Легенды Северных Земель. Книга первая. Наследник Хронома

– Что бы ни послужило причиной, виной всему наша общая беспечность, – промолвил он. – Брат Кнус, не будете ли вы так любезны, принести нашему юному другу пару дорожных сапог и плащ из его спальни?

– А почему не Смарт? – не скрывая досады, осведомился «сердитый старик», как прозвал его про себя Кэвин.

– Позже, – тихо, но твердо отрезал отец Вигнат. – Вы нужны мне, брат Солюс. Пойдемте, а молодые люди нас догонят. Ну как? Вы не против моей просьбы? – ласково обратился он к рыжему парню.

Лицо Кнуса ничего не выразило в ответ. Он поспешил к лестнице, слегка толкнув Смарта в плечо. Звук его шагов начал удаляться вверх по ступенькам, а отец Вигнат направился вперед по коридору мимо Трапезного зала. За ним следовал рассерженный Солюс.

– Он принимает меня за любимчика отца Вигната, – шепнул Кэвину Смарт, как будто в ответ на его мысли. – Говорит, что против всякого выделения. Может оно и так, только никакими особыми привилегиями я не пользуюсь, если не считать защиту отца Вигната, когда брат Солюс ругает меня за излишнюю резвость. Он ее называет вертлявостью.

Кэвин решил воспользоваться внезапной разговорчивостью мальчика. Он начал чувствовать себя гораздо смелее, будто брат Вигнат своим прикосновением к подбородку избавил его от робости.

– Я все хотел спросить, что творится с помещениями в замке? Почему все стало таким подвижным?

Смарт удивленно взглянул на него.

– Что значит «творится»? Ничего такого, что не случалось бы раньше.

– Но раньше лестницы не сокращались, и стены не двигались, – уверенно возразил Кэвин.

– Это здание построил Тиббелус, он заложил в него способность изменяться в пространстве. Однако оно не живое и не может ничего делать само по себе. Для этого нужны определенные умения.

– Твои? – недоверчиво переспросил Кэвин.

– Ну, например, – усмехнулся Смарт.

– А как же вчера на совете? И когда я пришел? И почему прежде, когда я приходил, этого не было? – затараторил Кэвин.

– Ух ты, сколько вопросов! – ухмыльнулся его собеседник. – Отвечаю по порядку. Такие способности вовсе не у меня одного. Это к вопросу о совете и что-то там о том, когда ты сюда явился. Теперь что касается «раньше, когда я приходил». Так вот, ты тут был чужаком, а чужим такие вещи не принято показывать. Чужие, они ведь разные бывают. Понимаешь?

Кэвин неуверенно кивнул. Его мир до приезда сюда занимал в пространстве так мало места, что теперь оставалось догадываться, какими «разными» могут быть чужие. Но и после туманных разъяснений Смарта Кэвин не утратил любопытства и решимости его удовлетворить.

– А кто такой Тиббелус?

Глаза Смарта округлились от изумления.

– Диковинное имя просто, – смутился Кэвин.

– Обычное для кентавра Гала, – пожал плечами Смарт.

– Для кентавра?! – тут уж пришла очередь удивляться Кэвину.

– Ты что не знаешь, кто такие кентавры? – от потрясения Смарт почесал в затылке. – Ну а как же знаменитые стихи? – он с силой набрал воздуха в легкие и нараспев продекламировал: – На Снежном озере под яркою звездою беседу вел с единорогом фавн.

– Единорог, фавн, – выдохнул Кэвин.

– Да ты что, брат, откуда ты сюда свалился? – с любопытством уставился на него Смарт.

– Но я же думал, что они только в книжках бывают, – оправдывался Кэвин.

– Так ты что читал? Небось, одни сказки, а научные труды или там хотя бы книги для общего кругозора в глаза не видывал? – Смарт оглядел растерянное лицо Кэвина. – Ну да, вымысел, он, конечно, сейчас популярнее.

Кэвин вздохнул с облегчением.

– Красивые стихи. Но я лишь эти две строчки и слышал. И потом, непонятно, при чем тут все-таки кентавр?

– Ну, про кентавра там дальше будет, даже не про одного, – ответил Смарт. – Там же про Великую битву. Баллада длинная. Пересказывать долго. Я просто напомнил начало, думал, ты знаешь.

За их спинами раздались шаги спускающегося брата Кнуса.

– А ты мне потом расскажешь? – спросил Кэвин.

