Товарищ маркетолох

В это время, из стеклянных дверей девятиэтажного общежития на его широкое крыльцо и впрямь дружной стайкой выпорхнули три совсем ещё юные особы, более похожие скорее на старшеклассниц, чем на студенток, из чего Ванька счёл их тоже абитуриентками.

– Пора, Ваня! – неожиданно прозвучала в его голове резкая как приказ команда, – камлай!

Зачем и почему он должен вдруг ни с того ни с сего камлать, Ванька не совсем понял, но, тем не менее, будучи жителем Сибири, он прекрасно понимал оккультное значение этого слова. А постольку, поскольку в критических ситуациях Ванька, как деревенский житель, с самого детства привык всегда и везде полностью полагаться на старших, он, ничуть не задумываясь, приступил к речитативу своей новоявленной мантры.

– Григорьюшка, Гриха, Гриша, – начал он, вновь впадая в какой-то непонятный транс, в то время как его снулое тело начало жить самостоятельной жизнью. Совершенно чудесным образом развернулись достаточно широкие плечи не чурающегося самой тяжёлой работы сельского паренька. С хорошо слышным хрустом распрямились стесняющиеся его роста, а потому постоянно скрюченные спина и шея.

– …Гришко, Гришака, Гришука, Гришаня, Гришата, – Захлопнув по-детски приоткрытый вечно рот, ожили внезапно на его выступающих полумонгольских скулах и выразительно заиграли на лице упругие славянские желваки. Сжались упрямо челюсти, выпятив вперёд волевого вида мощный и почти квадратный подбородок.

– …Гришуня, Гришута, Гришуха, Гриня – ещё продолжал колотить импровизированный шаманский бубен где-то на задворках его сознания, а телом уже практически полностью овладел эгрегор, и на губах уже играла несвойственная в обычной жизни самоуверенная улыбка знающего себе цену молодого человека двадцать первого века.

На самом деле, все нежданно случившиеся с ним метаморфозы только вербально могут занимать изрядное время для их подробного описания, для стороннего же наблюдателя в инерциальной системе отчёта, коим в данном случае являлся таксист, всё прошло почти незаметно. Сидел, просто скрючившись, на заднем сиденье наивный уставший пацан из сельской глубинки, а как доехали до места кружным путём, так распрямился и глянул на ушлого таксиста насмешливым взглядом васильковых глаз уже матёрый волчара.

Всколыхнулось испуганным воробушком и пропустило от растерянности ровно один удар сердце видавшего виды сорокалетнего работника общественного транспорта. Не иначе как десантура, а то и из органов, мелькнула и забилась в силках пугливая мысль. Хотя, навряд ли из органов, пытался успокоить себя таксист, вроде как не по возрасту. Да и с чего тогда парню подкатывать к студенческому общежитию с таким задрипанным чемоданом?

– Багаж на крыльцо! – коротко и властно бросил пассажир, спокойно выходя из машины и даже не собираясь захлопнуть за собой дверь. Оглянулся вокруг, задержал оценивающий взгляд на восхищённо замерших у входа в общежитие девчонках, подмигнул им и полез за бумажником во внутренний нагрудной карман потёртого школьного пиджака.

Ну в смысле как, за бумажником, конечно же, за его достойным заменителем, в качестве которого выступала записная книжка в дерматиновой обложке за поля которой, как раз, и закладывались Ванькины кровно заработанные, потому как отродясь ни то что у Ваньки, во всей Перловке бумажников ни у кого никогда не водилось.

Нет, сами денежки-то у колхозников вроде водились, ушли уже, как-никак, в совсем ещё недалёкое прошлое и ни чем не обеспеченные нищенские трудодни, и натуральная оплата колхозного труда, однако, назвать при этом колхозников зажиточными людьми язык не повернулся бы даже у самых ярых защитников колхозно-социалистического строя.

– Пожалуйста, ваш багаж! – угодливо пробасил таксист, поднося Ванькины вещи чуть ли не к самому входу и небрежно отстраняя в сторону замешкавшихся было девчонок, тут же принявшихся, как бы спохватившись, за подобающий ситуации возмущённый галдёж.

