Поэтическая Бразилия. Стихотворения и проза бразильских поэтов

Мизорские ветра – Мизорам – штат на востоке Индии.

Брама – устаревший вариант имени индийского бога Брахмы (в индуизме).

Каррара – город в Италии, знаменитый своим мрамором.

Феррара – город в Италии, экономический и культурный центр, в котором творили знаменитые итальянские поэты. В 1995 году город был занесён ЮНЕСКО в список культурного наследия человечества.

Фригийский колпак – символ свободы.

Сирокко – удушающий, обжигающий, очень пыльный ветер с высокой температурой (до +35 градусов ночью).

Бурнус – арабский белый плащ с капюшоном, носимый бедуинами.

Фивы – греческое название города-столицы верхнего Египта. Расположен на берегах Нила.

Эфраим – по библейскому преданию сын Иосифа, внук Иакова. Колено Эфраимово – еврейское племя, образовавшееся в Египте.

Хам – один из трёх сыновей Ноя, проявивший неуважение к своему отцу. За это Ной проклял сына Хама – Ханаана, сказав: «Проклят Ханаан; раб рабов будет он у братьев своих» (Быт. 9:25). В XVII веке появилась гипотеза, согласно которой Хам – родоначальник негроидных народов Африки. Кондор – американский гриф, в Бразилии считается символом свободы.

Крест у дороги

Путник, пред тобой раскинулась дорогаК солнцем жарким опалённому сертану*.Крест, прошу, заброшенный не трогай,Тихо одари его спокойствием желанным.И ветку розмарина, пряно что благоухает,С молчаньем возложи к подножию креста:Шумную ей отпугнёшь легко ты стаюБабочек, которые порхают дружно там.Скромного раба это печальная могила,Мучился он раньше от бессонницы часов.А теперь постель ему из зелени настилаБог создал среди тропических лесов.Он не нуждается в тебе. Здесь гатураму*Вздыхает по нему средь сумерек сертана.Слышна вокруг печальных звуков гамма,Голубка под бамбуком плачет постоянно.Крест обвивает гибкая красивая лианаСвоим объятьем из цветочного наряда.Трава дрожит, росою плачет утром рано,А ночью зажигает светлячок лампаду.Когда лесная ночь исполнена молчанья,Могила к Богу свой возносит стон,Что в шуме водопадов растворив звучанье,На крыльях золотых несётся в небосклон.Несчастному рабу, поверь, всего дорожеСпокойный сон сейчас под грустною луною!Могила стала ему вечным брачным ложем,А долгожданная свобода – верною женою.

*Сертан – бразильская засушливая степь. *Гатураму – бразильская певчая птица.

Жоао да Круз и Соуза

(1861 – 1898)

К Джульетте дус Сантос

Как деликатное сиянье нежной грёзы,Великая актриса, превосходна, белокура.Словно прекрасная античная скульптура,Изящество богини в торжестве апофеоза!Меж губ, сравнимых с лепестками розы,Видны жемчужины, влекущие Амура…В вуали аромата, словно в облаке, фигура,А лучезарный лик – прелестнее мимозы!…Когда ты появляешься, паря на авансцене,Твой образ славой мифов прошлого увенчан,Звезда бессмертных эллинских произведений.Воспламеняешь душу, лучшая из женщин.Способен лишь блестящего таланта генийРазжечь костёр, что в искрах безупречен!…

Стремление

Я – насекомое, а ты – прекрасная звезда!Живёшь в лазури неба, в высших сферах,Там, где весна смеётся в царственных манерах,А вечная любовь не угасает никогда.И слава мне моя нисколько не поможетПодняться к олимпийским тем химерамБлистательного идеала, ставшего примеромВеликолепия, которое любую власть низложит.Пока сияешь солнцем ты в небесной вышине,Земная твердь подножьем верным будет мне,Брожу я по суровой жёсткости асфальта.Такое расстояние бескрайнее меж нами!Летел к тебе и ощущал трепещущее пламя,Огонь, которым ярко освещаешь даль ты.

