Моя ожившая тень

– Например?

– Многие соседи замечали, что в их мусорных баках по ночам кто-то роется. Баки у каждого рядом с домом, в небольшой пристроечке. Животное, конечно, может забраться, но это действительно сложно, и потом, у нас жёсткий контроль: хозяева трясутся за своих питомцев, они все наперечёт, и если какой-нибудь бродячий кот или пёс случайно заглянет, народ сразу охрану вызывает.

– Только не говори, что нарушителей границ расстреливают на месте.

– Нет, конечно, просто выгоняют. Я понимаю, это кажется странным, но представь, что ты приобрела котёнка тысяч за двадцать евро…

– Извини, не могу.

– Честно говоря, я тоже, – хмыкнула Дашка. – И не смотри так – да, я ещё помню цену деньгам. Нищее детство сказалось, всё не привыкну к нормальной жизни… Тем не менее это здесь сплошь и рядом: люди выкидывают на питомцев целые состояния, а потом трясутся, как бы чего не случилось. Ну и, естественно, редкие породы очень уязвимы, золотой кошак может загнуться от малейшего сквозняка, не то что от свидания с более маргинальным сородичем.

– Тогда зачем?..

Дашка пожала плечами и с лёгкой печалью предположила:

– Когда у людей есть всё, но не хватает самого главного, они ищут замену. Каждый – в силу своего воображения.

– Так с парнем-то что? – нетерпеливо напомнила Стася, которой слёзных изливаний и на встрече выпускников хватило. – Это он в помойках рылся? Бред какой-то.

– Бред – не бред, а исчезали из баков очень личные вещи. Не дорогие или полезные, нет. Он брал то, что люди не хотели бы всем демонстрировать: чеки из магазинов, нижнее бельё, официальные письма, пустые тюбики из-под крема от угрей или бальзама от облысения…

– Весёлый мальчик. Только с чего ты взяла, что это он?

– Соседи видели. Не то чтобы взяли с поличным, но они не сомневаются. Говорят, абсолютно уверены.

– Родителям его сказали?

– Сказали, и после этого всё прекратилось. Зато начались новые приколы – он подглядывал в окна, подбивал других детей на рискованные пакости, оставаясь в стороне…

– Поведение, может, не самое хорошее, но на психические отклонения всё же не указывает.

– Сын моей знакомой учится в одной школе с этим дарованием. У них был какой-то концерт, типа конкурса талантов, и оба пацана собирались играть на электрогитаре. Сын знакомой занимался несколько лет, брал уроки у профессионального музыканта и, соответственно…

– Его нашли с дыркой в голове?

– Нет, всего лишь со сломанными пальцами. Кому понравится, что нужно выступать после более подготовленного конкурента? Мне вот точно не нравилось.

– Сделаю вид, что намёка не поняла. И потом, ты же ничего нам с Наташкой не ломала.

– Потому что я была красивее.

– Как мило.

– Это не хвастовство, а факт. Я не могла соперничать с вами в спорте, но знала, что все взоры зрителей устремлены на меня. Моя маленькая, греющая душу победа.

– Ничего, что мы не участвовали в этом соревновании, поскольку просто о нём не знали?

– Ой, да кого волнует такая ерунда? – дёрнула плечом Дашка, и Стася мигом вспомнила, отчего в детстве её не любила. – Мне продолжать рассказ о юном Чикатило?

– Валяй.

– Накануне концерта ребята в компании друзей отправились в боулинг, и там произошёл странноватый несчастный случай…

– Пальцы рок-звезды застряли в шаре?

– Ага. Причём кто-то его не вовремя дёрнул, повернул… Чтобы вызволить бедолагу, вызывали спасателей.

– Но я так понимаю, что «дёрнул и повернул» не наш криминальный вундеркинд?

– Разумеется, нет. Зачем подставлять себя, когда можно всё сделать чужими руками?

Стася посерьёзнела и недоверчиво посмотрела на Терентьеву. До сих пор поступки парня выглядели как обычные подростковые закидоны и особого впечатления не производили. Но так тщательно спланировать целую операцию по устранению соперника… Это ведь нужно потратить время, применить воображение, выстроить стратегию… И всё без намёка на сочувствие или угрызения совести?

– Что вообще надо сделать с шаром для боулинга, чтобы в нём застряли пальцы?

– Иди спроси, – мило посоветовала Дашка. – Я только передаю, что слышала. А лезть в это болото и беспокоить спящих в нём змей – ни малейшего желания.