– Получите и распишитесь! – всё так же уверенно лязгнул странно напоминающий собой хор Ансамбля песни и пляски НКВД СССР голос не менее странного молодого человека, с покровительственным видом протягивающего измятый бумажный рубль.

– Ну а где расписаться-то? – только что и успел крикнуть неожиданно осипшим и от того давшим петуха голосом ошеломлённый таксист вслед проходящему как атомный ледокол через ледяные торосы стеклянных дверей счетверённому коллективному разуму.

Войдя в проходную студенческого общежития, Ванька неожиданно сник и покачнувшись мягко стёк на стоящий у стены диванчик. Пошли по лицу обратные метаморфозы, отвисла на своё более привычное место челюсть, укатились в щёки волевые желваки. Впала грудь и поникли плечи. Стеснительно скрючилась спина и согнулась костлявая шея.

– Вам плохо, молодой человек? – участливо спросила его седовласая старушка-вахтёрша и слегка привстала с места за обшитой текстолитом стойкой, поскольку от подполковника КГБ в отставке Елены Васильевны Железновой, которую обитатели шестого общежития знали как «Железную тётю», не укрылись все эти странные изменения.

Впрочем, многоопытная тётя Лена особо не удивлялась и не тревожилась, хотя дело было даже вовсе не в коснувшейся и её очерствляющей профессиональной деформации, какая рано или поздно, но овладевала большинством видавшими виды сотрудниками седьмого комитетского управления, отвечающего за наружное наблюдение.

Не надо множить сущности без необходимости, вспомнила тётя Лена своего начальника, любившего повторять в таких случаях методологический принцип, сформированный ещё в четырнадцатом веке английским философом схоластического толка Уильямом Оккамом и часто называемый также бритвой или лезвием Оккама.

Благо, что эти самые отнюдь не многочисленные симпатичные сущности в своих лёгких ситцевых платьицах и в количестве аж трёх полногрудых штучек до сих пор достаточно хорошо виднелись тёте Лене сквозь стёкла входной группы, недавно омытое неутешными слезами и мокрыми тряпками незадачливых студентов-штрафников.

– Нет-нет, что вы, бабушка, спасибо вам за заботу, но со мною всё нормально! – возможно слишком и поспешно ответил вернувшийся в тело Ванька, сам того не ведая заработавший своей обычной деревенской вежливостью первые баллы благосклонности подполковника Гераскиной, – Простите, а вы не подскажете, учебные корпуса далеко отсюда?

– Да как же далеко, внучок, – искренне изумилась «бабушка», чисто по профессиональной привычке автоматически перестраиваясь под собеседника, – Как выйдешь из дверей, так загляни за угол и увидишь сразу же через проспект Карла Маркса самый высокий шестой учебный корпус, в котором ажно одиннадцать этажей. Смекаю, и триста метров не будет.

– Ясно, бабушка спасибо большое за разъяснения! – всё так же вежественно поблагодарил вахтёршу Ванька, как-то разом потерявший веру не только в ушлых таксистов, но и во всё прогрессивное человечество, тем не менее, незаметно для себя продолжая всё накручивать пойнты её расположения, – А где я могу найти коменданта, бабуля?

Надо ли говорить, что Ванькино крайнее обращение подняло его и без того поднявшийся в глазах «бабули» авторитет до недосягаемых простым смертным высот? Только этим и можно, наверное, объяснить тот ранее никем невиданный в истории шестого общежития факт, что «Железная» тётя встала со своего насиженного места и, преувеличенно кряхтя, собственноручно сопроводила вновь прибывшего абитуриента к кабинету коменданта.

Комендантом общежития оказалась довольно симпатичная и улыбчивая, хотя и, правда, не очень то и разговорчивая женщина лет так тридцати пяти, которая молча выдала ему комплект постельного белья и заветный ключ от комнаты, страшно себе представить, аж на четвёртом этаже. Это Ваньке-то Шкворину, никогда ранее не подымавшемуся выше собственного чердака на крыше родного перловского дома!

– Всё выше, выше, и выше, – подбадривал Ваньку, с замиранием сердца поднимающегося по лестничным пролётам на четвёртый этаж, весьма фальшиво распевающий «Авиамарш» «Григорий», – Стремим мы полет наших птиц!