– Ну конечно, когда доберемся, – отозвался Смарт и обернулся к посыльному.

– Вот вам плащ и сапоги, обувайтесь!

Крикнул Кнус, бросая к ногам Кэвина пару подбитых мехом кожаных сапог и серый, точь-в-точь такой как у других братьев, плащ, и не останавливаясь, помчался дальше по коридору.

– Вот жало! – вспыхнул ему вдогонку Смарт. – А ты и правда снаряжайся и поторопимся, не то как бы снова не пришлось уповать на защиту отца Вигната.

Кэвин быстро натянул сапоги и в который раз за этот день испытал блаженство. Сапоги были легкие и грели точно печка. Он еле успел накинуть плащ.

– Поспешим, – схватил его за руку Смарт и привычно потащил вперед.

Они долго выбирались к входным дверям, петляя по коридорам замка. Кэвину хотелось спросить, почему Смарт не воспользуется своими пространственными способностями, но он боялся вновь показаться чужаком. Когда они, наконец, добрались до дверей, их створки были распахнуты, и во дворе замка суетились братья-книжники, а старый Своуи тревожно вглядывался в глубины коридора. Завидев мальчиков, он сделал нервный жест, призывая их поторопиться. Когда они выбрались во двор, девять братьев уже сидели верхом на белых в серое яблоко конях, и только брат Вигнат восседал на белоснежном скакуне. Своуи держал под уздцы еще пару: гнедого с черной гривой и хвостом и… Кэвин счастливо вздохнул, увидев Элина.

Брат Вигнат повторил жест старого слуги, и мальчики поспешили изо всех сил. Пять минут спустя сорок восемь копыт выбивали дробь по мостовым города. И хотя братья все сильнее пришпоривали коней, так что площади и улочки Игена мелькали в глазах Кэвина, он успел заметить высыпавших на улицы жителей, поглощенных какой-то странной суетой. Многие облачились в доспехи, другие бегали днем с огнем, на ходу прилаживая к поясам мечи. Но у ворот города царило спокойствие. Они были заперты, в караулке бледным светлячком тускнел догорающий факел. Отряд затормозил возле караульной будки. Из нее выскочил стражник, на ходу поправляя ножны. Он затормозил возле коня отца Вигната и поднял голову, приложив правую руку к груди. Глаза его воспалились от долгой и, по-видимому, вынужденной бессонницы.

– Братья-книжники покидают город в том же составе? – вежливо осведомился он и мельком глянул на выстроившуюся за спиной отца Вигната вереницу конников, чтобы никто не подумал, будто он считает.

Для уверенности стражник добавил:

– Простите, господа, вынужденные меры предосторожности.

– С нами брат Кэвин, – также сделав приветственный жест, отозвался отец Вигнат.

– А, – неопределенно и как-то растерянно отреагировал стражник и, спохватившись, прибавил: – Доброго вам пути, господа. И всегда милости просим к нам.

Он развернулся и направился открывать ворота, по дороге прихватив из караулки своего напарника.

– Так уж и всегда, – вполголоса произнес рядом с Кэвином Смарт.

Ехавший впереди мальчиков брат Кнус обернулся и недобро покосился на Смарта. Кони перед ними дрогнули под пятками седоков, и вся троица пришпорила лошадей. Когда Элин поравнялся со стражниками у ворот, Кэвину почудилось, будто один из них окинул его пристальным взглядом. Может это ему лишь привиделось, и они встретились глазами на мгновение, а может и нет. Кэвин оглянулся, но он ехал последним и успел заметить лишь смыкающиеся за его спиной створки ворот.

Глава 6. Кэвин находит друга

Посмотрев вперед, Кэвин увидел поземку, взметаемую с земли то ли копытами лошадей, то ли легким ветерком, грозящим превратиться в снежный вихрь. Кэвин сразу окунулся в воспоминания о том дне, когда ехал в Иген, не предполагая, как изменится вскоре его жизнь. Сейчас он скакал на лучшем, по его мнению, скакуне Приречья6, замыкая ряд братьев-книжников, и испытывал удивительное спокойствие. Кэвина мало волновало, что ждет его в будущем, ему нравилось ощущение пути. Их отряд двигался довольно быстро, и Элин, подстраиваясь под шаг ведущих, шел мерной рысью, без видимых усилий. Кэвину пришло в голову, что его скакун…

Его скакун. Какое счастье думать так. Мальчику представлялось, что Элин чувствует то же самое и так же рад нежданному повороту судьбы. Да и зимний день выдался красивый. Было не слишком холодно и пасмурно, а Вис-ольн, насколько хватало взгляда, еще не укрыло метельной дымкой. Они ехали по Большому тракту; на пять свирнов правее пути их следования, под набухшими снегом серыми облаками, вилась лента покрытого льдом Ибрина, отражая голубоватые отблески редких небесных «прогалин». Отряд растянулся по дороге змеей, от «головы» которой внезапно пробежала «дрожь» к хвосту процессии. Не успел Кэвин разгадать причину происходящего, как его попутчики друг за другом принялись оглядываться назад, передавая новость.

