деньгами и словоблудием. Но опять ведь третьего Рима не случится, Господь такой воли людям не даст. И даже самому новому оружию – деньгам – он не позволит воцариться среди людей. Всему придет время. Когда люди научатся считывать информацию с гамма-излучения тантала, тогда и получат информацию о богопроизводстве, а пока что используют его в производстве лопат. У Агасфера было время на легкую интересную работу: создавать среди людей идеи, развивать их и подтверждать. Это и инопланетяне с кругами на полях, снежный человек и зомби-апокалипсис, да и много чего другого. Однако он все чаще думал о том теплом апрельском дне, что-то в нем никак не умирало, и где-то глубоко жило отдельно от него, того, кто продался из страха. Но ведь он продал только тело, душа-то не продается и не дарится. Страха у него становилось все меньше.

***

Сегодня Сла̀ва во сне награждали – за что и чем было непонятно, но процедура проходила очень даже торжественно и пышно. Были и шлемы с красными звездами, и погоны с гербами, и гарделя, сияющие золотом, и даже пуговицы с орлами. Вдруг, нежданно, среди этого томного величия завыли волки и захрюкали свиньи. Они тоже сидели за столами, с сальными мордами, и пили водку из больших кружек. Из какой-то табакерки выскочил Зуд и опять полез целоваться.

На скамейке у дома сидел Вовчѝк и пальцем одной руки ковырял под ногтем другой руки. Похоже, вчерашняя закуска беспокоила. Он поджидал проспавшего Сла̀ва, имея какие-то планы по сегодняшнему дню. На улице было туманно и безветренно, но не очень что бы и холодно. Вовчѝк уже тоже перестал умываться, но еще как-то пытался убрать под ногтями. Из имеющихся на сегодня мероприятий, «Гастрономический фестиваль» показался наиболее живым и аппетитным. Это значило, что в ближайшей корчме есть не будут, а сразу двинут на место. Туда ехать пришлось довольно долго, но это того стоило, ведь открывающаяся картинка впечатляла и обнадеживала. Здание было уложено в пять террас под сплошным прозрачным столом, где и вкушались яства. Лифт поднял их на пятый этаж; было видно, как на четвертом развлекаются мужелюбы. Заставленное столами пространство терялось в мягких поворотах.

Заполнение было по утреннему часу довольно плотное, все от чего-то отдыхали. Уселись, меню, как и везде, было два: одно с гастрономией еды, другое с ассортиментом тел. Вовчѝк начал со второго. Заведение было статусное, тут привезут тебе по высказанному набору достоинств и способностей. Вовчѝку и придумывать было не надо, он хотел эталонную Мамо̀нт. Через минуту на стол стали таскать жратву, которой было валом. Что такое горчица и хрен, им было неведомо, зато знамо, что сие – отличный толкач мяса, но такое было не везде. Все пошло – и холодные языки, и хвосты, зажаренные до хруста. Небольшой туманчик вперемешку со сладким дымком сигарет настраивал на хорошие мысли, а водочка эти мысли шлифовала до сладострастных желаний. Подбежал носатенький распорядитель, достал блокнот и стал записывать желания. Параметры Вовчѝка были известны заранее, а Сла̀в опять завыебывался и сказал, что будет только самую лучшую. Носатенький похмыкал, кивнул и исчез. Кругом сношались, здесь это делали в маленьких кабинках, расставленных вдоль стен, двери в них не закрывались для остроты ощущений. Никогда не прекращающееся веселье разогревало кровь и будоражило потенциал, который, впрочем, всегда был в хорошей спортивной форме. Водочка «Прелюдия» сначала теплом, а затем и свежестью наполняла нутро. И пусть кто-нибудь скажет, что это не комфорт проживания.

***

Агасфер был в своей квартире; он разделся, забросил часть белья в стиралку, она тихо заработала. На груди у него синий рубец от вставленной туда метки Сатаны, поэтому его в человеческом облике принимала и терпела вся нечисть адова. Последние годы рубец зудел, вроде как хотел покинуть его тело. Видимо, размышления последнего времени вызывали эту аллергическую реакцию. Приближалось время нового объекта попечения, он будет общаться с человеком, пусть с падшей шлюхой, но с человеком, которому нужно есть как человеку и так же спать. Которого придется закрывать собой от всего вокруг. Здесь ни грамма уже не осталось от человеческой природы, и ни сантиметра от территории обитания людей. Тут было гнездо. Откуда ее вытащила Лалия, из какого времени, на каком языке говорила и какому обществу принадлежала, он не мог знать. Ее память была стерта, а после таких стираний она никогда не возвращалась. Если ее в таком виде оставить среди людей, то приютом ей навсегда станет сумасшедший дом. Известно было лишь одно: что она из колена Данова, людей, сразу же отвергших Бога, а значит и дарованную им мораль. До второго весеннего месяца ее придется кормить, а с едой у Агасфера было непросто. Выдача происходила по предварительной заявке и в определенном месте. Он оставлял пустую коробку и забирал полную. Этот груз затаскивался в проход между людьми и адом, между живыми и мертвыми, между вымыслом и реальностью. Этих технологий Агасфер не мог знать, все эти передвижения были во власти только самых приближенных к трону демонов. Это он – живой – мог явиться к живым, и живым вернуться к мертвым. Он жил в двух мирах, ибо в первом не мог умереть, как и в другом не мог быть умерщвленным. А эту подопечную, лишив памяти, завезли сюда с живой душой, что могло произойти только с высочайшего изволения. Это для мертвых дорога туда в один конец была всегда открыта для посещения, если, конечно, другие врата были на замке.