– И в каждом пропеллере дышит! – не более музыкально орал уже и сам Ванька, пинком открывая двери, сначала в тамбуре сдвоенного четыреста шестого блока, а затем и в свой первый подблок,– Спокойствие наших границ!

– А это что ещё за пропеллер такой двоякодышащий? – с удивлением воззрился на него стоящий посреди комнаты невысокий крепыш в безрукавной тельняшке, – К нам, что ли, подселили? Абитура? Да ладно, земеля, не ссы! Все мы тут немножко поступаем!

Как оказалось, в четырёхместной комнате, куда Ваньку определил комендант общежития, уже жили двое ребят. Первый из них, Саша Корин из Прокопьевска, после техникума и трёхлетней службы в подводном флоте не стал напрасно рисковать и решил поступать в институт через его подготовительное отделение. Второй, очкарик Малик Салимов, ни то татарин, ни то башкир среднего роста, приехавший откуда-то из далёкой казахстанской степи, как и Ванька, закончивший обычную сельскую школу только в этом году.

– На какой факультет? – по-настоящему заинтересовано спросил морячок, – Хотя, зачем я спрашивал, на этих двух этажах одни только наши, ну в смысле, с факультета электронной техники и живут. Тогда, ты лучше ответь, на какую специальность? Надеюсь, приборист? Или, не дай бог, всё-таки на промышленную электронику?

Узнав, что Ванька тоже поступает на специальность 0611 «Электронные приборы» совсем уже обрадовался и предложил это дело как следует отметить, на что встретил мягкий, но категорический Ванькин отказ, мотивированный столь же решительным намерением его симбионта воспитывать здоровое во всех отношениях подрастающее поколение.

– Слушайте, мужики, – обратился Ванька к ребятам со встречным предложением, заметив их вмиг поскучневшие лица, – Там внизу у входа три классные девчонки стоят и скучают. Давайте лучше их позовём и чаёк тут у нас организуем! Со своей стороны разносолов не обещаю, но кой чего из дому я прихватил как раз на такой случай.

– Замётано! – с энтузиазмом подхватил повеселевший Сашка, – Это ты здорово придумал, Вань! Я тогда щас электрочайник поставлю, где-то он здесь у нас завалялся, от студентов ещё остался мною заныканный. А ты, как инициатор сего благого начинания, дуй давай за гёрлами. Малик, на тебе – музон! Где взять? А где хошь, там и возьми! Любишь кататься на лошадках, друг степей калмык? Ну хорошо, не калмык, а башкир, но электродомбру какую-нибудь ты нам всё-таки обеспечь! Помнится мне, где-то на этаже звучало…

Вообще говоря, в этом месте нашего повествования следовало бы отметить, что эта самая музыка во всех её возможных видах, конечно же в Новосибирском электротехническом институте с его тысячами увлечённых радиолюбителей и электронщиков всегда имелась практически в любой комнате любого из шести имеющихся в те годы общежитий.

Однако, когда студенты разъезжались почти на всё лето после более или менее успешно сданных сессий, вся эта звуковоспроизводящая аппаратура, как правило, классом не ниже второго, либо отправлялась домой, либо сдавалась в местную камеру хранения, либо, что случалось гораздо реже, забиралась с собой в студенческий строительный отряд.

Приветливо кивнув улыбнувшейся ему вахтёрше, Ванька выбежал на улицу, где и застал трёх грустных девчонок на том же самом месте, где и разминулся с ними буквально ещё только полчаса назад, поскольку ему даже и в голову не пришло, что они могли бы за это время уже давно куда-нибудь свинтить по своим делам.

Даже не обладая особой природной наблюдательностью, Ванька никак не мог не обратить внимания на то, какими взглядами провожали его эти небесные создания при выходе из злополучного такси. Даром что воля-то его может и была им добровольно отключена, но сознание-то зафиксировало всё, начиная с первой и до последней секунды.

А потому, не будучи, как мы уже знаем, не умеющим делать правильные выводы круглым идиотом, уже выбегая из комнаты, Ванька зачастил свою волшебную мантру. Зачастил как в детстве, когда водил в прятки и надо было как можно быстрее оттарабанить считалочку, дабы друзья и подружки не успели слишком хорошо спрятаться.

