Поцелуй феи. Книга 1. Часть 1

– Мне волки помогли, так бы не нашёл. Кликнул их, они отозвались.

– Я знаю. Один тут звал тебя всё, стоя надо мной.

Лала дотронулась до его горла, и боль с сипостью вмиг исчезли.

– Меня кричал, охрип?

– Ну да.

– Рун.

– Что?

– Я всё поняла, – сказала она печально. – Теперь уж это очевидно. Я проклята. Кем-то очень могущественным.

– Почему ты так думаешь, Лала? – аккуратно задал вопрос Рун.

– Я не могу вернуться. Это раз. Ты давно должен быть влюблён в меня без памяти, но не влюбляешься. Это два. Меня ранил лось. Это три. Рун, фею нельзя ранить так просто. С магией она или без, не важно. На нас защитные чары. А он меня ранил. Обычный лось. Не маг, не чародей. Не знаю, кто, как, когда и за что меня проклял. Но я проклята. Сомнений нет.

– Пожалуй ты права.

– Я знаю, что права. Других объяснений происходящему быть не может.

– Лала, хотя бы волшебство твоё при тебе, уже хорошо, – заметил Рун, пытаясь приободрить её. – Проклятье можно снять. Есть шанс, что маг в городе поможет. А не поможет он, пойдём к ведунье, а и она не сможет, найдём ещё кого-нибудь. Попросишь помощи барона. У него гарнизон, ратники, стража, сопроводит тебя в столицу, там, говорят, всяких магов пруд пруди. И не чета здешним. А не помогут и в столице, есть и другие королевства. Любой помочь захочет фее. Я уверен.

– Хотелось бы домой, Рун. Мне уж и могущества не надо. Лишь бы скорее возвратиться. С проклятьем страшно тут у вас. И грустно очень.

– А было бы могущество, рассеяла б проклятье?

– Наверное. Но мне его теперь не обрести. Я думаю, проклятье не даст в меня влюбиться никому.

– А вдруг нет? По мне одному нельзя судить. Может просто не влюбчивый я.

– Ах, Рун, – слабо улыбнулась Лала. – Поверь мне. И не обижайся. Тебя влюбить, что стог сухой зажечь. Одна лишь искра, и огонь до неба. Ничем кроме проклятья отсутствие любви тут не объяснить.

– Может и так. Сам удивляюсь, что не влюблён. Нравишься ты мне очень, Лала. А зелье приворотное тоже не сработает при таком проклятье? – осведомился Рун.

– Не знаю, Рун. Зелье не настоящая любовь, возможно и сработает.

– Ну вот, ещё один вариант. Не падай духом.

– Я не падаю, – вздохнула она.

– Лала, так есть же гораздо более простое объяснение, почему я в тебя не влюблён! – воскликнул вдруг Рун, словно его осенило.

– Почему? – заинтересовалась Лала.

– Может ты просто некрасивая.

Лала от неожиданности округлила глазки.

– Дурак! – в возмущённом негодовании она стукнула его кулачком по груди.

– Да шучу я, красивая, красивая, как ангел небесный, как дивная фея, посмотришь на тебя, и взгляд не оторвать, – поспешил избежать её гнева Рун. – Давай выбираться из этого оврага, Лала. Спина страх как затекла. И есть очень хочется.