***

Носатенький привел Вовчѝку барышню. И где таких только брали и выращивали? Высокий рост, ни грамма жира, мышцы, грудь и бедра, плечи, руки с ногтями с желтым лаком. Все это дополнялось полупрозрачной рубашкой, которая на две трети была расстегнута, с четким обзором качающихся холмов, и миниатюрной юбкой на тех самых бедрах, что продолжались неприличной длины ногами, которые заканчивались хорошего размера туфлями с золотыми каблуками. Ко всему прочему, она была еще и брюнеткой по имени Томара̀. Теперь Вовчѝк расправил плечи и как бы подтянулся, это был явно его «сайз». Он усадил ее рядом, она закинула ногу на ногу, совсем внизу заголилась, став еще объемнее и завлекательнее. Вовчѝк зашептал ей в ухо, и они мило захихикали. Их, похоже, развлекали те самые шумы из кабинок. Вовчѝк активно над ней нависал, повторно наливая «Прелюдию», а та явно им увлеклась.

***

А если заболеет? А у живых ведь еще и месячные идут. Агасфер понимал, что не очень готов со всем этим справляться. Где ей спать? Что же, ему все время котом в углу валяться? При ней Агасфер мог быть в обоих образах по собственному разумению. Надо еще одну кровать, и все к ней остальное, и кастрюли, чашки, ложки: ведь не поведешь же ее кормить в свиную закусочную. Да еще и белье необходимо. Было, о чем задуматься и чем заниматься. Не очень все и сложно вроде, но совершенно необычно, уж больно человеческие эти хлопоты, но приятные.

***

Еврей, что однажды согрешил из трусости, а затем продался за комфортный кусок, живший уже третью тысячу лет, принялся создавать комфорт проживания, исполнять человеческие потребности, помогать людям, даже той, кого не знал и никогда не видел. Рубец зудел, а день красился всеми этими хлопотушками. У него было ощущение, что что-то должно измениться, но оно в нем жило ровно до той секунды, пока он не вспоминал, для кого это все сотворяется.

***

Вернулся носатенький и вцепился Сла̀ву в ухо. Он захлебывался слюнями, рассказывая о том, что заказ уже прибыл и двигается сюда. Его прямо все восхищало, лишь только по маршруту ее движения появилось одиннадцать заказчиков, даже мужелюбы выбегали посмотреть. Зато Сла̀ву уже полагалась скидочка за стол. Вот и Сла̀в увидел, как она движется по проходу. Сапоги на тонкой лодыжке чертили от бедра шаг в одну линию, оттого обтянутые красной кожей бедра казались еще шире и круглее, можно было только гадать, как это выглядело сзади. Волосы огненными волнами катились с плеч на груди. Кто мог бы знать, что эту картинку ему еще ночью в мозгах нарисовал его кот Агос? Ту картинку, в которой тому виделась спутница жизни. Это был конструктор-трансформер, и звали его Мескалѝн.3 Слеплена она была из всего, что страждущим виделось красивым, но в реалиях встречалось лишь в раздельности. Этот конструктор соединил все в одной персоне. Налили, закусили жареными хвостами. Синие глаза, милая улыбка на красных губах и длинная шея с обручем в виде змеи под чудо-волосами прямо затаскивали в сети. Она щебетала, блистая ровными жемчужными зубами, и все вплетала свои длинные пальцы с красными ногтями в ладони Сла̀ва. Она много смеялась, а потом уже совсем доверительно достала из сумочки свою коробочку и сунула Сла̀ву на обозрение. Коробочка была пуста и стерильна, а это значило, что-либо не успела из себя вытряхнуть, либо не было ни разу. Женщины раз в два дня должны были приносить и сдавать властям такие коробочки, что, понятно, как-то использовалось для строительства жизни в гнезде. Но она-то не переживала за эту ненаполненность, ведь одиннадцать уже были на очереди. А как сходила нос припудрить, прибежал носатенький и сообщил, что еще шестеро пополнили список желающих. Носатенький был рад, респект заведению, а ему премяшка. Вовчѝк сходил со своей в кабинку, но как-то быстро вернулся, верно, не тот размер секс-скворечника. Не влезли. И где тот комфорт проживания?