– Очень образно и поэтично.

– Зато правда. Я и в гости-то к ним не ходила, Зина всё время здесь была. Конечно, она понимала, почему я к ней не рвусь, но ничего не говорила и сына не выгораживала. Думаю, из наших, поселковых, с Черновыми вообще мало кто отношения поддерживал, она была рада, что я не отказываюсь от дружбы.

– И с чего бы этой Зине сводить счёты с жизнью? – себе под нос буркнула Стася, но Дашка расслышала.

– Можно подумать, у тебя все соседи в ближайших друзьях. Вне посёлка никто ничего не знал, и Зина общалась с кем пожелает. А проблемы с отпрыском – вроде бы повод их решать, но никак не бежать на тот свет, усугубляя ситуацию.

– Ну, по крайней мере, её эта ситуация уже не тревожит…

Они посидели ещё немного, но разговор не клеился, и Стася засобиралась к Черновым. Девушка не представляла, о чём их спрашивать и на какие точки давить, поэтому надеялась на фортуну, которая, впрочем, никогда не была к ней особенно благосклонна.

Криминальный авторитет облюбовал симпатичный кирпичный особняк с двумя аккуратными эркерами, внушительным забором и видеокамерами у ворот. Даже дом Дашкиного хоккеиста мерк перед грандиозным сооружением, и Стася подумала, что жить в такой махине – совсем не сахар. Впрочем, если сын начинает карьеру маньяка, огромные пространства весьма кстати – можно неделями не пересекаться с опасным отпрыском и, самое главное, не раздражать его своим присутствием.

Девушка несколько раз нажала на кнопку звонка, ответа не дождалась и принялась корчить в объектив камеры глумливые гримасы, надеясь, что охране на том конце надоест издевательство и последует хоть какая-то реакция. Мимические упражнения успеха почему-то не принесли, и Стася загрустила. Тащиться в этот посёлок снова не было никакого желания, уж лучше сразу задать свои вопросы, послушать в ответ раскатистый смех и удалиться ни с чем, но зная, что честно пыталась.

Немного побродив перед забором, она завернула за угол и, удостоверившись, что камер в поле зрения нет, легко подтянулась и перевесилась на ту сторону. Всё шло неплохо, Стася даже порадовалась, что не зря отдала спорту почти двадцать лет, но в следующую секунду она уже летела вниз, прикрывая рукой кончик носа. Драгоценная часть лица едва не стала дополнением к обеду милой и очень тихой собачки, которая, казалось, мечтала о десерте, целенаправленно поджидая его в тени скамейки. Поразившись, что не заметила гигантского волкодава (волкам точно пришлось бы несладко), девушка убедилась, что жизненно важные органы ещё при ней, потёрла ушибленное колено и окинула неприступный забор мрачным взглядом. Чёртов авторитет совсем не думает о людях, хоть бы раз поставил себя на место простого смертного, которому очень нужно попасть на чужую территорию…

– Познакомилась с Дастином? – Голос прозвучал настолько близко, что Стася, памятуя о своеобразном населении коттеджа, приготовилась обороняться.

Однако тревога оказалась ложной: перед ней стоял всего лишь ухмыляющийся Вольтов, наверняка ставший свидетелем позорной попытки нарушить закон. Хорошо, что со своими продажными специалистами он может отмазать любого преступника.

– Что ты тут делаешь?

– Заметил, что соседей грабят, и решил поучаствовать.

– Соседей?

– Ближайших. – Иван кивнул в сторону следующего дома – не такого внушительного и помпезного, как большинство коттеджей в этом посёлке, но тоже вполне приличного. – Даже не буду спрашивать, что вывело тебя на кривую дорожку, уточню только: почему белым днём?

– Ночью темно, – огрызнулась Стася.

– Против железной логики не попрёшь, – усмехнулся Вольтов. – Но, вообще говоря, ты не так уж облажалась – после шести вечера у них всегда кто-то дома, а сейчас никого.

– Откуда знаешь?

– Окна моего кабинета как раз на эту сторону выходят. Я не то чтобы подглядываю, просто…

– А я не то чтобы лезла через забор.

– Туше. – Он снова улыбнулся и очень ровным тоном сообщил: – Дастин хорошо меня знает, мы с ним лучшие друзья.

– Останавливаешь не каждого грабителя, а только через одного?