***

Иногда действительность удивляет совершенной противоположностью тому, чего от неё ждёшь. Рун оказался не готов к дальнейшему развитию событий. В тот день они уже никуда не пошли – Лала была измотанной, и Рун решил, что ей надо отдохнуть, да и сам набегался вчера. Они остались на берегу. Лала немного грустила, была задумчивой, и обниматься не шла. То сядет и смотрит на воду, то ляжет и лежит просто. Рун чувствовал, что ей надо побыть одной, и не лез. Они иногда обменивались парой фраз, а так почти всё время молчали. Поначалу Руну было чем заняться, он искал то съестное, то дрова, но к середине дня все дела у него как-то закончились. Он сидел чуть поодаль от Лалы, слушая плеск волн, и всё острее ощущал… свою ненужность ей. И это было очень новое ощущение, до сих пор он был ей всё время нужен. А тут вот нет. Постепенно у него в груди стало щемить от этого, всё сильнее и сильнее. За последние дни он уже как-то отвык от одиночества, и вот оно снова, Лала так близко от него, но он совершенно один. Прошёл час-другой, и он смирился. Полностью. С этой ненужностью. Всё стало почти как раньше – до встречи с феей. Он почувствовал, что тоже перестаёт в ней нуждаться. «Странно конечно», – думал он, – «вчера так волновался за неё, искал, звал, места найти себе не мог, казалось бы, должен стать ей дороже. Но она ведь не знает, что было для него её искать. Она этого всего не видела. Для неё он просто долго не шёл к ней, а потом взял и пришёл по зову волка, и всё. Забавно вышло», – Рун улыбнулся. И вздохнул. – «Всё равно немного грустно. Но терпимо. Нам вскоре расставаться так или иначе. Вот я уже и начал привыкать к расставанию немного загодя».

Вечером, когда они ужинали, Лала чуть улыбалась ему с грустинкой в глазах. Он, чтобы не выдать себя, тоже отвечал ей лёгкой улыбкой.

– Что-то ты, Рун, со мной не говоришь совсем, – промолвила она добродушно. – А я скучаю.

– Да как-то нечего сказать, – пожал плечами Рун.

– Что ж так? Всегда как будто было. А тут прям ни словечка не нашёл для разнесчастной феи. Утешил бы хоть как-то, Рун.

– Прости, – беззлобно повинился он. – Я не силён в утешеньях. Неловко беспокоить было.

Лала с удивлением посмотрела на него. Рун к своему огорчению понял, что ссоры видимо вновь не избежать. Не скроешь от неё. И не объяснишь.

– Ты вроде бы хотела покоя и уединенья. Не смел мешать, – добавил он миролюбиво, чтоб не дать ей повод заподозрить неладное.

Она подлетела к нему, села рядом, прижавшись к его плечу. И вдруг на её личике отобразились изумление и испуг:

– Рун!

– Что?

– Магии стало намного меньше! Проклятие усиливается!

На последних словах её голосок зазвучал паническими нотками.

– Лала, это не проклятье, – со вздохом поведал Рун.

– А что?

– Я.

– Ты? – Лала в полном недоумении воззрилась на него, – Как ты?

Рун молчал, виновато глядя на неё. Лала долго с озадаченностью буравила его глазками. Пока не поняла.

– Рун, что я опять сделала не так?! – обижено и расстроено воскликнула она.

– Ничего. Лала, может мы не станем это обсуждать, оставим всё как есть? – с надеждой попросил Рун. – Ну подумаешь, нет магии. Кроме этого ничего же не изменилось. Я буду тебе помогать, пока тебе будет нужна моя помощь. Не оставлю тебя ни за что. Начнём сейчас выяснять, рассоримся, только хуже станет.

– Нет, Рун, давай уж выясним! Мне просто понять охота, что?! В чём моя вина?! В том, что я проклята?! Чего ты от меня всё хочешь, Рун?

– Лала, это ты от меня хочешь. Магии, – ответил он сдержанным тоном. – Мне от тебя ничего не надо. Раньше ты от меня хотела так же и могущества. Теперь этот путь для тебя закрыт. Уже пытаться влюблять меня в себя нет смысла, правда ведь? Ну тяжело мне рядом с тобой, привык я быть один. Сегодня мы не обнимались весь день и почти не говорили. И я словно опять вернулся в ту пору, когда был без тебя. Привычно там и спокойно. Ничто особо не тревожит. А ты тревожишь. Там спокойней.

– Моя вина, что я с тобой не говорила и не обнимала? Должна была тебя я пожалеть? Тебе же рядом с проклятой феей приходится находиться, бедный ты несчастный, трудно тебе небось, Рун?

