Вибрирующая реальность. роман

Вибрирующая реальность

роман

Андрей Кайгородов

© Андрей Кайгородов, 2016

ISBN 978-5-4483-2526-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть 1

Глава 1

В четверг, в 16 часов, менеджер среднего звена Гриша Гвоздев, врач Самсон Штиц и аспирант кафедры искусствоведения Арнольд Вазян, присели за столик летнего кафе, рядом с метро «Китай-город». Самсон и Арнольд не были знакомы, однако появились в этом месте, в этот час по одной причине – они искали работу.

В большом современном городе, таком, как Москва, за сутки появляется более десятка тысяч предложений различных вакансий. Выходит масса специальных газет и журналов, где можно, казалось бы, найти все что душе угодно, подобрать себе работу по вкусу. Самсон и Арнольд не доверяли печатным изданиям, они искали подходящие вакансии через интернет. Запрос в поисковике «Работа» – выдаст желающему заняться делом десятки сайтов, предлагающих различные трудоустройства. На этих сайтах разложено все по полочкам: различные сферы деятельности, график работы, ценовая категория и масса иных нюансов.

Однако при всем этом изобилии и чрезмерном богатстве выбора, соответствующую всем вашим запросам работу найти, ой как нелегко. Устраивает график, смешная зарплата. Устраивает зарплата, ты обязательно не подходишь по возрасту, полу, регистрации и еще непонятно чему. А если все складывается как нельзя лучше и по телефону тебе говорят – зарплата высокая, график свободный, через три месяца должность начальника и сулят прочие блага цивилизации. Восторг и умиление, радость, переполняющая душу, овладевает тобой. Нашел, наконец-то, то самое, что искал всю жизнь. А что в результате? Ты приходишь на собеседование и выясняется, что это сетевой маркетинг, нужно внести определенную сумму за обучение или же это будет первоначальный взнос с которого в дальнейшем в твой карман будут капать дивиденды, или еще непонятно на какие нужды пойдут внесенные деньги. Зато всю дальнейшую жизнь ты будешь лежать на диване, плевать в потолок и думать только о прекрасном, необходим всего лишь первый взнос. Короче, надувательство чистой воды.

Если же не маркетинг, то сделка, причем особого рода. Тебе утром дают какой-нибудь говеный товар, а к вечеру ты должен его, неважно где, продать и принести в контору деньги. Товар может быть любой: книги, кружка-термос, утюги, ножи и прочая хренотень, которая никому не нужна. И когда ты заходишь в учреждение или магазин и, улыбаясь, предлагаешь им кружку-термос, тебя не очень вежливо посылают в жопу. Это происходит вовсе не из-за того, что перед тобой к ним уже заходили человек тридцать с подобными утюгами и кружками, а просто так принято в Москве. «Здравствуйте – широкая улыбка, обнажает желтые редкие зубы – у нас сегодня акция!

Идите в жопу со своей акцией!» Юноша или девушка, не переставая улыбаться, разворачиваются и уходят. Самсон и Вазян все это испытали на себе.

При поиске работы в большом городе слишком много сложностей и трудностей. Это своего рода мытарство, которое человек, если он устраивается самостоятельно, без протеже просто обязан пройти, прежде чем получить хоть какую-то работу. Интенсивный поиск работы предполагает как минимум два, три собеседования в день. Ты записываешься по телефону, приходишь в назначенное время. Секретарь дает тебе бумажку с вопросами, на которые ты должен ответить. Вопросы практически везде одинаковые. Быть может, в двух, трех пунктах найдется кое-какое отличие. Должно быть, это сделано с целью показать, что фирма не абы какая, а с креативным подходом и для нее важно, чтобы ее сотрудники были людьми творческими. Хотя по большому счету, всем глубоко насрать как на творчество этих людей, так и на самих людей. После ответов на вопросы нужно заполнить так называемое резюме. В котором непременно требуется указать, пол, национальность, вероисповедание, семейное положение и даже, конечно же, ожидаемую зарплату. Лишь после заполнения всех этих никому не нужных бумажек, через минут двадцать вас приглашают к менеджеру на собеседование. И в этом новом адском кругу, приходится сидеть, внимательно слушать очередного слугу дьявола и словно дрессированная обезьянка, понимающе кивать. Затем сбивчиво, волнуясь и запинаясь объяснять причину увольнения с прежней работы и почему хочешь работать именно в их компании.