– Ну, я действительно его подкармливаю, но не мясом. – Вольтов выудил из кармана пакет с карамельками. – Хочешь его угостить? Мигом станешь доброй знакомой.

– Такой, которую не тянет обгладывать? – уточнила Стася, не до конца веря в свою удачу.

– Такой, на которую не хочется даже лаять.

Девушка с сомнением взяла две конфетки и, подтянувшись, бросила псу. Собачья морда моментально стала счастливой и дружелюбной, хвост приветливо завилял. Всем своим видом Дастин давал понять, что очень ждёт в гости таких замечательных людей, особенно если при них будут ещё карамельки.

– Немного странно для подобной махины… И потом, разве им можно это есть?

– Жуёт – значит, можно, – пожал плечами Иван. – А странного ничего нет: Дастин – ещё щенок, все дети любят сладкое.

– Щ-щенок? Надеюсь, его родители живут отдельно?

– Вот сейчас и узнаем. – Вольтов перелез через забор, спрыгнул рядом с псом и, ко взаимному удовольствию, принялся чесать ему пузо. – Присоединяйся, мы тебя не укусим.

– Допустим, в собаке я почти уверена, но ты… Не могу сказать, что мечтаю услышать ответ, и всё же спрошу: как часто ты посещаешь дорогих соседей?

– Регулярно.

– А в их присутствии?

– Пореже. Прыгай уже.

Стася укоризненно покачала головой, потом сообразила, что не ей судить, и тоже приземлилась на газон. Дастин отреагировал лишь лукавым понимающим взглядом.

– Так зачем ты сюда наведываешься?

Они направились к дому. Собака следовала рядом, периодически показывая, где надо обойти очередную клумбу.

– Если я скажу, ты скажешь?

– Это слишком сложно.

– Вот-вот. – Вольтов остановился у крыльца и вопросительно посмотрел на подельницу. – Сумеешь взломать замок?

– А ты?

– Нет.

– Тогда я тем более не понимаю, какого чёрта ты сюда лазаешь. Заняться, что ли, нечем?

– Вроде того. Они иногда окна не закрывают, проверим?

– Начинаю подозревать, что ты не психолог, а его клиент, – пробормотала Стася, но действительно двинулась вдоль стены, приглядываясь к возможным лазейкам.

Таковых, увы, не оказалось, за исключением небольшого подвального окошка, располагавшегося почти вровень с землёй. Дастин призывно поскрёбся об узкую створку, намекая, что лучшего места для проникновения к его хозяевам не найти. Создавалось впечатление, что бедную собаку совсем не кормят и она готова отплатить преданностью любому злоумышленнику, протянувшему конфетку. Хотя, возможно, всё наоборот – и вредный пёс живёт в такой роскоши и неге, что время от времени не прочь испытать острые ощущения. Или предоставить их незваным гостям.

– Полезем? – неуверенно спросила Стася.

Сейчас она уже не могла объяснить себе, зачем явилась и на что вообще рассчитывает. Неожиданная поддержка Вольтова тоже вызывала некоторые сомнения: девушка не представляла, что им движет. Правда, и найти недобрый умысел в его действиях никак не получалось. По крайней мере – в отношении неё. Понятно, что к криминальному семейству у Ивана какие-то свои претензии. И чёрт бы с ними со всеми, лишь бы ей эти интриги боком не вышли.

– Прости, я не могу похвастаться осиной талией. Ты, кстати, тоже…

– Идиот, – буркнула девушка. – Как тебя ещё в профессии держат… Спорим, пролезу?

– На что?

– Расскажешь мне, что ищешь.

– А если не пролезешь – ты расскажешь.

– Идёт.

После нескольких неудачных попыток Стася сумела просунуть внутрь нижнюю часть туловища и теперь очень жалела, что не видит, куда будет прыгать. Следовало лезть вперёд головой, но в таком случае её могло ждать крайне неприятное приземление. Или ещё более унизительный момент, когда Черновы обнаружат в оконном проёме её застрявшую филейную часть, а добрый Вольтов будет наслаждаться интригующим зрелищем из своего кабинета. Воображение тут же нарисовало дивную картину, и девушка соскользнула в подвал, по пути свалив на пол какую-то полку и снова ударившись коленом. Старая спортивная травма отозвалась резкой болью, но Стасе было не до того: она могла поклясться, что в соседнем помещении кто-то печально всхлипнул, услышав внезапный шум.