– Лала, ну я же не могу управлять своими чувствами. Такова моя природа. Если б я мог, бери не то что магию, хоть душу. Мне не жалко. Я же принял твою природу. Прими и ты мою, что справиться с тем, что я чувствую к тебе, я не могу. Быть вместе нам осталось всего ничего. Потерпи немного. Скоро придём в город, отправишься к барону, и расстанемся, перестанем наконец друг друга мучить. Давай пока не ссориться. Пожалуйста.

– Эх, ты! – печально произнесла Лала. – Вот так рыцарь! Так измучился даме помогать в беде. Что сил прям нет. Как бросить охота её.

– Не брошу я тебя, Лала. Но я не рыцарь. Я из деревни и простолюдин. Не требуй от меня иного.

– Да вижу, что не рыцарь.

Она, совершенно огорчённая, вернулась на своё место и легла, повернувшись к нему спиной. Рун тоже лёг. На сердце было тоскливо. «Надо же, сколько чувств», – подивился он, грустно улыбнувшись про себя. – «Слава богу, хоть не влюблён. С проклятьем подфартило, прямо скажем. А то бы кончил ещё ненароком как сын кузнеца. Как люди живут друг с другом, и с этим справляются? С отношениями. Непонятно».

Рун пробудился рано. Лала спала поодаль, свернувшись калачиком. Он раздул костёр, подбросил дров, и пошёл поискать грибов, да ягод ей на десерт. Набрал и то и то, пришёл, она всё ещё не проснулась. Стал не торопясь кашеварить. Вот и похлёбка уж готова, Рун долго раздумывал, будить Лалу или нет, но всё же решил, что надо. В её интересах быстрее дойти, чтоб не мучиться, не спать в лесу. Подошёл, осторожно тронул её за плечо.

– Лала.

Она зашевелилась сонно.

– Вставай, Лала.

Она села и потянулась, зевнув:

– Вкусно пахнет.

Её голосок был вполне миролюбив, и Рун с облегчением выдохнул. Похоже, их конфликт закончен.

– Лала, иди завтракать.

– Хорошо.

Похлёбка и правда удалась на славу. Приятно согревала внутри в утреннюю прохладу. Пока они ели, Лала поглядывала на него задумчиво. На небе собрались облака, солнце периодически показывалось из-за них и пряталось вновь.

– Рун, – промолвила Лала спокойно, нарушив долгую тишину.

– Что?

– Ты думаешь, я к тебе изменилась… как поняла, что под проклятьем?

– Думаю, иначе и быть не могло, – кивнул он. – Раз в твоей природе стремиться к могуществу. Я перестал быть путём к нему, тебе перестало быть нужным пытаться влюблять меня в себя. Ты всегда была честна со мной в этом, так что мне обижаться не на что.

– Но ты вроде как обиделся.

– Вовсе нет, Лала. Просто ты никак не можешь понять… мою природу. Большинство людей, кажется, не могут быть одни. А я могу. Потому что они страдают, когда с ними никто не хочет быть. А я нет. Я так устроен, что если кто-то выказывает мне нежелание находиться рядом, нос воротит, или просто не замечает, я сразу же начинаю испытывать то же самое к нему. Моё сердце… словно отражает их чувства ко мне на них же. Довольно удобно, нет поводов расстраиваться, когда все от тебя отвернулись, так как ты и сам по собственному желанию тут же отворачиваешься от них. Проблема лишь в том, что я не управляю этим своим свойством. Тебе я всё время был нужен, каждую секунду, пока ты жаждала могущества. Пусть это и не очень приятно – быть просто путём к чему-то для тебя, но ты была абсолютно искренне всей душой заинтересована во мне. А потом бац, и перестала нуждаться. И я тут же перестал нуждаться в тебе. Ничего здесь не сделаешь. Есть твоя природа, и есть моя. Природа на природу. В принципе, это ничего особо и не меняет. Меж нами. Не о чем переживать. Единственно, теперь тебе нельзя будет пополнять магию. Я этого не хотел, но так случилось. Прости. Поэтому будь с ней поэкономней, не трать на пустяки.

– Ты всё ещё мне нужен, Рун, – возразила Лала. – Ты мой друг, знаешь ты это?

