Среди Звезд

– Я напишу историю про мальчика и про непохожих на него существ, о их дружбе и поддержке в трудные времена, – раздались картавые едва понятные звуки.

Покопавшись в сумочке, она достала белый предмет. Альбом и карандаш нашлись в кабинете, находившемся на верхнем этаже в небольшой комнате дома у озера. Эти два прибора она планировала использовать для своей работы.

Толстая картонная обложка с изображением старого замка скрывала в себе пару десятков негативов, спрятанных под белую пленку. На вид они напоминали листы с повышенным глянцем. На самом деле без специального карандаша на бумаге невозможно было что-то воспроизвести.

То, что походило на карандаш было очень сложным прибором, состоящим из двух частей. Первая воспринимала ее мысль, а вторая при соприкосновении с поверхностью листа, проецировала ее, преобразовывая в слова. На поверхности выступали придуманные предложения.

Подумав, что на открытом месте незачем демонстрировать работу секретных приборов, она решила свернуть за угол и пойти к своему любимому кафе. К тому же пора было сменить место, здесь она уже все рассмотрела. Запихнув альбом обратно в сумку, которую она засунула под мышку и, почесав еще раз кончиком карандаша нос, приложила его к виску. «Так, – постаралась она сфокусироваться на мысли, – в самом начале нужно написать, что ребенок родился вторым в семье, потом катастрофа и два брата остаются без родителей. Скверные родственники не сильно баловали мальчишек своей любовью, а младшему вообще пришлось несладко. Интересно, как можно связать жизнь в одном временном промежутке, но в трех разных цивилизациях?» – подумала она, пиная маленькие камешки. Она села спиной к улице в том месте, где навес давал тень.

– Я бы использовала одних и тех же героев, иногда пересекающихся друг с другом, в разных мирах, – ответила она рыжей кошке, сидевшей неподалёку от нее.

Глубоко вздохнув, она потянулась.

– Как же хорошо! Каких-то серьезных отличий в этом девяносто восьмом я не вижу, поэтому ничто и никто мне пока не мешают получать мощный заряд положительных эмоций, – сказала она, обращаясь к пушистому существу, решившему лечь рядом. Кот растянулся на соседнем стуле и внимательно слушал едва понятную болтовню, шевеля при этом странно ушами.

Кончик карандаша плотно прижался к виску. «Нужно срочно как-то начать свою историю», подумала она. Палец нажал кнопку, и верхняя часть листка заполнилась аккуратно написанными строчками. Импульсы в голове начали генерироваться все быстрей и быстрей. Это запустилась работа устройства, находящееся у нее внутри черепа. Образы, действия, описание предметов возникали так ясно, как будто она смотрела фильм, а не думала. Мысли связывались легко, выстраиваясь в логические цепочки. Придуманный мир казался очень знакомым. Она прислушалась к своим ощущениям. Желания остановится не последовало и она, поудобней устроившись на стуле, углубилась в свою работу. Иногда она отвлекалась и прикладывала карандаш к странице альбома. На поверхности появлялись графитового цвета буквы, заполняющие остатки белого поля. Она поднесла к голове многоцветный карандаш – прибор для рисования. Его принцип работы тот же самый, но немного проще. Он мог проецировать мысли в виде картинок. На странице появился парусник, плывущий по волнам безмерного океана. Его к берегу гнал ветер и желание героя.

Из кафе вышла женщина и подошла к ней.

– Что-нибудь хотите?

– Галету и капучино, – картаво выдавила она, закрывая альбом от посторонних глаз.

Проводив хозяйку кафе взглядом, она огляделась. Дальше оставаться здесь не стоит. Поработать, не отвлекаясь, у нее уже не получится. Нужно уходить. Кто-нибудь из любопытных туристов мог заглянуть ей за плечо и увидеть лишнее, что совсем не входило в ее планы. Совсем не хотелось объяснять кому-либо, как на листе появляются строки, написанные мелким почерком, при том, что карандаш не двигался. Пробежав глазами несколько абзацев, она на минуту задумалась, прислонив кончик карандаша ко лбу, записала еще несколько мыслей, появившиеся в голове.

На колени прыгнул рыжий кот и, приподнявшись на задние лапы, посмотрел на нее.

– Мне даже нечем тебя угостить, бедолага, – снова оглядываясь, сказала она.