– Григорьюшка, Гриха, Гриша, Гришко, Гришака, Гришука, Гришаня, Гришата, Гришоня, Гришуня, Гришута, Гришуха, Гриня, Гринюка, Гринюха, Гринюша, Грика, Горя, Григоря, Гора, Григора, Григория…

Неизвестно откуда, так как эгрегор ничего об этом вроде как не говорил, но Ванька, тем не менее, уже знал, что со временем эта искусственная самозаморозка будет требоваться ему всё реже и реже, а естественный для любого человека внутренний гомеостаз сольёт все пять сознаний в одно целое и целостное как пять капелек ртути нечаянно разбитого им в недалёком детстве медицинского градусника.

Такое единое целое и целостное человеческое сознание, в котором каждое из его прежних отдельных ментальных составляющих будет чувствовать себя изначально существующим и единственно возможным хозяином, сохраняя при этом индивидуальность и жизненный опыт каждой из составляющих его прежних личностей.

Даже уже после первых двух камланий, включая самое первое и абсолютно случайное, а также второе и, если можно так выразиться, боевое, Ванька не так сильно стал скрючивать спину и шею, не так широко приоткрывать рот и не так глубоко втягивать грудь.

Безусловно, и эти, хотя и заметные, но достаточно незначительные перемены давались его молодому и гибкому организму не очень-то и легко. Многообещающе ныли все мышцы, причём не только относящиеся к опорно-двигательной системе, но и те, о существовании, а тем более, и назначении которых Ванька раньше вообще ничего не знал.

Как бы там ни было, но к обладательницам прелестных фигурок и симпатичных мордашек подошёл уже настолько обаятельный и уверенный в себе молодой человек, что его одежда и прочие компоненты габитарного имиджа перестали иметь какое-то особое значение.

– Девушки, а у вас в сумочке случайно не завалялся пистолет, из которого можно было бы пристрелить одного наглого абитуриента, а двух его друзей ещё и с особой жестокостью?

– Запомни, Ванюша, – вещал одновременно с этим эгрегор, словно комментирующий свои действия, – Ещё сам Зигмунд Фрейд в своё время заметил, что самым простым способом понравиться любой девушке является проявление чувства юмора, а шаблонные фразы по типу «Разрешите с вами познакомиться?» или бесцеремонные по типу «Вашей маме зять не нужен?» в лучшем случае не вызовут ответной реакции, а в худшем…

Да, подумал Ванька, когда две из трёх девушек сначала впали в некоторый лёгкий ступор, а потом прыснули в кулачки, буквально искрясь от охватившего их веселья. Да, какой же, всё-таки умный мужик, этот Фрейд. Надо бы обязательно его почитать!

– Пистолет, к сожалению, продан, – с совершенно серьёзным видом ответила ему третья девушка, которая так и не рассмеялась, вместо этого зачем-то раскрывая свою изящную дамскую сумочку, – Но могу предложить…

– Неужели никелированную кровать? – игриво перебил ни то эгрегор, ни то сам Ванька, с первых же слов девушки зачарованный бархатистой хрипотцой её голоса и окончательно потонувший в невозможной глубине её синих, как июльское небо, глаз.

– Ложись!!! – истошно заорал эгрегор Ванькиным голосом, вырывая из рук девушки уже лишённую предохранительного кольца противопехотную оборонительную гранату Ф-1, предназначенную для поражения живой силы противника в оборонительном бою.

Граната, точно запущенная умелой рукой капитана войск специального назначения ГРУ, полетела прямиком бетонную канавку по одну сторону крыльца, а ловко подсечённые им девушки упали прикрываемые Ванькиным рослым, но худощавым телом, по другую.

– Эффективность данной гранаты обеспечивается разлетом осколков, образующихся из ее чугунного корпуса в момент взрыва, – зазвучали в памяти капитана слова инструктора по огневой подготовке из его курсантской молодости, – Убойная сила осколков сохраняется до двухсот метров и метать её можно только из укрытия, бронетранспортёра или танка…

Отступление об особенностях системы высшего образования в Советском Союзе

Петровские реформы государственной и общественной жизни России, осуществлённые в период с конца семнадцатого по начало восемнадцатого веков, подкреплённые развитием отечественного мореплавания, промышленного производства и международной торговли, создали мощные предпосылки для развития отечественной системы высшего образования.