К рабовладельцу

Быть в царской мантии злодеям выпал жребий,Лукавые и льстивые, вы словно крокодилы.Живёте в свете бесконечных привилегий,В развратной позе черепахи, что без силы.С насмешкой ядовитой приколю тебе гвоздику,Горящим взглядом формируя связку из бичей.Хребет твой сотрясаю тем кнутом великимИз гнева и из тысяч жгучих солнечных лучей.Гигантским, экстраординарным бью, огромнымКнутом по совести, что спит в углу укромномБлестящей скинии, которую себе ты строишь.Хочу я в грубых адамасторических* стихах,В демонстративных гонгорических* строкахКастрировать тебя и слушать, как ты воешь.

*Адамастор – мифический персонаж, громадное чудовище из поэмы «Лузиады» португальского поэта Луиса Камоэнса.

*Луис де Гонгора – испанский поэт эпохи барокко, создатель гонгоризма – вычурного манерного стиля в поэзии.

Пчёлы

Капли солнечного света,Что полны благоуханья,Сладостным огнём согретыНа пурпурном зорь сиянье.Яркие кристаллы златаПод лазурью небосводаВ танце кружатся крылатомСредь звучания природы.Как улыбки, что парятНа лучистых крыльях скорыхИ в душе своей хранятПлодородие Авроры.Вся весенняя заряТрепетной любви полна.Пчёлы трудятся не зряДля фалернского вина*.В золотистых этих пчёлах,Что среди цветов летают,Солнца свет блестит весёлыйИ искрится, и играет.В ульях их стоит жужжанье,Пёстрый рой шумит вокруг.Здесь цветочное дыханьеИсточает горный луг.Как изящны и красивыОчертания их сот!Создают трудолюбивоПчёлы чашечки под мёд.Ветра волнами гонимы,Полные сиянья звёзд,Полетят, как пилигримы,К аромату пышных роз.

*Фалернское вино – ароматное римское вино, в которое добавляли мёд. *В сокращении.

Цветы

Нет в садах уже цветов,Розы в них – как эпизод.Только лишь твоя любовьДарит розы круглый год.Нет цветения полей,Нет в долинах белых лилий.Только лишь в душе твоейМного ярких бугенвиллий*.Нет цветов уже на веткахНа деревьях апельсина.Только ты цветёшь, кокетка,Влюблена ты и красива.Нет в саду благоуханья,Как твой нежный аромат.Рядом меркнут очертанья,Засыхает пышный сад.Как и в амазонской сельве,В твоём сердце пенье птиц.Я в нём чувствую весельеГолубиц и чаровниц.С неземным очарованьемОно радостью искрится.Романтическим мечтаньемПолыхает, как зарница.Его в гирляндах и в коронеВижу из гелиотропов, роз.В изумрудной пышной кронеСредь порхающих стрекоз.Бьётся, раскрывая крылья,Словно пойманная птица,Сквозь иллюзии, что быльюНе успели воплотиться…

*Бугенвиллия – прекрасный яркий цветок, произрастающий в Бразилии.

Цветок мака

Белокурое созданье,Красотой озарена.Тело в роз благоуханье,Словно пальма ты стройна.Ты одета в цвет зари,Ты легка и грациозна.В сладостной мечте дариМне улыбку ночью звёздной.Твои волосы сияютСолнца светом золотымИ вокруг всё наполняютСвоим блеском озорным.Твой раскрытый белый веерТак похож на крылья цапли.Ароматом нежным веет,Ты сама – парфюма капля.В восхитительном сияньеИ блистательном изыскеИзлучаешь гордость ланиИ истому одалиски.Песни сладких твоих устПолны счастья без границ —Воплощение искусствСтаи звонких певчих птиц.

*В сокращении.

Фрей Канека

(1779 – 1825)

Только Марилия и родина

Только Марилия и родинаНад сердцем моим властны.За родину готов я умереть,Марилия, не плачь напрасно.Марилия, проси своих детей,Благословенью моему согласно,За родину и жизнь свою отдать.Марилия, не плачь напрасно.Скажи им, пусть они взрослеютС оружием в руках опасным.Они погибнут так же, как и я;Марилия, не плачь напрасно.Мы будем защищать родной очаг,Ведь к родине любовь прекрасна.Когда освободим свою страну,Марилия, не плачь напрасно.