– Поворачиваем! – крикнул Смарт, пытаясь обернуться.

Капюшон плаща был слишком велик для его головы и при повороте закрывал часть лица, отчего мальчик сделался похожим на укутанную в платок деревенскую девочку весьма необычной наружности. Кэвин улыбнулся и тронул поводья перешедшего на шаг коня. Они сворачивали в сторону реки по незаметной, теряющейся в снегу тропке, летом она становилась наезженной дорогой, где могли разойтись два всадника в полном вооружении, благо левый берег реки был сухим и каменистым.

По широкому и полноводному Ибрину с весны до поздней осени сновали небольшие суда и ходил паром, перевозивший жителей правобережья вместе с товарами на эту сторону. Здесь, на Икерст-ау или на языке людей Иристой пристани их ждали повозки предприимчивых жителей Игена, что за небольшую мзду доставляли гостей к воротам города, иногда выторговывая возможность поселить их у себя за приличное вознаграждение. Уставшим и измученным не столь долгой, сколь трудной дорогой людям порой ничего не оставалось, как воспользоваться дорогим гостеприимством своих соседей. Правобережье, особенно в его западной части, покрывали болота Пелема, там оно на многие кирны становилось практически непроходимым, и люди предпочитали селиться на северо-востоке. Они собирали лекарственные травы, готовили лечебные отвары и настои. Тем в основном и жили.

Обитатели правобережья отличались угрюмым нравом. За это южные соседи их недолюбливали и распускали слухи, будто у северян напрочь отсутствует чувство юмора. Бывая на Хламсвале, Кэвин не раз слышал смешные рассказы (трики, как их называли жители Игена) о шутке какого-нибудь резвого горожанина над простодушными северянами. Жители главного города Вис-ольна заметно отличались от своих северных соседей. Они, как правило, были говорливы до навязчивости и так же отзывчивы к чужим проблемам, даже когда их не просили. Впрочем, при этом они строго блюли свои интересы, особенно материальные. И зачастую проявляли готовность помочь, если только это не касалось денег или даже обещало некую прибыль. Но в одном северяне и их неугомонные соседи были схожи. Они одобряли и считали благом лишь вещи, доступные их пониманию. А потому открыто недолюбливали братьев-книжников за их ученость, которая, по общему мнению, являлась неизменным источником всех бедствий в королевстве.

Ведь и достопамятный Священный договор Мертвой зимы был подписан при непосредственном участии книжников. Это уж доподлинно знал каждый карапуз в городе, едва научившийся понимать человеческую речь. Со стороны людей в подготовке и подписании договора участвовал тогдашний старейшина города, Акен, а королевскую власть, подтверждавшую официальную силу документа, представлял Доктор маг. Городские старожилы поговаривали, что именно после тех событий за два года подправили заброшенный замок на краю Игена, куда на жительство перебрался из столицы Доктор маг. Поначалу игенцы встретили его довольно прохладно, если не сказать враждебно. Острые языки горожан держал на замке лишь страх перед волшебником. Но потом страсти улеглись, поскольку вслед за частыми визитами в замок старейшины Акена дела необъяснимым образом пошли в гору, и небедный к тому времени городок превратился в процветающий торговый центр Вис-ольна. Тогда-то и была построена на месте прежней пристани Икерст новая – Альста-ау, на всеобщем языке – Королевская пристань.

К ней сейчас приближался отряд братьев-книжников. Правда, к пристани, носившей столь величественное название, за три десятилетия королевская речная флотилия так ни разу и не причалила. Но виной тому были вовсе не архитектурные недостатки, а предубеждение, питаемое королем к водным путешествиям. Кэвин смотрел на занесенную снегом пристань, вспоминал, как оживлено она выглядела летом, и соображал, каким образом они собираются перебраться через реку. В месяце ноове7 переход по льду становился довольно опасным предприятием. До весны было еще далеко, но солнце с конца оева8 поднималось все выше и к середине последнего месяца зимы обретало уже весеннюю яркость, отчего лед на середине Ибрина подтаивал и истончался, сохраняя предательскую видимость монолитности. Кэвину не раз приходилось слышать о неосторожных путниках, провалившихся под лед именно в ноове.