Арнольд и Самсон не первый месяц искали работу и того и другого тошнило от многочисленных анкет, резюме, которые им всякий раз приходилось заполнять на очередном собеседовании.

Если Самсон искал работу в определенной области, а именно связанной с медициной, то Вазян вовсе не знал куда себя применить. Он было хотел устроиться искусствоведом, консультантом продавцом в художественную галерею и даже в некоторые самолично сходил, а иные обзвонил по телефону. Итог был печален. Как правило, художественная галерея – это маленькая частная лавочка, где работают родственники и их знакомые. Штат таких галереек небольшой, три, четыре человека. Как правило, – это мама, папа, дочь или сын, может быть бабушка, вяжущая носки в ожидании клиентов. И куда бы Вазян ни обращался, кому бы ни показывал свое блистательно составленное резюме. Он всюду получал отказ.

После неопределенного срока поисков работы Вазяну и Самсону пришлось занизить свою высокую планку предъявляемых требований, затем еще занизить, а после и вовсе опустить до самого плинтуса. И вдруг тому и другому на глаза попало странное объявление о подработке. Оно ничем не отличалось от заманух на вроде сетевого маркетинга или торговли кружками-термосами, однако, ребята клюнули и по этой причине оказались на метро «Китай-город», в пивном кафе, под брезентовым навесом.

Гриша, в свою очередь, пришел на встречу, как представитель фирмы, разыскивающей квалифицированных специалистов для непростой, разовой работы, связанной с большим риском.

– Господа, очень приятно видеть вас – натянуто улыбнулся Григорий и замолчал.

В этой улыбке было что-то неестественное, фальшивое и скорее походило на гримасу, чем на дружеское приветствие. Оба соискателя отметили для себя это, но не подали вида. Вазян также натужно улыбнулся в ответ, какой-то устало измученной улыбкой, Самсон лишь приветственно кивнул головой, не в силах более улыбаться. Они вопросительно уставились на работодателя, ожидая от него предложения и разъяснений по поводу предстоящей халтуры. Гриша, не имеющий никакой практической квалификации рекрутера, стал выстраивать свою тактику общения самым непонятным образом. И выглядел он как-то нелепо, хотя и был одет чистенько, со вкусом. Работодатель словно школьник, выступающий в самодеятельности, заметно нервничая, пытаясь собраться с мыслями.

Театральная пауза слишком затягивалась и чтобы как-то разрядить обстановку, Вазян предложил по стаканчику пива, так сказать, для завязки разговора. Ему нечасто, но случалось бывать в этом кафе одному или в компании. Пиво в кафе было разных сортов, но одинаково невкусным практически всегда разбавленным и, по всей видимости, наливалось из одной бочки, зато стоило недорого в отличие от иных заведений, находящихся поблизости.

– Я не против – тут же согласился Гриша.

Для того чтобы собраться с мыслями и внятно объяснить, для чего же он пригласил, двух этих молодых людей именно в кафе, а не в офис, ему в данный момент необходимо было выпить.

– Я не пью пиво – стал потихоньку напрягаться Самсон, не вполне понимая, что происходит.

Данная ситуация ему нравилась все меньше. Его удерживало лишь то, что нет этих гламурных тупых дур с блядским блеском в глазах, сующих ему листочки для заполнения. Самсон стал заметно скучать, как-то манерно оборачиваясь по сторонам, раздумывая уйти или же еще задержаться на несколько минут. Это было первое в его жизни собеседование, которое проходило таким нелепейшим образом.

– Че так? – насмешливо спросил Григорий, стараясь показаться непринужденно раскованным, таким рубахой парнем – вредно, живот растет?

– Нет, – стал потихоньку заводиться Самсон, уже жалея, что обратил внимание на это дурацкое объявление – я как врач, с полной ответственностью могу заявить, живот растет не от этого. В Англии проводили опыты на протяжении тридцати лет, и выяснили, что пиво не является причиной ожирения. Корни этого бедствия лежат намного глубже. Вы, кстати, знаете за какое время разлагается труп?

– Это от почвы зависит – блеснул интеллектом Вазян.

– Да, да – Самсон, словно лондонский денди, вальяжно закинул ногу на ногу и с умным видом знатока принялся разглагольствовать. Все равно время было бездарно потерянно и он решил блеснуть интеллектом – это все так. Сырая, засушливая почва немаловажный фактор в процессе разложения трупа. Но я не о том. Предположим обычная, наша почва средней полосы, обычное кладбище, ну пусть Ваганьковское.