Девушка покрылась холодной испариной и замерла, стараясь не дышать. Удары сердца гулко отдавались в ушах, перед глазами плясали разноцветные пятнышки, конечности сделались ватными и вряд ли сейчас повиновались бы хозяйке. Было ощущение, что она в шаге от обморока, и, рассматривая этот вариант, Стася даже не слишком расстраивалась – во всяком случае, ей не придётся мучиться, когда авторитет или его весёлый наследник решат добиться от неё информации с помощью пыток. И ведь никто не поверит, что никакой информацией она не владеет…

– Что застыла? Интерьер оцениваешь?

– Заткнись, – одними губами прошипела девушка, прикидывая, как быстро сможет вылезти на улицу. Выходило, что о скорости речь не идёт. Хорошо, если вообще удастся выбраться.

– Только не говори, что обнаружила пару мумифицированных тел, – гораздо тише зашептал Вольтов. – Такого в моих планах не было.

– Имей в виду, я тебя сдам.

– Кому?

– Первому, кто подойдёт ко мне с паяльником. Вытащи меня немедленно.

– Интересно как? – занервничал Иван. Он свесил голову вниз и принялся осматривать полутёмное помещение. – Поставь под окно вон ту скамеечку, а на неё – канистру.

– А потом – вежливо поздоровайся с хозяином, который успеет нагреть паяльник, пока я буду возводить Вавилонскую башню. Что он там возится, кстати?

Стася прислушалась к звукам за стенкой и, к своему ужасу, поняла, что там больше никто не вздыхает. Это пугало похлеще вполне материального криминального авторитета и наводило на мысли о заточённых узниках и их бренных останках, возле которых непременно обитают неупокоенные души с длинным списком претензий ко всем живым.

– Ты уже реши – или туда, или сюда, – начал терять терпение Вольтов.

– Не могу.

– Так понравилось в чужом доме?

– Вдруг там кто-то страдает и я могу помочь?

– В смысле – добить?

– Хоть один из твоих клиентов не пытался сунуть голову в духовку? – скривилась Стася. – За стенкой кто-то есть, он явно знает, что я тут, но не выходит. Вопрос – почему?

– Потому что он здесь с аналогичными целями, – усмехнулся Иван. – Приятная встреча нарисовывается.

– Нельзя ли быть немного серьёзнее? – процедила девушка. – Я тут жизнью рискую, между прочим.

– Если хочешь серьёзно – иди. – В его тоне не было ни намёка на юмор, и Стасе стало не по себе.

– Почему это?

– Потому что иначе всю жизнь будешь мучиться, думая, что прошла мимо чужой беды. На кого-то другого это могло бы не произвести особого впечатления, но ты постепенно сведёшь себя в могилу, воображая бредовые варианты развития событий.

– Сам ты бредовый, – буркнула девушка, с печалью осознавая его правоту. – Ладно, я пойду, но если…

– Не переживай, я придумаю великолепную эпитафию. Люди буду рыдать, проходя мимо…

– Уверена, они и при виде тебя рыдают…

Стася на цыпочках дошла до двери, осторожно её приоткрыла и смогла лицезреть широкий коридор, который заканчивался несколькими ответвлениями. Наверняка подвал заполнен не камерами для неугодных Черновым граждан, а всего лишь подсобными помещениями, но шанс наткнуться на что-то очень неприятное пока сохраняется. Впрочем, надо думать, то, что она приняла за вздох, исходило из какого-нибудь бойлера или кондиционера.

Девушка сделала несколько шагов в сторону ближайшей двери, откуда, судя по всему, доносился загадочный звук, аккуратно её толкнула и оказалась в небольшой продолговатой комнате, дальняя часть которой тонула в темноте. Помещение выглядело несколько странно: стены увешаны коврами бордовых оттенков, над полом тусклая подсветка, из мебели только громоздкий дубовый стол со множеством ящиков и, наверное, не одним потайным отделением. Настоящее логово начинающего психопата. Неужели Чернов-старший не знает? Или знает, но предпочитает держать отпрыска под контролем и выделяет всё необходимое для злодейских целей? Или вообще поощряет оригинальное хобби?

Стася приблизилась к столу и наугад выдвинула небольшой ящик. Внутри было до обидного пусто, на дьявольские наклонности хозяев ничто не указывало. Проделав тот же манёвр ещё несколько раз, девушка стала счастливой обладательницей пары исписанных листочков, похожих на школьные черновики, неработающей гелевой ручки и пустой картонной папки. Не иначе как юный маньяк решил поглумиться над незваными гостями. Тоже своего рода болезнь.