– Лала, вы, феи, высшие созданья. Мы вам не ровня, – сдержанно поделился Рун своим мнением. – Вы любите людей, ну вроде как детей, готовы делать чудеса для нас от сердца. Но не дружить с нами. Про фей у нас много сказок, однако нет ни одной про дружбу феи с человеком. Про одаривание дарами сколько угодно. Возможно, фея не может дружить с человеком, так же как и любить. Дружба не может быть неравной, а тут лишь задружи, человек станет просить фею по-дружески творить для него чудеса. И будет обижаться, если она откажет. Появится корысть в отношениях, и всё равно разрушит дружбу. Нам повезло, что мы договорились не творить чудес. Хотя бы я не впал в корысть. К чужим подаркам быстро привыкаешь. У нас в деревне дружили два соседа. И один разбогател. Ну и стал частенько давать бедному немного денег. Давал, давал, а потом вышло как-то, не смог дать. И тот разозлился страшно, теперь он богатого уж ненавидит люто. За то, что тот не одарил. Как будто был обязан одарить, и оскорбил, не дав.

– Много ли ты знаешь про фей, Рун? – спросила Лала со вздохом.

– Может и не много. Но поди поболе, чем иные учёные и маги. Кто фей видал лишь на картинках. Лала, друг это тот, кто тебе дорог. А не тот, через кого можно получить могущество или подзарядиться магией. И даже не тот, кто охраняет тебя и заботится. Рыцарь – это вроде как слуга дамы. Слуга по собственной воле. И это наверное правильно, просто служение не дружба. Когда ты хотела от меня могущество, это было очень похоже на дружбу. Не отличишь на вид. И я с тобой дружил. Но ныне я слуга. И я не против, просто… иллюзий боле не питаю.

У Лалы на глаза навернулись слёзы.

– Ну не плач, Лала, – выразил острожное сожаление Рун. – Ты же наверное знаешь, я не могу тебе врать. Не хочу. Говорю что чувствую. Скоро доберёмся до города, и все твои неприятности, связанные со мной, закончатся. Всего-то потерпеть. Ещё дня три примерно.

– Рун, столько выводов ты сделал обо мне. Лишь потому, что я растеряна была, узнав, что под проклятьем, и грустила. Друг ободрил бы, оказал поддержку, а ты удар наносишь в спину. Добить пытаешься как будто.

– Лала, я был готов тебя в объятиях сжимать хоть целый день. И ободрить словами добрыми хотелось. В момент печали всем нам нужен друг. Но я в твою печаль был тебе не нужен. И что тут говорить ещё. Не нужен и не нужен, мне не привыкать, меня устраивает. Жаль лишь, что с магией теперь у нас проблемы будут.

– Друг сам приходит утешать, не ожидая просьбы утешенья, – слёзы у неё лились и лились.

– Ну, может это я плохой друг. Не спорю, – согласился Рун. – Не зря же у меня нет друзей. Тогда зачем и переживать, Лала. Прости уж меня, да давай в путь отправляться. Быстрее дойдём, быстрее от меня избавишься. Три дня всего. И всё. Мучения твои закончатся.

Рун подошёл к ней:

– Ну же, Лала. Я не тот, из-за кого стоит проливать слёзы, – мягко сказал он. – Правда ведь? Пойдём. Может я тебе и не друг, но я очень хочу тебе помочь. Разве этого мало?

Лала подняла голову и пристально посмотрела несчастными глазками ему в глаза. По щекам её катились слёзы. Она смотрела и смотрела. Вдруг поднялась и обняла его крепко-крепко, так и продолжая реветь.

– Лала… – растерянно произнёс Рун, чувствуя, как в груди всё горит огнём. И тоже обхватил её руками. Она вдруг часто-часто задышала.

– Не… не отпускай меня… Рун… А то… упаду.

– Не отпущу, Лала, теперь не отпущу, – тихо пообещал Рун.

Постепенно её дыхание стало замедляться, выравниваясь.