За полсотни шагов до пристани отряд вновь неожиданно свернул на еще более узкую тропу, уводившую вбок от реки в сторону Керхорна. Тропа эта могла быть проложена одиноким путником, задумавшим добыть себе острых ощущений, чтоб было о чем рассказать детям у камина, накрывшись овечьим пледом и попивая горячий отвар из целебных трав. Кони братьев быстро перешли на шаг, увязая в снегу. Один Элин чувствовал себя так же уверенно, как и на тракте, и не только не сбавил темп, но обошел спотыкающихся соплеменников, к изумлению всего отряда и смущению Кэвина, поравнялся с белым скакуном отца Вигната. Сам глава книжного братства не обратил на юного брата внимания. Он озабоченно всматривался вперед, в теряющуюся в занимавшейся метельной кутерьме тропинку. Кэвин проследил за его взглядом.

– Минут через двадцать тропинку совсем заметет, – неожиданно для себя сказал он вслух и с тревогой посмотрел на старика.

Тот обернулся. Лицо его было бледным. Он глядел на мальчика так, словно совсем не уяснил его слов. Вдруг отец Вигнат встрепенулся, точно стряхнул с себя какие-то тяжелые мысли, улыбнулся.

– Вы совершенно правы, молодой человек, – он снова взглянул вперед на тропу. – Мы поторопились, но все равно опоздали. Нам нужно успеть добраться до чащобы, прежде чем метель разойдется.

– Вы можете пустить перед отрядом Элина, он найдет дорогу в любую метель, – осмелился предложить Кэвин.

Отец Вигнат внимательно изучил его лицо.

– Хорошая идея. А ты, правда, сообразительный мальчик, как я о тебе слышал.

– От кого? – изумлено спросил Кэвин.

– От мастера Бартуса, – улыбнулся его собеседник и озабоченно продолжал: – Я знаю, Элин – прекрасный конь, но меня сейчас беспокоит вовсе не возможность заблудиться в метельной глуши, а значительно более серьезная опасность, – он оглянулся на плутающий в снегу отряд. – Брат Смарт! – гулкий голос отца Вигната перекрыл поднявшийся ветер.

От хвоста процессии отделился всадник, объезжая замерзших братьев, начал пробираться вперед. Отец Вигнат тронул поводья, белый конь послушно встал, шумно дыша и выпуская из ноздрей клубы пара. Элин замер сам по себе, не дожидаясь команды хозяина. Отряд остановился. Метель разыгралась нешуточная, она вовсю кружила снегом над склонившимися от ветра головами всадников, окутывая бока лошадей белой пеленой. Те отфыркивались, увязая в снегу, переступали с ноги на ногу. Отец Вигнат и Кэвин молча дожидались Смарта. Он добрался до них нескоро. Кэвин, коченея на ветру, натянул капюшон на самые брови. Смарт замерз не меньше и держал покрасневшей рукой распахивающийся капюшон у подбородка.

– Нужно послушать, брат Смарт, – обратился к мальчику отец Вигнат. – Дозорные стражники Игена донесли, что эта тропа свободна до самой опушки чащобы, но меня мучает недоброе предчувствие.

Кэвин взглянул вниз. Дозорные стражники. Теперь понятно, кто проложил здесь тропу стороной от тракта.

– Послушай и облегчи старику душу, – продолжал отец Вигнат. – А если мои опасения оправдаются, то мы будем предупреждены и…