Она сунула находки на место, убедилась, что закрыла все ящики, и уже повернулась, чтобы направиться к двери, когда взгляд предательски упал на то, что располагалось в дальнем конце комнаты. Стася застыла в нелепой позе, поморгала, надеясь, что чудесное видение испарится, и тихо ойкнула, ожидая продолжения своих злоключений.

Продолжение почему-то никак не начиналось, и девушка, словно под гипнозом, двинулась к тёмному углу. Она не понимала, что ей руководило – не то желание узнать ужасную правду и больше никогда не теряться в догадках, не то внутренний голос, нашёптывавший, что именно так всё должно закончиться, но здравая мысль уйти и навсегда забыть увиденное даже не возникала. Казалось, череда дурацких, ничего не значащих событий, сложившихся воедино и приведших её сюда в эту самую минуту, была задумана кем-то свыше и теперь оставалось лишь подчиняться, следуя чужому плану и не вспоминая о собственной воле или возможности выбора.

Стася дотронулась до прохладной деревянной поверхности, погладила её ладонью и попыталась приподнять тяжёлую крышку гроба. Ничего не вышло – очевидно, она была приколочена, а может, следовало приложить больше усилий. Девушка наклонилась и принялась ощупывать пальцами края: неизвестно, как эта штука открывается, но ведь где-то должна быть хоть какая-то зацепка. Увы, гроб отказывался поддаваться, и через несколько минут безуспешной борьбы Стася была вынуждена отступить. Отогнав от себя навязчивую догадку о том, что кто-то придерживает крышку изнутри, она отошла на пару метров и начала внимательно разглядывать мрачноватую находку.

Гроб стоял на аккуратном возвышении, смотрелся торжественно и даже величественно, пуст он или не очень – было непонятно. На счастливого обладателя также ничто не намекало: поблизости не оказалось ни таблички с фамилией, ни фотографии. Можно было бы предположить, что рачительный хозяин печётся о будущем и заранее приготовил себе последнее пристанище, но этот вариант выглядел не слишком вероятным. Гроб буквально манил, и девушка снова протянула руку, чтобы до него дотронуться.

– Не советую.

Стася вздрогнула и с некоторым изумлением поняла, что сердце ещё не остановилось. Звука приближающихся шагов она не слышала, голос принадлежал не Вольтову. Следовательно, за её спиной сейчас стоит Чернов, с которого станется использовать деревянное сооружение по прямому назначению.

– Почему? – всё-таки уточнила девушка, решив, что дружеский диалог поможет наладить отношения. Не всякому захочется стрелять в человека, с которым только что состоялась приятная беседа о погоде. Правда, криминальный авторитет вполне способен сделать это и вопреки своему желанию, по долгу службы, так сказать.

– А зачем?

Вопрос слегка удивил и заставил усиленно соображать. В самом деле, особых причин будто бы нет, но ведь надо что-то ответить, иначе совсем глупость получается.

– Интересно.

– А если там то, что не понравится ранимой изнеженной барышне вроде вас? – Его слова звучали очень вкрадчиво, в них не было ни намёка на гнев или раздражение.

Разговор становился всё более странным. Чернов вряд ли решил бы поболтать (бандитам явно полагается действовать как-то иначе), его сын не может обладать таким взрослым голосом. Кто-то из прислуги? Тогда какого чёрта Иван уверял, что дом пустует? Он живёт по соседству, имеет отличный вид на вражескую территорию, с собакой успел подружиться… И ни разу не засёк садовника, дворецкого, помощника… Да кто это вообще такой?!

Стася осторожно повернула голову, рассчитывая боковым зрением рассмотреть собеседника и прикинуть возможную опасность, но за спиной никого не было.

– Вы где? – дрогнувшим голосом осведомилась она, начиная подозревать, что благовоспитанный незнакомец находится в том самом гробу и очень не хочет, чтобы его беспокоили. В принципе, нормальное и понятное желание, лишь бы он действительно намеревался избежать этой встречи. – Вы не волнуйтесь, я с удовольствием уйду. Прямо сейчас могу.

– А куда торопиться? – удивился невидимка. – Так хорошо болтаем, я давно ни с кем не общался.