– Что… не ожидал, Рун? – с болью и успокоением в голоске проговорила она. – Это тебе ещё одно чудо. От феи объятий. Рун, в следующий раз, когда тебе покажется, что ты мне не дорог или не нужен, или ты обидишься на меня за что-то, просто подойди и обними. И погляди, что будет. Запомни это. И вообще, всякий раз, когда тебе захочется обнять, просто подойти и обними. Сколько можно сторониться меня, Рун? Мне же тоже обидно.

– Не знаю, что со мной, Лала, – виновато покачал головой Рун. – Мне кажется, я от тебя схожу с ума.

– Ну, может так и есть, Рун. Возможно, моё проклятье не даёт любви ко мне проникнуть в твоё сердце, но она всё равно пылает где-то там у тебя глубоко внутри, пытаясь прорваться наружу. Из-за чего порой чувства слегка затуманивают твой рассудок. Я точно знаю, что ты давно уж должен меня полюбить, Рун. Иного быть не может.

– Я тоже думаю, что иного быть не может, – молвил Рун. – Лала, мне нравится обнимать тебя, но это же и сильно сбивает с толку. Я каждый раз не понимаю, и не пойму наверно никогда, что для тебя мои объятья.

– Послушай, Рун. Я могу получать магию и счастье от объятий любого, кому не безразлична. Но это вовсе не значит, что мне безразлично, кого обнимать. Даже с самого начала, с первого объятья, ты был для меня особенным. Потому что был тем, кто поймал меня. Поймать фею это дар судьбы. Я была дарована судьбой тебе. Не знаю, как у вас, а у нас в волшебном мире такие вещи… считаются очень значимыми. А ещё ты меня отпустил. Это был твой дар мне. Он тоже связал нас. Теперь же ты мой друг. Я так привыкла к тебе, Рун. Верь мне. А когда твоя вера в очередной раз пошатнётся, просто обними меня. И когда твоя вера в меня крепка, тоже обнимай меня. Мне это надо всегда-всегда.

– Как бы мне это не стало надо всегда-всегда, – со вздохом посетовал Рун негромко. – Например, сегодня мне это очень-очень надо, Лала.

Он посмотрел ей в глаза как-то особенно искренне, словно открывая душу.

– Хорошо, – счастливо рассмеялась Лала.

В этот день они тоже никуда не пошли.

***

Утро задалось пасмурное, солнце почти не показывалось из-за облаков, но Рун этого даже не заметил. Рядом с ним появилось другое солнышко. Лала превратилась в само воплощение счастья. Встала сияющей, и так и оставалась. Улыбалась всё время, напевала негромко что-то, поглядывала временами на него. Рун не выдержал, подошёл к ней и обнял. Лала засмеялась:

– Что, Рун, дня и ночи не хватило?

– Что-то не хватило, – посетовал он беззлобно. – Прости, Лала, долго не буду обнимать, идти нам надо, два дня уже потеряно.

– Плохие были дни?

– Прошлый был чудесный, – тепло признался Рун.

– Давай ещё денёчек, – предложила Лала, улыбаясь. – Будешь потом вспоминать это время, как расстанемся.

– Никак нельзя, Лала. Давно ушёл. Дома бабуля будет думать, вдруг меня волки съели. Мне счастье тут, а ей там переживания.

– А если я птичку попрошу, она слетает, пропоёт твой бабушке, что ты жив здоров?

– Лала, я против лишней жертвы ничего не имею, – усмехнулся Рун. – Только боюсь, бабуля с ума сойдёт, если ей птичка по человечески станет петь.

– Что, хочешь уже моих жертв, да? – просияла Лала. – Говорила я, что так будет, Рун. А ты, наивный, не верил.

– Я всего хочу с тобой. Ты вот спала, а я на тебя смотрел, и уж чувствую, самому хочется жертв тебе наприносить. Кто бы мне сказал ещё пару недель назад, что такое со мной будет, посмеялся бы только.

Лала покраснела и посмотрела на него серьёзно.

– Нельзя, Рун, тебе меня целовать.