На деревянном столе перед ней лежал закрытый альбом и заказанный завтрак, который попробовать было ей не дано.

Тишину улицы наполнил смех молодых людей. Они разглядывали старые дома и вывески, желая запечатлеть интересные мелочи, трещали своими фотоаппаратами и громко кричали, распугивая голубей. «Скорей отсюда, пока не попала в объектив камеры», – решила она. Сколько было случаев, когда не по своей вине работающие специалисты института оказывались на чьих-то фотографиях. Натянув поглубже шляпу с широкими полями на глаза, она, стараясь остаться для появившихся туристов незамеченной, быстро, насколько позволяло ее новое тело, направилась в отель.

«По моим сведениям, Рендел разделил работу, поручив всем старшим специалистам предоставить свой сценарий развития проекта. Как я могу предугадать, если я не интересуюсь проектом Софи, – думала она, поднимаясь по лестнице на третий этаж. – Меня когда-нибудь любопытство погубит. Я берусь за любую интересную работу».

Зайдя в свою небольшую и тесную комнату, она со всего размаху закинула на кровать сумку, так что все ее содержимое вывалилось на розовое одеяло. Ей захотелось плюхнуться следом, и она уже было приготовилась к прыжку, но вдруг замерла от ужаса, прислушиваясь к странному шуму, доносившемуся из ванной комнаты. Там кто-то был. На цыпочках она подошла к двери и прислонилась ухом. В душевой кабинке шумела вода, неизвестный громко сопел и бубнил в разных тональностях мелодию похожую на марш. Вдруг все звуки смолкли. Она стояла не шевелясь секунд десять, вслушиваясь в воцарившуюся тишину по другую от нее сторону. Неожиданный громкий свист заставил ее подпрыгнуть на месте.

– Отпусти ручку двери, и дай мне выйти отсюда, – забубнил, глотая слоги мужской голос.

Она еще сильней налегла на деревянную дверь бежевого цвета и мертвой хваткой вцепилась в белую витую ручку. Кто бы это ни был он, во-первых, незаконно по этому времени проник в ее номер, а, во-вторых, видел ее вещи и мог разоблачить. Недавно такое случилось с коллегой из ее отдела, когда горничная наткнулась на его сумку и без спроса залезла в нее, решив украсть портмоне и документы.

– Успокойся! Это я. Я – Антон, – по-дурацки смеясь, сказал кто-то за дверью.

Она выдохнула и отошла в другой конец комнаты. Заметив на столе сумку из коричневой кожи, окончательно успокоилась. Такие портфели носили все сотрудники «Среди звезд», когда работали на Земле. Самое главное на нем присутствовал опознавательный знак – печать института, видимая только встроенным в голову прибором. Метки расставляли для быстрого определения своего человека среди всех остальных. Прибор считывал и распознавал все то, что не улавливал человеческий глаз. Кроме сумок знак мог находиться на одежде или на лобовом стекле транспорта, который использовался сотрудником для работы.

Две ладони с растопыренными пальцами направлялись друг к другу, и как пазлы входили в промежутки. К сходившимся ладоням спиралью спускалась лента, которая касалась поверхности небольшим завитком.

Пока она рассматривала печать на портфеле, мужчина вышел из ванной комнаты. Он неторопливо обматывал полотенце вокруг талии.

– Я думал, что первый свой отпускной день ты проведешь в Перуж, и вся без остатка растворишься в своих воспоминаниях, рассматривая его старые улочки. Хотя… – и он взглянул на нее, – в самой красивой деревне Франции не осталось самого главного. Сердце любого города – это его жители. Их нет, он мертв. Твоя память наполняет его жизнью, но только ты способна это видеть. Мне не понятно, что может тебя удерживать в прошлом Перуж и почему ты за такой длительный промежуток времени не подобрала для себя ничего другого.

Она рассматривала его и старалась понять, что в ее номере делает Антон. Ей хотелось дня два-три побыть одной, а потом вернуться в домик у озера. Когда тот взял расческу и подошел к зеркалу, она фыркнула и демонстративно провела по своим волосам. Он сконфуженно поглядел на нее. Отражение в зеркале показывало, что расческа ему была не нужна. Проведя рукой по гладкой поверхности головы, он скривил презабавную физиономию.