– Ха, Ваганьковское, это сколько же бабла то надо? – усмехнулся Гриша.

– Что вы, туда так просто не попасть – поддакнул ему Арнольд – там великие мира сего лежат, Высоцкий, Есенин. Я был там всего один раз, красиво. Окуджава там, на его могиле крест деревянный стоял и надпись Булат Шавлович Окуджава. Правда, давно это было. Сейчас уже, наверное, отгрохали памятник. Хотя, тот, что стоит на Арбате, тихий ужас, он там на бомжа похож.

– Я не о том – слегка обиженно произнес врач – а вовсе о другом. Кто где лежит дело третье, памятники оставим на совести скульпторов. Раньше трупы разлагались раза в три, четыре быстрее, чем сейчас. А почему спросите вы? А я вам отвечу, наши тела, кожа, мясо, все пропитано лекарствами. А в настоящий момент ведется разработка нового поколения антибиотиков, которые полностью будут усваиваться организмом, вот тогда, я думаю, мы перестанем разлагаться, совсем. А пока, половина этих средств усваивается организмом, а вторая половина естественным путем выходит в окружающую среду, попадает в канализацию. А там живут живые организмы, поедающие, простите за грубость, дерьмо. У них тоже вырабатывается иммунитет, при этом они мутируют.

Вазян хихикнул, вспомнив своего старого приятеля. Однако его смешок не остался незамеченным.

– Что-то не так? – словно петух взъерошился Самсон.

– Да просто вспомнил – попытался оправдаться Вазян – про покойников. Мне в молодости попалась одна книженция забавная, называется «Танатология», наука о смерти по-нашему. Автор некто Рязанцев, обычно я не запоминаю фамилии различных ученых, а тут запомнил. Книжка такая зеленая, как купорос.

Вазян вновь улыбнулся.

– И чего? – заинтересовался Григорий.

– Занимательное чтиво, я прочел за один день, оторваться не мог. Конечно же, мне хотелось с кем-то поделиться. Когда ты один обладаешь какими бы то ни было сакральными знаниями, это неинтересно, более того, словно не проходящий зуд, свербит тебя изнутри и говорит: поделись, поделись хоть с кем, но поделись. Ну, я поделился со своим приятелем, на беду, подсунул ему этот научный труд. А он, приятель мой, вечный холостяк, все ищет свою вторую половину и никак не может найти. Его друзья, в очередной раз решили свести две одинокие души. Ну как это обычно бывает – «ты моя женщина, я твой мужчина, если нужно причину, это причина». И вот оставшись наедине, более того, ночью в постели, уже вовсю познакомившись с прекрасной, романтичной барышней, он, по всей видимости, решил, что если их тела так удачно поладили, то и души непременно должны проникнуться единым пониманием сущего. Этот юный книгочей среднего возраста без утайки поделился своими знаниями, почерпнутыми из этой зеленой книжки. Всю ночь мой приятель рассказывал возлюбленной, романтичной, утонченной, мечтающей о настоящей любви барышне о покойниках, разложении, трупных пятнах и прочих эротичных вещах. Итог печален, она его выгнала. Вот такая забавная история – вновь усмехнулся Вазян.

– Он, чего у вас сумасшедший? – покрутил возле виска рукой Гриша.

– Все мы, в той или иной степени сумасшедшие – утомленно выдохнул Штиц.

– Ну уж нет – возразил Григорий – я себя идиотом не считаю и не хочу, чтобы кто-то другой так думал обо мне…

– Послушайте, доктор – не дал договорить ему Вазян – а что же с пивом-то, почему вы его не пьете, оно вроде ни на ожиренье, ни на разложение не влияет?

– Не люблю я его, не понимаю эстетического наслаждения. В чем оно выражается, в походе в туалет каждые пять минут? В слове кайф, после мочеиспускания? Не знаю. Чище медицинского спирта, по всем качественным характеристикам, в природе нет алкоголя. Все остальное по сравнению с ним сивуха. Отчего у тебя голова с утра болит, от этой самой сивухи, разных эфирных примесей, масел, побочного продукта перегоноварения. А с медицинского, сколько ни пей, голова не заболит. Если много выпьешь, проснешься и еще пьяный будешь. На голодный желудок водички свежей выпьешь и снова поплывешь.

– Никуда я не хочу плыть – возразил Гриша – и пьяным просыпаться. Это у нас раньше в пивбаре колдыри собирались. Им принесут тазик пива.