– Я и не поцелую. Странно, что хочется. Не влюблён же.

– Это, Рун, чары моих объятий на тебя действуют.

– Сильные у тебя чары, – покачал он головой. – А ещё говоришь, слабая фея.

– Ох, Рун, у меня сейчас магии знаешь сколько! Никогда столько не было, – похвалилась Лала с довольным личиком. – Я ух какая теперь могучая! Надо платьице снова наколдовать другое. Чтоб тебя порадовать.

– Лала, давай не сегодня, – аккуратно промолвил Рун. – Идти нужно.

– Ну, Рун, ну мне надо, правда, – просяще принялась настаивать она.

Рун вспомнил, сколько времени это заняло у неё в прошлый раз. И оптимизма от такого воспоминания не испытал.

– Лала, давай вечером, как на ночлег будем устраиваться. А сейчас лучше поучи меня дальше танцам, если хочешь. Только недолго.

– Ты правда хочешь танцам учиться? – восхитилась Лала.

– Ну конечно. А то ты мне так расписала всё прошлый раз. Какой я стану привлекательный кавалер для фей. Я уже и планов настроил, как буду по балам хаживать да с фей за каждый танец плату чудесами брать.

– С меня-то хоть не возьмёшь? – весело поинтересовалась Лала.

– С тебя буду брать только жертвами, – безапелляционно заявил Рун.

– С меня дороже всех? – состроила изумлённую гримаску Лала.

– Ну так ты мне всех других фей дороже, значит самое дорогое с тебя, – нашёлся Рун.

Лала задумалась, пытаясь переварить столь извёрнутую логику.

– Кто знает, может и заплачу за танец-другой, если хорошо научишься, – хитро улыбаясь, одарила она его надеждой. – Ладно, пошли, поучу.

Нельзя сказать, что Рун показывал чрезмерные успехи в обучении. Мало что выходило у него. Но каждому его маленькому достижению Лала искренне радовалась, и после урока стала ещё счастливее, хотя казалось бы, счастливее боле некуда. Рун даже подумал, что же будет, обрети она могущество. Что за степени небывалой счастья она достигнет? Хотелось бы на это посмотреть когда-нибудь.

Днём тучи окончательно укрыли небо, и пошёл дождь. С первыми каплями Лала взяла Руна за руку, и дождь сейчас же стал огибать его, словно он окружён невидимой преградой.

– Ого! – подивился Рун. – С тобой, Лала, выходит, и не промокнешь никогда.

– Коли в воду войдёшь, промокнешь, Рун, – поведала Лала. – А от дождика нет. Дождик феям друг, он нас не трогает. Ты уж лужицы обходи, чтобы ног не замочить.

Вскоре дождь превратился в настоящий ливень, и не замочить ног стало проблематично. На отдалении временами слышался гром, перекатывающийся по небосводу. Лала немножко поёживалась от этих звуков.

– Может нам всё же под деревцем укрыться? – предложила она озабоченно.

– Зачем? – не понял Рун.

– Как бы ты не просудился, Рун, вот зачем. Я бы тебя посушила, но какой в этом смысл, если продолжать идти по мокрому?

– Лала, я от такого пустяка простудиться не могу никак, – заверил Рун. – Однажды я осенью брякнулся в реку, в холод. Так в мокрой одежде и дошлёпал до дому, несколько часов добирался. И ничего. Даже не чихнул потом. А тут… Ты погляди, я весь сухой! Ноги это ерунда. Лето ж всё-таки.

Он вдруг обхватил её руками за талию и притянул к себе.

– Что, соскучился уже по моим объятьям, Рун? – с тёплой иронией воззрилась на него Лала, сразу позабыв обо всех тревогах.

– Нравится тебе сводить меня с ума, да? – счастливо рассмеялся он.

– Конечно нравится, Рун. Наконец-то ты стал весь мой. До капельки. Больше не противишься моим чарам. Вот это и называется, Рун, следовать своей природе. Зову сердца. Просто недоверчив ты больно, да боишься чувства свои для кого-то открыть.