Аута ди Соуза

(1876 – 1901)

В альбом Долорес

К Долорес напишу я пару слов,Хоть не хочу здесь видеть своё имя:Оно не колибри (не сравнивай с ними),И недостойно жить среди цветов.Святостью душа твоя согрета,И не сравнюсь, поверь, с тобою я.Печально моё имя, как у алтаряПечальна бедная свеча без света.И моё имя, плачущее и несчастное,Другое хочет обрести себе жильё,Желая этим сердце уберечь твоё,Лилия небесная прекрасная!Порви, Долорес, этот лист стихов,Прошу, не оставляй здесь моё имя:Оно не колибри (не сравнивай с ними),И недостойно жить среди цветов.

Прощай!

«Надеюсь, я вернусь» – он говорил,И столько грусти было в его взгляде!Печальна и нежна, дрожала речь без сил,Как струнка золочёной арфы в серенаде.Сквозь слёзы бледная дрожащая невестаСмотрела на любимого, в глазах была печаль.Взволнованно шептала тихо, без протеста,Почти что плача, в страхе говоря: «Прощай!»

Цветы

Когда день уже лучится,Преисполненный любви,Созерцать душа стремитсяСердце, что цветок явил.Словно в обморок упал онИ повис на стебельке;Наполняется сияньемИ блестит роса в цветке.Целомудренная розаМожет не носить вуаль.Ангельской молитвы грёзаУстремилась в Неба даль.А жасмина чистый, нежныйВенчик клонится тихонько.Он подобен белоснежнойКоже спящего ребёнка.Направляя свои взорыНа красу этих цветов,На фиалки, на авроры,Забываю ход часов.

Лёгкие стихи

Как же хороша она —Моя милая соседка.Как монахиня скромнаЭта стройная брюнетка.Очарована я ею,Когда в церкви созерцаю,Потому что вижу фею,Что колени преклоняет.Облако оттенка розыСловно к Богу воспарилоС этих нежных уст мимозы,С тех очей, где ночь царила.И парит молитва дивно,В воздухе кружась тихонько,Как далёкий шёпот гимна,Как спокойный глас ребёнка.А коса её блестела(Как была она черна!).Так заплетена умело,Отражала свет сполна.Девичьи уста пунцовы,Словно розы лепесток…Воплощенье сот медовыхТа улыбка, тот цветок!И моя душа стремитсяЛюбоваться, как картиной,Красотой этой девицы,Её профилем невинным.Иногда с таким вниманьем,С таким искренним почтеньемПродолжаю созерцанье,Что бываю в изумленье.Правда, взглядом лучезарнымБезобидна я вполне…Если бы была я парнем,Что б сказали обо мне?!

Богемия

Поверь, я плачу не от горя,Тебе напрасно меня жалко.Я плачу, потому что в мореНе всегда поют русалки.Пред рассветом в небесахЗвёзды проливают слёзы.Их плач – кристальная роса,Что наполняет цветом розы.Губы в радости не прячутСмех, улыбки, песнопенья.А с глазами всё иначе:Они плачут в те мгновенья.Лик зари в белых лучахПроливает рос поток.Слёзы воска на свечах:Разве свет с ними жесток?Твои глаза горят огнямиИ розы на щеках вьют гнёзда.Что было б с этими цветами,Если бы ты скрывала слёзы?Я, поверь мне, не страдаю,И в душе мучений нет.Быть похожей лишь желаюНа прекрасных лилий цвет.Пока я живу на свете,Будут слёз глаза полны.Ах! Прекрасен на рассветеВечный плач морской волны!Губы в радости не прячутСмех, улыбки, песнопенья.А с глазами всё иначе:Они плачут в те мгновенья.

В капелле

Под вуалью улыбаясь,Хора слушала напевы.Красота её казаласьКрасотой небесной девы.На колени опустиласьУ подножья алтаря.С покаянием молилась,Благочестием горя.Лик улыбка осветила,Светом озарив уста.Руки на груди сложилаБлиз высокого Креста.С Богом тихо говорила,Доносились части фраз.И в молитве той просилаСчастья каждому из нас.В эти годы молодыеДля чего молиться много?Потому что все святыеВместе с нами молят Бога.Чистоты была полна,Незнакомая со злом,Счастье берегла онаВ сердце праведном своём.С верой детской, милой,С искренней любовьюНадежды всем просила,Кто столкнулся с болью.Вздох грусти раздавалсяПо тем, кто плачет в горе.Кто, бедный, потерялсяВ холодных волнах моря.Пока уста её молились заДругих со страхом Божьим,Плакали чёрные её глаза,И слёзы орошали кожу.По личику её спокойноСкользили каплями они.Душе её так было больно,Печалилась она в эти дни.Душа невинная, святаяБыла на ангела похожей.И с теми, кто страдает,Томилась грустью тоже.Святую тайну понимаяНежного того волненья,Сказала, в страхе замирая,Я, сердца слушая веленье:Блаженны, что страдаемМы. Ведь каждый раз,Когда всё принимаем —Ангелы молятся за нас.