Гриша посмотрел на двух оппонентов и прочитал в их глазах, явное непонимание и крайнее удивление, словно бы они спрашивали, где находятся подобные заведения, в которых пиво наливают в таз?

– Не удивляйтесь, тазик – это поднос с двенадцатью кружками пива. Так вот, им принесут этот тазик, поставят перед ними, колдыри открывают фунфырик, не знаю с чем, со спиртом, а может с одеколоном, или каким-нибудь зубным эликсиром, короче с дерьмом каким-то, выливают это в кружки и пошла у них гульба. Пара таких кружечек и в говно. Короче вы как хотите, а я все же возьму просто пивка.

Подвел черту под своей речью Гриша.

– Я тоже – поддержал его искусствовед.

– Ну и я за компанию, что ж теперь – нехотя согласился врач – все равно спирта нет.

Мужчины взяли каждый по кружке пива и вновь уселись за столик.

Они, словно старые школьные друзья, которые не очень-то и дружили в школе, молча пили пенный напиток, по цвету и вкусу больше напоминавший некое непотребство, нежели пиво и смотрели по сторонам, каждый в свою, казалось совершенно забыв о причине приведшей их сюда.

Гриша достал сигарету и закурил.

– Угостишь? – обратился к нему Арнольд.

– Бери конечно – менеджер положил пачку на стол.

– Это мода такая пар-мент курить? – с легкой улыбкой спросил Вазян. Как только Арнольд видел сигареты этой марки, так из недр его памяти всплывал анекдот про длинную очередь в гей клуб.

Пятый в очереди

– Покурю-ка я свою любимую сигарету пар – мент.

Достает и закуривает.

Двадцатый в очереди

– Покурю-ка я свою любимую сигарету пар – мент.

Достает и закуривает.

Подходит к очереди гей

– Это все в клуб?

Ему отвечают

– Да

Гей

– Эх, сколько ждать, покурю-ка я пока свою любимую сигарету…

Камера отъезжает, звучит слоган – «Даже последний пидор курит сигареты пар – мент!»

– При чем здесь мода просто хорошие сигареты – словно оправдываясь, произнес Гриша.

– Да – многозначительно усмехнулся Вазян – покурю-ка и я свою любимую сигарету пар-мент.

– «Курение приводит к импотенции» – прочел Самсон, черным жирным шрифтом, надпись на белом фоне в черной рамке, достал из кармана свою пачку честера, покрутил в руках – «курение вызывает преждевременное старение кожи», вот это более подходящий вариант – улыбнулся Штиц и положил сигареты на стол.

Вазян слегка помялся раздумывая, какую сигарету предпочтительнее взять, а потом подумал – «какого черта».

– Уроды, полные – произнес он недовольно, прикуривая пар-мент – делают из людей зомби. Так, скорее не от никотина, а от зомбирования импотентом станешь. Почему бы им, например, на пачке пельменей не писать – «мясо – причина возникновения червей в мозгу». На столовом вине, крупно, также жирно, черным – «алкоголь приводит к разжижению мозга» и прочую хрень на всех товарах: монитор – к полной слепоте, плеер к глухоте. На гамбургерах в Макдональдсе, где надпись – «неизбежно приводит к ожирению»? Бред полный, что у нас творится.

– Уверяю вас, это происходит во всем мире, там за границей еще хуже, они на пачках размещают красочные, цветные фотографии рака легких, гангрены на ногах, изображение язв, являющихся следствием курения, желтые крошащиеся зубы, мертворожденные младенцы. Но я скажу вам, ни к чему это все не приводит. Что касается врачей мужчин, из них процентов 70 курильщики с внушительным стажем.

– Это говно собачье – не на шутку вспыхнул Вазян и жарко, увлеченно стал декламировать свои мысли о священной мировой войне с самым страшным на планете врагом – курением, при этом заняв сторону врага человечества. – Эти надписи и фотографии, они для курильщика, как тряпка для быка, лишь усиливают желание покурить…

Гриша загадочно посмотрел на него.

Врач хотел что-то сказать, но передумал, отхлебнул пивка и уставился на церковь.

«Зачем я здесь?» – подумал он про себя.

– Знаете – бодрым голосом сказал Гриша – это все ерунда, главное в жизни это карьера.

– А вы кем работаете? – обратился Вазян к Грише.

– Я менеджер – без ложной скромности произнес Гвоздев, слегка выпятив грудь вперед.

– Да – оживился Вазян – менеджер – это хорошо, это почетно – иронично произнес он.