– Лала, но ведь ты уйдёшь скоро. И что мне останется? Пока я тебя не встретил, мне спокойно было одному. Теперь, когда уйдёшь, тоскливо будет. Тяжело.

– Рун, тебе тяжело будет оттого, что один ты, людей чураешься. Я тут ни при чём. Найди себе кого-то, тогда уже не будет тяжело. Вот увидишь.

– Может и так, – вздохнул Рун. – Но я уже нашёл тебя. Не хочется терять. Знаешь как печалюсь от мысли, что дойдём мы скоро до города, и всё. И расстанемся.

– Ну, Рун, – Лала как всегда неудержимо засияла от объятий счастьем. – Фею проклясть сильная магия требуется. Могущественный кто-то сделал это. Так просто вряд ли выйдет развеять проклятье. Ваш маг не думаю, что поможет. Я не знаю, найдётся ли кто-то в вашем мире достаточно сильный, чтобы помочь. Не уверена я. Может надолго я здесь с тобой.

– Не обидишься, если скажу, что рад это слышать? – тихо спросил Рун.

– Если постоим так ещё хоть немного, Рун, то не обижусь.

Вдруг над головами у них сверкнуло, и через пару мгновений воздух сотряс мощный грохот. Лала вскрикнула, прижавшись к Руну ещё сильнее.

– Что, боишься молний? – добродушно улыбнулся он.

– Боюсь, – призналась Лала испуганно. – В молниях сила великая. Они и феям опасны. Да и просто страшно.

– А мне всегда очень нравились грозы, – поведал Рун. – Когда вот так оглушительно грохнет, прям на душе весело становится.

– Ой, Рун, плачет кто-то, – с удивлением молвила Лала, прислушавшись.

– Не слышу ничего, – покачал он головой.

Лала потянула его за руку к дереву неподалёку. И за стволом они увидели на земле галчонка. Лала осторожно взяла его в ручку:

– Что плачешь, маленький? Из гнёздышка выпал?

– Выпал, – всхлипнул галчонок.

– А хвостик твой где? Почему ты без хвостика?

– Сорока меня заметила, стала обижать, за хвостик таскать, да весь и повыдрала, – горестно пожаловался галчонок.

– Вот нехорошая! – с негодованием воскликнула Лала.

Она прикоснулась к спине галчонка пальцем, и у него тут же вырос хвост.

– О! – восхитился галчонок, перестав плакать. – Какой хвостик! Ну не красавец ли я теперь?!

– Краше и не сыщешь, – похвалила его Лала.

– А что, фея, выходи за меня, – лукаво предложил галчонок. – Я как раз холост. А то где ещё такого раскрасавца себе найдёшь. Я даже червячка тебе подарю в подарок свадебный.

– Подрасти сначала, а потом уж сватайся, – засмеялась Лала. – Где твоё гнёздышко, малыш? На этом дереве?

– Нет, на другом, – с беспечностью ответил галчонок.

– А на каком?

– Да я не знаю. Где-то поблизости.

– Рун, я полечу, гнёздышко малыша искать. Потерпишь, что тебя дождик мочит? – спросила Лала извиняющимся тоном.

– Дождик-то ладно, Лала. Я страх как боюсь тебя отпускать одну. В прошлый раз расстались, и вон что вышло, – озабоченно посетовал Рун.

– Ну, Рун, тогда у меня магии было всего ничего, – напомнила ему Лала. – А теперь много. Не беспокойся. Не бросать же птенчика в беде.

Снова ударил гром. Лала вскрикнула и аж оцепенела от испуга. Рун приобнял её:

– Подожди хоть, гроза стихнет, Лала, – мягко попросил он её.

– Нельзя, Рун. Вдруг она надолго, – вздохнула Лала. – А малыш голодный, и родители его, наверное, совсем извелись. Тут же рядом где-то. Я быстро сыщу.

– А мне опять и смотреть за тобой нельзя из-за платья? – расстроено осведомился Рун.

– Выходит, что так, – улыбнулась Лала.

– А если тебя долго не будет?