– Я думала, – сказала она, передразнивая его, – что ты умчался навстречу с группой, координирующей третий сектор Земли. Насколько мне известно, Вадим и Уэйн заняты сейчас другой работой, – помолчав, она продолжила, – а ты помогал им. Что случилось? Почему тебе – специалисту высшего уровня по решению и устранению вопросов, связанных с безопасностью сотрудников, пришлось бросить все, чтобы оказаться здесь? Становится странно, когда задумываешься о том, почему Рэндел отправил именно тебя решать повседневные вопросы.

Пропустив мимо ушей сказанное, он подошел к окну, хлопая расческой по ладони, возможно, в такт музыке, звучащей у него в голове.

Окна выходили во двор отеля, где прохаживались неторопливо люди.

Маленький ребенок, дергая за сумку молодую женщину, требовал к себе внимание. Та опустилась перед ним на одно колено и прижала к себе. Пожилая пара, наблюдая за происходящим, заговорила с ней, показывая на малыша. Миловидная старушка вытащила из кармана пару леденцов и протянула ребенку. Он перестал орать и внимательно посмотрел на мать. Та кивнула в знак согласия. Довольный малыш стал разворачивать обвертку конфеты.

Внимательно наблюдая за действиями на улице, Антон посмотрел на часы и одобрительно кивнул кому-то головой. В это же время пожилой мужчина достал из кармана штанов белый шарик. Ребенок, спрятав конфету за щеку, внимательно наблюдал, как шарик ловко катается между пальцами руки. Пожилой фокусник провел у ребенка за ухом и показал всем пустые руки. Мальчик радостно разулыбался, ожидая продолжение фокуса, но пара, вежливо распрощавшись, пошла по своим делам. Взяв ребенка на руку, мать пошла в сторону парковки.

– Молодцы сработали незаметно, – оборачиваясь к ней, сказал Антон.

– Спасслужба?

– У малыша в зачатке редкое заболевание, но с сегодняшнего дня оно уже не сможет себя проявить. Его заблокировали.

– Они спасли какого-то гения?

– Один из участников проекта Софи.

– Где ты их встретил?

– Я на ребят наткнулся на шоссе, когда поехал искать тебя. Увидел знак института у них на футболках. Остановился и предложил свою помощь. Этот с козлиной бородкой, засунув голову в салон, увидел портфель на переднем сидении, и долго не думая, уже сидел позади меня вместе со своим помощником.

– Ты назвался?

– Не в моих правилах… – Антон скривился, – ну, а потом они рассказали про этого ребенка и про свое задание. К тому же ты знаешь правила института, если сможешь помочь – помоги. Они спасают многие жизни, предупреждая серьезные заболевания. И еще… я за тобой. Собирайся, – в приказном тоне сказал он.

– Но-о-о… – попробовала она возразить ему, разводя руками показывая на город за окном и свой номер.

– Нет времени что-то объяснять. Я хотел уже идти на твои розыски. Запустил даже скайфин.

– Быстрее его меня нашел рыжий кот, – иронично усмехнулась она.

– Неужели мою цереброэктальную связь услышал? Хотя я точно знаю, что эти мумии не могут управлять и воздействовать ни на чье сознание. Но ты здесь. Как объяснишь?

– Да нет. Сама пришла. Может перекрест мыслей произошел? – пожимая плечами, ответила она. – А может кроме скайфина ты на мои розыски направил стажеров.

Он рассмеялся, услышав ее догадку, и снова провел рукой по лысой голове.

В отличие от настоящего Антона, его носитель выглядел ужасно. Увидев себя в первый раз в отражении машины, на которой приехал за ними Хари, ее всю передернуло. На нее смотрела не симпатичная рыжеволосая нимфа, как ее в шутку называли в институте, с зелеными глазами и с утонченными линиями, а существо с грубыми чертами лица, с узким разрезом глаз и темными похожими на мочалку черной шевелюрой. Она целый час пробовала привести в порядок волосы, но, не получив нужного результата, раздосадовано замотала их узлом и спрятала под сетчатую мужскую шляпу.

Наставники учили не выделяться. Работа и привычки заставляли тщательно прорабатывать свой внешний вид, чтобы расположить к себе человека. Ее с самого начала испугал вид носителей. Она в вертолете, разглядывая Антона, подумала, как можно хоть немного исправить внешность. Показав ему на изъяны мумий, она на листке бумаги написала вопрос: «Как в таком виде можно ходить по улице, не пугая людей?» Он безразлично махнул на это рукой. В домике у озера она снова вернулась к своему вопросу, но Антон пожав плечами, ушел с Хари осматривать дом, умело создавая вид внимательного слушателя.