В 1724 году Пётр Первый основал Академический университет в составе Петербургской Академии наук, предшественник Санкт-Петербургского государственного университета, ставший первым светским высшим учебным заведением в России и призванный готовить для страны столь необходимые для неё научно-преподавательские кадры.

Однако, проблему это до конца так и не решило и в 1755 году был учреждён Московский университет, в основу которого легли организационная структура, учебные программы и планы, предложенные Михаилом Ломоносовым, всегда придававшего большое значение созданию и развитию системы высшего образования в России.

Михаил Ломоносов стремился заменить церковно-схоластическое образование светским, основанным на изучении естествознания и математики, поэтому Московский университет, не имея, в отличие от европейских университетов того времени богословского факультета, стал колыбелью материалистического учения, школой подготовки отечественных учёных.

Повсеместное внедрение изобретённой во второй половине восемнадцатого века паровой машины в результате перехода мануфактурного способа производства к фабричному способствовало промышленному перевороту в Англии, а затем и в других европейских странах, обусловив развитие высшего технического образования.

Отражая эти веяния времени, в 1773 году в Петербурге было основано Горное училище, предшественник Ленинградского горного института, положившее начало инженерному образованию в России и готовившее специалистов широчайшего профиля.

Дальнейшее развитие промышленности и рост культурных интересов общества после отменившей крепостное право крестьянской реформы 1861 года потребовали не только увеличения численности специалистов, но и повышения качества их подготовки.

В конце девятнадцатого века по примеру Америки и некоторых европейских стран была сделана попытка открыть доступ к высшему образованию среди женщин и в России, где для них были организованы высшие женские курсы, но полноценные права на высшее образование наравне с мужчинами они получили только после Октябрьской революции.

Цели и задачи отечественной системы высшего образования резко изменили вектор её развития после Октябрьской революции, когда она была перестроена в соответствии с подписанным Владимиром Лениным в сентябре 1921 года декретом, утвердившим новое Положение о вузах РСФСР.

В основу новой организации учебного процесса в советской высшей школе отныне была положена ленинская идея об органическом соединении теории с практикой, существенно была усилена практическая подготовка студентов.

В постановлении ЦК 1925 года «О ближайших задачах в деле установления связи вузов с производством» указывалось, что всё построение преподавания и вся жизнь вузов должны связываться с практикой возможно ближе и эта связь должна увеличиваться из года в год.

В целях создания у слушателей более наглядных представлений об их будущей рабочей среде, объёмы производственной практики значительно возросли и стали неотъемлемой частью учебного плана каждого советского ВУЗа.

Таким образом, отечественная высшая школа стала готовить специалистов, владеющих не только теорией, но и соответствующими практическими и организационными навыками, способных включиться в производственный процесс сразу же после окончания ВУЗа и без какой-либо дополнительной подготовки.

Структура профессиональной направленности советской системы высшего образования наглядно отражала потребности народного хозяйства страны, демонстрируя выраженное преобладание инженерно-технических и экономических специальностей, доля которых в семидесятых годах составляла чуть менее половины всех остальных.

Развитие системы высшего образования и расширение подготовки необходимых в стране специалистов шло в непосредственной связи с планами развития всех отраслей народного хозяйства, в результате чего по числу студентов высших учебных заведений на 10 тысяч человек населения СССР превзошёл крупнейшие страны Западной Европы.

В докладе директора Исследовательской Службы Конгресса США «Научно-техническое образование и кадровые резервы в СССР», подготовленного в 1959 году для комитета по вопросам науки НАТО, отмечалось, что «сорок лет назад в стране безнадежно не хватало обученных кадров, чтобы вывести советский народ из трудной ситуации, а сегодня СССР оспаривает право США на мировое господство. Это достижение, которое не знает равных в современной истории…».