***

Агасфер присел на скамейку, рядом сидела горбатая и неопрятная женщина с лицом, закрытым какой-то тряпицей. Она его и пригласила на короткую беседу. Женщина открыла лицо: это была Махаллат, дочь Асмодея и вторая жена Сатаны. Она была рождена от смертной женщины и демона, и унаследовала всю демоническую сущность отца. У нее было под началом 487 легионов демонов, а она пришла спросить о готовности Агасфера встретить блудницу и ухаживать за ней, ибо Сатана может отдать Сиерре приказ ускорить ход времени до прихода второго весеннего месяца. Как бы ни было, он, Агасфер, при ее появлении будет дома. Под хламидой демона что-то двигалось. Агасфер знал, что это хвост, она в своем обличии получеловек-полузмея. Махаллат исчезла, Агасфер пошел в квартиру Сла̀в а, надо еще какое-то время побыть котом, чтобы все окончательно завершить, а потом оставить проживать их, не имевших уже ни капли человеческого.

Сатана может время свернуть или развернуть, конечно, до определенных пределов, но коли демонесса сказала, что во время явления он будет дома, значит так и будет. Здесь надо готовиться, кое-что Агасфер уже успел сделать, как получилось: устроил новую кровать, помыл холодильник, принес много моющих средств, зубные щетки. Он своими руками, как мог, создавал уют, к которому могли стремиться только люди. Это и есть комфорт проживания.

***

Мескалѝн очаровала Сла̀ва, тот чувствовал, как кровь кипит. Красавица шарила рукой у него в штанах, периодически вытаскивая ее налить водочки. Ладонь сияла красными ногтями и была липкой. На него то накатывало поцеловать ее в красные губы, которые сияли над белыми зубами, то возникало искушение в такт движениям руки в штанах вцепиться зубами ей в шею. По всему видимо, Вовчѝку тоже было хорошо. Сла̀в сегодня был без аппетита, все было пресно. В голове нежданно загулял запах консервов, что были в квартире. Казалось, сейчас они будут лучшей закуской. Искушение вдруг стало очень сильным, и он потащил всех домой. Пока они шли до такси, Мескалѝн так наворачивала задом, что прицепились еще очередники. Сла̀ва все это возбуждало. Носатенький бежал следом и беспрерывно расшаркивался. Пока они, хохоча и похрюкивая, ехали домой, Агасфер лежал на кровати, размышляя о прошлом и настоящем. Когда все четверо ввалились в квартиру с мешками «Прелюдии», он лежал в уголке и, прищурившись, подсматривал за вошедшими. Конструктор-трансформер работала, как и задумано. Кот даже не вышел к ним, когда из кухни загремели банками и понесло тем самым запахом. Все шло по плану, Агосу стало понятно, что о нем теперь долго не вспомнят, и он выпрыгнул в окно. Лязгая зубами, подбежал рыжий волк, кот запрыгнул ему на загривок и поехал по своим человеческим делам.

***

Ох, как Сла̀ву пришлось из банки, и как горели глаза Мескалѝн, когда она с одной ложки закусывала той вкусняшкой. Похоже, эта девушка была именно его девушкой. Они оба, отведав закуски, до крайности возбудились. Она его схватила и потащила в туалет, и там встала раком. Он ее отымел прямо в красном блестящем комбинезоне, расстегнув молнию. Трусов не было, а попка – чистейший мармелад, и было в ней так хорошо, как бывает только в сладких снах. Они хотели еще и еще, скрежетали зубами и хрюкали, выли и визжали, по-звериному ощериваясь друг на друга. На паузе, облобызавшись, вернулись на кухню. Там, на полу, сидела голая Томара̀, подперев коленями огромные груди. Напротив нее, над столом, блестела лысая голова Вовчѝка. Похоже, он заполнял перерыв умными речами. Томара̀ тут же захотела Мескалѝн, и они пристроили свои тела на кровати. Хотелось еще куража, стали мыслить, где же того сыскать. Сла̀в подумал, что можно сегодня же на баб отжаловаться, если они не вытряхнут в коробочки, а вылижут. «Нарушение правил поведения гражданами ограничивает комфорт проживания». Так было написано везде и беспрестанно повторялось со всех экранов. Нельзя нарушать правила, а то ведь и коммунизм может закончиться.