Пока старый Хари водил его по всем комнатам, она забралась на чердак. Во всех домах в таких местах лежали старые ненужные вещи. Их не выбрасывали потому, что они для хозяев еще хранили воспоминания, а для нее информацию о людях. Маленькая комнатка под крышей разочаровал ее. Чердак был пуст. Когда она спустилась вниз, Хари Антона уже отвел в гараж, в котором они задержались часа на два.

Под домом находилось небольшое помещение, напоминающее мастерскую. Хари, не вдаваясь в подробности, обмолвился только тем, что хозяин любил долго проводить здесь время, копаясь в машинах. Две из тех, что стоят в гараже около входа, он собрал сам.

Она ходила следом за ними и рассматривала полки с инструментами, но, когда ей показали огромную белую ванную комнату, решила заняться делом. Проверив содержимое шкафчика и полочек, расположенных по обе стороны от широкого зеркала, стала придумывать варианты своей внешности. Внимательно разглядывая свое тело, она прикидывала, что возможно сделать. Самой трудоемкой работой стало удаление обширной пигментации бело-молочного цвета на лице, руках и ногах. Прежде всего нужно было отбелить кожу. Она потратила несколько часов, погружаясь сначала в ванную с одним составом, потом с другим. Слегка обсохнув, нужно было еще втереть крем с легким оттенком загара. Почему-то этой краски было всего лишь два флакона, поэтому пришлось ее использовать аккуратно. Косметику для макияжа как не искала, так и не нашла. «Второй день после пребывания в Перуж я проведу в магазине. И куплю себе ее столько, сколько у меня еще не было за все время работы на Земле. Часть отошлю сюда – к Хари. Как они умудряются приводить в порядок свое лицо, не боясь того, что их испугаются на улице? Я могла спокойно так ходить во времена Крестовых походов, не переживая, как меня воспримут окружающие. Больных с проказой и оспой люди сторонились, но не боялись. В этом времени попробуй пройтись в таком виде по городу, страшно представить реакцию. Какая паника с истерикой поднялась бы…», – думала она, нанося толстым слоем на веки сок красного винограда. Несколько доз инъекций, формирующих объем в бедрах и ягодицах, нисколько не улучшили вид тела. Чтобы спрятать недостатки, ей пришлось одеть широкую одежду…

С появлением Антона в ее номере мечта продлить свой отпуск еще на несколько дней, вовсе испарилась. Хотя она что-то подобное ожидала. Чтобы выиграть немного времени, пришлось сбежать без документов и багажа. В шкафах висели мужские костюмы и рубахи. Отыскав в ящиках шелковые платки и пару футболок, она создала для себя подобие платья и, взяв одну из машин, умчалась навстречу к Перуж.

– Собирайся, – снова сказал Антон.

Он открыл дверку пустого шкафа и заглянул внутрь.

– Я в душе оставил тебе гель, если хочешь выглядеть немного посвежей, то можешь попробовать. Эффект понравится. Только для реакции нужна темнота. И еще тебе, – он погладил себя по голове, – нужно сбрить волосы.

Она наблюдала как он, согнув колени и, подперев головой полку, старался вместиться в небольшой плательный отсек. Закрыв плотно двери, он, коряво фальшивя на каждой ноте, запел арию из «Севильского цирюльника». Каждая неверная нота сильно раздражала и выводила из равновесия ее слуховой анализатор, встроенный в голову.

– Может объяснишь, что случилось? Зачем тебе я? – заходя в душ, крикнула она, стараясь перекричать его искаженную какофонию.

– Хари получил сообщение от ребят встретить двух гостей, то есть нас. Думая, что прибудут Уэйн и Джон, он подготовил дом и документы на двух мужчин. Другие специалисты при переброске пользуются иными адресами. Их носители дожидаются в пещерах, которые находятся в глубинах океана. Всплыв на поверхность, ждут вертолет, который прилетает за ними и согласно координатам, доставляет к нашим встречающим, – запел он из шкафа, растягивая каждое слово.

– А я тебе зачем? – сморщилась она.

– Ты осталась без документов, прав, страховки, вещей и прочего другого, что дает тебе спокойное пребывание на Земле. Ведь ты не сможешь долго пользоваться кредитками Хари. Зачем ты их взяла у него из машины?