– Н-насколько давно? – пробормотала Стася, отступая от гроба. – Мне правда уже пора.

– Жаль. С нашим братом редко кто говорит, больше обвиняют в людских грехах, чего-то требуют, заставляют молоко из блюдца лакать, будто я кошак какой…

Девушка постаралась выровнять дыхание, чтобы не заорать от ужаса. Проблемы с психикой у Черновых, похоже, семейные. И если юного маньяка не запирают дома, а выпускают к людям, остаётся только предполагать, до какой степени всё плохо с тем, кто живёт в подвале… Агрессии он пока не демонстрирует, вполне добродушно себя ведёт, но насколько хватит этого гостеприимства и как резко может измениться настроение… Надо выбираться, пока ещё не поздно. С другой стороны, пообщаться с бедолагой, у которого явный дефицит внимания, тоже любопытно. Уж он-то должен знать обо всех фамильных скелетах в шкафу. Особенно если сам им является.

– Вы не любите молоко? – Стася не заметила, как паника уступила место азарту, теперь ей хотелось выудить из разговорчивого аборигена побольше информации. Причём не так важно, какой именно, отфильтровать можно и потом.

– Отчего ж не любить? Люблю. Но из кружки, чтоб по-человечески всё было…

– А ещё что любите?

– Хлебушек уважаю. Чёрный. Да чтоб с сольцой. Только обычно сухари оставляют. Я их, конечно, в молоке-то размачиваю, но, сами понимаете, вкус уже не тот.

– Понимаю, – с сочувствием покивала девушка, так и не определившись, видят её сейчас или нет. Голос доносился прямо из-за спины, и разворачиваться она не торопилась. – А давно вы здесь живёте?

– Да как дом построили, так и живу.

– С хозяевами отношения нормальные?

– А чего ж ненормальные, если подкармливают и не обижают. Люди они, конечно, так себе, но меня уважают.

– Так кем вы им приходитесь-то?

– Дык домовым.

– Кем?! – опешила Стася.

– Домовой я, или хозяином зовите, как удобнее.

Девушка мысленно перекрестилась и, зажмурившись, развернулась. Теперь следовало открыть глаза, однако и без того слабое желание лицезреть собеседника как-то окончательно сошло на нет. Да, маловероятно, что рядом с ней сейчас стоит мифическое существо, но что, если… Нет, это полный бред. Кто-то из домочадцев Чернова тронулся головой, а может, попросту её разыгрывает. Ещё не хватало выставить себя дурой перед психопатом…

– Твою мать, – ошарашенно выдавила Стася, всё-таки открыв глаза.

В полуметре от неё замер низенький коренастый человечек, одетый в серую рубаху до пят. Лицо выглядело слегка неестественно, уши забавно топорщились из-под панамы. Девушка пыталась собраться с мыслями и выдавить хоть что-то членораздельное, но разум напрочь отказывался ей помогать, подкидывая лишь короткие слоги и восклицания. Аномальность происходящего настолько поражала, что привычные реакции моментально забылись, а новые, соответствующие такому случаю, почему-то не появлялись.

– Ты чего замерла-то, красна девица?

– С-с у…

– Что?

– С-с ума с-сойти…

– Приятно иметь дело с интеллигентным человеком.

– Мне тоже, – неожиданно связно пробормотала Стася. – Очень приятно. Очень.

– А не боишься меня? – прищурился домовой, сразу став похожим на классического персонажа из сказок.

Девушка очумело помотала головой и на всякий случай уточнила:

– А надо?

– Кому надо, а кому и нет…

Стася понимающе моргнула и внезапно сорвалась с места. Она мчалась на предельной скорости, не видя ничего вокруг и не осознавая, куда бежит. Пол под ногами ощутимо качался из стороны в сторону, девушка то и дело заваливалась на стены и перила, спотыкалась и продолжала путь практически на четвереньках. Следующим воспоминанием оказалась входная дверь, запертая на множество дорогих замков, и окно, которое, к счастью, открывалось изнутри. Стася приземлилась на руки, угодила лицом в сырую, свежеполитую клумбу и, мгновенно вскочив, очутилась в объятиях Вольтова. Соседа Черновых она признала далеко не сразу, а потому успела нанести ему пару чувствительных ударов и даже вырваться из его цепкой хватки, отправив нерадивого психолога в разросшийся куст барбариса, наверняка доставивший своему пленнику массу отрицательных эмоций.