Кому на МФ жить хорошо

Волшебное слово: «Надо!» прозвучало!

Вместо похода в столовую мы тут же преобразили Грицаева в жениха, сами принарядились подобающим образом и выдвинулись с песнями с третьего этажа на второй, перехватили всё внимание на себя, представили свой вариант жениха и ну его расхваливать, якобы наш жених лучше!

«Кумушки» начали торговлю с нами, а нам только этого и надо было!

Уж выторговать невесту, да ещё и остаться с прибылью, кроме нас никто не умел.

Буквально через десять минут мы своим напором «задавили свах, выкупили себе невесту, получили от свах две бутылки водки… Но видим, что жених с друзьями смотрят на нас врагами. Тут же в ходе всеобщего шалмана провели презентацию фактического жениха и вручили ему уже выкупленную невесту!

Ребята были ошеломлены нами, но до них быстро дошло, что мы не строили им никакой «подляны», мы им не конкуренты, а напротив, спасли выкуп, помогли побороть наших доморощенных свах и выкупить невесту.

Слух об этом разошелся молниеносно по студгородку и к нам уже пришел парень с соседнего факультета как в фирму по выкупу невест и предложил нам выкупить его невесту, а нам за это по десять рублей на нос и отдельный столик бесплатно на праздничном вечере.

Это была обычная схема, по которой нанимали музыкальный ансамбль на свадьбу. Но они профессионалы, а мы? Мы отказались от этого, но в помощи не отказали.

Тут как раз и пригодилась та заветная общая тетрадь Кости, где было у нас всё записано. Ребятам дали великодушно воспользоваться нашими материалами, разучили с ними песни и на этом расстались друзьями.

Но я отвлёкся.

Мне на свадьбе предстояла работа. За весь вечер я почему – то не переживал, надеялся, что всё пойдёт своим чередом, так как народ пустит по ходу вечера привычные всем игры и развлечения, но первый тост меня сильно тревожил.

Решение пришло верное. Надо заранее сочинить его (желательно в стихах) и записать, а то в суматохе можно забыть.

Мы в это время всем составом комнаты частенько развлека -лись тем, что играли в буриме или «назначали жертву» и про него все, включая саму жертву, должны были что – то сочинить в рифму. Победителя выявляли общим голосованием. И, хотя в этом деле больше всех к этому времени преуспел Калдыров и я, победителя -ми становились все. И не из жалости или сострадания к неспособ -ному! Таковых просто не было! Победа давалась тому, кто смешнее напишет. Поэтому были шикарные вещи у Дудина и у Бати, и у Юхина.

Вот про себя я однажды сочинил, подражая Г.Губерману:

Случилось видно на потеху,

Что я, стареющий хохол,

Нашел недавно ключ к успеху,

Вот только двери не нашел!

А самый первый раз, когда «пальцем ткнули» в меня, выбрав жертвой нападок, я про себя сочинил:

Ко мне сегодня Муза приходила.

Зашла, присела, и заговорила:

Неси бумагу, стань поэт ты.

Писать тебе прелестные сонеты!

Ну что ж, я думал, очень мило!

Пока искал бумагу Муза отвалила.

Как – то сочиняли на вольную тему. Мое сочинение на всю жизнь понравилось и запомнилось Миколе. При каждой нашей встрече он с удовольствием его вспоминал:

Дожив до седых волос Усвоил: ученье – свет, Кони жуют овёс, Пива в продаже нет! Горько, обидно до слёз! Меркнет в глазах моих свет!

На вечно живой вопрос

Вечно живой ответ:

Пиво в продаже есть?

–Пива в продаже нет!

И в данном случае прибегать к чьей – либо помощи не пришлось. Получилось вполне подходящее поздравительное четверостишье.

Поднимем бокалы за Колю и Люду, Два сердца друг друга нашли! Поднимем бокалы, что б радость и счастье От них никогда не ушли! Что б мир и согласье в их доме всегда, До свадьбы златой процветали, Что б внуки на ней точно так же как мы Здоровья и счастья желали!

Абсолютно довольный собой я записал это творение на небольшом обрывке тетрадного листка, сложил его и спрятал в карман пиджака.

Всё! Я успокоился! К открытию свадьбы готов во все оружие!

В день регистрации друга я сунул в карман руку, нащупал сложенный лист бумаги и отправился вместе с женихом по уже известной дорожке: выкуп, ЗАГС, фотографирование, катание жениха и невесты со своими свидетелями по городу, прибытие к месту торжества.

Всё шло как ко маслу, молодые довольны. Последний этап перед торжественным вечером заканчивается. Мы после прогулки возвращаемся по городу к месту свадебного банкета и вдруг неожиданность: мы попадаем в дорожную пробку!

Это сейчас никого не удивишь пробками на дорогах, и, каждый, кому надо приехать куда – ни будь к определённому

времени, создаёт себе предварительно солидный временной запас.

А раньше транспорта было, как говорится, пересчитать по пальцам одной руки можно. Но днём прошел сильный снегопад, дороги стали скользкими…

Короче, впечатление такое, что все автомобили города собрались на одной улице, и именно по ней можно подъехать к месту празднества.

Опытный таксист извернулся из этой ситуации и через какие – то дворы вывез нас к нужному адресу, так называемой «Пятихатке» но, когда мы подъехали, работники столовой, решив, что уже все на месте, закрыли входные двери и ушли, чтобы не мешать торжественной встрече жениха и невесты приглашенными гостями.

Мы покинули такси, подходим к двери… Видим внутри гостей, выстроившихся в «ручеёк» по направлению к двери…, а двери заперты! Мы не можем попасть внутрь. Изнутри нас никто не видит, так как уже вечер, зимний вечер, при котором рано темнеет, свет внутри горит, и мы видим всю картину, но войти не можем. А нас снаружи никто не видит, зато все недоумевают, мол, где они задерживаются?

Нам осталось одно: пройти через центральный вход здания, являющимся входом в общежитие, потому что невеста и свидетельница были одеты вовсе не для зимней погоды. Там вахтёр на нас выкатил глаза размером с блюдечко:

– Откуда вы здесь взялись?

Объяснили ему. Тот говорит, что отсюда можно попасть только на кухню, а вход в зал только с улицы, но, сжалившись над замерзшими невестой и свидетельницей (мы не в счёт, нас с женихом он бы просто не пустил), он открыл двери в помещение общепита. Мимо плиты, разделочных столов, холодильников, груды моющейся грязной посуды, помойных баков с пищевыми отходами

невеста, жених и сопровождающие их лица, торжественно вступили в зал, где наше появление ожидали, совсем, с другой стороны.

Момент торжественной встречи превратился в неуместный фарс, выходя из которого, жених вместо того, чтобы поблагодарить всех присутствующих и пригласить всех к столу, выдавил из себя:

– Ну, что стоите? Пора бы уже выпить за это дело!

Это был второй момент, пускавший торжество под откос. Дальше надо было произнести торжественно первый тост, заблаговременно мною приготовленный, а жених, вроде бы всех уже настроил на то, чтобы уже выпили и закусили.

Ситуацию ещё можно было спасти, так как рассаживанием за столы и сдвиганием стульев, все выпустили слова жениха. Банкет успокоился и все посмотрели на меня.

Я поднялся, извинился, что волнуюсь, поэтому зачитаю поздравление по написанному. Никто против не был. Я полез в карман. Бумажка, сложенная была на месте. Я достал её, развернул и начал читать…

После первой строчки, которую, я надеюсь, никто на разобрал из – за гула, стоящего над столом, я онемел, поскольку там было написано буквально следующее:

«Секс – как сервис!» – крикнул он. Ну, а крик его, как лай! Сексуальный он мужик – Глинкин Николай! Сексуальная станина, Сексуальная машина, Сексуальная доска, В сексе даже и тоска…

Откуда это взялось? Кто мне это подсунул? Подменили бумажку, чтобы приколоться надо мной!? Так они свадьбу срывают! Да и какие могут быть вопросы: «кто подменил?» И так понятно! Стиль сложения Миколын, написано его рукой! Да я его порву на кусочки, на тряпочки за это! А сейчас – то, что делать?

– Что делать, что делать? Тоже мне Чернышевский нашелся! Спасать положение надо…

Кое – как промямлив какую – то отсебятину вместо поздравления, я присел на стул, потеряв и аппетит, и желание выпить за молодых. В голове стучала только одна мысль: «Скорее бы танцы начались, я устрою Миколе «козью рожу на вертолёте!»                    Вот и танцы! Девочки покушали и скорее стали увлекать своих кавалеров в танцевальный круг.

Самое время идти с разборками.

Зажав ничего на подозревающего Миколу в дальнем углу, я достал из кармана бумажку и подсунул её к носу виновного.

– Что это такое? – Это бумажка. – Ты дураком не прикидывайся! Ты что, приколоться решил? Нашёл время и место…

Свадьбу друга чуть не сорвал! Ты понимаешь, что над своей мазнёй мы можем только сами в своём кругу поржать. А тут толпа народу, половина незнакомых и тут твои стишки идиотские!

– Какие стишки?

Он берёт из моих рук бумажку и начинает читать:

Поднимем бокалы за Колю и Люду…

Я, вообще ничего не понимая, беру бумажку, а она оказалась исписанной с обеих сторон: с одной моё поздравление молодым, с другой эпиграмма на нашего одногруппника, у которого последнее время появилась странность всё сверять на сексуальность.

Я «прокололся» за сегодня в очередной раз. Пришлось извиняться перед Миколой, но он из человеколюбия меня тут же простил, тем более, что теперь у нас в арсенале оказалось неплохое поздравление, которого ни у кого не было и его можно будет не раз использовать в безвыходных ситуациях, и отличная, смешная эпиграмма, которая, кстати, очень понравилась самому её герою.

Глава 5

Посылка – лучший подарок натощак.

Вам, когда – либо доводилось получать по почте посылки от своих родных?

Если да, то для вас в этом нет ничего удивительного и необычного, а вот если нет, то, оказывается, бывают моменты, когда такое послание от близких очень хочется получить.

Я бы сам так никогда не думал, поскольку за свою жизнь, особенно студенческую, посылки получал и отправлял, и это не доставило лично мне особого удовольствия.

Но вот прошло много лет и моя дочь выросла и стала студенткой университета, часто бывала у своих подружек, проживающих в общежитии. Там не однократно при ней девчонки получали посылки от своих родителей.

Всем, в том числе и моей дочери, было очень интересно вскрывать посылку и извлекать из неё на свет Божий неожиданные предметы.

Это было до такой степени интересно, что она однажды даже пожалела, что в отличие от нас, своих родителей и своих девчонок – подруг она местная жительница, проживает дома с родителями, а не в общаге и ей никто не присылает посылок с массой всяческих нужных и не очень нужных предметов.

– Это так интересно! Получаешь посылку, которую тебе прислали, а ты не знаешь, что там внутри. Вскрываешь её и достаешь оттуда всякие «шарушки», рассматриваешь их, прикидываешь: зачем это тебе может пригодиться?

– Потом достаёшь какую – ни будь новую одежду, примеряешь её на себя, потом все девчонки примеряют, решают, что с чем носить и кому это больше пошло.

– Потом из посылки вынимается какая – ни будь сладость, не важно. И тут же решают все, что просто необходимо с этой вкуснятиной попить чаю. А это, считай, только самое начало настоящего веселья.

Выход, конечно, я придумал, и, сговорившись с женой, мы стали прикупать всякую мелочь: оригинальный шампунь, фигурное мыло, водолазку, джинсы и прочее, и прочее.

Не забыли взять любимых конфет, новую книжку по психологии и ещё чего – то много мелкого, но что можно долго рассматривать. Упаковали в виде посылки, подписали наш почтовый адрес, только получателем посылки значилась дочь.

Взрослый человек, студентка третьего курса радовалась, как пятилетний ребёнок!

А мы, все, будучи студентами приезжими, проживающие в общаге, вовсе не ждали посылок, уже давно приспособившись жить на средства в объёме стипендии, а когда не хватает этих средств, то идти на «калым», то есть на ближайших прирельсовых складах предприятий разгружать в выходной день полученный предприятием груз.

Почему – то железная дорога имела такую манеру: поставлять вагоны с грузом предприятиям в выходные дни, когда собственные грузчики отдыхают, а вагоны необходимо освободить от груза и вернуть железной дороге, иначе неминуем солидный штраф предприятию за простой собственности железной дороги – вагонов. Это, конечно, для начальников материально – технического обеспечения предприятия был бич, но зато для

студентов – благодать! Всегда можно было подзаработать.

Но вернёмся к посылкам.

Вдруг в общежитском ящике для писем обнаруживаешь извещение о посылке. Причём эта бумажка никогда не бывала первой.

На ней всегда красовалась надпись: «Повторно», а это означало, что уже не менее недели твоя посылка лежит на почте, и, когда ты её будешь получать, то имеешь перспективу заплатить ещё за хранение. Сумма не велика, но скудный студенческий кошелёк щипала, а если ещё дольше не получать, то эту посылку могли отправить назад отправителю. Представляете какой был бы переполох в родительском доме: их чадо не получило посылку, значит с ним что – то случилось!!!

И тут же организуется проверочная поездка в Томск, в общежитие с выяснением причин неполучения.

А получить посылку в почтовом отделении №34 было просто героическим поступком!

Я не видел больше ни одного почтового отделения в стране, которое было бы загружено работой как это в семидесятые годы двадцатого века.

Кроме большого жилого массива «нормальных» людей оно ещё обслуживало почти весь студгородок политехнического института.

У дверей отделения собиралась громадная толпа народа ещё задолго до открытия почты. Все эти ожидающие плотно забивали рабочее пространство до такой степени, что разобраться было невозможно, кто к какому оператору стоит.

А сами операторы занимались тем, что принимали корреспонденцию: газеты, журналы письма своих абонентов и распределяли их по адресам, принимали и отправляли переводы, посылки, телеграммы.

Тут же находился телефонный переговорный пункт. Только

одних посылок было столько, что ими было забито под потолок специально выделенное под это помещение и посылки там не вмещались, а вылезали на всеобщее обозрение как дрожжевое тесто из кастрюли и расползались по всей территории за стойкой работниц. Работницы там, за стойкой бегали, суетились, постоянно спотыкаясь о посылочные ящики и громко при этом чертыхаясь!

Как они ориентировались в куче посылок и что – то там находили – для меня до сих пор огромная загадка.

Глядя на всё это столпотворение людей, я всегда искренне жалел местных, ни в чём не повинных жителей, которым на этой же почте было необходимо получать пенсии, получать или отправлять те же самые посылки или переводы, подписываться на периодику, оплачивать коммунальные услуги.

Каждый из студентов попадал на почту не часто, от случая к случаю. Просто нас было огромное множество и придя хоть раз в год, уже создавал там топу. Зато местным жителям посещение было обязательным ежемесячно из – за необходимости, о которой я сказал. Вообще, мы, жители комнаты 314, посылки получали не часто.

Как – то сложилось, что мы всё привозили с собой, возвращаясь с каникул: после летних каникул Виталий с юга Узбекистана вез с собой фрукты и дыни, мы его даже встречали, потому что одному донести этот груз было не реально. Я с Центрального Казахстана вез овощи, в основном помидоры и огурцы, Дудин, как правило варенье.

После зимних каникул Николай из Кемеровской области вез домашнее сало, а Юрка, с востока Томской области полные рюкзаки домашних пельменей.

О! Пельмени домашние, изготовленные по сибирскому рецепту из трёх сортов мяса, включая мясо дичи! Не на продажу, а для «внутреннего употребления»! Вкуса просто изумительного! Но самое поразительное в их было – это размер: все как один хоть в длину, хоть в ширину, хоть в высоту! И даже в варёном виде их величина не превышала размера ногтя на большом пальце руки!

Нас мучил естественный вопрос.

– Юрка! Ты что там, в деревне, все каникулы не понимался из – за стола, чтобы столько пельменей налепить?

– Нет! – говорил он. У нас вся деревня постоянно, как устанавливаются холода так по вечерам лепят дома для себя пельмени.

Один тесто заводит, раскатывает, нарезает формочкой одинаковые кругляшки, а все остальные лепят.

За вечер налепим два – три поддона и в стайку на мороз выносим. А по утру ссыпаем в мешок. Так за начало зимы несколько мешков пельменей заготавливаем на зиму.

В такой период у нас в комнате бывал «праздник желудка», но, к сожалению, как и все праздники, быстро заканчивался, особенно «праздник пельменного желудка». И наступали повседневные будни со столовской едой.

А тут неожиданность! Посылка! Пришла Виноградову Борису от мамы. Его родители давно не жили вместе и когда – то дети, уже будучи не малышами, сами решили, что с мамой будет жить дочка, а с папой сын. Но родители были вполне интеллигентными людьми, поддерживали нормальные человеческие отношения между собой, и брат с сестрой ездили в гости друг к другу, то к отцу, то к матери.

Борис пошел за посылкой.

А мы все в ожидании.

Ну, даже просто интересно, что прислали? Ведь до этого нам давно посылок не было!

Принёс, открывает…

И сразу по комнате распространился знакомый запах копчёного сала!

Достал, развернул. Точно оно!

– Мужики, живём! Есть чем подкрепиться! Хотя постойте, что – то тут ещё имеется!

Он достаёт пакет, в котором лежат рубашка, свитер, носки, но для всего этого пакет слишком тяжёлый!

Оба на!

И на свет появляется литровая банка, наполненная чем – то красным, похоже томатом.

Открывает капроновую крышку и у всех тут же стал выделяться желудочный сок от чесночного аромата.

– Парни! Это же «хреновина», тертый хрен с чесноком и помидорами.

Тут же слетали за хлебом, взяли две буханки, и, порезав их на крупные куски, с этой хреновиной в считанные минуты умяли всё яство. Съели как хлеб с повидлом, даже ещё вкуснее было! Вечер прожили не напрасно! Сытые мы неплохо посидели за заданиями и не голодными улеглись спать.

Прошло ещё пару дней. Тот же Борис получает письмо. Пришел в комнату и стал его читать. Вдруг, во время чтения он разразился диким истерическим смехом.

Мы даже напугались: в себе ли он?

Насмеявшись и несколько успокоившись, Борис говорит:

– От мамы письмо получил. Она мне пишет, что отправила

посылку, в которой положила новые носки, рубашку, свитер и очень переживает, в каком виде всё это дошло, потому что во всё это она упаковала банку с хреновиной.

Главное, чтобы банка не разбилась, а то всё перепачкает и надо будет всё выбрасывать, но если банка дошла целой и не разбилась, то имейте в виду, что хреновина очень острая. В ней хрен, перец красный и чеснок.

Если будете готовить себе супчик, то на кастрюлю кладите не больше одной ложки, а то кушать не сможете.

После этих слов нас тоже разобрал искренний, неудержимый смех.

Бедная мама!

Что бы с ней было, если бы она увидела своими глазами, за сколько минут банка её хреновины исчезла в наших желудках!

Надо сказать, что Борис у нас был самым посещаемым своими родителями человек. Однажды его мама приехала к нам в гости, проведать, как поживает сынок, какие у него друзья – сожители.

Посещение это было не только для нас, но и для него, совер -шенно неожиданным.

Мы ушли на занятия, и ничего не предвещало, ни каких гостей. А возвращаемся после третьей пары и обнаруживаем, что в нашей комнате дверь открыта и в ней кто – то хозяйничает.

Войдя внутрь, мы увидели достаточно молодую, интересную женщину в комнате с нашим номером, но не в нашей комнате!

Дело в том, что мы жили относительно многих других комнат в санитарном порядке, как нам казалось!

Полы мыли регулярно, каждый день, так же регулярно вытирали пыль и убирали со стола. Посуду грязной не держали и не разбрасывали её где попало. Да и туалетные принадлежности хранились на своих местах.

У каждого был свой небольшой ящик, разделённый пополам на верх и низ (их всего было четыре, поэтому студенты их называли «октантчиками», как деление пространства в математике на четыре

октанта).

У каждого в своём октантчике хранились туалетные принадлеж -ности и тетради с конспектами.

Так же четыре щели, называемыми шкафами для одежды, завер -шали убранство комнаты.

Для увеличения полезной площади хозяйственной части комнаты, между двух шкафов по верху в пространство для хранения чемоданов были уложены доски. Они создавали целую хозяйствен- ную площадку, которая, как и всё выше перечисленное, были завалены вещами, тетрадями, книгами и чертежами.

Из – за такой заваленности, не хочется говорить «захламлён -ности», потому что мы так не считали, да небольшой площади для проживания одновременно пяти не маленьких парней, комната казалась малюсенькой, тесной, но так жили все.

Так вот комната, привычная для нас, вдруг оказалась неправдоподобно большой: огромное окно во всю стену сияло такой чистотой, что стёкла в раме не замечались.

Шторы, всегда висевшие скрученными в трубочки, и не знавшие стирального порошка, выглядели, как только что из магазина: чистые, отглаженные и даже всегда висевшие нанизан -ными на проволоку и провисавшие посередине, оказались натянутыми как на гитаре струна!

Полы блестели своей вызывающей чистотой, кровати, которые мы, всегда уходя на занятия, заправляем раз и навсегда установившимся порядком, выглядели тоже необычно.

Над кроватями не висело ни одной чертёжной доски с начатыми чертежами (это нас совершенно не обрадовало), а на кристально чистом столе стояла огромная кастрюля с чем – то удивительно вкусным, и большая чугунная сковородка, накрытая крышкой… А запах от них шёл такой, что мы заметили его ещё на первом этаже общежития.

Нас встретила у порога «хозяйка» этого удивительного царства чистоты и уюта.

– Проходите, детки, раздевайтесь и садитесь за стол. Сейчас будете кушать!

Мы в нерешительности мялись у дверей собственной комнаты, не осмеливаясь пройти дальше, чтобы не нарушить этого видения, пока на передний план не протиснулся Борис.

– Мамка! Ты откуда взялась?

– Вот! К тебе приехала, проведать!

– А как в комнату вошла?

– Да как вошла?! Тут, оказывается, каждый знает, что замок вашей двери открывается вилкой, а сама вилка лежит за опанелкой двери.

– Пока вы были на занятиях, я у вас прибралась немного и постирала ваше пастельное бельё. Оно скоро высохнет. Я стирала и сушила в прачечной на первом этаже.

– А теперь за стол и потом можете учиться!

Когда эта женщина всё успела сделать и из чего сготовить такую прорву еды, чтобы накормить пять молодых, здоровых мужских организмов, для меня, наверное, останется загадкой навсегда!

Наварила она для нас большую кастрюлю борща с мясом, такого же размера сковородку котлет и картофельное пюре на гарнир. Всё было умащено вкуснейшей подливой, а запито компотом, которого тоже оказалось ведерная кастрюля!

Пришло время учёбы!

И тут дело дошло до чертёжных досок, а с ними и чертежей – плода труда ни одной бессонной ночи!

Неуверенно развернули свои чертёжные доски, подвешенные на верёвках над кроватями и стали поглядывать по сторонам, где же

все чертежи могут быть?

Не видно!

– Валентина Витальевна! А Вы не знаете, где мои чертежи, обратился Виталик.

– А что у тебя там было нарисовано?

Интересно! Как можно женщине рассказать, что там «нарисовано», когда на лист нанесена развёртка коробки металлорежущего станка?

– Ну, там вот так расположены валы. А на них восемь шестерён. Тут такая стенка станка и в ней конический подшипник…

На половину техническими терминами, на половину на пальцах попытался он объяснить Борькиной маме содержание своего чертежа. Внимательно, без тени смущения или улыбки, выслушав Виталия, она взяла табурет и скрылась за шторками, отделяющими жилое пространство от «октанчиков». Появилась она оттуда очень быстро и уверенно протянула Виталию рулон его чертежей.

После того каждому по очереди она выдала его чертежи в целостности и сохранности, полностью ориентируясь на описание конструкции коробки станка! Несмотря на то, что мы все были в сильном напряжении от присутствия мамы, но жили мы просто барской жизнью!

Через два дня наша лафа закончилась, и она уехала домой к себе.

Трижды приезжал к нам в гости отец Бориса Леонид Дмитриевич.

При знакомстве с нами он сказал, что обращаться к нему полным именем не стоит, слишком длинно и официально, а главное, непривычно ему, потому как его уже много лет зову просто «Митрич».

Мужчина уже очень солидных лет, прошедший всю войну, то

есть он был старше всех наших родителей, но очень крепкий физически.

Охотник и рыболов. Постоянно добывал мясо диких животных, заготавливал его: солил, вялил по рецептам таёжных народов и привозил нам на съедение. Точно так же он поступал с рыбой, угощая нас форелью, хариусом, омулем, тайменем, осетром, стерлядью.