Вазян терпеть не мог менеджеров, его коробило от одного лишь этого слова – «менеджер». Он свято верил в то, что мир за всю его человечную и бесчеловечную историю не придумал гаже ругательства. Менеджеры для Вазяна, были гаже худшего на земле отребья, некие слуги дьявола.

Он не мог объяснить почему это так, но это было так, без всяких объяснений. Третий глаз, шестое чувство. Нечто похожее Вазян испытывал к риелторам и людям с нетрадиционной сексуальной ориентацией.

– В этом парке голубые любят собираться – мерзко, словно разжевывая коровью лепешку, произнес Вазян, отводя свой взгляд от Григория.

– А вы вот, как хотите – расправил свои плечи Гриша – мне все ж таки кажется, что это своего рода болезнь, помешательство. И ведь никто не пробует их лечить, сначала в тюрьму сажали, а теперь, пожалуйста, по телику кажут.

– Тут, дорогой вы мой, менеджер – сделав глоток пива, начал доктор – не то чтобы они были больны, хотя, конечно же, ваша правда, это люди с психическими отклонениями, с глубинными личностными комплексами, сформированными на стадии даже не взросления, а раньше: детства, отрочества, юности. Так вот о чем я собственно, общество наше насквозь больное. У этого общества, словно у зараженного СПИДом, нет иммунитета и всякая зараза, как репей липнет к нему, проникает в самое нутро и там пускает корни.

– Общество, общество – вновь возмутился Вазян – что такое общество? Это каждый из нас отдельно взятый. Я, ты, он, она, вместе дружная семья, вместе дружная страна. И что, каждый из нас болен, всех нас нужно лечить? Или как-то нужно лечить общество, а мы вылечимся сами по себе, когда общество будет здоровым? Что за бред? И что, вообще, вы называете здоровым обществом? Какое, по-вашему, общество на земле здоровое? Пусть не сейчас, можно взять любой исторический отрезок. Гомосексуализм, как болезнь, стоит у истоков любой общественной формации, будь это Греция, Рим, восток. Средневековье – инквизиция, молот ведьм, Крестовые походы, здоровьем и не пахнет, возрождение – полный разврат, капитализм – войны, каторжный труд, труд детей, проституция и все прочее. Социализм – реки крови, лагеря. И вот приплыли, заболели, потеряли иммунитет, чего вдруг?

– Почему вдруг не вдруг. Вы кто по профессии? – Самсон спросил не из любопытства, а, для того чтобы слегка обескуражить противника, нарушить его равновесие.

– Искусствовед – не без ложной доли скромности произнес Вазян.

– Вот и чудно, скажите-ка мне, Рублевская Троица, фрески Дионисия, храмы и церкви по всей Руси, что это? Не утруждайте себя, я вам отвечу что это, это хорда, духовная составляющая нашего русского народа, столп, основа основ.

– Вы же врач – уставился на Самсона Гриша – какой столб? Вы же материалист.

– Да, да – поддакнул Вазян, – наука отрицает понятие души. Наука говорит, что души нет, есть мускулы, печенка, селезенка, мозг, а души нет.

– Вы безнадежно устарели. Наука, медицина в том числе, никогда не отрицала духовности, однако, смотрела на нее слегка с иной стороны, нежели религия, но на то она и наука. Фрейд между прочим был психиатром. А его ученик Юнг открыл коллективное бессознательное. А что есть коллективное бессознательное если не душа народа?

– О, все понеслась – отхлебнул пивка искусствовед – давайте только о душе народной не будем. А то мы так черте до чего можем договориться.

– Чего-то поджимает меня потихоньку – огляделся по сторонам Гриша, в поисках туалета – отлить бы надо, самое время.

– А вон кабинки синие – кивнул в сторону биотуалетов Вазян.

– Лучше через дорогу перейди, там, вон кафешка есть, в ней нормальный туалет и бесплатный к тому же – посоветовал Самсон – в этих кабинках зараза одна. Запросто можешь гонорею словить, или сифилис.

– Подагру еще – усмехнулся Вазян.

– Подагру, это вряд ли – серьезно возразил ему доктор – а всякие гонококки и прочую дрянь на раз два.

– Все, перестаньте меня стращать – Гриша встал и направился в туалет.

Вазян и Самсон проводили его взглядами.