Там же и по этому же поводу заявлялось, что «государства, в одиночку соревнующиеся с СССР, впустую растрачивают свои силы и ресурсы в попытках, обречённых на провал. А если невозможно постоянно изобретать методы, превосходящие методы СССР, стоит всерьёз задуматься над заимствованием и адаптацией советских методов…».

В этой связи, советский подход к образованию послужил основой для сформированной в США и других западных странах концепции социального конструктивизма, опирающейся на концепцию советского психолога Льва Выготского и оказавшей значительное влияние на стратегию развития образовательной сферы в США.

Для дальнейшего повышения квалификации получивших высшее образование и занятых в народном хозяйстве специалистов и лиц преподавательского состава с периодичностью не реже, чем раз в пять-шесть лет, были организованы специальные институты и факультеты повышения квалификации.

Государственные студенческие льготы, стипендии на уровне трети от средней заработной платы по стране, бесплатное обучение по трём различным формам, места в общежитии, дополнительные оплачиваемые отпуска и сокращённый рабочий день для обучающихся без отрыва от производства, широкая сеть курсов по подготовке в ВУЗ были основными отличительными признаками системы высшего образования тех лет.

Говоря об отличительных достоинствах советской системы высшего образования, было бы справедливо указать и на её неизбежные для любой подобной системы недостатки, в числе которых, прежде всего, необходимо назвать идеологическую перегруженность всех гуманитарных дисциплин и одностороннее представление экономических.

Кроме того, застойные явления во многих сферах жизни страны, к сожалению, не обошли и систему высшего образования, в результате которых резкое расширение студенческой аудитории предыдущих лет вызвало существенное снижение качества преподавания во многих вузах в течение семидесятых-восьмидесятых годов.

К числу прочих недостатков советской системы высшего образования можно было бы отнести и заметное падение престижа инженерно-технических специальностей в этот же период, а также обязательное распределение по окончании ВУЗов, но первое произошло вследствие установленной в стране несправедливой системы оплаты труда, а второе при любых обстоятельствах гарантировало выпускникам рабочие места.

Глава третья, в которой герой продолжает обретать приятные знакомства

– В чём дело, товарищ? – обманчиво спокойно спросила Ваньку лежащая прямо под ним синеглазая коротко стриженая брюнетка, в то время как её так и не дождавшиеся невесть чего подружки уже вставали с бетонного покрытия через пару бесконечно длящихся для Ваньки минут, тщетно отряхиваясь и истерически похохатывая.

– Так ведь граната же! – неубедительно ответил Ванька, судорожно пытаясь найти в своей полной сумбура голове и призвать к ответу куда-то технично слинявшего эгрегора вместе с капитаном спецназа ГРУ и прочими конкретно подставившими его безответственными личностями, какие бы там они вокальные партии не исполняли в его внутреннем квартете.

– Так ведь флакон такой! – довольно похоже передразнила его синеглазка, – Французский мужской одеколон «Адьё оз Арм» или в переводе на русский язык «Прощай, оружие!». Ты Хемингуэя, случаем, не читал? Да писатель это такой американский, что ж ты так сразу от меня шарахаешься-то, дурашка? Хотя верно, давай слезай с меня, а то неровен час увидит кто из институтского или комсомольского начальства и отчислят нас с тобой за аморалку, так и не успев принять в ряды доблестного советского студенчества!

– Ты понимаешь, Ванюша, у нас девчонок просто деньги кончились, – продолжила чуть позже брюнеточка, которую, как оказалось в процессе их скомканного знакомства, звали Викторией, и которая в данный момент задумчиво крутила в руках источающее ароматы зелёное пластиковое колечко, – Вот я и хотела тебе предложить на свою беду. А теперь…

– Сами-то мы не местные, – продолжила за Вику шатенка по имени Зоя, заставив кого-то из глубоко спрятавшихся в Ванькиной голове симбионтов нервно захихикать, – Мы все из Приморского края приехали сюда поступать, аж из Таёжногорска. Никогда не слышал? Правильно, у нас даже телевидения до сих пор нет, а телеграф с перебоями работает. Вот из-за него-то и сидим тут без денег. Простой-то почтовый перевод оттуда до сюда обычно недели две идёт. Стыдно признаться, Вань, но последний раз мы ещё вчера утром поели…