Он не успел договорить. Смарт отнял руку от подбородка, и капюшон тут же предательски слетел с головы. На всеобщее обозрение представились его выдающиеся уши, пылающие алым цветом не то от смущения, не то от холода. Ветер путал и вздымал волосы юного книжника, от чего уши выглядели еще больше. Кэвин приметил, что они поворачивались в стороны независимо друг от друга, стараясь уловить звуки в метельной заверти, и ему вдруг стало не по себе. Смарт тряхнул поводьями, пробрался вперед по тропе чуть дальше остановившегося отряда и замер. Кэвину представилось, что прошло не больше минуты, когда Смарт обернулся к ним и, не имея возможности вернуться по мгновенно занесенному следу, махнул рукой. Отец Вигнат сделал знак братьям оставаться на месте, а сам тронулся вперед. Кэвин неуверенно двинулся за ним. Метель разошлась, сыпля в глаза снежную муку и не давая ни всадникам, ни лошадям вздохнуть полной грудью. О том, чтобы достичь Керхорна в срок, не могло быть и речи. Когда они добрались до Смарта, тот успел натянуть капюшон и все так же придерживал его у подбородка, только руки мальчика из бледно-розовых стали пурпурно-красными. Лицо его, в противоположность рукам, привиделось Кэвину бледным и испуганным.

Едва они приблизились к нему настолько, что могли расслышать, он прокричал:

– Волки-оборотни! Это не Скэрлова стая, это Гатовы полчища! Их много, больше трех сотен! Они у юго-восточной кромки леса, на пустоши!

– Что ты так кричишь? – стараясь говорить спокойно, обратился к нему отец Вигнат, перекликая ветер, когда они очутились совсем близко.

– Нам не успеть убраться отсюда, – выдохнул Смарт, и Кэвин ощутил отчаяние в его голосе.

– И что же? – отозвался отец Вигнат.

Смарт с ужасом глянул на старика.

– Мы не сумеем сменить тропу. И еще. Они, волки, движутся навстречу. И между нами не больше полкирна.

Старик встрепенулся.

– Ну, значит, так тому и быть. Мы должны приготовиться к любому приему, – он оглянулся и махнул рукой. – Поедем вперед, – пояснил он мальчикам и, заметив движение Смарта, добавил: – Клинки не доставать. Они сейчас агрессивны и должны почувствовать, что мы настроены мирно.

Смарт отнял руку от подбородка, так что его капюшон опять сполз на плечи, и приложил ее к груди.

– Но отец, люди Дролета нарушили Священный договор Мертвой зимы, и теперь полчища Гата несут смерть всем, кто в нем участвовал. Покорившись своей судьбе, мы обречены.

– Ты прав, брат, если такова наша судьба, мы обречены, но на то и существует бремя выбора. Поверь, и у самой суровой судьбы бывает несколько вариантов. И если мы повернем назад, авангард Гата нагонит нас на полпути к Наезженной тропе, а мы встретим их спинами. Трусость лишь усиливает чужую агрессию. Гат сразу поймет, что мы хотели обойти его воинство стороной. Наша судьба сейчас, видимо, в том, чтобы встретиться с ними, однако нам выбирать, как произойдет эта встреча. Пока у нас еще есть возможность выбора, и в этом наше спасение.

Смарт потупил голову. Кэвин понял, он вовсе не вдохновлен словами отца Вигната, но перечить не смеет. Отряд за их спинами подтянулся и, по знаку своего предводителя, медленно двинулся вперед по едва видимой в снегу тропе. Они ехали молча друг за другом, отец Вигнат, Смарт и Кэвин.

Хотя все они ждали встречи, оборотни возникли внезапно, словно метельные сгустки появились впереди чуть слева, прямо в глубине заснеженной равнины. Сначала было видно только несколько десятков пар глаз, «полыхавших» в сгущающихся сумерках красным цветом. Братья остановились, пытаясь развернуться на узкой тропе головами к волкам, кони их беспомощно перебирали ногами, проваливаясь в снег и толкаясь. Наконец кое-как развернувшись, всадники встали вплотную друг к другу и замерли. Приближавшиеся оборотни быстро скользили по заснеженной пустыне, но за пару десятков шагов до отряда замедлили свой бег, а за спинами растянувшейся по равнине передовой стаи возникали все новые и новые тени. У Кэвина от страшного возбуждения сердце трепыхалось в груди. Он был испуган, но не мог побороть любопытство. Он в первый раз видел волков-оборотней, о которых слышал так много историй. Все они повествовали о нравах волков и их участии в истории королевства. По одним рассказам, это были безжалостные убийцы и грабители, в других они представали частью древнего, почти исчезнувшего народа, который пытался охранить свои права от посягательств расплодившихся людей. Людей волки называли слоками. Как переводится это слово, Кэвину известно не было, поскольку ни одного языка, кроме родного, он не знал. Но, судя по звучанию, оно означало что-то неприятное.