Возле трех синих кабинок в порядке очередности стоял разношерстный народ, объединенный одной заветной целью, справить малую нужду. Последними в очереди стояли три, раскованного вида, девушки. Они были вызывающе одеты и вели себя подобным образом: курили, плевались и пили пиво прямо из бутылок. Чуть впереди них, в очереди в другую кабинку стояли четыре молодых, слегка подвыпивших парня, всё в них от одежды, до жестов, манеры разговаривать, говорило о том, что они принадлежат к самому многочисленному сословию города Москвы – менеджерам среднего звена. Все четверо приехали в Москву из разных уголков великой и могучей страны, с одним-единственным желанием – хорошо жить. В это обширное по своему звучанию и размаху понятие умещается совсем немного, а практически одно желание – иметь много денег. Когда есть деньги, ты король мира, думали они, просиживая штаны в маленьких конторках своих городков. Уже в Москве, в полной мере осознав, что помимо денег, приносит моральное удовлетворение еще и власть над подчиненными, сам статус менеджера среднего звена, принадлежность к когорте, касте избранных и мечта дослужиться до топ-менеджера.

Прямо перед входом в кабинку стояли несколько молодых людей непонятного пола, одетых во все черное. По всей видимости, это были готы, а может эммо, они стояли тихо, никого не трогая, молча ожидая освобождения кабинки. Влюбленные в смерть тоже хотят писать. За четырьмя менеджерами стояла мама с ребенком лет 10 ти. Ребенок припрыгивал с ноги на ногу, то и дело, дергая маму за рукав со словами – «ну когда уже?». Мама всякий раз грубо отдергивала руку и принималась ворчать – «перестань, не можешь потерпеть пять минут».

Гриша прошел мимо очереди, бросив беглый взгляд на трех девиц. Дойдя до проезжей части, он подождал, когда проедут машины, перебежал на другую сторону и скрылся за дверью в кафе.

Доктор и искусствовед молчали, думая каждый о своем.

Вазян вспоминал, как познакомился с художницей, на несколько лет старше его, как они гуляли по вечерней Москве, по набережной, смотрели и восхищались буйством красок, лежащих на зеленом, пахнущем бензином и соляркой, холсте Москва – реки, отражением рекламных огней большого города. Он читал ей стихи, она рассказывала ему о художниках, живописных приемах, о талантливых детях, которых она учит рисовать. Никаких иллюзий на ее счет Арнольд не испытывал, ему просто нравилось находиться в обществе этой грациозной, изящной, импозантной женщины. Ни одна из особей противоположного пола, которых встречал он раньше, не походила на нее. Она была какая-то неземная, словно принцесса, из давно забытой сказки.

Искусствовед сделал еще один глоток пива, закурил и подумал, что должно быть нет любви в этом мире, а все беды, конечно же, из-за баб. Ромео и Джульетта – глупая выдумка гения, только и всего. Толстой был бытописцем, поэтому и не любил ни комичных, ни трагичных выдумок великого английского мастера.

Вазян был женат в третий раз. Он не то чтобы испытывал страстные чувства любви, ко всем этим женщинам, скорее отношения с ними были удобны, для Арнольда. Он, как любой человек, влюблялся, женился и дальше все шло по накатанной: привычка, уважение, совместный быт, вынос мусора, супружеский долг и все прочее, что подстерегает людей на пути брака. Первая жена ушла от него к его знакомому, Косте Складному, начальнику промышленной базы. Вазян долго переживал, много плакал и чуть было в сердцах не проклял обоих. Он запил. Пил долго и упорно, при этом все чаще стал посещать церковь, молился, ставил свечи и целовал иконы, что до этого никогда не делал. Все его просьбы, обращенные к Богу, сводились к одному, он просил большой и чистой любви, чтобы его избранница была преданна ему и никогда не изменяла. Бог или интернет, точно сказать сложно, посылал ему за три года холостяцкой жизни, каждый месяц новое молодое или уже не очень, округлое женское тело, со своими амбициями, закидонами, тараканами и прочими заморочками. Вазян не был особо разборчив в плане сексуальном, поэтому телами своих знакомых барышень пользовался в полной мере. Но так, чтобы нашлись иные точки соприкосновения, кроме постели, увы. Ни одна из женщин по тем или иным причинам не подходили Вазяну. Иная была слишком скромная, тихая и молчаливая, другая толстая, третья худая, четвертая зануда, пятая заразила его чесоткой. Вазян месяца два не мог излечиться от этого недуга. Он натирал и мазал тело различными микстурами, настойками и мазями, кипятил в баке белье и удрученно мастурбировал, проклиная всех баб на свете. Он устал чесаться, все его тело было покрыто начесами и волдырями.