В храме

Нежного напеваРечь Твоя полна.О, Мария-ДеваС гласом соловья!В этот храм святойТы идёшь молиться,Милостью большойВзгляд очей лучится!Мария, Ты прекраснаВместе с Богом-Сыном!Лик Твой такой ясный,Светлый и невинный!Твоя кожа так белаИ излучает красоту…Эта бледность так нежна,Словно лилия в цвету!Скрести руки на грудиВ спокойной тишине.Очи к небу возведиВ молитве обо мне.Молитва драгоценна,Она – большая честь.Ночь благословенна,Молиться будем здесь.Признаюсь, я боюсьТемноты сей ночи.Краткой будет пустьМолитва Твоя очень.

Разорванная нить

От земных печалей и стремленийСбежать. К мечте своей лететь;Оставить мир без сожаленийИ умереть?Сбежать в желании бескрайнемДо наступленья дня успеть;Искать улыбку зари раннейИ умереть?Кричать от сильной своей болиИ сердцем трепетать, скорбеть.Голубкой белой улететь на волюИ умереть?В простор небес голубка упорхнётСвободная сквозь ветер.И с песней крыльями взмахнёт:«Я разорвала свои сети!»И здесь свободна я отныне,Кто остановит крылья эти?Покинула тюрьму в пустынеИ разорвала свои сети!В полёте моём вечном, Иисус,В Твоих руках и в ярком светеТебе я нежно улыбнусь:Я разорвала свои сети!

Аугусту дус Анжус

(1884 – 1914)

Дерево в горах

– Сынок, ведь у деревьев нет души!Мне это дерево мешает. Есть в нём толк?Хочу его срубить поэтому, сынок,Чтоб я спокойно жил в этой глуши!– Отец, умерить гнев свой поспеши!Не видишь, одарил душою БогИ кедры… и нарцисса яркого цветок?!А это дерево, отец – чертог моей души!– И молвил, пред отцом колени преклонив:«Не убивай его, чтоб я остался жив!».И кедр, что средь гор на гибель обрекли,От смертоносных взмахов топора упал,А юноша печальный ствол его обнялИ больше никогда не встал с земли!

Олаво Билак

(1865 – 1918)

Полдень

Полдень. Солнечный зенит.Ручеёк бежит куда-то.В церкви колокол звенит,Диких трав здесь ароматы.Слышно, как поёт цикадаНа площадке возле школы.Полдничать ребятам надо,И их гвалт стоит весёлый.Положил бедняк лопату:Хоть немного отдохнёт.Вытирает лоб покатый,Созерцая небосвод.У плиты стоят хозяйки,Что-то варят: верно, рис;И в окно кидают стайкеКур своих сухой маис.Полдень! Солнце раскалённо,Яркий свет слепит глаза;Изумруд полей зелёных,Небо цветом – бирюза.Колокола церковные, сияя,Звенят, качаются, поют.Несётся звон их, воспеваяСобою Жизнь, и Свет, и Труд.

Паулу Сетубал

(1893 – 1937)

Под персиковым деревом

Счастливая история, подобная легенде…В 15 лет нам вся природа улыбалась,С подругой проводили время на фазенде,И целая история поэзии сплеталась.Под персиковым деревом, где уж созрелиПлоды душистые и слышалась трель птиц,Мы встретились и от испуга побледнели,Боялись взгляд метнуть из-под ресниц.Застенчивые, робкие, растерянные дети,Которых окружал одних плодовый сад,Рассматривают ветки с персиками эти,Заговорить хотят, но не рискнут, молчат!Но вдруг немыслимое счастье испытал!Она мне улыбнулась, трепетала от стыда,И я из уст изящных девичьих укралМаленький и вкусный поцелуй её тогда…Воспоминанье то всегда мне дарит радость,