Существовали легенды, что дети Волеволда, как именовали этот народ в землях Северверна, в стародавние времена выступали на стороне людей, однако, правдой все это было или нет, теперь ни тот ни другой народ «родства» не помнил, и от войны их удерживал лишь Священный договор Мертвой зимы, втайне проклинаемый обоими. Ненависть тлела в сердцах людей и волков, как до поры до времени тлеет уголек в камине, пока в него не подкинут сухих дров. И для того чтобы эта ненависть прорвалась наружу, требовался лишь повод, случайная либо преднамеренная оплошность с любой стороны. И в год тридцати трехлетия договора такой повод нашелся. Воины дозорного отряда западного предела остановили перешедшего Ико-хольн, на языке людей Снежное озеро, сына верховного вожака с четырьмя друзьями и расправились с ними. Кэвин слышал эту историю, когда бывал в начале зимы в Игене, тогда ее пересказывали на каждом углу. Поступок дозорного отряда показался ему неоправданно жестоким. Формальные нарушения волками границ случались и прежде, но никто не отваживался на убийство. Тем более что даже лютым противникам договора было ясно, юных нарушителей застали врасплох, иначе не удалось бы так легко с ними справиться. Волки-оборотни слыли отличными воинами. Так наказание злоумышленников превратилось в убийство. Однако редкие жители Вис-ольна разделяли мнение Кэвина.

Преступление привело к быстрому развитию событий. Молодых волков убили и доставили в главный город долины, Иген, в середине соона9. Старейшина города Слоур, согласный со своим народом, распорядился повесить трупы волков на площади у городской ратуши. Слухи быстро разошлись, о происшествии узнал Доктор маг. Он вызвал к себе старейшину и к разочарованию жителей Игена и вопреки сопротивлению городского главы, учредил суд над дозорными капитана Яса Дролета, а также повелел снять тела погибших. Игенцы этот шаг не одобрили, от души сочувствуя дозорным. На Хламсвале ходили разговоры о том, что волки давным-давно обнаглели, и пора было их приструнить. Жители Вис-ольна уже привыкли списывать на волков свои неприятности.

В двадцатых числах соона в город прибыли гонцы верховного вожака. Они имели долгий разговор с Доктором магом, затем забрали тела погибших и тихо покинули Иген. К тому времени закончился суд над дозорными: одних разжаловали в рядовые, других отправили в дежурные отряды, охранять городские ворота. Но все усилия по восстановлению мира ни к чему не привели, и, после затишья в середине оева, в долине появились уже не стайки оборотней-подростков, а полчища взрослых волков, озлобленных потерей наследника. Сами игенцы не ожидали, что поступок дозорных приведет к откровенной вражде, и отступив от прежних убеждений, стали вести себя крайне осторожно, в отличие от других жителей долины, без колебаний ввязавшихся в конфликт. Однако противостояние до сих пор не приняло характер полномасштабных военных действий. Пока в нем не участвовали войска короля, оно проявлялось в коротких стычках. И сейчас Кэвин, с трепетом наблюдая приближение крадущейся волчьей стаи, думал о том, как легко было избежать войны и как тяжело будет остановить насилие.

Кони фыркали и крутили головами, учуяв запах волков. Кэвин оглянулся на своих спутников. Напряженные фигуры словно вросли в седла, на плечах и капюшонах белел наметенный стихающей непогодой снег, руки, прикрытые рукавами, лежали на спинах лошадей, сжимая поводья, демонстрируя нежелание защищаться. Кэвин вытянулся в седле, стремясь выглядеть под стать своим новым братьям. Метель успокоилась, точно заинтригованная предстоящей встречей.

Волки двигались все медленнее и наконец остановились. Сумерки густой пеленой окутали равнину и, если бы не снег, стало совсем темно. Кэвину был виден лишь первый ряд оборотней, и они выглядели обычными волками. Повисла томительная тишина. Вдруг волки зашевелились, пропуская кого-то вперед. Это был матерый статный волк, и, если бы не седая шерсть у носа, его можно было бы принять за молодого, полного сил зверя. Глаза волка светились красным, как у его соплеменников. Он вытянулся на передних лапах, поднял голову, словно собираясь взвыть, но потом повел носом, как будто раздумал и хмуро оглядел отряд. Вдруг он припал всем телом к земле, его движение повторили другие волки. Кэвину померещилось, что равнина ожила, точно по ней прокатилась серая волна, тела волков в унисон дрогнули. Кэвин еще не успел понять, что происходит, когда услышал голос сбоку: