Я пришел к тебе с приветом…

В лунном сиянии

Выйдем с тобой побродить        В лунном сиянии!Долго ли душу томить        В темном молчании!Пруд как блестящая сталь,        Травы в рыдании,Мельница, речка и даль        В лунном сиянии.Можно ль тужить и не жить        Нам в обаянии?Выйдем тихонько бродить        В лунном сиянии!

27 декабря 1885

На рассвете

Плавно у ночи с челаМягкая падает мгла;С поля широкого теньЖмется под ближнюю сень;Жаждою света горя,Выйти стыдится заря;Холодно, ясно, бело,Дрогнуло птицы крыло…Солнца еще не видать,А на душе благодать.

1 апреля 1886

«Что за звук в полумраке вечернем?…»

Что за звук в полумраке вечернем? Бог весть, —        То кулик простонал или сыч.Расставанье в нем есть, и страданье в нем есть,        И далекий неведомый клич.Точно грезы больные бессонных ночей        В этом плачущем звуке слиты, —И не нужно речей, ни огней, ни очей —        Мне дыхание скажет, где ты.

10 апреля 1887

«Я тебе ничего не скажу…»

Я тебе ничего не скажу,И тебя не встревожу ничуть,И о том, что́ я молча твержу,Не решусь ни за что намекнуть.Целый день спят ночные цветы,Но лишь солнце за рощу зайдет,Раскрываются тихо листыИ я слышу, как сердце цветет.И в больную, усталую грудьВеет влагой ночной… я дрожу,Я тебя не встревожу ничуть,Я тебе ничего не скажу.

2 сентября 1885

«Все, как бывало, веселый, счастливый…»

Все, как бывало, веселый, счастливый,Ленты твоей уловляю извивы,Млеющих звуков впивая истому;Пусть ты летишь, отдаваясь другому.Пусть пронеслась ты надменно, небрежно,Сердце мое все по-прежнему нежно,Сердце обид не считает, не мерит,Сердце по-прежнему любит и верит.Тщетно опущены строгие глазки,Жду под ресницами блеска и ласки, —Все, как бывало, веселый, счастливый,Ленты твоей уловляю извивы.

24 июля 1887

«Моего тот безумства желал, кто смежал…»

Моего тот безумства желал, кто смежалЭтой розы заво́и, и блестки, и росы;Моего тот безумства желал, кто свивалЭти тяжким узлом набежавшие косы.Злая старость хотя бы всю радость взяла,А душа моя так же пред самым закатомПрилетела б со стоном сюда, как пчела,Охмелеть, упиваясь таким ароматом.И, сознание счастья на сердце храня,Стану буйства я жизни живым отголоском.Этот мед благовонный – он мой, для меня,Пусть другим он останется топким лишь воском!

25 апреля 1887

«Сплю я. Тучки дружные…»

Сплю я. Тучки дружные,Вешние, жемчужные        Мчатся надо мной;Смутные, узорные,Тени их проворные —        По полям грядой.Подбежали к чистомуПруду серебристому,        И – вдвойне светло.Уж не тени мрачные, —Облака прозрачные        Смотрятся в стекло.Сплю я. БезотрадноюТканью непроглядною        Тянутся мечты;Вдруг сама, заветная,Кроткая, приветная,        Улыбнулась ты.

19 сентября 1887

«Не нужно, не нужно мне проблесков счастья…»

Не нужно, не нужно мне проблесков счастья,Не нужно мне слова и взора участья,        Оставь и дозволь мне рыдать!К горячему снова прильнув изголовью,Позволь мне моей нераздельной любовью,        Забыв все на свете, дышать!Когда бы ты знала, каким сиротливым,Томительно-сладким, безумно-счастливым        Я горем в душе опьянен, —Безмолвно прошла б ты воздушной стопою,Чтоб даже своей благовонной стезею        Больной не смутила мой сон.Не так ли, чуть роща одеться готова,В весенние ночи, – светила дневного        Боится крылатый певец? —И только что сумрак разгонит денница,Смолкает зарей отрезвленная птица, —        И счастью и песне конец.

4 ноября 1887

«Гаснет заря в забытьи, в полусне…»

Гаснет заря в забытьи, в полусне.Что-то неясное шепчешь ты мне;Ласки твои я расслушать хочу, —«Знаю, ах, знаю», – тебе я шепчу.В блеске, в румяном разливе огня,Ты потонула, ушла от меня;Я же, напрасной истомой горя, —Летняя вслед за тобою заря.Сладко сегодня тобой мне сгорать,Сладко, летя за тобой, замирать…Завтра, когда ты очнешься иной,Свет не допустит меня за тобой.

29 декабря 1888

«Чуя внушенный другими ответ…»

Чуя внушенный другими ответ,Тихий в глазах прочитал я запрет,Но мне понятней еще говоритЭтот правдивый румянец ланит,Этот цветов обмирающих зов,Этот теней набегающий кров,Этот предательский шепот ручья,Этот рассыпчатый клич соловья.

30 января 1890

Во сне

Как вешний день, твой лик приснился снова, —Знакомую приветствую красу,И по волнам ласкающего словаЯ образ твой прелестный понесу.Сомнений нет, неясной нет печали,Все высказать во сне умею я,И мчит да мчит все далее и далеС тобою нас воздушная ладья.Перед тобой с коленопреклоненьемСтою, пленен волшебною игрой,А за тобой – колеблемый движеньем,Неясных звуков отстающий рой.

26 апреля 1890

«Запретили тебе выходить…»

Запретили тебе выходить,Запретили и мне приближаться,Запретили, должны мы признаться,Нам с тобою друг друга любить.Но чего нам нельзя запретить,Что́ с запретом всего несовместней —Это песня: с крылатою песнейБудем вечно и явно любить.

7 июля 1890

«Я не знаю, не скажу я…»

Я не знаю, не скажу я,Оттого ли, что гляжу яНа тебя, я все пою,И задорное весельеТы, как легкое похмелье,Проливаешь в песнь мою,Иль – еще того чудесней —За моей дрожащей песнейТает дум невольных мгла,И за то ли, оттого лиДо томления, до болиТы приветливо светла?

11 декабря 1890

«Только месяц взошел…»

Только месяц взошелПосле жаркого дня, —Распустился, расцвелЦвет в груди у меня.Что за счастье – любя,Этот цвет охранять!Как я рад, что тебяНикому не видать!Погляди, как спешуЯ в померкнувший сад —И повсюду ношуЯ цветка аромат.

11 февраля 1891

«Мы встретились вновь после долгой разлуки…»

Мы встретились вновь после долгой разлуки,        Очнувшись от тяжкой зимы;Мы жали друг другу холодные руки        И плакали, плакали мы.Но в крепких незримых оковах сумели        Держать нас людские умы;Как часто в глаза мы друг другу глядели        И плакали, плакали мы!Но вот засветилось над черною тучей        И глянуло солнце из тьмы;Весна, – мы сидели под ивой плакучей        И плакали, плакали мы!

30 марта 1891

«Люби меня! Как только твой покорный…»

Люби меня! Как только твой покорный        Я встречу взор,У ног твоих раскину я узорный        Живой ковер.Окрылены неведомым стремленьем,        Над всем земнымВ каком огне, с каким самозабвеньем        Мы полетим!И, просияв в лазури сновиденья,        Предстанешь тыЦарить навек в дыханьи песнопенья        И красоты.

13 апреля 1891

Romanzero

«Знаю, зачем ты, ребенок больной…»

Знаю, зачем ты, ребенок больной,Так неотступно все смотришь за мной,Знаю, с чего на большие глазаИз-под ресниц наплывает слеза.Там у вас душно, там жаркая грудьРазу не может прохладой дохнуть,Да, нагоняя на слабого страх,Плавает коршун на темных кругах.Только вот здесь, средь заветных цветов,Тень распростерла таинственный кров,Только в сердечке поникнувших розКапли застыли младенческих слез.

22 июля 1882

«Встречу ль яркую в небе зарю…»

Встречу ль яркую в небе зарю,Ей про тайну мою говорю,Подойду ли к лесному ключу,И ему я про тайну шепчу.А как звезды в ночи задрожат,Я всю ночь им рассказывать рад;Лишь когда на тебя я гляжу,Ни за что ничего не скажу.

13 июля 1882

«В страданьи блаженства стою пред тобою…»

В страданьи блаженства стою пред тобою,И смотрит мне в очи душа молодая.Стою я, овеянный жизнью иною,Я с речью нездешней, я с вестью из рая.Слетел этот миг, не земной, не случайный,Над ним так бессильны житейские грозы,Но вечной уснет он сердечною тайной,Как вижу тебя я сквозь яркие слезы.И в трепете сердце, и трепетны руки,В восторге склоняюсь пред чуждою властью,И мукой блаженства исполнены звуки,В которых сказаться так хочется счастью.

2 августа 1882

«Вчерашний вечер помню живо…»

Вчерашний вечер помню живо:Синели глубью небеса,Лист трепетал, красноречивоГлядели звезды нам в глаза.Светились зори издалека,Фонтан сверкал так горячо,И Млечный Путь бежал широкоИ звал: смотри! еще! еще!Сегодня все вокруг заснуло,Как дымкой твердь заволокло,И в полумраке затонулоВоды игривое стекло.Но не томлюсь среди тумана,Меня не давит мрак лесной, —Я слышу плеск живой фонтанаИ чую звезды над собой.

5 августа 1882

Вечера и ночи

«Право, от полной души я благодарен соседу…»

Право, от полной души я благодарен соседу:        Славная вещь – под окном в клетке держать                                                                  соловья.Грустно в неволе певцу, но чары сильны у природы:        Только прощальным огнем озлатятся кресты                                                              на церквахИ в расцветающий сад за высоким, ревнивым забором        Вечера свежесть вдыхать выйдет соседка одна, —Тени ночные в певце пробудят желание воли,        И под окном соловей громко засвищет любовь.Что за головка у ней, за белые плечи и руки!        Что за янтарный отлив на роскошных извивах                                                                       волос!Стан – загляденье! притом какая лукавая ножка!        Будто бы дразнит, мелькая… Но вечер давно                                                                  уж настал…Что ж не поет соловей или что ж не выходит соседка?..        Может, сегодня мы все трое друг друга поймем.

<1842>

«Вдали огонек за рекою…»

Вдали огонек за рекою,Вся в блестках струится река,На лодке весло удалое,На цепи не видно замка.Никто мне не скажет: «Куда тыПоехал, куда загадал?»Шевелись же, весло, шевелися!А берег во мраке пропал.Да что же? Зачем бы не ехать?Дождешься ль вечерней поройОпять и желанья, и лодки,Весла, и огня за рекой?..

<1842>

«Я люблю многое, близкое сердцу…»

Я люблю многое, близкое сердцу,Только редко люблю я…Чаще всего мне приятно скользить по заливуТак – забываясьПод звучную меру весла,Омоченного пеной шипучей, —Да смотреть, много ль отъехалИ много ль осталось,Да не видать ли зарницы…Изо всех островков,На которых редко мерцаютОгни рыбаков запоздалых,Мил мне один предпочтительно…Красноглазый кроликЛюбит его;Гордый лебедь каждой весноюС протянутой шеей летает вокругИ садится с размахаНа тихие воды.Над обрывом утесаРастет, помавая ветвями,Широколиственный дуб.Сколько уж лет тут живет соловей!Он поет по зарям,Да и позднею ночью, когдаМесяц обманчивым светомСеребрит и волны и листья,Он не молкнет, поетВсе громче и громче.Странные мыслиПриходят тогда мне на ум:Что это – жизнь или сон?Счастлив я или только обманут?Нет ответа…Мелкие волны что-то шепчут с кормою,Весло недвижимо,И на́ небе ясном высоко сверкает зарница.

<1842>

«Скучно мне вечно болтать о том, что высоко…»

Скучно мне вечно болтать о том, что высоко,                                                            прекрасно;        Все эти толки меня только к зевоте ведут…Бросив педантов, бегу с тобой побеседовать,                                                               друг мой;        Знаю, что в этих глазах, черных и умных глазах,Больше прекрасного, чем в нескольких стах                                                              фолиантах,        Знаю, что сладкую жизнь пью с этих розовых губ.Только пчела узнает в цветке затаенную сладость,        Только художник на всем чует прекрасного след.

<1842>

«Долго еще прогорит Веспера скромная лампа…»

Долго еще прогорит Веспера скромная лампа,      Но уже светит с небес девы изменчивый лик.Тонкие змейки сребра блещут на влаге уснувшей.      Звездное небо во мгле дальнего облака ждет.Вот потянулось оно, легкому ветру послушно,      Скрыло богиню, и мрак сладостный землю                                                            покрыл.

<1842>

«Я жду… Соловьиное эхо…»

Я жду… Соловьиное эхоНесется с блестящей реки,Трава при луне в бриллиантах,На тмине горят светляки.Я жду… Темно-синее небоИ в мелких, и в крупных звездах,Я слышу биение сердцаИ трепет в руках и в ногах.Я жду… Вот повеяло с юга;Тепло мне стоять и идти;Звезда покатилась на запад…Прости, золотая, прости!

<1842>

«Здравствуй! тысячу раз мой привет тебе, ночь…»

Здравствуй! тысячу раз мой привет тебе, ночь!Опять и опять я люблю тебя,Тихая, теплая,Серебром окаймленная!Робко, свечу потушив, подхожу я к окну…Меня не видать, зато сам я все вижу…Дождусь, непременно дождусь:Калитка вздрогнёт, растворяясь,Цветы, закачавшись, сильнее запахнут, и долго,Долго при месяце будет мелькать покрывало.

<1842>

«Друг мой, бессильны слова, – одни поцелуи…»

Друг мой, бессильны слова, – одни поцелуи                                                            всесильны…        Правда, в записках твоих весело мне наблюдать,Как прилив и отлив мыслей и чувства мешают        Ручке твоей поверять то и другое листку;Правда, и сам я пишу стихи, покоряясь богине, —        Много и рифм у меня, много размеров живых…Но меж ними люблю я рифмы взаимных лобзаний,        С нежной цезурою уст, с вольным размером                                                                   любви.

<1842>

«Ночью как-то вольнее дышать мне…»

Ночью как-то вольнее дышать мне,Как-то просторней…Даже в столице не тесно!Окна растворишь:Тихо и чуткоПлывет прохладительный воздух.А небо? А месяц?О, этот месяц-волшебник!Как будто бы кровлиПокрыты зеркальным стеклом,Шпили́ и кресты – бриллианты;А там, за луной, небосклонЧем дальше – светлей и прозрачней.Смотришь – и дышишь,И слышишь дыханье свое,И бой отдаленных часов,Да крик часового,Да изредка стук колесаИли пение вестника утра.Вместе с зарею и сон налетает на вежды,Светел, как призрак.Голову клонит, – а жаль от окна оторваться!

<1842>

«Рад я дождю… От него тучнеет мягкое поле…»

Рад я дождю… От него тучнеет мягкое поле,Лист зеленеет на ветке и воздух становится чище;Зелени запах одну за одной из ульёв многошумныхПчел вызывает. Но что для меня еще лучше,Это – когда он ее на дороге ко мне орошает!Мокрые волосы, гладко к челу прилегая,Так и сияют у ней, – а губки и бледные ручкиТак холодны, что нельзя не согреть их своими                                                             устамиНо нестерпим ты мне ночью бессонною, Плювий                                                            Юпитер!Лучше согласен я крыс и мышей в моей комнате                                                            слушать,Лучше колеса пускай гремят непрестанно у окон,Чем этот шум и удары глупых, бессмысленных                                                              капель;Точно как будто бы птиц проклятое стадоСотнями ног и носов терзают железную кровлю.Юпитер Плювий, помилуй! Расти сколько хочешь                                                          цветов тыДля прекрасной и лавров юных на кудри поэта,Только помилуй – не бей по ночам мне                                           в железную кровлю!

<1842>

«Слышишь ли ты, как шумит вверху угловатое стадо?…»

Слышишь ли ты, как шумит вверху угловатое стадо?      С криком летят через дом к теплым полям журавли,Желтые листья шумят, в березнике свищет синица.      Ты говоришь, что опять теплой дождемся весны…Друг мой! могу ль при тебе дожидаться блаженства                                                              в грядущем?      Разве зимой у тебя меньше ланиты цветут?..В зеркале часто себя ты видишь, с детской улыбкой      Свой поправляя венок; так разреши мне сама,Где у тебя на лице более жизни и страсти:      Вешним ли утром в саду, в полном сияньи зари,Иль у огня моего, когда я боюсь, чтобы искра,      С треском прыгнув, не сожгла ножки-малютки твоей?

<1842>

«Каждое чувство бывает понятней мне ночью…»

Каждое чувство бывает понятней мне ночью,                                                             и каждый        Образ пугливо-немой дольше трепещет во мгле;Самые звуки доступней, даже когда, неподвижен,        Книгу держу я в руках, сам пробегая в умеВсе невозможно-возможное, странно-бывалое…                                                                Лампа        Томно у ложа горит, месяц смеется в окно,А в отдалении колокол вдруг запоет – и тихонько        В комнату звуки плывут; я предаюсь им вполне.Сердце в них находило всегда какую-то влагу,        Точно как будто росой ночи омыты они.Звук все тот же поет, но с каждым порывом иначе:        То в нем меди тугой более, то серебра.Странно, что ухо в ту пору как будто не слушая                                                                 слышит;        В мыслях иное совсем, думы – волна за волной…А между тем еще глубже сокрытая сила объемлет        Лампу, и звуки, и ночь, их сочетавши в одно.Так между влажно-махровых цветов снотворного                                                                    маку        Полночь роняет порой тайные сны наяву.

<1843>

«Любо мне в комнате ночью стоять у окошка в потемках…»

Любо мне в комнате ночью стоять у окошка в потемках,        Если луна с высоты прямо глядит на меняИ, проникая стекло, нарисует квадраты лучами        По́ полу, комнату всю дымом прозрачным поя,А за окошком в саду, между листьев сирени и липы,        Черные группы деля, зыбким проходит лучомМежду ветвями – и вниз ее золоченые стрелы        Ярким стремятся дождем, иль одинокий листокЛунному свету мешает рассыпаться по́ земи, сам же,        Светом осыпанный весь, черен дрожит на тени.Я восклицаю: блажен, трижды блажен, о Диана,        Кто всемогущей судьбой в тайны твои посвящен!

<1847>

«Летний вечер тих и ясен…»

Летний вечер тих и ясен;Посмотри, как дремлют ивы;Запад неба бледно-красен,И реки блестят извивы.От вершин скользя к вершинам,Ветр ползет лесною высью.Слышишь ржанье по долинам?То табун несется рысью.

<1847>

«Что за вечер! А ручей…»

Что за вечер! А ручей        Так и рвется.Ка́к зарей-то соловей        Раздается!Месяц светом с высоты        Обдал нивы,А в овраге блеск воды,        Тень да ивы.Знать, давно в плотине течь:        Доски гнилы, —А нельзя здесь не прилечь        На перилы.Так-то все весной живет!        В роще, в полеВсе трепещет и поет        Поневоле.Мы замолкнем, что в кустах        Хоры эти, —Придут с песнью на устах        Наши дети;А не дети, так пройдут        С песнью внуки:К ним с весною низойдут        Те же звуки.

<1847>

«Шепот, робкое дыханье…»

Шепот, робкое дыханье,             Трели соловья,Серебро и колыханье             Сонного ручья,Свет ночной, ночные тени,             Тени без конца,Ряд волшебных изменений             Милого лица,В дымных тучках пурпур розы,             Отблеск янтаря,И лобзания, и слезы,             И заря, заря!..

<1850>

Степь вечером

Клубятся тучи, млея в блеске алом,Хотят в росе понежиться поля,В последний раз, за третьим перевалом,Пропал ямщик, звеня и не пыля.Нигде жилья не видно на просторе.Вдали огня иль песни – и не ждешь!Все степь да степь. Безбрежная, как море,Волнуется и наливает рожь.За облаком до половины скрыта,Луна светить еще не смеет днем.Вот жук взлетел и прожужжал сердито,Вот лунь проплыл, не шевеля крылом.Покрылись нивы сетью золотистой,Там перепел откликнулся вдали,И слышу я, в изложине росистойВполголоса скрыпят коростели.Уж сумраком пытливый взор обманут.Среди тепла прохладой стало дуть.Луна чиста. Вот с неба звезды глянут,И как река засветит Млечный Путь.

<1854>

Вечер

Прозвучало над ясной рекою,Прозвенело в померкшем лугу,Прокатилось над рощей немою,Засветилось на том берегу.Далеко, в полумраке, лукамиУбегает на запад река.Погорев золотыми каймами,Разлетелись, как дым, облака.На пригорке то сыро, то жарко,Вздохи дня есть в дыханьи ночном, —Но зарница уж теплится яркоГолубым и зеленым огнем.

<1855>

«На стоге сена ночью южной…»

На стоге сена ночью южнойЛицом ко тверди я лежал,И хор светил, живой и дружный,Кругом раскинувшись, дрожал.Земля, как смутный сон немая,Безвестно уносилась прочь,И я, как первый житель рая,Один в лицо увидел ночь.Я ль несся к бездне полуночной,Иль сонмы звезд ко мне неслись?Казалось, будто в длани мощнойНад этой бездной я повис.И с замираньем и смятеньемЯ взором мерил глубину,В которой с каждым я мгновеньемВсе невозвратнее тону.

<1857>

«Заря прощается с землею…»

Заря прощается с землею,Ложится пар на дне долин,Смотрю на лес, покрытый мглою,И на огни его вершин.Как незаметно потухаютЛучи и гаснут под конец!С какою негой в них купаютДеревья пышный свой венец!И все таинственней, безмернейИх тень растет, растет, как сон;Как тонко по заре вечернейИх легкий очерк вознесен!Как будто, чуя жизнь двойнуюИ ей овеяны вдвойне, —И землю чувствуют роднуюИ в небо просятся оне.

<1858>

Колокольчик

Ночь нема, как дух бесплотный,Теплый воздух онемел;Но как будто мимолетныйКолокольчик прозвенел.Тот ли это, что мешаетВдалеке лесному снуИ, качаясь, набегаетНа ночную тишину?Или этот, чуть заметныйВ цветнике моем и днем,Узкодонный, разноцветный,На тычинке под окном?

1859

«Молятся звезды, мерцают и рдеют…»

Молятся звезды, мерцают и рдеют,Молится месяц, плывя по лазури,Легкие тучки, свиваясь, не смеютС темной земли к ним притягивать бури.Видны им наши томленья и горе,Видны страстей неподсильные битвы,Слезы в алмазном трепещут их взоре —Все же безмолвно горят их молитвы.

1883

«Благовонная ночь, благодатная ночь…»

Благовонная ночь, благодатная ночь,        Раздраженье недужной души!Все бы слушал тебя – и молчать мне невмочь        В говорящей так ясно тиши.Широко раскидалась лазурная высь,        И огни золотые горят;Эти звезды кругом точно все собрались,        Не мигая, смотреть в этот сад.А уж месяц, что всплыл над зубцами аллей        И в лицо прямо смотрит, – он жгуч;В недалекой тени непроглядных ветвей        И сверкает, и плещется ключ.И меняется звуков отдельный удар;        Так ласкательно шепчут струи,Словно робкие струны воркуют гитар,        Напевая призывы любви.Словно все и горит и звенит заодно,        Чтоб мечте невозможной помочь;Словно, дрогнув слегка, распахнется окно        Поглядеть в серебристую ночь.

28 апреля 1887

«Сегодня все звезды так пышно…»

Сегодня все звезды так пышноОгнем голубым разгорались,А ты промелькнула неслышно,И взоры твои преклонялись.Зачем же так сердце нестройноИ робко в груди застучало?Зачем под прохладой так знойноВ лицо мне заря задышала?Всю ночь прогляжу на мерцанье,Что светит и мощно и нежно,И яркое это молчаньеРазгадывать стану прилежно.

27 октября 1888

«От огней, от толпы беспощадной…»

От огней, от толпы беспощаднойНезаметно бежали мы прочь;Лишь вдвоем мы в тени здесь прохладной,Третья с нами лазурная ночь.Сердце робкое бьется тревожно,Жаждет счастье и дать и хранить;От людей утаиться возможно,Но от звезд ничего не сокрыть.И безмолвна, кротка, серебриста,Эта полночь за дымкой сквознойВидит только что́ вечно и чисто,Что́ навеяно ею самой.

7 февраля 1889

Море

«Ночь весенней негой дышит…»

Ночь весенней негой дышит,Ветер взморья не колышет,Весь залив блестит, как сталь,И над морем облаками,Как ползущими горами,Разукрасилася даль.Долго будет утомленныйСпать с Фетидой Феб влюбленный,Но Аврора уж не спитИ, смутясь блаженством бога,Из подводного чертогаС ярким факелом бежит.

1854

«Жди ясного на завтра дня…»

Жди ясного на завтра дня.Стрижи мелькают и звенят.Пурпурной полосой огняПрозрачный озарен закат.В заливе дремлют корабли, —Едва трепещут вымпела.Далёко небеса ушли —И к ним морская даль ушла.Так робко набегает тень,Так тайно свет уходит прочь,Что ты не скажешь: минул день,Не говоришь: настала ночь.

1854

Морской залив

Третью уж ночь вот на этом холме за оврагомКонь мой по звонкой дороге пускается шагом.Третью уж ночь, миновав эту старую иву,Сам я невольно лицом обращаюсь к заливу.Только вдали, потухая за дымкою сизой,Весь в ширину он серебряной светится ризой.Спит он так тихо, что ухо, исполнясь вниманья,Даже средь камней его не уловит дыханья.В блеск этот душу уносит волшебная сила…Что за слова мне она в эту ночь говорила!Сколько в веселых речах прозвучало привета!Сколько в них сердце почуяло неги и света!Ах, что за ночь! Тише, конь мой! Куда торопиться?Рад и сегодня я сном до зари не забыться!

1855 (?)