– Он наш агент, а мы всем помогаем и делимся друг с другом. Лети один, я подожду со своими извинениями его здесь. Продолжу писать… я прошу тебя, не пой. Это невыносимо! – взмолилась она.

– Нет времени уже что-то исправлять. У меня в сумке лежат два пакета документов. Я – Ли Ен Сэн, ты мой младший брат Канг Иль Мин. И вот здесь самое интересное, – он застучал костяшками пальцев по стенке шкафа дробь, – у Ен Сэна с детства слепота от травмы после аварии, а ты, значит, в таких случаях, мой сопровождающий. Билеты уже на самолет заказаны, проводники будут ждать, цепочка уже запущена. Я без тебя получается, не справлюсь. Тебе нужно немного изменить подбородок, разрез глаз, форму носа и губ. Вколи содержимое шприца, который лежит на раковине, и сформируй себе лицо. Иглу постарайся ввести глубоко под кожу. Наноботы уже запрограммированы на создание твоего образа, они быстро сделают свое дело.

Выслушав его внимательно, она заглянула в туалет и, перешагивая лужи, оставленные Антоном на полу, взяла с раковины шприц. Использовав половину вещества, она посмотрела на себя в зеркало и удовлетворенно подмигнула отражению. Форма и контуры лица стали меняться. Наноботы модулировали другую внешность. Выйдя в комнату, она увидела, что Антон сидит на краю кровати и рассматривает ее альбом.

– Почему ты взяла этот старый образец. Такими уже почти не пользуются. На полке в домике стояла коллекция перстней. С ними очень удобно работать независимо от времени. Приложишь к виску и мысленно диктуй, а потом только останется приложить его к листу негативу и документ готов. Можно несколько копий так сделать.

Он провел пальцем по рисунку замка на обложке.

– Старина Килхурн, – сказал он с какой-то ностальгией.

Совсем неважно в каком теле находится сознание, оно всегда будет прорисовывать повадки и поведение, сформированные в оригинале. Антон просто обожал средневековье. Работа в этом времени наложила на его характер отпечаток. Он старался контролировать себя, но бесцеремонность и грубость выдавали в нем человека долго прожившего в ужасающей дикости. Не спросив у нее разрешения, он раскрыл альбом и быстро пробежал глазами по строчкам. Переместившись в кресло около окна, он как-то многозначно посмотрел на нее, а потом на карандаш, лежавший на кровати.

– Там есть что-нибудь еще? – спросил он, кивая.

– Немного, – пожав плечами, ответила она. – Я с собой ничего не взяла из вещей, – стараясь привлечь к себе внимание, сказала девушка.

– Вот твоя сумка. Здесь ты найдешь все то, что поможет тебе стать Канг Иль Мин.

Он ткнул в лист концом карандаша и подождал, когда проявятся строки. Появляющиеся буквы сливались в слова, копируя почерк автора. Через некоторое время Антон закрыл глаза и, подняв артистично руки вверх, закинул голову назад.

Копаясь в вещах, старательно отыскивая что-нибудь подходящее для себя, она старалась ничего не упустить и краем глаза наблюдала за ним. Из выложенных на пол вещей ничего не понравилось. Поверх темно-синих джинсов лежал бумажный пакет. Его содержимым оказались документы, которые в одну секунду полетели под кровать, как только она увидела фотографию на паспорте.

– Может ты все же поедешь один? – вздохнув, спросила она.

Он молчал. Вытряхнув все вещи из сумки и немного поразмыслив, она выбрала полосатый костюм, белую рубашку и темный галстук в красный горох.

– Хорошо. Я с тобой поеду. Но, как только мы все сделаем, я не останусь с тобой больше ни на одну минуту.

Антон махнул рукой в знак согласия, и опять вернулся к чтению истории, все время погружаясь в размышления.

«Я не хотела пользоваться стандартными приемами, но и усложнять свои наброски терминами и философскими размышлениями не стала», – поглядывая на него, думала она. – Я не знаю, чего хотят, и что нравится детям. Пришлось все утро представлять себя ребенком. Своих детей ведь у меня нет, детство прошло настолько давно, что что-то вспомнить, как не старалась, не удалось. Те дети, с которыми я сталкиваюсь в институте, сильно отличаются от своих ровесников, живущих обычной жизнью».