***

Ночью с ним говорил Эмпедокл, который бросился в жерло вулкана, не смерти ища, а бессмертия. Он его обрел, вот только рядом с Князем тьмы. Он создал теории четырех стихий и переселения душ. А когда их создал и понял, кому служит, провозгласил себя бессмертным, и обрел его, нырнув в вулкан, напрямую к Хозяину. Так вот, Эмпедокл говорил, а он слушал:

«Умереть может только тот, кто живет, а ты, помогающий чинить зло, не живешь с того дня, когда пошел служить Сатане. Все, кто служит ему – бессмертные, только их бессмертие и жизнь не имеют даже общего корня. Живут только те, кто возлюбил и служил любви. Те, кто служил из страха, ненависти и своего живота, те бессмертны, ведь всегда были рядом с чертями, с ними и продолжат то же служение Сатане. Но через поколение многие начинают жить, чтобы потом умереть, быть прощенными и остаться в любви Христовой. Те, кто не раскается, – не умрут, оставшись с Хозяином. Умереть – это дар, ибо только умерший может воскреснуть рядом с Христом. Вся нечисть – и земная, и адова – бессмертна. Она лишь перетекает отсюда туда. Пока у людей есть любовь, есть и жизнь. Если есть жизнь, значит, есть смерть и воскрешение. Через смерть открывается дорога к Богу, потому надо принимать ее с благодарностью, ибо это порог к твоей главной жизни в любви и в Царствие небесном. Если ты хочешь начать жить, то возлюби, ибо многие оттолкнувшие его будут бороться за него и искать смерть. И не найдя ее, обретут мир. Ты уже третью тысячу лет не живешь, а служишь, брезгуя и ненавидя, а значит, ты бессмертен. Если не будет прощения, ты так и останешься в услужении, только личина твоя больше не будет по образу и подобию божьему, а будешь ты есть мясо человеческое и восхищаться комфортом проживания. Ты тогда уже не будешь брезговать и ненавидеть, а станешь частью того, что люди божьи всегда отвергали и чего страшились. Пока ты еще человек, а у человека всегда есть возможность покаяния и ратного подвига во имя Христа и любви. Ты очень много где был и много чего повидал, и точно знаешь, где есть люди, а где другое. Не жди, что Христос решит твой выбор, делай его сам и неси к его ногам и суду божьему. Ищи смерти, только не так, как я, во имя бессмертия, а во имя любви».

***

Решили вместе с барышнями к Петровнѐ поехать, туда, где скучно не бывает. Она встретила радостной улыбкой, женолюбы выручили, надрочили ей полную тару, теперь они в почетных гостях. Она как всегда категорически отказалась от выпивки, но уговорили ее поднять за друзей-мужелюбов и взаимовыручку. Петровна̀ смачно накатила и принялась хвалить их невест, за которых уже предложила выпить сама, и налила по полной. Процесс пошел, оказалось, что у нее в дальней комнате гости. Петровна̀ сдержанно фыркала, тужилась, но, как всегда, уступила своей болтливой натуре. Оказалось, там отдыхает тот самый молодец с кабриолетом, и не с кем-то, а с той самой сверстницей нашей уважаемой Петровны̀. Она еще приняла рюмаху и, на минуту выйдя из комнаты, вернулась с приличной величины коробкой. Понятно было, что принесла показывать то, что в прошлый раз смотреть отказались. Она выставила шеренгу фаллоимитаторов от большого размера до гигантского. Они блестели боками телесного цвета и раскачивались, нащупывая каждый свой центр тяжести. Невесты стали их хватать и, возбужденно прихлопывая и притопывая, начали трясти.

– Может, вам помощь нужна? – поинтересовалась у Петровны̀ Мескалѝн.

– Если только недорого, парень жадноват, – и ушла спрашивать.

Вернулась быстро и с порога, почесав темя, огласила ответ:

– Тот, конечно, хочет, но только при включенном свете.

Барышни, взяв со стола два очень больших инструмента, резво ускакали, зато пришла та сверстница, уже немалых лет женщина, с большими натруженными ладонями и мускулистыми руками, видно по специальности. Голова ее была в мелких кудряшках, в мочках ушей висели железки с синими бусинками; у нее, как и у Петровны̀, явно активничала растительность на лице. Усатые сверстницы уселись напротив и с большим удовольствием накатили водочки. Похоже, девки по очереди «заезжали в гараж», так как по всей квартире раскатывались стоны и грубое кабанье хрюканье в сопровождении волчьего воя. Хороший набор натуральных эмоций. Петровна̀ явно нервничала, что простыни будут с нехорошими запахами, да и то ничего бы, но клиент скуповатый. Девки еще с полчаса стартовали, а потом было слышно, как они толкаются у рукомойника, выковыривая из-под ногтей вонючую органику. Сла̀в очень пожалел, что не захватил баночку консервов на закуску, придется жрать заказные шашлыки.