Ребенка, выбранного для работы в институте в будущем, воспитывали подготовленные люди. Иногда их привозили на экскурсию в институт, а потом забирали обратно. По своему поведению и интеллекту выбранные воспитанники «Среди звезд» сильно отличались от других детей. Сознание производит огромный скачок, перепрыгивая тот промежуток времени, отводящийся на детство и время становления личности.

Когда ее сверстники учились сравнивать и подражать своему окружению, ее учителя, погружая в сон, обучали понимать и видеть суть происходящего вокруг нее. Когда одни влюблялись и требовали к своей персоне повышенной заинтересованности, а другие, отрицая и дерзя окружающим, она пробовала уходить в бессознательное состояние, и чувствовать свою силу. Воспоминания детства с временем притуплялись и вытеснялись другими событиями, происходящими в ее жизни. Берясь из любопытства за непривычную работу, она не могла представить, как будет сложно снова почувствовать себя ребенком.

– Все так плохо?

– Это больше походит на отчет. По прибытию в институт писанину можно подработать и использовать. Отдай тем, кто перемещается в 2289 год. На острове «Конфедерация» открывается музей. Получится неплохой доклад.

На сарказм и иронию Антона можно было не обращать внимания. Она его уважала, как специалиста, но не любила, как человека за его пренебрежение к нежным, теплым чувствам. В его понимании любовь и сострадание схоже с человеческим пороком, от которого необходимо избавляться. Она постаралась дословно вспомнить свой текст, потерла лоб и закрыла глаза. Мужчина мельком взглянул на нее:

– Не трать время. Пока ты одеваешься, я тебе напомню.

Громко произнося каждое слово, и делая ударение еще громче, когда ему что-то не нравилось в тексте, он прочитал утреннее ее творение, которое она планировала вставить вместо предисловия:

«Ни одно живое существо не способно вынести изоляцию, какой бы она ни была. Желание вырваться за существующие границы, заставляет мозг человека работать и придумывать множество способов и вариантов осуществления побега из замкнутого пространства. До второй половины двадцать первого века, несмотря на все попытки, люди незначительно, по сравнению со своим желанием, смогли приоткрыть дверь, ведущую к свободе. Какая-то непонятная сдерживающая сила похожая на дремоту, не давала им выйти из состояния оцепенения и идти к манящей цели. Но некоторым удалось вырваться из гипнотического сна и вывести, как тогда казалось, других.

В 2057 году человечество решилось на полет и колонизацию планеты Марс. Решение возникло вслед за желанием хоть немного передвинуть рамки своего существования в солнечной системе. Экспедицию запланировали в один конец. Люди тогда не могли себе представить, какая откроется им неожиданность…

Около красной планеты экипаж корабля ждал звездолет межгалактического тройственного союза инопланетных цивилизаций. Из тени Фобоса – спутника Марса, выплыл навстречу огромный, по сравнению с космическим кораблем землян, звездолет. Первый корабль дипломатии внеземного разума, потом, запечатлеют художники на нескольких сотен картинах. Его макеты и скульптуры будут во всех музеях планеты. Мандара – гора богов, привяжется название к этому космическому пришельцу. По форме корабль напоминал на три серебристых жемчужины разных по размеру, соединённых между собой вспыхивающими молниями. За последним блоком корабля находился модуль в виде гребня с длинными закругленными зубцами. Звездолет завис около Марса в ожидании землян.

Представители восьми планет вошли в контакт с людьми. Встреча произошла. Что будет дальше? С осторожностью говорили: «Когда-то это ведь должно было случиться. Но мы по-прежнему не готовы». Люди не спешили общаться с представителями дальнего космоса. Все человечество было настолько напугано, что только после семнадцати месяцев, правительства планеты перевели свое оружие из боевой готовности в ожидание и, собравшись на конференцию, спланировали дальнейшую тактику в своих действиях. За пунктом «непрерывное наблюдение» шел пункт «исследование полученных данных», затем еще несколько десятков строк и почти предпоследним был вписан пункт «формирование отряда добровольцев из числа военных и ученых для проведения первого контакта с пришельцами». А те терпеливо ждали и не навязывали людям каких-либо действий. Создавалось такое впечатление, что не очень-то и хотелось общаться с отставшими от них в своем развитии существами, но раз прилетели, то пусть слабый первый приблизится к сильнейшему и поймет, что людям ничего не угрожает.